Губарев Виталий Георгиевич. Путешествие на утреннюю звезду

   Розовые мотыльки и стрекозы вились над ним.
   Он остановился только в лесу, в густой тени могучих папоротников. Следы товарищей терялись в мягких мхах.
   — Ребя-а-ата!.. — в отчаянии закричал Добрыня.
   «А-а-ата!» — ответило эхо.
   — Где-е-е-е вы?..
   «Де-е вы?..» — отозвался лес.
   Он был наполнен жуткой тишиной. Белые неясные столбы света, словно дым, переплетались в его таинственной чаще.
   Добрыня прислонился к бурому величественному папоротнику и всхлипнул. И в ту минуту, когда ему показалось, что Алёша и Забава погибли в этом жутком и суровом лесу, он услышал слабый крик.
   Спотыкаясь о цепкие корни папоротников, Добрыня стремглав бросился на него. Он падал, вскакивал и снова бежал.
   И вот, наконец, поляна. Огромные красные тюльпаны. И душный сладкий запах…
   Он не сразу нашёл Алёшу и Забаву. Они лежали неподвижные, бледные среди цветов, которые нежно склонялись к ним, прижимались к их рукам и лицам.
   — Ребята, — дрогнувшим голосом проговорил Добрыня.
   Алёша открыл глаза и прошептал:
   — Не дыши… Цветы выпускают какой-то газ. — Его глаза обессилено закрылись.
   Добрыня все понял. Сначала он вытащил из цветов Забаву и положил на мох в тени папоротника.
   Удушье стискивало грудь мальчика. Он вытер вспотевшее лицо, жадно глотнул воздух и снова бросился в цветочные заросли.
   Подхватив под руки бесчувственного товарища и чувствуя, что теряет силы, Добрыня добрался до папоротника и тоже свалился на мох.
   Долго пролежали они, обессиленные, безмолвные, забрызганные тёмным тягучим соком страшных цветов.
   Непонятный звук донёсся до слуха Добрыни. Ему почудилось, что кто-то вытягивает свою ногу из густой, вязкой грязи.
   «Пфф-чмок!» — раздалось совсем близко. Затем наступила короткая тишина. И снова «пфф-чмок!» Добрыня открыл глаза и совсем неподалёку снова увидел высокий цветок с красными лепестками.
   Выступающие наружу темно-багровые корни цветка сокращались, словно самые обыкновенные гусеницы, и ползли. Неудержимо ползли! Они упрямо вырывали из почвы свои острые влажные присоски — «пфф-чмок!» — и все ближе подбирались к лежащим ребятам. Вместе с корнями двигался стебель, оранжевые листья, красный венчик. А следом ползли, чуть покачиваясь в воздухе, сотни других цветков.
   — Они живые! — громко сказал Добрыня и вскочил. — Вставайте, ребята! Скорей!..
   Забава и Алёша с трудом поднялись.
   — Очень кружится голова, — слабо сказала девочка, когда они медленно тронулись в обратный путь.
   Только теперь Добрыня заметил, что лица, шеи, руки Забавы и Алёши покрыты синевато-розовыми пятнами.
   — Ой, что с вами делается?!. — воскликнул он.
   Девочка посмотрела на Алёшу, потом на свои руки и с тревогой спросила:
   — У меня такое же лицо?
   — Да… Эти цветы, кажется, присосались к нам, как пиявки, и пили нашу кровь.
   Забава вдруг заплакала: что делать, все девочки боятся потерять свою красоту.
   — Забава, — с мольбой в голосе проговорил Добрыня, — я тебя очень прошу, не плачь…
   Как всякий мужчина, он не выносил женских слез.
   — На кого я теперь похожа? — всхлипывая, говорила Забава, отворачивая лицо.
   — Честное слово, ты очень красивая! — горячо сказал Добрыня.
   — Эти пятна скоро пройдут, — успокоил её Алёша, который совсем расхрабрился, когда опасность миновала. — Давайте, ребята, вернёмся и уничтожим эти проклятые цветы!
