Губарев Виталий Георгиевич. Королевство кривых зеркал

   На небе уже искрились звезды, когда Оля и Яло добрались до королевского дворца. В залах дворца горели свечи, и его хрустальные стены и окна переливались всеми цветами радуги. За дворцовой оградой звенели фонтаны, а на деревьях сладко пели невидимые птицы.
   - Как красиво! - вздохнула Оля. - Но как тяжело живется людям в этой стране!
   - Вон, наверно, главный вход во дворец, - сказала Яло, показывая на решетчатые ворота. - Только нас с тобой во дворец все равно не пустят... Да я больше и не могу идти. Я сильно натерла себе ногу.
   - Какую? - спросила Оля.
   - Левую.
   - А я правую... Как удивительно!
   - Ничего удивительного нет, - проворчала Яло, - ведь я твое отражение. И должна тебе сказать, что отражать тебя не очень-то приятно.
   - Вот как? - рассердилась Оля. - В таком случае я тоже должна тебе кое-что сказать. Меня очень удивляет, что ты мое отражение, а нисколечко на меня не похожа!
   - Не похожа? Чем же это? Разве тем, что я левша и родинка у меня на левой щеке, а не на правой?
   - Не в родинке дело. Я заметила, что ты... не обижайся, пожалуйста, Яло... что ты труслива. Но я простила бы тебе, если бы в твоем характере не было еще одной черты...
   - Скажите пожалуйста, она бы простила мне! Ты говоришь со мной так, будто бы я у тебя в подчинении. Хоть я и твое отражение, не забывай, что я такая же девочка, как и ты. Интересно, какая это у меня еще неприятная черта?
   - Ты можешь оставить человека в беде, Яло. Неужели тебе не жалко Гурда?
   Яло промолчала.
   - Прости меня, Оля, - в смущении заговорила наконец Яло. - Я не понимаю, почему я такая... Мне очень хочется быть хорошей, но как я ни стараюсь, у меня ничего не получается. Ты знаешь, о чем я даже думала? О том, что эти мои недостатки - это твои недостатки. Но теперь я вижу, что ты такая добрая. Тут, верно, какая-то ошибка.
   Оля почувствовала, как горячо стало ее щекам. "Бедная Яло, - подумала она, - никакой ошибки тут нет. Ты привыкла отражать мои недостатки и никак не можешь от них избавиться. Когда заболела одна девочка из нашего класса и мы пошли навестить ее, я всю дорогу ныла, что она живет очень далеко. Я думала не о больной подруге, а только о себе самой. Вот так же, как Яло теперь!"
   Оля положила руку на плечо Яло и тихо сказала:
   - Знаешь, Яло, о чем я вдруг подумала, когда увидела Гурда? Я подумала, что настоящая пионерка не может заботиться только о себе, когда другие нуждаются в ее помощи. - Она порывисто протянула спутнице руку. Давай больше никогда не будем ссориться, Яло! Я знаю, что ты хорошая девочка и непременно освободишься от своих недостатков. Нужно только по-настоящему захотеть! Я это знаю по себе...
   Прихрамывая одна на левую, а другая на правую ногу, девочки подошли к дворцовым воротам. Два стражника скрестили перед ними алебарды.
   - Уважаемые стражники, - сказала Оля, - нам очень, очень нужно видеть его величество короля Топе еда!
   - Что-о-о?..
   Стражники расхохотались так громко, что девочки испуганно отскочили в сторону.
   - Девчонки, кажется, рехнулись! - сказал один из них.
   - А ну-ка, проваливайте подобру-поздорову! - взмахнул алебардой другой.
   Девочки побрели вдоль ограды.
   А дворец сверкал. Из распахнутых окон доносилась музыка и веселые голоса. Было видно, как в огромном зале кружатся танцующие пары. Должно быть, король давал во дворце бал.
   - Я говорила тебе, что нам во дворец не попасть, - вздохнула Яло, со страхом оглядываясь на стражников, которые еще громко смеялись.
   Оля стиснула ей руку.
   - Никогда не нужно терять надежды, Яло! Так говорил мне папа. Только раньше я как-то не задумывалась над этими словами.
