Страница:
Дверь мистера Тила он обнаружил в конце коридора, и на ней не было бронзовой таблички. Вместо этого сверху донизу шли большие черные буквы: “ДЖИЛЛ ТИЛ – НАРОДНЫЙ АДВОКАТ”. Около двери ждали три человека.
Марк проглотил комок в горле и вошел в офис. Там толпился народ. Небольшая приемная была переполнена несчастными с самыми разными увечьями и ранами. Кругом торчали костыли. Двое сидели в инвалидных колясках. Свободных мест не было, и один бедняга с загипсованной шеей сидел на заставленном всякой всячиной кофейном столике. Голова его качалась, как у новорожденного. Маленькая девочка с чудовищно обожженным лицом жалась к своей матери. Как будто война прошла. Хуже, чем в приемном отделении больницы Святого Петра.
Мистер Тил был, безусловно, по горло занят со своими клиентами. Марк уже решил уйти, как кто-то грубо окликнул его:
– Что ты хочешь?
То была регистраторша, сидящая за столом крупная дама.
– Ты, мальчик, что тебе нужно? – Ее голос прогремел на всю комнату, но никто не обратил на это внимания. Люди продолжали страдать, не отвлекаясь на пустяки. Марк подошел к столу и посмотрел в искаженное, уродливое лицо.
– Я бы хотел видеть мистера Тила, – сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Надо же. А тебе назначено? – спросила она, разглядывая какой-то список.
– Нет, мэм.
– Как тебя зовут?
– Ну, Марк Свей. У меня очень личное дело.
– Ну еще бы. – Она оглядела его с ног до головы. – Так какое у тебя увечье?
Он вспомнил про грузовик фирмы “Эксон”, про то, как суетился мистер Тил, но понял, что этот номер у него не пройдет.
– У меня, это... нет никакого увечья.
– Тогда ты не туда пришел. Зачем тебе адвокат?
– Это длинная история.
– Мальчик, видишь всех этих людей? У них у всех назначена встреча с мистером Тилом. Он очень занятой человек и берет только дела, связанные со смертью или увечьем.
– Ладно. – Марк уже начал пятиться, не забывая о минном поле из костылей и тростей.
– Иди и побеспокой кого-нибудь еще.
– Разумеется. А если меня собьет грузовик, или еще что-нибудь такое же случится, я приду к вам. – Он прошел через поле брани и быстро закрыл за собой дверь.
Он спустился на два пролета лестницы вниз и принялся исследовать второй этаж. Еще адвокаты. На одной двери он насчитал двадцать два имени, выбитых в бронзе. Адвокат адвокатом погоняет. Наверное, кто-нибудь из них может ему помочь. Может быть, он прошел мимо него в холле. Но все слишком заняты, чтобы заметить его.
Неожиданно откуда-то появился охранник и медленно направился в его сторону. Марк взглянул на ближайшую дверь. Некрупными буквами на ней было написано: “РЕДЖИ ЛАВ – АДВОКАТ”. Он осторожно повернул ручку и вошел. В небольшой приемной было пусто и тихо. Ни одного клиента. Вокруг столика со стеклянным верхом стояли диван и два кресла. Журналы сложены аккуратной стопкой. Откуда-то доносилась тихая музыка. На деревянном полу красивый ковер. Молодой человек в галстуке, но без пиджака, встал из-за стола за какими-то растениями в кадках и сделал несколько шагов навстречу Марку.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он вежливо.
– Да, мне нужен адвокат.
– Не слишком ли рано тебе потребовался адвокат, а?
– Да, но у меня возникли проблемы. Вы – Реджи Лав?
– Нет. Реджи Лав в соседней комнате. Я – ее секретарь. Как тебя зовут?
Ее секретарь! Значит, Реджи – женщина. А секретарь – мужчина.
– Ну, Марк Свей. А вы секретарь?
– Да, и к тому же юрист. А почему ты не в школе? – Из таблички на столе явствовало, что его имя Клинт ван Хузер.
– Значит, вы не адвокат?
– Нет. Реджи – адвокат.
– Тогда мне надо поговорить с Реджи.
– Она сейчас занята. Садись. – Он махнул рукой в сторону дивана.
– А долго ждать? – спросил Марк.
– Не знаю. – Молодого человека явно забавляло, что такому маленькому мальчику требуется юрист. – Я скажу ей, что ты ее ждешь. Может, она и сможет уделить тебе минутку.
– У меня важное дело.
Мальчик явно был серьезен и сильно нервничал. Он то и дело посматривал на дверь, как будто боялся погони.
– У тебя неприятности, Марк? – спросил Клинт.
– Да.
– Какого рода неприятности? Ты должен мне немного рассказать, иначе Реджи не согласится принять тебя.
– Мне в полдень разговаривать с агентами ФБР, и я считаю, что мне нужен адвокат.
Это произвело впечатление.
– Садись. Подожди минуту.
Марк уселся в кресло и, как только Клинт исчез за дверью, раскрыл желтую телефонную книгу там, где был список адвокатов. Снова он наткнулся на страницу, посвященную Джиллу Тилу. Страница за страницей огромных объявлений, взывающих к изувеченным людям. Фотографии деловых мужчин и женщин с толстыми сводами законов в руках или сидящих за письменными столами с телефонами у уха. Затем пошла реклама на полстранички, потом на четверть странички. Реджи Лав там не было. Что она за адвокат такой?
Реджи Лав была одной из тысяч в списке в телефонной книге. Вряд ли она хороший адвокат, если ей отвели так мало места. Ему пришла в голову мысль сбежать из офиса. Но как взять Джилла Тила, настоящего адвоката, народного адвоката, с его огромным рекламным объявлением и достаточным авторитетом, чтобы пробиться на телевидение? И что у него делается в конторе на третьем этаже? Нет уж, быстро решил он, лучше попытать счастья с Реджи Лав. Может, ей нужны клиенты. И у нее больше времени, чтобы помочь ему. Неожиданно идея женщины-адвоката показалась ему привлекательной: он видел по телевизору в сериале “Закон в Лос-Анджелесе” одну женщину, так она здорово разделывалась с полицейскими. Он закрыл книгу и аккуратно положил ее на стопку журналов рядом с креслом. В офисе было прохладно и уютно. И совсем тихо.
