Страница:
— Bonjour. Я зашел спросить, как вы сегодня себя чувствуете, — с улыбкой сказал Александр.
— Мне скучно. — Ответ ее был быстрым и уверенным.
Взгляд Александра переместился на ребенка, которого держала в руках Тесс, и он стал переминаться с ноги на ногу, чувствуя себя вдруг очень неуютно. Это он настоял на том, чтобы детскую перенесли наверх, чтобы дать Тесс возможность спокойно отдыхать. Он велел Жанетте убедить Тесс оставаться пока в постели. Он прождал три дня, прежде чем решился прийти повидать ее. И теперь, когда Александр, наконец, стоял здесь, он мог лишь только с тоской смотреть на Тесс. А ведь ему хотелось подойти поближе, взглянуть на девочку, хотелось сказать Тесс, что будет только рад, если они снова станут друзьями. Но он не мог сказать этих слов.
Почувствовав нерешительность Александра, Тесс сделала ему знак рукой.
— Подойдите взглянуть на нее. Она, конечно же спит. Маленькие дети только и делают, что спят.
Александр медленно подошел к кровати, пораженный тем, что сердце его так сильно колотится. Он присел на краешек постели, и с умилением взглянул на крошечное, круглое личико малышки, уютно устроившейся у груди своей мамы. У Александра перехватило дыхание. Девочка была такой маленькой. Странно, но три дня назад, когда он впервые увидел ее, он даже не обратил внимания на то, какая это кроха. Александр протянул было руку, чтобы дотронуться до малышки, но боясь, разбудить ее, тут же отдернул руку назад.
Он поднял глаза на Тесс, которая с нежностью, с улыбкой на губах, наблюдала за ним. Александр так же улыбнулся ей.
— Она действительно настоящая, — покачав головой заметил Александр и поднялся на ноги. — Когда я увидел, как она родилась, она, почему-то, совсем не казалась мне настоящей. Она была… — Он помолчал, стараясь подобрать нужные слова. — Она была частью вас.
Тесс похлопала по кровати.
— Посидите и поговорите со мной. Если я пролежу здесь без дела еще немного, я точно сойду с ума.
— Вам нужно отдыхать.
— Я чувствую себя прекрасно, — уверила его Тесс. — В самом деле. Я не нуждаюсь в отдыхе. Я нуждаюсь в общении.
Александр снова присел на краешек постели. — Вы придумали уже имя для девочки?
Тесс кивнула и ласково посмотрела на спящую дочку.
— Я назову ее Беатриса.
— Беатриса? Ба! — Это восклицание ясно дало понять, как имя Александру не понравилось. — Какое ужасное имя!
Тесс подняла голову и посмотрела на Александра, упрямо сжала подбородок.
— Ее будут звать Беатриса Элизабет, в честь моей матери.
Александр ничего не имел против того, что мать Тесс звали Беатриса, но само это имя вызывало у него отвращение. Оно было таким АНГЛИЙСКИМ. Он сказал:
— Это некрасивое имя, совсем некрасивое. Она красивая девочка и должна иметь красивое имя.
— А мне нравится это имя, — робко возразила Тесс.
— А мне нет. — Александр воздел руки к небесам.
— Sacre tonnerre[38]! Таким именем она распугает всех ангелов в раю.
Тесс сердито вздохнула.
— В таком случае, что можете предложить вы?
Александр взглянул на малышку, которая все еще спала, несмотря на их громкий разговор.
— Маделина, — предложил он. Тесс покачала головой.
— Нет, тогда все будут называть ее Мэдди. — Она задумчиво сдвинула брови. — Может быть, Виктория?
Александр недоуменно пожал плечами. Он не мог вообразить, что дочку можно назвать таким именем.
— А если, Вивьен? — снова предложил он. Тесс сморщила носик.
— Слишком уж вычурное!
— Рената?
Услышав это имя на лице Тесс появилась гримаса отвращения.
— Может быть, Элеонора? — предложила она.
Поразмыслив мгновение над этим именем, Александр покачал головой.
— Нет, это имя совсем ей не подходит.
Они замолчали, перебирая в памяти знакомые имена. Александр встал и, подойдя к окну, залюбовался мерцающей синевой неба. У девочки должно быть имя, вмещающее в себя сияние солнца, поэзию и красоту.
Он нарисует ее. Вон на том утесе, нависающем над морем, с развевающимися от ветра волосами. Они с Тесс будут водить девочку на пикники на Луг Эльфов. Он будет учить ее рисовать, а Тесс научит ее шить. А по вечерам, они с Тесс будут говорить о дочке, иногда с гордостью, иногда с беспокойством, но всегда с любовью.
Александр думал о днях, которые последуют потом. Девочка со временем превратится в женщину, такую же красивую, как и ее мать. Интересно, а будут ли у нее столь же выразительные глаза и нежная улыбка, как у Тесс, передастся ли дочке восхитительный, медный оттенок волос матери? Александр представил, как через несколько лет, они с Тесс будут идти, взявшись за руки по каменистому берегу моря. Тесс остановится, опустится на колени возле дочки и, обняв ее, будет показывать малышке, как летают птицы над головой, как ползают крабы по берегу моря, и как далеко в море качаются на волнах рыбацкие лодки.
Александр думал, о том, что подходя к дому, всегда будет видеть приветливый огонек в окне. Дочка будет спать, а Тесс будет, как всегда, ждать его возвращения.
Александр так мечтал о будущем, как мечтает умирающий от голода человек о еде. Он испытывал подобный голод. Он хотел этого, он хотел видеть свою жизнь такой. Александр хотел, чтобы Тесс была рядом, чтобы они вместе растили дочку. Хотел просыпаться каждое утро, и видеть счастье в глазах Тесс. Хотел слышать ее веселое мурлыканье. Хотел видеть полевые цветы в холле, поставленные ее рукой и, найденных ею, потерявшихся животных. Александр хотел Тесс. Он любил ее.
Взволнованный картинами будущего, которым вряд ли суждено было сбыться, Александр вернулся с небес на землю. Это только иллюзии. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Самые настоящие иллюзии. Он снова открыл глаза и, отвернувшись от окна, направился к выходу не в силах посмотреть ни на Тесс, ни на девочку.
— Сюзанна, — сказал он, открывая дверь. — Мы назовем ее Сюзанна. Не желая уходить и не в силах оставаться, Александр какое-то время нерешительно стоял на пороге и потом, не оглянувшись, вышел из комнаты.
Но позже, сидя на берегу моря и вглядываясь в маячившие вдали рыбацкие лодки, Александр размышлял о том, сбываются ли когда-нибудь иллюзии.