   - Никакой надежды больше нет. Я очень устала. У меня болит нога, и я хочу есть, - хныкала Яло.
   - Давай попробуем обойти вокруг дворца и найти другой вход.
   - Пусть даже сто километров! Мы должны сделать все, чтобы спасти Гурда! - сказала Оля и подумала: "Вот так же ныла и я, когда шла с девочками к больной подруге. Как была права бабушка, когда говорила, что мне нужно посмотреть на себя со стороны!.. И вот теперь я смотрю на себя со стороны. Какой стыд!.." Яло начала отставать.
   - Больше я не могу идти, - жалобно простонала она и села на землю.
   - Яло, милая, ну потерпи еще немного!
   - Не могу.
   Из глаз Яло закапали слезы и зазвенели о плиты мостовой.
   В это время мимо девочек проезжала какая-то подвода, покрытая блестящим брезентом. Две мужские фигуры виднелись наверху. Девочки слышали, как глуховатый голос сказал:
   - Послушай, приятель, неужели король все это съест один? - и человек похлопал по брезенту рукой.
   - Наш король на аппетит не жалуется, - ответил другой голос, и оба рассмеялись.
   - Что это везут? - спросила Яло.
   - Кажется, провизию во дворцовую кухню, - ответила Оля и вдруг оживилась. - Яло, я все придумала! Скорей бежим! - Она потянула подругу за рукав. - Давай попробуем попасть во дворец на этой подводе.
   Прихрамывая, девочки догнали подводу, вскочили на нее и забрались под брезент. Там они нащупали несколько корзин с чем-то пушистым и мягким и влезли в одну из корзин.
   Через некоторое время подвода остановилась. Девочки почувствовали, что корзину, в которой они спрятались, сняли с подводы и куда-то несут. И оттого, что потянуло горячим воздухом и запахло жареным, они поняли, что их принесли в кухню.
   - Что в этой корзине? - раздался чей-то резкий голос.
   - Двадцать фазанов, господин главный повар, - хрипло ответил другой. - И такие тяжелые, что оборвали нам руки!
   - Охота была удачная, жаловаться не приходится, - добавил кто-то.
   - Поставьте корзину вот здесь, у стены, - последовало приказание, и корзина стукнулась об пол.
   В кухне кто-то сновал взад и вперед, звенела посуда, стучали ножи, было слышно, как на плите дребезжали крышки кастрюль и что-то шипело. Девочки не видели, как по кухне сновали озорные поварята в халатах и белых колпаках, размахивая половниками, но зато они услышали их веселую песенку:
   Аппетит у короля,
   Ох, велик, тра-ля-ля!
   Очень любит кушать он,
   Целый день на кухне звон!
   Целый день мы варим, варим,
   Целый день мы жарим, жарим
   И цыплят, и поросят,
   И утят, и индюшат!
   И соленья, и варенья
   Королю на объеденье!
   Ох, скорей бы, тра-ля-ля-ля,
   Разорвало короля!
   - Ах вы, пострелята! - зазвучал женский смех. - Вот услышит главный повар, вашу песенку - не миновать вам Башни смерти!
   Мало-помалу все стихло. Издалека донесся голос:
   - Тетушка Аксал!
   - Да, господин главный повар, - ответил женский голос.
   - Разбери фазанов, тетушка Аксал, и вынеси их на лед.
   - Слушаю, господин главный повар.
   - А я пошел спать.
   - Спокойной ночи, господин главный повар.
   Возле корзины раздались шаги, и фазаны над головами девочек зашевелились.
   ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Оля и Яло превращаются в придворных пажей
   - Вот так фазаны! - изумленно воскликнула тетушка Аксал. - Клянусь всеми кривыми зеркалами королевства, я, старая кухарка, никогда не видела дичи с бантами в косах!
   Перепачканные, сконфуженные девочки встали перед женщиной в белом колпаке, который горой поднимался над ее красным добродушным лицом.
   - Ах вы, фазанята! Да как же вы попали в эту корзину? Недаром, видно, сказали, что охота была удачная!
   - Мы... мы... - сказала Яло, облизывая пересохшие губы, - мы заблудились...