* * *
Клинт прикрыл за собой дверь и прошел по персидскому ковру к ее столу. Реджи разговаривала по телефону, вернее, больше слушала, чем говорила. Клинт положил перед ней три телефонных сообщения и жестом показал, что в приемной ждет посетитель. Он присел на угол письменного стола, выровнял стопку бумаг и взглянул на нее. Кожаная мебель в интерьере офиса отсутствовала. Стены были оклеены розовыми обоями с цветочным рисунком. На одном углу ковра стоял безукоризненно чистый письменный стол из стекла и хрома. Стулья были обтянуты блестящей тканью густо-красного цвета. Никаких сомнений, что хозяйка офиса – женщина. И притом очень аккуратная.
Реджи Лав было пятьдесят два года, но юриспруденцией она занималась всего пять лет. Она была среднего роста, с совершенно седыми, коротко стриженными волосами, падающими на лоб и достающими почти до круглых черных очков. Ее зеленые глаза смотрели на Клинта с усмешкой, как будто она услышала что-то смешное. Затем Реджи подняла глаза к потолку и покачала головой.
– Пока, Сэм, – наконец произнесла она и положила трубку.
– У меня для вас новый клиент, – улыбнулся Клинт.
– Мне не нужны новые клиенты, Клинт. Мне нужны клиенты, которые могут платить. Как его зовут?
– Марк Свей. Ребенок, лет десять-двенадцать. Говорит, что в полдень должен встретиться с агентами ФБР. Считает, что ему нужен адвокат.
– Он пришел один?
– Угу.
– Как он нас нашел?
– Понятия не имею. Я всего лишь секретарь, не забыли? Придется вам самой задать ему эти вопросы. Реджи встала и вышла из-за стола.
– Пригласи его. И выручи меня через пятнадцать минут, ладно? У меня еще на сегодня полно дел.
* * *
– Иди за мной, Марк, – пригласил Клинт, и Марк прошел за ним через узенькую дверь по коридору. Дверь офиса была застеклена, и на маленькой медной пластинке еще раз было написано: “РЕДЖИ ЛАВ – АДВОКАТ”. Клинт открыл дверь и пропустил Марка вперед.
Первое, на что он обратил внимание, были ее волосы. Седые и еще короче, чем у него. Очень короткие над ушами и сзади, немного подлиннее спереди, падающие на лоб. Ему никогда не приходилось видеть, чтобы седая женщина так коротко стриглась. Она не казалась старой, но и молодой явно не была.
Она с улыбкой встретила его у двери.
– Марк, я – Реджи Лав. – Она протянула ему руку, он неуверенно поднял свою. Она крепко пожала ее. Ему редко приходилось здороваться с женщинами за руку. Невысокая, но и не маленькая, не худая, но и не толстая. На ней было прямое черное платье и золотые и черные браслеты на запястьях. Они слегка позванивали.
– Приятно познакомиться, – сказал он тихо. Она уже вела его в угол офиса, где около маленького столика с иллюстрированными журналами стояли два мягких кресла.
– Садись, – пригласила она, – и подожди минутку.
Марк сел на краешек. Внезапно его охватил ужас. Он соврал матери. Он наврал полицейским. Он обманул доктора Гринуэя. Он собирался соврать агентам ФБР. Меньше суток прошло, как Роми умер, а он уже врет налево и направо всем кому не лень. Завтра он соврет кому-нибудь еще. Похоже, пришла пора в порядке разнообразия сказать правду. Иногда страшно говорить правду, но он всегда потом чувствовал облегчение. Его бросило в дрожь уже при мысли выложить весь свой груз совершенно незнакомому человеку.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, мэм.
Она скрестила ноги.
– Марк Свей, верно? Пожалуйста, не называй меня мэм, ладно? Меня зовут не миссис Лав или как-там-еще, меня зовут Реджи. Хоть я по возрасту вполне гожусь тебе в бабушки, все же называй меня Реджи, договорились?
– Договорились.
– Сколько тебе лет, Марк? Расскажи мне немного о себе.
– Мне одиннадцать. Учусь в пятом классе на Уиллоу-роуд.
– Почему ты сегодня не в школе?
– Это длинная история.
– Понятно. И из-за этой истории ты пришел сюда?
– Да.
– Ты хочешь мне все рассказать?
– Наверное.
– Клинт сказал, ты должен встретиться с агентами ФБР в полдень. Это правда?
– Да. Они хотят меня подрасспросить, там, в больнице.
Она взяла со стола блокнот и что-то записала там.
– В больнице?
– Это – часть длинной истории. Могу я спросить, Реджи? – Было странно называть женщину таким бейсбольным именем. Он как-то смотрел кино по телеку о жизни Реджи Джексона и помнил, как толпа скандировала: “Реджи! Реджи!” И еще были шоколадки “Реджи”.
– Ну конечно. – Она постоянно улыбалась, и было очевидно, что ее забавляет вся эта сцена с мальчишкой, которому нужен адвокат. Марк понимал, что стоит ему все рассказать, от улыбок не останется и следа. У нее были красивые глаза, и они искрились, когда она смотрела на него.
– Если я вам что-то скажу, вы это кому-нибудь расскажете? – спросил он.
– Разумеется, нет. Все строго конфиденциально.
– А что это значит?
– Ну, попросту говоря, это значит, что я никогда не могу повторить то, что ты мне расскажешь, если ты не разрешишь мне это повторить.
– Никогда?
– Никогда. Это все равно что говорить с врачом или священником. Все держится в строгой тайне. Понял?
– Думаю, да. Ни при каких обстоятельствах...
– Никогда. Ни при каких обстоятельствах я не могу никому рассказать то, что ты мне доверишь.
– А что, если я расскажу вам что-то, чего никто не знает?
– Я не имею права повторить это.
– Даже то, что хочет знать полиция?
– Даже это. – Сначала Реджи забавляли его вопросы, но его настойчивость стала озадачивать ее.
– Что-то, что может вовлечь вас в большие неприятности?
– Я не могу это повторить.
Марк, не мигая, смотрел на нее какое-то время и решил, что ей можно доверять. У нее было хорошее лицо и добрые глаза. И еще с ней было легко разговаривать.
– Еще вопросы?
– Ага. Откуда такое имя – Реджи?
– Я несколько лет назад сменила имя. Меня звали Регина, и я была замужем за врачом. Потом случилось много плохого, ну и я стала Реджи.
– Вы развелись?
– Да.
– Мои родители тоже развелись.
– Мне очень жаль.
– Тут не о чем жалеть. Мы с братом ужасно радовались, когда это случилось. Отец здорово пил и бил нас. И маму тоже. Мы с Рикки всегда его ненавидели.
– Рикки – твой брат?
– Да. Это он сейчас в больнице.
– Что же с ним случилось?
– Это тоже часть длинной истории.
