Страница:
И вновь они сформировали плотную группу, пока вели атаку через все поле. Однако на этот раз команда Джеганя, бежавшая к ним, рассыпалась в самую последнюю минуту, готовая к перехвату противника, как только он попытается разбежаться в разные стороны. Толпа криками одобряла и поддерживала их.
Но вместо того, чтобы разделиться, команда Ричарда так и осталась плотным комом до самой середины поля. Несколько отдельных игроков, остававшихся в этой зоне, попытались перехватить их, но были сметены совокупной инерцией этого плотного ядра. Слабые попытки защиты первых двух, а затем и третьего игрока практически не замедлили скорости, с которой неслись люди Ричарда. Команда Джеганя, внезапно осознав, что произошло, бросилась в преследование. Но они опоздали. Ричард уже почти довел своих людей до зоны правых ворот.
Как только он достиг голевой зоны, а его люди прикрывали сзади, образуя защитный барьер, Ричард бросил мяч и проследил в свете факелов, как тот по дуге проскользил в ночном воздухе, а затем достиг цели. Толпа взревела от восторга и одобрения. Протрубил горн, извещающий о конце раунда.
Судья в центре поля объявил счет: одно очко у чемпионов, то есть у команды Джеганя, и два очка у претендентов.
Но затем, прежде чем судья завершил объявление счета и перевернул песочные часы, Ричард заметил, что он повернулся к кому-то возле боковой линии. Это был Джегань. Он находился в отделенной канатами зоне, выделенной для него. Рядом с ним была Никки. Неподалеку стояла Кэлен. С ней была и Джиллиан.
Все ждали, пока судья прошел к боковой линии и с минуту выслушивал императора. Затем он кивнул и вернулся к центру поля, где и объявил, что второй гол был забит после сигнала горна и поэтому не засчитывается. Счет, как объявил судья, возвысив голос, ничейный.
Часть толпы в ярости принялась кричать и скандировать, тогда как другие кричали, радуясь своему счастью.
Игроки Ричарда выкрикивали гневные возражения, оспаривая решение. Ричард встал перед ними. Шум от рева толпы был таким громким, что он боялся, что его люди не услышат его, и потому провел большим пальцем по горлу, останавливая их протесты.
– Вы не можете изменить это! – крикнул он им. – Успокойтесь! Соберитесь!
Они прекратили протестовать, но выглядели явно недовольными. Ричард ощущал себя не лучше их, но понимал, что с этим ничего не может поделать. Ведь именно приказ императора изменил счет игры. Теперь и Ричарду следовало изменить свои планы.
– Мы должны остановить их, – сказал он, вышагивая перед своей командой. – Когда вновь будет наша очередь, будем играть два к пяти. – Он показал им два пальца, а затем пять. Все кивнули. – Мы не можем изменить то, что только что случилось, но можем остановить их и помешать набирать очки. А затем сможем вернуться к игре и вернуть то, что было нечестно отобрано. Не думайте о том, что уже сделано, а думайте о том, что мы должны сделать.
Все кивнули, перестраиваясь и начиная готовиться к отражению атаки.
Атака императорской команды была небрежной. Они все еще были в ликовании по поводу благосклонного к ним судейства. Скоординированная блокировка сокрушительно смела с ног их нападающего. Ричард был горд за своих людей, за то, как им удалось обратить свою ярость внутрь и воспользоваться ею.
В ожесточенной борьбе, последовавшей за этим столкновением, мячом завладел Джон-Камень. Когда его начали окружать, он перебросил мяч Брюсу. Тот, в свою очередь, перекинул Ричарду. Ричард пробежался по полю и, под крики толпы, вложил всю свою силу, чтобы бросить мяч с линии двойного счета. Мяч влетел в сетку. Это, разумеется, не было засчитано, но толпа взревела, будто все сделано по правилам. Скандирования сотрясали землю. Это было подтверждением украденного гола. Это было настолько близко к унижению Джеганя, насколько Ричард вообще мог приблизиться.
Болельщики их команды начали скандировать:
– Четыре – один! Четыре – один! Четыре – один!
Официальный счет оставался по-прежнему один к одному, но на взгляд скандирующих он был теперь четыре к одному.
При их следующей атаке, когда нападающий императорской команды прорвался в голевую зону и бросил мяч, один из игроков команды Ричарда, высоко подпрыгнув, все-таки сумел зацепить мяч так, чтобы он отклонился в сторону и не достиг ворот. Когда прозвучал сигнал, счет оставался один к одному.
Реализовав другую манеру нападения, Ричард почти добрался до голевой зоны, когда его остановили. Его ноги оказались в крепком захвате. Падая на землю, Ричард швырнул мяч в сторону Джона-Камня. Тот подобрал его прежде, чем им завладела другая команда.
Джон-Камень достиг голевой зоны и бросил мяч. Ричард, лежа на земле, наблюдал, как мяч вошел в сетку, изменяя счет.
Джон-Камень, вне себя от радости, подпрыгивал как ребенок и махал высоко в воздухе обеими руками. Толпе это нравилось. Ричард не мог удержаться от улыбки, пока высвобождался из жестких объятий своего блокировщика; тот на прощание больно ударил его в спину, но Ричард не попался на крючок. Он знал, что лучше не позволять втягивать себя в драку, когда мяч не в игре.
Когда он догнал Джона-Камня и они вместе побежали назад, к стартовой зоне очередного раунда, Ричард похлопал своего ведомого по плечу.
– Ты все сделал отлично, Джон-Камень, – прокричал Ричард под одобрительные вопли зрителей.
– Я заработал нам славу!
Ричард не мог не рассмеяться.
– Славу, – согласился он, вновь хлопая Джона-Камня, на этот раз по спине. – И очко, которое было засчитано.
Пока они перестраивались и ожидали, когда судья вернет им мяч, все громко поздравляли сияющего Джона-Камня. Он взмахнул кулаком, вызывая могучий командный крик, а затем занял свое обычное место справа от Ричарда. Брюс занял место на левом крыле построения. Блокировщики организовали клин, утяжеленный спереди Джоном-Камнем. В этом раунде предполагалось оттягивать защитников на левую сторону, где оборона была наиболее слабой.
Едва они начали атаку, императорская команда направилась на левый фланг Ричарда, как он и хотел, но в последний момент противники сменили направление и врезались в центр, в самую тяжелую часть клина. Такая тактика не давала им возможности остановить Ричарда и не предоставляла возможности отобрать мяч. Они преследовали какую-то другую цель. Когда нападающие набросились на первых блокировщиков, Ричард понял, что должно произойти несчастье.
