Страница:
После смерти Свами Муктананды ситуация стала еще более запутанной в связи глубокими разногласиями между Читвиласанандой и Нитьянандой, его двумя духовными преемниками. Имевшие место грязные интриги подробно освещались в индийской и американской прессе, и еще сильнее углубили раскол в кругах сиддха-йогов, а также в рядах последователей этого направления йоги по всему миру, которое, по некоторым подсчетам, достигло сотни тысяч человек.
Мы с Кристиной еще дважды приезжали в ашрам в Ганешпури, но магия прежних дней исчезла бесследно. Мы дистанцировались от движения и его политики, но, казалось, оставались связанными с сиддха-йогой на каком-то ином уровне. Баба продолжал присутствовать в наших снах и видениях, связанных с различного рода необычными состояниями сознания. Мы также снова и снова переживали участие в могущественных ритуалах сиддха-йоги, во время которых мы чувствовали сильную связь с тем, что мы называли «энергией Шивы».
ГУРУ В ЖИЗНИ СВОИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ:
Одним из самых невероятных аспектов нашего общения со Свами Муктанандой и сиддха-йогой была огромная сфера фантастических совпадений в жизни его последователей. Мы регулярно слышали об этом от наших друзей и знакомых, принадлежавших к движению сиддха-йоги. На воскресных «интенсивах», регулярно предлагаемых различными ашрамами, всегда рассказывают замечательные истории о встречах со Свами Муктанандой, и все эти истории без исключения содержат описания фантастических совпадений, похожих на те, с которыми мы столкнулись в мире сиддха-йоги.
Один из примеров таких совпадений — человек, проведший некоторое время в заброшенном австралийском городе, разыскивая забытые драгоценности в заброшенных шахтах. В то время он жил один в обветшавшей хижине и, долгими вечерами, пытался читать при свете свечи. Один из прежних обитателей лачуги оставил на ее стене фотографию странного темнокожего человека в красной лыжной шапочке, державшего в руке пучок павлиньих перьев. Это был портрет Свами Муктананды, хотя под фотографией и не было подписи.
В один из этих одиноких вечеров, охотник за драгоценностями поднял глаза от книги, которую читал и его взгляд оказался прикован к лицу человека на фотографии. Сфокусировав свой взгляд на глазах изображенного, он ощутил как что-то вроде сияющей молнии, казалось, вылетело из зрачков портрета и ударило его между глаз. Это вызвало могучие волны эмоций и сильный физический отклик. Эти ощущения длились несколько дней и, в последующие две недели целая серия событий привела этого искателя драгоценностей в ашрам Свами Муктананды в Мельбурне. Он решил принять участие в воскресном «интенсиве», где он узнал о шактипате и различных способах его получения. Все последующие годы он был ярым последователем Свами Муктананды.
Одна из старших учениц Свами Муктананды и наш друг поделилась с нами историей из того времени, когда она еще только присоединилась к последователям Бабы. Одна из вещей, которые Муктананда обожал делать, это давать своим последователям с Запада индийские имена — Ямуна, Садашива, Дургхананда, Шивананда, Лакшми и т. д. Его ученики и последователи обычно получали новые имена по линии преемственности даршана. Такое наречение подразумевает краткий контакт с гуру, несколько слов и подношение — прасад. Последователи выстраивались в линию, а гуру шел вдоль этой шеренги, перебрасываясь с ними фразой-другой, прикасаясь к ним и получая прасад. Наша знакомая, тогда бывшая преданной ученицей-неофитом, стояла в линии даршана рядом со своим другом, желая получить от гуру духовное имя. Она немного нервничала и выплескивала свое беспокойство в оживленном разговоре. «Думаю, что знаю, какие имена даст нам Баба, — смеясь, сказала она. — Он назовет нас Крипа и Крипи (от англ. creep— дрожать, трястись — прим. перев.)». К ее немалому удивлению, девушка получила имя Крипананда, что означает «благословенная добродетель» и с тех самых пор ее называли только этим именем.
Среди сотен историй, рассказанных на воскресных «интенсивах», одна заслуживает особого внимания. Она произошла с ветеринаром из Малибу, которого попросили посмотреть одну из собак Бабы. Когда Свами Муктананда путешествует по миру, люди из его внутреннего круга едут вперед, чтобы снять для него временные апартаменты. Часто они выбирают для этой цели здания в плохом состоянии, расположенные в бедных районах, и обновляют их, создавая временные ашрамы; это можно было рассматривать как карма-йогу — они оставляли здания в состоянии намного лучшем, чем они были прежде.
Бабе нравилось регулярно совершать прогулки, и он делал это в любом месте, где ему приходилось жить, невзирая на его репутацию, подчас весьма сомнительную. Но в то время как сам он был совершенно спокоен, его безопасность сильно волновала его последователей. Один из них подарил Муктананде для защиты во время прогулок двух больших собак. Когда Баба остановился в Малибу, одна из собак сильно заболела. Женщина из внутреннего окружения Бабы заглянула в телефонную книгу в поисках телефона местного ветеринара и вызвала его в ашрам.
Ветеринар приехал в ашрам и осмотрел собаку, так и не встретившись с Муктанандой. По дороге домой он испытал крия — интенсивный взлет эмоций и что-то вроде лихорадки. Через несколько дней в результате нескольких совпадений он уже сидел в зале для медитаций, распевая «Ом-Намах-Шивая» и, в конце концов, стал одним из самых преданных последователей Бабы. Свами Муктананда часто в шутку сравнивал Шакти, энергию, участвующую в шактипате и крия, с обычной простудой — чем-то чрезвычайно заразным, что можно просто «подхватить».
Вместо того чтобы описывать снова и снова те переживания, которые испытали последователи Муктананды, я лучше расскажу пару историй из нашей собственной жизни. Первая история, с целой цепочкой различных совпадений, произошла в самом начале 1980-х. Все началось с того, что в наш с Кристиной коттедж в Биг Суре позвонил Габриэль, врач, бывший членом внутреннего круга Свами Муктананды. Он сказал, что будет проезжать через Биг Сур, и спросил, не может ли он остановиться у нас, чтобы обсудить кое-что важное.