– Когда же ты мне ее расскажешь?
Марк немного поколебался. У него еще оставались кое-какие сомнения. Он еще был не готов все выложить.
– А сколько вы берете?
– Не знаю. Зависит от дела.
– А какими делами вы занимаетесь?
– В основном делами, связанными с детьми, над которыми издеваются или которые лишены присмотра. Брошенными детьми. Врачебными ошибками, связанными с младенцами. Но в основном случаями издевательства над детьми. Бывают очень сложные дела.
– Здорово, потому что и мое дело очень сложное! Один человек умер. Один – в больнице. А полиция и ФБР рвутся допросить меня.
– Слушай, Марк, наверное, у тебя нет больших денег, чтобы нанять меня, так ведь?
– Нет.
– Формально ты должен мне заплатить что-то вроде аванса, и, как только ты это сделаешь, я становлюсь твоим адвокатом, и мы можем начать работать. У тебя есть доллар?
– Да.
– Тогда дай мне его в качестве аванса. Марк достал из кармана доллар.
– Это все, что у меня есть.
Реджи не хотелось брать у мальчика последний доллар, но ей пришлось это сделать, потому что этика есть этика, а это, судя по всему, все, что он ей когда-либо заплатит. Кроме того, он так гордился, что нанял адвоката. Она найдет способ вернуть ему этот доллар.
Она положила купюру на стол и сказала:
– Ну вот, теперь я твой адвокат, а ты – мой клиент. Давай послушаем историю.
Он снова полез в карман, вытащил оттуда смятую вырезку из газеты, которую утром принес Гринуэй, и протянул ее Реджи.
– Вы это видели? – спросил он. – Было в утренней газете. – Рука с газетной вырезкой дрожала.
– Ты напуган, Марк?
– Вроде того.
– Попытайся расслабиться, ладно?
– Ладно. Попытаюсь. Так вы это видели?
– Нет, я еще не видела газет. – Она взяла вырезку и прочла ее. Марк внимательно наблюдал за ней.
– Ясно, – сказала она, закончив чтение.
– Тут говорится о трупе, который нашли два мальчика. Ну так вот, это я и Рикки.
– Разумеется, неприятно было обнаружить труп, но ведь это же не преступление.
– Хорошо. Но это далеко не вся история.
Она перестала улыбаться. Приготовила ручку.
– Тогда давай выкладывай все.
Марк дышал глубоко и часто. Четыре плюшки камнем лежали у него в желудке. Он был напуган, но знал, что, как только он все расскажет, ему станет легче. Он поудобнее уселся в кресле, глубоко вздохнул и уставился в пол.
Он начал со своей карьеры курильщика, рассказал, как Рикки его накрыл и как они отправились в лес. Потом про машину, шланг и толстяка, оказавшегося Джеромом Клиффордом. Он говорил медленно, потому что хотел вспомнить все и дать время адвокату все записать.
Клинт попытался прервать их через пятнадцать минут, но Реджи нахмурилась, и он исчез, быстро закрыв за собой дверь.
* * *
Рассказ занял целых двадцать минут, хотя Реджи его почти не перебивала. Он оказался не очень гладким, но не по вине Марка. Просто некоторые места она уточнила, и это заняло еще двадцать минут. Они прервались, чтобы выпить кофе и воды со льдом, принесенных Клинтом. Потом Реджи пересела за письменный стол, разложив все свои записи, и приготовилась пройтись по всему рассказу в третий раз. Блокнот у нее кончился, и она взяла второй. Тут уже было не до улыбки. Дружеская, снисходительная болтовня бабушки со внуком уступила место серии точных вопросов, уточняющих детали.
Единственное, о чем не рассказал Марк, было место, где находится труп сенатора Бойетта, или, вернее, то, что ему сказал об этом Роми. В процессе этого разговора Реджи стало ясно, что Марк, возможно, знает, где спрятано тело, но она всячески старалась уйти от этой темы. Может, позже она задаст этот вопрос, а может, и нет. Но это придется оставить напоследок.
Через час она устроила перерыв и перечитала статью в газете. Потом еще раз. Все сходилось. Слишком уж много он знал подробностей, чтобы его рассказ мог оказаться враньем. Такая история не под силу даже самому изощренному уму. Кроме того, бедный ребенок был до смерти напуган.
Клинт прервал их еще раз в половине двенадцатого, чтобы напомнить Реджи, что посетитель, которому назначено, ждет ее уже больше часа.
– Отмени встречу, – сказала Реджи, не поднимая головы от записей, и Клинт удалился. Пока она читала, Марк бродил по офису. Он постоял у окна, глядя на машины внизу на Третьей улице. Потом вернулся к креслу и сел.
Адвокат была так обеспокоена, что он даже пожалел ее. Столько лиц и имен в телефонном справочнике, и надо же было ему явиться со своей бомбой именно к ней.
– Чего ты боишься, Марк? – спросила она, протирая глаза.
– Многого. Я врал полицейским, и они, наверное, это поняли. Меня это пугает. Мой братишка в коме. Никто, кроме меня, не виноват. Я наврал доктору. Мне страшно. Я не знаю, что делать, так что, наверное, поэтому я сюда и пришел. Что мне делать?
– Ты мне все рассказал?
– Нет, но почти что.
– Ты мне лгал?
– Нет.
– Ты знаешь, где труп?
– Думаю, да. Во всяком случае я знаю то, что сказал мне Роми Клиффорд.
На долю секунды Реджи испугалась, что он ей об этом скажет. Но он промолчал, и они долго смотрели друг на друга.
– Хочешь объяснить мне, где?
– А вы хотите, чтобы я?..
– Не уверена. Что тебя останавливает?
– Боюсь. Не хочу, чтобы кто-то знал, что он проговорился. Роми сказал, его клиент поубивал много народу и собирался прикончить самого Роми. Если он стольких поубивал и если он подумает, что я знаю эту тайну, он постарается убить и меня. А уж если я расскажу все полицейским, тут уж он точно меня прикончит. Он ведь мафиозо, потому мне так страшно. А вам бы не было страшно?
– Думаю, было бы.
– И полицейский пригрозил, что, если я не скажу правду, они все равно решат, что я вру. Вот я и не знаю, что делать. Как вы считаете, мне надо рассказать полиции и ФБР?
Реджи встала и медленно подошла к окну. Сейчас она не была готова дать хороший совет. Если она посоветует мальчику выложить все полиции и ФБР, вот тогда его жизнь действительно будет в опасности. Нет закона, который заставил бы его говорить. Препятствие правосудию? Но ведь он всего лишь ребенок. Они не могли точно знать, что ему известно, и, если они не смогут ничего доказать, он в безопасности.
