Страница:
– Гм… А почему, собственно?
– Потому что незачем. Есть Врата, их вполне хватает, так зачем же посылать туда корабли?
– Но ведь это поправимо, не так ли? Чего-то я тут не понимаю… Скажи: почему бы не уничтожить этот спутник донников, чуть только он высунет нос из атмосферы? Трудно повесить на орбиту три-четыре патрульных катера и просто-напросто подождать?
– Ого! – Дональбайн даже глаза выпучил. – Видно, что ты не технарь. Ты вообще хоть раз видел нуль-передатчик?
– Представь себе, ни разу.
– Это вот такая фитюлька. Плюс батарея, плюс таймер, плюс антенна. Вся эта начинка легко влезет в корпус размером с кулак, а больше ничего и не надо. Мы просто не сможем обнаружить такую кроху. Работу двигателей ракеты в атмосфере тоже не удастся засечь из-за жуткой облачности до больших высот. Я ведь говорил уже. Но если даже и засечем на финальном отрезке, то вряд ли успеем что-то сделать до отделения спутника, а там сразу его потеряем. Вокруг Дна каких только камней не летает… Помимо лун там еще куча мелких спутников и система колец, ты знаешь?
Это Валентин уже знал. Не понимал только, почему нельзя запросто обнаружить искусственный спутник и уничтожить. Приходилось брать на веру – Дональбайн был широко эрудирован в вопросах, не имеющих прямого отношения к дипломатии.
– Ладно, – сдался Валентин. – Теперь расскажи о политической системе и раскладе сил на текущий момент.
Отекшая рожа Дональбайна выразила недоумение.
– Ты же изучал материалы…
– Эти – не в полном объеме, – слукавил Валентин.
– Хм… – Дональбайн задумался. – Хм… – проговорил он спустя минуту еще раз и подмигнул чудовищным глазом, чего подглазный мешок даже не заметил. – Тебе это надо? Хочешь моих субъективных впечатлений? Вижу, хочешь… Другой бы послал тебя зубрить, но я добрый. Только сделай для меня одну вещь в порядке взаимопомощи. Сделаешь?
– Смотря какую.
– Постой у двери на стреме, а я покину это лежбище и чуток разомнусь. Увидишь, что бежит медицина, – возьми ее на себя, отвлеки вредителей…
Валентин засмеялся и кивнул.
В тот день он успел еще раз провести тренировку при полуторной тяжести, а назавтра, добив основные материалы по Трону Аида, продолжил изнурять себя в гравикамере. Сон, размышления, новая тренировка, ментограф, опять тренировка, опять сон, вызов к начальнику сектора, и снова тренировка… Встретиться с Вивьен снова не получилось, и, кажется, она надулась. А Валентин, посмотрев на себя в зеркало, подумал, что не нужно откладывать прощальное свидание на последний день, не то невеста, пожалуй, разочаруется в избраннике. Тренировки при повышенной тяжести – сегодня он постепенно увеличил ее с полуторной до двойной – уже сказались на физиономии. До жутко отекшей морды Дональбайна дело пока не дошло, но из зеркала на Валентина смотрел отнюдь не гладкий дипломат с не лишенным признаков мужественности фальшиво-открытым лицом, а какой-то сомнительный потасканный тип. Осанка пока не пострадала, и на том спасибо.
На четвертый день он решил, что достаточно подкован в политическом болотце Дна, чтобы не угодить с первых шагов в гиблую трясину. По мнению Дональбайна, по мнению торгпреда, по мнению начальника сектора и, что еще важнее, по мнению Пегого Удава, правящая на Дне партия лоялистов водила метрополию за нос, и до недавнего времени довольно успешно. Еще полгода назад премьер-министр Дна категорически отвергал саму мысль о том, что какие-то силы на планете готовятся запустить спутник. Премьеру демонстрировали вещдоки: снимки с дирижабля, копии документов о перемещениях строительных материалов, машин и финансов. Премьер – изрядный сукин сын – клялся в непричастности и обещал провести расследование. После третьего напоминания он и в самом деле распорядился создать правительственную комиссию по проверке фактов. За три месяца работы комиссия пришла к глубокомысленному заключению о том, что работы по созданию собственной ракетной техники Дна действительно ведутся и финансируются консорциумом «Чистое небо», поддерживающим оппозицию, однако носят сугубо предварительный характер и никаким боком не связаны с космосом. По мнению комиссии, проект запуска со Дна собственного спутника сугубо фантастичен и никогда не будет осуществлен. Максимум – небольшие ракеты для изучения атмосферы…
Почему? Чиновные туземцы улыбались и деликатно призывали раскрыть глаза пошире. Это Дно! Кто вкусил все его прелести, тот поймет. Что до упомянутого консорциума, то он на законных основаниях получил лицензию на разработку полезных ископаемых в районе, где находится упомянутый вулкан. Уверяем, что все возведенные там сооружения имеют отношение лишь к горным работам и, конечно, являются временными. Да и может ли быть иначе, если следующее извержение или ураган почти наверняка снесет их без остатка?..
Туземцы прикидывались дурачками, это было ясно. Они врали, и премьер врал. По настоянию Терры были устроены две инспекционные поездки. Первая закончилась крушением дирижабля, причем никто не выжил, а вторую возглавлял Дональбайн Прусис. Валентин закачал в себя сухой отчет и отправился к Дональбайну за подробностями.
– Что там за катавасия случилась? Выкладывай.
За трое суток физиономия старого приятеля стала несколько больше походить на человеческую. С опорной системой было хуже – Дональбайн лежал в каком-то приспособлении, напоминающем помесь экзоскелета с пыточным устройством, и, кажется, подвергался медленному вытяжению. Наверное, ему все же не стоило чересчур активно прыгать и кувыркаться, радуясь возвращению в мир нормальной тяжести.
– Привидения, – пробурчал Дональбайн.
– Прошу прощения?
– Да не здесь! У меня с головой все в порядке. Что смотришь? Не веришь – спроси моих мучителей. Я и на Дне с ума не сходил, а привидения там видел! Как раз в той инспекционной поездке. Думал, галлюцинирую…
– Ты видел привидения на Дне? – спросил Валентин.