– Джон-Камень! – закричал Ричард. – Беги вправо!
Вместо этого Джон-Камень опустил ниже свое мощное плечо, врезаясь в центр их построения. Трое из них быстро поднырнули, четвертый обхватил согнутой рукой его шею, а пятый, бежавший на полной скорости, ударил его сбоку, прикладывая силу как к рычагу и поворачивая Джона-Камня, шея которого была зафиксирована.
Ричард ощущал происходящее словно во сне и никак не мог заставить ноги передвигаться достаточно быстро.
Когда он уже бежал, напрягаясь изо всех сил, он отчетливо расслышал треск кости.
Глава 33
Но вместо того, чтобы разделиться, команда Ричарда так и осталась плотным комом до самой середины поля. Несколько отдельных игроков, остававшихся в этой зоне, попытались перехватить их, но были сметены совокупной инерцией этого плотного ядра. Слабые попытки защиты первых двух, а затем и третьего игрока практически не замедлили скорости, с которой неслись люди Ричарда. Команда Джеганя, внезапно осознав, что произошло, бросилась в преследование. Но они опоздали. Ричард уже почти довел своих людей до зоны правых ворот.
Как только он достиг голевой зоны, а его люди прикрывали сзади, образуя защитный барьер, Ричард бросил мяч и проследил в свете факелов, как тот по дуге проскользил в ночном воздухе, а затем достиг цели. Толпа взревела от восторга и одобрения. Протрубил горн, извещающий о конце раунда.
Судья в центре поля объявил счет: одно очко у чемпионов, то есть у команды Джеганя, и два очка у претендентов.
Но затем, прежде чем судья завершил объявление счета и перевернул песочные часы, Ричард заметил, что он повернулся к кому-то возле боковой линии. Это был Джегань. Он находился в отделенной канатами зоне, выделенной для него. Рядом с ним была Никки. Неподалеку стояла Кэлен. С ней была и Джиллиан.
Все ждали, пока судья прошел к боковой линии и с минуту выслушивал императора. Затем он кивнул и вернулся к центру поля, где и объявил, что второй гол был забит после сигнала горна и поэтому не засчитывается. Счет, как объявил судья, возвысив голос, ничейный.
Часть толпы в ярости принялась кричать и скандировать, тогда как другие кричали, радуясь своему счастью.
Игроки Ричарда выкрикивали гневные возражения, оспаривая решение. Ричард встал перед ними. Шум от рева толпы был таким громким, что он боялся, что его люди не услышат его, и потому провел большим пальцем по горлу, останавливая их протесты.
– Вы не можете изменить это! – крикнул он им. – Успокойтесь! Соберитесь!
Они прекратили протестовать, но выглядели явно недовольными. Ричард ощущал себя не лучше их, но понимал, что с этим ничего не может поделать. Ведь именно приказ императора изменил счет игры. Теперь и Ричарду следовало изменить свои планы.
– Мы должны остановить их, – сказал он, вышагивая перед своей командой. – Когда вновь будет наша очередь, будем играть два к пяти. – Он показал им два пальца, а затем пять. Все кивнули. – Мы не можем изменить то, что только что случилось, но можем остановить их и помешать набирать очки. А затем сможем вернуться к игре и вернуть то, что было нечестно отобрано. Не думайте о том, что уже сделано, а думайте о том, что мы должны сделать.
Все кивнули, перестраиваясь и начиная готовиться к отражению атаки.
Атака императорской команды была небрежной. Они все еще были в ликовании по поводу благосклонного к ним судейства. Скоординированная блокировка сокрушительно смела с ног их нападающего. Ричард был горд за своих людей, за то, как им удалось обратить свою ярость внутрь и воспользоваться ею.
В ожесточенной борьбе, последовавшей за этим столкновением, мячом завладел Джон-Камень. Когда его начали окружать, он перебросил мяч Брюсу. Тот, в свою очередь, перекинул Ричарду. Ричард пробежался по полю и, под крики толпы, вложил всю свою силу, чтобы бросить мяч с линии двойного счета. Мяч влетел в сетку. Это, разумеется, не было засчитано, но толпа взревела, будто все сделано по правилам. Скандирования сотрясали землю. Это было подтверждением украденного гола. Это было настолько близко к унижению Джеганя, насколько Ричард вообще мог приблизиться.
Болельщики их команды начали скандировать:
– Четыре – один! Четыре – один! Четыре – один!
Официальный счет оставался по-прежнему один к одному, но на взгляд скандирующих он был теперь четыре к одному.
При их следующей атаке, когда нападающий императорской команды прорвался в голевую зону и бросил мяч, один из игроков команды Ричарда, высоко подпрыгнув, все-таки сумел зацепить мяч так, чтобы он отклонился в сторону и не достиг ворот. Когда прозвучал сигнал, счет оставался один к одному.
Реализовав другую манеру нападения, Ричард почти добрался до голевой зоны, когда его остановили. Его ноги оказались в крепком захвате. Падая на землю, Ричард швырнул мяч в сторону Джона-Камня. Тот подобрал его прежде, чем им завладела другая команда.
Джон-Камень достиг голевой зоны и бросил мяч. Ричард, лежа на земле, наблюдал, как мяч вошел в сетку, изменяя счет.
Джон-Камень, вне себя от радости, подпрыгивал как ребенок и махал высоко в воздухе обеими руками. Толпе это нравилось. Ричард не мог удержаться от улыбки, пока высвобождался из жестких объятий своего блокировщика; тот на прощание больно ударил его в спину, но Ричард не попался на крючок. Он знал, что лучше не позволять втягивать себя в драку, когда мяч не в игре.
Когда он догнал Джона-Камня и они вместе побежали назад, к стартовой зоне очередного раунда, Ричард похлопал своего ведомого по плечу.
– Ты все сделал отлично, Джон-Камень, – прокричал Ричард под одобрительные вопли зрителей.
– Я заработал нам славу!
Ричард не мог не рассмеяться.
– Славу, – согласился он, вновь хлопая Джона-Камня, на этот раз по спине. – И очко, которое было засчитано.