   — Нельзя! — быстро запротестовал Добрыня. — Нас ждут…
   И он рассказал об удивительной встрече с людьми в жёлтых одеждах.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой путешественники узнают, что розовая планета называется Эо Тау, а на русском языке — Утренняя Звезда

   Люди в жёлтых одеждах, должно быть, решили, что Добрыня обманул их и скрылся. Посовещавшись на своём гортанном языке, незнакомцы приказали Волшебнику и Илье подняться на холм и, не спуская с них серебряных трубок, двинулись следом. Когда Забава и её товарищи вышли из леса, Волшебник и Илья, конвоируемые жёлтыми стражами, уже подходили к мыслеплану.
   Все встретились у входа в мыслеплан. Увидев пятна на лицах у ребят и следы тёмной жидкости на их костюмах, незнакомцы разом взволнованно заворковали, объясняя что-то друг другу.
   — Ах, Забава, — сказал Волшебник внучке, — я вижу, что вы попали в какую-то переделку! Наверняка виновато, как обычно, твоё любопытство, а ведь я просил вас посторожить мыслеплан.
   — Прости меня, дедушка…
   — Я всегда прощаю тебя, — вздохнул тот. — Однако сейчас я прежде все-го хочу выяснить, с кем мы встретились на этой планете.
   Старик скрылся в мыслеплане и сейчас же вынес наружу металлическую голубую шкатулку. Он надел на плечи ремни и укрепил её на груди. Затем Волшебник включил рычаг, и в шкатулке раздался лёгкий треск.
   Поняв, что им ничто не угрожает, незнакомцы опустили серебряные трубки и с интересом склонились над шкатулкой.
   — Почему вы задержали нас, уважаемые? — спросил старик.
   И звенящий металлический голос внутри волшебной шкатулки сейчас же перевёл эту фразу на какой-то незнакомый язык: «Тико лизаро нифту?» Поражённые незнакомцы дружно рассмеялись. Это был самый обыкновенный человеческий смех.
   — Эль Сино Тау? — ответил вопросом на вопрос один из них. — Эль Си-нот?
   Звенящий голос в шкатулке перевёл:
   «Вы со Звезды Гроз? Вы синоты?»
   — А где находится планета, на которой живут синоты и которую вы назвали Сино Тау — Звездою Гроз? — спросил Волшебник.
   — А разве вы не знаете сами? — удивился незнакомец.
   — Нет, клянусь моей бородой!
   — Сино Тау — одна из трех планет нашего солнца.
   — Как называется планета, на которой мы сейчас находимся?
   — Эо Тау — Утренняя Звезда. Это самая молодая планета нашей солнечной системы.
   — А вы сами, уважаемые, постоянно обитаете здесь, на Утренней Звезде?
   — Нет, мы эферийцы — жители третьей, наиболее древней планеты. Она называется Эфери Тау, что означает — Холодная Звезда.
   — Очень приятно познакомиться… Кстати, как вас зовут, уважаемый эфериец?
   — Клад.
   — Очень приятно, — повторил Волшебник. — Как я и думал, вы такие же космические путешественники, как и мы! Ведь правда?
   — Мы действительно прибыли сюда с Холодной Звезды. Но скажите нам, откуда прибыли вы с этими милыми детьми?
   Волшебник с любезным видом предложил всем войти в мыслеплан и указал эферийцам на звёздную карту. Они внимательно рассматривали мириады светлых точек на тёмном фоне карты.
   — Вот ваше солнце, — сказал Волшебник. — Видите, оно затерялось здесь, в продолговатом пучке звёзд. Мы называем этот пучок, это несколько необычное созвездие, Волосами Вероники…
   Клад долго молчал соображая.
   — Звёздная карта кажется мне несколько необычной, — наконец проговорил он. — Наше солнце мы называем Ладо.
