Катажина Грохоля.
Сердце в гипсе
Посвящается моему отцу и моему брату
Помазок для бритья
Мне и не снилось, или я просто забыла, что жизнь с мужчиной может быть такой утомительной. А жизнь с Адамом потребовала от меня больше внимания, чем я представляла. Например, я ничего не могу найти. Конечно, когда мы жили с Тосей вдвоем, у меня тоже все пропадало, будь то блузки, юбки или черные брюки, которые мне тесны, или моя тушь для ресниц, или мои тени, а если я что-нибудь находила, так у нее в комнате.
Я не собираюсь, упаси Боже, возводить поклеп на Адама, будто бы он приобрел привычку таскать мою одежду или тушь для ресниц. Вовсе нет. Здесь пальма первенства неоспоримо принадлежит Тосе, и дочь, без сомнения, никому ее не уступит. Но я и мысли не допускала, что помазок из барсучьего волоса так сильно изменит мою жизнь. И повседневно будет напоминать мне о том, с каким поистине ангельским терпением я отношусь к этому мужчине.
Однако начну по порядку.
Прошло уже несколько месяцев с той минуты, как помазок для бритья появилась в моей ванной комнате, а одновременно с ним Адам по прозвищу Голубой (я стала называть его так, потому что он писал мне послания исключительно на бумаге голубого цвета). Вместе с помазком и Адамом прибыли также второй компьютер и совершенно бесполезные предметы вроде электрической диагональной и дисковой пилы, шлифовального станка и массы других инструментов, названия которых я даже не пыталась запомнить.
Непонятно, зачем социологу пила или шлифовальный станок. Он приволок и уйму других вещей: одежду, и книги, и наждачную бумагу, и полный бар качественного алкоголя; последнее, надо сказать, меня очень порадовало, потому что Уля тоже неравнодушна к хорошей выпивке.
Помазку для бритья я придаю особое значение, ведь, как утверждает наша новая соседка Реня, до тех пор пока мужчина не перевезет к тебе свои бритвенные принадлежности, ты для него — ничто.
Реня переехала в конце февраля в домик на опушке леса, строительство которого продолжалось месяцев этак семь. Домик, надо сказать, недурственный! Триста двадцать квадратных метров — первый этаж, а второй еще не закончен. Рениного мужа это строительство почти доконало, хотя впечатление он производит самое благоприятное. Еще у Рени шикарные рыжие волосы до плеч, ротвейлер, который в отличие от ее мужа производит не столь приятное впечатление. Реня — человек крайне занятой, потому что на ней все хозяйство. Вести его ей помогают кухарка, еще одна женщина, которая приходит убирать по понедельникам и пятницам, и джип. Рене катастрофически ни на что не хватает времени.
С тех пор как Реня вписалась в наш деревенский пейзаж, жизнь приобрела более интенсивную, огненно-рыжую окраску. Мы с Улей очень полюбили новую соседку, хотя и Кшись, и Адам мгновенно ретируются, завидев ее. Может, это и к лучшему, потому что Реня необыкновенно привлекательна.
Ну (никогда не начинай предложений со слова «ну», любит поучать моя мамочка), ну и когда Реня сказала мне об этих бритвенных принадлежностях и о том, что зубная щетка — вещь переносная, у нее в машине их несколько штук, ведь никогда не знаешь, что может произойти, — я поняла: для Адама я не пустое место, а нечто исключительное.
Но сегодня опять чуть не опоздала из-за этого барсука. Я к помазку не прикасаюсь, хотя сама купила его Адаму на именины, так что он вроде немножко и мой, а вот крем для бритья — совсем другое дело, и я никак не пойму, почему Голубой недоволен, когда я пользуюсь кремом, ведь мы договорились, что я имею на это право. Я-то ничем не возмущаюсь, хотя не могу ничего найти на привычном месте, потому что он прячет самые необходимые вещи там, где мне и в голову не пришло бы их искать.
Возьмем, к примеру, сегодняшнее утро. У меня была назначена встреча по очень заманчивому делу, которое могло в корне изменить мою жизнь, встреча с Очень Важной Персоной. Персона эта, Остапко, чудовищно предприимчива. Не буду продолжать — чтобы не сглазить...
Адам оставался дома, поскольку у него исследования. Если Адам проводит исследования, это значит, что он будет слоняться по дому, пока ему не наскучит, потом выйдет во двор, подстрижет траву, опрокинет по пиву с Кшисиком и заляжет в гамак. И погрузится, конечно, в размышления.
А я должна работать! Это несправедливо. Адам говорит, что в жизни вообще справедливости нет.
Но вернусь к сути дела. А суть такова, что за три минуты до отхода поезда я влетела в комнату, протянула руку к полке с драматургией, на которой возле камней, привезенных с Кипра, должны были стоять мои духи. Флакона не оказалось. Ну я и крикнула:
— Черт подери, где мои духи?
Тогда сверху — Тося во весь голос:
— Не ори! Я не брала!
— Я не говорю, что ты взяла, — завопила я, — просто спокойно спрашиваю!
— Ты не спрашиваешь, а обвиняешь! — громко возмутилась Тося. — Я же тебя знаю!
— Если так говоришь, значит, ты их взяла! — заключила я.
Тося хлопнула наверху дверью, а из сада донесся вопрос Адама:
— Почему ты кричишь на Тосю?
Ну и голосок — перебудит всю деревню! Которая, впрочем, и так не спала, потому что скоро восемь. Я подбежала к окну, открыла настежь — какой прекрасный день, солнце высоко над березами, ведь уже май, и крикнула в окно:
— Ты чего разорался, людям спать не даешь!
Адам отмахнулся от меня. Вот так штука — всего несколько месяцев совместной жизни, и уже отмахивается и кричит мне:
— Не слышу!
Это частично снимало с него вину, но я крикнула:
— Ты не видел моих духов?
Уля высунулась из окна и крикнула:
— Утро добренькое!
Адам отозвался из сада:
— Привет, Уля! — И мне: — Они стоят на своем месте!
Я объяснила Уле:
— Привет, извини, что я так громко, не могу вот найти свои духи!
Уля с пониманием:
— Ага! Спроси у Тоси!
Тося заорала в окно:
— Я уже говорила, что не брала!
Я кричу Адаму:
— Их там нет!
Адам кричит:
— Посмотри получше, я их сам туда поставил!
Я побежала обратно в комнату, еще раз окинула взглядом полку, — ну вот, пожалуйста, Виткевич стоит, о! Гемар нашелся! Шестнадцать камней, графинчик для наливок, магнитофонные кассеты, которые должны лежать совсем в другом месте, правда, не помню, где именно, а духов как не бывало.
