Ханна Кристин. Домашний фронт

   После обеда на кухне Джолин появилась Тэми с накрытой фольгой кастрюлькой в руках.
   – Ну? – спросила она, ногой прикрывая за собой дверь.
   Джолин оглянулась на гостиную, словно желая убедиться, что детей там нет.
   – Он правда очень сожалеет. Принес мне розы и красивые часы.
   – Это ему нужны часы. – Поймав взгляд Джолин, Тэми пожала плечами: – Я так, к слову.
   – Ага. Я попросила его прийти на вечеринку, а он наотрез отказывается.
   – Жаль.
   Джолин выдавила из себя улыбку. Она не могла избавиться от мысли, что у Тэми все по-другому. Карл не был военным, но полностью поддерживал Тэми, присутствовал на всех мероприятиях и часто повторял, что гордится ее службой. Фотографии Тэми в военной форме украшали стены их дома вместе со школьными фотографиями Сета и снимками семейных торжеств. А все фотографии Джолин в военной форме лежали где-то на дне ящика комода.
   Отвернувшись, чтобы не видеть разочарования в глазах Тэми, Джолин подошла к лестнице.
   – Девочки! – крикнула она. – Спускайтесь. Пора на вечеринку.
   Лулу запрыгала по ступенькам, улыбаясь и таща за собой плед. На вечеринку она нарядилась принцессой: розовое платье и тиара. На верхней площадке лестницы появилась Бетси со скрещенными на груди руками.
   – Пожа-а-алуйста, не заставляй меня идти, – взмолилась она.
   – Время не ждет.
   – Но папа же не обязан идти.
   – Он работает, – возразила Джолин. – А ты нет.
   Бетси топнула ногой.
   – Отлично, – буркнула она и скрылась в своей комнате.
   – Помню, как мне хотелось иметь дочь, – сказала Тэми, подходя к Джолин. – Теперь я бы не была так уверена.
   – Представляешь, все, что я говорю, воспринимается в штыки. Каждый день она буквально вырывает кусочек из моего сердца. Клянется, что бросит школу, если я приду к ним на день профессиональной ориентации. По всей видимости, мать на военной службе – это лишь немногим менее унизительно, чем мать в тюрьме. Тэми обняла подругу.
   – Ты воспитывалась волчьей стаей и поэтому не знаешь: это нормально. Моя мама утверждает, что хотела продать меня цыганам, когда мне было двенадцать. Никто не взял.
   – А Сет сегодня придет?
   – Конечно. Он же мальчик. Мальчики похожи на щенков, а девочки на котят. Все, что ему нужно, – доставить мне радость и играть в видеоигры. Драма еще не посетила наш дом. И еще он скучает по Бетси.
   – Надеюсь, она будет с ним ласковее. – Джолин покосилась на лестницу.
   Тэми кивнула.
   – Мой сын – настоящая катастрофа во всем, что касается моды. Странный парень, которого волнует задание по биологии. Твоя Бетси хочет общаться с самыми популярными девчонками. Я это понимаю. В социальном плане Сет для нее – самоубийство. И тот факт, что они были лучшими друзьями, ничего не меняет. Но Сет этого не понимает, он удивляется, почему Бетси перестала кататься с ним на скейте и искать на берегу песчаных крабов. У него на стене до сих пор висит старая поздравительная открытка от Бетси.
   Джолин не знала, что на это ответить. Прежде чем она успела что-то придумать, Лулу добралась до нижней ступеньки и бросилась к ней. Джолин подхватила младшую дочь на руки и понесла к машине. Посадив Лулу в детское сиденье и пристегнув ремнем безопасности, она вернулась в дом.
   – Поторопись, Бетси!
   Девочка, громко топая, спустилась вниз; вид у нее был независимый, в ушах наушники от плеера. Послание очевидно: я иду, но безо всякого желания. Джолин проигнорировала вызов и пошла вслед за дочерью к внедорожнику.
   – А где Сет? – спросила Бетси, открывая дверцу машины.
   – Они с Карлом будут ждать нас там. – Джолин села за руль. – Утром они поехали на рыбалку. Будь с ним повежливее.
   Бетси уже не слушала. Она пристегнула ремень безопасности и принялась играть со своим плеером.
   – Музыка? – спросила Джолин Тэми.
   – Думаю, сегодня должна быть королева. В твою честь.
   – Мадонна. – Джолин вставила диск в проигрыватель и под знакомые звуки «Меркантильной девушки» тронулась с места.
   Они с Тэми разговаривали и пели, Лулу непрерывно болтала, Бетси не произнесла ни слова.
   Они не заметили, как добрались до квартала Рэвенвуд в районе Гиг-Харбор, который находился в сорока минутах езды от базы. Национальные гвардейцы жили в разных концах штата – некоторым приходилось ехать до места службы несколько часов.