– Сделаем так, Марк. Не говори мне, где труп, ладно? По крайней мере сейчас. Потом – может быть, но не сейчас. И давай встретимся с агентами ФБР и послушаем, что они скажут. Тебе не надо говорить ни слова. Говорить буду я, и мы оба будем слушать. А после я решу, что дальше делать.
– Подходит.
– Твоя мама знает, что ты здесь?
– Нет. Мне надо ей позвонить.
Реджи нашла номер в телефонной книге и позвонила в больницу. Марк объяснил Дайанне, что он пошел прогуляться и скоро вернется. Как заметила Реджи, врал он складно. Он немного послушал, и на его лице появилось обеспокоенное выражение.
– Как он? – спросил мальчик. – Я буду через минуту. Он повесил трубку и взглянул на Реджи.
– Мама расстроена. Рикки приходит в себя, а она не может разыскать доктора Гринуэя.
– Я пойду с тобой в больницу.
– Это было бы здорово.
– Где тебя ждут агенты ФБР?
– Наверное, там.
Реджи взглянула на часы, кинула два чистых блокнота в портфель и неожиданно поняла, что нервничает. Марк ждал у дверей.
Глава 9
Марк проглотил комок в горле и вошел в офис. Там толпился народ. Небольшая приемная была переполнена несчастными с самыми разными увечьями и ранами. Кругом торчали костыли. Двое сидели в инвалидных колясках. Свободных мест не было, и один бедняга с загипсованной шеей сидел на заставленном всякой всячиной кофейном столике. Голова его качалась, как у новорожденного. Маленькая девочка с чудовищно обожженным лицом жалась к своей матери. Как будто война прошла. Хуже, чем в приемном отделении больницы Святого Петра.
Мистер Тил был, безусловно, по горло занят со своими клиентами. Марк уже решил уйти, как кто-то грубо окликнул его:
– Что ты хочешь?
То была регистраторша, сидящая за столом крупная дама.
– Ты, мальчик, что тебе нужно? – Ее голос прогремел на всю комнату, но никто не обратил на это внимания. Люди продолжали страдать, не отвлекаясь на пустяки. Марк подошел к столу и посмотрел в искаженное, уродливое лицо.
– Я бы хотел видеть мистера Тила, – сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Надо же. А тебе назначено? – спросила она, разглядывая какой-то список.
– Нет, мэм.
– Как тебя зовут?
– Ну, Марк Свей. У меня очень личное дело.
– Ну еще бы. – Она оглядела его с ног до головы. – Так какое у тебя увечье?
Он вспомнил про грузовик фирмы “Эксон”, про то, как суетился мистер Тил, но понял, что этот номер у него не пройдет.
– У меня, это... нет никакого увечья.
– Тогда ты не туда пришел. Зачем тебе адвокат?
– Это длинная история.
– Мальчик, видишь всех этих людей? У них у всех назначена встреча с мистером Тилом. Он очень занятой человек и берет только дела, связанные со смертью или увечьем.
– Ладно. – Марк уже начал пятиться, не забывая о минном поле из костылей и тростей.
– Иди и побеспокой кого-нибудь еще.
– Разумеется. А если меня собьет грузовик, или еще что-нибудь такое же случится, я приду к вам. – Он прошел через поле брани и быстро закрыл за собой дверь.
Он спустился на два пролета лестницы вниз и принялся исследовать второй этаж. Еще адвокаты. На одной двери он насчитал двадцать два имени, выбитых в бронзе. Адвокат адвокатом погоняет. Наверное, кто-нибудь из них может ему помочь. Может быть, он прошел мимо него в холле. Но все слишком заняты, чтобы заметить его.
Неожиданно откуда-то появился охранник и медленно направился в его сторону. Марк взглянул на ближайшую дверь. Некрупными буквами на ней было написано: “РЕДЖИ ЛАВ – АДВОКАТ”. Он осторожно повернул ручку и вошел. В небольшой приемной было пусто и тихо. Ни одного клиента. Вокруг столика со стеклянным верхом стояли диван и два кресла. Журналы сложены аккуратной стопкой. Откуда-то доносилась тихая музыка. На деревянном полу красивый ковер. Молодой человек в галстуке, но без пиджака, встал из-за стола за какими-то растениями в кадках и сделал несколько шагов навстречу Марку.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он вежливо.
– Да, мне нужен адвокат.
– Не слишком ли рано тебе потребовался адвокат, а?
– Да, но у меня возникли проблемы. Вы – Реджи Лав?
– Нет. Реджи Лав в соседней комнате. Я – ее секретарь. Как тебя зовут?
Ее секретарь! Значит, Реджи – женщина. А секретарь – мужчина.
– Ну, Марк Свей. А вы секретарь?
– Да, и к тому же юрист. А почему ты не в школе? – Из таблички на столе явствовало, что его имя Клинт ван Хузер.
– Значит, вы не адвокат?
– Нет. Реджи – адвокат.
– Тогда мне надо поговорить с Реджи.
– Она сейчас занята. Садись. – Он махнул рукой в сторону дивана.
– А долго ждать? – спросил Марк.
– Не знаю. – Молодого человека явно забавляло, что такому маленькому мальчику требуется юрист. – Я скажу ей, что ты ее ждешь. Может, она и сможет уделить тебе минутку.
– У меня важное дело.
Мальчик явно был серьезен и сильно нервничал. Он то и дело посматривал на дверь, как будто боялся погони.
– У тебя неприятности, Марк? – спросил Клинт.
– Да.
– Какого рода неприятности? Ты должен мне немного рассказать, иначе Реджи не согласится принять тебя.
– Мне в полдень разговаривать с агентами ФБР, и я считаю, что мне нужен адвокат.
Это произвело впечатление.
– Садись. Подожди минуту.
Марк уселся в кресло и, как только Клинт исчез за дверью, раскрыл желтую телефонную книгу там, где был список адвокатов. Снова он наткнулся на страницу, посвященную Джиллу Тилу. Страница за страницей огромных объявлений, взывающих к изувеченным людям. Фотографии деловых мужчин и женщин с толстыми сводами законов в руках или сидящих за письменными столами с телефонами у уха. Затем пошла реклама на полстранички, потом на четверть странички. Реджи Лав там не было. Что она за адвокат такой?