Причиной для его визита стало то, что пресс-секретари ашрама не были удовлетворены тем интервью о теме смерти, которое дал Баба. Репортер был недостаточно знаком с этой темой и задавал совсем неинтересные вопросы. Габриэль знал, что я проводил терапию с применением психоделиков с пациентами с последними стадиями рака, и что я интересовался психологическими, философскими и духовными аспектами смерти и умирания. Он открыл ноутбук и попросил меня подумать, какие, по моему мнению, интересные вопросы о смерти могли бы задать йогу западные психиатры и исследователи сознания.
После примерно трехчасового обсуждения Габриэль понял, что наше занятие, не имеет особого смысла, поскольку вместо того, чтобы формулировать вопросы для кого-то другого, мне бы следовало задавать их самому. Он предложил нам посетить ашрам в Майами, где в это время находился Баба, чтобы я мог взять у него интервью. И тут же возникла проблема — ашрам не мог оплатить нам проезд, а у нас, в то время не было лишних денег. К тому же, мы собирались ехать совсем в другую сторону, чтобы провести ряд семинаров в Австралии, а потом в Индию, готовить почву для Международной трансперсональной конференции 1982 года.
После долгого обсуждения, мы все-таки решили ехать в Майами. Встречи с Бабой всегда были интересны, да и возможность услышать, что он думает по поводу смерти, представлялась весьма соблазнительной. Непосредственно перед отъездом в Майами мы должны были провести заявленный семинар в Эсалене. Для Эсалена типична ситуация, когда в одно и то же время происходят четыре мероприятия, и потому существовало ограничение на количество участников в каждом из них. Вскоре после того, как мы решили ехать в Майами, на регистрацию на наш семинар народ, что называется, повалил валом. Один из оставшихся семинаров был снят как не заинтересовавший публику, а на двух других народу было недостаточно, в результате чего Эсален увеличил квоту для нашего семинара. Участников регистрировалось столько, что для работы с холотропным дыханием нам не хватало места на полу, и, несмотря на большой список желающих, мы были вынуждены им отказать.
Внезапная вспышка интереса к нашему семинару была просто беспрецедентной. Дело в том, что по традиции, установленной Фрицем Перлсом, Эсален предлагал бесплатные гештальт-сессии для всех проживающих в институте и тех, кто приезжает на семинары. За неделю до начала нашего семинара несколько человек проводили работу над своими эмоциями на гештальтовском «горячем стуле», пытаясь справиться с собственным раздражением и гневом по поводу того, что они не смогли принять участие в нашем семинаре. Когда мы подсчитали деньги, то обнаружили, что разница между нашим вознаграждением и тем, что мы должны были получить, если бы работали другие семинары, составляла ровно цену двух комплектов авиабилетов от Монтерея до Майами и обратно. Было трудно не расценить это как «благосклонность гуру» или « гуру крипа», как называют это последователи Муктананды.
Прибыв в четверг в ашрам в Майами, мы узнали, что интервью с Бабой, назначенное на пятницу, отменили — он чувствовал себя не слишком хорошо и должен был отдохнуть перед воскресным «интенсивом». Вместо того чтобы интервьюировать Бабу, я общался с одним из представителей пресс-центра по поводу трансперсональной психологии. Поскольку мы все равно оказались в Майами, нам захотелось принять участие в воскресном «интенсиве», но наш самолет в Мельбурн улетал в субботу, поздно вечером. Мы попросили у Бабы позволения присутствовать только на половине «интенсива», что было очень необычной и редкой просьбой. К нашему удивлению, разрешение было дано, но возник вопрос, должны ли мы заплатить за весь «интенсив», или только за половину, и Баба снова сделал исключение, позволив нам заплатить только половину обычной стоимости — всего сто пять долларов.
Другой большой сюрприз поджидал нас у входа в зал для медитаций — молодая женщина у его дверей широко улыбнулась нам и протянула три новеньких пятидесятидолларовых купюры, выглядевшие так, словно они только что вышли из печатного станка: «Вот ваши деньги, — сказала она. — Баба не хочет, чтобы вы платили за этот «интенсив», вы будете его гостями». Все, казалось, свидетельствовало о том, что гуру относится к нам как-то особенно, однако, это ощущение исчезло к концу первого дня «интенсива», когда на общем даршана, куда мы пришли с небольшим подношением и чтобы поблагодарить учителя. Продолжая разговаривать с человеком, стоявшим впереди нас, он жестом дал понять, что мы свободны, не перемолвившись с нами ни одним словом.
Этот метод «контрастного душа», сочетающий излияние любви и благосклонности с полным отсутствием интереса, внешне холодным поведением или даже унижающими замечаниями, похоже, был специальной стратегией Бабы для избавления последователей от чувства собственной важности и исключительности. Мы сели в такси и направились в аэропорт, предчувствуя долгий перелет до Мельбурна. Салон самолета был полон, а кресла в эконом-классе оказались очень узкими и особенно неудобными для людей с такими длинными ногами, как у нас. Утомленные этим длинным днем и втиснутые в эти неудобные кресла, мы чувствовали себя совершенно раздавленными и покорившимися злой судьбе.
«Стэ-э-эн, Кристи-и-ина!» — громкий голос одного из стюардов вырвал нас из меланхолического настроения. «Какой сюрприз! Если бы я знал, что вы летите этим рейсом, я бы посадил вас в первый класс. Но, пожалуй, есть пара кресел в бизнес-классе». Выяснилось, что пару лет тому назад этот стюард побывал на одном из наших семинаров в Эсалене, и получил весьма позитивный трансформирующий опыт на сеансах холотропного дыхания. С удобством устроившись в бизнес-классе, мы размышляли о том, что это было: фантастическое, невероятное стечение обстоятельств или очередное дуновение попутного ветра, направляемого благоволением гуру.