   У капитана был симпатичный типовой дом серо-голубого цвета, с белым цоколем и круговой террасой. Жилище и двор отражали характер хозяев – все чисто и аккуратно. Пятидесятилетний капитан Бенджамин Ломанд был замечательным человеком, одним из лучших, с кем приходилось встречаться Джолин.
   Почти весь летный экипаж вместе с семьями уже прибыл – об этом свидетельствовала разноцветная змейка машин, припаркованных в тупичке. Задний двор Джолин отсюда не видела, но знала, что мужчины и женщины-военнослужащие собрались вокруг барбекю с бутылками домашнего пива или колы в руках, а жены разбились на группы, беседуя друг с другом и присматривая за детьми. Все улыбаются.
   Джолин свернула на край подъездной дорожки и остановилась. Муж Тэми Карл и сын Сет, ждавшие их у гаража, приветственно помахали им и направились к машине. Карл, одетый в мешковатые джинсы и свитер с эмблемой футбольного клуба «Сихокс», в низко надвинутой на глаза бейсболке, скрывающей редеющие волосы, походил на тех грузноватых, крепких мужчин, которые во время учебы в старших классах были звездами школьных футбольных команд, а затем пошли работать на сборочный конвейер «Боинга». Этот образ казался удивительно точным, если не считать того, что Карл был механиком и владел собственным гаражом.
   Сет не был похож на отца. В свои двенадцать лет он был странным, неуклюжим, прыщавым мальчиком с глазами, которые казались слишком большими на его узком лице; черные как смоль волосы доходили ему почти до середины спины. Сегодня Сет надел обтягивающие джинсы «Ливайс» (хотя все знали, что теперь в моде мешковатая одежда) и огромную футболку с портретами музыкантов из «Найн инч нейлз», нарочито подчеркивающую его тонкие, как плети, руки.
   Увидев мужа, Тэми вышла из машины, захватив прикрытую фольгой кастрюльку.
   – А вот и любовь всей моей жизни. – Карл раскрыл объятия. Тэми ухмыльнулась и вручила ему посуду. Вне всякого сомнения, это был ее знаменитый соус.
   – С днем рождения, – поздравил Карл Джолин, когда она выбралась из машины.
   – Спасибо, Карл. – Джолин открыла заднюю дверцу и отстегнула ремень безопасности на сиденье Лулу. Радостно визжа, девочка выскочила из салона и принялась искать товарищей для игр.
   Бетси вышла из машины медленно, не вынимая наушников из ушей. При виде Сета ее глаза широко раскрылись, губы сжались в тонкую полоску – его одежда вызвала у нее настоящий шок. Джолин знала: дочь боится, что ее увидят разговаривающей с лучшим другом детства. Поэтому она слегка подтолкнула девочку.
   Бетси споткнулась и едва не упала на Сета. Он протянул руку и поддержал ее.
   – Полегче… – Одно-единственное слово как бы распалось на две части и затихло.
   – Надеюсь, никто не видел. – Бетси отстранилась и пошла прочь.
   Сет посмотрел ей вслед, потом пожал плечами и направился к лужайке. Там он сел на траву, скрестив ноги, и погрузился в какую-то электронную игру.
   Джолин напомнила себе, что нужно еще раз попросить Бетси не обижать Сета. Откровенно говоря, она не понимала, как дочь может быть такой противной.
   Захватив прикрытую фольгой стеклянную миску с овощным салатом, Джолин последовала за Тэми и Карлом на задний двор. Обогнув угол дома, она увидела их всех – летный экипаж, своих друзей. Они часто собирались вместе: группа тренировалась на протяжении многих лет. Однако в жизни все они принадлежали к разным слоям общества – дантисты и лесорубы, учителя и автомеханики. Но один уик-энд в месяц и две недели летом они были солдатами, проходившими боевую подготовку, с гордостью служившими своей стране. Услышав подобные слова, Майкл обычно театрально закатывал глаза, но Джолин любила этих людей. Они были похожи на нее: все пошли в армию потому, что верили, что служат своей стране, верили в патриотизм, верили, что защищают Америку. Они верили. Каждый член экипажа был готов отдать жизнь за Джолин и наоборот.
   При появлении Джолин все хором запели: «С днем рожденья тебя».
   Джолин рассмеялась, радость ее была искренней. Радость омрачало лишь одно обстоятельство – отсутствие Майкла. Будь он здесь, она бы повернулась к нему и рассказала, как много значит в ее жизни дружба этих людей, как много значат такие моменты – ведь ее родители никогда не праздновали дни ее рождения.