Реджи Лав была одной из тысяч в списке в телефонной книге. Вряд ли она хороший адвокат, если ей отвели так мало места. Ему пришла в голову мысль сбежать из офиса. Но как взять Джилла Тила, настоящего адвоката, народного адвоката, с его огромным рекламным объявлением и достаточным авторитетом, чтобы пробиться на телевидение? И что у него делается в конторе на третьем этаже? Нет уж, быстро решил он, лучше попытать счастья с Реджи Лав. Может, ей нужны клиенты. И у нее больше времени, чтобы помочь ему. Неожиданно идея женщины-адвоката показалась ему привлекательной: он видел по телевизору в сериале “Закон в Лос-Анджелесе” одну женщину, так она здорово разделывалась с полицейскими. Он закрыл книгу и аккуратно положил ее на стопку журналов рядом с креслом. В офисе было прохладно и уютно. И совсем тихо.
* * *
Клинт прикрыл за собой дверь и прошел по персидскому ковру к ее столу. Реджи разговаривала по телефону, вернее, больше слушала, чем говорила. Клинт положил перед ней три телефонных сообщения и жестом показал, что в приемной ждет посетитель. Он присел на угол письменного стола, выровнял стопку бумаг и взглянул на нее. Кожаная мебель в интерьере офиса отсутствовала. Стены были оклеены розовыми обоями с цветочным рисунком. На одном углу ковра стоял безукоризненно чистый письменный стол из стекла и хрома. Стулья были обтянуты блестящей тканью густо-красного цвета. Никаких сомнений, что хозяйка офиса – женщина. И притом очень аккуратная.
Реджи Лав было пятьдесят два года, но юриспруденцией она занималась всего пять лет. Она была среднего роста, с совершенно седыми, коротко стриженными волосами, падающими на лоб и достающими почти до круглых черных очков. Ее зеленые глаза смотрели на Клинта с усмешкой, как будто она услышала что-то смешное. Затем Реджи подняла глаза к потолку и покачала головой.
– Пока, Сэм, – наконец произнесла она и положила трубку.
– У меня для вас новый клиент, – улыбнулся Клинт.
– Мне не нужны новые клиенты, Клинт. Мне нужны клиенты, которые могут платить. Как его зовут?
– Марк Свей. Ребенок, лет десять-двенадцать. Говорит, что в полдень должен встретиться с агентами ФБР. Считает, что ему нужен адвокат.
– Он пришел один?
– Угу.
– Как он нас нашел?
– Понятия не имею. Я всего лишь секретарь, не забыли? Придется вам самой задать ему эти вопросы. Реджи встала и вышла из-за стола.
– Пригласи его. И выручи меня через пятнадцать минут, ладно? У меня еще на сегодня полно дел.
* * *
– Иди за мной, Марк, – пригласил Клинт, и Марк прошел за ним через узенькую дверь по коридору. Дверь офиса была застеклена, и на маленькой медной пластинке еще раз было написано: “РЕДЖИ ЛАВ – АДВОКАТ”. Клинт открыл дверь и пропустил Марка вперед.
Первое, на что он обратил внимание, были ее волосы. Седые и еще короче, чем у него. Очень короткие над ушами и сзади, немного подлиннее спереди, падающие на лоб. Ему никогда не приходилось видеть, чтобы седая женщина так коротко стриглась. Она не казалась старой, но и молодой явно не была.
Она с улыбкой встретила его у двери.
– Марк, я – Реджи Лав. – Она протянула ему руку, он неуверенно поднял свою. Она крепко пожала ее. Ему редко приходилось здороваться с женщинами за руку. Невысокая, но и не маленькая, не худая, но и не толстая. На ней было прямое черное платье и золотые и черные браслеты на запястьях. Они слегка позванивали.
– Приятно познакомиться, – сказал он тихо. Она уже вела его в угол офиса, где около маленького столика с иллюстрированными журналами стояли два мягких кресла.
– Садись, – пригласила она, – и подожди минутку.
Марк сел на краешек. Внезапно его охватил ужас. Он соврал матери. Он наврал полицейским. Он обманул доктора Гринуэя. Он собирался соврать агентам ФБР. Меньше суток прошло, как Роми умер, а он уже врет налево и направо всем кому не лень. Завтра он соврет кому-нибудь еще. Похоже, пришла пора в порядке разнообразия сказать правду. Иногда страшно говорить правду, но он всегда потом чувствовал облегчение. Его бросило в дрожь уже при мысли выложить весь свой груз совершенно незнакомому человеку.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, мэм.
Она скрестила ноги.
– Марк Свей, верно? Пожалуйста, не называй меня мэм, ладно? Меня зовут не миссис Лав или как-там-еще, меня зовут Реджи. Хоть я по возрасту вполне гожусь тебе в бабушки, все же называй меня Реджи, договорились?
– Договорились.
– Сколько тебе лет, Марк? Расскажи мне немного о себе.
– Мне одиннадцать. Учусь в пятом классе на Уиллоу-роуд.
– Почему ты сегодня не в школе?
– Это длинная история.
– Понятно. И из-за этой истории ты пришел сюда?
– Да.
– Ты хочешь мне все рассказать?
– Наверное.
– Клинт сказал, ты должен встретиться с агентами ФБР в полдень. Это правда?
– Да. Они хотят меня подрасспросить, там, в больнице.
Она взяла со стола блокнот и что-то записала там.
– В больнице?
– Это – часть длинной истории. Могу я спросить, Реджи? – Было странно называть женщину таким бейсбольным именем. Он как-то смотрел кино по телеку о жизни Реджи Джексона и помнил, как толпа скандировала: “Реджи! Реджи!” И еще были шоколадки “Реджи”.
– Ну конечно. – Она постоянно улыбалась, и было очевидно, что ее забавляет вся эта сцена с мальчишкой, которому нужен адвокат. Марк понимал, что стоит ему все рассказать, от улыбок не останется и следа. У нее были красивые глаза, и они искрились, когда она смотрела на него.
– Если я вам что-то скажу, вы это кому-нибудь расскажете? – спросил он.
– Разумеется, нет. Все строго конфиденциально.
– А что это значит?
– Ну, попросту говоря, это значит, что я никогда не могу повторить то, что ты мне расскажешь, если ты не разрешишь мне это повторить.
– Никогда?
– Никогда. Это все равно что говорить с врачом или священником. Все держится в строгой тайне. Понял?
– Думаю, да. Ни при каких обстоятельствах...
– Никогда. Ни при каких обстоятельствах я не могу никому рассказать то, что ты мне доверишь.
– А что, если я расскажу вам что-то, чего никто не знает?
– Я не имею права повторить это.
– Даже то, что хочет знать полиция?