Вскоре после того, как ушел Александр, проснулась девочка и стала плакать. Тесс, нежно покачивая дочку на руках, мурлыкала ей какую-то песенку.
— Сюзанна, — произнесла она имя вслух. — Мне нравится это имя, — Тесс улыбнулась, глядя на плачущую малышку. — Знаю, что ты голодна, дорогая. Со вчерашнего дня я не пробовала еще кормить тебя. Посмотрим, получится ли это у меня сейчас.
Она развязала ленты на вороте ночной рубашки и, спустив ее с плеч, обнажила грудь. Тесс поднесла Сюзанну к груди, но девочка отказалась сосать грудь. Упершись своим крошечным кулачком в грудь матери, она отворачивала свою головку в сторону и громко, протестующе кричала.
Это явно был отказ, и он больно задел Тесс. Она разочарованно вздохнула и, подняв голову, заметила Леони, которая стояла в дверях и наблюдала за ней.
Должно быть, Леони поняла по выражению лица, что чувствовала сейчас Тесс, потому что она сказала:
— Вы не должны переживать из-за того, что не можете кормить ребенка грудью. Это иногда случается. Но это не говорит о том, что вы плохая мать.
— Я понимаю, — сказал Тесс с грустью. Слова Леони ее ничуть не успокоили.
Леони подошла к кровати, и Тесс передала ей плачущую девочку. Сев на стул возле кровати, Леони расстегнула пуговицы на платье, чтобы кормить Сюзанну. Тесс смотрела, как ее дочка потянулась к груди Леони и принялась жадно сосать ее, и старалась отогнать от себя чувства ревности.
Леони взглянула на нее и улыбнулась.
— Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Когда у меня родился Клод, я четыре дня пролежала в горячке и не могла кормить грудью. Когда же я выздоровела, мой сын отказался сосать мою грудь. Дело в том, что он уже привык к кормилице.
Тесс кивнула, но лучше ей от этого рассказа Леони не стало. Она вздохнула и откинулась на спинку кровати. Если бы она чем-то занималась или думала бы о чем-то еще, тогда, наверное, она не переживала бы так сильно от того, что не может кормить Сюзанну сама.
Вскоре пришла Жанетта. Тесс сердито уставилась на свою подругу и прежде, чем та успела открыть рот, выпалила:
— Жанетта, я собираюсь прямо сейчас вставать с этой проклятой кровати. Я прекрасно себя чувствую и отказываюсь лежать здесь и умирать от безделья.
К ее удивлению, Жанетта кивнула, соглашаясь:
— Очень хорошо, — сказала она. — Если ты уже здорова настолько, что смотришь на меня таким зверем, значит, действительно, тебе можно вставать. Только не переутомляйся, — добавила Жанетта, глядя как стремительно Тесс отбросила одеяло и спрыгнула с постели.
— Я хочу прогуляться, — объявила Тесс, вытаскивая из шкафа платье.
— Повторяю, не переутомляйся, — строго сказала Жанетта, застегивая крючки на платье Тесс.
— Жанетта, я прекрасно себя чувствую. — Правда. Я не могу больше сидеть в этих четырех стенах. Мне нужен свежий воздух. Ну, пожалуйста, разреши мне выйти из дома.
Леони поднялась со стула.
— Свежий воздух принесет вам только пользу, — заметила она, положив девочку на кровать и застегивая пуговицы на платье. Выросшая в деревне, Леони была твердо убеждена, что свежий воздух способен излечить все: от насморка до депрессии молодой матери.
Жанетта перевела взгляд с Тесс на Леони и снова на Тесс. И, наконец, подняла руки вверх, показывая, что сдается и разрешает.
— Хорошо! Хорошо. Ступай.
Уверив Жанетту, что не будет заходить слишком далеко, Тесс вышла из дома. Стоял чудесный октябрьский денек. Время мистраля кончилось, и снова ярко светило солнце. Обойдя вокруг дома, Тесс направилась к лугу.
Когда она прошла через луг и уже входила в лес, она услышала вдруг голос Александра. Пройдя немного дальше, девушка подошла к пруду, и глаза ее широко открылись от удивления.
Александр стоял лицом к ней, по пояс в воде. Его голый торс блестел, как хорошо отполированное дерево, и на его загорелой коже играли солнечные блики. Солнечный свет и тень вычерчивали каждый мускул его широкой груди и сильных рук.
Перед Александром вниз лицом лежал на воде абсолютно голый мальчик, который время от времени поворачивал голову в сторону, чтобы вдохнуть, и бил ногами по воде. Одной рукой Александр поддерживал мальчика снизу, а другой касался его спины. Он говорил что-то, и два мальчика, стоящие рядом, внимательно слушали его.
Хотя лица мальчиков были повернуты к Тесс в профиль, она узнала в одном из них Клода. Но кто же были другие два? Она подошла поближе и буквально задохнулась от удивления. Рядом с Клодом стоял Пьер, один из мальчиков, которые забрались тогда во двор к Александру. В таком случае тот мальчик в воде, должно быть — как там его звали? Джин-Пол.
Александр учит этих мальчишек плавать? Изумленная, Тесс наблюдала за ними из-за деревьев, размышляя о том, с чего же начались эти уроки плавания.
Она видела, как Александр помог Джин-Полу снова встать на ноги. Мальчик двинулся к берегу, а Тесс услышала еще чей-то голос. И, взглянув на берег пруда, заметила там Генри. Он сидел, опершись о камень, грелся на солнышке и наблюдал за уроком плавания.
— Вы видно собираетесь проторчать здесь весь день, — заметил Генри. — Вы четверо и так уже посинели и напоминаете сливы.
— Это не отняло бы так много времени, если бы ты не ленился, а помог бы мне, — отозвался Александр и сделал знак Пьеру подойти поближе.
— О, нет, mon cher, — с усмешкой возразил ему Генри. — Ведь это твой план.
Александр, не обращая внимания на насмешки брата, промолчал. Он приподнял Пьера и помог ему лечь на спину, продолжая разговаривать с мальчиком.
— Расслабься. Не волнуйся, я держу тебя. Закрой глаза, и ты почувствуешь, как вода держит тебя.
Тело Пьера слегка погрузилось в воду. Мальчик испуганно вскрикнул и начал паниковать.
— Все в порядке, — успокаивал его Александр, но мальчик продолжал все так же испуганно бить руками и ногами по воде, и Александру снова пришлось вернуть его в стоячее положение. И добавил: — Очень важно, чтобы ты расслабился, тогда вода будет держать тебя. Вот, посмотри.
Александр лег в воду на спину, и Тесс смотрела на него, чувствуя, как по всему телу разливается приятное тепло. На Александре абсолютно ничего не было, и прозрачная вода ласкала его обнаженное тело.