Когда же мы, наконец, прибыли в Мельбурн, нас встретили наши добрые друзья и радушные хозяева Мьюриэл и Элф Футы. Пока мы ехали в город, они рассказали, что первый день и ночь мы проведем в доме их близких друзей, известного австралийского оперного певца Грега Демпси и его жены Энни. Когда мы прибыли в дом Демпси, то с удивлением обнаружили, что Грег и Энни являются преданными последователями Свами Муктананды. Весь дом был увешен его фотографиями — одну я нашел даже в ванной.
Когда мы собрались завтракать, Мьюриэл вдруг смутилась и сказала, что пригласила одну молодую женщину позавтракать с нами и провести здесь немного времени. «Мне очень жаль. Я знаю: вам, ребята, будет смертельно скучно, — извинилась она. — Мне звонило множество людей и просило о личной встрече с вами здесь в Мельбурне. Я смогла отказать всем, кроме этой женщины, потому, что в ней есть что-то особенное. Она, как и вы, работает с людьми, находящимися на пороге иного мира, и она мне так понравилась!»
Когда пришла эта женщина, выяснилось, что она, хотя Мьюриэл этого и не знала, из мельбурнского ашрама. Она сказала, что как только она вышла за дверь, зазвонил телефон, и она сняла трубку. Это звонил Баба, он сообщил обитателям ашрама, что мы прибываем в Мельбурн и что они должны нам помочь, поскольку мы «делаем его работу». Во время завтрака мы услышали множество историй о Бабе и многое узнали о растущем движении сиддха-йоги в Австралии, к тому же успели немного привыкнуть к австралийскому акценту.
Мы провели ночь в доме Грега и Энни и на следующий день Мьюриэл и Элф отвезли нас в расположенный неподалеку Блэквуд, где находился их дом и центр для проведения семинаров. Вечером того же дня мы начали работу нашего семинара по холотропному дыханию, и тут же выяснили, что магия сиддха-йоги продолжает действовать. Из двадцати пяти человек группы девять имели опыт «Голубого света», «Голубой жемчужины» и «Голубой человека», которые в сиддха-йоге считаются очень благоприятными и важными шагами в духовном путешествии. Один из участников внезапно запел «Ом-Намах-Шивая», совершенно не представляя себе, что это такое. Ни один из участников семинара не знал о том, что мы как-то связаны со Свами Муктанандой.
Другое интересное событие, о котором мне хотелось бы рассказать, произошло несколькими годами позже. Я уже говорил, что во время нашей последней встречи с Бабой, он подарил нам по прекрасному темному аметисту и сказал, чтобы мы вставили их в золотые кольца и носили постоянно. Позднее мы выяснили, что выбор камней был вовсе не случайным, а исполненным глубокого смысла. С древних времен считалось, что аметист защищает своего владельца от ядов, о чем свидетельствует его греческое название: « Метистос» означает «отравленный», а « а» — это греческая alpha privativum, префикс, означающий отрицание. Это было не лишено смысла, особенно если учесть мою работу с психоделиками и те проблемы, которые были у Кристины с алкоголем.
Вскоре после нашего возвращения из Индии целая серия природных катастроф опустошила побережье Биг Сур. Ужасный пожар погубил 160 000 акров Вентанского природного парка, уничтожив всю растительность на склонах прибрежных гор на участке в двадцать миль, начиная от Обители Пренепорочного Сердца и почти до отеля «Вентана Инн». Последовавший шквал проливных дождей вызвал огромные оползни на незащищенных горных склонах. Великолепная живописная дорога, соединявшая институт Эсален с Монтереем и аэропортом, была закрыта несколько недель, и все семинары, включая и наш собственный, отменились.
Это имело серьезные финансовые последствия для института Эсален в целом, но особенно сильно отразилось на нас. Мы жили на очень ограниченные средства, и потеря дохода от нескольких семинаров стала для нас очень болезненной. Это было не самое подходящее время для того, чтобы выполнять пожелание Бабы, оправляя наше аметисты в золото и делая из них кольца. Будучи более рациональным членом нашего брачного союза, я попытался отсрочить воплощение этой идеи, но Кристина была совершенно уверена, что мы должны довести дело до конца. Во время нашей следующей поездки за покупками в Кармел, которая из-за необходимости объезжать оползни заняла семь часов вместо обычных двух, мы остановились у ювелирного магазина и заказали себе кольца.
Две недели спустя, когда мы уезжали во Францию, первую европейскую страну, где мы должны были проводить семинары, мы забрали кольца по дороге в аэропорт. Первый наш семинар в Париже, примерно с тридцатью участниками, был по холотропному дыханию и проходил в выходные. Когда мы шли по кругу, представляясь участникам семинара, одна из них, женщина по имени Симон, сказала, что ее главная проблема это сильная хроническая боль в животе, которая очень мешает ей в повседневной жизни. Симон рассказала, что многочисленные обследования не смогли обнаружить медицинскую причину этой боли. Поскольку проблема казалась психосоматической, она решила пробовать холотропное дыхание, надеясь, что оно поможет выяснить, что именно вызвало эту боль.
Желая побыстрее начать исследование, Симон попросила своего партнера по упражнению разрешить ей начать первой. Ее процесс шёл очень активно, сопровождаясь криками и физической борьбой. Спустя час после начала сессии она стала издавать громкие звуки и позвала меня, рассказав, что боль в животе очень усилилась и спросила, не могу ли я ей помочь. Обычно в подобных ситуациях наш подход заключался в том, чтобы усилить боль внешним давлением и побудить человека к отысканию способа выражения своих чувств. Я попросил Симон напрячь живот и надавил на центр болезненной области правой рукой, на которой носил кольцо с аметистом. Затем я попросил ее без стеснения выражать свою реакцию на это давление при помощи звуков и движений.
Симон толкнула меня своим напряжённым животом, и ее лицо стало выражать все большее напряжение. Она задерживала дыхание, и ее лицо все сильнее наливалось краской. Внезапно прозвучал самый ужасный, леденящий душу крик, какой я только слышал в жизни. Дыхание Симон вернулось к норме, она расслабилась и на ее лице появилась блаженная улыбка. Немного позже, она рассказала, что совершенно не чувствовала боли — впервые за много лет. Вечером, когда группа собралась вместе, чтобы поделиться впечатлениями, она описала то, что происходило не ее сессии.