Пока они перестраивались и ожидали, когда судья вернет им мяч, все громко поздравляли сияющего Джона-Камня. Он взмахнул кулаком, вызывая могучий командный крик, а затем занял свое обычное место справа от Ричарда. Брюс занял место на левом крыле построения. Блокировщики организовали клин, утяжеленный спереди Джоном-Камнем. В этом раунде предполагалось оттягивать защитников на левую сторону, где оборона была наиболее слабой.
Едва они начали атаку, императорская команда направилась на левый фланг Ричарда, как он и хотел, но в последний момент противники сменили направление и врезались в центр, в самую тяжелую часть клина. Такая тактика не давала им возможности остановить Ричарда и не предоставляла возможности отобрать мяч. Они преследовали какую-то другую цель. Когда нападающие набросились на первых блокировщиков, Ричард понял, что должно произойти несчастье.
– Джон-Камень! – закричал Ричард. – Беги вправо!
Вместо этого Джон-Камень опустил ниже свое мощное плечо, врезаясь в центр их построения. Трое из них быстро поднырнули, четвертый обхватил согнутой рукой его шею, а пятый, бежавший на полной скорости, ударил его сбоку, прикладывая силу как к рычагу и поворачивая Джона-Камня, шея которого была зафиксирована.
Ричард ощущал происходящее словно во сне и никак не мог заставить ноги передвигаться достаточно быстро.
Когда он уже бежал, напрягаясь изо всех сил, он отчетливо расслышал треск кости.
Глава 33
Кэлен с тяжелым сердцем наблюдала, как Ричард опустился на колени рядом с лежащим на земле правым ведомым. Прозвучал горн. Игроки команды Джеганя торопливо покинули свою жертву, лежащую на боку, возвращаясь на свой конец поля, чтобы приготовиться к защите.
– Он умер? – спросила Джиллиан.
Кэлен обняла девушку за плечи, прижимая к левому боку.
– Боюсь, что да.
– Почему они преднамеренно делают вот такие вещи?
– Именно так Орден понимает Джа-Ла Д’Йин. Убийство – всего лишь средство достижения цели.
Кэлен могла видеть слезы в глазах Ричарда, когда его люди, подхватив на руки, оттащили его от тела. Если бы он не отошел вовремя с того места и не вернулся к игре, его могли лишить права играть за задержку. Помощники судьи поспешили убрать с поля безжизненное тело огромного человека.
Кэлен слышала, как неподалеку, всего в дюжине шагов от нее, коротко посмеивался Джегань.
Никки, стоявшая рядом с ним, бросила быстрый взгляд через плечо. Кэлен не знала, что именно означают слезы, проступающие в ее голубых глазах. Казалось, в них была и печаль по Ричарду, и сдерживаемая ярость, и почему-то предостережение, явно относившееся к самой Кэлен.
У нее не было возможности вновь поговорить с Никки после той первой ночи, когда та была так жестоко наказана. А Джегань с тех пор, как заключил пари с Каргом, был угрюм и раздражителен.
Прошлым вечером, пока Никки ждала в спальне, а Кэлен находилась вне ее, во внутреннем пространстве его шатра, он встречался снаружи с несколькими игроками своей команды. Кэлен не слышала всего, но общее течение их беседы свидетельствовало, что он приказал им устроить так, чтобы нападающий из команды Карга не доставлял им больше никаких беспокойств.
Кэлен провела бессонную ночь, беспокоясь, что Ричард может не дожить до утра. Но чего бы ни планировал Джегань, все закончилось вожделенным стремлением к Никки. Кэлен и Джиллиан было приказано оставаться там, где они есть, на полу во внутреннем пространстве. Император хотел побыть один со своей королевой рабов, как он называл ее.
Кэлен не знала, что делал с ней Джегань. Но чего бы он ни делал, Никки никогда не кричала. В его постели она, как казалось, всегда впадала в оцепенение, не моргая, бездумно глядя в никуда, пока он не уходил по своим делам. Но Кэлен понимала, что делает Никки. Это было единственной доступной ей защитой. Она замыкалась внутри себя, и внешнее безразличие служило защитой для сохранения рассудка. Для нее не было ничего хорошего в том, чтобы обращать внимание на всю ту жестокость, которая на нее изливалась. С другой стороны, ее безразличие приводило Джеганя в бешенство, зачастую вызывая у него приступы насилия.
Кэлен частенько задумывалась, если он станет проделывать с ней все, что проделывал с Никки, найдется ли у нее столько же сил?
Этим утром Кэлен беспокоилась, когда же кто-то позовет сестер, чтобы очередной раз спасать Никки или по меньшей мере немного подлечить ее. Но когда Джегань появился из спальни, он тащил Никки за волосы, затем швырнул ее на пол перед собой и выглядел весьма довольным, глядя на ее беспомощность. Кэлен отчасти успокоилась, потому что, хотя Никки и выглядела избитой, но хотя бы без ран и переломов.
На границе поля команда Ричарда готовилась к следующему раунду. Кэлен бросала взгляды по сторонам, наблюдая, как легионы зрителей все еще скандируют, выражая свою радость от смерти человека. Хотя были и другие, которые яростно кричали и махали кулаками в сторону императорской команды. В воздухе вокруг словно сгустилось напряжение. Когда действие в игре начало быстро набирать обороты, толпа стала успокаиваться, по крайней мере отчасти.
Однако у Кэлен было ощущение, что настроение зрителей изменилось. То, что только что было всеобщим восторгом от начавшегося матча, стало тревожным и начинало вызывать беспокойство. Отношение к игре начало меняться, когда Джегань вмешался в игру, после того как Ричард забил предыдущий гол. Джегань изменил решение судьи, заявив, что бросок был сделан после сигнала горна. Судья беспрекословно согласился и аннулировал очки, но каждый из наблюдавших за игрой знал, что мяч совершенно явно попал в сетку до сигнала горна.
Столь очевидный факт оказался не имеющим значения. Император опроверг его.
Похоже, красная команда решила играть, будто не потеряла только что самого крупного игрока. Они с силой пробивали себе путь через цепочку блокировщиков. Ричард ловко увернулся от нескольких попыток подловить его. Тем не менее несколько человек из команды противника оставались возле него.
Ричард внезапно остановился на квадрате безопасности – их использовали крайне редко, – не позволив тем самым ближайшему к нему игроку сбить его с ног. Это был тот самый человек, что сломал шею его правому ведомому.
