Его дорогой зачарованный доспех имперского гвардейца справился с мощными, но примитивными чарами архиличей. И Атен, не теряя ни мгновения, тут же присоединился к паническому откату от неприступных пока стен твердыни обожженных и закопчённых смердящих воинов. Он неприметной тенью пристроился за спиной самого здоровенного толстяка-зомби. Как только зомби вырвались из зоны поражения огненных стрел, обильно высыпаемых им на головы защитниками замка, панический бег их сам собой стал стихать. Останавливающиеся зомби тут же разворачивались и с упрямством, достойным лучшего применения, начинали движение обратно к стенам замка, с каждым шагом всё убыстряя и убыстряя темп. Вскоре разогнавшаяся толпа вновь неслась на отчаянный приступ. Когда тупые, злобные и мучимые жаждой крови твари стали разворачиваться, Атен успел отдалиться от замка уже на приличное расстояние, но из пелены зелёного огня до сих пор выбраться ещё не удалось. В одиночку двигаться навстречу целой орде было страшно, но Атен сам вызвался совершить этот подвиг, и идти на попятную было уже поздно. Всюду, куда не кинь взор, тесными рядами толпились и заслоняли проход жадные до живой человеческой плоти зомби. Атену же нужно было исхитриться как-то меж ними протиснуться и при этом, не приведи Всевышний, не коснуться ни их мерзких вонючих тел, от прямого контакта с которыми можно было запросто подхватить какую-нибудь трудноизлечимую кожную болячку, и, разумеется, не подставиться под случайный удар их опасно острых, длинных и обильно смазанных трупным ядом когтей, которые эти ужасные воины Смерти весьма искусно использовали в качестве оружия. В довершение всех бед и без того смертельно опасное положение отчаянного смельчака усугубляло полыхающее вокруг изумрудное пламя, сполохи которого ежесекундно искажали черты окружающих зомби и делали ещё более трудновыполнимой задачу: отыскать достаточно просторную прореху в их тесном строю. Двигаться «против течения» было жутко и очень опасно, но иного выхода у отчаянного рыцаря не оставалось. Он завертелся ужом, проскальзывая в редкие прорехи между смрадными полуистлевшими телами. Дальнейшее продвижение его в тяжких условиях борьбы за выживание застопорилось, более того, вместе с напирающей толпой он невольно стал медленно «дрейфовать» в сторону замка. Но тут, строго в соответствии с разработанным штабом барона Вердока планом воздушной поддержки своего отчаянного лазутчика, с замковых стен в направлении прорыва рыцаря ударили все три баронские катапульты. Тяжёлые глыбы гранита выкосили перед Атеном широкие просеки в толпе зомби, существенно облегчив рыцарю продвижение среди на время застывших в растерянности врагов. В образовавшихся проплешинах можно было бежать без опасения кого-либо задеть. Но, к сожалению, и без того не длинный свободный путь стал быстро по новой затягиваться опомнившимися и сомкнувшими ряды мертвяками. Повторного выстрела с замковых стен не последовало из-за вполне оправданного опасения воинов барона размазать по земле камнепадом вместе с зомби и затаившегося среди них невидимку Атена. Но за те короткие мгновения, когда заваленное растерзанными телами пространство перед ним оставалось свободно, Атен успел пробежать примерно десятка три метров и вырвался из окружающего замок зелёного огненного марева. Далее можно было не опасаться искривлений сполохами огня пространства и смело нырять в открывающиеся прорехи возобновившей встречное движение толпы зомби. Следующие полсотни метров оказались самыми трудными. Несмотря на приличное уже отдаление от замковых стен, тут толпа зомби двигалась ещё очень тесно друг к другу. Достаточно широкие прорехи в их строю отыскать было трудно, и, чтобы не быть отброшенным напирающими врагами обратно в зону зелёного огня, Атену периодически приходилось даже вставать на колени, а то и вовсе падать на живот и кое-как протискиваться между вонючих ног полуразложившихся зомби. По мере отдаления от замка заслоняющих путь зомби