   — А теперь я покажу вам наше Ладо, — улыбнулся Волшебник. — Взгляните вот на это созвездие, уважаемый Клад. Вот звезда побольше альфа-Центавра. А рядом с ней совсем крохотная звёздочка. Это и есть наше солнце! Прямо скажем, оно далековато отсюда. Но, уж поверьте мне, это совершенно великолепное Ладо! Кстати, по величине оно очень напоминает ваше светило. Только у нашего светила не три планеты, а девять. На одной из них мы и обитаем. Наша планета называется Земля!
   — Земля… — задумчиво повторил Клад.
   — Ну, а мы, если хотите, земляне…
   — Земляне, и, кроме того, ещё мы земляки, — улыбнулась Забава.
   — Зэмлаки… — с трудом выговорил эфериец и, как показалось землянам, чуть пожал плечами. — Но это невозможно!.. — вежливо прибавил он.
   — Что невозможно, уважаемый Клад?
   — Полет из такой далёкой солнечной системы.
   — Почему?
   — Для этого не хватит многих человеческих жизней, даже если лететь с самой большой скоростью, какая существует в природе, — со скоростью света. Синоты, например, уже овладели тайной этой скорости. Но и они, друг земляк, рискуют отправляться в путешествие со своей планеты — Сино Тау лишь к солнечным системам ближайших звёзд. Вы назвали эти звезды Волоса-ми Вероники. О, земляк, нам, конечно, давно известно ваше созвездие, но оно всегда представлялось нам недоступным. Нам всегда казалось, что его можно достигнуть лишь в мыслях, в мечте! Поэтому ваше созвездие у нас так и называется — Лотари Тау — Созвездие Мечты.
   — Красиво, клянусь бородой! — воскликнул Волшебник. — Ведь правда, ребята, приятно жить в таком созвездии? Но продолжим наш разговор… Вы, уважаемый Клад, близки к истине, когда говорите, что в мыслях можно достигнуть самого недоступного. Значит, всё-таки существует такая, я бы заметил, волшебная сила, данная природой разумному существу. Вот этой силой, смею вас заверить, мы и владеем. И волшебный шар, который нас сюда доставил, так и называется — мыслеплан!
   — Мыслеплан? — помедлив, повторил Клад и поднял руку к своей голове, скрытой жёлтой маской.
   — Вы меня прекрасно поняли, уважаемый! — обрадовался Волшебник. — А теперь ответьте мне ещё на один вопрос. Мне показалось, что вы приняли нас за представителей Звезды Гроз — Сино Тау. А синоты, как видно, не очень-то пользуются вашим расположением…
   — Синоты — наши ненавистные враги! — так резко и быстро сказал эфериец, что звенящий голос в голубой шкатулке даже поперхнулся, переводя его слова. — Вы, друг земляк, скоро все узнаете об этих подлых существах… Только не сейчас. Сейчас надо позаботиться о ваших детях, которые отравлены ядом Тибери Като — Цветов Смерти.
   — Отравлены ядом? — всплеснул руками Волшебник и растерянно опустился в кресло. — Что вы наделали. Забава?..
   Забава хотела что-то ответить и не смогла — только беззвучно шевельнула побелевшими губами. Её синие глаза с ужасом смотрели на эферийца.
   — Не волнуйся, девочка, — ласково сказал Клад. — Яд Тибери Като становится смертельным лишь после второго восхода Ладо. У нас есть ещё время… Но, чтобы предупредить действие яда, нам нужно немедленно отправиться в горы, где находится временная стоянка космических разведчиков с Эфери Тау — с Холодной Звезды.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой земляне совершают полет над Утренней Звездой

   В руке Клада появился крохотный светлый коробок. Вначале землянам показалось, что это обычные спички. Но эфериец чётко произнёс в коробок:
   — Эми вур тонто…
   «Говорит руководитель экспедиции», — тут же перевёл, голос волшебной шкатулки.
   «Дежурный экспедиции слушает», — прозвучал из коробки ответ.
   Илья толкнул плечом Добрыню и прошептал восторженно:
   — Вот это радиоаппарат!.. Наверное, на полупроводниках…
   Клад продолжал:
   — Друг дежурный, срочно вышлите летательный аппарат в долину горячих источников.