   Когда приветствие смолкло, Джолин обошла всех, поговорив с каждым и поблагодарив за поздравление. Потом она поставила принесенную миску на стол, заставленный салатами, соусами, закусками и десертами. Оуэн Смит протянул ей бокал с лимонадом. Он был новичком – веснушчатый двадцатилетний парень, поступивший на службу в Национальную гвардию, чтобы заработать на учебу в колледже.
   – Спасибо, Смитти.
   Он улыбнулся, демонстрируя брекеты.
   – С днем рождения, командир. Вам исполнилось столько же, сколько моей маме.
   – Спасибо. – Джолин рассмеялась. Смитти поспешно удалился, догоняя свою подружку.
   – Уорент-офицер Заркадес! – К столу незаметно подкрался Джейми Хикс и поднял свой наполненный пивом бокал. Он был вторым стрелком в экипаже. Двадцать девять лет, только что развелся. Джейми пытался оформить совместную с бывшей женой Джиной опеку над восьмилетним сыном. Недавний развод приносил все больше проблем. – Значит, сорок один?
   Джолин взяла с подноса сырую морковь и обмакнула ее в острый соус.
   – Трудно поверить.
   – Очень жаль, что Майкл не смог прийти сегодня.
   Джолин не удивила эта фраза. Она знала, почти все ее друзья недоумевали: почему Майкл редко появляется на их сборищах? Все они любили Джолин, хотели ее защитить. За долгие годы совместных тренировок у них почти не осталось тайн друг от друга.
   – Майкл много работает, у него очень важная работа.
   – Ага. Как ты помнишь, моя Джина тоже нечасто приходила.
   Джолин не понравилась эта аналогия, даже такая отдаленная. Она хотела сказать об этом, но от сочувствия в глазах Джейми вдруг остро ощутила свое одиночество. Пробормотав какие-то дежурные слова, Джолин пошла дальше, миновала собравшихся у барбекю гостей и оказалась в розарии капитана. Она посмотрела на яркие, тугие бутоны. Розовые. Она любит красные. Майкл должен был об этом знать.
   – Ты в порядке? – Тэми подошла к ней и слегка подтолкнула подругу бедром.
   – Конечно. – Ответ прозвучал слишком быстро.
   – Я с тобой, – тихо сказала Тэми, словно читая мысли Джолин. – Мы все.
   – Знаю. – Джолин оглянулась и посмотрела на людей, которые так много для нее значили. Они любили ее, переживали за нее; эти люди были для нее семьей, как Майкл и девочки. Ей так повезло в жизни.
   И ничего страшного, что Майкла тут нет: они же муж и жена, а не сиамские близнецы. Им не обязательно делить друг с другом абсолютно все.

3

   В среду утром, возвращаясь с пробежки, Джолин увидела на крыльце Бетси – в халате, из которого она уже выросла, поверх фланелевой пижамы и в розовых уггах. Лицо ее было раздраженным – обычное дело в последнее время.
   Джолин, тяжело дыша, побежала по дорожке к дому, изо рта у нее вырывался пар.
   – Что случилось?
   – Сегодня среда, – сказала Бетси. Таким тоном сообщают, что у тебя рак.
   Ага! Вот в чем дело.
   – Кыш! – Джолин затолкала Бетси в дом, в тепло.
   – Ты не пойдешь, мама. Я скажу, что ты заболела.
   – Я иду к вам на день профессиональной ориентации, Бетси. – Джолин включила кофеварку.
   Девочка буквально взвизгнула от отчаяния.
   – Отлично! Хочешь погубить мою жизнь. – Она выскочила из кухни и, громко топая, стала подниматься по лестнице. Потом раздался грохот – это Бетси захлопнула за собой дверь спальни.
   – Ну уж нет… – пробормотала Джолин, поднимаясь по ступенькам вслед за дочерью. Остановившись у закрытой двери, она громко постучала.
   – Уходи!
   Джолин снова постучала.
   – Отлично! Входи. Все равно тебя не остановишь. Никакой личной жизни в этом дурацком доме.
   Приняв это «любезное» приглашение, Джолин открыла дверь.
   В спальне Бетси можно было увидеть следы и двенадцатилетнего подростка, который поселился в ней теперь, и девчонки-сорванца, жившей здесь совсем недавно. Все те же стены пшеничного цвета – этот тон Джолин выбрала почти десять лет назад. Исчезли колыбелька, туалетный столик и картинки с изображением Винни-Пуха. Их место заняли кровать с пологом на четырех столбиках с покрывалом из джинсовой ткани, старинный желтый комод с синими ручками и плакаты с портретами лохматых парней из молодежных рок-групп. Война между детством и подростковым возрастом была видна невооруженным глазом: на прикроватной тумбочке груда косметики (Бетси не разрешалось пользоваться ей вне дома) соседствовала со стеклянной банкой, наполненной разноцветными стекляшками и камешками, и любимой в прошлом ловушкой для насекомых, подаренной Сетом на восьмой день рождения Бетси. На полу валялись кучи одежды – примеренной и отвергнутой вчера, во время сборов в школу.