   - Заблудились? - насмешливо перебила кухарка. - Однако шутки плохи. Знаете ли вы, фазанята, что вам будет за то, что вы непрошеными явились во дворец?
   - Знаем.
   - Они говорят "знаем" так спокойно, как будто я их спрашиваю, знают ли они свою маму.
   Оля нерешительно выступила вперед.
   - Вы добрая женщина. Вас, кажется, зовут тетушка Ласка?
   - Тетушка Аксал, девочка.
   - Это одно и то же. Ну, хорошо. Пусть будет тетушка Аксал. Дорогая тетушка Аксал, вы поймите нас... Мы пришли во дворец. Ах, у нас такое горе!
   Мы пришли, чтобы...
   - Никогда не видела, чтобы люди ходили в корзинах, - усмехнулась кухарка. - Какое же у вас горе, фазанята?
   Оля не успела ответить, потому что за стеклянными колоннами раздались чьи-то шаги, и эхо звонко повторило их в огромной пустой кухне.
   - Кажется, возвращается главный повар, - сказала тетушка Аксал, и ее лицо стало озабоченным. - И какая блоха его укусила? Вот что, фазанята, вам лучше не попадаться ему на глаза. Пойдемте-ка в мою каморку, а там будет видно, что делать.
   По узенькой винтовой лестнице девочки поднялись вслед за тетушкой Аксал в ее крошечную комнатку, которая не блистала дорогой мебелью, но была очень опрятна и чиста.
   - Вот вода и умывальная чашка. Помойтесь как следует. А в шкафчике есть что покушать. Ведь вы, наверно, голодны?
   - Ужасно! - воскликнула Яло.
   Кухарка ласково провела рукой по ее волосам и сказала:
   - Отдыхайте, фазанята, я скоро вернусь.
   Когда тетушка Аксал снова появилась в своей комнатке, девочки уже вымылись и поели. У Яло слипались глаза, и она с ожесточением терла их кулаками.
   - Ну, а теперь выкладывайте-ка мне все, - сказала кухарка Оле. - Ты, я вижу, будешь покрепче сестренки. Смотри, как ее разморило. А ведь, если меня не обманывают глаза, вы близнецы?
   Выслушав рассказ о мальчике Гурде, тетушка Аксал задумчиво подперла подбородок ладонями.
   - Доброе у тебя сердечко, девочка, - наконец проговорила она. Только Гурда спасти трудно. Слышала я, что его уже отвезли в Башню смерти и заковали в кандалы на самой ее вершине. Завтра король утвердит приговор суда.
   - А если я очень-очень попрошу короля?
   Тетушка Аксал грустно улыбнулась.
   - Разве ты не знаешь, что наш король сам ничего не решает? Он подписывает то, что сочиняют министры. А министры всегда сочиняют то, что им выгодно. Они только о том и думают, как бы туже набить золотом свои мешки да устрашить людей. Ах, девочка, как хорошо все это я знаю! Ведь мой брат работает в зеркальных мастерских Нушрока, а я сама когда-то добывала рис на зеркальных болотах Абажа.
   - Абаж? - удивленно приподняла брови Оля. - Это значит... Жаба?
   Кухарка расхохоталась.
   - Есть у нас такой министр. О, он такой же жестокий и злой, как Нушрок! Абаж владеет всеми рисовыми полями нашего королевства. Ты права, девочка: он действительно похож на толстую жабу!
   - Я все-таки хотела бы, тетушка Аксал, поговорить с королем.
   - Как же это сделать, девочка? - развела руками кухарка. - Даже я не имею доступа в королевские покои. Как же пройдешь туда ты? Впрочем, постой... Может быть, я что-нибудь и придумаю. А сейчас ложитесь-ка поскорее спать. Утро вечера мудренее. Девочки очень устали и поэтому даже не заметили, что добрая тетушка Аксал уступила им свою постель, а себе постелила на полу, на старом коврике. Они сразу уснули и не чувствовали, как старая кухарка укутывала одеялом и ласково шептала что-то, склоняясь над ними. Оле приснились зеркальщики, Гурд и человек с лицом коршуна. Во сне она снова услышала песню зеркальщиков:
   Нас угнетают богачи,
   Повсюду ложь подстерегает.