Я в отчаянии. Мне необходимо было выглядеть и пахнуть, как пристало деловой женщине, а из-за этого барсучьего помазка я потеряла духи.
— Адам!
— Они на своем месте!
— А где их место? — Сообразительность прорезалась одновременно со свистком поезда. Он как раз отправлялся.
Выслушав ответ, я понеслась в кладовую. Естественно, я была права. Голубой грязными руками копался в косилке. Социологические исследования!
— Послушай-ка, — сказала я, — зачем ты взял мои духи?
— Послушай-ка, — ответил Адасик. — Я их поставил на полочку в ванной.
В ванной! В ванной! Я никогда в жизни не хранила духи в ванной! Там хватает и всяких других вещей! Зачем туда ставить еще и духи, которые должны быть под рукой, особенно когда я в последнюю минуту вспоминаю, что должна выглядеть элегантно? И ведь в эту последнюю минуту я чаще всего нахожусь не в ванной!
Вот таким образом из-за этого помазка из барсучьего волоса в ванной комнате я опоздала на электричку.
Тося убежала в школу.
Я была в бешенстве.
Адам прижал меня своими черными ручищами.
— А ты не могла бы поехать попозже?
Нет, это абсолютно, исключено, пусть он меня сию же минуту отвезет, до встречи с Остапко я должна была еще зайти в редакцию, ох и разозлятся же там, ну хватит, хотя, если честно, не так уж часто случается, чтобы мы оставались одни, совершенно одни, и на самом деле очень приятно в этой кладовой так немножко пообниматься, но мне пора уходить, меня ждут главный редактор и Остапко, это очень важный разговор, вообще нельзя опаздывать, больше ни минуты в этом чулане. Адам идет в дом, берет ключи от машины, я еще чуточку могу с ним поцеловаться, что за помеха, пара минут не решает дела, да и вообще я могла бы, наверное, поймать машину, если уж мне так срочно, но ведь не горит, совсем никакой спешки...
Собственно говоря, я преспокойно могу поехать и на следующей электричке.
Или еще позже.
Я не собираюсь, упаси Боже, возводить поклеп на Адама, будто бы он приобрел привычку таскать мою одежду или тушь для ресниц. Вовсе нет. Здесь пальма первенства неоспоримо принадлежит Тосе, и дочь, без сомнения, никому ее не уступит. Но я и мысли не допускала, что помазок из барсучьего волоса так сильно изменит мою жизнь. И повседневно будет напоминать мне о том, с каким поистине ангельским терпением я отношусь к этому мужчине.
Однако начну по порядку.
Прошло уже несколько месяцев с той минуты, как помазок для бритья появилась в моей ванной комнате, а одновременно с ним Адам по прозвищу Голубой (я стала называть его так, потому что он писал мне послания исключительно на бумаге голубого цвета). Вместе с помазком и Адамом прибыли также второй компьютер и совершенно бесполезные предметы вроде электрической диагональной и дисковой пилы, шлифовального станка и массы других инструментов, названия которых я даже не пыталась запомнить.
Непонятно, зачем социологу пила или шлифовальный станок. Он приволок и уйму других вещей: одежду, и книги, и наждачную бумагу, и полный бар качественного алкоголя; последнее, надо сказать, меня очень порадовало, потому что Уля тоже неравнодушна к хорошей выпивке.
Помазку для бритья я придаю особое значение, ведь, как утверждает наша новая соседка Реня, до тех пор пока мужчина не перевезет к тебе свои бритвенные принадлежности, ты для него — ничто.
Реня переехала в конце февраля в домик на опушке леса, строительство которого продолжалось месяцев этак семь. Домик, надо сказать, недурственный! Триста двадцать квадратных метров — первый этаж, а второй еще не закончен. Рениного мужа это строительство почти доконало, хотя впечатление он производит самое благоприятное. Еще у Рени шикарные рыжие волосы до плеч, ротвейлер, который в отличие от ее мужа производит не столь приятное впечатление. Реня — человек крайне занятой, потому что на ней все хозяйство. Вести его ей помогают кухарка, еще одна женщина, которая приходит убирать по понедельникам и пятницам, и джип. Рене катастрофически ни на что не хватает времени.
С тех пор как Реня вписалась в наш деревенский пейзаж, жизнь приобрела более интенсивную, огненно-рыжую окраску. Мы с Улей очень полюбили новую соседку, хотя и Кшись, и Адам мгновенно ретируются, завидев ее. Может, это и к лучшему, потому что Реня необыкновенно привлекательна.
Ну (никогда не начинай предложений со слова «ну», любит поучать моя мамочка), ну и когда Реня сказала мне об этих бритвенных принадлежностях и о том, что зубная щетка — вещь переносная, у нее в машине их несколько штук, ведь никогда не знаешь, что может произойти, — я поняла: для Адама я не пустое место, а нечто исключительное.
Но сегодня опять чуть не опоздала из-за этого барсука. Я к помазку не прикасаюсь, хотя сама купила его Адаму на именины, так что он вроде немножко и мой, а вот крем для бритья — совсем другое дело, и я никак не пойму, почему Голубой недоволен, когда я пользуюсь кремом, ведь мы договорились, что я имею на это право. Я-то ничем не возмущаюсь, хотя не могу ничего найти на привычном месте, потому что он прячет самые необходимые вещи там, где мне и в голову не пришло бы их искать.
Возьмем, к примеру, сегодняшнее утро. У меня была назначена встреча по очень заманчивому делу, которое могло в корне изменить мою жизнь, встреча с Очень Важной Персоной. Персона эта, Остапко, чудовищно предприимчива. Не буду продолжать — чтобы не сглазить...
Адам оставался дома, поскольку у него исследования. Если Адам проводит исследования, это значит, что он будет слоняться по дому, пока ему не наскучит, потом выйдет во двор, подстрижет траву, опрокинет по пиву с Кшисиком и заляжет в гамак. И погрузится, конечно, в размышления.
А я должна работать! Это несправедливо. Адам говорит, что в жизни вообще справедливости нет.
Но вернусь к сути дела. А суть такова, что за три минуты до отхода поезда я влетела в комнату, протянула руку к полке с драматургией, на которой возле камней, привезенных с Кипра, должны были стоять мои духи. Флакона не оказалось. Ну я и крикнула:
— Черт подери, где мои духи?
Тогда сверху — Тося во весь голос:
— Не ори! Я не брала!
— Я не говорю, что ты взяла, — завопила я, — просто спокойно спрашиваю!
— Ты не спрашиваешь, а обвиняешь! — громко возмутилась Тося. — Я же тебя знаю!