Кэлен не могла даже вообразить, что задумал Ричард. Пока он находится на этом месте, на него нельзя нападать, но это островок, который очень быстро окажется окружен противником. Временно он был в безопасности, но не мог забить мяч с этого квадрата. Рано или поздно ему придется отсюда уйти, но с каждой минутой территория вокруг него будет становиться все более и более опасной.
Как только тот человек повернулся, чтобы проверить, где находятся его соратники, быстро стягивающие кольцо, Ричард окликнул его, привлекая внимание. Тот повернулся, и Ричард, державший мяч двумя руками у груди, внезапно мощно швырнул его вперед. Тяжелый брок врезался игроку в лицо с такой силой, что отскочил назад, прямо в руки Ричарда.
Удар оказался достаточно мощным, чтобы лицо человека частично вдавилось. Нос полностью ушел в череп, игрок обмяк и свалился бесформенной кучей.
Толпа ахнула от такого поворота событий.
В ярости один из противников, что находился слева, бросился на него, невзирая на то, что Ричард находился в квадрате безопасности. Судья явно не спешил объявить нарушение. Ричард перекатил мяч под свою левую руку, слегка уклоняясь в ту же сторону, но держась все время лицом к противнику. В последний момент он вынес правый локоть так, что толстая кость предплечья нанесла рубящий удар в горло нападавшего. Тот схватился за горло, сделал шаг назад и упал. Одна нога рефлексивно подергивалась, пока он отчаянно пытался вдохнуть. Скорее всего, у этого игрока оказалось перебито дыхательное горло, и его лицо начало менять цвет с красного на синий.
Еще один здоровяк тут же кинулся в атаку слева, подняв сжатый кулак. Ричард ушел от его удара вбок, но остался близко к нападавшему, так что тот полностью раскрылся, и Ричард не преминул воспользоваться этой ситуацией. Мощный рывок руки, вся сила которого сосредоточилась в кулаке, завершился в области сердца. Удар был достаточно силен, чтобы нападавший зашатался. Здоровяк схватился за грудь с выражением смущения и недоверия, а затем его глаза закатились и он рухнул на землю.
Без чьей-либо помощи Ричард устранил трех человек, каждый из которых был значительно крупнее его. Теперь ей было вполне понятно, почему так много стрел, рассредоточенных по краю поля, все время направлены на него.
Кэлен не могла даже вообразить, что случится, если Ричард вдруг заполучит меч.
Ричард же не стал терять времени. Он промчался через брешь в обороне, которую только что сам и создал, и направился к воротам. Его люди, как было видно, приготовились к этому его ходу. Они уже выстроились вдоль его маршрута, готовые блокировать защитников, ринувшихся вслед за ним. И по всему полю игроки сталкивались, сбивая друг друга.
Кэлен могла видеть, как все лица на противоположном склоне, с той стороны от поля, повернулись в унисон, следя за тем, как Ричард бежит в сторону незащищенных ворот, обходя и уворачиваясь от одних противников, тогда как его люди сбивают с его пути других.
И Ричард, вблизи которого не оказалось никого, кто мог бы остановить его, добежал до голевой зоны. И без всяких помех забросил мяч в сетку, зарабатывая очко. Его команда снова была впереди.
Толпа оказалась захвачена столь стремительным развитием событий. Даже Джегань сделал шаг вперед, ближе к краю поля, наблюдая, сжав от напряжения одну руку в кулак. Его стража тоже подалась вперед, наблюдая за командой Ричарда, которая еще не закончила свой раунд и, получив мяч от судьи, начала очередную атаку.
Как только они перешли на территорию противника, Ричард побежал влево, но его тут же сбили с ног. Кэлен показалось, что это сделано им преднамеренно. Это напоминало то, как он упал в грязь, чтобы никто не мог узнать его, в тот день, когда они пришли посмотреть на его команду.
Когда Ричард упал на спину, мяч выпал из его рук, и это тоже показалось ей немного не вполне естественным. Ей пришло в голову, что все это выглядит как некий план. Его левый ведомый, до этого просто бежавший через поле, просто случайно оказался в нужном месте в нужное время. Он наклонился и просто подобрал мяч, когда тот катился мимо. В следующее мгновение он был в голевой зоне и сделал бросок. В том случае, когда Ричард лежал на земле, совершенно законным правом ведомого было сделать бросок по воротам.
Мяч влетел в сетку, вызывая громоподобные овации зрителей.
Ведомый вскинул руки от радости по поводу забитого гола. Это было нечто такое, что ведомый крайне редко мог попытаться сделать, и еще реже – совершить. Хотя Кэлен и знала, что это разрешено, она не видела, чтобы такое случалось раньше.
Когда прозвучал горн, возвещавший конец раунда, Ричард догнал своего левого ведомого и с гордой улыбкой похлопал его по спине. И судя по тому, как тот посмотрел на Ричарда, Кэлен решила, что одобрение с его стороны значит для этого человека не меньше, чем сам забитый гол.
Этот ведомый был солдатом Имперского Ордена, а не пленником, как многие в команде Ричарда. Ее насторожило, почему Ричард так дружелюбен с солдатом Ордена. Всякий раз, едва она начинала питать надежды на этого человека, происходило что-то такое, что заставляло вернуться к осмотрительности.
Когда на вчерашней игре Никки увидела человека по имени Рубен и произнесла имя «Ричард», Кэлен поняла, что Ричард и есть настоящее имя этого человека. Хотя ей потом не удалось перекинуться и словом с Никки, так что она и не могла спросить ее, но подозревала, что Ричард – на самом деле Ричард Рал… Лорд Рал.
Она не знала, правда ли это, но это определенно объяснило бы многое, как, например, почему этот человек упал лицом в грязь в тот первый день и почему он разрисовал свое лицо этими нелепыми фантастическими знаками, предназначенными скрыть, кто он, а также почему он представился именем Рубен.
Это казалось попросту невозможным, и тем не менее – сам Лорд Рал был пленником Имперского Ордена, играющим в джа-ла против команды императора.
Но что на самом деле беспокоило ее, так это то, что он знал ее. Он произнес ее имя в тот первый день, когда находился в клетке, стоявшей на одной из повозок каравана с продовольствием, въезжавшего в лагерь. Она предположила, что Орден захватил его в плен, даже не догадываясь, кто это. Хотя совпадение всех этих событий показалось ей слишком необычным. Но она понимала, что, возможно, просто в этом есть что-то, о чем она не подозревает. Может быть, Ричард позволил захватить себя, чтобы оказаться ближе к ней. Чтобы освободить ее.