становилось всё меньше. На двухсотметровом расстоянии от баронской твердыни встречный поток поредел уже настолько, что стало возможным даже перейти на бег. Но предыдущее долгое протискивание сквозь плотные ряды штурмующих замок зомби отняло у невидимки-рыцаря слишком много времени. За спиной осталось почти полчаса нервной болтанки среди смердящих воинов Смерти. А впереди всего лишь чуть больше двух с половиной часов на поиск небольшой освободительной армии. И что совсем уж скверно, Атен имел довольно смутное представление о том, где он будет её искать. Барон Вердок перед спуском со стены объяснил рыцарю, что здесь совсем неподалёку, примерно в десяти километрах от его замка, находится замок его соседа и старинного друга графа Виргиния де Зуле, который не откажет в помощи. Разумеется, барон снабдил своего единственного потенциального спасителя рекомендательным письмом к графу и подробной картой окрестностей, на которой красными чернилами был обозначен кратчайший путь к графскому замку. Но маневрируя среди прущей навстречу толпы зомби, рыцарь где-то выронил ценные бумаги. И теперь искать путь к графскому замку ему предстояло практически наобум. Атен успел всего лишь раз мельком взглянуть на карту, прежде чем сунул её вместе с письмом в карман. Увы, на подробное изучение карты до спуска уже не оставалось времени. А за то единственное короткое мгновение он не то что запомнить, даже толком рассмотреть её не успел. В памяти у Атена от того просмотра осело лишь, что графский замок находится к востоку от баронского. В этом направлении он и стал продвигаться. Несмотря на неудачу с картой, рыцарь не имел права поддаваться унынию, в его и только его руках оставались судьбы более полутора тысяч укрывшихся в замке людей и ещё одной совсем ещё юной девушки, обеспечить безопасность которой просил лихого гвардейца Атена сам Император лично. И вот оставивший свою подопечную гвардеец бежал наудачу по разорённой нежитью земле, уповая лишь на свою счастливую звезду, под которой, если верить придворному звездочёту, двадцать три года назад родился сэр Атен Гивдонский. Сейчас ему как никогда отчаянно хотелось в это поверить. Ещё через пару сотен метров он наконец достиг дальнего леса, на подступах к которому оставшиеся позади зомби совсем перестали попадаться ему на пути. Атен, не раздумывая, припустил по первой же попавшейся на глаза едва заметной лесной тропе. И надо ж было такому случиться, что примерно ещё через сотню метров она вывела невидимку-рыцаря на замаскированный в лесу походный лагерь архиличей. По краям небольшой лесной полянки стояли три громоздкие повозки, заполненные всевозможным магическим скарбом, а в центре поляны на очищенном от травы участке голой земли в магическом трансе застыли сами маги нежити. Архиличи настолько были в себе уверены, что даже не озаботились окружить место, где они творили свою грязную волшбу, отрядом охранников-зомби. Таким сказочным подарком судьбы грех было не воспользоваться, и, отступив от своего первоначального намерения ни во что не ввязываться, пока не отыщет графский замок и не приведёт к осаждённым помощь, Атен атаковал беспечных тёмных магов. Под прикрытием невидимости рыцарь незаметно подобрался вплотную к шестёрке архиличей, с магическими посохами в руках застывших по краям начертанной на земле сложной магической фигуры. Отточенным до совершенства бесчисленными тренировками стремительным движением рыцарь бесшумно выхватил из заплечных ножен меч и тут же резким рубящим ударом сверху вниз наискосок рассёк ссохшиеся, мумифицированное тело ближайшего архилича. Крутанув изящную восьмёрку, он через мгновение точно так же развалил на две части его соседа… Когда архиличи опомнились, забили тревогу и попытались защищаться, было уже слишком поздно. Умелый мечник уже успел развалить пополам четверых из них, оставшиеся двое не успели мгновенно составить сложное неотвратимо-смертоносное заклинание, а примитивные огнешар и молнию хоть и с