В начале, она припомнила некоторые моменты из своей жизни, связанные с болью в животе, в том числе повторяющееся сексуальное насилие со стороны родственников. Затем переживания стали более глубокими и перенесли к моменту ее биологического рождения. Вспоминая свое трудное продвижение по родовым каналам, она выяснила, что отчасти ее боль связана с тем агонизирующим дискомфортом, который она испытала в процессе рождения. Потом Симон стала свидетельницей сцен из истории человечества, содержавших жестокость и насилие. Как раз в это время она решила позвать меня, поскольку боль становилась все сильнее, быстро приближалась к пределу, который она в состоянии была вынести.
«Когда вы надавили мне на живот, это было просто ужасно, — вспоминала она позднее, во время обсуждения. — Боль возрастала ежесекундно и стала абсолютно невыносимой, но я не захотела потерять сознание и была намерена остаться с ней. В чем-то боль была не только моей — страдало все человечество! А затем все вокруг взорвалось ярким голубым светом, который был неописуемо прекрасным. И в этом свете возник образ этого индийского гуру, фотографии которого развешены по всему Парижу. Он был в темных очках, красной лыжной шапочке и держал в руке пучок павлиньих перьев».
За пару недель до нашего прибытия в Париж, наследница Свами Муктананды, юная Нитьянанда, приехала в Париж, и провела воскресный «интенсив». На стенах и колоннах парижских домов были расклеены постеры, изображавшие Нитьянанду вместе с учителем. Кристина достала из бумажника фотографию Свами Муктананды и показала ее Симон. «Да, именно этот! — сказала она, и добавила: — но то, что я испытала, имеет какое-то отношение к вот этому кольцу! Голубой свет, похоже, исходил прямо из этого кольца!»
Интересно то, что Симон ассоциировала свое исцеление не только с аметистовым кольцом и Свами Муктанандой, но и с голубым светом. Как я уже упоминал прежде, «Голубой свет» и «Голубой человек» играют важную роль в сиддха-йоге и считаются очень благоприятными. Несколько лет спустя, на другом семинаре, Симон связалась со мной и сообщила, что болей у нее больше не возникало.
Такое количество случаев синхронии, которые пережили мы сами и о которых слышали от последователей Свами Муктананды, действительно невероятно. Он появлялся в снах своих последователей, в их медитациях и психоделических сессиях и эти иллюзорные визиты, похоже, были тесно связаны с событиями в обычной жизни этих людей. Многие из его последователей решили, что Бабе ведомо все, что с ними происходит и что он сам принимает участие в создании этих ситуаций для их духовной выгоды. Они наделяют его сверхчеловеческими способностями космического кукловода, наблюдающего за жизнями десятков тысяч последователей и учеников и дергающего за невидимые в материальной реальности ниточки.
Я был заинтригован этим явлением и, однажды, спросил Свами Аму, которая провела с Бабой более двадцати пяти лет, что она думает по этому поводу. Она согласилась и, позднее, рассказала мне, что Баба смеялся над этой грандиозной фантазией его последователей. Он объяснил ей, что за сорок с лишним лет его паломничества в Индии и духовных исканий, у него было множество переживаний в высших, обычно скрытых, измерениях бытия и именно поэтому он стал частью этих царств и тех механизмов, с помощью которых можно влиять на повседневную реальность.
Свами Муктананда также сказал Аме, что, если бы это было необходимо, он смог бы сфокусировать свой разум в медитации на различных сферах и получить необходимую информацию, что могут сделать многие люди с хорошими парапсихическими возможностями. Но, главное, к чему привёл его напряжённый духовный поиск, это к умению больше концентрироваться на текущем моменте и ценить простые вещи повседневной жизни. Например, говорил он Аме, он любит готовить, и, когда он фокусирует сознание на всех цветах, текстурах, запахах и вкусах пищи, которую он готовит, тысячи его последователей чувствуют его как сознательного и активного архитектора их жизней. Его поразила идея, что он может постоянно следить за жизнями тысяч своих последователей и организует для них сделанные на заказ совпадения и духовно-значимые события. «Это была бы большая работа, а мне нравится просто жить», — с озорной улыбкой сказал он.
ТАНЕЦ БЕЛОГО ЛЕБЕДЯ:
Отдельные случаи синхронии в жизни людей, переживающих спонтанные или специально вызванные холотропные состояния сознания, встречаются очень часто. При этом они нередко следуют в их жизни целыми впечатляющими сериями. С годами мы наблюдали и даже переживали сами множество таких серийных совпадений, связанных с психоделической терапией, сессиями холотропного дыхания или психодуховными кризисами. События, описываемые в этой истории, происходили во время одного из наших месячных семинаров в Эсалене, в то время, когда Кристина переживала духовное пробуждение.
Спонтанные переживания Кристины были очень яркими и сочетали элементы различных уровней личного и коллективного бессознательного. В некоторых из них она возвращалась к различным болезненным воспоминаниям из собственного детства и младенчества, другие задействовали возвращение к травме ее появления на свет. Кристина также сталкивалась с цепочками сильных переживаний, которые, похоже, были воспоминаниями из ее прошлых жизней в России, Германии и Северной Америке семнадцатого века. Время от времени это были также видения различных архитипических фигур и животных. Особенно значимыми были павлины и белые лебеди, птицы, ассоциируемые с сиддха-йогой и с духовным учителем Кристины, Свами Муктанандой. В один из дней того самого семинара, о котором уже говорилось выше, Кристина получила особенно сильные и полные смысла видения, в которых участвовал белый лебедь.
Нашим гостем на следующий день семинара был Майкл Харнер, известный антрополог и наш близкий друг. Майкл относился к той категории учёных, которых называли «антропологи-визионеры». В отличие от традиционной антропологии, Майкл и его коллеги, в частности, Барбара Майерхофф, Питер Фёрст, Дик Кац, Кристиан Рёч и Карлос Кастанеда, не желали заниматься полевыми исследованиями как беспристрастные учёные-наблюдатели. Они активно участвовали в церемониях изучаемых культур, даже если в них применялись такие изменяющие состояние сознания вещества, как пейот, волшебные грибы, аяхуаска и дурман, или танцы в состоянии транса, длящиеся всю ночь, или другие нефармакологические «священные технологии».