Это, на ее собственный взгляд, было чрезмерной фантазией.
Но все же она не переставала задумываться, почему сама продолжает оставаться в центре многих событий.
Ей хотелось, чтобы выпала возможность еще раз поговорить с Никки и спросить у нее, действительно ли это Ричард Рал.
Но затем, по реакции Никки, по ее глазам, наполненным слезами, когда та увидела его, Кэлен решила, что нет нужды ни в каких вопросах. Все было написано на ее лице.
Это был человек, которого Никки любила.
Угловым зрением Кэлен продолжала следить за своими особыми стражами, в то время как они разрывались в попытках следить за ней и за игрой. Когда толпа очередной раз взревела, выбрасывая в воздух сжатые кулаки, предвкушая зрелище, ее охранники наклонялись то туда, то сюда, чтобы хоть иногда между телохранителями Джеганя глянуть на поле, где мяч получила императорская команда, чья очередь была теперь набирать очки. Игроки, которых только что оттащили к боковой линии, были заменены запасными. По тому, как именно этих троих бросили у края поля, Кэлен поняла, что они мертвы. Ричард убил их всех почти моментально и без чьей-либо помощи.
Кэлен вовсе не думала, что на этом все закончится.
Когда императорская команда начала атаку, казалось, ее охватила слепая ярость. Сбившись в группу, игроки неслись прямо по центру, намереваясь снести любого, кто окажется у них на пути. Люди Ричарда расступились, а затем развернулись и быстро атаковали с тыла, с обеих сторон, сбивая их с ног. Нападающие как бежали, так и падали вниз лицом, и заготовленный ударный прорыв все более угасал.
Одна из блокировок оказалась достаточно резкой, лодыжка игрока императорской команды была сломана, и тот дико закричал от боли. Нападающий, услышав этот крик, отвлекся на долю секунды – и этого оказалось достаточно, чтобы его повалили два защитника. Его с такой силой швырнули на землю, что удар вышиб воздух из его легких, а его зубы клацнули. Тут же вспыхнула драка за обладание мячом.
Как только люди Джеганя слегка очухалась, они разбросали противников в стороны и сумели удержать мяч. Оказавшись снова на ногах, они приложили все силы, чтобы прорвать оборону. Некоторые игроки команды Ричарда остались лежать на земле, перекатываясь от боли. Толпа ревела, неистово поддерживая императорскую команду. Их нападающий прокладывал себе путь, обходя одних и отталкивая других.
Охранники Кэлен, услышав вопли болельщиков, еще чуть продвинулись вперед, пытаясь увидеть, что происходит. Это освободило место возле боковой линии, где стояла Кэлен. Давка среди зрителей, дальние ряды которых стремились оказаться поближе к полю, напирая всем своим весом, приводила к тому, что императорский сектор уменьшался с обеих сторон. Около поля, где находился сам Джегань, его личная стража еще старалась оттеснять людей в стороны, но даже они были настолько захвачены неистовой борьбой, происходящей на поле джа-ла, что не уделяли достаточно внимания ситуации позади себя, где пространство медленно сжималось.
Кэлен напрягала левую руку, стараясь защитить Джиллиан, прижимая ее к себе, тогда как особые стражи, имея обзор все хуже и хуже, начали почти постоянно продвигаться вперед, откуда было удобнее наблюдать за игрой. Те, кто был позади Кэлен, подступали все ближе и протискивались мимо нее, в целом все вместе передвигаясь вперед.
Никки, на время забытая императором, полностью поглощенным наблюдением за игрой, сделала шаг назад, уступая место. Это позволило стражам, окружавшим Кэлен, продвинуться еще чуть вперед. В целом все выглядело вполне естественно и походило на то, будто она всего лишь не хотела мешать им в том, к чему они стремились.
Джегань, как все вокруг, подбадривал, стонал и охал, сыпал проклятья и кричал на команды, находившиеся на поле. Темнота уже давно сгустилась, придавая всему действу оттенок потусторонности. Факелы, расположенные в линию по границе поля, создавали мерцающее освещение открытого участка земли, окруженного морем темноты. Между многими факелами стояли лучники, державшие наготове стрелы. Но даже и они поддавались возбуждению игры, больше наблюдая за происходившим действом, чем за пленниками.
Кэлен чувствовала, будто оказалась в бурлении неистового ритуала, посвященного насилию. Толпа не только кричала и подбадривала, но и начала скандировать, топая ногами в такт этим скандированиям, когда почитаемая ими команда рванулась через поле. Земля сотрясалась от удара сотен тысяч сапог, опускавшихся со стуком одновременно. Ночь, темная и облачная, словно наполнялась усиливающимися раскатами грома.
Общий тон завораживал. И даже Кэлен была захвачена этим настроем.
Она, вместе с другими наблюдавшими рядом с ней за игрой, ощущала себя так, будто была там, на поле, и неслась вперед вместе с игроками. Ее сердце бешено колотилось, пока она наблюдала, как Ричард уклонился от захвата, нырнул под вытянутой рукой и проскользнул между двумя людьми, прыгнувшими на него. Она вздрогнула и отвела взгляд, когда люди столкнулись. Многие зрители застонали, будто сами ощутили этот удар.
По мере того как песочные часы отмеряли раунды, счет менялся то туда, то сюда. Иногда она замечала, что Ричард промахивается, теряя голы, которые, без сомнения, он мог бы забить. То казалось, что он нарочно бежал медленнее, чтобы защитник мог догнать его и подсечь. Один раз он, похоже, даже специально промахнулся, бросая мяч.
Он вновь «падал и падал в грязь», фигурально выражаясь. И на этот раз она не понимала, почему.
В ходе этой игры она все больше и больше убеждалась, что он управлял счетом, удерживая его на небольшом разрыве. Когда императорская команда забивала гол, проходило совсем немного времени, как он забивал ответный, оставляя счет прежним, но затем промахивался или не справлялся с тем, чтобы довести дело до конца и забить следующий – пока императорская команда не забивала очередной гол. Затем довольно долго перевороты песчаных часов следовали один за другим, не изменяя общего расклада. Он был равным: у каждой команды по семь очков.
Она могла бы сказать, что, судя по тому, как он двигается, он не просто сдерживает счет, но при этом еще старается экономить силы. Все остальные в его команде работали на износ. Ричард же совершал только необходимые движения.