натугой, но всё же выдержал зачарованный доспех имперского гвардейца. Единственное, в чём преуспели маги нежити, это совместным заклинанием разрушили шлем невидимости врага, тем самым лишив его важного преимущества. Но когда отчаявшиеся архиличи, шипя проклятия, попытались с двух сторон наскочить на одинокого рыцаря и примитивно забить его до смерти тяжёлыми посохами, Атен за считанные секунды им доказал, что не зря считался одним из лучших фехтовальщиков императорской гвардии. Изрубленные тела и посохи архиличей гвардеец сложил в кучу, наскоро забросал сухим хворостом – обнаруженным тут же, в одной из повозок запасливых магов, – и поджег. Пока костёр как следует разгорался, рыцарь тщательно затоптал зловещий магический рисунок на земле. Дождавшись, когда полностью прогорят сухие останки некогда грозных тёмных магов, Атен расшвырял ногами ещё горячий пепел по поляне и, покинув её, продолжил движение в восточном направлении, горячо молясь про себя Всевышнему, чтобы направил его стопы к искомому замку графа. Неизвестно, то ли молитвы его были услышаны, то ли счастливая звезда таки озарила его путь – об этом можно гадать до бесконечности, но факт, с которым, как известно, не поспоришь, заключался в том, что Атен вышел к графскому замку примерно через полтора часа беспрерывной беготни по лесным тропам. Без всякого письма от барона граф поверил рассказу приведённого стражниками в замок грязного и измотанного длительной беготнёй по лесу рыцаря. Как позже выяснил Атен из разговора с графом, Виргиний де Зуле уже знал от своих лазутчиков о появлении отрядов зомби в окрестных лесах и ожидал подобного призыва о помощи от соседей. Поэтому сообщение незнакомца об атаке ордой нежити баронского замка его совсем не удивило. На призыв о помощи верный имперской присяге Виргиний де Зуле ответил немедленным согласием. Вот только пока по тревоге с окрестных сёл съезжалось гарнизонное войско и грузили свои повозки разнообразной магической дребеденью чародеи, были потеряны драгоценные минуты. И когда помощь из графского замка наконец двинулась в сторону осаждённой твердыни барона, до истечения гарантированных баронскими чародеями трёх часов оставалось всего-то около десяти минут. А это означало, что помощь атакуемому ордой нежити замку придёт с опозданием на целый час. В течение которого ужасный зелёный огонь, пробившись через рухнувший магический заслон защитников, уничтожит всех живых за неприступными каменными стенами, и спасать там, по сути, будет уже некого. Армия графа уже не успевала отвести неизбежное от обречённых людей, но она готовилась жестоко отомстить врагу за их смерть. Однако вопреки прогнозам и расчётам, когда войско графа Виргиния де Зуле подошло к замку барона Вердока фон Отка, твердыня последнего по-прежнему отбивала яростные навалы сильно поредевшей, но всё ещё грозной орды зомби. Со стен в осаждающих летели сотни горящих стрел и громадные гранитные глыбы, а наводящий трепет на защитников зелёный магический огонь бесследно сгинул, будто его никогда и не было. Ударившая в спину зомби тяжёлая панцирная пехота графа при поддержке огненных смерчей магов повергла в паническое бегство гораздо более многочисленную орду нежити. Преследуя удирающих зомби, из замка также вышел отряд сквайров под предводительством самого барона. В ходе последовавшей непродолжительной погони двумя соединившимися людскими отрядами было уничтожено три четверти без оглядки улепётывающей орды, потери самих преследователей при этом оказались минимальны. Удравшие зомби получили хороший урок, теперь вряд ли стоило опасаться в ближайшем будущем их возвращения в эти края. После такого жёсткого разгрома и массового избиения им придётся надолго затаиться в своих Мёртвых Пределах и по новой копить силы, набирая новую мрачную орду. Когда горячка боя начала стихать, Атен одним из первых покинул заваленное зловонными телами поле сечи, вернулся в замок и поспешил в покои принцессы – удостовериться, что с