Мы с Кристиной еще дважды приезжали в ашрам в Ганешпури, но магия прежних дней исчезла бесследно. Мы дистанцировались от движения и его политики, но, казалось, оставались связанными с сиддха-йогой на каком-то ином уровне. Баба продолжал присутствовать в наших снах и видениях, связанных с различного рода необычными состояниями сознания. Мы также снова и снова переживали участие в могущественных ритуалах сиддха-йоги, во время которых мы чувствовали сильную связь с тем, что мы называли «энергией Шивы».
ГУРУ В ЖИЗНИ СВОИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ:
Являются ли сиддха-йоги космическими кукловодами?
Одним из самых невероятных аспектов нашего общения со Свами Муктанандой и сиддха-йогой была огромная сфера фантастических совпадений в жизни его последователей. Мы регулярно слышали об этом от наших друзей и знакомых, принадлежавших к движению сиддха-йоги. На воскресных «интенсивах», регулярно предлагаемых различными ашрамами, всегда рассказывают замечательные истории о встречах со Свами Муктанандой, и все эти истории без исключения содержат описания фантастических совпадений, похожих на те, с которыми мы столкнулись в мире сиддха-йоги.
Один из примеров таких совпадений — человек, проведший некоторое время в заброшенном австралийском городе, разыскивая забытые драгоценности в заброшенных шахтах. В то время он жил один в обветшавшей хижине и, долгими вечерами, пытался читать при свете свечи. Один из прежних обитателей лачуги оставил на ее стене фотографию странного темнокожего человека в красной лыжной шапочке, державшего в руке пучок павлиньих перьев. Это был портрет Свами Муктананды, хотя под фотографией и не было подписи.
В один из этих одиноких вечеров, охотник за драгоценностями поднял глаза от книги, которую читал и его взгляд оказался прикован к лицу человека на фотографии. Сфокусировав свой взгляд на глазах изображенного, он ощутил как что-то вроде сияющей молнии, казалось, вылетело из зрачков портрета и ударило его между глаз. Это вызвало могучие волны эмоций и сильный физический отклик. Эти ощущения длились несколько дней и, в последующие две недели целая серия событий привела этого искателя драгоценностей в ашрам Свами Муктананды в Мельбурне. Он решил принять участие в воскресном «интенсиве», где он узнал о шактипате и различных способах его получения. Все последующие годы он был ярым последователем Свами Муктананды.
Одна из старших учениц Свами Муктананды и наш друг поделилась с нами историей из того времени, когда она еще только присоединилась к последователям Бабы. Одна из вещей, которые Муктананда обожал делать, это давать своим последователям с Запада индийские имена — Ямуна, Садашива, Дургхананда, Шивананда, Лакшми и т. д. Его ученики и последователи обычно получали новые имена по линии преемственности даршана. Такое наречение подразумевает краткий контакт с гуру, несколько слов и подношение — прасад. Последователи выстраивались в линию, а гуру шел вдоль этой шеренги, перебрасываясь с ними фразой-другой, прикасаясь к ним и получая прасад. Наша знакомая, тогда бывшая преданной ученицей-неофитом, стояла в линии даршана рядом со своим другом, желая получить от гуру духовное имя. Она немного нервничала и выплескивала свое беспокойство в оживленном разговоре. «Думаю, что знаю, какие имена даст нам Баба, — смеясь, сказала она. — Он назовет нас Крипа и Крипи (от англ. creep— дрожать, трястись — прим. перев.)». К ее немалому удивлению, девушка получила имя Крипананда, что означает «благословенная добродетель» и с тех самых пор ее называли только этим именем.
Среди сотен историй, рассказанных на воскресных «интенсивах», одна заслуживает особого внимания. Она произошла с ветеринаром из Малибу, которого попросили посмотреть одну из собак Бабы. Когда Свами Муктананда путешествует по миру, люди из его внутреннего круга едут вперед, чтобы снять для него временные апартаменты. Часто они выбирают для этой цели здания в плохом состоянии, расположенные в бедных районах, и обновляют их, создавая временные ашрамы; это можно было рассматривать как карма-йогу — они оставляли здания в состоянии намного лучшем, чем они были прежде.
Бабе нравилось регулярно совершать прогулки, и он делал это в любом месте, где ему приходилось жить, невзирая на его репутацию, подчас весьма сомнительную. Но в то время как сам он был совершенно спокоен, его безопасность сильно волновала его последователей. Один из них подарил Муктананде для защиты во время прогулок двух больших собак. Когда Баба остановился в Малибу, одна из собак сильно заболела. Женщина из внутреннего окружения Бабы заглянула в телефонную книгу в поисках телефона местного ветеринара и вызвала его в ашрам.
Ветеринар приехал в ашрам и осмотрел собаку, так и не встретившись с Муктанандой. По дороге домой он испытал крия — интенсивный взлет эмоций и что-то вроде лихорадки. Через несколько дней в результате нескольких совпадений он уже сидел в зале для медитаций, распевая «Ом-Намах-Шивая» и, в конце концов, стал одним из самых преданных последователей Бабы. Свами Муктананда часто в шутку сравнивал Шакти, энергию, участвующую в шактипате и крия, с обычной простудой — чем-то чрезвычайно заразным, что можно просто «подхватить».
Вместо того чтобы описывать снова и снова те переживания, которые испытали последователи Муктананды, я лучше расскажу пару историй из нашей собственной жизни. Первая история, с целой цепочкой различных совпадений, произошла в самом начале 1980-х. Все началось с того, что в наш с Кристиной коттедж в Биг Суре позвонил Габриэль, врач, бывший членом внутреннего круга Свами Муктананды. Он сказал, что будет проезжать через Биг Сур, и спросил, не может ли он остановиться у нас, чтобы обсудить кое-что важное.