Такая затянувшаяся борьба с равным счетом все сильнее разжигала страсти у болельщиков на склонах стадиона, доводя их до возбужденного предвкушения. Многие из них выкрикивали приветствия и поддержку, громко хлопали, свистели и кричали в сторону той команды, за которую болели, тогда как другие потрясали кулаками и выкрикивали проклятья команде, которую не считали своей. И тут, и там между зрителями разгорались драки. Правда, они быстро заканчивались, потому что всем хотелось следить за игрой.
Кэлен, наблюдая за постепенными передвижениями Никки, заметила, что та теперь находится на полдюжины шагов позади Джеганя. На нее никто не обращал внимания. Лишь Джегань дважды оборачивался назад, едва глядя в ее сторону, просто чтобы лишний раз убедиться, что она никуда не делась.
– Он умер? – спросила Джиллиан.
Кэлен обняла девушку за плечи, прижимая к левому боку.
– Боюсь, что да.
– Почему они преднамеренно делают вот такие вещи?
– Именно так Орден понимает Джа-Ла Д’Йин. Убийство – всего лишь средство достижения цели.
Кэлен могла видеть слезы в глазах Ричарда, когда его люди, подхватив на руки, оттащили его от тела. Если бы он не отошел вовремя с того места и не вернулся к игре, его могли лишить права играть за задержку. Помощники судьи поспешили убрать с поля безжизненное тело огромного человека.
Кэлен слышала, как неподалеку, всего в дюжине шагов от нее, коротко посмеивался Джегань.
Никки, стоявшая рядом с ним, бросила быстрый взгляд через плечо. Кэлен не знала, что именно означают слезы, проступающие в ее голубых глазах. Казалось, в них была и печаль по Ричарду, и сдерживаемая ярость, и почему-то предостережение, явно относившееся к самой Кэлен.
У нее не было возможности вновь поговорить с Никки после той первой ночи, когда та была так жестоко наказана. А Джегань с тех пор, как заключил пари с Каргом, был угрюм и раздражителен.
Прошлым вечером, пока Никки ждала в спальне, а Кэлен находилась вне ее, во внутреннем пространстве его шатра, он встречался снаружи с несколькими игроками своей команды. Кэлен не слышала всего, но общее течение их беседы свидетельствовало, что он приказал им устроить так, чтобы нападающий из команды Карга не доставлял им больше никаких беспокойств.
Кэлен провела бессонную ночь, беспокоясь, что Ричард может не дожить до утра. Но чего бы ни планировал Джегань, все закончилось вожделенным стремлением к Никки. Кэлен и Джиллиан было приказано оставаться там, где они есть, на полу во внутреннем пространстве. Император хотел побыть один со своей королевой рабов, как он называл ее.
Кэлен не знала, что делал с ней Джегань. Но чего бы он ни делал, Никки никогда не кричала. В его постели она, как казалось, всегда впадала в оцепенение, не моргая, бездумно глядя в никуда, пока он не уходил по своим делам. Но Кэлен понимала, что делает Никки. Это было единственной доступной ей защитой. Она замыкалась внутри себя, и внешнее безразличие служило защитой для сохранения рассудка. Для нее не было ничего хорошего в том, чтобы обращать внимание на всю ту жестокость, которая на нее изливалась. С другой стороны, ее безразличие приводило Джеганя в бешенство, зачастую вызывая у него приступы насилия.
Кэлен частенько задумывалась, если он станет проделывать с ней все, что проделывал с Никки, найдется ли у нее столько же сил?
Этим утром Кэлен беспокоилась, когда же кто-то позовет сестер, чтобы очередной раз спасать Никки или по меньшей мере немного подлечить ее. Но когда Джегань появился из спальни, он тащил Никки за волосы, затем швырнул ее на пол перед собой и выглядел весьма довольным, глядя на ее беспомощность. Кэлен отчасти успокоилась, потому что, хотя Никки и выглядела избитой, но хотя бы без ран и переломов.
На границе поля команда Ричарда готовилась к следующему раунду. Кэлен бросала взгляды по сторонам, наблюдая, как легионы зрителей все еще скандируют, выражая свою радость от смерти человека. Хотя были и другие, которые яростно кричали и махали кулаками в сторону императорской команды. В воздухе вокруг словно сгустилось напряжение. Когда действие в игре начало быстро набирать обороты, толпа стала успокаиваться, по крайней мере отчасти.
Однако у Кэлен было ощущение, что настроение зрителей изменилось. То, что только что было всеобщим восторгом от начавшегося матча, стало тревожным и начинало вызывать беспокойство. Отношение к игре начало меняться, когда Джегань вмешался в игру, после того как Ричард забил предыдущий гол. Джегань изменил решение судьи, заявив, что бросок был сделан после сигнала горна. Судья беспрекословно согласился и аннулировал очки, но каждый из наблюдавших за игрой знал, что мяч совершенно явно попал в сетку до сигнала горна.
Столь очевидный факт оказался не имеющим значения. Император опроверг его.
Похоже, красная команда решила играть, будто не потеряла только что самого крупного игрока. Они с силой пробивали себе путь через цепочку блокировщиков. Ричард ловко увернулся от нескольких попыток подловить его. Тем не менее несколько человек из команды противника оставались возле него.
Ричард внезапно остановился на квадрате безопасности – их использовали крайне редко, – не позволив тем самым ближайшему к нему игроку сбить его с ног. Это был тот самый человек, что сломал шею его правому ведомому.
Кэлен не могла даже вообразить, что задумал Ричард. Пока он находится на этом месте, на него нельзя нападать, но это островок, который очень быстро окажется окружен противником. Временно он был в безопасности, но не мог забить мяч с этого квадрата. Рано или поздно ему придется отсюда уйти, но с каждой минутой территория вокруг него будет становиться все более и более опасной.
Как только тот человек повернулся, чтобы проверить, где находятся его соратники, быстро стягивающие кольцо, Ричард окликнул его, привлекая внимание. Тот повернулся, и Ричард, державший мяч двумя руками у груди, внезапно мощно швырнул его вперед. Тяжелый брок врезался игроку в лицо с такой силой, что отскочил назад, прямо в руки Ричарда.
Удар оказался достаточно мощным, чтобы лицо человека частично вдавилось. Нос полностью ушел в череп, игрок обмяк и свалился бесформенной кучей.
Толпа ахнула от такого поворота событий.