вверенной его попечению девушкой всё в порядке. От своих приятелей-гвардейцев, неотлучно всё это время пребывавших возле госпожи, вернувшийся рыцарь узнал, что зелёный огонь сам собой вдруг исчез примерно минут через сорок после спуска Атена с замковой стены. Аккурат об эту пору отважный рыцарь в одиночку искромсал шестёрку архиличей. Сопоставив эти два факта, герой-гвардеец поделился своей догадкой с товарищами, которые, в свою очередь, не без гордости поведали об этом дополнительном подвиге своего славного товарища всему замку. После того как отправленные на указанную Атеном полянку чародеи подтвердили уничтожение тёмных магов нежити, барон лично преклонил колено перед своим спасителем. В столицу весть о случившемся по дороге с принцессой злоключении прибыла задолго до ожидаемого приезда самой Фельи, и, во избежание повторного эксцесса, навстречу дочери перепуганный Император выслал целый полк столичного гарнизона. Благодаря чему пятёрка утомлённых опасным путешествием гвардейцев получила возможность ещё на дальних подступах к столице переложить заботу о принцессе на плечи бравому гарнизонному полковнику и на дюжину часов раньше отправиться праздновать долгожданное возвращение домой в ближайший придорожный трактир. В сопровождении полка празднично наряженной городской стражи принцесса Фелья торжественно въехала в столичные ворота. Пятёрка охранявших её на всём протяжении долгого переезда рыцарей в это время была далеко, и все лавры обеспечившего сохранность принцессы стража достались бравому гарнизонному полковнику. Его имя восхваляли высовывающиеся из окон люди, под ноги его коня горожане бросали цветы, и именно его обнял и расцеловал сам Император, когда полковник привёл ему во дворец долгожданную дочь. Но и истинные виновники торжества не остались без награды. Когда празднества по случаю приезда принцессы закончились, пятерых сопровождавших Фелью гвардейцев вызвали к Императору, и каждый их них получили из рук Эмри Абриссельского по увесистому кошелю, до отказа набитому золотыми монетами. Особо же отличившийся удачливый герой-гвардеец имперский рыцарь сэр Атен Гивдонский, стараниями которого, кроме спасения баронского замка и особы императорской крови, было предотвращено разорительное нашествие орды нежити в глубь Великой Империи, в дополнение к увесистому кошелю за свою преданную службу был удостоен высочайшей милости – получил из рук своего Императора рекомендательное письмо в легендарный Серебряный Храм Паладинов. Этот закрытый Храм по сей день одиноко возвышался посреди давно покинутых людьми руин первого стольного града Империи – Труза. Путь туда был не близкий. Но удалённость Серебряного Храма от густонаселённых мест делала это древнее место ещё более притягательным для жаждущих подвигов и славы молодых рыцарей. Попасть в это священное для любого воина место, где лучших из лучших рыцарей Империи опытные инструкторы-паладины за год обучения превращали в непревзойдённых мастеров двуручного меча – паладинов Империи, было давней заветной мечтой Атена. И вот наконец судьба подарила ему вполне реальный шанс. Но рекомендация Императора лишь открывала перед Атеном ворота древнего Храма Паладинов, которые, однажды перед ним открывшись, запросто могли тут же навсегда захлопнуться. Чтобы попасть в ученики к инструкторам-паладинам Серебряного Храма, нужно было выдержать сложнейший вступительный экзамен. Император дал шанс своему гвардейцу показать себя перед мудрыми храмовыми паладинами, брать его учеником в Серебряный Храм или нет, увы, решал уже не он. Лишь один из доброго десятка съезжающихся ежегодно в начале осени достойных героев проходил сложнейшее турнирное испытание и становился претендентом на получение через год вожделенного золотого плаща паладина. Оставшиеся до храмового турнира месяцы Атен провёл в изнурительных тренировках. Забросив подружек и холостяцкие пирушки с друзьями, всё свободное от службы время теперь молодой рыцарь оттачивал своё мастерство