Причиной для его визита стало то, что пресс-секретари ашрама не были удовлетворены тем интервью о теме смерти, которое дал Баба. Репортер был недостаточно знаком с этой темой и задавал совсем неинтересные вопросы. Габриэль знал, что я проводил терапию с применением психоделиков с пациентами с последними стадиями рака, и что я интересовался психологическими, философскими и духовными аспектами смерти и умирания. Он открыл ноутбук и попросил меня подумать, какие, по моему мнению, интересные вопросы о смерти могли бы задать йогу западные психиатры и исследователи сознания.
После примерно трехчасового обсуждения Габриэль понял, что наше занятие, не имеет особого смысла, поскольку вместо того, чтобы формулировать вопросы для кого-то другого, мне бы следовало задавать их самому. Он предложил нам посетить ашрам в Майами, где в это время находился Баба, чтобы я мог взять у него интервью. И тут же возникла проблема — ашрам не мог оплатить нам проезд, а у нас, в то время не было лишних денег. К тому же, мы собирались ехать совсем в другую сторону, чтобы провести ряд семинаров в Австралии, а потом в Индию, готовить почву для Международной трансперсональной конференции 1982 года.
После долгого обсуждения, мы все-таки решили ехать в Майами. Встречи с Бабой всегда были интересны, да и возможность услышать, что он думает по поводу смерти, представлялась весьма соблазнительной. Непосредственно перед отъездом в Майами мы должны были провести заявленный семинар в Эсалене. Для Эсалена типична ситуация, когда в одно и то же время происходят четыре мероприятия, и потому существовало ограничение на количество участников в каждом из них. Вскоре после того, как мы решили ехать в Майами, на регистрацию на наш семинар народ, что называется, повалил валом. Один из оставшихся семинаров был снят как не заинтересовавший публику, а на двух других народу было недостаточно, в результате чего Эсален увеличил квоту для нашего семинара. Участников регистрировалось столько, что для работы с холотропным дыханием нам не хватало места на полу, и, несмотря на большой список желающих, мы были вынуждены им отказать.
Внезапная вспышка интереса к нашему семинару была просто беспрецедентной. Дело в том, что по традиции, установленной Фрицем Перлсом, Эсален предлагал бесплатные гештальт-сессии для всех проживающих в институте и тех, кто приезжает на семинары. За неделю до начала нашего семинара несколько человек проводили работу над своими эмоциями на гештальтовском «горячем стуле», пытаясь справиться с собственным раздражением и гневом по поводу того, что они не смогли принять участие в нашем семинаре. Когда мы подсчитали деньги, то обнаружили, что разница между нашим вознаграждением и тем, что мы должны были получить, если бы работали другие семинары, составляла ровно цену двух комплектов авиабилетов от Монтерея до Майами и обратно. Было трудно не расценить это как «благосклонность гуру» или « гуру крипа», как называют это последователи Муктананды.
Прибыв в четверг в ашрам в Майами, мы узнали, что интервью с Бабой, назначенное на пятницу, отменили — он чувствовал себя не слишком хорошо и должен был отдохнуть перед воскресным «интенсивом». Вместо того чтобы интервьюировать Бабу, я общался с одним из представителей пресс-центра по поводу трансперсональной психологии. Поскольку мы все равно оказались в Майами, нам захотелось принять участие в воскресном «интенсиве», но наш самолет в Мельбурн улетал в субботу, поздно вечером. Мы попросили у Бабы позволения присутствовать только на половине «интенсива», что было очень необычной и редкой просьбой. К нашему удивлению, разрешение было дано, но возник вопрос, должны ли мы заплатить за весь «интенсив», или только за половину, и Баба снова сделал исключение, позволив нам заплатить только половину обычной стоимости — всего сто пять долларов.
Другой большой сюрприз поджидал нас у входа в зал для медитаций — молодая женщина у его дверей широко улыбнулась нам и протянула три новеньких пятидесятидолларовых купюры, выглядевшие так, словно они только что вышли из печатного станка: «Вот ваши деньги, — сказала она. — Баба не хочет, чтобы вы платили за этот «интенсив», вы будете его гостями». Все, казалось, свидетельствовало о том, что гуру относится к нам как-то особенно, однако, это ощущение исчезло к концу первого дня «интенсива», когда на общем даршана, куда мы пришли с небольшим подношением и чтобы поблагодарить учителя. Продолжая разговаривать с человеком, стоявшим впереди нас, он жестом дал понять, что мы свободны, не перемолвившись с нами ни одним словом.
Этот метод «контрастного душа», сочетающий излияние любви и благосклонности с полным отсутствием интереса, внешне холодным поведением или даже унижающими замечаниями, похоже, был специальной стратегией Бабы для избавления последователей от чувства собственной важности и исключительности. Мы сели в такси и направились в аэропорт, предчувствуя долгий перелет до Мельбурна. Салон самолета был полон, а кресла в эконом-классе оказались очень узкими и особенно неудобными для людей с такими длинными ногами, как у нас. Утомленные этим длинным днем и втиснутые в эти неудобные кресла, мы чувствовали себя совершенно раздавленными и покорившимися злой судьбе.
«Стэ-э-эн, Кристи-и-ина!» — громкий голос одного из стюардов вырвал нас из меланхолического настроения. «Какой сюрприз! Если бы я знал, что вы летите этим рейсом, я бы посадил вас в первый класс. Но, пожалуй, есть пара кресел в бизнес-классе». Выяснилось, что пару лет тому назад этот стюард побывал на одном из наших семинаров в Эсалене, и получил весьма позитивный трансформирующий опыт на сеансах холотропного дыхания. С удобством устроившись в бизнес-классе, мы размышляли о том, что это было: фантастическое, невероятное стечение обстоятельств или очередное дуновение попутного ветра, направляемого благоволением гуру.
Когда же мы, наконец, прибыли в Мельбурн, нас встретили наши добрые друзья и радушные хозяева Мьюриэл и Элф Футы. Пока мы ехали в город, они рассказали, что первый день и ночь мы проведем в доме их близких друзей, известного австралийского оперного певца Грега Демпси и его жены Энни. Когда мы прибыли в дом Демпси, то с удивлением обнаружили, что Грег и Энни являются преданными последователями Свами Муктананды. Весь дом был увешен его фотографиями — одну я нашел даже в ванной.