   Последовала небольшая пауза, и голос дежурного сообщил:
   «Летательный аппарат поднялся в воздух, друг руководитель».
   Все вышли из мыслеплана, и вход за ними беззвучно закрылся.
   Раскалённое, слепящее солнце стояло в самом зените. Воздух стал горячим и тяжёлым. Умолкли птицы, все утро звеневшие в долине. Ветер стих, и розовая трава склонила мохнатые головки, словно замерев в поклоне перед всесильным и могучим Ладо.
   Из-за папоротникового леса на небо наползла большая иссиня-чёрная туча, косые молнии непрестанно бились в её толще, будто хотели вырваться наружу и не могли. Медлительный гром, как далёкий крик бронтозавра, катился из-за леса.
   — Ого! — сказал Волшебник. — Собирается роскошный дождь!
   — На Утренней Звезде часто бывают дожди, — ответил Клад. — Но пусть это не беспокоит вас, друг земляк. Гроза не помешает нашему полёту. Мы сможем легко уйти от тучи.
   Волшебник посмотрел на мыслеплан. Эфериец понял его без слов и предупредительно проговорил:
   — И это пусть вас не беспокоит, друг земляк. Ваш мыслеплан останутся сторожить трое моих товарищей. У них надёжное оружие! — И он показал свою серебряную трубку.
   Добрыня, которого, по-видимому, не так уж сильно обеспокоило сообщение о том, что он отравлен ядом Цветов Смерти, заинтересованно спросил:
   — Скажите, пожалуйста, там, возле источника, вы убили диноцефала из такой штуки?
   — Да, мальчик.
   — Эта штука заряжена какими-нибудь пулями?
   — Штука? — удивился Клад. — Какое странное слово… Штука у нас называется фланом, мальчик. Флан — это конденсатор ультразвуковой энергии. Зверь, которого ты назвал диноцефалом, был убит ультразвуковым лучом.
   — А разве я говорил не то же самое? — удовлетворённо заулыбался Волшебник и погладил свою бороду. — Нет, старый бородач, ты ещё не потерял права называться волшебником!
   — Флан обладает колоссальной силой, — продолжал Клад. — Ультразвуковой луч молниеносно разрушает клетку — основу всякой материи.
   Эфериец вскинул серебряную трубку и навёл её в гущу травы. Чуть слышно щёлкнул клапан, и розовые растения вдруг полегли, словно срезанные косой.
   — Вот это да! — прощелкал языком Добрыня. — Если бы у нас была такая вещица. Цветы Смерти уже гнили бы в лесу!
   Забаву мало интересовало грозное оружие эферийцев. Заслоняясь рукой от жаркого Ладо, она то и дело облизывала сухие губы и, наконец, жалобно прошептала Волшебнику:
   — Как хочется пить!..
   Она сказало это очень тихо, однако голос волшебной шкатулки немедленно перевёл:
   «Перито фамур!..»
   Клад вынул из бокового кармана круглую пластину, которая сразу же превратилась в его руке в прозрачный сосуд.
   — Складной стакан, — шепнул Алёша и провёл кончиком языка по губам: жажда уже давно томила и его.
   Эфериец протянул сосуд Забаве. Она взяла и разочарованно пролепетала:
   — Но ведь… он пустой…
   — Но сейчас будет полный! — рассмеялся Клад.
   Его глаза весело блеснули в прорези маски. Он бросил в сосуд щепотку какого-то порошка. Порошок зашипел, воздух легко завихрился над сосудом, и через несколько мгновений он до краёв наполнился прозрачной водой.
   — Пей, девочка.
   Забава с жадностью прильнула к сосуду.
   — Чудесная вода! — благодарно улыбнулась она. — Вкусная и холодная. Большое вам спасибо!
   Затем напились мальчики.
   — Химическая реакция, — сказал Волшебник, беря сосуд с новой порцией воды. — Насколько я понимаю, уважаемый Клад, вы добываете эту жидкость прямо из воздуха?