в фехтовальном зале, бесконечными тренировками буквально до обмороков загоняя своих многочисленных спарринг-партнёров. И без того отличное владение мечом упорный рыцарь улучшил изрядно. На ежегодном летнем внутригвардейском чемпионате он без труда взял первый приз в фехтовании на мечах, всего за минуту обезоружив считавшегося непобедимым чемпиона предыдущего года. Заполненные тренировками дни пролетели незаметно, и вскоре настала пора прощаться. Напоследок Атен закатил друзьям шумную пирушку в любимом кабачке. А следующим утром, борясь посредством огуречного рассола с мучительной головной болью, уже трясся в седле, во весь опор уносясь из шумной столицы в совсем иную жизнь. Развалины Труза находились практически в другом конце Империи, путь туда был не близкий. От нынешней столицы Лицгарда их отделяло без малого почти семь сотен километров. Дорога в Серебряный Храм Паладинов растянулась на две недели. Поначалу она пролегала по густонаселённым провинциям и была вполне комфортной. Из-за множества придорожных трактиров в этих благословенных краях Атену не приходилось беспокоиться ни о пропитании, ни о ночлеге. Но последние четыре дня пути к Серебряному Храму пролегали по диким, заброшенным лесам, за столетия выросшим на плодородных пахотных раньше землях после бегства из древней столицы людей. Из ближайшего к Серебряному Храму имперского городка Соколина, знаменитого на всю Империю своей богатой ярмаркой, регулярно, раз в месяц, к Храму Паладинов отправлялся обоз с припасами. Большинство спешащих в Серебряный Храм соискателей с рекомендательными письмами Императора успели к отправлению обоза и отправились через Голодный лес вместе с ним. Атен же на несколько часов опоздал к отправлению и бросился в отчаянную погоню за обозом. Но, увы, так его и не догнал. Вероятно, он выбрал на одной из многочисленных развилок в самом начале пути неправильную дорогу и в итоге был вынужден пробираться к руинам Труза через Голодный лес в одиночестве на свой страх и риск. На четыре дня Атену пришлось потуже затянуть ремень и довольствоваться лишь скудными припасами, наскоро закупленными в первой подвернувшейся под руку соколинской продуктовой лавке перед неудачной погоней за обозом. Спать, как в боевом походе, завернувшись в плащ, прямо на земле. И ещё – постоянно быть начеку. По слухам, вокруг Серебряного Храма Паладинов водились жуткие монстры, толком рассказать о которых никто не мог, потому что все несчастные, столкнувшиеся с ними в Голодном лесу, исчезали бесследно. Из-за монстров редко кто отваживался, подобно храбрецу Атену, путешествовать в Голодном лесу в одиночку. Но у отставшего от купеческого обоза рыцаря не было иного выбора. Счастливая звезда Атена вновь защитила своего баловня. Молодой рыцарь не заплутался, не стал добычей ужасных невиданных чудищ и, как положено, на четвёртый день вышел из Голодного леса к развалинам древнего Труза. В назначенный день он, в числе ещё тринадцати соискателей, топтался перед массивными посеребрёнными воротами Серебряного Храма Паладинов. Вышедший к ним седой паладин собрал и проверил рекомендательные письма и, убедившись в их подлинности, проводил рыцарей за высокие, испещренные непонятными древними рунами стены в открытый внутренний дворик Храма, где их ожидали остальные шестеро храмовых инструкторов. Отборочный турнир начался сразу же без пафосных приветственных речей. Разбив рыцарей на пары, их стали по очереди вызывать в центр дворика и предлагать сразиться друг с другом. Атену в поединщики попался мощный широкоплечий мастер топора. Этот достойный рыцарь наверняка перед поездкой в Серебряный Храм проходил обучение у инструкторов-гномов. Его техника была безупречной. Он даже внешне походил на гнома. Такой же кряжистый и несокрушимый, как гранитная скала. Вот только ростом он заметно превышал своих учителей, от чего вложенное ими в него умение было вдвое опасней. И всё же, несмотря на свою огромную силу и безупречную технику, он