Вытерев внезапно вспотевшие ладони о юбку платья, Тесс почувствовала, что должна отвернуться, но не могла. Она не могла видеть всего из своего укрытия, находившегося на достаточном расстоянии от озера, но вид обнаженного тела Александра вызвал в ней снова тот странный, волнующий трепет. Дыхание ее замедлилось.
Александр разговаривал с мальчиками, но Тесс не слышала ни слова из их разговора, потому что стук ее собственного сердца мешал ей расслышать что-либо. Она видела, как он снова стал на ноги и смотрела на него с любовью и острой тоской, вспоминая день, когда Александр поцеловал ее на лугу, всего и нескольких ярдах отсюда.
Тесс поднесла дрожащую руку к губам, чувствуя, как от воспоминаний об этом, все внутри у нее сжалось. Она видела, как Александр снова что-то объясняет мальчикам, размахивая руками, и она вспоминала, с какой нежной силой эти руки обнимали ее. Он лелеял ее в своих руках, как бесценное сокровище, и Тесс никогда еще не было так хорошо.
Но на следующий же день все это изменилось. Александр дал понять, что любое будущее с ней — невозможно.
Но Тесс хотела этого невозможного. Хотела, чтобы Александр забыл Анну-Марию. Хотела, чтобы он простил себя, наконец. Ей не хотелось, знать, что же лежит за этой его виной. Все это было в прошлом. Тесс понимала, что значение имеет только будущее. И она была уверена, что когда-нибудь все изменится к лучшему.
Взгляд Тесс снова вернулся к озеру. Александр все еще объяснял что-то мальчикам, которые стояли перед ним в воде, но теперь он смотрел поверх их голов, прямо на Тесс.
Вскрикнув, она поняла, что Александр увидел и поймал ее на месте преступления. Сгорая от стыда, Тесс повернулась и бросилась бежать. Щеки ее пылали, она бежала все быстрее, думая о том, что мог подумать о ней Александр.
А Александр думал о том, что она невероятно красива, освещаемая солнечными бликами, которые пробивались через тень деревьев, среди которых она стояла. Он смотрел, как девушка исчезает в лесу, скрывается из виду, как настоящая лесная нимфа, которую трудно увидеть и еще труднее догнать.
Александру хотелось окликнуть ее. Хотелось догнать ее. Но он стоял не двигаясь, пока не почувствовал, что кто-то дергает его за руку. Это был Пьер.
— Кого вы там увидели? — спросил Александра мальчик.
Александр снова посмотрел в сторону леса. Но Тесс там уже не было.
— Лесную нимфу, mon ami, — задумчиво сказал он, — только лесную нимфу.
— Я все еще не могу поверить, — Жанетта откинулась на подушки и взглянула на мужа. — Я чуть не умерла от потрясения, когда ты рассказал мне это. Александр учит деревенских мальчиков плавать!
— Если бы я не был там и не видел все собственными глазами, я бы тоже не поверил.
Генри зевнул, устраиваясь поуютнее под одеялом.
— На это приятно было смотреть.
— Приятно? Да это же просто изумительно. И я думаю, что все это только из-за Тесс. Она вытащила Александра из его скорлупы.
— Да, — согласился с женой Генри. Будучи женой Генри вот уже пятнадцать лет, Жанетта всегда безошибочно определяла, когда ее муж был озабочен.
— Что же тогда беспокоит тебя? — спросила она.
Нахмурившись, Генри покачал головой.
— Не знаю. Надеюсь только, что все это приведет к лучшему. Александр заслуживает счастья.
— Знаешь, а ведь Тесс любит его, — тихо сказала Жанетта.
— Любит? Она сказала тебе это?
— Ей не обязательно было говорить это. Любовь слышится в ее голосе, когда бы она не говорила об Александре. В ее лице, когда бы она не смотрела на него.
— Надеюсь, что ты права, — задумчиво ответила Генри.
Некоторое время они молчали. Жанетта вспоминала о том, как Тесс с нежностью перебирала в руках шелковую ленту Александра и говорила о нем. Она была права, говоря, что девушка любит Александра. Да, она была тысячу раз права. И все, что нужно Александру и Тесс сейчас, так это время, которое в конце концов подтолкнет их друг к другу. Время и возможность побыть наедине.
— Генри?
— Что?
— Мне кажется, нам пора собираться домой.
Найджел поднял глаза и посмотрел на слугу, который вошел в гостиную его апартаментов в Лионе, где он остановился.
— Да, Сулливан, что случилось?
— Сэр, прибыл Мартин Тревелин. Он привел с собой… — слуга запнулся, — какого-то человека, сэр.
Найджел удивленно приподнял брови. Сулливан всегда был безукоризненно точен в описаниях людей и их чина. Скорее всего Мартин привел какого-нибудь крестьянина.
— Пусть они заходят, Сулливан.
— Слушаюсь, сэр. — Голос слуги выражал явное неодобрение. Он считал, что у крестьян не может быть никаких дел, для обсуждения их с лицами высшего света. Сулливан вышел и спустя мгновение появился вновь чтобы объявить:
— Мистер Мартин Тревелин и Жак Бошар.
Когда мужчины вошли в гостиную, Найджел поднялся. И не тратя время на излишние вступления, бросил на Мартина вопросительный взгляд и спросил:
— Ну?
Мартин указал на мужчину, стоящего рядом с ним.
— Этот человек видел ее.
Найджел окинул незнакомца внимательным взглядом. Взгляд его голубых глаз скользнул от забрызганных грязью ботинок мужчины до его усталого лица, с пренебрежением отмечая его брюки из грубой полушерстяной ткани и несвежую рубашку с разводами от пота. Определенно, это был крестьянин.
Помолчав немного, Найджел нетерпеливо взмахнул рукой.
— Ну же, говори. Ты видел ее? Где? Когда?
Мужчина нервно теребил в руках шерстяную кепчонку.
— У меня небольшая ферма недалеко от Валенсии. Пять месяцев назад, я поймал девчонку, которая воровала яйца из моего курятника, — начал объяснять крестьянин.
— И? — нетерпеливо сказал Найджел, когда мужчина замолчал.
— И я согласился предоставить ей кое-какую работу, в обмен на питание. Мы, правда, и сами едва сводим концы с концами, месье, но нам с женой было жалко бедняжку.
Найджел пришел в ярость от слов крестьянина. То, что его жена, графиня, выполняла крестьянскую работу в обмен на кусок хлеба, было ужасным. И то, что этот грязный крестьянин пожалел его жену, звучало просто унизительно. Как только он найдет Терезу, он запрет ее в комнате до конца ее дней.
Потянувшись за кошельком, Найджел вытащил из него золотой и держал его так, чтобы крестьянин видел.