   — Да, друг земляк. Воздух Эо Тау содержит не менее пяти процентов водяных паров. Ну, а теперь мы отправимся в горы…
   Летательный аппарат, похожий на большую белую птицу, плавно помахивая широкими крыльями, вынырнул из-за тучи и начал стремительно снижаться. Неподалёку от мыслеплана крылья аппарата приподнялись и затрепетали, как трепещут крылья голубя, когда он садится на землю. Белая птица мягко опустилась в траву.
   — Очень интересно! — воскликнул Волшебник. — Летательный аппарат с подвижными крыльями вместо пропеллера. Надо полагать, друг Клад, вы полностью овладели тайной полёта птиц.
   Земляне поднялись по маленькой лестнице в кабину и сели на мягкие откидные стулья.
   Илья Муромец вопросительно посмотрел на Волшебника:
   — Кажется, у эферийцев все сделано из пластмассы: и этот самолёт, и костюмы, и складной стакан, и даже ружья… то есть фланы…
   — Возможно, возможно… — задумчиво сказал Волшебник. — Видишь ли, дорогой Илья, очень скоро и на нашей милой Земле пластмасса станет основой всей жизни. Когда-то у нас был каменный век… Был у нас век железный… А теперь наступает век пластмассы. Великолепный и прочнейший материал, равного которому я ничего не знаю!
   Тяжёлый удар грома покатился из наплывающей тучи. Клад поспешно поднялся в кабину, и в ту же минуту над головами путешественников что-то коротко прошуршало и смолкло. Земляне не сразу поняли, что над ними появилась лёгкая куполообразная крыша, такая прозрачная, что казалось, их ничто не отделяет от внешнего мира. Только сразу стало очень тихо. Молнии беззвучно резали тёмную тучу.
   Земляне видели, как трое эферийцев у мыслеплана прощально подняли руки. Летательный аппарат неслышно оторвался от поверхности планеты и, плавно набирая скорость, взвился над долиной.
   Удивительная панорама открылась перед глазами космонавтов.
   Далеко-далеко раскинулась розовая планета с оврагами и невысокими холмами. Повсюду дымились паром горячие источники. С высоты они выглядели крошечными. Казалось, что кто-то разбросал в розовой траве клочки ваты. Ручейки и реки затейливо вились там и тут.
   Тень от тучи медленно ползла по долине. Бескрайний лес, уходящий за линию горизонта и похожий на огромный ярко-розовый ковёр, задёрнула серая пелена ливня. Туча была совсем рядом с космонавтами, лучи невидимого солнца нежно золотили её рваные клубящиеся края.
   Через несколько секунд туча осталась позади, и все зажмурились от ворвавшегося в кабину солнца.
   Летательный аппарат пересёк долину и полетел над лесом. Громада снежных гор торжественно плыла навстречу. Над самой высокой конусообразной вершиной виднелся узкий дымок.
   — Вулкан! — воскликнул в тишине Илья.
   — Да, — подтвердил Клад, — действующий вулкан. Мы называем его Гаустаф, что означает Огнедышащий.
   Внезапно снежные горы скрылись: летательный аппарат влетел в затемнённое ущелье. Тёмные нагромождения скал справа и слева бесшумно понеслись назад.
   Забава испуганно вскрикнула. Ей казалось, что аппарат сейчас врежется в стремительно приближающийся выступ скалы. Но аппарат, чуть накренившись, плавно обошёл выступ, и Забава снова вскрикнула — на этот раз восхищённо и радостно:
   — Море!
   — Океан! — поправил Клад.
   Беспредельная синяя ширь виднелась в расщелине скал.
   Летательный аппарат вынырнул из ущелья и круто повернул налево. Зачарованные путешественники молча смотрели по сторонам, на их лицах застыли неподвижные улыбки. То, что они видели, было непередаваемо величественным и красивым…
   Справа, на глубине трех-четырех километров, под солнцем поблёскивал солнечными бликами океан. Его синева была густой, как масло.
   Слева проносились горы, поросшие розовой растительностью. За первым хребтом виднелся второй, голый и скалистый. А ещё дальше — третий, высокий, заснеженный и суровый, нестерпимо сверкающий в лучах полуденного солнца.
   — Это восхитительно, друзья мои! — с чувством промолвил Волшебник. — Есть на свете такая волшебная сила, перед которой снимаем шапки даже мы, волшебники. Имя этой силы — Природа!
   Снова стал виден Гаустаф. Он царственно возвышался над всеми горами. За его острую вершину зацепилось светлое облачко: тёмный дым вулкана обхватывал это облачко с двух сторон и словно сжимал в своих объятиях.
   — Сейчас мы будем в лагере, — сказал вдруг Клад и лёгким движением руки сбросил с головы маску.
   Земляне с нескрываемым интересом смотрели на эферийца. У него было продолговатое лицо с очень белой, пожалуй, даже несколько изнеженной кожей. Над высоким лбом слегка завивались редеющие волосы каштанового цвета. В общем, это было почти обыкновенное, «земное» лицо, с прямым носом, тонкими губами; его тёмные большие глаза смотрели на землян с приветливой улыбкой.
   Необычными были только ресницы и брови Клада. Густые, чёрные, чётко очерченные, они подчёркивали белизну его лица.
   — Да, — заулыбался Волшебник, — таким ресницам, друг Клад, могла бы позавидовать любая земная красавица.
   — Ресницы — отличительная черта людей с Эфери Тау, друг земляк, — пояснил Клад и вздохнул. — Страшные ураганы часто проносятся по нашей холодной планете. Они несут пыль и мельчайший песок: мы все давно ослепли бы, если бы наших глаз не защищали такие ресницы.
   — Понятно, — сказал Волшебник и с достоинством прикоснулся к своей бороде. — Ну, а такая растительность, простите меня, друг Клад, украшает лица эферийцев?
   — Украшает? — спросил Клад, не скрывая своего удивления. — Мне это не кажется красивым, друг земляк.
   — Вот как! — слегка обиделся Волшебник.
   — Право же, это совсем бессмысленная растительность, и мы уничтожаем её специальным раствором, как только мальчик становится мужчиной. Если хотите, мы уничтожим и вашу бороду, друг земляк.
   — Ну нет! — воскликнул Волшебник. — Я иного мнения о своей бороде.
   Клад рассмеялся и сказал:
   — Кстати сказать, наши враги, люди Сино Тау, тоже носят бороды. Именно поэтому мы приняли вас за синота.
   — Это меня очень огорчает, друг Клад. Но, как у нас говорится, о вкусах не спорят…
   Старик смущённо оглянулся на мальчиков и невнятно пробормотал:
   — Хотел бы я видеть доброго волшебника без бороды…
   Чтобы прекратить неприятный для дедушки разговор, Забава спросила, краснея и запинаясь:
   — Скажите, пожалуйста, друг Клад… зачем вы носите эти жёлтые маски и костюмы?
   — Эти маски и костюмы, девочка, предохраняют нас от зноя Эо Тау, которого мы никогда не испытывали на нашей холодной планете. Даже в горах Эо Тау, где сравнительно прохладно, мы чувствуем некоторые затруднения. Кроме того, у нас на Эфери Тау воздух в сравнении с воздухом Эо Тау сильно разрежен. Поэтому легко дышится нам только здесь, в горах. А внизу от излишков кислорода нам помогают избавляться наши жёлтые маски. Но, друзья, мы продолжим беседу позже… Мы уже прилетели в наш лагерь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
в которой земляне знакомятся с красавицей Флёр

   Взволнованные космонавты, словно по команде, посмотрели вниз. Летательный аппарат медленно парил над огромным горным плато, с трех сторон окружённым тёмными зубчатыми скалами.
   Четвёртая, открытая сторона плато кончалась головокружительным каменистым обрывом над океаном. Даже отсюда, с воздуха, было видно, на какой страшной высоте основали разведчики Эфери Тау свой лагерь.
   Глубоко-глубоко внизу белела тоненькая и, казалось, неподвижная ниточка океанского прибоя. Там, должно быть, бушевал шторм. Но здесь, в тишине можно было лишь догадываться, с каким шумом разбивались о прибрежные камни пенистые валы.
   Посреди плато двумя рядами возвышались шестигранные строения с прозрачными, поблёскивающими под солнцем куполообразными крышами. А рядом с ними стояли летательные аппараты, такие же, как и тот, в котором находились сейчас земляне.
   Из строений торопливо выбегали люди. Их было много — несколько десятков. Они приветливо махали руками снижающимся космонавтам.
   — Они приветствуют вас, друг Клад? — спросил Илья Муромец.
   — Нет, они приветствуют вас, мальчик.
   — Нас? Разве они уже знают о нашем прибытии на Эо Тау?
   — Об этом в лагерь должны были сообщить мои товарищи, оставшиеся сторожить мыслеплан. Троим из вас врач нашей экспедиции сейчас окажет помощь.
   Крылья летательного аппарата приподнялись и затрепетали, словно крылья птицы. Лёгкая вибрирующая дрожь передалась от аппарата землянам. Но это продолжалась не больше трех секунд. Аппарат неслышно коснулся поверхности плато. Невидимая крыша над головами путешественников разомкнулась, и в кабину ворвались струи холодного воздуха и громкие гортанные возгласы:
   — Верите, зэмлаки!
   — Верите, верите!
   — Зэмлаки, верите!
   Волшебная шкатулка поперхнулась, защёлкала и наконец перевела: «Привет землякам!»
   Летательный аппарат окружили люди в жёлтых костюмах. Десятки глаз, опушённых тёмными ресницами, сияли улыбками.
   Волшебник поднялся во весь рост и торжественно крикнул:
   — Верите, эферийцы!
   — Верито! — дружно ответили разведчики Эфери Тау.
   Земляне вышли из кабины. Им было холодно, и их зубы начали мелко-мелко постукивать. Они дышали, широко открыв рты: им не хватало воздуха. В ушах зашумело.
   Клад сделал движение рукой, и разведчики Эфери Тау сразу умолкли и расступились, образуя проход.
   С трудом поднимая сразу ослабевшие ноги, земляне двинулись за Кладом к высокому шестистенному строению. Одна из стен с мягким шелестом поднялась перед ними и сейчас же опустилась, как только они вошли в помещение. Клад остался по ту сторону входа.
   В помещении было относительно тепло и дышалось легче.
   — Приступ горной болезни, — сказал Волшебник. — Не огорчайтесь, друзья, это неприятно главным образом вначале. Я думаю, постепенно мы сможем привыкнуть к разреженному воздуху. В молодости я поднимался с альпинистами на Казбек и испытывал тогда то же самое.
   Земляне осмотрелись. Они стояли посреди шестигранной комнаты с высокими гладкими стенами. Солнце заливало её светом сквозь прозрачный потолок. Как потом убедились земляне, таких шестигранных комнат в каждом строении насчитывалось не меньше дюжины; они примыкали одна к другой, словно соты в пчелином улье. Внутренние стены этих комнат-сот были непрозрачными, а наружные просвечивали, как стекло, и закрывались лёгкими золотистыми шторами.
   Несколько низких мягких сидений, и перед каждым сиденьем такой же низкий столик с отполированным верхом — вот и все, что было в той комнате, в которой оказались земляне.
   — Ну что ж, — сказал Волшебник, — эти сиденья располагают к отдыху. Давайте сядем, друзья.
   — Эферийцы, кажется, уже забыли про нас, — капризно проговорила Забава, — а Клад обещал показать нас врачу.
   Волшебник погрозил ей пальцем:
   — Я сам беспокоюсь о вашем здоровье, однако это не означает, что мы должны ворчать, как это делаешь ты, внучка. Эферийцы приняли нас, как самых почётных гостей, и…
   Он не договорил, потому что наружная стена поднялась, на землян снова пахнуло холодом, и в комнату вошла девушка со светлым ящиком в руке.