значительно уступал мечнику в скорости. Закружившись вокруг великана, Атен минуты три с трудом, но уворачивался от серии тщательно выверенных рубящих ударов, каждый из которых, попади он в цель, мог запросто его развалить напополам. Мастеру топора каждый раз не хватало лишь чуть-чуть, но он не ярился от череды бесконечных неудач, а продолжал хладнокровно и методично наносить новые и новые удары, не забывая каждый раз чётко отводить топор таким образом, что у противника не оставалось ни малейшей возможности для успешной контратаки. Но стоило ему однажды чуток замешкаться, как мечник мгновенно ринулся в атаку. Клинок Атена вошёл точно в зазор между нерасчётливо смещённым чуть в сторону топором и не успевающим прикрыть лицо стальным наплечником. От смертельного удара в лицо не успевшего закрыться рыцаря спасла невидимая воздушная броня, наложенная на всех поединщиков храмовыми паладинами перед началом турнира. Поединок тут же был остановлен, и объявленный победителем Атен перешёл в следующий круг состязаний. А поверженный мастер топора без единого слова упрёка или утешения навсегда был выпровожен за храмовые ворота. Победителей первого круга турнира завели в самый большой храмовый зал, именуемый Залом Боевых Трофеев. Почему его так назвали, догадаться было не трудно, для этого достаточно было оглядеться по сторонам. Все четыре стены зала от пола до потолка были увешаны срубленными головами самых разнообразных экзотических тварей, вероятно, в своё время дерзнувших бросить вызов могущественным мечникам в золотых плащах. Но соискателей привели сюда, разумеется, не для любования многочисленными трофеями. Трое из четверых сопровождавших их в зал храмовых паладинов вооружились снятыми со стены луками и колчанами, полными стрел, после чего соискателям предложили кинуть жребий и по очереди выходить в центр зала, где каждому предлагалось отбить как можно большее количество выпущенных в него практически в упор стрел. Бывалые боевые рыцари были хорошо знакомы с подобным упражнением, жребий между собой они разыграли быстро и чётко. По знаку курирующего это испытание четвёртого инструктора-паладина трое его помощников дружно натянули луки и навскидку, не целясь, стали выпускать стрелу за стрелой в первого выбежавшего в центр зала соискателя. Заранее извлечённые из-за спины две сабли в руках у рыцаря завертелись вокруг него с неразличимой глазу скоростью, стремительными кругами и восьмёрками, казалось бы, надёжно укрыв тело от бьющих в упор стрел. Но когда через полминуты куратор объявил окончание испытания, собрал раскиданный вокруг соискателя ворох стрел и внимательно их осмотрел, то обнаружил среди них семь штук без каких-либо зарубок на древке или царапин на стальном острие и пояснил, что эти, пробившись через сабельную защиту соискателя, должны были поразить его, если бы продолжающая действовать всё та же невидимая воздушная броня не отшвырнула их на пол. Следующим испытуемым стал такой же, как Атен, мечник. Явленное им неистовое вращение единственного клинка помогло добиться гораздо лучших результатов, чем у первого испытуемого. Мечник не смог отбить лишь три стрелы. Волею жребия Атен выступал последним. Он уже вычислил, что для попадания в заветную тройку переходящих в следующий турнирный круг ему достаточно не пропустить больше пяти стрел. Куратор дал отмашку, и, опережая мысль, сработал инстинкт бывалого воина. Меч сам собой, выламывая запястье, рванулся наперерез пущенным в него с трёх сторон оперённым смертям. Все переживания за результат испытания тут же вылетели из головы, осталась лишь привычная и понятная работа. Меч закрутился вокруг Атена на пределе возможностей сухожилий удерживающей его правой руки. Ставший незримым клинок беспрерывно сшибал такие же невидимые человеческому глазу, пущенные почти в упор стрелы. А потом вдруг разом всё кончилось. Не встречая больше атаки извне, меч замедлил полёт и вскоре опустился к заваленному стрелами полу. После их подсчёта