— Сколько она пробыла с вами и вашей женой? И куда она пошла потом?
— Она прожила у нас пять дней, месье. Когда уходила, не сказала нам куда пойдет дальше, но я видел, что она направилась по дороге, ведущей в Марсель.
Найджел швырнул золотой крестьянину и тот уронил свою кепчонку, чтобы поймать деньги.
— Можешь идти, — сказал ему Найджел. Наклонившись, мужчина поднял с пола свою кепку и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Найджел повернулся к Мартину.
— Мы оба отправляемся в Марсель. Выезжаем завтра утром.
Мартин кивнул и вышел из гостиной, отметив, что Найджел даже не похвалил его за то, что он нашел этого крестьянина. А впрочем, Мартин и не ожидал никакой похвалы.
Глава 19
— Мне скучно. — Ответ ее был быстрым и уверенным.
Взгляд Александра переместился на ребенка, которого держала в руках Тесс, и он стал переминаться с ноги на ногу, чувствуя себя вдруг очень неуютно. Это он настоял на том, чтобы детскую перенесли наверх, чтобы дать Тесс возможность спокойно отдыхать. Он велел Жанетте убедить Тесс оставаться пока в постели. Он прождал три дня, прежде чем решился прийти повидать ее. И теперь, когда Александр, наконец, стоял здесь, он мог лишь только с тоской смотреть на Тесс. А ведь ему хотелось подойти поближе, взглянуть на девочку, хотелось сказать Тесс, что будет только рад, если они снова станут друзьями. Но он не мог сказать этих слов.
Почувствовав нерешительность Александра, Тесс сделала ему знак рукой.
— Подойдите взглянуть на нее. Она, конечно же спит. Маленькие дети только и делают, что спят.
Александр медленно подошел к кровати, пораженный тем, что сердце его так сильно колотится. Он присел на краешек постели, и с умилением взглянул на крошечное, круглое личико малышки, уютно устроившейся у груди своей мамы. У Александра перехватило дыхание. Девочка была такой маленькой. Странно, но три дня назад, когда он впервые увидел ее, он даже не обратил внимания на то, какая это кроха. Александр протянул было руку, чтобы дотронуться до малышки, но боясь, разбудить ее, тут же отдернул руку назад.
Он поднял глаза на Тесс, которая с нежностью, с улыбкой на губах, наблюдала за ним. Александр так же улыбнулся ей.
— Она действительно настоящая, — покачав головой заметил Александр и поднялся на ноги. — Когда я увидел, как она родилась, она, почему-то, совсем не казалась мне настоящей. Она была… — Он помолчал, стараясь подобрать нужные слова. — Она была частью вас.
Тесс похлопала по кровати.
— Посидите и поговорите со мной. Если я пролежу здесь без дела еще немного, я точно сойду с ума.
— Вам нужно отдыхать.
— Я чувствую себя прекрасно, — уверила его Тесс. — В самом деле. Я не нуждаюсь в отдыхе. Я нуждаюсь в общении.
Александр снова присел на краешек постели. — Вы придумали уже имя для девочки?
Тесс кивнула и ласково посмотрела на спящую дочку.
— Я назову ее Беатриса.
— Беатриса? Ба! — Это восклицание ясно дало понять, как имя Александру не понравилось. — Какое ужасное имя!
Тесс подняла голову и посмотрела на Александра, упрямо сжала подбородок.
— Ее будут звать Беатриса Элизабет, в честь моей матери.
Александр ничего не имел против того, что мать Тесс звали Беатриса, но само это имя вызывало у него отвращение. Оно было таким АНГЛИЙСКИМ. Он сказал:
— Это некрасивое имя, совсем некрасивое. Она красивая девочка и должна иметь красивое имя.
— А мне нравится это имя, — робко возразила Тесс.
— А мне нет. — Александр воздел руки к небесам.
— Sacre tonnerre[38]! Таким именем она распугает всех ангелов в раю.
Тесс сердито вздохнула.
— В таком случае, что можете предложить вы?
Александр взглянул на малышку, которая все еще спала, несмотря на их громкий разговор.
— Маделина, — предложил он. Тесс покачала головой.
— Нет, тогда все будут называть ее Мэдди. — Она задумчиво сдвинула брови. — Может быть, Виктория?
Александр недоуменно пожал плечами. Он не мог вообразить, что дочку можно назвать таким именем.
— А если, Вивьен? — снова предложил он. Тесс сморщила носик.
— Слишком уж вычурное!
— Рената?
Услышав это имя на лице Тесс появилась гримаса отвращения.
— Может быть, Элеонора? — предложила она.
Поразмыслив мгновение над этим именем, Александр покачал головой.
— Нет, это имя совсем ей не подходит.
Они замолчали, перебирая в памяти знакомые имена. Александр встал и, подойдя к окну, залюбовался мерцающей синевой неба. У девочки должно быть имя, вмещающее в себя сияние солнца, поэзию и красоту.
Он нарисует ее. Вон на том утесе, нависающем над морем, с развевающимися от ветра волосами. Они с Тесс будут водить девочку на пикники на Луг Эльфов. Он будет учить ее рисовать, а Тесс научит ее шить. А по вечерам, они с Тесс будут говорить о дочке, иногда с гордостью, иногда с беспокойством, но всегда с любовью.
Александр думал о днях, которые последуют потом. Девочка со временем превратится в женщину, такую же красивую, как и ее мать. Интересно, а будут ли у нее столь же выразительные глаза и нежная улыбка, как у Тесс, передастся ли дочке восхитительный, медный оттенок волос матери? Александр представил, как через несколько лет, они с Тесс будут идти, взявшись за руки по каменистому берегу моря. Тесс остановится, опустится на колени возле дочки и, обняв ее, будет показывать малышке, как летают птицы над головой, как ползают крабы по берегу моря, и как далеко в море качаются на волнах рыбацкие лодки.
Александр думал, о том, что подходя к дому, всегда будет видеть приветливый огонек в окне. Дочка будет спать, а Тесс будет, как всегда, ждать его возвращения.
Александр так мечтал о будущем, как мечтает умирающий от голода человек о еде. Он испытывал подобный голод. Он хотел этого, он хотел видеть свою жизнь такой. Александр хотел, чтобы Тесс была рядом, чтобы они вместе растили дочку. Хотел просыпаться каждое утро, и видеть счастье в глазах Тесс. Хотел слышать ее веселое мурлыканье. Хотел видеть полевые цветы в холле, поставленные ее рукой и, найденных ею, потерявшихся животных. Александр хотел Тесс. Он любил ее.