– Видел. Никакой мистики, но пугает здорово. В моем отчете этого нет, но тебе скажу. Как только мы высадились на склон вулкана, тут оно и началось. Вспучилось и полезло неизвестно что – из трещины в склоне, наверное. Моргнуть не успел, глядь – качаются этакие туманные твари пяти метров ростом, щупальца тянут. Нестойкие квазибиологические коллоидные структуры – так мне потом объяснили. Любопытны и глупы как пень. То ли примитивная жизнь, то ли вообще не жизнь, кто ее разберет. Сильно опасными их не считают, но я тебе так скажу: если бы я не побежал от них что есть духу, в штаны бы точно наложил. Жутко очень.
Валентин сочувственно покивал: ничего, мол, бывает.
– Вы нашли там только развалины старых шахтных построек и руины лагеря горняков, – сказал он. – Причем не на склоне вулкана, а на равнине недалеко от него. А у тебя не сложилось впечатление, что туземцы водили инспекцию за нос? Возможно, и встреча с привидениями была не случайной, и вулкан был не тот? Как проверишь? Космической системы навигации на Дне нет, снимков из космоса для сравнения тоже нет и при вечной облачности даже в принципе быть не может…
– Не сыпь соль на рану, – проскрежетал Дональбайн. – Сам об этом думаю. Тогда мы ослы и нет нам прощения. Только учти: на Дне человек здорово глупеет, я имею в виду – нормальный человек. Ему там не о том думается. Так ты это учти и прими меры, какие сможешь…
– А туземцы?
– Глупые обезьяны. И хитрости-то у них обезьяньи!
«Но ведь ты-то попался на обезьянью хитрость», – подумал Валентин.
Дональбайн скрипнул зубами и отвернулся. Вероятно, он подумал о том же самом.
Глава 3
Глава 4
– Потому что незачем. Есть Врата, их вполне хватает, так зачем же посылать туда корабли?
– Но ведь это поправимо, не так ли? Чего-то я тут не понимаю… Скажи: почему бы не уничтожить этот спутник донников, чуть только он высунет нос из атмосферы? Трудно повесить на орбиту три-четыре патрульных катера и просто-напросто подождать?
– Ого! – Дональбайн даже глаза выпучил. – Видно, что ты не технарь. Ты вообще хоть раз видел нуль-передатчик?
– Представь себе, ни разу.
– Это вот такая фитюлька. Плюс батарея, плюс таймер, плюс антенна. Вся эта начинка легко влезет в корпус размером с кулак, а больше ничего и не надо. Мы просто не сможем обнаружить такую кроху. Работу двигателей ракеты в атмосфере тоже не удастся засечь из-за жуткой облачности до больших высот. Я ведь говорил уже. Но если даже и засечем на финальном отрезке, то вряд ли успеем что-то сделать до отделения спутника, а там сразу его потеряем. Вокруг Дна каких только камней не летает… Помимо лун там еще куча мелких спутников и система колец, ты знаешь?
Это Валентин уже знал. Не понимал только, почему нельзя запросто обнаружить искусственный спутник и уничтожить. Приходилось брать на веру – Дональбайн был широко эрудирован в вопросах, не имеющих прямого отношения к дипломатии.
– Ладно, – сдался Валентин. – Теперь расскажи о политической системе и раскладе сил на текущий момент.
Отекшая рожа Дональбайна выразила недоумение.
– Ты же изучал материалы…
– Эти – не в полном объеме, – слукавил Валентин.
– Хм… – Дональбайн задумался. – Хм… – проговорил он спустя минуту еще раз и подмигнул чудовищным глазом, чего подглазный мешок даже не заметил. – Тебе это надо? Хочешь моих субъективных впечатлений? Вижу, хочешь… Другой бы послал тебя зубрить, но я добрый. Только сделай для меня одну вещь в порядке взаимопомощи. Сделаешь?
– Смотря какую.
– Постой у двери на стреме, а я покину это лежбище и чуток разомнусь. Увидишь, что бежит медицина, – возьми ее на себя, отвлеки вредителей…
Валентин засмеялся и кивнул.
В тот день он успел еще раз провести тренировку при полуторной тяжести, а назавтра, добив основные материалы по Трону Аида, продолжил изнурять себя в гравикамере. Сон, размышления, новая тренировка, ментограф, опять тренировка, опять сон, вызов к начальнику сектора, и снова тренировка… Встретиться с Вивьен снова не получилось, и, кажется, она надулась. А Валентин, посмотрев на себя в зеркало, подумал, что не нужно откладывать прощальное свидание на последний день, не то невеста, пожалуй, разочаруется в избраннике. Тренировки при повышенной тяжести – сегодня он постепенно увеличил ее с полуторной до двойной – уже сказались на физиономии. До жутко отекшей морды Дональбайна дело пока не дошло, но из зеркала на Валентина смотрел отнюдь не гладкий дипломат с не лишенным признаков мужественности фальшиво-открытым лицом, а какой-то сомнительный потасканный тип. Осанка пока не пострадала, и на том спасибо.
На четвертый день он решил, что достаточно подкован в политическом болотце Дна, чтобы не угодить с первых шагов в гиблую трясину. По мнению Дональбайна, по мнению торгпреда, по мнению начальника сектора и, что еще важнее, по мнению Пегого Удава, правящая на Дне партия лоялистов водила метрополию за нос, и до недавнего времени довольно успешно. Еще полгода назад премьер-министр Дна категорически отвергал саму мысль о том, что какие-то силы на планете готовятся запустить спутник. Премьеру демонстрировали вещдоки: снимки с дирижабля, копии документов о перемещениях строительных материалов, машин и финансов. Премьер – изрядный сукин сын – клялся в непричастности и обещал провести расследование. После третьего напоминания он и в самом деле распорядился создать правительственную комиссию по проверке фактов. За три месяца работы комиссия пришла к глубокомысленному заключению о том, что работы по созданию собственной ракетной техники Дна действительно ведутся и финансируются консорциумом «Чистое небо», поддерживающим оппозицию, однако носят сугубо предварительный характер и никаким боком не связаны с космосом. По мнению комиссии, проект запуска со Дна собственного спутника сугубо фантастичен и никогда не будет осуществлен. Максимум – небольшие ракеты для изучения атмосферы…
Почему? Чиновные туземцы улыбались и деликатно призывали раскрыть глаза пошире. Это Дно! Кто вкусил все его прелести, тот поймет. Что до упомянутого консорциума, то он на законных основаниях получил лицензию на разработку полезных ископаемых в районе, где находится упомянутый вулкан. Уверяем, что все возведенные там сооружения имеют отношение лишь к горным работам и, конечно, являются временными. Да и может ли быть иначе, если следующее извержение или ураган почти наверняка снесет их без остатка?..