В ярости один из противников, что находился слева, бросился на него, невзирая на то, что Ричард находился в квадрате безопасности. Судья явно не спешил объявить нарушение. Ричард перекатил мяч под свою левую руку, слегка уклоняясь в ту же сторону, но держась все время лицом к противнику. В последний момент он вынес правый локоть так, что толстая кость предплечья нанесла рубящий удар в горло нападавшего. Тот схватился за горло, сделал шаг назад и упал. Одна нога рефлексивно подергивалась, пока он отчаянно пытался вдохнуть. Скорее всего, у этого игрока оказалось перебито дыхательное горло, и его лицо начало менять цвет с красного на синий.
Еще один здоровяк тут же кинулся в атаку слева, подняв сжатый кулак. Ричард ушел от его удара вбок, но остался близко к нападавшему, так что тот полностью раскрылся, и Ричард не преминул воспользоваться этой ситуацией. Мощный рывок руки, вся сила которого сосредоточилась в кулаке, завершился в области сердца. Удар был достаточно силен, чтобы нападавший зашатался. Здоровяк схватился за грудь с выражением смущения и недоверия, а затем его глаза закатились и он рухнул на землю.
Без чьей-либо помощи Ричард устранил трех человек, каждый из которых был значительно крупнее его. Теперь ей было вполне понятно, почему так много стрел, рассредоточенных по краю поля, все время направлены на него.
Кэлен не могла даже вообразить, что случится, если Ричард вдруг заполучит меч.
Ричард же не стал терять времени. Он промчался через брешь в обороне, которую только что сам и создал, и направился к воротам. Его люди, как было видно, приготовились к этому его ходу. Они уже выстроились вдоль его маршрута, готовые блокировать защитников, ринувшихся вслед за ним. И по всему полю игроки сталкивались, сбивая друг друга.
Кэлен могла видеть, как все лица на противоположном склоне, с той стороны от поля, повернулись в унисон, следя за тем, как Ричард бежит в сторону незащищенных ворот, обходя и уворачиваясь от одних противников, тогда как его люди сбивают с его пути других.
И Ричард, вблизи которого не оказалось никого, кто мог бы остановить его, добежал до голевой зоны. И без всяких помех забросил мяч в сетку, зарабатывая очко. Его команда снова была впереди.
Толпа оказалась захвачена столь стремительным развитием событий. Даже Джегань сделал шаг вперед, ближе к краю поля, наблюдая, сжав от напряжения одну руку в кулак. Его стража тоже подалась вперед, наблюдая за командой Ричарда, которая еще не закончила свой раунд и, получив мяч от судьи, начала очередную атаку.
Как только они перешли на территорию противника, Ричард побежал влево, но его тут же сбили с ног. Кэлен показалось, что это сделано им преднамеренно. Это напоминало то, как он упал в грязь, чтобы никто не мог узнать его, в тот день, когда они пришли посмотреть на его команду.
Когда Ричард упал на спину, мяч выпал из его рук, и это тоже показалось ей немного не вполне естественным. Ей пришло в голову, что все это выглядит как некий план. Его левый ведомый, до этого просто бежавший через поле, просто случайно оказался в нужном месте в нужное время. Он наклонился и просто подобрал мяч, когда тот катился мимо. В следующее мгновение он был в голевой зоне и сделал бросок. В том случае, когда Ричард лежал на земле, совершенно законным правом ведомого было сделать бросок по воротам.
Мяч влетел в сетку, вызывая громоподобные овации зрителей.
Ведомый вскинул руки от радости по поводу забитого гола. Это было нечто такое, что ведомый крайне редко мог попытаться сделать, и еще реже – совершить. Хотя Кэлен и знала, что это разрешено, она не видела, чтобы такое случалось раньше.
Когда прозвучал горн, возвещавший конец раунда, Ричард догнал своего левого ведомого и с гордой улыбкой похлопал его по спине. И судя по тому, как тот посмотрел на Ричарда, Кэлен решила, что одобрение с его стороны значит для этого человека не меньше, чем сам забитый гол.
Этот ведомый был солдатом Имперского Ордена, а не пленником, как многие в команде Ричарда. Ее насторожило, почему Ричард так дружелюбен с солдатом Ордена. Всякий раз, едва она начинала питать надежды на этого человека, происходило что-то такое, что заставляло вернуться к осмотрительности.
Когда на вчерашней игре Никки увидела человека по имени Рубен и произнесла имя «Ричард», Кэлен поняла, что Ричард и есть настоящее имя этого человека. Хотя ей потом не удалось перекинуться и словом с Никки, так что она и не могла спросить ее, но подозревала, что Ричард – на самом деле Ричард Рал… Лорд Рал.
Она не знала, правда ли это, но это определенно объяснило бы многое, как, например, почему этот человек упал лицом в грязь в тот первый день и почему он разрисовал свое лицо этими нелепыми фантастическими знаками, предназначенными скрыть, кто он, а также почему он представился именем Рубен.
Это казалось попросту невозможным, и тем не менее – сам Лорд Рал был пленником Имперского Ордена, играющим в джа-ла против команды императора.
Но что на самом деле беспокоило ее, так это то, что он знал ее. Он произнес ее имя в тот первый день, когда находился в клетке, стоявшей на одной из повозок каравана с продовольствием, въезжавшего в лагерь. Она предположила, что Орден захватил его в плен, даже не догадываясь, кто это. Хотя совпадение всех этих событий показалось ей слишком необычным. Но она понимала, что, возможно, просто в этом есть что-то, о чем она не подозревает. Может быть, Ричард позволил захватить себя, чтобы оказаться ближе к ней. Чтобы освободить ее.
Это, на ее собственный взгляд, было чрезмерной фантазией.
Но все же она не переставала задумываться, почему сама продолжает оставаться в центре многих событий.
Ей хотелось, чтобы выпала возможность еще раз поговорить с Никки и спросить у нее, действительно ли это Ричард Рал.
Но затем, по реакции Никки, по ее глазам, наполненным слезами, когда та увидела его, Кэлен решила, что нет нужды ни в каких вопросах. Все было написано на ее лице.
Это был человек, которого Никки любила.