Взволнованный картинами будущего, которым вряд ли суждено было сбыться, Александр вернулся с небес на землю. Это только иллюзии. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Самые настоящие иллюзии. Он снова открыл глаза и, отвернувшись от окна, направился к выходу не в силах посмотреть ни на Тесс, ни на девочку.
— Сюзанна, — сказал он, открывая дверь. — Мы назовем ее Сюзанна. Не желая уходить и не в силах оставаться, Александр какое-то время нерешительно стоял на пороге и потом, не оглянувшись, вышел из комнаты.
Но позже, сидя на берегу моря и вглядываясь в маячившие вдали рыбацкие лодки, Александр размышлял о том, сбываются ли когда-нибудь иллюзии.
Вскоре после того, как ушел Александр, проснулась девочка и стала плакать. Тесс, нежно покачивая дочку на руках, мурлыкала ей какую-то песенку.
— Сюзанна, — произнесла она имя вслух. — Мне нравится это имя, — Тесс улыбнулась, глядя на плачущую малышку. — Знаю, что ты голодна, дорогая. Со вчерашнего дня я не пробовала еще кормить тебя. Посмотрим, получится ли это у меня сейчас.
Она развязала ленты на вороте ночной рубашки и, спустив ее с плеч, обнажила грудь. Тесс поднесла Сюзанну к груди, но девочка отказалась сосать грудь. Упершись своим крошечным кулачком в грудь матери, она отворачивала свою головку в сторону и громко, протестующе кричала.
Это явно был отказ, и он больно задел Тесс. Она разочарованно вздохнула и, подняв голову, заметила Леони, которая стояла в дверях и наблюдала за ней.
Должно быть, Леони поняла по выражению лица, что чувствовала сейчас Тесс, потому что она сказала:
— Вы не должны переживать из-за того, что не можете кормить ребенка грудью. Это иногда случается. Но это не говорит о том, что вы плохая мать.
— Я понимаю, — сказал Тесс с грустью. Слова Леони ее ничуть не успокоили.
Леони подошла к кровати, и Тесс передала ей плачущую девочку. Сев на стул возле кровати, Леони расстегнула пуговицы на платье, чтобы кормить Сюзанну. Тесс смотрела, как ее дочка потянулась к груди Леони и принялась жадно сосать ее, и старалась отогнать от себя чувства ревности.
Леони взглянула на нее и улыбнулась.
— Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Когда у меня родился Клод, я четыре дня пролежала в горячке и не могла кормить грудью. Когда же я выздоровела, мой сын отказался сосать мою грудь. Дело в том, что он уже привык к кормилице.
Тесс кивнула, но лучше ей от этого рассказа Леони не стало. Она вздохнула и откинулась на спинку кровати. Если бы она чем-то занималась или думала бы о чем-то еще, тогда, наверное, она не переживала бы так сильно от того, что не может кормить Сюзанну сама.
Вскоре пришла Жанетта. Тесс сердито уставилась на свою подругу и прежде, чем та успела открыть рот, выпалила:
— Жанетта, я собираюсь прямо сейчас вставать с этой проклятой кровати. Я прекрасно себя чувствую и отказываюсь лежать здесь и умирать от безделья.
К ее удивлению, Жанетта кивнула, соглашаясь:
— Очень хорошо, — сказала она. — Если ты уже здорова настолько, что смотришь на меня таким зверем, значит, действительно, тебе можно вставать. Только не переутомляйся, — добавила Жанетта, глядя как стремительно Тесс отбросила одеяло и спрыгнула с постели.
— Я хочу прогуляться, — объявила Тесс, вытаскивая из шкафа платье.
— Повторяю, не переутомляйся, — строго сказала Жанетта, застегивая крючки на платье Тесс.
— Жанетта, я прекрасно себя чувствую. — Правда. Я не могу больше сидеть в этих четырех стенах. Мне нужен свежий воздух. Ну, пожалуйста, разреши мне выйти из дома.
Леони поднялась со стула.
— Свежий воздух принесет вам только пользу, — заметила она, положив девочку на кровать и застегивая пуговицы на платье. Выросшая в деревне, Леони была твердо убеждена, что свежий воздух способен излечить все: от насморка до депрессии молодой матери.
Жанетта перевела взгляд с Тесс на Леони и снова на Тесс. И, наконец, подняла руки вверх, показывая, что сдается и разрешает.
— Хорошо! Хорошо. Ступай.
Уверив Жанетту, что не будет заходить слишком далеко, Тесс вышла из дома. Стоял чудесный октябрьский денек. Время мистраля кончилось, и снова ярко светило солнце. Обойдя вокруг дома, Тесс направилась к лугу.
Когда она прошла через луг и уже входила в лес, она услышала вдруг голос Александра. Пройдя немного дальше, девушка подошла к пруду, и глаза ее широко открылись от удивления.
Александр стоял лицом к ней, по пояс в воде. Его голый торс блестел, как хорошо отполированное дерево, и на его загорелой коже играли солнечные блики. Солнечный свет и тень вычерчивали каждый мускул его широкой груди и сильных рук.
Перед Александром вниз лицом лежал на воде абсолютно голый мальчик, который время от времени поворачивал голову в сторону, чтобы вдохнуть, и бил ногами по воде. Одной рукой Александр поддерживал мальчика снизу, а другой касался его спины. Он говорил что-то, и два мальчика, стоящие рядом, внимательно слушали его.
Хотя лица мальчиков были повернуты к Тесс в профиль, она узнала в одном из них Клода. Но кто же были другие два? Она подошла поближе и буквально задохнулась от удивления. Рядом с Клодом стоял Пьер, один из мальчиков, которые забрались тогда во двор к Александру. В таком случае тот мальчик в воде, должно быть — как там его звали? Джин-Пол.
Александр учит этих мальчишек плавать? Изумленная, Тесс наблюдала за ними из-за деревьев, размышляя о том, с чего же начались эти уроки плавания.
Она видела, как Александр помог Джин-Полу снова встать на ноги. Мальчик двинулся к берегу, а Тесс услышала еще чей-то голос. И, взглянув на берег пруда, заметила там Генри. Он сидел, опершись о камень, грелся на солнышке и наблюдал за уроком плавания.
— Вы видно собираетесь проторчать здесь весь день, — заметил Генри. — Вы четверо и так уже посинели и напоминаете сливы.
— Это не отняло бы так много времени, если бы ты не ленился, а помог бы мне, — отозвался Александр и сделал знак Пьеру подойти поближе.
— О, нет, mon cher, — с усмешкой возразил ему Генри. — Ведь это твой план.
Александр, не обращая внимания на насмешки брата, промолчал. Он приподнял Пьера и помог ему лечь на спину, продолжая разговаривать с мальчиком.
— Расслабься. Не волнуйся, я держу тебя. Закрой глаза, и ты почувствуешь, как вода держит тебя.