Когда мы собрались завтракать, Мьюриэл вдруг смутилась и сказала, что пригласила одну молодую женщину позавтракать с нами и провести здесь немного времени. «Мне очень жаль. Я знаю: вам, ребята, будет смертельно скучно, — извинилась она. — Мне звонило множество людей и просило о личной встрече с вами здесь в Мельбурне. Я смогла отказать всем, кроме этой женщины, потому, что в ней есть что-то особенное. Она, как и вы, работает с людьми, находящимися на пороге иного мира, и она мне так понравилась!»
Когда пришла эта женщина, выяснилось, что она, хотя Мьюриэл этого и не знала, из мельбурнского ашрама. Она сказала, что как только она вышла за дверь, зазвонил телефон, и она сняла трубку. Это звонил Баба, он сообщил обитателям ашрама, что мы прибываем в Мельбурн и что они должны нам помочь, поскольку мы «делаем его работу». Во время завтрака мы услышали множество историй о Бабе и многое узнали о растущем движении сиддха-йоги в Австралии, к тому же успели немного привыкнуть к австралийскому акценту.
Мы провели ночь в доме Грега и Энни и на следующий день Мьюриэл и Элф отвезли нас в расположенный неподалеку Блэквуд, где находился их дом и центр для проведения семинаров. Вечером того же дня мы начали работу нашего семинара по холотропному дыханию, и тут же выяснили, что магия сиддха-йоги продолжает действовать. Из двадцати пяти человек группы девять имели опыт «Голубого света», «Голубой жемчужины» и «Голубой человека», которые в сиддха-йоге считаются очень благоприятными и важными шагами в духовном путешествии. Один из участников внезапно запел «Ом-Намах-Шивая», совершенно не представляя себе, что это такое. Ни один из участников семинара не знал о том, что мы как-то связаны со Свами Муктанандой.
Другое интересное событие, о котором мне хотелось бы рассказать, произошло несколькими годами позже. Я уже говорил, что во время нашей последней встречи с Бабой, он подарил нам по прекрасному темному аметисту и сказал, чтобы мы вставили их в золотые кольца и носили постоянно. Позднее мы выяснили, что выбор камней был вовсе не случайным, а исполненным глубокого смысла. С древних времен считалось, что аметист защищает своего владельца от ядов, о чем свидетельствует его греческое название: « Метистос» означает «отравленный», а « а» — это греческая alpha privativum, префикс, означающий отрицание. Это было не лишено смысла, особенно если учесть мою работу с психоделиками и те проблемы, которые были у Кристины с алкоголем.
Вскоре после нашего возвращения из Индии целая серия природных катастроф опустошила побережье Биг Сур. Ужасный пожар погубил 160 000 акров Вентанского природного парка, уничтожив всю растительность на склонах прибрежных гор на участке в двадцать миль, начиная от Обители Пренепорочного Сердца и почти до отеля «Вентана Инн». Последовавший шквал проливных дождей вызвал огромные оползни на незащищенных горных склонах. Великолепная живописная дорога, соединявшая институт Эсален с Монтереем и аэропортом, была закрыта несколько недель, и все семинары, включая и наш собственный, отменились.
Это имело серьезные финансовые последствия для института Эсален в целом, но особенно сильно отразилось на нас. Мы жили на очень ограниченные средства, и потеря дохода от нескольких семинаров стала для нас очень болезненной. Это было не самое подходящее время для того, чтобы выполнять пожелание Бабы, оправляя наше аметисты в золото и делая из них кольца. Будучи более рациональным членом нашего брачного союза, я попытался отсрочить воплощение этой идеи, но Кристина была совершенно уверена, что мы должны довести дело до конца. Во время нашей следующей поездки за покупками в Кармел, которая из-за необходимости объезжать оползни заняла семь часов вместо обычных двух, мы остановились у ювелирного магазина и заказали себе кольца.
Две недели спустя, когда мы уезжали во Францию, первую европейскую страну, где мы должны были проводить семинары, мы забрали кольца по дороге в аэропорт. Первый наш семинар в Париже, примерно с тридцатью участниками, был по холотропному дыханию и проходил в выходные. Когда мы шли по кругу, представляясь участникам семинара, одна из них, женщина по имени Симон, сказала, что ее главная проблема это сильная хроническая боль в животе, которая очень мешает ей в повседневной жизни. Симон рассказала, что многочисленные обследования не смогли обнаружить медицинскую причину этой боли. Поскольку проблема казалась психосоматической, она решила пробовать холотропное дыхание, надеясь, что оно поможет выяснить, что именно вызвало эту боль.
Желая побыстрее начать исследование, Симон попросила своего партнера по упражнению разрешить ей начать первой. Ее процесс шёл очень активно, сопровождаясь криками и физической борьбой. Спустя час после начала сессии она стала издавать громкие звуки и позвала меня, рассказав, что боль в животе очень усилилась и спросила, не могу ли я ей помочь. Обычно в подобных ситуациях наш подход заключался в том, чтобы усилить боль внешним давлением и побудить человека к отысканию способа выражения своих чувств. Я попросил Симон напрячь живот и надавил на центр болезненной области правой рукой, на которой носил кольцо с аметистом. Затем я попросил ее без стеснения выражать свою реакцию на это давление при помощи звуков и движений.
Симон толкнула меня своим напряжённым животом, и ее лицо стало выражать все большее напряжение. Она задерживала дыхание, и ее лицо все сильнее наливалось краской. Внезапно прозвучал самый ужасный, леденящий душу крик, какой я только слышал в жизни. Дыхание Симон вернулось к норме, она расслабилась и на ее лице появилась блаженная улыбка. Немного позже, она рассказала, что совершенно не чувствовала боли — впервые за много лет. Вечером, когда группа собралась вместе, чтобы поделиться впечатлениями, она описала то, что происходило не ее сессии.