Туземцы прикидывались дурачками, это было ясно. Они врали, и премьер врал. По настоянию Терры были устроены две инспекционные поездки. Первая закончилась крушением дирижабля, причем никто не выжил, а вторую возглавлял Дональбайн Прусис. Валентин закачал в себя сухой отчет и отправился к Дональбайну за подробностями.
– Что там за катавасия случилась? Выкладывай.
За трое суток физиономия старого приятеля стала несколько больше походить на человеческую. С опорной системой было хуже – Дональбайн лежал в каком-то приспособлении, напоминающем помесь экзоскелета с пыточным устройством, и, кажется, подвергался медленному вытяжению. Наверное, ему все же не стоило чересчур активно прыгать и кувыркаться, радуясь возвращению в мир нормальной тяжести.
– Привидения, – пробурчал Дональбайн.
– Прошу прощения?
– Да не здесь! У меня с головой все в порядке. Что смотришь? Не веришь – спроси моих мучителей. Я и на Дне с ума не сходил, а привидения там видел! Как раз в той инспекционной поездке. Думал, галлюцинирую…
– Ты видел привидения на Дне? – спросил Валентин.
– Видел. Никакой мистики, но пугает здорово. В моем отчете этого нет, но тебе скажу. Как только мы высадились на склон вулкана, тут оно и началось. Вспучилось и полезло неизвестно что – из трещины в склоне, наверное. Моргнуть не успел, глядь – качаются этакие туманные твари пяти метров ростом, щупальца тянут. Нестойкие квазибиологические коллоидные структуры – так мне потом объяснили. Любопытны и глупы как пень. То ли примитивная жизнь, то ли вообще не жизнь, кто ее разберет. Сильно опасными их не считают, но я тебе так скажу: если бы я не побежал от них что есть духу, в штаны бы точно наложил. Жутко очень.
Валентин сочувственно покивал: ничего, мол, бывает.
– Вы нашли там только развалины старых шахтных построек и руины лагеря горняков, – сказал он. – Причем не на склоне вулкана, а на равнине недалеко от него. А у тебя не сложилось впечатление, что туземцы водили инспекцию за нос? Возможно, и встреча с привидениями была не случайной, и вулкан был не тот? Как проверишь? Космической системы навигации на Дне нет, снимков из космоса для сравнения тоже нет и при вечной облачности даже в принципе быть не может…
– Не сыпь соль на рану, – проскрежетал Дональбайн. – Сам об этом думаю. Тогда мы ослы и нет нам прощения. Только учти: на Дне человек здорово глупеет, я имею в виду – нормальный человек. Ему там не о том думается. Так ты это учти и прими меры, какие сможешь…
– А туземцы?
– Глупые обезьяны. И хитрости-то у них обезьяньи!
«Но ведь ты-то попался на обезьянью хитрость», – подумал Валентин.
Дональбайн скрипнул зубами и отвернулся. Вероятно, он подумал о том же самом.
Глава 3
Билет домой
Первым, что увидел над собой Валентин, проснувшись, была замеченная еще вчера ветвистая трещина в потолке. Валентин повернул голову, что далось ему не без труда, и увидел, что трещина распространяется и на стену. Тогда он вспомнил, где находится, и издал неслышный стон.
Трон Аида. Дно. Тяжелая и притом сейсмическая планета, давно сгореть бы ей в космическом катаклизме. Жилая часть торгпредства.
Он не пробыл на Дне и суток – суток по счету Терры, поскольку сутки на Дне были вдвое короче, – и уже мечтал о возвращении. А ведь только вчера на Терре он довел перегрузку в гравикамере до кондиций Дна, научился двигаться без риска сломать или вывихнуть себе что-нибудь и вообразил, что можно так жить!
Нет, «жить» – это большая натяжка. Но уж во всяком случае продержаться несколько недель или, если сильно не повезет, месяцев. Так думалось.
Оказалось, что носить тяжести хорошо лишь тогда, когда в любой момент можешь избавиться от лишнего груза.
Грузом был он сам. Ныли мышцы. Вчера Валентин мужественно прошел долгую отсидку в шлюзовой гравибарокамере перед Вратами и столь же мужественно продержался несколько часов, знакомясь с временным начальством, новыми коллегами и новой обстановкой. К концу дня он лишь чрезвычайным усилием воли мог поддерживать непринужденную беседу. Ноги дрожали, кожа сочилась липким потом, челюсть все время норовила отпасть под собственным весом, все труднее становилось держать свинцовые веки, и даже ухоженная золотистая шевелюра показалась чрезмерно тяжелой. Мнилось, что она способна оттянуть скальп до самых пяток.
При этом он больше сидел, чем ходил, и больше лежал, чем сидел. Еще плавал. Глава торгпредства принял его в бассейне, и Валентин не заставил повторять дважды приглашение скинуть одежду и освежиться. Вода не только освежала – она держала. Лишь в ней, да в гель-капсуле подогнанного по росту и опробованного экзоскелета, да еще в гель-кровати можно было почувствовать себя человеком. Несомненно, превыше всех законов физики здешние старожилы почитали закон Архимеда.
Воздух внутри здания, фильтрованный и кондиционированный, все равно оставался воздухом Дна. Невозможно было шевельнуться, чтобы не ощутить его упругое сопротивление. Уроненная со стола бумажка, выписывая самые замысловатые кренделя, планировала на пол столь долго, что надоедало следить за ее траекторией. Шум в ушах, сильный вчера, сегодня ослаб, но не пропал, намекая, что намерен остаться с Валентином надолго. Мысль о том, что в воздушной среде привычной плотности ему пришлось бы таскать еще килограммов двадцать лишнего собственного веса, не очень-то грела. Торгпред вчера рассказывал за рюмкой крепкого, что где-то на крайнем юге материка якобы существует глубочайшее ущелье, по мере спуска в которое воздух постепенно сгущается все сильнее, пока не доходит до кондиций настоящей жидкости. Врал, наверное. Пересказывал мифы. Но не приходилось удивляться тому, что наиболее ходовым видом воздушного транспорта аборигенов служили дирижабли, причем мягкой конструкции – такие, чтобы можно было скатать их гондолы, выпустив из баллонов газ, и убрать пустые оболочки в подземные укрытия с началом сезона ураганов…
Убожество.