— Если так говоришь, значит, ты их взяла! — заключила я.
Тося хлопнула наверху дверью, а из сада донесся вопрос Адама:
— Почему ты кричишь на Тосю?
Ну и голосок — перебудит всю деревню! Которая, впрочем, и так не спала, потому что скоро восемь. Я подбежала к окну, открыла настежь — какой прекрасный день, солнце высоко над березами, ведь уже май, и крикнула в окно:
— Ты чего разорался, людям спать не даешь!
Адам отмахнулся от меня. Вот так штука — всего несколько месяцев совместной жизни, и уже отмахивается и кричит мне:
— Не слышу!
Это частично снимало с него вину, но я крикнула:
— Ты не видел моих духов?
Уля высунулась из окна и крикнула:
— Утро добренькое!
Адам отозвался из сада:
— Привет, Уля! — И мне: — Они стоят на своем месте!
Я объяснила Уле:
— Привет, извини, что я так громко, не могу вот найти свои духи!
Уля с пониманием:
— Ага! Спроси у Тоси!
Тося заорала в окно:
— Я уже говорила, что не брала!
Я кричу Адаму:
— Их там нет!
Адам кричит:
— Посмотри получше, я их сам туда поставил!
Я побежала обратно в комнату, еще раз окинула взглядом полку, — ну вот, пожалуйста, Виткевич стоит, о! Гемар нашелся! Шестнадцать камней, графинчик для наливок, магнитофонные кассеты, которые должны лежать совсем в другом месте, правда, не помню, где именно, а духов как не бывало.
Я в отчаянии. Мне необходимо было выглядеть и пахнуть, как пристало деловой женщине, а из-за этого барсучьего помазка я потеряла духи.
— Адам!
— Они на своем месте!
— А где их место? — Сообразительность прорезалась одновременно со свистком поезда. Он как раз отправлялся.
Выслушав ответ, я понеслась в кладовую. Естественно, я была права. Голубой грязными руками копался в косилке. Социологические исследования!
— Послушай-ка, — сказала я, — зачем ты взял мои духи?
— Послушай-ка, — ответил Адасик. — Я их поставил на полочку в ванной.
В ванной! В ванной! Я никогда в жизни не хранила духи в ванной! Там хватает и всяких других вещей! Зачем туда ставить еще и духи, которые должны быть под рукой, особенно когда я в последнюю минуту вспоминаю, что должна выглядеть элегантно? И ведь в эту последнюю минуту я чаще всего нахожусь не в ванной!
Вот таким образом из-за этого помазка из барсучьего волоса в ванной комнате я опоздала на электричку.
Тося убежала в школу.
Я была в бешенстве.
Адам прижал меня своими черными ручищами.
— А ты не могла бы поехать попозже?
Нет, это абсолютно, исключено, пусть он меня сию же минуту отвезет, до встречи с Остапко я должна была еще зайти в редакцию, ох и разозлятся же там, ну хватит, хотя, если честно, не так уж часто случается, чтобы мы оставались одни, совершенно одни, и на самом деле очень приятно в этой кладовой так немножко пообниматься, но мне пора уходить, меня ждут главный редактор и Остапко, это очень важный разговор, вообще нельзя опаздывать, больше ни минуты в этом чулане. Адам идет в дом, берет ключи от машины, я еще чуточку могу с ним поцеловаться, что за помеха, пара минут не решает дела, да и вообще я могла бы, наверное, поймать машину, если уж мне так срочно, но ведь не горит, совсем никакой спешки...
Собственно говоря, я преспокойно могу поехать и на следующей электричке.
Или еще позже.
Есть одно дельце
Села я в свою любимую электричку до крайности счастливая. Как много хорошего произошло со мной за этот год! Правда, я почти не помню, как выглядит Уля, потому что у меня теперь гораздо меньше свободного времени. Весь дом на мне. Мужчина тоже. Адам не любит пиццу, а значит, отпали быстрые обеды из ближайшей пиццерии. Тося довольна, я — не очень. А в общем-то приятно заниматься стряпней для того, кто от нее в восторге. И приятно посидеть с Адасиком — разумеется, уединение наше не всегда бывает полным, поскольку иногда Тося спускается из своей комнаты, если вдруг вспомнит, что у нее есть мать. А еще больше мне по душе, что Адасика совсем не раздражает то, что я выгляжу так, как есть, что Тося непрестанно чего-то от него хочет, и то, что иногда надо влить «Крот», чтобы прочистить трубы.
Только теперь у меня почти не остается времени для остального мира. Маньку я не видела Бог знает с каких пор, Улю изредка случается перехватить у забора, чтоб перекинуться словцом, порой заскочит Реня, но кроме этого... А сколько месяцев с Агнешкой не сплетничали! Мужчина поглощает очень много времени. Я позабыла об этом напрочь.
Сегодня воспользуюсь тем, что буду в городе, и встречусь с Остапко. Это потрясающая девушка, я познакомилась с ней когда-то в редакции. Маленькая, неказистая, с веселым личиком, вечно замотанная, она постоянно что-то затевала, что-то у нее не выходило, она бралась за очередное дело, снимала угол у знакомых — словом, чудовищно энергичная особа. Неделю назад я встретилась с ней случайно после длительного перерыва. Батюшки мои! Я не узнала ее! Прямо птица Феникс! Кто-то стал сигналить мне на улице. Я и подумала — видать, не так уж все плохо в этом мире, если кто-то трубит мне на клаксоне (была я на тротуаре). Я гордо продолжала свой путь и бровью не повела, неужели я стану реагировать на заигрывания, но сердце запрыгало от радости. Сигнал не прекращался, а я почувствовала, как у меня расправляются плечи, шаг становится упругим, — ладно, чего уж притворяться. Взяла и обернулась, изобразив негодование. Тут я увидела Еву. И в какой машине! Я не разбираюсь в них: еще совсем недавно Адам, покатываясь со смеху над моим невежеством, объяснил, чем седан отличается от хэтчбэка. Мы случайно заглянули в салон «Ниссан» — старенький «опель» Адама рассыпается на части. Зашли мы, разумеется, не для того, чтоб покупать, — да и кто может позволить себе такой автомобиль, — а только так — взглянуть. И в одном салоне я увидела сразу три модели машин фирмы «Ниссан»: с универсальным кузовом, седан и хэтчбэк. Больше всего мне понравилась третья, но у Адама начался приступ хохота, и нам пришлось уйти. Всю дорогу он мне растолковывал, что седан — тип кузова легковушки, а хэтчбэк — это модель любой марки со срезанным задом. Потом он долго говорил о лошадях, то есть лошадиных силах, и о том, как они соотносятся с объемом, мощностью, ABS, ASR, ESP и так далее. Меня это ничуть не занимало. Я до сих пор считаю, что в машине всего важнее цвет.