оказалось, что Атен каким-то чудом исхитрился отбить их все до единой. И с таким блестящим результатом он в числе ещё двоих соискателей с более скромными показателями прошёл в третий тур. На последнем, третьем этапе турнира трём оставшимся соискателям предстояло по очереди сразиться с любым выбранным ими храмовым паладином. Как победителю предыдущего испытания Атену предложили первым выбрать из семерых храмовых паладинов себе поединщика. Не без основания считавший себя великолепным мечником Атен после недолгих колебаний противником себе выбрал самого старого из храмовых паладинов. Логика его выбора была проста – утомлённому прожитыми годами старику не просто будет выдержать стремительного темпа, навязанного молодым талантливым мечником. Каких противников выбрали себе остальные двое его конкурентов, Атен мог лишь догадываться. Потому как перед последним испытанием троих соискателей изолировали друг от друга и не позволили им смотреть за поединками соперников. Какую роковую ошибку он совершил, руководствуясь в выборе сединами и морщинами паладина, Атен понял ещё до того, как его меч сошёлся в смертельном танце с удивительным белоснежным клинком храмового мастера. Молодому мечнику всё сразу стало понятно, как только он увидел, с какой изумительной лёгкостью, невзирая на годы, старик выхватил из заплечных ножен свой огромный двуручник. Несмотря на всё своё хвалёное мастерство, против храмового мечника Атен смог продержаться всего двенадцать секунд. На тринадцатой его верный меч, снискавший ему при имперском дворе славу непобедимого чемпиона, оказался перерублен у самой рукояти огромным двуручным мечом паладина, и длинный обрубок бесславно брякнулся о каменную стену храмового дворика. После такого оглушительного фиаско Атен был уверен, что испытание он провалил, и был безмерно удивлён, когда именно его из оставшейся троицы взяли претендентом в Серебряный Храм Паладинов. Для него так и осталось тайной – какое же время против своих грозных поединщиков продержались остальные соискатели? Они не произвели впечатления на храмовых паладинов, и их по-тихому проводили за ворота. Атен после последнего испытания с ними больше ни разу не увиделся. Противостоящий ему в поединке седой мастер Крез Жёлтый Журавль, ставший его наставником, на первом же занятии взамен привычного Атену легкого чуть искривлённого клинка выдал такой же, как у него самого, огромный двуручник и продемонстрировал серию упражнений, ежедневное многократное повторение которых гарантировало в скором времени овладение претендентом премудрости боя тяжёлым клинком. Все предыдущие методики тренировок пришлось поскорее забыть. Обучение в Серебряном Храме для блистательного при дворе гвардейца, по сути, началось с чистого листа, как у никчёмного новичка. Обучив претендента за первый месяц всем известным ему приёмам и удостоверившись, что полученные уроки учеником усвоены и активно отрабатываются на ежедневных тренировках, наставник перестал возиться с подопечным двадцать четыре часа в сутки, предоставив его на растерзание другим храмовым инструкторам. Сам же наставник отныне ограничивался лишь утренними поединками с претендентом в полную силу, предварительно доведя до его сведения, что даёт обет молчания и заговорит, лишь когда ученик станет ему достойным противником. Изо дня в день бесконечными тренировками тело Атена раскаляли и плющили, как брусок сырого железа – хоть и высшей пробы, но лишь железа! – на кузнечном горне. Претендента кормили особой пищей, поили таинственными отварами, умащивали избитое, издёрганное на тренировках тело особыми целительными травами, накрепко вбивали в голову мудрёную технику предельного ускорения. Из имперского рыцаря медленно, но верно ковали смертоносный клинок. И подобно кузнецу, владеющему секретом превращения простого железа в узорчатую сталь, храмовые инструкторы день за днём целый год создавали из рыцаря паладина.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента