- Вот как... - проговорила девушка. - Интересно. А зачем это нужно Барладагу?
- Я убил двоих его людей, которые застрелили мою бывшую жену, объяснил я. - Теперь мы с Криданом Барладагом кровники.
- Понимаю. Значит, из-за этого случая вас разыскивает полиция?
- Если в общих чертах, да.
Свернув на Оружейный проспект, я остановился в переулке за восьмым домом, чтобы машина не торчала на виду, и заглушил мотор.
- Вряд ли он захочет открыть нам дверь, - задумчиво проговорил Джага, не спеша вылезать из наружу.
- Тогда мы ее попросту вышибем.
- Можно сделать проще, - рассудил Джага и обернулся к племяннице. - Янта, нам требуется твоя помощь.
- Что я должна сделать?
- Позвонишь в дверь, если спросят, кто там, скажешь, мол, тебе нужен господин Синк по важному делу...
- Отставить, - поспешно сказал я. - Ни к чему впутывать девушку в наши разборки.
- Надеюсь, у меня в этой ситуации есть право голоса? - сухо поинтересовалась Янта.
В наступившей паузе у меня не повернулся язык ответить ни да, ни нет, и это сделал за меня Джага.
- Конечно, есть, - заверил он.
- Я считаю, что это и мое дело тоже, - с нажимом произнесла она. - Поскольку здесь замешан Кридан Барладаг.
Взглянув на девушку через зеркальце заднего вида, я заметил, как сузились и похолодели ее глаза.
- Как-то не было случая помянуть, командир, - заговорил Джага. Но два года назад моя сестра с мужем погибли. С их машиной столкнулся грузовик, за рулем сидел человек из клана Барладага. Хотя он был пьяным вдребадан, ему ничего за это не было. Всех купили, и полицейских, и судейских.
- То есть, погибшими были ваши мать и отец? - спросил я у Янты.
- Да.
- Так что у нашей семьи свои счеты к Барладагу, - заключил Джага. - Пускай Янта пойдет с нами, командир.
На это возразить мне было нечего. Перегнувшись через спинку сиденья, Джага расстегнул свою сумку, вытащил оттуда тупорылый "Брен" и спрятал под полой.
И в этот момент снова, в который уже раз, мне на память пришли пустые, словно чучельные стекляшки, глаза убитой Зайны. Видение застлало мне взгляд помимо воли, жутким образом наложившись на те глаза, которые пристально взирали на меня с заднего сиденья через автомобильное зеркальце.
- Хорошо, идем вместе, - сказал я и, стряхивая прилипший к спине озноб, распахнул дверцу машины.
10.
Мы вошли в полутемный, пропахший мочой подъезд и поднялись на четвертый этаж. Джага указал взглядом на дверь четырнадцатой квартиры, обитую новеньким коричневым кожзаменителем, и привалился к стенке, чтобы Синк не мог увидеть его в смотровое очко. Я последовал его примеру, а Янта невозмутимо нажала на кнопку звонка.
Послышалось, как повар засеменил к двери, шаркая шлепанцами. Девушка стояла напротив смотрового очка с жеманной гримаской на лице.
- Вы к кому? - послышался удивленный голос толстячка.
- Мне нужно видеть господина Синка, - кокетливо произнесла Янта и добавила. - По срочному делу.
- По какому делу? - повар изрядно опешил, судя по голосу. Еще бы, не каждый вечер в дверь звонят такие красавицы.
- О господи, мы что, будем разговаривать через дверь?
После некоторого колебания Синк открыл замок и приоткрыл дверь, не снимая, однако, цепочку. Выглянув в щель, он заметил меня, перепуганно отпрянул, увидев нацеленный ему в лоб пистолет с глушителем. Мигом я навалился на дверь плечом, для верности заклинил ее ногой и выстрелил в цепочку из "Мидура". Пуля взвизгнула, срикошетила вглубь прихожей. После второго выстрела крепежные шурупы с хрустом вылетели из косяка, и мы ворвались в квартиру.
Опередив меня, двумя прыжками Джага перемахнул прихожую и устремился в гостиную.
- Руки в гору, бзец! - рявкнул он.
Завидев Джагу с пистолет-пулеметом наперевес, повар выронил снятую с телефона трубку и воздел трясущиеся ручки к потолку.
- Не надо! - сдавленно пискнул он. - Не стреляйте!
Разъяренный Джага сгреб его левой лапищей за грудки, швырнул в кресло и приставил дуло к носу.
- Ты нас продал, гад, - зарычал он. - Зачем ты побежал к Барладагу, бзец?!
Синк жалобно всхлипнул, не в силах вымолвить ни слова. На его радужных пижамных брючках проступило обильное пятно мочи. Я вышел в прихожую и запер дверь на замок, наведался в спальню, убедился, что Синк дома один, потом вернулся в гостиную. Янта уселась на диван и с непроницаемым выражением лица наблюдала за происходящим.
Легонько отстранив Джагу, я наклонился над вусмерть перепуганным толстячком и задал риторический вопрос.
- Надеюсь, вы хотите жить?
- Д-да... - пролепетал тот. Впрочем, никакого другого ответа ожидать не приходилось.
- Тогда отвечайте на мои вопросы. Если поймаю вас на лжи, считайте себя трупом. Ясно?
Синк старательно закивал, как игрушечный болванчик. Я сунул пистолет за ремень, пристально уставился в бегающие глазки повара.
- После встречи с нами вы пошли в отель и отпросились с работы. Так?
- Так...
Простейший, но крайне эффективный прием при допросе пленных неотрывно смотреть глаза в глаза, подминая чужую волю и с ходу пресекая малейшие попытки слукавить.
- Под каким предлогом?
- Сказал... плохо себя чувствую... сердце...
- И куда вы направились?
Повар покосился на Джагу с пистолет-пулеметом в руках и поспешно отвел взгляд.
- Отвечайте быстро, - велел я. - Ну?
- Позвонил... из автомата.
- По какому номеру? Я сказал, быстро!
- Семьсот тридцать три - двадцать три - ноль пять.
- Кто взял трубку?
- Ханрик. Это секретарь Барладага.
- Что вы ему сказали?
- Я сказал, у меня есть важные сведения. Он сказал, чтобы я приехал.
- Дальше. Рассказывайте сами, что было дальше.
- Только пусть он уберет эту штуку, - взмолился повар. - Она меня жутко нервирует.
Я кивнул Джаге, тот прикрыл "Брен" полой куртки и уселся на подлокотник соседнего кресла.
Малость поерзав, Синк снова взглянул на Джагу и принялся рассказывать.
Он приехал к вилле Барладага на такси. Его принял Ханрик, приказал выкладывать, в чем дело. Синк попросил о встрече с самим Барладагом. Секретарь поколебался, позвонил главарю. Тот дал добро и принял повара в своем кабинете. Узнав о нашем предложении к Синку, Барладаг удивился. Переспросил фамилию Джаги, записал в блокноте название его харчевни. Спросил, кто был второй человек, Синк ответил, что понятия не имеет. Немного поразмыслив, главарь взялся за телефон и велел Ханрику срочно соединить его с Увалюмом Фахти. Разговор был достаточно коротким, Барладаг договорился со своим главным конкурентом о встрече на завтра.
- Где и когда? - не давая ему опомниться, поднажал я.
- Ресторан "Гленц", в три часа, - послушно сообщил повар и добавил. - Это его излюбленное место.
- Что было дальше?
- Потом он заметил, что я все еще сижу перед ним. Спросил, сколько денег мне предлагали... - Синк замялся.
- Продолжайте, - подбодрил его я.
- Ну, я сказал, две тысячи. У Барладага есть правило, он всегда перебивает чужую цену, если человек сам приходит к нему.
- Вот оно что. И вы решили подзаработать? Сколько он вам заплатил?
- Барладаг сказал Ханрику, чтоб он выдал мне три тысячи наличными... - пролепетал Синк.
- А теперь слушайте меня внимательно, - заявил я. - Не вздумайте выходить из дома в течение ближайших суток. Усвоили?
- Да.
- Можете с утра позвонить по телефону на работу, предупредить, что болеете. Но больше никаких звонков.
- Хорошо... Как скажете...
- Завтра, с девяти утра до восьми вечера, будете через каждый час показываться в окне на пять минут. Учтите, это в интересах вашей безопасности. Повторите мои указания.
- Сутки сидеть дома. Никому не звонить, только на работу. Каждый час показываться в окне с девяти до восьми, - покорно перечислил Синк.
- И последнее. Если вы меня ослушаетесь, то я об этом узнаю сразу. И тогда последует вот что. Я просто позвоню Барладагу и расскажу о вашей откровенности. Как вы думаете, долго ли вы после этого проживете?
Поняв, в какой переплет он угодил, Синк побелел как кость, не в силах вымолвить ни слова.
- Считайте, что на сей раз легко отделались, - заключил я и повернулся к моим спутникам. - Пойдемте отсюда.
Джага поднялся с кресла, и повар испуганно сжался, когда тот прошел мимо него к дверям. Янта на прощание одарила толстячка уничтожающим ледяным взглядом и, вздернув голову, застучала каблучками следом за дядей.
Перед уходом я на всякий случай стер носовым платком свои отпечатки пальцев на замке.
- Надо было влепить ему парочку плюх, поганцу, - пробасил Джага, когда мы втроем вышли из подъеда.
- Такого мозгляка бить противно, - рассудил я.
- Командир, извините, я не понял, а зачем вы велели ему подходить к окну?
- Чтобы держать в напряжении. Пусть считает, что его квартира находится под наблюдением. Уловка дурацкая, прямо скажем, но ведь и он не семи пядей во лбу.
Миновав следующий дом, мы свернули за угол и подошли к машине. Какой-то юнец крутился возле нее, задумчиво разглядывая багаж на заднем сиденье. При нашем появлении он предпочел исчезнуть в темноте.
- Давайте я поведу тачку, командир, - предложил Джага, и я передал ему ключи.
Мы уселись в "Дром" и покатили по ночному городу через фабричные кварталы. На улицах было пустынно, лишь изредка на глаза попадались такси либо полицейские патрульные машины.
- Вы уверены, что толстяк не побежит опять к Барладагу? - вдруг поинтересовалась Янта. - Ведь он редкостный трус, к тому же потерявший голову от страха.
- Именно потому он будет сидеть тихо, - рассудил я, повернувшись к ней. - Хотя стопроцентной гарантии дать не могу.
- Эту стопроцентную гарантию вы держали в руках, когда ворвались в квартиру.
- Вы имеете в виду пистолет?
- Честно говоря, вы меня удивили, - сказала она бесстрастным тоном, - оставив этого человка в живых.
Я подумал, что ослышался. В полутемном салоне машины мне было трудно разобрать выражение ее лица.
- Будем надеяться, что эта ошибка ничего не решает, - добавила девушка.
- Командир играл с ним в честную игру, - наставительно произнес Джага.
- И совершенно зря.
- Вы говорите так, словно могли бы исправить эту, с позволения сказать, ошибку, - мягко поддел ее я.
- Конечно могла бы. Кроме шуток, - тихо, но веско отозвалась Янта. Фары встречного автомобиля внезапно осветили ее, и я увидел обрамленную пышными черными кудрями бледную, словно из гипса, маску. Мне стало слегка не по себе, когда я разглядел сурово поджатые губы, заострившиеся скулы, сощуренные жесткие глаза с расширенными до предела зрачками. Ничего похожего на очаровательную девушку, с которой так приятно поболтать в гостиной. Действительно, окажись у нее пистолет, она хладнокровно пристрелила бы Синка на прощание.
Все-таки я катастрофически не разбираюсь в женщинах. Ни прежде этого не умел, ни теперь. И будь у меня хоть две головы с отборнейшими мозгами, вряд ли научусь. Потому что в любой женщине под слоем воспитания и культуры дремлет какая-то нутряная, первобытная закваска, и когда эта потаенная суть вылезает наружу, тут только держись. Мы, мужчины, гораздо более одномерные и предсказуемые существа.
Между тем машина уже катила по пригороду среди коттеджей и палисадников. Вскоре Джага сбавил скорость и свернул с магистрали на грунтовку, по днищу "Дрома" время от времени пощелкивали мелкие камешки. Дорогу обступили молодые заросли хвощей, затем лесок кончился, и машина выехала на открытую местность. Впереди, на холме, темнел приземистый каменный дом с погашенными окнами.
- Ну вот мы и на месте, - удовлетворенно сказал Джага, выруливая к дому по узкой, заросшей сорняками колее.
Подъехав, мы выгрузили багаж, отперли дверь и вошли. В комнатах со старомодной запыленной меблировкой витал легкий душок запустения, но все оконные стекла были целы; как видно, городское хулиганье в такую даль не наведывалось. Я облюбовал себе мансардную комнатушку над кухней, Янта и Джага предпочли разместиться внизу, в комнатах по соседству с центральным холлом.
Распахнув окно, я боком сел на подоконник. Ночь дышала мне в лицо росистым разнотравьем, стрекотали порхающие в поднебесье ящерки, над зазубренной кромкой леса вдали сияла малая луна, воровское солнышко, как ее называют в моих родных краях. Среди такой благодати хотелось думать о вечности, Мировом Духе и величии природы, однако у меня, к сожалению, имелись гораздо менее привлекательные, зато неотложные темы для раздумий.
Реакция Барладага на сообщение Синка оказалась вполне естественной, ничего другого ожидать не приходилось. Узнав о дерзкой парочке, которая собирает о нем сведения и готова щедро платить, он прежде всего решил проверить, кто стоит за этими людьми. И сразу пригласил Фахти на личную встречу, чтобы напрямую спросить, не его ли подручные проявляют столь предосудительное любопытство. Совершенно неважно, что в любом случае Фахти будет отрицать свою причастность к этому делу. Получив заверения главаря, что владелец "Щита Отечества" никоим образом не принадлежит к конкурирующему клану, Барладаг будет вправе обойтись с Джагой сколь угодно круто, не рискуя вызвать клановую междоусобицу. А покуда он, как видно, велел навести справки и понаблюдать за подозрительной распивочной.
Вряд ли ему пришло на ум связать этот факт с угрозами никчемного шпыря Трандийяара, который, по всем данным, задал лихого стрекача в направлении Хангора. Но даже если у Барладага завелись смутные догадки на мой счет, я обладаю несомненным преимуществом. Он понятия не имеет, где меня искать. А я точно знаю, что завтра, в три часа у него назначено свидание с Фахти в ресторане "Гленц".
Нынешний денек у меня выдался, прямо скажем, нелегкий. От усталости слипались глаза. Я нашел в шкафу стопку постельного белья, застлал кровать с тюфяком из сушеных водорослей, разделся и лег.
Однако прежде, чем мне удалось уснуть, послышался легкий скрип ступенек на ведущей в мою мансарду лестнице. Не было никакой нужды хвататься за лежащий под подушкой пистолет, я сразу догадался, что означает этот ночной визит. Дверь бесшумно приотворилась, в комнату вошла Янта. Она замерла, вглядываясь в темный угол, где стояла моя кровать, и ее силуэт в белом пушистом халатике отчетливо вырисовывался при свете воровского солнышка. Сердце у меня бешено заколотилось, я приподнялся на локте. Прошла маленькая вечность, халатик соскользнул на пол, девушка наклонилась надо мной, от вспышки теплой наготы перехватило дыхание. Наши губы встретились в осторожном, дразнящем поцелуе. А потом нас объяло блаженное беспамятство.
Мы качались на океанских волнах, мы привольно и бешено купались в жадных объятиях, мы пили друг друга взахлеб, лишь разжигая жгучую жажду. Вдруг Янта коротко застонала и пробормотала что-то неразборчивое. Потом, судорожно вздохнув, повторила, и я подумал, что ослышался.
- Ударь меня...
- Как?.. - оторопев, переспросил я.
Янта выгнулась подо мной и с силой вонзила ногти в мои плечи.
- Ударь... Дай мне пощечину... - сдавленно умоляла она.
Нас окутывало горячее марево безумия и звериной свободы, дозволено было абсолютно все, однако мне не хватило духу выполнить ее просьбу. Я лишь еще крепче стиснул ее в объятиях и вскоре услышал новый самозабвенный стон.
Когда неистовство схлынуло, Янта долго лежала рядом со мной на спине, подтянув простыню к подбородку, и я, как зачарованный, любовался ее безупречным профилем.
- Ты сильный... - задумчиво проговорила она. - Ты настоящий и очень сильный.
- Ты удивительно красива, - отозвался я и провел пальцем по ее щеке.
- А я шлюха, - все тем же тоном продолжила Янта. - Грязная девка. И ничего не могу с этим поделать.
- Зачем так говорить, - возразил я обескураженно.
Она лежала рядом, потрясающе прекрасная и недосягаемо далекая, меня дурманил теплый запах ее пота, и было не понять, отчего в ее голосе сквозит угрюмый холод.
- Ты имел когда-нибудь шлюху? - спросила она. - Впрочем, можешь не отвечать. Неважно. Отвернись, пожалуйста. Я оденусь.
В густом сумраке лунной ночи, да еще после бурных любовных объятий ее просьба прозвучала на редкость несуразно. Впрочем, я послушно отвернулся к стене. Янта выскользнула из-под простыни, нашарила ногами домашние туфли, подобрала халатик. Немного помедлив, склонилась к моему уху.
- Я хочу, чтобы в следующий раз ты взял меня как проститутку, сказала она. - Как дешевую грязную девку. Обещаешь?
От этих слов, произнесенных горячечным свистящим шепотом, мне стало слегка не по себе. Вместо ответа я попытался обнять ее и поцеловать, но девушка мягко высвободилась.
- Спокойной ночи, - попрощалась она подчеркнуто ровным тоном, так, словно вместе с халатиком надела облик прежней, дневной Янты.
Когда она открыла дверь, до моего слуха донеслись раскаты молодецкого храпа Джаги. Ступеньки лестницы чуть скрипнули под ее легкими шагами, а затем взбаламученная тишина вступила в свои права и густой черной водой растеклась по старому дому.
Я лежал, добросовестно копаясь в собственной душе, а это оказалось отнюдь не самым простым делом. Все обстоятельства, куда ни кинь, далеко не способствовали ни легкой интрижке, ни лучезарной великой любви. До сих пор я полагал, что буду с почтительного расстояния любоваться Янтой на правах постояльца, поскольку такая девушка заслуживает большего, нежели отставной взводный командир, у которого не только нелады с засевшим в груди осколком, но и с недавнего времени завелись крупные проблемы уголовного свойства. Однако сама девушка рассудила иначе.
За одной неожиданностью, как водится, последовала другая. В постели из Янты выплеснулось нечто до того изломанное, больное, что меня взяла оторопь. У этой пригожей умницы в груди ворочался какой-то кошмар похлеще минометного осколка. И теперь к моим мыслям о ней примешивалось чувство, которое из меня, казалось бы, давным-давно вытравили. Самое коварное из чувств, жалость, родная мать романтических глупостей и плачевной неразберихи. Совершенно излишняя в моем положении роскошь.
От подушки пахло терпкими духами Янты, перед закрытыми глазами упорно возникало мертвое лицо бывшей жены. Вряд ли я когда-нибудь узнаю, какая отвратительная бредятина мерещилась девушке, когда она стонала под моим телом и просила ударить ее по лицу. Точно так же и ей пусть останется неизвестным, что я в тот момент созерцал пуговичные глаза убитой Зайны. Правду в народе говорят, на каждом чердаке свои привидения.
Наконец я дал себе команду немедленно выбросить все из головы и провалился в сон.
Меня разбудило малое солнце, нащупавшее горячим лучиком щель между оконных занавесок и дотянувшееся до моего лица. Некоторое время я позволил себе понежиться в тишине и покое. День предстоял не из легких, потом расслабляться будет некогда.
Хватило нескольких минут размышления в усиленном мозговом режиме, чтобы еще раз проанализировать и уточнить обдуманный еще по дороге сюда план действий. Похоже, он должен был сработать без осечки.
Одевшись, я сунул за ремень не только "Мидур", но и извлеченный из чемодана пневматический пистолет с лазерным прицелом, набросил куртку и спустился на первый этаж. Янта, судя по всему, еще спала, одетый лишь в поношенные тренировочные брюки Джага колдовал на кухне, разогревая на электроплитке прихваченную из харчевни снедь.
- Доброе утро, командир, - приветствовал он меня. - Как спалось на новом месте?
- Спасибо, отлично, - искренне ответил я.
Лезвием складного ножа, который по размерам соперничал со штыком самозарядного карабина, Джага перевернул шкворчавшие на сковородке внушительные ломти рыбного рулета.
- Малышка что-то заспалась, я думаю, не стоит ее беспокоить. Сами управимся.
Разумеется, я согласился. В шкафчике возле мойки нашлась вся необходимая посуда, и мы позавтракали вдвоем прямо за кухонным столиком, без особых церемоний.
- А здесь хорошо, кругом тишь да благодать, - заметил Джага, отодвинув пустую тарелку и разливая по керамическим кружкам шуху из граненой трехдинговой бутыли.
- Будем надеяться, мы здесь не задержимся надолго, - ответил я, сделал глоток и отодвинул кружку. - Тем более, нам точно известно, где сегодня можно увидеть Кридана Барладага.
Не без сожаления Джага последовал моему примеру и оставил свою кружку недопитой.
- Когда выезжаем? - спросил он.
- Нам надо быть в городе к полудню. Так что времени достаточно. А пока обсудим детали операции.
Тут я заметил, что за раскрытой дверью кухни мелькнул белый пушистый халатик, и осекся.
- Надеюсь, я вам не слишком помешала? - спросила вошедшая Янта.
- Нет, что вы, ничуть, - заверил я.
На ее лице заиграла потрясающе лучезарная улыбка.
- Дядюшка, у меня для тебя новость. Я влюбилась.
Видя недоумение Джаги, она положила руку мне на плечо и внесла необходимое уточнение.
- В него.
И без того выпученные глаза моего бывшего капрала расширились до пределов, казалось бы, не предусмотренных природой. Впрочем, полагаю, что сам я в этот донельзя щекотливый момент выглядел не менее дурацки.
11.
Примерно в половине второго я вошел в просторный прохладный вестибюль гостиницы "Сурмон". Громадные зеркала в позолоченных рамах отразили вполне законченный облик преуспевающего коммерсанта среднего пошиба: костюм цвета оцинкованного ведра, дырчатые автомобильные перчатки, чемодан тисненой кожи, на запястье массивные платиновые часы. За новую экипировку мне пришлось выложить без малого полугодовую пенсию, но если бы я попытался снять номер в "Сурмоне", козыряя курткой и брюками довоенного образца, ключаря могла запросто хватить кондрашка.
А так меня приняли как родного, и я позволил себе малость покапризничать у стойки, дескать, органически не перевариваю солнечные номера, окна во двор ненавижу, выше третьего этажа вообще жить не могу. Ключарь льстиво поддакивал, с энтузиазмом заявил, что на втором этаже как раз есть свободный люкс, окна по фасаду, это именно то, что нужно. Заплатив полтораста наличными и предъявив удостоверение Севдина Хопаши, я снял номер на три дня. Теперь придется покупать себе новые документы, но уж это не та проблема, из-за которой можно рвать на себе волосы. И щегольский чемодан, который бодро втащил в номер почтительный коридорный, придется оставить на потребу полицейским ищейкам. Хотя в нем, кроме предусмотрительно захваченных на проселке двух булыжников, лежали моя старая куртка и почти не рваные брюки. А я человек по натуре сентиментальный и не люблю расставаться с вещами, которые долго служили мне верой и правдой.
Дав коридорному полтинник на мороженое, я потребовал принести в номер телефонный справочник, снял темные очки и полюбовался видом из окон. Прямо передо мной мерцала витрина ювелирной лавки. А чуть левее, в пятидесяти шагах, сияли стеклянные двери ресторана "Гленц". Отменная огневая позиция, лучше не придумаешь.
Надо полагать, ключарь мысленно потирал руки, сплавив придурковатой деревенщине бессовестно дорогой номер, выходящий окнами прямо на шумную улицу. Но он и не подозревал, что у меня достаточно своеобразные понятия об удобстве.
Коридорный принес толстенный справочник и поинтересовался, не желает ли добрый господин маленько поразвлекаться. При взгляде на его плутоватую рожу даже провинциальному коммерсанту с гор стало бы ясно, что к чему, но он добросовестно перечислил: девочки, мальчики, дурьян, грибняк, адресочки, где играют по крупной. Я превозмог соблазн, отпустил его с еще одним полтинником и в качестве развлечения удовольствовался четырьмя звонками по телефону. Потом заперся на ключ, распахнул левое окно, немного раздвинул узорчатые шторы, сел в кресло и стал ждать.
Ремесло разведчика на девять десятых состоит из ожидания. Всему остальному научиться гораздо легче. На протяжении последних трех суток я занимался тем, что спокойно ждал своей смерти, как последней крупной неприятности среди всяческих мелких. Шансов остаться в живых у меня, прямо скажем, меньше, чем у медузы на асфальте. Однако сейчас, погожим днем, в роскошном гостиничном номере, мне вдруг с необычайной силой захотелось жить.
В том, что у меня возникло настолько абсурдное желание, была без сомнения повинна непредсказуемая молодая особа с пышными черными кудрями, глазами цвета утреннего моря и самым пьянящим запахом пота, который мне доводилось когда-либо вдыхать. Ради нее стоило еще немного потерпеть выкрутасы этого грешного и сволочного мира.
Стрелки новеньких часов ползли по циферблату с удручающей медлительностью. Я отвык пользоваться наручными часами с тех пор, как свои командирские именные заложил процентщику, да так и не удосужился выкупить. Но сегодня они мне требовались по ходу операции, а не только ради того, чтобы успешно корчить из себя набитого деньгами делягу.
Без четверти три я встал у правого окна и стал наблюдать за улицей сквозь кисейную занавеску. Вскоре из-за угла вырулило новенькое красное такси и притормозило возле дверей ресторана. Чуть погодя к нему присоединилась желтая машина конкурирующей компании, а еще через две минуты парковка оказалась забита всеми четырьмя такси, которые я заказал в четырех фирмах сразу. Надо полагать, шеф обслуги сейчас пребывает в изрядном недоумении, получив звонки от четырех разных диспетчеров и пытаясь разыскать по всем залам "Гленца" несуществующих заказчиков такси. А для подкатившего к ресторану бронированного черного лимузина не нашлось свободного места, и он на малом ходу свернул за угол дома, где помещалась ювелирная лавка. Второй лимузин, вылитая копия первого, подъехал с другой стороны и остановился под моими окнами. Все шло в точности по плану.
- Я убил двоих его людей, которые застрелили мою бывшую жену, объяснил я. - Теперь мы с Криданом Барладагом кровники.
- Понимаю. Значит, из-за этого случая вас разыскивает полиция?
- Если в общих чертах, да.
Свернув на Оружейный проспект, я остановился в переулке за восьмым домом, чтобы машина не торчала на виду, и заглушил мотор.
- Вряд ли он захочет открыть нам дверь, - задумчиво проговорил Джага, не спеша вылезать из наружу.
- Тогда мы ее попросту вышибем.
- Можно сделать проще, - рассудил Джага и обернулся к племяннице. - Янта, нам требуется твоя помощь.
- Что я должна сделать?
- Позвонишь в дверь, если спросят, кто там, скажешь, мол, тебе нужен господин Синк по важному делу...
- Отставить, - поспешно сказал я. - Ни к чему впутывать девушку в наши разборки.
- Надеюсь, у меня в этой ситуации есть право голоса? - сухо поинтересовалась Янта.
В наступившей паузе у меня не повернулся язык ответить ни да, ни нет, и это сделал за меня Джага.
- Конечно, есть, - заверил он.
- Я считаю, что это и мое дело тоже, - с нажимом произнесла она. - Поскольку здесь замешан Кридан Барладаг.
Взглянув на девушку через зеркальце заднего вида, я заметил, как сузились и похолодели ее глаза.
- Как-то не было случая помянуть, командир, - заговорил Джага. Но два года назад моя сестра с мужем погибли. С их машиной столкнулся грузовик, за рулем сидел человек из клана Барладага. Хотя он был пьяным вдребадан, ему ничего за это не было. Всех купили, и полицейских, и судейских.
- То есть, погибшими были ваши мать и отец? - спросил я у Янты.
- Да.
- Так что у нашей семьи свои счеты к Барладагу, - заключил Джага. - Пускай Янта пойдет с нами, командир.
На это возразить мне было нечего. Перегнувшись через спинку сиденья, Джага расстегнул свою сумку, вытащил оттуда тупорылый "Брен" и спрятал под полой.
И в этот момент снова, в который уже раз, мне на память пришли пустые, словно чучельные стекляшки, глаза убитой Зайны. Видение застлало мне взгляд помимо воли, жутким образом наложившись на те глаза, которые пристально взирали на меня с заднего сиденья через автомобильное зеркальце.
- Хорошо, идем вместе, - сказал я и, стряхивая прилипший к спине озноб, распахнул дверцу машины.
10.
Мы вошли в полутемный, пропахший мочой подъезд и поднялись на четвертый этаж. Джага указал взглядом на дверь четырнадцатой квартиры, обитую новеньким коричневым кожзаменителем, и привалился к стенке, чтобы Синк не мог увидеть его в смотровое очко. Я последовал его примеру, а Янта невозмутимо нажала на кнопку звонка.
Послышалось, как повар засеменил к двери, шаркая шлепанцами. Девушка стояла напротив смотрового очка с жеманной гримаской на лице.
- Вы к кому? - послышался удивленный голос толстячка.
- Мне нужно видеть господина Синка, - кокетливо произнесла Янта и добавила. - По срочному делу.
- По какому делу? - повар изрядно опешил, судя по голосу. Еще бы, не каждый вечер в дверь звонят такие красавицы.
- О господи, мы что, будем разговаривать через дверь?
После некоторого колебания Синк открыл замок и приоткрыл дверь, не снимая, однако, цепочку. Выглянув в щель, он заметил меня, перепуганно отпрянул, увидев нацеленный ему в лоб пистолет с глушителем. Мигом я навалился на дверь плечом, для верности заклинил ее ногой и выстрелил в цепочку из "Мидура". Пуля взвизгнула, срикошетила вглубь прихожей. После второго выстрела крепежные шурупы с хрустом вылетели из косяка, и мы ворвались в квартиру.
Опередив меня, двумя прыжками Джага перемахнул прихожую и устремился в гостиную.
- Руки в гору, бзец! - рявкнул он.
Завидев Джагу с пистолет-пулеметом наперевес, повар выронил снятую с телефона трубку и воздел трясущиеся ручки к потолку.
- Не надо! - сдавленно пискнул он. - Не стреляйте!
Разъяренный Джага сгреб его левой лапищей за грудки, швырнул в кресло и приставил дуло к носу.
- Ты нас продал, гад, - зарычал он. - Зачем ты побежал к Барладагу, бзец?!
Синк жалобно всхлипнул, не в силах вымолвить ни слова. На его радужных пижамных брючках проступило обильное пятно мочи. Я вышел в прихожую и запер дверь на замок, наведался в спальню, убедился, что Синк дома один, потом вернулся в гостиную. Янта уселась на диван и с непроницаемым выражением лица наблюдала за происходящим.
Легонько отстранив Джагу, я наклонился над вусмерть перепуганным толстячком и задал риторический вопрос.
- Надеюсь, вы хотите жить?
- Д-да... - пролепетал тот. Впрочем, никакого другого ответа ожидать не приходилось.
- Тогда отвечайте на мои вопросы. Если поймаю вас на лжи, считайте себя трупом. Ясно?
Синк старательно закивал, как игрушечный болванчик. Я сунул пистолет за ремень, пристально уставился в бегающие глазки повара.
- После встречи с нами вы пошли в отель и отпросились с работы. Так?
- Так...
Простейший, но крайне эффективный прием при допросе пленных неотрывно смотреть глаза в глаза, подминая чужую волю и с ходу пресекая малейшие попытки слукавить.
- Под каким предлогом?
- Сказал... плохо себя чувствую... сердце...
- И куда вы направились?
Повар покосился на Джагу с пистолет-пулеметом в руках и поспешно отвел взгляд.
- Отвечайте быстро, - велел я. - Ну?
- Позвонил... из автомата.
- По какому номеру? Я сказал, быстро!
- Семьсот тридцать три - двадцать три - ноль пять.
- Кто взял трубку?
- Ханрик. Это секретарь Барладага.
- Что вы ему сказали?
- Я сказал, у меня есть важные сведения. Он сказал, чтобы я приехал.
- Дальше. Рассказывайте сами, что было дальше.
- Только пусть он уберет эту штуку, - взмолился повар. - Она меня жутко нервирует.
Я кивнул Джаге, тот прикрыл "Брен" полой куртки и уселся на подлокотник соседнего кресла.
Малость поерзав, Синк снова взглянул на Джагу и принялся рассказывать.
Он приехал к вилле Барладага на такси. Его принял Ханрик, приказал выкладывать, в чем дело. Синк попросил о встрече с самим Барладагом. Секретарь поколебался, позвонил главарю. Тот дал добро и принял повара в своем кабинете. Узнав о нашем предложении к Синку, Барладаг удивился. Переспросил фамилию Джаги, записал в блокноте название его харчевни. Спросил, кто был второй человек, Синк ответил, что понятия не имеет. Немного поразмыслив, главарь взялся за телефон и велел Ханрику срочно соединить его с Увалюмом Фахти. Разговор был достаточно коротким, Барладаг договорился со своим главным конкурентом о встрече на завтра.
- Где и когда? - не давая ему опомниться, поднажал я.
- Ресторан "Гленц", в три часа, - послушно сообщил повар и добавил. - Это его излюбленное место.
- Что было дальше?
- Потом он заметил, что я все еще сижу перед ним. Спросил, сколько денег мне предлагали... - Синк замялся.
- Продолжайте, - подбодрил его я.
- Ну, я сказал, две тысячи. У Барладага есть правило, он всегда перебивает чужую цену, если человек сам приходит к нему.
- Вот оно что. И вы решили подзаработать? Сколько он вам заплатил?
- Барладаг сказал Ханрику, чтоб он выдал мне три тысячи наличными... - пролепетал Синк.
- А теперь слушайте меня внимательно, - заявил я. - Не вздумайте выходить из дома в течение ближайших суток. Усвоили?
- Да.
- Можете с утра позвонить по телефону на работу, предупредить, что болеете. Но больше никаких звонков.
- Хорошо... Как скажете...
- Завтра, с девяти утра до восьми вечера, будете через каждый час показываться в окне на пять минут. Учтите, это в интересах вашей безопасности. Повторите мои указания.
- Сутки сидеть дома. Никому не звонить, только на работу. Каждый час показываться в окне с девяти до восьми, - покорно перечислил Синк.
- И последнее. Если вы меня ослушаетесь, то я об этом узнаю сразу. И тогда последует вот что. Я просто позвоню Барладагу и расскажу о вашей откровенности. Как вы думаете, долго ли вы после этого проживете?
Поняв, в какой переплет он угодил, Синк побелел как кость, не в силах вымолвить ни слова.
- Считайте, что на сей раз легко отделались, - заключил я и повернулся к моим спутникам. - Пойдемте отсюда.
Джага поднялся с кресла, и повар испуганно сжался, когда тот прошел мимо него к дверям. Янта на прощание одарила толстячка уничтожающим ледяным взглядом и, вздернув голову, застучала каблучками следом за дядей.
Перед уходом я на всякий случай стер носовым платком свои отпечатки пальцев на замке.
- Надо было влепить ему парочку плюх, поганцу, - пробасил Джага, когда мы втроем вышли из подъеда.
- Такого мозгляка бить противно, - рассудил я.
- Командир, извините, я не понял, а зачем вы велели ему подходить к окну?
- Чтобы держать в напряжении. Пусть считает, что его квартира находится под наблюдением. Уловка дурацкая, прямо скажем, но ведь и он не семи пядей во лбу.
Миновав следующий дом, мы свернули за угол и подошли к машине. Какой-то юнец крутился возле нее, задумчиво разглядывая багаж на заднем сиденье. При нашем появлении он предпочел исчезнуть в темноте.
- Давайте я поведу тачку, командир, - предложил Джага, и я передал ему ключи.
Мы уселись в "Дром" и покатили по ночному городу через фабричные кварталы. На улицах было пустынно, лишь изредка на глаза попадались такси либо полицейские патрульные машины.
- Вы уверены, что толстяк не побежит опять к Барладагу? - вдруг поинтересовалась Янта. - Ведь он редкостный трус, к тому же потерявший голову от страха.
- Именно потому он будет сидеть тихо, - рассудил я, повернувшись к ней. - Хотя стопроцентной гарантии дать не могу.
- Эту стопроцентную гарантию вы держали в руках, когда ворвались в квартиру.
- Вы имеете в виду пистолет?
- Честно говоря, вы меня удивили, - сказала она бесстрастным тоном, - оставив этого человка в живых.
Я подумал, что ослышался. В полутемном салоне машины мне было трудно разобрать выражение ее лица.
- Будем надеяться, что эта ошибка ничего не решает, - добавила девушка.
- Командир играл с ним в честную игру, - наставительно произнес Джага.
- И совершенно зря.
- Вы говорите так, словно могли бы исправить эту, с позволения сказать, ошибку, - мягко поддел ее я.
- Конечно могла бы. Кроме шуток, - тихо, но веско отозвалась Янта. Фары встречного автомобиля внезапно осветили ее, и я увидел обрамленную пышными черными кудрями бледную, словно из гипса, маску. Мне стало слегка не по себе, когда я разглядел сурово поджатые губы, заострившиеся скулы, сощуренные жесткие глаза с расширенными до предела зрачками. Ничего похожего на очаровательную девушку, с которой так приятно поболтать в гостиной. Действительно, окажись у нее пистолет, она хладнокровно пристрелила бы Синка на прощание.
Все-таки я катастрофически не разбираюсь в женщинах. Ни прежде этого не умел, ни теперь. И будь у меня хоть две головы с отборнейшими мозгами, вряд ли научусь. Потому что в любой женщине под слоем воспитания и культуры дремлет какая-то нутряная, первобытная закваска, и когда эта потаенная суть вылезает наружу, тут только держись. Мы, мужчины, гораздо более одномерные и предсказуемые существа.
Между тем машина уже катила по пригороду среди коттеджей и палисадников. Вскоре Джага сбавил скорость и свернул с магистрали на грунтовку, по днищу "Дрома" время от времени пощелкивали мелкие камешки. Дорогу обступили молодые заросли хвощей, затем лесок кончился, и машина выехала на открытую местность. Впереди, на холме, темнел приземистый каменный дом с погашенными окнами.
- Ну вот мы и на месте, - удовлетворенно сказал Джага, выруливая к дому по узкой, заросшей сорняками колее.
Подъехав, мы выгрузили багаж, отперли дверь и вошли. В комнатах со старомодной запыленной меблировкой витал легкий душок запустения, но все оконные стекла были целы; как видно, городское хулиганье в такую даль не наведывалось. Я облюбовал себе мансардную комнатушку над кухней, Янта и Джага предпочли разместиться внизу, в комнатах по соседству с центральным холлом.
Распахнув окно, я боком сел на подоконник. Ночь дышала мне в лицо росистым разнотравьем, стрекотали порхающие в поднебесье ящерки, над зазубренной кромкой леса вдали сияла малая луна, воровское солнышко, как ее называют в моих родных краях. Среди такой благодати хотелось думать о вечности, Мировом Духе и величии природы, однако у меня, к сожалению, имелись гораздо менее привлекательные, зато неотложные темы для раздумий.
Реакция Барладага на сообщение Синка оказалась вполне естественной, ничего другого ожидать не приходилось. Узнав о дерзкой парочке, которая собирает о нем сведения и готова щедро платить, он прежде всего решил проверить, кто стоит за этими людьми. И сразу пригласил Фахти на личную встречу, чтобы напрямую спросить, не его ли подручные проявляют столь предосудительное любопытство. Совершенно неважно, что в любом случае Фахти будет отрицать свою причастность к этому делу. Получив заверения главаря, что владелец "Щита Отечества" никоим образом не принадлежит к конкурирующему клану, Барладаг будет вправе обойтись с Джагой сколь угодно круто, не рискуя вызвать клановую междоусобицу. А покуда он, как видно, велел навести справки и понаблюдать за подозрительной распивочной.
Вряд ли ему пришло на ум связать этот факт с угрозами никчемного шпыря Трандийяара, который, по всем данным, задал лихого стрекача в направлении Хангора. Но даже если у Барладага завелись смутные догадки на мой счет, я обладаю несомненным преимуществом. Он понятия не имеет, где меня искать. А я точно знаю, что завтра, в три часа у него назначено свидание с Фахти в ресторане "Гленц".
Нынешний денек у меня выдался, прямо скажем, нелегкий. От усталости слипались глаза. Я нашел в шкафу стопку постельного белья, застлал кровать с тюфяком из сушеных водорослей, разделся и лег.
Однако прежде, чем мне удалось уснуть, послышался легкий скрип ступенек на ведущей в мою мансарду лестнице. Не было никакой нужды хвататься за лежащий под подушкой пистолет, я сразу догадался, что означает этот ночной визит. Дверь бесшумно приотворилась, в комнату вошла Янта. Она замерла, вглядываясь в темный угол, где стояла моя кровать, и ее силуэт в белом пушистом халатике отчетливо вырисовывался при свете воровского солнышка. Сердце у меня бешено заколотилось, я приподнялся на локте. Прошла маленькая вечность, халатик соскользнул на пол, девушка наклонилась надо мной, от вспышки теплой наготы перехватило дыхание. Наши губы встретились в осторожном, дразнящем поцелуе. А потом нас объяло блаженное беспамятство.
Мы качались на океанских волнах, мы привольно и бешено купались в жадных объятиях, мы пили друг друга взахлеб, лишь разжигая жгучую жажду. Вдруг Янта коротко застонала и пробормотала что-то неразборчивое. Потом, судорожно вздохнув, повторила, и я подумал, что ослышался.
- Ударь меня...
- Как?.. - оторопев, переспросил я.
Янта выгнулась подо мной и с силой вонзила ногти в мои плечи.
- Ударь... Дай мне пощечину... - сдавленно умоляла она.
Нас окутывало горячее марево безумия и звериной свободы, дозволено было абсолютно все, однако мне не хватило духу выполнить ее просьбу. Я лишь еще крепче стиснул ее в объятиях и вскоре услышал новый самозабвенный стон.
Когда неистовство схлынуло, Янта долго лежала рядом со мной на спине, подтянув простыню к подбородку, и я, как зачарованный, любовался ее безупречным профилем.
- Ты сильный... - задумчиво проговорила она. - Ты настоящий и очень сильный.
- Ты удивительно красива, - отозвался я и провел пальцем по ее щеке.
- А я шлюха, - все тем же тоном продолжила Янта. - Грязная девка. И ничего не могу с этим поделать.
- Зачем так говорить, - возразил я обескураженно.
Она лежала рядом, потрясающе прекрасная и недосягаемо далекая, меня дурманил теплый запах ее пота, и было не понять, отчего в ее голосе сквозит угрюмый холод.
- Ты имел когда-нибудь шлюху? - спросила она. - Впрочем, можешь не отвечать. Неважно. Отвернись, пожалуйста. Я оденусь.
В густом сумраке лунной ночи, да еще после бурных любовных объятий ее просьба прозвучала на редкость несуразно. Впрочем, я послушно отвернулся к стене. Янта выскользнула из-под простыни, нашарила ногами домашние туфли, подобрала халатик. Немного помедлив, склонилась к моему уху.
- Я хочу, чтобы в следующий раз ты взял меня как проститутку, сказала она. - Как дешевую грязную девку. Обещаешь?
От этих слов, произнесенных горячечным свистящим шепотом, мне стало слегка не по себе. Вместо ответа я попытался обнять ее и поцеловать, но девушка мягко высвободилась.
- Спокойной ночи, - попрощалась она подчеркнуто ровным тоном, так, словно вместе с халатиком надела облик прежней, дневной Янты.
Когда она открыла дверь, до моего слуха донеслись раскаты молодецкого храпа Джаги. Ступеньки лестницы чуть скрипнули под ее легкими шагами, а затем взбаламученная тишина вступила в свои права и густой черной водой растеклась по старому дому.
Я лежал, добросовестно копаясь в собственной душе, а это оказалось отнюдь не самым простым делом. Все обстоятельства, куда ни кинь, далеко не способствовали ни легкой интрижке, ни лучезарной великой любви. До сих пор я полагал, что буду с почтительного расстояния любоваться Янтой на правах постояльца, поскольку такая девушка заслуживает большего, нежели отставной взводный командир, у которого не только нелады с засевшим в груди осколком, но и с недавнего времени завелись крупные проблемы уголовного свойства. Однако сама девушка рассудила иначе.
За одной неожиданностью, как водится, последовала другая. В постели из Янты выплеснулось нечто до того изломанное, больное, что меня взяла оторопь. У этой пригожей умницы в груди ворочался какой-то кошмар похлеще минометного осколка. И теперь к моим мыслям о ней примешивалось чувство, которое из меня, казалось бы, давным-давно вытравили. Самое коварное из чувств, жалость, родная мать романтических глупостей и плачевной неразберихи. Совершенно излишняя в моем положении роскошь.
От подушки пахло терпкими духами Янты, перед закрытыми глазами упорно возникало мертвое лицо бывшей жены. Вряд ли я когда-нибудь узнаю, какая отвратительная бредятина мерещилась девушке, когда она стонала под моим телом и просила ударить ее по лицу. Точно так же и ей пусть останется неизвестным, что я в тот момент созерцал пуговичные глаза убитой Зайны. Правду в народе говорят, на каждом чердаке свои привидения.
Наконец я дал себе команду немедленно выбросить все из головы и провалился в сон.
Меня разбудило малое солнце, нащупавшее горячим лучиком щель между оконных занавесок и дотянувшееся до моего лица. Некоторое время я позволил себе понежиться в тишине и покое. День предстоял не из легких, потом расслабляться будет некогда.
Хватило нескольких минут размышления в усиленном мозговом режиме, чтобы еще раз проанализировать и уточнить обдуманный еще по дороге сюда план действий. Похоже, он должен был сработать без осечки.
Одевшись, я сунул за ремень не только "Мидур", но и извлеченный из чемодана пневматический пистолет с лазерным прицелом, набросил куртку и спустился на первый этаж. Янта, судя по всему, еще спала, одетый лишь в поношенные тренировочные брюки Джага колдовал на кухне, разогревая на электроплитке прихваченную из харчевни снедь.
- Доброе утро, командир, - приветствовал он меня. - Как спалось на новом месте?
- Спасибо, отлично, - искренне ответил я.
Лезвием складного ножа, который по размерам соперничал со штыком самозарядного карабина, Джага перевернул шкворчавшие на сковородке внушительные ломти рыбного рулета.
- Малышка что-то заспалась, я думаю, не стоит ее беспокоить. Сами управимся.
Разумеется, я согласился. В шкафчике возле мойки нашлась вся необходимая посуда, и мы позавтракали вдвоем прямо за кухонным столиком, без особых церемоний.
- А здесь хорошо, кругом тишь да благодать, - заметил Джага, отодвинув пустую тарелку и разливая по керамическим кружкам шуху из граненой трехдинговой бутыли.
- Будем надеяться, мы здесь не задержимся надолго, - ответил я, сделал глоток и отодвинул кружку. - Тем более, нам точно известно, где сегодня можно увидеть Кридана Барладага.
Не без сожаления Джага последовал моему примеру и оставил свою кружку недопитой.
- Когда выезжаем? - спросил он.
- Нам надо быть в городе к полудню. Так что времени достаточно. А пока обсудим детали операции.
Тут я заметил, что за раскрытой дверью кухни мелькнул белый пушистый халатик, и осекся.
- Надеюсь, я вам не слишком помешала? - спросила вошедшая Янта.
- Нет, что вы, ничуть, - заверил я.
На ее лице заиграла потрясающе лучезарная улыбка.
- Дядюшка, у меня для тебя новость. Я влюбилась.
Видя недоумение Джаги, она положила руку мне на плечо и внесла необходимое уточнение.
- В него.
И без того выпученные глаза моего бывшего капрала расширились до пределов, казалось бы, не предусмотренных природой. Впрочем, полагаю, что сам я в этот донельзя щекотливый момент выглядел не менее дурацки.
11.
Примерно в половине второго я вошел в просторный прохладный вестибюль гостиницы "Сурмон". Громадные зеркала в позолоченных рамах отразили вполне законченный облик преуспевающего коммерсанта среднего пошиба: костюм цвета оцинкованного ведра, дырчатые автомобильные перчатки, чемодан тисненой кожи, на запястье массивные платиновые часы. За новую экипировку мне пришлось выложить без малого полугодовую пенсию, но если бы я попытался снять номер в "Сурмоне", козыряя курткой и брюками довоенного образца, ключаря могла запросто хватить кондрашка.
А так меня приняли как родного, и я позволил себе малость покапризничать у стойки, дескать, органически не перевариваю солнечные номера, окна во двор ненавижу, выше третьего этажа вообще жить не могу. Ключарь льстиво поддакивал, с энтузиазмом заявил, что на втором этаже как раз есть свободный люкс, окна по фасаду, это именно то, что нужно. Заплатив полтораста наличными и предъявив удостоверение Севдина Хопаши, я снял номер на три дня. Теперь придется покупать себе новые документы, но уж это не та проблема, из-за которой можно рвать на себе волосы. И щегольский чемодан, который бодро втащил в номер почтительный коридорный, придется оставить на потребу полицейским ищейкам. Хотя в нем, кроме предусмотрительно захваченных на проселке двух булыжников, лежали моя старая куртка и почти не рваные брюки. А я человек по натуре сентиментальный и не люблю расставаться с вещами, которые долго служили мне верой и правдой.
Дав коридорному полтинник на мороженое, я потребовал принести в номер телефонный справочник, снял темные очки и полюбовался видом из окон. Прямо передо мной мерцала витрина ювелирной лавки. А чуть левее, в пятидесяти шагах, сияли стеклянные двери ресторана "Гленц". Отменная огневая позиция, лучше не придумаешь.
Надо полагать, ключарь мысленно потирал руки, сплавив придурковатой деревенщине бессовестно дорогой номер, выходящий окнами прямо на шумную улицу. Но он и не подозревал, что у меня достаточно своеобразные понятия об удобстве.
Коридорный принес толстенный справочник и поинтересовался, не желает ли добрый господин маленько поразвлекаться. При взгляде на его плутоватую рожу даже провинциальному коммерсанту с гор стало бы ясно, что к чему, но он добросовестно перечислил: девочки, мальчики, дурьян, грибняк, адресочки, где играют по крупной. Я превозмог соблазн, отпустил его с еще одним полтинником и в качестве развлечения удовольствовался четырьмя звонками по телефону. Потом заперся на ключ, распахнул левое окно, немного раздвинул узорчатые шторы, сел в кресло и стал ждать.
Ремесло разведчика на девять десятых состоит из ожидания. Всему остальному научиться гораздо легче. На протяжении последних трех суток я занимался тем, что спокойно ждал своей смерти, как последней крупной неприятности среди всяческих мелких. Шансов остаться в живых у меня, прямо скажем, меньше, чем у медузы на асфальте. Однако сейчас, погожим днем, в роскошном гостиничном номере, мне вдруг с необычайной силой захотелось жить.
В том, что у меня возникло настолько абсурдное желание, была без сомнения повинна непредсказуемая молодая особа с пышными черными кудрями, глазами цвета утреннего моря и самым пьянящим запахом пота, который мне доводилось когда-либо вдыхать. Ради нее стоило еще немного потерпеть выкрутасы этого грешного и сволочного мира.
Стрелки новеньких часов ползли по циферблату с удручающей медлительностью. Я отвык пользоваться наручными часами с тех пор, как свои командирские именные заложил процентщику, да так и не удосужился выкупить. Но сегодня они мне требовались по ходу операции, а не только ради того, чтобы успешно корчить из себя набитого деньгами делягу.
Без четверти три я встал у правого окна и стал наблюдать за улицей сквозь кисейную занавеску. Вскоре из-за угла вырулило новенькое красное такси и притормозило возле дверей ресторана. Чуть погодя к нему присоединилась желтая машина конкурирующей компании, а еще через две минуты парковка оказалась забита всеми четырьмя такси, которые я заказал в четырех фирмах сразу. Надо полагать, шеф обслуги сейчас пребывает в изрядном недоумении, получив звонки от четырех разных диспетчеров и пытаясь разыскать по всем залам "Гленца" несуществующих заказчиков такси. А для подкатившего к ресторану бронированного черного лимузина не нашлось свободного места, и он на малом ходу свернул за угол дома, где помещалась ювелирная лавка. Второй лимузин, вылитая копия первого, подъехал с другой стороны и остановился под моими окнами. Все шло в точности по плану.