– Даже это. – Сначала Реджи забавляли его вопросы, но его настойчивость стала озадачивать ее.
– Что-то, что может вовлечь вас в большие неприятности?
– Я не могу это повторить.
Марк, не мигая, смотрел на нее какое-то время и решил, что ей можно доверять. У нее было хорошее лицо и добрые глаза. И еще с ней было легко разговаривать.
– Еще вопросы?
– Ага. Откуда такое имя – Реджи?
– Я несколько лет назад сменила имя. Меня звали Регина, и я была замужем за врачом. Потом случилось много плохого, ну и я стала Реджи.
– Вы развелись?
– Да.
– Мои родители тоже развелись.
– Мне очень жаль.
– Тут не о чем жалеть. Мы с братом ужасно радовались, когда это случилось. Отец здорово пил и бил нас. И маму тоже. Мы с Рикки всегда его ненавидели.
– Рикки – твой брат?
– Да. Это он сейчас в больнице.
– Что же с ним случилось?
– Это тоже часть длинной истории.
– Когда же ты мне ее расскажешь?
Марк немного поколебался. У него еще оставались кое-какие сомнения. Он еще был не готов все выложить.
– А сколько вы берете?
– Не знаю. Зависит от дела.
– А какими делами вы занимаетесь?
– В основном делами, связанными с детьми, над которыми издеваются или которые лишены присмотра. Брошенными детьми. Врачебными ошибками, связанными с младенцами. Но в основном случаями издевательства над детьми. Бывают очень сложные дела.
– Здорово, потому что и мое дело очень сложное! Один человек умер. Один – в больнице. А полиция и ФБР рвутся допросить меня.
– Слушай, Марк, наверное, у тебя нет больших денег, чтобы нанять меня, так ведь?
– Нет.
– Формально ты должен мне заплатить что-то вроде аванса, и, как только ты это сделаешь, я становлюсь твоим адвокатом, и мы можем начать работать. У тебя есть доллар?
– Да.
– Тогда дай мне его в качестве аванса. Марк достал из кармана доллар.
– Это все, что у меня есть.
Реджи не хотелось брать у мальчика последний доллар, но ей пришлось это сделать, потому что этика есть этика, а это, судя по всему, все, что он ей когда-либо заплатит. Кроме того, он так гордился, что нанял адвоката. Она найдет способ вернуть ему этот доллар.
Она положила купюру на стол и сказала:
– Ну вот, теперь я твой адвокат, а ты – мой клиент. Давай послушаем историю.
Он снова полез в карман, вытащил оттуда смятую вырезку из газеты, которую утром принес Гринуэй, и протянул ее Реджи.
– Вы это видели? – спросил он. – Было в утренней газете. – Рука с газетной вырезкой дрожала.
– Ты напуган, Марк?
– Вроде того.
– Попытайся расслабиться, ладно?
– Ладно. Попытаюсь. Так вы это видели?
– Нет, я еще не видела газет. – Она взяла вырезку и прочла ее. Марк внимательно наблюдал за ней.
– Ясно, – сказала она, закончив чтение.
– Тут говорится о трупе, который нашли два мальчика. Ну так вот, это я и Рикки.
– Разумеется, неприятно было обнаружить труп, но ведь это же не преступление.
– Хорошо. Но это далеко не вся история.
Она перестала улыбаться. Приготовила ручку.
– Тогда давай выкладывай все.
Марк дышал глубоко и часто. Четыре плюшки камнем лежали у него в желудке. Он был напуган, но знал, что, как только он все расскажет, ему станет легче. Он поудобнее уселся в кресле, глубоко вздохнул и уставился в пол.
Он начал со своей карьеры курильщика, рассказал, как Рикки его накрыл и как они отправились в лес. Потом про машину, шланг и толстяка, оказавшегося Джеромом Клиффордом. Он говорил медленно, потому что хотел вспомнить все и дать время адвокату все записать.
Клинт попытался прервать их через пятнадцать минут, но Реджи нахмурилась, и он исчез, быстро закрыв за собой дверь.
* * *
Рассказ занял целых двадцать минут, хотя Реджи его почти не перебивала. Он оказался не очень гладким, но не по вине Марка. Просто некоторые места она уточнила, и это заняло еще двадцать минут. Они прервались, чтобы выпить кофе и воды со льдом, принесенных Клинтом. Потом Реджи пересела за письменный стол, разложив все свои записи, и приготовилась пройтись по всему рассказу в третий раз. Блокнот у нее кончился, и она взяла второй. Тут уже было не до улыбки. Дружеская, снисходительная болтовня бабушки со внуком уступила место серии точных вопросов, уточняющих детали.
Единственное, о чем не рассказал Марк, было место, где находится труп сенатора Бойетта, или, вернее, то, что ему сказал об этом Роми. В процессе этого разговора Реджи стало ясно, что Марк, возможно, знает, где спрятано тело, но она всячески старалась уйти от этой темы. Может, позже она задаст этот вопрос, а может, и нет. Но это придется оставить напоследок.
Через час она устроила перерыв и перечитала статью в газете. Потом еще раз. Все сходилось. Слишком уж много он знал подробностей, чтобы его рассказ мог оказаться враньем. Такая история не под силу даже самому изощренному уму. Кроме того, бедный ребенок был до смерти напуган.
Клинт прервал их еще раз в половине двенадцатого, чтобы напомнить Реджи, что посетитель, которому назначено, ждет ее уже больше часа.
– Отмени встречу, – сказала Реджи, не поднимая головы от записей, и Клинт удалился. Пока она читала, Марк бродил по офису. Он постоял у окна, глядя на машины внизу на Третьей улице. Потом вернулся к креслу и сел.
Адвокат была так обеспокоена, что он даже пожалел ее. Столько лиц и имен в телефонном справочнике, и надо же было ему явиться со своей бомбой именно к ней.
– Чего ты боишься, Марк? – спросила она, протирая глаза.
– Многого. Я врал полицейским, и они, наверное, это поняли. Меня это пугает. Мой братишка в коме. Никто, кроме меня, не виноват. Я наврал доктору. Мне страшно. Я не знаю, что делать, так что, наверное, поэтому я сюда и пришел. Что мне делать?
– Ты мне все рассказал?
– Нет, но почти что.
– Ты мне лгал?
– Нет.
– Ты знаешь, где труп?
– Думаю, да. Во всяком случае я знаю то, что сказал мне Роми Клиффорд.
На долю секунды Реджи испугалась, что он ей об этом скажет. Но он промолчал, и они долго смотрели друг на друга.