Тело Пьера слегка погрузилось в воду. Мальчик испуганно вскрикнул и начал паниковать.
— Все в порядке, — успокаивал его Александр, но мальчик продолжал все так же испуганно бить руками и ногами по воде, и Александру снова пришлось вернуть его в стоячее положение. И добавил: — Очень важно, чтобы ты расслабился, тогда вода будет держать тебя. Вот, посмотри.
Александр лег в воду на спину, и Тесс смотрела на него, чувствуя, как по всему телу разливается приятное тепло. На Александре абсолютно ничего не было, и прозрачная вода ласкала его обнаженное тело.
Вытерев внезапно вспотевшие ладони о юбку платья, Тесс почувствовала, что должна отвернуться, но не могла. Она не могла видеть всего из своего укрытия, находившегося на достаточном расстоянии от озера, но вид обнаженного тела Александра вызвал в ней снова тот странный, волнующий трепет. Дыхание ее замедлилось.
Александр разговаривал с мальчиками, но Тесс не слышала ни слова из их разговора, потому что стук ее собственного сердца мешал ей расслышать что-либо. Она видела, как он снова стал на ноги и смотрела на него с любовью и острой тоской, вспоминая день, когда Александр поцеловал ее на лугу, всего и нескольких ярдах отсюда.
Тесс поднесла дрожащую руку к губам, чувствуя, как от воспоминаний об этом, все внутри у нее сжалось. Она видела, как Александр снова что-то объясняет мальчикам, размахивая руками, и она вспоминала, с какой нежной силой эти руки обнимали ее. Он лелеял ее в своих руках, как бесценное сокровище, и Тесс никогда еще не было так хорошо.
Но на следующий же день все это изменилось. Александр дал понять, что любое будущее с ней — невозможно.
Но Тесс хотела этого невозможного. Хотела, чтобы Александр забыл Анну-Марию. Хотела, чтобы он простил себя, наконец. Ей не хотелось, знать, что же лежит за этой его виной. Все это было в прошлом. Тесс понимала, что значение имеет только будущее. И она была уверена, что когда-нибудь все изменится к лучшему.
Взгляд Тесс снова вернулся к озеру. Александр все еще объяснял что-то мальчикам, которые стояли перед ним в воде, но теперь он смотрел поверх их голов, прямо на Тесс.
Вскрикнув, она поняла, что Александр увидел и поймал ее на месте преступления. Сгорая от стыда, Тесс повернулась и бросилась бежать. Щеки ее пылали, она бежала все быстрее, думая о том, что мог подумать о ней Александр.
А Александр думал о том, что она невероятно красива, освещаемая солнечными бликами, которые пробивались через тень деревьев, среди которых она стояла. Он смотрел, как девушка исчезает в лесу, скрывается из виду, как настоящая лесная нимфа, которую трудно увидеть и еще труднее догнать.
Александру хотелось окликнуть ее. Хотелось догнать ее. Но он стоял не двигаясь, пока не почувствовал, что кто-то дергает его за руку. Это был Пьер.
— Кого вы там увидели? — спросил Александра мальчик.
Александр снова посмотрел в сторону леса. Но Тесс там уже не было.
— Лесную нимфу, mon ami, — задумчиво сказал он, — только лесную нимфу.
— Я все еще не могу поверить, — Жанетта откинулась на подушки и взглянула на мужа. — Я чуть не умерла от потрясения, когда ты рассказал мне это. Александр учит деревенских мальчиков плавать!
— Если бы я не был там и не видел все собственными глазами, я бы тоже не поверил.
Генри зевнул, устраиваясь поуютнее под одеялом.
— На это приятно было смотреть.
— Приятно? Да это же просто изумительно. И я думаю, что все это только из-за Тесс. Она вытащила Александра из его скорлупы.
— Да, — согласился с женой Генри. Будучи женой Генри вот уже пятнадцать лет, Жанетта всегда безошибочно определяла, когда ее муж был озабочен.
— Что же тогда беспокоит тебя? — спросила она.
Нахмурившись, Генри покачал головой.
— Не знаю. Надеюсь только, что все это приведет к лучшему. Александр заслуживает счастья.
— Знаешь, а ведь Тесс любит его, — тихо сказала Жанетта.
— Любит? Она сказала тебе это?
— Ей не обязательно было говорить это. Любовь слышится в ее голосе, когда бы она не говорила об Александре. В ее лице, когда бы она не смотрела на него.
— Надеюсь, что ты права, — задумчиво ответила Генри.
Некоторое время они молчали. Жанетта вспоминала о том, как Тесс с нежностью перебирала в руках шелковую ленту Александра и говорила о нем. Она была права, говоря, что девушка любит Александра. Да, она была тысячу раз права. И все, что нужно Александру и Тесс сейчас, так это время, которое в конце концов подтолкнет их друг к другу. Время и возможность побыть наедине.
— Генри?
— Что?
— Мне кажется, нам пора собираться домой.
Найджел поднял глаза и посмотрел на слугу, который вошел в гостиную его апартаментов в Лионе, где он остановился.
— Да, Сулливан, что случилось?
— Сэр, прибыл Мартин Тревелин. Он привел с собой… — слуга запнулся, — какого-то человека, сэр.
Найджел удивленно приподнял брови. Сулливан всегда был безукоризненно точен в описаниях людей и их чина. Скорее всего Мартин привел какого-нибудь крестьянина.
— Пусть они заходят, Сулливан.
— Слушаюсь, сэр. — Голос слуги выражал явное неодобрение. Он считал, что у крестьян не может быть никаких дел, для обсуждения их с лицами высшего света. Сулливан вышел и спустя мгновение появился вновь чтобы объявить:
— Мистер Мартин Тревелин и Жак Бошар.
Когда мужчины вошли в гостиную, Найджел поднялся. И не тратя время на излишние вступления, бросил на Мартина вопросительный взгляд и спросил:
— Ну?
Мартин указал на мужчину, стоящего рядом с ним.
— Этот человек видел ее.
Найджел окинул незнакомца внимательным взглядом. Взгляд его голубых глаз скользнул от забрызганных грязью ботинок мужчины до его усталого лица, с пренебрежением отмечая его брюки из грубой полушерстяной ткани и несвежую рубашку с разводами от пота. Определенно, это был крестьянин.
Помолчав немного, Найджел нетерпеливо взмахнул рукой.
— Ну же, говори. Ты видел ее? Где? Когда?
Мужчина нервно теребил в руках шерстяную кепчонку.
— У меня небольшая ферма недалеко от Валенсии. Пять месяцев назад, я поймал девчонку, которая воровала яйца из моего курятника, — начал объяснять крестьянин.
— И? — нетерпеливо сказал Найджел, когда мужчина замолчал.
— И я согласился предоставить ей кое-какую работу, в обмен на питание. Мы, правда, и сами едва сводим концы с концами, месье, но нам с женой было жалко бедняжку.
Найджел пришел в ярость от слов крестьянина. То, что его жена, графиня, выполняла крестьянскую работу в обмен на кусок хлеба, было ужасным. И то, что этот грязный крестьянин пожалел его жену, звучало просто унизительно. Как только он найдет Терезу, он запрет ее в комнате до конца ее дней.
Потянувшись за кошельком, Найджел вытащил из него золотой и держал его так, чтобы крестьянин видел.
— Сколько она пробыла с вами и вашей женой? И куда она пошла потом?
— Она прожила у нас пять дней, месье. Когда уходила, не сказала нам куда пойдет дальше, но я видел, что она направилась по дороге, ведущей в Марсель.
Найджел швырнул золотой крестьянину и тот уронил свою кепчонку, чтобы поймать деньги.
— Можешь идти, — сказал ему Найджел. Наклонившись, мужчина поднял с пола свою кепку и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Найджел повернулся к Мартину.
— Мы оба отправляемся в Марсель. Выезжаем завтра утром.
Мартин кивнул и вышел из гостиной, отметив, что Найджел даже не похвалил его за то, что он нашел этого крестьянина. А впрочем, Мартин и не ожидал никакой похвалы.
Глава 19
Александр отложил кисть в сторону. Он пытался рисовать все утро, но никак не мог сосредоточиться. Сегодня утром Генри сказал ему, что завтра они с Жанеттой уезжают домой. Поль и Леони хотели бы остаться, но Александр чувствовал, что их помощь здесь больше не понадобится.
Он понимал, что пришло время, когда Тесс может сделать свой выбор и уехать вместе с ними. Она уедет, и тогда Полю и Леони незачем будет оставаться в этом доме.
Тесс жила здесь, потому что ей некуда больше было пойти. Но если ей предоставится возможность устроить свою жизнь и жизнь Сюзанны в Марселе, она, конечно же, воспользуется ею. Александр был уверен, что Генри с Жанеттой с радостью предоставят ей место, ну, скажем, гувернантки для их детей. У Тесс появятся новые друзья, которые будут заботиться о ней. Может быть, даже она встретит в Марселе человека, которого полюбит и выйдет за него замуж. В Марселе, по крайней мере, ее ожидает какое-то будущее. С ним же она не будет иметь ничего.
Александру хотелось бы сделать жизнь Тесс такой же счастливой и благополучной, как и в Марселе, но ему нечего было предложить ей и ее дочке. Ничего, кроме древнего, разваливающегося замка и заброшенной винодельни. И себя. А ведь это так мало!
Когда Тесс уедет вместе с Генри и Жанеттой в Марсель, он снова останется в полном одиночестве, которого когда-то так страстно желал. В одиночестве, которого теперь так боялся.
Александр отошел от мольберта и вышел из мастерской. Спустившись вниз, на кухню, он застал там Леони, которая готовила чай.
— А где Тесс? — спросил ее Александр.
— Они с Жанеттой понесли маленькую Сюзанну на прогулку.
Леони указала рукой на дверь.
— Они сказали, что пойдут в розарий.
Александр направился было к двери, но голос Леони остановил его.
— Месье, если вы найдете их, передайте, пожалуйста, что их чай готов.
Александр кивнул, спустился по черной лестнице из дома и пошел по тропинке, которая вела к тому месту, что когда-то было розарием. Вскоре он нашел обоих женщин, которые сидели на каменной скамье, с трех сторон окруженные дебрями буйных, давно не подрезавшихся розовых кустов. Тесс наклонила голову и любовалась маленькой Сюзанной, завернутой во фланелевое одеяльце и уютно устроившейся у нее на руках. Тесс, должно быть, забыла дома свою шляпку и ее волосы в лучах октябрьского солнышка светились яркой медью. Она что-то напевала дочке, и Александр, остановившись в нескольких шагах, прислушался. Глаза его были устремлены на Тесс, а присутствие Жанетты он просто позабыл.
— Для моей прекрасной леди Гринсливз… Голос Тесс был необычайно мягким и ласковым, допев песню до конца, она поцеловала Сюзанну в лобик. — Мне, кажется, мы должны спеть еще одну песню, — снова услышал Александр голос Тесс. — Но на этот раз какую-нибудь французскую.
Тело Александра напряглось от улыбки, которая озарила ее лицо. Он вспомнил, как вчера Тесс, прячась за деревьями, наблюдала, как он учит мальчиков плавать, и всего его охватила нестерпимая волна желания.
Тесс начала петь.
— Frere Jacques, frere Jacques, dormez-vous[39]…
Александр наслаждался чудесными мгновениями, стоя недалеко от Тесс, слушая ее удивительно красивый голос, глядя с какой любовью, она смотрит на дочку. Но он боялся, что наслаждается подобной сценой в последний раз.
Александр, невидимый, стоял в тени деревьев, и думал о том, что для Тесс будет лучше, если она уедет. Но он любил ее и понимал, что жизнь его без этой девушки будет пустой и серой.
— …динь-дон, динь-дон.
Александр услышал только последние слова песни и, выйдя из тени, подошел к женщинам.
Тесс улыбнулась ему теплой и радостной улыбкой.
— Добрый день. А мы вышли подышать свежим воздухом. Сегодня такой прекрасный денек!
Александр пристально посмотрел на Тесс и заметил, как щеки девушки вспыхнули, она застенчиво опустила голову и стала поправлять фланелевое одеяльце на дочке. Догадавшись, что взгляд его был слишком пристальным, Александр перевел его на свою невестку.
— Леони просила передать, что ваш чай готов, — сказал он.
Жанетта поднялась.
— Пойду попрошу Леони принести чай сюда, — сказала она Тесс.
— О да, спасибо. Это было бы чудесно.
Жанетта кивнула и направилась к дому, но ее остановил голос Александра.
— Жанетта, пожалуйста, забери с собой Сюзанну, s'il vous plait[40].
Тесс бросила на него вопросительный взгляд, но передала девочку Жанетте. Александр присел на скамью рядом с Тесс и только после того, как Жанетта ушла, заговорил. Все еще не глядя на Тесс, он сказал:
— Генри с Жанеттой уезжают через несколько дней.
— Да, я знаю. Жанетта сказала мне об этом.
Стараясь говорить безразличным тоном, Александр продолжал:
— Вы можете взять ребенка и поехать с ними.
Он слышал, как Тесс затаила дыхание.
— Почему вы думаете, что мне нужно уехать? — тихо спросила она.