   Но знайте, наши палачи,
   Все ярче Правда расцветает!
   Голоса становились все громче и громче. И Олино сердце замирало от волнения.
   Нас ждут великие дела,
   Вы нашей Правде, братья, верьте!
   Долой кривые зеркала!
   Сожжем, разрушим Башню смерти!
   Оля проснулась первой. Тонкие солнечные лучи, словно шпаги, пронизывали стеклянные стены комнатки. Все сверкало вокруг. В распахнутое окно из королевского парка доносилось пение птиц. Тетушки Аксал в комнате уже не было. Оля потянулась, зевнула, легко соскочила с постели и вдруг рассмеялась, услышав, как мальчишки-поварята где-то внизу распевают:
   Аппетит у короля, Ох, велик, тра-ля-ля-ля!
   Она быстро оделась, помыла лицо холодной водой и сразу почувствовала себя бодрой. Потом она подошла к постели и начала тормошить Яло. Брыкнув ногой и не открывая глаз, Яло проворчала:
   - Отстань! Ну что ты ко мне пристаешь?!
   - Яло, пора вставать!
   Яло села на кровати и сердито посмотрела на Олю одним глазом.
   - Какая ты противная, Оля, даже поспать не даешь!
   Она долго ходила по комнате и никак не могла отыскать туфли и платье. Туфли почему-то оказались под умывальником, а платье - под кроватью.
   - Скорей, Яло, - торопила ее Оля. - Сейчас придет тетушка Аксал.
   - Подумаешь!.. - буркнула Яло.
   - И не стыдно тебе будет перед этой доброй женщиной? Посмотри, какой разгром ты устроила здесь!
   - Подумаешь!..
   - Что за глупое слово!
   - Это твое любимое слово.
   - Мне противно смотреть на тебя!
   Яло насмешливо фыркнула:
   - Вот как! А ведь ты смотришь на самое себя.
   Оля покраснела.
   - Я уже... давно не такая, - потупясь, сказала она.
   На винтовой лестнице раздались шаги. Тяжело дыша, в комнату вошла тетушка Аксал. В руках у нее был большой сверток.
   - Ну, девочки, - проговорила она, отирая пот с красного лица, - задали же вы мне хлопот, клянусь всеми зеркалами королевства! Но не будь я тетушкой Аксал, если вы сегодня же не будете говорить королем!
   Девочки тихо ахнули.
   - Да, да, фазанята! - весело продолжала она. - В этом свертке костюмы придворных пажей. А пажам, как известно, дорога во дворец открыта. Нука, переодевайтесь!
   - Мы будем пажами?! - всплеснула руками Яло. - Ты подумай, Оля, как это интересно! Ты слышишь? О чем ты задумалась, Оля?
   - Мне не очень нравится эта затея, - сказала Оля, смущенно взглянув на кухарку. - Вы только не сердитесь, тетушка Аксал. Жаль, что мы доставили вам столько хлопот, но... это получается какой-то обман.
   - Что ты говоришь, деточка? Где ты видишь обман? Скажи-ка толком, а то я никак не могу понять тебя.
   - Ну, вот эти костюмы. Ведь мы обыкновенные девочки, а все будут думать, что мы эти, ну - как они называются? - пажи.
   - Да какой же это обман, деточка?! Это всегонавсего маленькая хитрость. И потом, кто в нашем королевстве не врет? Может быть, ты думаешь, что не врет король или его министры? Да они самые большие вруны!
   Оля передернула плечами.
   - Но я не король и не министр, тетушка Аксал. Я пионерка!
   - Не знаю, что означает это слово, деточка, но вижу, что тебя воспитали очень хорошие люди, - растроганно сказала старая женщина.
   - Оля, - зашептала Яло, - ты ведь любишь читать старые сказки, а ведь в этих сказках очень часто переодеваются и вообще хитрят.
   Оля подумала.
   - Ну, уж если я попала в старую сказку, то, пожалуй... Нет, Яло, все равно это как-то ужасно некрасиво!
   - Но Гурд, Оля! Мы должны спасти его!
   - Гурд... - вздохнула Оля. - Да, мы должны спасти его во что бы то ни стало! Хорошо, тетушка Аксал, давайте ваши костюмы.
   ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой паж с родинкой на правой щеке дает королю урок арифметики
   Два маленьких пажа в бархатных костюмах, с пышно завитыми светлыми волосами вошли в пустынный зал дворца. В зале никого не было. Позвякивая сверкающими туфельками по хрустальному паркету, пажи подошли к огромному обеденному столу и стали по бокам королевского кресла.
   - Неужели король будет завтракать один? За этим столом могут усесться пятьсот человек! - сказал паж с родинкой на правой щеке.
   - Тес... кто-то идет, - шепнул паж с родинкой на левой щеке. - Мне так страшно, что даже коленки подгибаются.
   Из-за колонны вышел старец в парчовом камзоле и в черных чулках. Он ступал на своих тонких ногах торжественно и медленно.
   - Яло, смотри, смотри, - быстро зашептал паж с родинкой на правой щеке, - это тот самый старик, которого мы встретили на городской площади возле фонтана. Помнишь, он рассердился, когда я его назвала дедушкой?
   - Помню, Оля, - закивал паж с родинкой на левой щеке. - Он, кажется, назвал себя церемониймейстером.
   Старик между тем подошел к пажам, остановился и молча осмотрел обоих. У него слегка тряслась голова.
   - Послушайте, пажи, - заговорил церемониймейстер дребезжащим голосом, - вы не видели министра Абажа? Ему срочная депеша.
   - Я... я не видела, - пробормотала Оля.
   - Я тоже, - замотала головой Яло.
   - Пажи должны все знать! - недовольно сказал старик. - Погодите, погодите, я вас никогда не видел во дворце. Вы новые пажи его величества?
   - Да, новые, - пролепетала Яло, сжимаясь от страха.
   - Кто же вас сюда поставил?
   - Нас? - растерянно спросила Оля.
   - Да, да, вас. Так кто же?
   - Вы! - вдруг выпалила Яло.
   Это было так неожиданно, что Оля прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
   - Я?!
   - Совершенно правильно, вы, господин, це... церемониймейстер, - кивнула Яло.
   - Хм... не помню. Какая отвратительная стала у меня память! Хм, ну, конечно, это я вас поставил!
   Что же вы спорите?
   - Мы не спорим.
   - Молчать! - взвизгнул церемониймейстер и, услышав, как где-то мелодично начали бить дворцовые часы, закричал: - Главный повар! Главный повар!
   Откуда-то выскочил маленький толстенький человек. - Его величество сейчас должен завтракать. Что приготовлено на завтрак его величеству?
   - Господин церемониймейстер, на завтрак его величеству королю Топседу Седьмому приготовлены три жареных кабана, пятнадцать копченых индеек, десять маринованных осетров, двести яиц всмятку, двадцать фаршированных фазанов, тридцать жареных уток, сто печеных яблок, пятьдесят килограммов винограда, полтонны мороженого и десять ящиков заморского вина.
   - Это все?
   - Все, господин церемониймейстер...
   - Вы с ума сошли! Его величество останется голодным! Прибавьте еще что-нибудь!
   В зале замелькали бесшумные слуги, уставляя стол яствами. Церемониймейстер ушел, вероятно, чтобы встретить короля. И в это время в зал вошли два человека.
   - Нушрок! - с ужасом шепнула Яло.
   Главный министр шел в своем черном плаще, изпод которого виднелся кончик шпаги. Рядом с ним двигалось что-то шарообразное. Это был толстый и словно бы состоящий из двух шаров человек, одетый в зеленый костюм, расшитый золотом. Большой шар был туловищем с четырьмя конечностями, а маленький шар - лысая голова с пухлым лицом. Выпуклые зеленоватые прищуренные глаза его прикрывали темные и сморщенные, как у жабы, веки. Но когда он медленно поднимал их и широко открывал глаза, в них можно было увидеть ум и хитрость. И тогда казалось, что он вот-вот сделает молниеносный прыжок, словно жаба, высмотревшая на листке зазевавшуюся муху. Он посмотрел на стол, потом на Нушрока и сказал рокочущим грудным голосом:
   - Король пригласил вас на совещание по какому-то важному государственному делу, а сам, оказывается, еще не завтракал. Послушайте, главный министр, не смотрите на меня! Вы же знаете, что я не переношу вашего взгляда.