Угловым зрением Кэлен продолжала следить за своими особыми стражами, в то время как они разрывались в попытках следить за ней и за игрой. Когда толпа очередной раз взревела, выбрасывая в воздух сжатые кулаки, предвкушая зрелище, ее охранники наклонялись то туда, то сюда, чтобы хоть иногда между телохранителями Джеганя глянуть на поле, где мяч получила императорская команда, чья очередь была теперь набирать очки. Игроки, которых только что оттащили к боковой линии, были заменены запасными. По тому, как именно этих троих бросили у края поля, Кэлен поняла, что они мертвы. Ричард убил их всех почти моментально и без чьей-либо помощи.
Кэлен вовсе не думала, что на этом все закончится.
Когда императорская команда начала атаку, казалось, ее охватила слепая ярость. Сбившись в группу, игроки неслись прямо по центру, намереваясь снести любого, кто окажется у них на пути. Люди Ричарда расступились, а затем развернулись и быстро атаковали с тыла, с обеих сторон, сбивая их с ног. Нападающие как бежали, так и падали вниз лицом, и заготовленный ударный прорыв все более угасал.
Одна из блокировок оказалась достаточно резкой, лодыжка игрока императорской команды была сломана, и тот дико закричал от боли. Нападающий, услышав этот крик, отвлекся на долю секунды – и этого оказалось достаточно, чтобы его повалили два защитника. Его с такой силой швырнули на землю, что удар вышиб воздух из его легких, а его зубы клацнули. Тут же вспыхнула драка за обладание мячом.
Как только люди Джеганя слегка очухалась, они разбросали противников в стороны и сумели удержать мяч. Оказавшись снова на ногах, они приложили все силы, чтобы прорвать оборону. Некоторые игроки команды Ричарда остались лежать на земле, перекатываясь от боли. Толпа ревела, неистово поддерживая императорскую команду. Их нападающий прокладывал себе путь, обходя одних и отталкивая других.
Охранники Кэлен, услышав вопли болельщиков, еще чуть продвинулись вперед, пытаясь увидеть, что происходит. Это освободило место возле боковой линии, где стояла Кэлен. Давка среди зрителей, дальние ряды которых стремились оказаться поближе к полю, напирая всем своим весом, приводила к тому, что императорский сектор уменьшался с обеих сторон. Около поля, где находился сам Джегань, его личная стража еще старалась оттеснять людей в стороны, но даже они были настолько захвачены неистовой борьбой, происходящей на поле джа-ла, что не уделяли достаточно внимания ситуации позади себя, где пространство медленно сжималось.
Кэлен напрягала левую руку, стараясь защитить Джиллиан, прижимая ее к себе, тогда как особые стражи, имея обзор все хуже и хуже, начали почти постоянно продвигаться вперед, откуда было удобнее наблюдать за игрой. Те, кто был позади Кэлен, подступали все ближе и протискивались мимо нее, в целом все вместе передвигаясь вперед.
Никки, на время забытая императором, полностью поглощенным наблюдением за игрой, сделала шаг назад, уступая место. Это позволило стражам, окружавшим Кэлен, продвинуться еще чуть вперед. В целом все выглядело вполне естественно и походило на то, будто она всего лишь не хотела мешать им в том, к чему они стремились.
Джегань, как все вокруг, подбадривал, стонал и охал, сыпал проклятья и кричал на команды, находившиеся на поле. Темнота уже давно сгустилась, придавая всему действу оттенок потусторонности. Факелы, расположенные в линию по границе поля, создавали мерцающее освещение открытого участка земли, окруженного морем темноты. Между многими факелами стояли лучники, державшие наготове стрелы. Но даже и они поддавались возбуждению игры, больше наблюдая за происходившим действом, чем за пленниками.
Кэлен чувствовала, будто оказалась в бурлении неистового ритуала, посвященного насилию. Толпа не только кричала и подбадривала, но и начала скандировать, топая ногами в такт этим скандированиям, когда почитаемая ими команда рванулась через поле. Земля сотрясалась от удара сотен тысяч сапог, опускавшихся со стуком одновременно. Ночь, темная и облачная, словно наполнялась усиливающимися раскатами грома.
Общий тон завораживал. И даже Кэлен была захвачена этим настроем.
Она, вместе с другими наблюдавшими рядом с ней за игрой, ощущала себя так, будто была там, на поле, и неслась вперед вместе с игроками. Ее сердце бешено колотилось, пока она наблюдала, как Ричард уклонился от захвата, нырнул под вытянутой рукой и проскользнул между двумя людьми, прыгнувшими на него. Она вздрогнула и отвела взгляд, когда люди столкнулись. Многие зрители застонали, будто сами ощутили этот удар.
По мере того как песочные часы отмеряли раунды, счет менялся то туда, то сюда. Иногда она замечала, что Ричард промахивается, теряя голы, которые, без сомнения, он мог бы забить. То казалось, что он нарочно бежал медленнее, чтобы защитник мог догнать его и подсечь. Один раз он, похоже, даже специально промахнулся, бросая мяч.
Он вновь «падал и падал в грязь», фигурально выражаясь. И на этот раз она не понимала, почему.
В ходе этой игры она все больше и больше убеждалась, что он управлял счетом, удерживая его на небольшом разрыве. Когда императорская команда забивала гол, проходило совсем немного времени, как он забивал ответный, оставляя счет прежним, но затем промахивался или не справлялся с тем, чтобы довести дело до конца и забить следующий – пока императорская команда не забивала очередной гол. Затем довольно долго перевороты песчаных часов следовали один за другим, не изменяя общего расклада. Он был равным: у каждой команды по семь очков.
Она могла бы сказать, что, судя по тому, как он двигается, он не просто сдерживает счет, но при этом еще старается экономить силы. Все остальные в его команде работали на износ. Ричард же совершал только необходимые движения.
Такая затянувшаяся борьба с равным счетом все сильнее разжигала страсти у болельщиков на склонах стадиона, доводя их до возбужденного предвкушения. Многие из них выкрикивали приветствия и поддержку, громко хлопали, свистели и кричали в сторону той команды, за которую болели, тогда как другие потрясали кулаками и выкрикивали проклятья команде, которую не считали своей. И тут, и там между зрителями разгорались драки. Правда, они быстро заканчивались, потому что всем хотелось следить за игрой.
Кэлен, наблюдая за постепенными передвижениями Никки, заметила, что та теперь находится на полдюжины шагов позади Джеганя. На нее никто не обращал внимания. Лишь Джегань дважды оборачивался назад, едва глядя в ее сторону, просто чтобы лишний раз убедиться, что она никуда не делась.