Но – контролируемое убожество. Помимо дирижаблей летали самолеты и вертолеты, по автострадам Дна перемещались приземистые, как черепахи, машины, способные устоять на дороге при сильном ветре, работала промышленность, где-то и как-то выращивались урожаи, и на десятки километров по лавовым равнинам расстилались города с коническими или пирамидальными зданиями, устойчивыми к ураганам и землетрясениям. Лишь здание торгпредства назло местным стихиям нахально торчало серым кубом. Наверняка туземцы были уверены, что долго оно не простоит…
Трещина в потолке спальни склоняла к той же мысли. Что ж, долго он здесь не задержится. Валентин решил это твердо. Он выполнит задание, донники и думать перестанут о том, чтобы запускать в небо спутники, нарождающийся сепаратизм туземцев будет подавлен самой планетой при некотором участии эмиссара с Терры – и домой, домой! Разрушение катапульты – это и есть билет домой. С триумфом. Со щитом и всевозможными венками.
Он прокрутил в уме картинки, выданные ему специалистами, понимающими техническую сторону проблемы. По их мнению, обыкновенная электромагнитная катапульта не способна обеспечить ракете-носителю необходимый предварительный разгон – помешает торможение о воздух. В этом пункте Валентин был согласен со спецами безоговорочно: тот, кто пробыл на Дне хоть час, надолго запомнит эту желеобразную среду, которой приходится дышать. Значит – что? Инженеры указывали: катапульта должна быть построена по принципу пневмотрубы, воздух перед разгоняемой ракетой должен отсасываться, а позади нее – нагнетаться. Стало быть, относительно герметичная труба, ее торцы должны быть закрыты некими заслонками, и на конечном этапе предварительного разгона выпускная заслонка должна открыться автоматически, скорее всего, одновременно с запуском маршевых двигателей ракеты. Сама по себе принципиальная реализуемость такого стартового комплекса не вызывала у инженеров сомнений. Валентин и тут с ними не спорил: люди справляются и не с такими проблемами.
Но то люди, а то донники!
Вчера Валентин насмотрелся на них вдоволь – и на гостей торгпредства, и на обыкновенных горожан. Не вняв советам, он решился на прогулку по столице. Преступность на Дне практически отсутствовала, да и кто осмелился бы напасть на гостя из метрополии? Закованный в экзоскелет, он возвышался над туземцами, как титан над гномами. Гномы едва доставали титану до коленного сустава. По сути, экзоскелет был большим шагающим роботом, несущим в себе гель-капсулу с человеком. Гель был замечательный: не прилипал ни к коже, ни к одежде и благодаря архимедовой силе значительно снижал вес.
Все равно было тяжеловато, особенно шее. Можно погрузиться в гель по самый подбородок, но кочан головы все равно будет торчать сверху и давить, давить на позвоночный столб…
Прогулка преследовала еще одну цель. Торгпредство выходило фасадом на широкую улицу, и Валентин прошел ее всю, неприязненно косясь на приземистые конусы и пирамиды туземных домов. В конце он якобы случайно свернул в тупик и немного потоптался там, прежде чем с видимым неудовольствием обнаружил отсутствие дальнейшего пути. Это был сигнал агенту Астра о выходе на связь. С него Валентин решил начать. Ругая тупоголовых туземных агентов, Дональбайн отзывался об Астре сравнительно благосклонно.
Наверное, агент Астра жил где-то неподалеку. Вероятно, он имел техническую возможность постоянно отслеживать тупик. Еще позавчера Валентин удивлялся: не дурак ли Дональбайн, раз выбрал столь бросающийся в глаза сигнал? На Дне пришлось убедиться: нет, не дурак. Донники тупы по самой своей природе. Они слишком поглощены борьбой за выживание, их интеллект, если о нем вообще можно говорить, изощрен только в этом. Подумать только – у них практически нет преступности!
А почему? Вчера Валентин удивился, узнав об этом. Сегодня, размышляя и сопоставляя, он согласился с мнением экспертов: выжить на Дне можно только сообща. Помогая друг другу бескорыстно и не дожидаясь просьбы о помощи. Так они и выжили, а всевозможные хитрованы-индивидуалисты, не говоря уже о клинических асоциалах, выбраковывались естественным порядком на протяжении тысячелетий, пока их практически не осталось. Будь иначе, человечеству просто не удалось бы зацепиться за Дно…
Продираясь сквозь густой воздух, продавливая его, чувствуя себя мухой в сиропе, Валентин клял донников за то, что у них не случилось иначе. Тогда бы не было на этой планете людей, мечтающих, видите ли, о запуске спутника!
Он попытался представить себе местную криминальную полицию и расхохотался бы, будь он менее вымотан прогулкой. А контрразведка? Наверное, она существует, коль скоро правящие круги Дна не лишены примитивных понятий о хитрости, – но где она? Пока не видно. И Дональбайн не ощущал ее внимания, и его предшественники… Наверное, и ощущать-то нечего. А жаль! Как ни противно бороться со слабосильными, Пегий Удав выше оценит победу, если на пути к ней донники воздвигнут коварные – по их убогим представлениям – препятствия.
Гонимое ветерком, проплыло зеленое облачко воздушного фитопланктона. На всякий случай Валентин обошел его стороной, хоть и дышал сквозь фильтр. Дымя смрадным выхлопом, пронеслась на бешеной скорости – километров сорок в час – черепахоподобная механическая повозка, и ощутимо ударил в лицо взбаламученный воздушный кисель. Протопали двое туземцев, катя детскую коляску – немалой прочности конструкцию на толстых осях. Имей коляска гусеничный ход, Валентин не удивился бы: какова планета, таковы и конструкции. Лица туземных коротышек дивно гармонировали с цветом дорожного покрытия. «Какие-то они тут все серые, – подумал Валентин. – Ультрафиолета мало, так, по идее, туземцы должны быть белые вроде мучных червей, а они серые. И планета у них серая, и жизнь наверняка такая же…»
Бабах! Тах-тах-тах-тах!.. Бабах!..
Валентин вздрогнул от неожиданности и боли в барабанных перепонках. Пальба велась с нескольких точек, и каждый выстрел болезненно бил по ушам. Бабах! Бабах! Тах-тах-тах-тах-тах… Кретины!.. Куда стреляют, в кого стреляют, зачем стреляют?..
Он не успел оглядеться по сторонам. Невероятной силы удар обрушился на него сзади. Испугаться Валентин тоже не успел. Падая вперед, он с болезненным интересом размышлял: выдержат ли ребра экзоскелета такой удар о мостовую?