В начале, она припомнила некоторые моменты из своей жизни, связанные с болью в животе, в том числе повторяющееся сексуальное насилие со стороны родственников. Затем переживания стали более глубокими и перенесли к моменту ее биологического рождения. Вспоминая свое трудное продвижение по родовым каналам, она выяснила, что отчасти ее боль связана с тем агонизирующим дискомфортом, который она испытала в процессе рождения. Потом Симон стала свидетельницей сцен из истории человечества, содержавших жестокость и насилие. Как раз в это время она решила позвать меня, поскольку боль становилась все сильнее, быстро приближалась к пределу, который она в состоянии была вынести.
«Когда вы надавили мне на живот, это было просто ужасно, — вспоминала она позднее, во время обсуждения. — Боль возрастала ежесекундно и стала абсолютно невыносимой, но я не захотела потерять сознание и была намерена остаться с ней. В чем-то боль была не только моей — страдало все человечество! А затем все вокруг взорвалось ярким голубым светом, который был неописуемо прекрасным. И в этом свете возник образ этого индийского гуру, фотографии которого развешены по всему Парижу. Он был в темных очках, красной лыжной шапочке и держал в руке пучок павлиньих перьев».
За пару недель до нашего прибытия в Париж, наследница Свами Муктананды, юная Нитьянанда, приехала в Париж, и провела воскресный «интенсив». На стенах и колоннах парижских домов были расклеены постеры, изображавшие Нитьянанду вместе с учителем. Кристина достала из бумажника фотографию Свами Муктананды и показала ее Симон. «Да, именно этот! — сказала она, и добавила: — но то, что я испытала, имеет какое-то отношение к вот этому кольцу! Голубой свет, похоже, исходил прямо из этого кольца!»
Интересно то, что Симон ассоциировала свое исцеление не только с аметистовым кольцом и Свами Муктанандой, но и с голубым светом. Как я уже упоминал прежде, «Голубой свет» и «Голубой человек» играют важную роль в сиддха-йоге и считаются очень благоприятными. Несколько лет спустя, на другом семинаре, Симон связалась со мной и сообщила, что болей у нее больше не возникало.
Такое количество случаев синхронии, которые пережили мы сами и о которых слышали от последователей Свами Муктананды, действительно невероятно. Он появлялся в снах своих последователей, в их медитациях и психоделических сессиях и эти иллюзорные визиты, похоже, были тесно связаны с событиями в обычной жизни этих людей. Многие из его последователей решили, что Бабе ведомо все, что с ними происходит и что он сам принимает участие в создании этих ситуаций для их духовной выгоды. Они наделяют его сверхчеловеческими способностями космического кукловода, наблюдающего за жизнями десятков тысяч последователей и учеников и дергающего за невидимые в материальной реальности ниточки.
Я был заинтригован этим явлением и, однажды, спросил Свами Аму, которая провела с Бабой более двадцати пяти лет, что она думает по этому поводу. Она согласилась и, позднее, рассказала мне, что Баба смеялся над этой грандиозной фантазией его последователей. Он объяснил ей, что за сорок с лишним лет его паломничества в Индии и духовных исканий, у него было множество переживаний в высших, обычно скрытых, измерениях бытия и именно поэтому он стал частью этих царств и тех механизмов, с помощью которых можно влиять на повседневную реальность.
Свами Муктананда также сказал Аме, что, если бы это было необходимо, он смог бы сфокусировать свой разум в медитации на различных сферах и получить необходимую информацию, что могут сделать многие люди с хорошими парапсихическими возможностями. Но, главное, к чему привёл его напряжённый духовный поиск, это к умению больше концентрироваться на текущем моменте и ценить простые вещи повседневной жизни. Например, говорил он Аме, он любит готовить, и, когда он фокусирует сознание на всех цветах, текстурах, запахах и вкусах пищи, которую он готовит, тысячи его последователей чувствуют его как сознательного и активного архитектора их жизней. Его поразила идея, что он может постоянно следить за жизнями тысяч своих последователей и организует для них сделанные на заказ совпадения и духовно-значимые события. «Это была бы большая работа, а мне нравится просто жить», — с озорной улыбкой сказал он.
ТАНЕЦ БЕЛОГО ЛЕБЕДЯ:
Путешествие в потусторонний мир на духовном каноэ индейцев салиш
Отдельные случаи синхронии в жизни людей, переживающих спонтанные или специально вызванные холотропные состояния сознания, встречаются очень часто. При этом они нередко следуют в их жизни целыми впечатляющими сериями. С годами мы наблюдали и даже переживали сами множество таких серийных совпадений, связанных с психоделической терапией, сессиями холотропного дыхания или психодуховными кризисами. События, описываемые в этой истории, происходили во время одного из наших месячных семинаров в Эсалене, в то время, когда Кристина переживала духовное пробуждение.
Спонтанные переживания Кристины были очень яркими и сочетали элементы различных уровней личного и коллективного бессознательного. В некоторых из них она возвращалась к различным болезненным воспоминаниям из собственного детства и младенчества, другие задействовали возвращение к травме ее появления на свет. Кристина также сталкивалась с цепочками сильных переживаний, которые, похоже, были воспоминаниями из ее прошлых жизней в России, Германии и Северной Америке семнадцатого века. Время от времени это были также видения различных архитипических фигур и животных. Особенно значимыми были павлины и белые лебеди, птицы, ассоциируемые с сиддха-йогой и с духовным учителем Кристины, Свами Муктанандой. В один из дней того самого семинара, о котором уже говорилось выше, Кристина получила особенно сильные и полные смысла видения, в которых участвовал белый лебедь.
Нашим гостем на следующий день семинара был Майкл Харнер, известный антрополог и наш близкий друг. Майкл относился к той категории учёных, которых называли «антропологи-визионеры». В отличие от традиционной антропологии, Майкл и его коллеги, в частности, Барбара Майерхофф, Питер Фёрст, Дик Кац, Кристиан Рёч и Карлос Кастанеда, не желали заниматься полевыми исследованиями как беспристрастные учёные-наблюдатели. Они активно участвовали в церемониях изучаемых культур, даже если в них применялись такие изменяющие состояние сознания вещества, как пейот, волшебные грибы, аяхуаска и дурман, или танцы в состоянии транса, длящиеся всю ночь, или другие нефармакологические «священные технологии».