   - Никто не переносит моего взгляда, Абаж! - усмехнулся Нушрок.
   - Вы очень любите хвастаться своими глазами, главный министр, - раздраженно пророкотал человек-жаба. - Не лучше ли нам поговорить о деле?
   Не кажется ли вам, что кривые зеркала перестали действовать на наш народ?
   - Да, кажется, министр Абаж. Вчера мальчишка-зеркальщик даже разбил одно кривое зеркало!
   - Жители королевства обнаглели, Нушрок! Чтобы держать народ в повиновении, пришло время почаще прибегать к устрашению. - Абаж вынул из кармана большой ключ. - Вот что нужно нашему народу!
   Черные глаза Нушрока сверкнули.
   - Что это? Ключ?
   - Да, ключ от цепей для моих сеятелей риса.
   На моих болотах стало очень неспокойно, Нушрок, и я приказал сделать цепи и замок по вашему образцу. Нушрок внимательно рассматривал ключ.
   - Да, он действительно совершенно такой же, как ключ от цепей на Башне смерти. Это мое изобретение, Абаж! - с достоинством проговорил главный министр.
   - Это ваше лучшее изобретение, Нушрок! Башня смерти известна всему королевству.
   - Плохо только то, Абаж, что теперь есть второй ключ, которым можно отпирать цепи на Башне смерти.
   - Пусть это вас не беспокоит, Нушрок. Мой ключ всегда находится при мне, а ваш висит над троном короля.
   - Все равно мне не нравится, Абаж, что в королевстве есть второй ключ, - сухо сказал Нушрок.
   Оля и Яло настороженно прислушивались к разговору министров.
   - Ты слышала? - шепнула Оля. - Один ключ висит над троном короля.
   - Слышала, - едва шевельнула губами Яло.
   Из-за колонн снова вышел церемониймейстер и, вытягивая шею, торжественно объявил:
   - Его величество Топсед Седьмой!
   Где-то зазвучали фанфары, и все склонили головы. Окруженный свитой, к столу приближался Топсед Седьмой.
   Король не торопился завтракать. Его короткие ножки медленно шаркали по полу. Он шел, опустив приплюснутую голову на темно-зеленый, усыпанный драгоценностями камзол. Толстые, растянутые почти до самых ушей губы Топседа Седьмого шевелились, как будто он разговаривал сам с собой. И словно в такт своим мыслям, он то и дело взмахивал короткой ручкой с пухлыми маленькими пальцами. Низенький уродец шел, неуклюже покачиваясь: слабым ножкам трудно было нести тяжелое тело.
   У своего кресла король остановился и поднял голову. У него были бесцветные, ничего не выражающие рыбьи глаза.
   - На ста площадях по сто зеркал, - сказал Топсед Седьмой. - Сколько же это будет всего зеркал?
   Все вокруг почтительно замерли, и король начал по очереди опрашивать своих придворных.
   - Вы знаете?
   - Запамятовал, ваше величество. Мне в детстве трудно давалась арифметика.
   - А вы?
   - Двести зеркал, ваше величество.
   - Дурак! А сколько по-вашему?
   - Триста, ваше величество.
   - Тоже дурак! А что думаете вы?
   - Триста пятьдесят, ваше величество.
   - Почему триста пятьдесят?
   - Я думаю, что если триста неправильно, ваше величество, то, может быть, будет правильно три с половиной сотни.
   - Вы дурак с половиной!
   - Хи-хи-хи! - захихикал придворный. - Вы так остроумны, ваше величество!
   - А сколько будет по-вашему, церемониймейстер?
   - Три, ваше величество.
   - Почему три?
   - Ваше величество, простите меня. Когда я был маленьким, меня уронила няня, я ударился головой о паркет...
   - Но ведь голова цела? - спросил король.
   - Кажется, цела, ваше величество. Но с тех пор я могу считать только до трех.
   - Гм... Это забавно. Сколько будет два и два?
   - Три, ваше величество.
   - А от пяти отнять один?
   - Три, ваше величество.
   - Гм... Вы, кажется, самый большой дурак во всем королевстве.