– Хочешь объяснить мне, где?
– А вы хотите, чтобы я?..
– Не уверена. Что тебя останавливает?
– Боюсь. Не хочу, чтобы кто-то знал, что он проговорился. Роми сказал, его клиент поубивал много народу и собирался прикончить самого Роми. Если он стольких поубивал и если он подумает, что я знаю эту тайну, он постарается убить и меня. А уж если я расскажу все полицейским, тут уж он точно меня прикончит. Он ведь мафиозо, потому мне так страшно. А вам бы не было страшно?
– Думаю, было бы.
– И полицейский пригрозил, что, если я не скажу правду, они все равно решат, что я вру. Вот я и не знаю, что делать. Как вы считаете, мне надо рассказать полиции и ФБР?
Реджи встала и медленно подошла к окну. Сейчас она не была готова дать хороший совет. Если она посоветует мальчику выложить все полиции и ФБР, вот тогда его жизнь действительно будет в опасности. Нет закона, который заставил бы его говорить. Препятствие правосудию? Но ведь он всего лишь ребенок. Они не могли точно знать, что ему известно, и, если они не смогут ничего доказать, он в безопасности.
– Сделаем так, Марк. Не говори мне, где труп, ладно? По крайней мере сейчас. Потом – может быть, но не сейчас. И давай встретимся с агентами ФБР и послушаем, что они скажут. Тебе не надо говорить ни слова. Говорить буду я, и мы оба будем слушать. А после я решу, что дальше делать.
– Подходит.
– Твоя мама знает, что ты здесь?
– Нет. Мне надо ей позвонить.
Реджи нашла номер в телефонной книге и позвонила в больницу. Марк объяснил Дайанне, что он пошел прогуляться и скоро вернется. Как заметила Реджи, врал он складно. Он немного послушал, и на его лице появилось обеспокоенное выражение.
– Как он? – спросил мальчик. – Я буду через минуту. Он повесил трубку и взглянул на Реджи.
– Мама расстроена. Рикки приходит в себя, а она не может разыскать доктора Гринуэя.
– Я пойду с тобой в больницу.
– Это было бы здорово.
– Где тебя ждут агенты ФБР?
– Наверное, там.
Реджи взглянула на часы, кинула два чистых блокнота в портфель и неожиданно поняла, что нервничает. Марк ждал у дверей.
Глава 9
Вторым адвокатом, нанятым Барри Ножом Мальданно для защиты его от малоприятных обвинений в убийстве, был Уиллис Апчерч. Он был из породы хватких и озлобленных, восходящая звезда среди шайки наглых крикунов, мотающихся по всей стране, работающих на мошенников в устраивающих представления перед камерой. У Апчерча были офисы в Чикаго и Вашингтоне, как, впрочем, и в любом другом городе, где ему удавалось подцепить громкое дельце и арендовать помещение. Не успел он после завтрака поговорить с Мальданно по телефону, как уже летел самолетом в Новый Орлеан для того, чтобы, во-первых, устроить пресс-конференцию и, во-вторых, встретиться со своим знаменитым клиентом и организовать шумную кампанию. Он прилично разбогател и завоевал известность в Чикаго своей страстной защитой гангстеров-убийц и торговцев наркотиками. За последнее десятилетие гангстерские воротилы со всей страны часто обращались к нему со всякими делами. Успехи его были весьма посредственными, но в данном случае клиентов привлекало не соотношение между выигранными и проигранными делами, а его злобное лицо, лохматая шевелюра и громовой голос. Апчерч был из числа тех адвокатов, для которых главное – чтобы о них писали в газетах и журналах, чтобы их лица мелькали на экране и чтобы о них всюду говорили. У него всегда была своя точка зрения. Он не боялся делать прогнозы. Он был резок и мог сказать что угодно, и потому его обожали ведущие всяких дурацких дневных телепередач.
Апчерч брался только за сенсационные дела, гарантирующие ему заголовки крупным шрифтом и фотографии в прессе. Ничто не вызывало у него отвращения. Он предпочитал богатых клиентов с тугим кошельком, но, если в помощи нуждался маньяк-убийца, Апчерч был тут как тут с контрактом, обеспечивающим ему эксклюзивные права на книгу или фильм.
Хотя он страшно гордился своей популярностью в его превозносили ультралевые за защиту местных убийц, он, по сути дела, был обычным адвокатом на службе у мафии. Мафия закупила его с потрохами, дергала за веревочки, как марионетку, и платила, сколько считала нужным. Его держали на длинном поводке и разрешали иногда высказаться, но стоило мафии свистнуть, он должен был мчаться со всех ног.
Так что, когда в четыре утра позвонил Джонни Салари, дядя Барри, Уиллис Апчерч вскочил как ошпаренный. Коротко поведав ему о несвоевременной кончине Джерома Клиффорда, Салари потребовал, чтобы он незамедлительно летел в Новый Орлеан. В ванную комнату Апчерч бежал вприпрыжку, обуреваемый радостью, что ему придется защищать Барри Ножа перед всеми этими телекамерами. Принимая душ, он думал о том, сколько уже всякого писали про это дело. Теперь он будет звездой первой величины. Завязывая перед зеркалом девяностодолларовый галстук, он не мог сдержать довольной усмешки при мысли о предстоящих шести месяцах в Новом Орлеане, где вся пресса будет плясать под его дудку.
Именно для этого он и стал юристом.
* * *
На первый взгляд обстановка в палате внушала ужас. Капельницу сняли, потому что Дайанна лежала на кровати рядом с Рикки, прижав его к себе изо всех сил и гладя по голове. Мальчик стонал, что-то бормотал, дергался и извивался. Он то открывал, то снова закрывал глаза.
– Все хорошо, детка, все хорошо. Мама с тобой. Мама с тобой, – сквозь слезы приговаривала Дайанна.
Гринуэй стоял рядом, сложив руки на груди и лишь изредка подергивая себя за бороду. На лице его застыло недоуменное выражение, как будто он видел такую сцену впервые в жизни. По другую сторону кровати стояла медсестра.
Марк вошел так тихо, что его никто не заметил. Реджи осталась в коридоре. Был уже почти полдень, самое время появиться агентам ФБР и остальным, но Марк понял, что присутствующим в комнате в данный момент не было никакого дела до полицейских с их вопросами.
– Все хорошо, детка, все хорошо. Мама с тобой.
Марк подошел поближе, чтобы лучше видеть. Дайанна с трудом улыбнулась ему вымученной улыбкой, потом закрыла глаза, продолжая шептать ласковые слова на ухо Рикки.