— Я уверен, что Жанетта с радостью примет вас у себя в доме. Возможно, вы станете гувернанткой для их детей. И сможете начать новую жизнь.
Александр почувствовал, как на его руку легла ладонь Тесс, и с неохотой повернулся к ней. В глазах Тесс тот же вопрос, вопрос которого он так боялся. Но она сказала немного:
— Если вы не возражаете, я бы предпочла остаться здесь.
Александр отвернулся и уставился на дикое буйство розовых кустов перед собой.
— Здесь ничего нет. Нет будущего для Сюзанны. А в Марселе вы сможете…
— Марсель — это, конечно, чудесное место, я уверена в этом, — перебила его Тесс. — И несомненно, многое может предоставить мне. Но все-таки в Марселе чего-то недостает, чего-то, что очень важно для меня.
Александр взглянул на нее.
— И что же это?
— Вы, — тихо сказала Тесс.
Он понимал, что пришло время, когда Тесс может сделать свой выбор и уехать вместе с ними. Она уедет, и тогда Полю и Леони незачем будет оставаться в этом доме.
Тесс жила здесь, потому что ей некуда больше было пойти. Но если ей предоставится возможность устроить свою жизнь и жизнь Сюзанны в Марселе, она, конечно же, воспользуется ею. Александр был уверен, что Генри с Жанеттой с радостью предоставят ей место, ну, скажем, гувернантки для их детей. У Тесс появятся новые друзья, которые будут заботиться о ней. Может быть, даже она встретит в Марселе человека, которого полюбит и выйдет за него замуж. В Марселе, по крайней мере, ее ожидает какое-то будущее. С ним же она не будет иметь ничего.
Александру хотелось бы сделать жизнь Тесс такой же счастливой и благополучной, как и в Марселе, но ему нечего было предложить ей и ее дочке. Ничего, кроме древнего, разваливающегося замка и заброшенной винодельни. И себя. А ведь это так мало!
Когда Тесс уедет вместе с Генри и Жанеттой в Марсель, он снова останется в полном одиночестве, которого когда-то так страстно желал. В одиночестве, которого теперь так боялся.
Александр отошел от мольберта и вышел из мастерской. Спустившись вниз, на кухню, он застал там Леони, которая готовила чай.
— А где Тесс? — спросил ее Александр.
— Они с Жанеттой понесли маленькую Сюзанну на прогулку.
Леони указала рукой на дверь.
— Они сказали, что пойдут в розарий.
Александр направился было к двери, но голос Леони остановил его.
— Месье, если вы найдете их, передайте, пожалуйста, что их чай готов.
Александр кивнул, спустился по черной лестнице из дома и пошел по тропинке, которая вела к тому месту, что когда-то было розарием. Вскоре он нашел обоих женщин, которые сидели на каменной скамье, с трех сторон окруженные дебрями буйных, давно не подрезавшихся розовых кустов. Тесс наклонила голову и любовалась маленькой Сюзанной, завернутой во фланелевое одеяльце и уютно устроившейся у нее на руках. Тесс, должно быть, забыла дома свою шляпку и ее волосы в лучах октябрьского солнышка светились яркой медью. Она что-то напевала дочке, и Александр, остановившись в нескольких шагах, прислушался. Глаза его были устремлены на Тесс, а присутствие Жанетты он просто позабыл.
— Для моей прекрасной леди Гринсливз… Голос Тесс был необычайно мягким и ласковым, допев песню до конца, она поцеловала Сюзанну в лобик. — Мне, кажется, мы должны спеть еще одну песню, — снова услышал Александр голос Тесс. — Но на этот раз какую-нибудь французскую.
Тело Александра напряглось от улыбки, которая озарила ее лицо. Он вспомнил, как вчера Тесс, прячась за деревьями, наблюдала, как он учит мальчиков плавать, и всего его охватила нестерпимая волна желания.
Тесс начала петь.
— Frere Jacques, frere Jacques, dormez-vous[39]…
Александр наслаждался чудесными мгновениями, стоя недалеко от Тесс, слушая ее удивительно красивый голос, глядя с какой любовью, она смотрит на дочку. Но он боялся, что наслаждается подобной сценой в последний раз.
Александр, невидимый, стоял в тени деревьев, и думал о том, что для Тесс будет лучше, если она уедет. Но он любил ее и понимал, что жизнь его без этой девушки будет пустой и серой.
— …динь-дон, динь-дон.
Александр услышал только последние слова песни и, выйдя из тени, подошел к женщинам.
Тесс улыбнулась ему теплой и радостной улыбкой.
— Добрый день. А мы вышли подышать свежим воздухом. Сегодня такой прекрасный денек!
Александр пристально посмотрел на Тесс и заметил, как щеки девушки вспыхнули, она застенчиво опустила голову и стала поправлять фланелевое одеяльце на дочке. Догадавшись, что взгляд его был слишком пристальным, Александр перевел его на свою невестку.
— Леони просила передать, что ваш чай готов, — сказал он.
Жанетта поднялась.
— Пойду попрошу Леони принести чай сюда, — сказала она Тесс.
— О да, спасибо. Это было бы чудесно.
Жанетта кивнула и направилась к дому, но ее остановил голос Александра.
— Жанетта, пожалуйста, забери с собой Сюзанну, s'il vous plait[40].
Тесс бросила на него вопросительный взгляд, но передала девочку Жанетте. Александр присел на скамью рядом с Тесс и только после того, как Жанетта ушла, заговорил. Все еще не глядя на Тесс, он сказал:
— Генри с Жанеттой уезжают через несколько дней.
— Да, я знаю. Жанетта сказала мне об этом.
Стараясь говорить безразличным тоном, Александр продолжал:
— Вы можете взять ребенка и поехать с ними.
Он слышал, как Тесс затаила дыхание.
— Почему вы думаете, что мне нужно уехать? — тихо спросила она.
— Я уверен, что Жанетта с радостью примет вас у себя в доме. Возможно, вы станете гувернанткой для их детей. И сможете начать новую жизнь.
Александр почувствовал, как на его руку легла ладонь Тесс, и с неохотой повернулся к ней. В глазах Тесс тот же вопрос, вопрос которого он так боялся. Но она сказала немного:
— Если вы не возражаете, я бы предпочла остаться здесь.
Александр отвернулся и уставился на дикое буйство розовых кустов перед собой.
— Здесь ничего нет. Нет будущего для Сюзанны. А в Марселе вы сможете…
— Марсель — это, конечно, чудесное место, я уверена в этом, — перебила его Тесс. — И несомненно, многое может предоставить мне. Но все-таки в Марселе чего-то недостает, чего-то, что очень важно для меня.
Александр взглянул на нее.
— И что же это?
— Вы, — тихо сказала Тесс.