   - Совершенно правильно, ваше величество!
   Король в глубокой задумчивости пожевал губами, рассеянно сбросил мантию на руки пажу с родинкой на правой щеке и передал шпагу пажу с родинкой на левой щеке. Затем он со вздохом опустился в кресло. Но ел король мало: мысли его были заняты решением сложной задачи.
   - На ста площадях по сто зеркал! - раздраженно сказал король, бросая на стол салфетку. - Кто же мне скажет, наконец, сколько будет всего зеркал?
   Оля слышала, как Нушрок прошептал, наклоняясь к Абажу:
   - Может быть, сказать ему?
   - Зачем? - таким же шепотом ответил Абаж. - Пусть занимается своими глупыми подсчетами и поменьше вмешивается в наши дела.
   Король поднялся и потряс над головой руками.
   - Кто мне скажет?
   - Десять тысяч, - раздался тонкий голосок.
   Все удивленно огляделись по сторонам.
   - Кто это сказал? - спросил король.
   - Я...
   Все глаза устремились на пажа с родинкой на правой щеке.
   - Клянусь красотой своего отражения, - сказал король, - я впервые слышу, чтобы мальчишка решал такие трудные задачи.
   - Но это совсем не трудная задача.
   - Ты так думаешь?
   - Я в этом уверена... то есть уверен!
   - Глупости! - поморщился король. - Это очень трудная задача, и я не сомневаюсь, что ты решил ее неправильно. Ведь надо было сложить все сотни, а у тебя на это не было времени.
   - Я не складывал сотни. Я просто умножил сто на сто.
   - Вот как! Но ведь умножение еще труднее сложения.
   - Ничуть! В этом случае к сотне нужно прибавить два ноля. Если бы вы мне дали бумагу и карандаш, я мигом показал бы вам, как это делается.
   - Эй, слуги! Дайте карандаш и бумагу моему пажу! - хлопнул в ладоши король. - Слушай, мальчишка, если ты лжешь, я велю тебя высечь стеклянными розгами!
   - Я думаю, вам не придется утруждать себя таким неприятным приказанием. Сейчас я решу эту задачу. Пусть только кто-нибудь подержит это пальто.
   - Какое пальто? - В глазах короля мелькнуло недоумение.
   - Ну, вот это, которое вы сбросили мне на руки со своих... королевских плеч.
   - Ах, мантию, - снисходительно усмехнулся король. - Слушай, паж, ты говоришь на каком-то странном наречии. Эй, примите кто-нибудь королевскую мантию у пажа!
   Король и паж, отодвинув тарелки, склонились над столом. Разогнулись они не скоро, когда члены королевской свиты уже устало дремали, прислонившись к колоннам, а церемониймейстер всхрапывал так зычно, что можно было подумать, будто в зале ржет лошадь. Только Нушрок и Абаж бодрствовали. Они сидели в конце стола и о чем-то горячо спорили.
   Лицо Топседа Седьмого сияло.
   - Прекрасно! Превосходно! - запищал он, возбужденный открытием. - Поразительно! Это действительно очень просто! Теперь я могу умножать любые числа. Эй, послушайте!..
   Со всех концов зала, протирая глаза, к королю спешили придворные.
   - Слушайте, вы! - кричал Топсед. - Знаете ли вы, сколько будет, если умножить... если умножить... ну, хотя бы сто семнадцать на двести четырнадцать?
   Придворные безмолвствовали.
   - Молчите? А я, ваш король, знаю! Будет одиннадцать тысяч семьсот!
   - Гражданин король, - зашептал паж с родинкой на правой щеке на ухо королю. - Вы решили эту задачу неправильно.
   Король заморгал рыбьими глазами.
   - Что-о? Какой гражданин?
   - Простите, я хотела... я хотел сказать... ваше величество, что вы решили задачу неправильно.
   - Как неправильно? Я велю тебя высечь! Ты мне сам только что говорил, что к умножаемому нужно прибавить два ноля!
   - Ваше величество, - упавшим голосом проговорил паж, - я три часа объяснял вам, что к умножаемому нужно прибавлять ноли в том случае, когда оно умножается на десять, на сто, на тысячу и так далее.