В конечном счете мы с Евой осели в кафе. Квартиру она снимала, машина принадлежала ей, шмотки — мать честная! Полная финансовая независимость! А мне Адам выдавал деньги на оплату счетов, впрочем, это еще настоящее счастье. Я была заинтригована: что же это за работа, ведь не на редакторскую же зарплату она живет! Ева сказала, что уровень ее жизни — результат выгодного размещения денег, она расплатилась с долгами и подумывает внести первый взнос за квартиру. Затем взглянула на меня и предложила:
— Если хочешь, могу и тебя приобщить.
Само собой, я совершенно ничего не хотела. Мне хватало того, что у меня есть. Я наслышана о финансовых пирамидах и прибыльных вложениях, за которые потом расплачиваешься годами. Я не законченная идиотка. Но Ева клялась, что это не какой-нибудь «чудотворный сетевой маркетинг» и тем более не пирамида, а просто у нее оказался знакомый маклер в Берлине. Он умел инвестировать.
Адам, несомненно, был бы против таких чудес. Он реально смотрит на вещи. Но сегодня я встречусь с Ос-тапко, раз уж собралась в Варшаву, — мне это не повредит. Приятно взглянуть на человека, которому в жизни повезло...
В редакцию я приехала в час дня. И обнаружила, что записную книжку с телефонами забыла дома, когда искала билет на электричку и содержимое сумочки вытряхнула на стол. Но обратно положила не все. Позвонила домой. Надо до двух связаться с Остапко! От этого зависит моя будущая жизнь!
Ах, какой обворожительный голос у моего Голубого! Я бросила взгляд на дверь кабинета и прошептала в телефонную трубку:
— Найди мне Остапко.
Адам ответил:
— Ее нет.
Я тихо:
— Она лежит на столе.
Адам — мне:
— Ты меня переоцениваешь. Честное слово, на столе нет.
— Записная книжка, — уточнила я.
— Нашел! — удивился мой милый.
Идиот. Ведь я говорила, что она на столе. В течение минуты в трубке слышен был только шелест страниц.
— На букву «О» нет.
Я согласилась:
— Конечно, на «О» не может быть.
Не настолько же я ненормальная, чтобы малознакомого человека, которому звонила всего раз по какому-то очень срочному делу, воткнуть на «О», где и так все забито знакомыми, начинающимися с этой буквы.
Адам:
— Где она может быть?
Вполне логично, что мама записана на «М», отец на «К» — канцелярия, брат на «С», потому что там живет, сантехник на «В», как «вода», «водопровод» на «П» — проект. Педикюр у меня либо под литерой «Н» — «ноги», либо «Г» — Госька, либо на «М» — Малгося, либо на «К» — косметический салон — не помню точно, да и какое это имеет значение, если я его сразу же нахожу; горгаз на «X», потому что там было много пустого места. Значит, Остапко могла быть на «X» или на странице «Прочее».
Адам попросил меня позвонить минут через десять, когда он, возможно, сумеет прочитать мою книжку с телефонами и познакомиться с моим необычайно трогательным стилем ведения записей.
Я не хотела, чтобы он читал все! Но мне позарез нужен телефон Остапко. Я положила трубку и засекла время. Мой мозг крутился на ускоренных оборотах. Остапко работала когда-то в газете «Утренний экспресс», так что может быть на «У». Или на «Г» — «газета», или на «Р» — «редакции». Хотя на самом деле я познакомилась с ней через Агнешку, значит, может оказаться на «А». Хотя Агнешка у меня не на «А», а на «Г» — Гшеська. И Остапко тоже может быть на «Г». Даже вполне вероятно.
Я позвонила домой, чтобы сказать Адаму, где нужно искать.
Занято!
С кем это он, к лешему, разболтался, когда я тут жду-дожидаюсь, наверное, уже часа два?
Набирала номер. Занято.
Вошел шеф и поинтересовался, когда он получит от меня ответы на письма, собираюсь ли я уходить и куда и известно ли мне, что Наполеон страдал странной болезнью, от которой мужской пенис становится все меньше и меньше. Я впервые об этом слышала, но проявила к заболеванию Наполеона положенный интерес, чтобы отвлечь внимание главного от первых двух вопросов. Однако Реня была права: достаточно сосредоточиться на пенисе, и забудется все остальное.
Оказывается, мой шеф прочитал, что у Наполеона пенис был длиною два с половиной сантиметра. Я деликатно заметила, что это больше средней величины по нашей стране. Главный пришел в неописуемый восторг и сообщил, что всегда получает удовольствие от беседы со мной. О письмах не вспомнил. Он закрыл за собой дверь, а я бросилась к телефону.
Набрала номер.
Занято.
Я его убью, когда приеду домой. Если бы помазок из барсука не стоял в моей ванной комнате, телефон не был бы занят, и я могла бы преспокойно звонить к себе домой! Но я тут же поймала себя на мысли, что от мужчины дома все-таки есть кое-какая польза — например, сейчас он сообщит мне номер телефона Остапко и подстрижет газон.
А еще бывают ночи. Намного превышающие среднюю величину по стране. Я на мгновение дала волю своему воображению, и в этот момент зазвонил телефон. Адам!
— Господи, с кем ты так долго трепался?
— Пытался к вам дозвониться, — ответил пленительный голос. — Но телефон все время был занят. Остапко не фигурирует ни на одну букву в твоей записной книжке. А кто такой И.М.?
О блин. Неужели я Ирека не вычеркнула навсегда? Вопрос не очень удачный.
— Не знаю, — проворковала я. — Какой-нибудь сантехник.
— Сантехники у тебя на «В». И почему одни инициалы?
— Наверное, это сокращение. — Я даже пожала плечами. — Что-нибудь уже несуществующее.
— А на «Л» у тебя есть Любимый Котик. Что за Любимый Котик?
Вот это номер! Так меня проверять! Разве затем мы живем вместе, чтобы все время быть под контролем? Любимый Котик? Понятия не имею.
— Зачем ты роешься в моих личных вещах. — Я решила, что пора вспылить. — Остапко может быть на букву...
— Нет ее! Понимаешь! Нет и нет. Ни на одну букву. Зато масса всяческих сокращений, например, Шимон Г. Это кто?
— Послушай, не могу с тобой сейчас говорить, я на работе, пойми, ради Бога!
— А Граф? — У Адама был приступ любознательности. — Это тот, что по кошачьим яйцам?
И тут я вдруг вспомнила: Остапко — на букву «Е», потому что зовут ее Ева, и я наверняка не записала ее фамилию, чтобы не спутать с другими Евами!
Конечно, я оказалась права. Адам вздохнул и продиктовал мне номер.
— Какая-то неразбериха у тебя в этой книжке, — заключил он.
Ну уж простите! Неразбериха — у меня?! Я-то точно знаю, что у меня где! Достаточно немного поднапрячься. Когда-то я пыталась навести порядок. Потом ничего не могла найти! Он там в свое удовольствие стрижет травку возле домика, лежит на солнышке и еще делает мне замечания — вот они, мужики! Точь-в-точь как моя мама. Или мой отец! Они тоже считают, что у меня во всем кавардак.
Он положил трубку, а я позвонила Еве Остапко. Мы договорились на четыре. А теперь, делать нечего, надо приниматься за работу: проверить, какая медицинская комиссия будет рассматривать заявление родителей отчаявшегося Роберта Г. из Пруща, который совершенно непригоден для армии, дескать, дорогая редакция, помогите нам как-нибудь!
Я тут же позвонила Адаму, чтобы он дал мне телефон геодезиста, — может, удастся переговорить насчет плана участка. Геодезист — на «У» — «Управа». Он готов был срочно подготовить план, но завтра собрался в отпуск, а потому чертеж надо забрать сегодня. И я позвонила Адаму, чтобы тот сел в машину и съездил за чертовым планом. А заодно купил продукты. Я прекрасно знаю, что он слоняется без дела по дому, прикидываясь, будто занят делом, так ведь и я в конце концов не сижу сложа руки!
До встречи с Остапко оставалось полтора часа, а я не знала, на что их убить. Передо мной кучка писем, начала их просматривать.
Дорогая редакция!
Я всю душу вкладываю в полы, но муж этого не ценит. И на работе обо мне сложилось ложное мнение. Вот, к примеру, однажды, случилось это в понедельник, помню, как сейчас, потому что до вечера в воскресенье...
Нет, все это бессмысленно. Лучше работать дома, в редакции все отвлекает внимание. Этот вечно трезвонящий телефон! И разговоры, да и вообще! Тем более что я здесь одна, и не с кем даже перекинуться словом. Никаких условий для работы. Может быть, заскочить к мамочке? Я как-то по-дурацки договорилась с Евой — весь день потерян, а Адам один сидит себе посиживает в домике — ему там хорошо.
Опять звонок.
Йоля!!! По просьбе своего, то есть моего экс-супруга. Она хотела бы передать алименты (?), потому что он не вылезает с работы, и не могли бы мы встретиться, для нее это очень важно. Ну и дела! Я всего могла ожидать, но только не того, что придется мило отобедать в кафе с нынешней супругой моего Эксика. Я не видела ее с тех пор, как она расхаживала с животиком и, к сожалению, выглядела замечательно. Непонятно, почему мне, бывшей жене, надо встречаться с теперешней дамой его сердца, которая тем не менее тоже когда-нибудь станет бывшей. Я вовсе не желала ей такого счастья, о нет. Пусть мучается с ним до конца света.
— Надеюсь, что для вас не так уж важно, кто передаст... потому что муж уехал и просил...
Ну о чем речь. Какая разница, он или она. На первый взгляд никакой. Похожи как две капли воды. Не отличишь. Причинить вред она мне не могла. Пожалуй, решила я, можно встретиться, посидим немножко в кафе.
Увидев ее в дверях, я сразу поняла, что просчиталась. Талия — не более шестидесяти, и это после родов. Ручки, как пончики, гладенькие. Ногти ухоженные. Просто супер. Хотя нет, как будто легкая синева под глазами намечается... К сожалению, это мне только показалось. Ничего не могу поделать с собой — сильной симпатии я к Йоле не питаю.
— Добрый день, очень рада, извините, но мне проще было встретиться с вами лично, муж просил, чтобы я проследила, а Тосю я никак не могу застать дома.
Змея. Пусть оставит моего ребенка в покое. Тосю я тоже не могу застать, потому что скоро конец учебного года и она все время занимается, главным образом у подруг.
Йоля положила на столик конверт, который я тут же надежно спрятала. У меня не было особого желания беседовать с ней, какого дьявола я вообще согласилась встретиться? Может, я слегка шизанулась?
—...Вы знаете, я хочу с вами, как с матерью...
Я чуть не подавилась тунцом. Боже праведный, надеюсь, не со своей!
— Ведь у вас тоже был маленький ребенок. — Йоля уставилась на меня своими невинными глазами.
Почему-то раньше, стервоза, ты не подумала об этом. Тебя ничуть не беспокоило то, что ты у девочки уводишь папашку, у которого, впрочем, и так никогда не хватало времени для своей крошки!
Честно говоря, с момента развода Тося виделась с ним чаще, чем прежде. И честно говоря, этот развод был не самым плохим выходом. И честно говоря, я напрасно разозлилась на Йолю. Ведь именно благодаря ей у меня появился Адасик.
Но перед глазами возникали разнообразные сцены из моих любимых фильмов, когда непорядочная женщина плохо заканчивает: срывается со скалы в море в машине, сгорает вместе с замком, который погружается в трясину, выпивает яд, приготовленный ею для кого-то другого, — а потому я расплылась в сладкой улыбке и спросила, чем могу помочь.
— Я вот решила, поскольку наша вражда осталась в прошлом, посоветоваться с вами, как женщина с женщиной. Вы ведь его лучше знаете... — прошептала Йоля, и я с досадой заметила, что шея у нее необыкновенно свежа. — Я хотела спросить, когда родилась Тося, он тоже?.. Что вы делали, чтобы его удержать дома?
— Вы лучше всех знаете, что я не сумела удержать его надолго. — Я пристально всмотрелась в Йолю. — Появились вы.
Какое счастье!
— Но ведь мы... то есть... вы же знаете... Ведь я веду домашнее хозяйство, почти никого не вижу, у него действительно есть все необходимое... А когда родилась Тося... он стал исчезать сразу? — Йоля была в ужасе.
Увы, и это ей было очень к лицу.
— Вы понимаете, я слежу за собой да и вообще... Все удивляются, как быстро я восстановила форму после родов, ну я и подумала — узнаю у вас, как складывались ваши отношения в начале брака. Видите ли, Тося мне говорила, что у вас нет претензий к мужу, что у вас сейчас тоже кто-то есть...
Я вырву Тосе язык, как только вернусь домой. Потом его натру солью и отнесу в сад. Зарою на глубине трех метров. И придавлю большим камнем!
— Понимаю, что это не одно и то же, мы все-таки супруги. — Голос Йоли журчал спокойно, а у меня комок подступал к горлу. — Он не понимает, что мне больше хочется быть с ним, чем одной...
Вот вам, пожалуйста, — мужезависимая женщина. Ни один мужик долго с этим мириться не станет! Салат из тунца по цене килограмма говяжьей вырезки! Чай с лимоном по цене двух килограммов помидоров в январе! За пирожное с кремом заплачено столько же, сколько за два килограмма картошки и зеленый салат весной! На деньги, оставленные в этом кафе, я могла бы целую неделю кормить и Тосю, и котов (Сейчаса и Потома), хватило бы и для его собачьего величества Бориса. Еще и Голубому что-нибудь перепало бы.
Я вышла из кафе в шоке. Йоля, имея такую внешность, расспрашивала меня об Эксике? А может, ей просто захотелось мне досадить? Показать, как должна выглядеть женщина, как быстро привести себя в порядок после родов? Тренажерный зал, бассейн, косметика, а что же муж? Эксик не вылезает из командировок. Видать, у бедолаги такая работа. Может, жена не понимает его и они больше не спят вместе. Кто его знает?! С мужчинами всякое бывает. Польза от меня Иоле была небольшая, я вкратце объяснила, что она знает Экса лучше, чем я. Но когда новая жена моего мужа уходила, я смотрела на нее с завистью. Походка, как у богини. Фигура, как у Тоси. Не то что у меня. Я была взбешена. Поездки на работу дорого мне обходятся. Слава Богу, по крайней мере Остапко совершенно меня потрясла. Я напрасно рассердилась. Разве виновата Тося, что у нее такой папочка, который передает алименты через новую жену? Нет, конечно, бедняжка моя...
Села в электричку.
Неплохая затея была у Йоли. Мы похожи — она поступает, как я, только, к моему огорчению, выглядит лучше. Я ведь тоже сижу дома, работаю, готовлю и хочу чаще бывать с Адасиком, чем с другими. Неужели и я настолько зависима от мужчины? Даже не будучи замужем. Это не сулит мне ничего хорошего. Я не должна висеть на шее у Адасика. Почему он платит за все? Мы не женаты. Но он живет у меня. А с другой стороны, разве это имеет значение, если люди счастливы?
Только теперь у меня почти не остается времени для остального мира. Маньку я не видела Бог знает с каких пор, Улю изредка случается перехватить у забора, чтоб перекинуться словцом, порой заскочит Реня, но кроме этого... А сколько месяцев с Агнешкой не сплетничали! Мужчина поглощает очень много времени. Я позабыла об этом напрочь.
Сегодня воспользуюсь тем, что буду в городе, и встречусь с Остапко. Это потрясающая девушка, я познакомилась с ней когда-то в редакции. Маленькая, неказистая, с веселым личиком, вечно замотанная, она постоянно что-то затевала, что-то у нее не выходило, она бралась за очередное дело, снимала угол у знакомых — словом, чудовищно энергичная особа. Неделю назад я встретилась с ней случайно после длительного перерыва. Батюшки мои! Я не узнала ее! Прямо птица Феникс! Кто-то стал сигналить мне на улице. Я и подумала — видать, не так уж все плохо в этом мире, если кто-то трубит мне на клаксоне (была я на тротуаре). Я гордо продолжала свой путь и бровью не повела, неужели я стану реагировать на заигрывания, но сердце запрыгало от радости. Сигнал не прекращался, а я почувствовала, как у меня расправляются плечи, шаг становится упругим, — ладно, чего уж притворяться. Взяла и обернулась, изобразив негодование. Тут я увидела Еву. И в какой машине! Я не разбираюсь в них: еще совсем недавно Адам, покатываясь со смеху над моим невежеством, объяснил, чем седан отличается от хэтчбэка. Мы случайно заглянули в салон «Ниссан» — старенький «опель» Адама рассыпается на части. Зашли мы, разумеется, не для того, чтоб покупать, — да и кто может позволить себе такой автомобиль, — а только так — взглянуть. И в одном салоне я увидела сразу три модели машин фирмы «Ниссан»: с универсальным кузовом, седан и хэтчбэк. Больше всего мне понравилась третья, но у Адама начался приступ хохота, и нам пришлось уйти. Всю дорогу он мне растолковывал, что седан — тип кузова легковушки, а хэтчбэк — это модель любой марки со срезанным задом. Потом он долго говорил о лошадях, то есть лошадиных силах, и о том, как они соотносятся с объемом, мощностью, ABS, ASR, ESP и так далее. Меня это ничуть не занимало. Я до сих пор считаю, что в машине всего важнее цвет.
В конечном счете мы с Евой осели в кафе. Квартиру она снимала, машина принадлежала ей, шмотки — мать честная! Полная финансовая независимость! А мне Адам выдавал деньги на оплату счетов, впрочем, это еще настоящее счастье. Я была заинтригована: что же это за работа, ведь не на редакторскую же зарплату она живет! Ева сказала, что уровень ее жизни — результат выгодного размещения денег, она расплатилась с долгами и подумывает внести первый взнос за квартиру. Затем взглянула на меня и предложила:
— Если хочешь, могу и тебя приобщить.
Само собой, я совершенно ничего не хотела. Мне хватало того, что у меня есть. Я наслышана о финансовых пирамидах и прибыльных вложениях, за которые потом расплачиваешься годами. Я не законченная идиотка. Но Ева клялась, что это не какой-нибудь «чудотворный сетевой маркетинг» и тем более не пирамида, а просто у нее оказался знакомый маклер в Берлине. Он умел инвестировать.
Адам, несомненно, был бы против таких чудес. Он реально смотрит на вещи. Но сегодня я встречусь с Ос-тапко, раз уж собралась в Варшаву, — мне это не повредит. Приятно взглянуть на человека, которому в жизни повезло...
В редакцию я приехала в час дня. И обнаружила, что записную книжку с телефонами забыла дома, когда искала билет на электричку и содержимое сумочки вытряхнула на стол. Но обратно положила не все. Позвонила домой. Надо до двух связаться с Остапко! От этого зависит моя будущая жизнь!
Ах, какой обворожительный голос у моего Голубого! Я бросила взгляд на дверь кабинета и прошептала в телефонную трубку:
— Найди мне Остапко.
Адам ответил:
— Ее нет.
Я тихо:
— Она лежит на столе.
Адам — мне:
— Ты меня переоцениваешь. Честное слово, на столе нет.
— Записная книжка, — уточнила я.
— Нашел! — удивился мой милый.
Идиот. Ведь я говорила, что она на столе. В течение минуты в трубке слышен был только шелест страниц.
— На букву «О» нет.
Я согласилась:
— Конечно, на «О» не может быть.
Не настолько же я ненормальная, чтобы малознакомого человека, которому звонила всего раз по какому-то очень срочному делу, воткнуть на «О», где и так все забито знакомыми, начинающимися с этой буквы.
Адам:
— Где она может быть?
Вполне логично, что мама записана на «М», отец на «К» — канцелярия, брат на «С», потому что там живет, сантехник на «В», как «вода», «водопровод» на «П» — проект. Педикюр у меня либо под литерой «Н» — «ноги», либо «Г» — Госька, либо на «М» — Малгося, либо на «К» — косметический салон — не помню точно, да и какое это имеет значение, если я его сразу же нахожу; горгаз на «X», потому что там было много пустого места. Значит, Остапко могла быть на «X» или на странице «Прочее».
Адам попросил меня позвонить минут через десять, когда он, возможно, сумеет прочитать мою книжку с телефонами и познакомиться с моим необычайно трогательным стилем ведения записей.
Я не хотела, чтобы он читал все! Но мне позарез нужен телефон Остапко. Я положила трубку и засекла время. Мой мозг крутился на ускоренных оборотах. Остапко работала когда-то в газете «Утренний экспресс», так что может быть на «У». Или на «Г» — «газета», или на «Р» — «редакции». Хотя на самом деле я познакомилась с ней через Агнешку, значит, может оказаться на «А». Хотя Агнешка у меня не на «А», а на «Г» — Гшеська. И Остапко тоже может быть на «Г». Даже вполне вероятно.
Я позвонила домой, чтобы сказать Адаму, где нужно искать.
Занято!
С кем это он, к лешему, разболтался, когда я тут жду-дожидаюсь, наверное, уже часа два?
Набирала номер. Занято.
Вошел шеф и поинтересовался, когда он получит от меня ответы на письма, собираюсь ли я уходить и куда и известно ли мне, что Наполеон страдал странной болезнью, от которой мужской пенис становится все меньше и меньше. Я впервые об этом слышала, но проявила к заболеванию Наполеона положенный интерес, чтобы отвлечь внимание главного от первых двух вопросов. Однако Реня была права: достаточно сосредоточиться на пенисе, и забудется все остальное.
Оказывается, мой шеф прочитал, что у Наполеона пенис был длиною два с половиной сантиметра. Я деликатно заметила, что это больше средней величины по нашей стране. Главный пришел в неописуемый восторг и сообщил, что всегда получает удовольствие от беседы со мной. О письмах не вспомнил. Он закрыл за собой дверь, а я бросилась к телефону.
Набрала номер.
Занято.
Я его убью, когда приеду домой. Если бы помазок из барсука не стоял в моей ванной комнате, телефон не был бы занят, и я могла бы преспокойно звонить к себе домой! Но я тут же поймала себя на мысли, что от мужчины дома все-таки есть кое-какая польза — например, сейчас он сообщит мне номер телефона Остапко и подстрижет газон.
А еще бывают ночи. Намного превышающие среднюю величину по стране. Я на мгновение дала волю своему воображению, и в этот момент зазвонил телефон. Адам!
— Господи, с кем ты так долго трепался?
— Пытался к вам дозвониться, — ответил пленительный голос. — Но телефон все время был занят. Остапко не фигурирует ни на одну букву в твоей записной книжке. А кто такой И.М.?
О блин. Неужели я Ирека не вычеркнула навсегда? Вопрос не очень удачный.
— Не знаю, — проворковала я. — Какой-нибудь сантехник.
— Сантехники у тебя на «В». И почему одни инициалы?
— Наверное, это сокращение. — Я даже пожала плечами. — Что-нибудь уже несуществующее.
— А на «Л» у тебя есть Любимый Котик. Что за Любимый Котик?
Вот это номер! Так меня проверять! Разве затем мы живем вместе, чтобы все время быть под контролем? Любимый Котик? Понятия не имею.
— Зачем ты роешься в моих личных вещах. — Я решила, что пора вспылить. — Остапко может быть на букву...
— Нет ее! Понимаешь! Нет и нет. Ни на одну букву. Зато масса всяческих сокращений, например, Шимон Г. Это кто?
— Послушай, не могу с тобой сейчас говорить, я на работе, пойми, ради Бога!
— А Граф? — У Адама был приступ любознательности. — Это тот, что по кошачьим яйцам?
И тут я вдруг вспомнила: Остапко — на букву «Е», потому что зовут ее Ева, и я наверняка не записала ее фамилию, чтобы не спутать с другими Евами!
Конечно, я оказалась права. Адам вздохнул и продиктовал мне номер.
— Какая-то неразбериха у тебя в этой книжке, — заключил он.
Ну уж простите! Неразбериха — у меня?! Я-то точно знаю, что у меня где! Достаточно немного поднапрячься. Когда-то я пыталась навести порядок. Потом ничего не могла найти! Он там в свое удовольствие стрижет травку возле домика, лежит на солнышке и еще делает мне замечания — вот они, мужики! Точь-в-точь как моя мама. Или мой отец! Они тоже считают, что у меня во всем кавардак.
Он положил трубку, а я позвонила Еве Остапко. Мы договорились на четыре. А теперь, делать нечего, надо приниматься за работу: проверить, какая медицинская комиссия будет рассматривать заявление родителей отчаявшегося Роберта Г. из Пруща, который совершенно непригоден для армии, дескать, дорогая редакция, помогите нам как-нибудь!
Я тут же позвонила Адаму, чтобы он дал мне телефон геодезиста, — может, удастся переговорить насчет плана участка. Геодезист — на «У» — «Управа». Он готов был срочно подготовить план, но завтра собрался в отпуск, а потому чертеж надо забрать сегодня. И я позвонила Адаму, чтобы тот сел в машину и съездил за чертовым планом. А заодно купил продукты. Я прекрасно знаю, что он слоняется без дела по дому, прикидываясь, будто занят делом, так ведь и я в конце концов не сижу сложа руки!
До встречи с Остапко оставалось полтора часа, а я не знала, на что их убить. Передо мной кучка писем, начала их просматривать.
Дорогая редакция!
Я всю душу вкладываю в полы, но муж этого не ценит. И на работе обо мне сложилось ложное мнение. Вот, к примеру, однажды, случилось это в понедельник, помню, как сейчас, потому что до вечера в воскресенье...
Нет, все это бессмысленно. Лучше работать дома, в редакции все отвлекает внимание. Этот вечно трезвонящий телефон! И разговоры, да и вообще! Тем более что я здесь одна, и не с кем даже перекинуться словом. Никаких условий для работы. Может быть, заскочить к мамочке? Я как-то по-дурацки договорилась с Евой — весь день потерян, а Адам один сидит себе посиживает в домике — ему там хорошо.
Опять звонок.
Йоля!!! По просьбе своего, то есть моего экс-супруга. Она хотела бы передать алименты (?), потому что он не вылезает с работы, и не могли бы мы встретиться, для нее это очень важно. Ну и дела! Я всего могла ожидать, но только не того, что придется мило отобедать в кафе с нынешней супругой моего Эксика. Я не видела ее с тех пор, как она расхаживала с животиком и, к сожалению, выглядела замечательно. Непонятно, почему мне, бывшей жене, надо встречаться с теперешней дамой его сердца, которая тем не менее тоже когда-нибудь станет бывшей. Я вовсе не желала ей такого счастья, о нет. Пусть мучается с ним до конца света.
— Надеюсь, что для вас не так уж важно, кто передаст... потому что муж уехал и просил...
Ну о чем речь. Какая разница, он или она. На первый взгляд никакой. Похожи как две капли воды. Не отличишь. Причинить вред она мне не могла. Пожалуй, решила я, можно встретиться, посидим немножко в кафе.
Увидев ее в дверях, я сразу поняла, что просчиталась. Талия — не более шестидесяти, и это после родов. Ручки, как пончики, гладенькие. Ногти ухоженные. Просто супер. Хотя нет, как будто легкая синева под глазами намечается... К сожалению, это мне только показалось. Ничего не могу поделать с собой — сильной симпатии я к Йоле не питаю.
— Добрый день, очень рада, извините, но мне проще было встретиться с вами лично, муж просил, чтобы я проследила, а Тосю я никак не могу застать дома.
Змея. Пусть оставит моего ребенка в покое. Тосю я тоже не могу застать, потому что скоро конец учебного года и она все время занимается, главным образом у подруг.
Йоля положила на столик конверт, который я тут же надежно спрятала. У меня не было особого желания беседовать с ней, какого дьявола я вообще согласилась встретиться? Может, я слегка шизанулась?
—...Вы знаете, я хочу с вами, как с матерью...
Я чуть не подавилась тунцом. Боже праведный, надеюсь, не со своей!
— Ведь у вас тоже был маленький ребенок. — Йоля уставилась на меня своими невинными глазами.
Почему-то раньше, стервоза, ты не подумала об этом. Тебя ничуть не беспокоило то, что ты у девочки уводишь папашку, у которого, впрочем, и так никогда не хватало времени для своей крошки!
Честно говоря, с момента развода Тося виделась с ним чаще, чем прежде. И честно говоря, этот развод был не самым плохим выходом. И честно говоря, я напрасно разозлилась на Йолю. Ведь именно благодаря ей у меня появился Адасик.
Но перед глазами возникали разнообразные сцены из моих любимых фильмов, когда непорядочная женщина плохо заканчивает: срывается со скалы в море в машине, сгорает вместе с замком, который погружается в трясину, выпивает яд, приготовленный ею для кого-то другого, — а потому я расплылась в сладкой улыбке и спросила, чем могу помочь.
— Я вот решила, поскольку наша вражда осталась в прошлом, посоветоваться с вами, как женщина с женщиной. Вы ведь его лучше знаете... — прошептала Йоля, и я с досадой заметила, что шея у нее необыкновенно свежа. — Я хотела спросить, когда родилась Тося, он тоже?.. Что вы делали, чтобы его удержать дома?
— Вы лучше всех знаете, что я не сумела удержать его надолго. — Я пристально всмотрелась в Йолю. — Появились вы.
Какое счастье!
— Но ведь мы... то есть... вы же знаете... Ведь я веду домашнее хозяйство, почти никого не вижу, у него действительно есть все необходимое... А когда родилась Тося... он стал исчезать сразу? — Йоля была в ужасе.
Увы, и это ей было очень к лицу.
— Вы понимаете, я слежу за собой да и вообще... Все удивляются, как быстро я восстановила форму после родов, ну я и подумала — узнаю у вас, как складывались ваши отношения в начале брака. Видите ли, Тося мне говорила, что у вас нет претензий к мужу, что у вас сейчас тоже кто-то есть...
Я вырву Тосе язык, как только вернусь домой. Потом его натру солью и отнесу в сад. Зарою на глубине трех метров. И придавлю большим камнем!
— Понимаю, что это не одно и то же, мы все-таки супруги. — Голос Йоли журчал спокойно, а у меня комок подступал к горлу. — Он не понимает, что мне больше хочется быть с ним, чем одной...
Вот вам, пожалуйста, — мужезависимая женщина. Ни один мужик долго с этим мириться не станет! Салат из тунца по цене килограмма говяжьей вырезки! Чай с лимоном по цене двух килограммов помидоров в январе! За пирожное с кремом заплачено столько же, сколько за два килограмма картошки и зеленый салат весной! На деньги, оставленные в этом кафе, я могла бы целую неделю кормить и Тосю, и котов (Сейчаса и Потома), хватило бы и для его собачьего величества Бориса. Еще и Голубому что-нибудь перепало бы.
Я вышла из кафе в шоке. Йоля, имея такую внешность, расспрашивала меня об Эксике? А может, ей просто захотелось мне досадить? Показать, как должна выглядеть женщина, как быстро привести себя в порядок после родов? Тренажерный зал, бассейн, косметика, а что же муж? Эксик не вылезает из командировок. Видать, у бедолаги такая работа. Может, жена не понимает его и они больше не спят вместе. Кто его знает?! С мужчинами всякое бывает. Польза от меня Иоле была небольшая, я вкратце объяснила, что она знает Экса лучше, чем я. Но когда новая жена моего мужа уходила, я смотрела на нее с завистью. Походка, как у богини. Фигура, как у Тоси. Не то что у меня. Я была взбешена. Поездки на работу дорого мне обходятся. Слава Богу, по крайней мере Остапко совершенно меня потрясла. Я напрасно рассердилась. Разве виновата Тося, что у нее такой папочка, который передает алименты через новую жену? Нет, конечно, бедняжка моя...
Села в электричку.
Неплохая затея была у Йоли. Мы похожи — она поступает, как я, только, к моему огорчению, выглядит лучше. Я ведь тоже сижу дома, работаю, готовлю и хочу чаще бывать с Адасиком, чем с другими. Неужели и я настолько зависима от мужчины? Даже не будучи замужем. Это не сулит мне ничего хорошего. Я не должна висеть на шее у Адасика. Почему он платит за все? Мы не женаты. Но он живет у меня. А с другой стороны, разве это имеет значение, если люди счастливы?