Упав, он отключился всего лишь на секунду. Экзоскелет был вроде цел, он по-прежнему повиновался малейшим движениям мышц, и гель-капсула исправно уменьшала тяжесть тела, но почему-то сильно болела правая лопатка. Ранен?.. Валентин поднялся на четвереньки, затем встал во весь рост и осмотрелся.
А посмотреть было на что. Парочки с коляской и след простыл, зато там, где она только что была, с хриплым криком корчилась огромная кошмарная тварь, разевая зубастый клюв и молотя по мостовой кожистыми крыльями. Еще с десяток таких же тварей кружили над городом, временами ныряя к самым крышам и вновь взмывая в серое клубящееся небо. По ним били с нескольких точек. Тах-тах-тах-тах! – захлебывались малокалиберные зенитки. Бабах! – мучительно для барабанных рявкали орудия покрупнее. Быстро гася скорость в плотной воздушной среде, снаряды становились видимыми и круто поворачивали к земле. Вот одна крылатая тварь наткнулась на россыпь излетных снарядов, но лишь взмахнула крыльями, недовольно вякнула и поднялась выше. Другой бестии повезло меньше – ее развороченное туловище неспешно, как в замедленной киносъемке, кувыркаясь, падало на конические кровли.
Валентин досмотрел представление до конца. Две твари были убиты, одна подраненная ушла со снижением, остальные вышли из зоны поражения и растворились в мутном небе. Буравя воздушный кисель винтами, в ту же сторону устремилось звено короткокрылых самолетов, как видно, только что поднятых по тревоге, и уже издалека донеслось приглушенное «тах-тах-тах-тах». Охамевших птеродактилей пытались если не добить, то хотя бы выработать у них привычку держаться от столицы подальше. Лишь тогда к Валентину подбежал смахивающий на гнома абориген.
– Ты цел? – У гнома был смешной акцент.
– Я ранен, – процедил Валентин, осознав, что от банального ушиба лопатка болела бы не столь сильно и вообще иначе.
– Сам доберешься? – Туземец явно не собирался оказывать первую помощь пострадавшему.
– Сам доберусь, – зло буркнул Валентин. Лопатка здорово саднила, и по ней, кажется, струилась кровь.
Туземец побежал дальше по своим туземным делам. Еще вчера Валентин вволю посмеялся бы принятому на Дне стилю бега – сильно наклонившись вперед и загребая воздух руками, как плывущая собака, – но теперь он уже успел окунуться в донное бытие и не видел поводов для смеха. Сволочной город – хищники над ним летают… И это еще столица! Сволочная планета… И населяющие ее карлики – сволочи. Вот этот – ясно же видел, что перед ним дипломатическое лицо, получил информацию о ранении и преспокойно удрал, даже не подумав вызвать экстренную медицинскую бригаду. Конечно, дипломатическое лицо и само доберется до торгпредства, оно даже сказало об этом туземцу, но пиетет-то должен быть! А если не пиетет, то хотя бы обыкновенное сострадание!
Изощряясь про себя в придумывании новых гнусных эпитетов здешним гномам, Валентин заспешил к торгпредству.
– Привыкайте, – внушал ему полчаса спустя Леонардо Квай, молодой рыжий парень, одолженный Валентину торгпредом в качестве помощника. – Это Дно. Каково местечко, таков и народец. Никаких комплексов. Примитивный рационализм. Переговоры с ними вести – скука смертная. Что?.. Бессердечные скоты? Ну, в какой-то степени… А вообще, зависит от точки зрения. Вот тот ваш туземец – он ведь спросил, доберетесь ли вы сами. С его точки зрения – проявил заботу. Он знает, что наша медицина не чета местной. Вы ответили утвердительно, вот он и отстал. Видел же: рана ваша не опасна, экзоскелет исправен, что же еще? С туземной точки зрения, тот карлик сделал все, что мог и что должен был…
– С-с-скотина! – шипел Валентин.
Если верить Кваю, не произошло ничего экстраординарного, но Квай был склонен упрощать. Вчера Валентин попросил его в порядке теста загадать любое число от единицы до миллиона.
– Загадал.
– Ну и что вы загадали?
– Единицу.
– Почему?
– Можно ведь? – Квай удивленно поднял рыжие ресницы.
– Можно. Но почему единицу?
– Просто принцип экономии мышления.
Кажется, этот принцип был для Квая главным правилом жизни вообще, а жизни на Дне в особенности. То ли он всегда был таким, то ли научился у туземцев.
Телесно Валентин уже почти не страдал – наложенный на рваную рану заживлятор быстро делал свое дело, – зато страдал духовно. Не-ет, от представлений о порядочности, даже таких рудиментарных, какие бывают у нормального дипломата, здесь придется решительно избавляться. Нечего церемониться с донниками – церемоний иногда заслуживают люди, но не примитивные живые механизмы.
И отлично! Тем легче будет заслужить билет домой.
Тот самый. Со щитом и лавровыми венками.
Трон Аида. Дно. Тяжелая и притом сейсмическая планета, давно сгореть бы ей в космическом катаклизме. Жилая часть торгпредства.
Он не пробыл на Дне и суток – суток по счету Терры, поскольку сутки на Дне были вдвое короче, – и уже мечтал о возвращении. А ведь только вчера на Терре он довел перегрузку в гравикамере до кондиций Дна, научился двигаться без риска сломать или вывихнуть себе что-нибудь и вообразил, что можно так жить!
Нет, «жить» – это большая натяжка. Но уж во всяком случае продержаться несколько недель или, если сильно не повезет, месяцев. Так думалось.
Оказалось, что носить тяжести хорошо лишь тогда, когда в любой момент можешь избавиться от лишнего груза.
Грузом был он сам. Ныли мышцы. Вчера Валентин мужественно прошел долгую отсидку в шлюзовой гравибарокамере перед Вратами и столь же мужественно продержался несколько часов, знакомясь с временным начальством, новыми коллегами и новой обстановкой. К концу дня он лишь чрезвычайным усилием воли мог поддерживать непринужденную беседу. Ноги дрожали, кожа сочилась липким потом, челюсть все время норовила отпасть под собственным весом, все труднее становилось держать свинцовые веки, и даже ухоженная золотистая шевелюра показалась чрезмерно тяжелой. Мнилось, что она способна оттянуть скальп до самых пяток.
При этом он больше сидел, чем ходил, и больше лежал, чем сидел. Еще плавал. Глава торгпредства принял его в бассейне, и Валентин не заставил повторять дважды приглашение скинуть одежду и освежиться. Вода не только освежала – она держала. Лишь в ней, да в гель-капсуле подогнанного по росту и опробованного экзоскелета, да еще в гель-кровати можно было почувствовать себя человеком. Несомненно, превыше всех законов физики здешние старожилы почитали закон Архимеда.
Воздух внутри здания, фильтрованный и кондиционированный, все равно оставался воздухом Дна. Невозможно было шевельнуться, чтобы не ощутить его упругое сопротивление. Уроненная со стола бумажка, выписывая самые замысловатые кренделя, планировала на пол столь долго, что надоедало следить за ее траекторией. Шум в ушах, сильный вчера, сегодня ослаб, но не пропал, намекая, что намерен остаться с Валентином надолго. Мысль о том, что в воздушной среде привычной плотности ему пришлось бы таскать еще килограммов двадцать лишнего собственного веса, не очень-то грела. Торгпред вчера рассказывал за рюмкой крепкого, что где-то на крайнем юге материка якобы существует глубочайшее ущелье, по мере спуска в которое воздух постепенно сгущается все сильнее, пока не доходит до кондиций настоящей жидкости. Врал, наверное. Пересказывал мифы. Но не приходилось удивляться тому, что наиболее ходовым видом воздушного транспорта аборигенов служили дирижабли, причем мягкой конструкции – такие, чтобы можно было скатать их гондолы, выпустив из баллонов газ, и убрать пустые оболочки в подземные укрытия с началом сезона ураганов…
Убожество.
Но – контролируемое убожество. Помимо дирижаблей летали самолеты и вертолеты, по автострадам Дна перемещались приземистые, как черепахи, машины, способные устоять на дороге при сильном ветре, работала промышленность, где-то и как-то выращивались урожаи, и на десятки километров по лавовым равнинам расстилались города с коническими или пирамидальными зданиями, устойчивыми к ураганам и землетрясениям. Лишь здание торгпредства назло местным стихиям нахально торчало серым кубом. Наверняка туземцы были уверены, что долго оно не простоит…
Трещина в потолке спальни склоняла к той же мысли. Что ж, долго он здесь не задержится. Валентин решил это твердо. Он выполнит задание, донники и думать перестанут о том, чтобы запускать в небо спутники, нарождающийся сепаратизм туземцев будет подавлен самой планетой при некотором участии эмиссара с Терры – и домой, домой! Разрушение катапульты – это и есть билет домой. С триумфом. Со щитом и всевозможными венками.
Он прокрутил в уме картинки, выданные ему специалистами, понимающими техническую сторону проблемы. По их мнению, обыкновенная электромагнитная катапульта не способна обеспечить ракете-носителю необходимый предварительный разгон – помешает торможение о воздух. В этом пункте Валентин был согласен со спецами безоговорочно: тот, кто пробыл на Дне хоть час, надолго запомнит эту желеобразную среду, которой приходится дышать. Значит – что? Инженеры указывали: катапульта должна быть построена по принципу пневмотрубы, воздух перед разгоняемой ракетой должен отсасываться, а позади нее – нагнетаться. Стало быть, относительно герметичная труба, ее торцы должны быть закрыты некими заслонками, и на конечном этапе предварительного разгона выпускная заслонка должна открыться автоматически, скорее всего, одновременно с запуском маршевых двигателей ракеты. Сама по себе принципиальная реализуемость такого стартового комплекса не вызывала у инженеров сомнений. Валентин и тут с ними не спорил: люди справляются и не с такими проблемами.
Но то люди, а то донники!
Вчера Валентин насмотрелся на них вдоволь – и на гостей торгпредства, и на обыкновенных горожан. Не вняв советам, он решился на прогулку по столице. Преступность на Дне практически отсутствовала, да и кто осмелился бы напасть на гостя из метрополии? Закованный в экзоскелет, он возвышался над туземцами, как титан над гномами. Гномы едва доставали титану до коленного сустава. По сути, экзоскелет был большим шагающим роботом, несущим в себе гель-капсулу с человеком. Гель был замечательный: не прилипал ни к коже, ни к одежде и благодаря архимедовой силе значительно снижал вес.
Все равно было тяжеловато, особенно шее. Можно погрузиться в гель по самый подбородок, но кочан головы все равно будет торчать сверху и давить, давить на позвоночный столб…
Прогулка преследовала еще одну цель. Торгпредство выходило фасадом на широкую улицу, и Валентин прошел ее всю, неприязненно косясь на приземистые конусы и пирамиды туземных домов. В конце он якобы случайно свернул в тупик и немного потоптался там, прежде чем с видимым неудовольствием обнаружил отсутствие дальнейшего пути. Это был сигнал агенту Астра о выходе на связь. С него Валентин решил начать. Ругая тупоголовых туземных агентов, Дональбайн отзывался об Астре сравнительно благосклонно.
Наверное, агент Астра жил где-то неподалеку. Вероятно, он имел техническую возможность постоянно отслеживать тупик. Еще позавчера Валентин удивлялся: не дурак ли Дональбайн, раз выбрал столь бросающийся в глаза сигнал? На Дне пришлось убедиться: нет, не дурак. Донники тупы по самой своей природе. Они слишком поглощены борьбой за выживание, их интеллект, если о нем вообще можно говорить, изощрен только в этом. Подумать только – у них практически нет преступности!
А почему? Вчера Валентин удивился, узнав об этом. Сегодня, размышляя и сопоставляя, он согласился с мнением экспертов: выжить на Дне можно только сообща. Помогая друг другу бескорыстно и не дожидаясь просьбы о помощи. Так они и выжили, а всевозможные хитрованы-индивидуалисты, не говоря уже о клинических асоциалах, выбраковывались естественным порядком на протяжении тысячелетий, пока их практически не осталось. Будь иначе, человечеству просто не удалось бы зацепиться за Дно…
Продираясь сквозь густой воздух, продавливая его, чувствуя себя мухой в сиропе, Валентин клял донников за то, что у них не случилось иначе. Тогда бы не было на этой планете людей, мечтающих, видите ли, о запуске спутника!
Он попытался представить себе местную криминальную полицию и расхохотался бы, будь он менее вымотан прогулкой. А контрразведка? Наверное, она существует, коль скоро правящие круги Дна не лишены примитивных понятий о хитрости, – но где она? Пока не видно. И Дональбайн не ощущал ее внимания, и его предшественники… Наверное, и ощущать-то нечего. А жаль! Как ни противно бороться со слабосильными, Пегий Удав выше оценит победу, если на пути к ней донники воздвигнут коварные – по их убогим представлениям – препятствия.
Гонимое ветерком, проплыло зеленое облачко воздушного фитопланктона. На всякий случай Валентин обошел его стороной, хоть и дышал сквозь фильтр. Дымя смрадным выхлопом, пронеслась на бешеной скорости – километров сорок в час – черепахоподобная механическая повозка, и ощутимо ударил в лицо взбаламученный воздушный кисель. Протопали двое туземцев, катя детскую коляску – немалой прочности конструкцию на толстых осях. Имей коляска гусеничный ход, Валентин не удивился бы: какова планета, таковы и конструкции. Лица туземных коротышек дивно гармонировали с цветом дорожного покрытия. «Какие-то они тут все серые, – подумал Валентин. – Ультрафиолета мало, так, по идее, туземцы должны быть белые вроде мучных червей, а они серые. И планета у них серая, и жизнь наверняка такая же…»
Бабах! Тах-тах-тах-тах!.. Бабах!..
Валентин вздрогнул от неожиданности и боли в барабанных перепонках. Пальба велась с нескольких точек, и каждый выстрел болезненно бил по ушам. Бабах! Бабах! Тах-тах-тах-тах-тах… Кретины!.. Куда стреляют, в кого стреляют, зачем стреляют?..
Он не успел оглядеться по сторонам. Невероятной силы удар обрушился на него сзади. Испугаться Валентин тоже не успел. Падая вперед, он с болезненным интересом размышлял: выдержат ли ребра экзоскелета такой удар о мостовую?
Упав, он отключился всего лишь на секунду. Экзоскелет был вроде цел, он по-прежнему повиновался малейшим движениям мышц, и гель-капсула исправно уменьшала тяжесть тела, но почему-то сильно болела правая лопатка. Ранен?.. Валентин поднялся на четвереньки, затем встал во весь рост и осмотрелся.
А посмотреть было на что. Парочки с коляской и след простыл, зато там, где она только что была, с хриплым криком корчилась огромная кошмарная тварь, разевая зубастый клюв и молотя по мостовой кожистыми крыльями. Еще с десяток таких же тварей кружили над городом, временами ныряя к самым крышам и вновь взмывая в серое клубящееся небо. По ним били с нескольких точек. Тах-тах-тах-тах! – захлебывались малокалиберные зенитки. Бабах! – мучительно для барабанных рявкали орудия покрупнее. Быстро гася скорость в плотной воздушной среде, снаряды становились видимыми и круто поворачивали к земле. Вот одна крылатая тварь наткнулась на россыпь излетных снарядов, но лишь взмахнула крыльями, недовольно вякнула и поднялась выше. Другой бестии повезло меньше – ее развороченное туловище неспешно, как в замедленной киносъемке, кувыркаясь, падало на конические кровли.
Валентин досмотрел представление до конца. Две твари были убиты, одна подраненная ушла со снижением, остальные вышли из зоны поражения и растворились в мутном небе. Буравя воздушный кисель винтами, в ту же сторону устремилось звено короткокрылых самолетов, как видно, только что поднятых по тревоге, и уже издалека донеслось приглушенное «тах-тах-тах-тах». Охамевших птеродактилей пытались если не добить, то хотя бы выработать у них привычку держаться от столицы подальше. Лишь тогда к Валентину подбежал смахивающий на гнома абориген.
– Ты цел? – У гнома был смешной акцент.
– Я ранен, – процедил Валентин, осознав, что от банального ушиба лопатка болела бы не столь сильно и вообще иначе.
– Сам доберешься? – Туземец явно не собирался оказывать первую помощь пострадавшему.
– Сам доберусь, – зло буркнул Валентин. Лопатка здорово саднила, и по ней, кажется, струилась кровь.
Туземец побежал дальше по своим туземным делам. Еще вчера Валентин вволю посмеялся бы принятому на Дне стилю бега – сильно наклонившись вперед и загребая воздух руками, как плывущая собака, – но теперь он уже успел окунуться в донное бытие и не видел поводов для смеха. Сволочной город – хищники над ним летают… И это еще столица! Сволочная планета… И населяющие ее карлики – сволочи. Вот этот – ясно же видел, что перед ним дипломатическое лицо, получил информацию о ранении и преспокойно удрал, даже не подумав вызвать экстренную медицинскую бригаду. Конечно, дипломатическое лицо и само доберется до торгпредства, оно даже сказало об этом туземцу, но пиетет-то должен быть! А если не пиетет, то хотя бы обыкновенное сострадание!
Изощряясь про себя в придумывании новых гнусных эпитетов здешним гномам, Валентин заспешил к торгпредству.
– Привыкайте, – внушал ему полчаса спустя Леонардо Квай, молодой рыжий парень, одолженный Валентину торгпредом в качестве помощника. – Это Дно. Каково местечко, таков и народец. Никаких комплексов. Примитивный рационализм. Переговоры с ними вести – скука смертная. Что?.. Бессердечные скоты? Ну, в какой-то степени… А вообще, зависит от точки зрения. Вот тот ваш туземец – он ведь спросил, доберетесь ли вы сами. С его точки зрения – проявил заботу. Он знает, что наша медицина не чета местной. Вы ответили утвердительно, вот он и отстал. Видел же: рана ваша не опасна, экзоскелет исправен, что же еще? С туземной точки зрения, тот карлик сделал все, что мог и что должен был…
– С-с-скотина! – шипел Валентин.
Если верить Кваю, не произошло ничего экстраординарного, но Квай был склонен упрощать. Вчера Валентин попросил его в порядке теста загадать любое число от единицы до миллиона.
– Загадал.
– Ну и что вы загадали?
– Единицу.
– Почему?
– Можно ведь? – Квай удивленно поднял рыжие ресницы.
– Можно. Но почему единицу?
– Просто принцип экономии мышления.
Кажется, этот принцип был для Квая главным правилом жизни вообще, а жизни на Дне в особенности. То ли он всегда был таким, то ли научился у туземцев.
Телесно Валентин уже почти не страдал – наложенный на рваную рану заживлятор быстро делал свое дело, – зато страдал духовно. Не-ет, от представлений о порядочности, даже таких рудиментарных, какие бывают у нормального дипломата, здесь придется решительно избавляться. Нечего церемониться с донниками – церемоний иногда заслуживают люди, но не примитивные живые механизмы.
И отлично! Тем легче будет заслужить билет домой.
Тот самый. Со щитом и лавровыми венками.
Глава 4
Уродина Астра
Он плавал в бассейне, блаженно расслабляясь после прямохождения. В здании торгпредства помещались три бассейна – один большой, общий, один малый для личных нужд торгпреда и один лечебный у медиков. Как следовало из информации о Троне Аида, каждая порядочная семья туземцев имела собственный бассейн, пусть совсем крохотный, вроде корыта. Без периодического отдыха от излишней тяжести не могли обходиться даже донники.
Туземца он слушал вполуха – принесенная им информация большего не заслуживала. Туземец был крайне мал ростом, как все донники, узловато мускулист, кривоног, волосат и подобострастен. Плавая вокруг Валентина кругами, он все время старался искательно заглянуть в глаза хозяину – такому большому, важному, величаво медлительному. Весь вид агента демонстрировал готовность служить, и служить с радостью. Имел бы хвост – непременно завертел бы им, как пропеллером. Туземная агентура работала за деньги и туманную перспективу когда-нибудь покинуть Дно. Деньги везде деньги, иметь их всякому приятно – можно, например, оборудовать свой дом большим бассейном вместо маленького, – но главной приманкой, конечно, служила иммиграция на Терру или какую-нибудь другую развитую планету Лиги. Денежные суммы шли агентам исправно, но первый приз пока еще не достался никому.
Валентин считал это неправильным. Надо поощрить кого-нибудь одного, наглядно показав туземным коротышкам, что их заветная цель достижима, – тогда они в лепешку расшибутся, рогом будут землю рыть, а некоторые, возможно, даже поумнеют. Но не этот…
Туземец числился по транспортному департаменту. Он подробно докладывал о шоссе, протянутом еще в позапрошлом году к подножию Клоаки Сатаны, о мостах, переброшенных через свежие тектонические разломы, о нескончаемом ремонте этого шоссе, а главное, о перевезенных по нему грузах. Впрочем, после постройки близ вулкана центра управления полетом, сборочных цехов для ракет-носителей и всяческой инфраструктуры, после завоза оборудования и рабочей силы главной дорогой сделалась воздушная. Громоздкие секции катапульты доставлялись к месту грузовыми дирижаблями, а по шоссе продолжали возить всякую мелочь. Судя по характеру грузопотоков, работы близились к завершению.
– А топливо? – спросил Валентин.
Туземец захлопал серенькими безресничными веками – соображал, о чем шеф ведет речь.
– Для электростанции? – спросил он наконец.
– Нет, – терпеливо сказал Валентин. – Не для электростанции. Я знаю, что мощная тепловая электростанция в окрестностях Клоаки Сатаны давно построена. Я знаю, что она дает ток. Я знаю, что проще было построить электростанцию на месте, чем тянуть издалека линию электропередачи, тем более что ее постоянно рвало бы ураганами и сейсмическими подвижками. Я знаю, что электростанция снабжает энергией сборочное производство и стройку. Я знаю, что она будет снабжать энергией катапульту. Я знаю, что станция работает на каменном угле. Я даже догадываюсь, что без угля никакого электричества станция не давала бы. Один плюс один будет два: если электростанция исправно работает, значит, топливо для нее завезено. Соображать надо. Я спрашивал о другом топливе.
Агент вновь погрузился в мыслительный процесс. Даже плавать перестал. Надув брюхо, завис в воде серой лягушкой, морщил узенький лобик, рожал мысль.
Роды оказались трудными. Туземец мучился.
– На чем летает ракета? – пришел на помощь Валентин, устав ждать.
Туземца он слушал вполуха – принесенная им информация большего не заслуживала. Туземец был крайне мал ростом, как все донники, узловато мускулист, кривоног, волосат и подобострастен. Плавая вокруг Валентина кругами, он все время старался искательно заглянуть в глаза хозяину – такому большому, важному, величаво медлительному. Весь вид агента демонстрировал готовность служить, и служить с радостью. Имел бы хвост – непременно завертел бы им, как пропеллером. Туземная агентура работала за деньги и туманную перспективу когда-нибудь покинуть Дно. Деньги везде деньги, иметь их всякому приятно – можно, например, оборудовать свой дом большим бассейном вместо маленького, – но главной приманкой, конечно, служила иммиграция на Терру или какую-нибудь другую развитую планету Лиги. Денежные суммы шли агентам исправно, но первый приз пока еще не достался никому.
Валентин считал это неправильным. Надо поощрить кого-нибудь одного, наглядно показав туземным коротышкам, что их заветная цель достижима, – тогда они в лепешку расшибутся, рогом будут землю рыть, а некоторые, возможно, даже поумнеют. Но не этот…
Туземец числился по транспортному департаменту. Он подробно докладывал о шоссе, протянутом еще в позапрошлом году к подножию Клоаки Сатаны, о мостах, переброшенных через свежие тектонические разломы, о нескончаемом ремонте этого шоссе, а главное, о перевезенных по нему грузах. Впрочем, после постройки близ вулкана центра управления полетом, сборочных цехов для ракет-носителей и всяческой инфраструктуры, после завоза оборудования и рабочей силы главной дорогой сделалась воздушная. Громоздкие секции катапульты доставлялись к месту грузовыми дирижаблями, а по шоссе продолжали возить всякую мелочь. Судя по характеру грузопотоков, работы близились к завершению.
– А топливо? – спросил Валентин.
Туземец захлопал серенькими безресничными веками – соображал, о чем шеф ведет речь.
– Для электростанции? – спросил он наконец.
– Нет, – терпеливо сказал Валентин. – Не для электростанции. Я знаю, что мощная тепловая электростанция в окрестностях Клоаки Сатаны давно построена. Я знаю, что она дает ток. Я знаю, что проще было построить электростанцию на месте, чем тянуть издалека линию электропередачи, тем более что ее постоянно рвало бы ураганами и сейсмическими подвижками. Я знаю, что электростанция снабжает энергией сборочное производство и стройку. Я знаю, что она будет снабжать энергией катапульту. Я знаю, что станция работает на каменном угле. Я даже догадываюсь, что без угля никакого электричества станция не давала бы. Один плюс один будет два: если электростанция исправно работает, значит, топливо для нее завезено. Соображать надо. Я спрашивал о другом топливе.
Агент вновь погрузился в мыслительный процесс. Даже плавать перестал. Надув брюхо, завис в воде серой лягушкой, морщил узенький лобик, рожал мысль.
Роды оказались трудными. Туземец мучился.
– На чем летает ракета? – пришел на помощь Валентин, устав ждать.