Прошло несколько долгих минут, и наконец Рикки открыл глаза, казалось, узнал мать и перестал дергаться. Дайанна несколько раз поцеловала его в лоб. Медсестра улыбнулась и проговорила что-то утешительное.
Гринуэй взглянул на Марка и кивнул в сторону двери. Марк последовал за ним. Они медленно прошли в дальний конец коридора.
– Он проснулся около двух часов назад, – объяснил врач. – Такое впечатление, что он потихоньку приходит в себя.
– Он уже что-нибудь сказал?
– О чем ты?
– Ну, знаете, насчет вчерашнего.
– Нет. Он что-то бормотал, и это хороший признак, но понять ничего было нельзя.
Ну, что ж. Хорошо хоть так. Придется Марку на всякий случай держаться поближе к палате.
– Значит, с ним все будет в порядке?
– Я этого не говорил. – Каталка с обедом “остановилась посреди коридора, и им пришлось обойти ее. – Я надеюсь, что с ним все будет в порядке, но на это потребуется время.
Последовала длинная пауза.
– Твоя мама – сильная женщина?
– Довольно сильная. Нам через многое пришлось пройти.
– А родственники есть? Ей потребуется помощь.
– Да нет, родственников нет. У нее есть сестра в Техасе, но они не ладят. Дедушка умер, а бабушка тоже живет в Техасе. И все время болеет.
– Жаль.
Они остановились в конце коридора и посмотрели сквозь грязное окно на улицу.
– Ко мне агенты ФБР пристают, – сказал Гринуэй.
“Не только к тебе”, – подумал Марк.
– Где они?
– В комнате 28. Такая маленькая комната для заседаний на втором этаже. Она почти всегда пустует. Они сказали, что будут ждать меня, тебя и твою маму ровно в полдень. Вид у них был довольно серьезный. – Гринуэй взглянул на часы и пошел назад в палату. – Похоже, им не терпится.
Апчерч брался только за сенсационные дела, гарантирующие ему заголовки крупным шрифтом и фотографии в прессе. Ничто не вызывало у него отвращения. Он предпочитал богатых клиентов с тугим кошельком, но, если в помощи нуждался маньяк-убийца, Апчерч был тут как тут с контрактом, обеспечивающим ему эксклюзивные права на книгу или фильм.
Хотя он страшно гордился своей популярностью в его превозносили ультралевые за защиту местных убийц, он, по сути дела, был обычным адвокатом на службе у мафии. Мафия закупила его с потрохами, дергала за веревочки, как марионетку, и платила, сколько считала нужным. Его держали на длинном поводке и разрешали иногда высказаться, но стоило мафии свистнуть, он должен был мчаться со всех ног.
Так что, когда в четыре утра позвонил Джонни Салари, дядя Барри, Уиллис Апчерч вскочил как ошпаренный. Коротко поведав ему о несвоевременной кончине Джерома Клиффорда, Салари потребовал, чтобы он незамедлительно летел в Новый Орлеан. В ванную комнату Апчерч бежал вприпрыжку, обуреваемый радостью, что ему придется защищать Барри Ножа перед всеми этими телекамерами. Принимая душ, он думал о том, сколько уже всякого писали про это дело. Теперь он будет звездой первой величины. Завязывая перед зеркалом девяностодолларовый галстук, он не мог сдержать довольной усмешки при мысли о предстоящих шести месяцах в Новом Орлеане, где вся пресса будет плясать под его дудку.
Именно для этого он и стал юристом.
* * *
На первый взгляд обстановка в палате внушала ужас. Капельницу сняли, потому что Дайанна лежала на кровати рядом с Рикки, прижав его к себе изо всех сил и гладя по голове. Мальчик стонал, что-то бормотал, дергался и извивался. Он то открывал, то снова закрывал глаза.
– Все хорошо, детка, все хорошо. Мама с тобой. Мама с тобой, – сквозь слезы приговаривала Дайанна.
Гринуэй стоял рядом, сложив руки на груди и лишь изредка подергивая себя за бороду. На лице его застыло недоуменное выражение, как будто он видел такую сцену впервые в жизни. По другую сторону кровати стояла медсестра.
Марк вошел так тихо, что его никто не заметил. Реджи осталась в коридоре. Был уже почти полдень, самое время появиться агентам ФБР и остальным, но Марк понял, что присутствующим в комнате в данный момент не было никакого дела до полицейских с их вопросами.
– Все хорошо, детка, все хорошо. Мама с тобой.
Марк подошел поближе, чтобы лучше видеть. Дайанна с трудом улыбнулась ему вымученной улыбкой, потом закрыла глаза, продолжая шептать ласковые слова на ухо Рикки.
Прошло несколько долгих минут, и наконец Рикки открыл глаза, казалось, узнал мать и перестал дергаться. Дайанна несколько раз поцеловала его в лоб. Медсестра улыбнулась и проговорила что-то утешительное.
Гринуэй взглянул на Марка и кивнул в сторону двери. Марк последовал за ним. Они медленно прошли в дальний конец коридора.
– Он проснулся около двух часов назад, – объяснил врач. – Такое впечатление, что он потихоньку приходит в себя.
– Он уже что-нибудь сказал?
– О чем ты?
– Ну, знаете, насчет вчерашнего.
– Нет. Он что-то бормотал, и это хороший признак, но понять ничего было нельзя.
Ну, что ж. Хорошо хоть так. Придется Марку на всякий случай держаться поближе к палате.
– Значит, с ним все будет в порядке?
– Я этого не говорил. – Каталка с обедом “остановилась посреди коридора, и им пришлось обойти ее. – Я надеюсь, что с ним все будет в порядке, но на это потребуется время.
Последовала длинная пауза.
– Твоя мама – сильная женщина?
– Довольно сильная. Нам через многое пришлось пройти.
– А родственники есть? Ей потребуется помощь.
– Да нет, родственников нет. У нее есть сестра в Техасе, но они не ладят. Дедушка умер, а бабушка тоже живет в Техасе. И все время болеет.
– Жаль.
Они остановились в конце коридора и посмотрели сквозь грязное окно на улицу.
– Ко мне агенты ФБР пристают, – сказал Гринуэй.
“Не только к тебе”, – подумал Марк.
– Где они?
– В комнате 28. Такая маленькая комната для заседаний на втором этаже. Она почти всегда пустует. Они сказали, что будут ждать меня, тебя и твою маму ровно в полдень. Вид у них был довольно серьезный. – Гринуэй взглянул на часы и пошел назад в палату. – Похоже, им не терпится.