   Бетси сидела на кровати, рассерженная, прижав колени к груди.
   Джолин присела на край постели. Сердце ее разрывалось от жалости к дочери, которая с трудом привыкала к «промежуточной школе». Этот жизнерадостный, уверенный в себе сорванец потерялся, столкнувшись с жестокостью девчонок и необходимостью выбирать себе новых друзей; в последнее время Бетси до такой степени утратила уверенность в себе, что все давалось ей с трудом, и ни одно решение не принималось без одобрения одноклассниц. Нужно было им соответствовать, но это у нее не очень получалось.
   – Почему ты не хочешь, чтобы я приходила на день профессиональной ориентации?
   – Это неприлично. Я же тебе говорила: у крутой девчонки не может быть матери-солдата.
   Джолин решила, что не позволит словам дочери причинить ей боль, обычно ей удавалось справиться с собой. Она почувствовала лишь слабый укол, словно от иголки.
   – Ты не знаешь, что такое стыдно, – мягко сказала она, вспоминая, как ее мать, пьяно пошатываясь, приходила на родительское собрание и несла какую-то чушь заплетающимся языком.
   – Сиерра меня засмеет.
   – Значит, она не настоящая подруга, разве не так? Что происходит, Бетси? Вы с Сиеррой и Зоуи были неразлучны.
   – Ты ничего мне не разрешаешь. Им можно пользоваться косметикой и ездить в торговый центр по выходным.
   Давний спор.
   – Ты слишком мала для косметики. Мы же договорились – косметика и проколотые уши в тринадцать лет.
   – Можно подумать, у меня есть выбор, – буркнула Бетси.
   – Если они с тобой не дружат потому, что ты не пользуешься тушью для ресниц…
   – Ты ничего не понимаешь.
   – Бетс, – Джолин старалась, чтобы ее голос звучал как можно ласковее, – что случилось?
   Это все и решило – ласка. Бетси разрыдалась. Джолин придвинулась и обняла плачущую дочь. Кризис назревал давно. Бетси рыдала так, словно у нее разрывалось сердце, словно умирал кто-то из близких. Джолин крепко обнимала ее, гладила вьющиеся волосы.
   – На… на прошлой неделе Си… Сиерра принесла в школу сигареты. Ко… когда я сказала ей, что это запрещено, она на… назвала меня лузером и предложила закурить.
   Джолин сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать эмоции.
   – И ты?…
   – Нет. Но теперь они со мной не разговаривают. Обзывают меня «паинькой».
   Джолин жалела, что не в состоянии оградить дочь от этих опасностей, пока та не повзрослеет и не научится справляться с ними сама. Теперь нужно довериться материнскому инстинкту, взять верный тон, но Джолин растерялась. До армии – с ее жесткими правилами поведения – она сама была белой вороной. Дети в школе знали, что она не такая, как все, – может, из-за вышедшей из моды одежды или из-за мероприятий, на которые она никогда не ходила, а может, из-за того, что никого не приглашала домой. Кто знает? В этом смысле дети похожи на джедаев^[2], чувствующих малейшее изменение Силы. Джолин нашла способ – даже тогда, еще девчонкой – скрыть от окружающих и глубоко запрятать свои чувства.
   Поэтому она не могла понять такого отчаянного стремления быть, как все, и страданий даже от намека на пренебрежение. Обычно Джолин напоминала дочери о внутренней силе, о вере в себя и, возможно, даже о снисхождении к подругам.
   Но курение в школе меняло дело. Если подруги Бетси курят, Джолин должна проявить твердость.
   – Я позвоню матери Сиерры…
   – Ради бога, не надо. Обещай, что ты этого не сделаешь. Иначе я больше никогда тебе ничего не расскажу.
   Страх в глазах Бетси встревожил Джолин.
   – Обещай мне, мама. Прошу тебя…
   – Ладно, – согласилась Джолин. – На этот раз я промолчу. Но, малыш, если Сиерра и Зоуи курят сигареты в школе, ты не должна следовать их примеру. Может, нужно завести новых подруг? Например, девочек из легкоатлетической команды. Похоже, они довольно милые.
   – Тебе все кажутся милыми.
   – А как насчет Сета?
   – Я тебя умоляю! – Бетси закатила глаза. – Вчера он притащил в школу гитару и играл на большой перемене. Это было ужасно глупо.
   – Раньше тебе нравилось, как он играет.
   – Ну и что? А теперь нет. Все над ним смеялись.
   Джолин пристально посмотрела на Бетси: у дочери был несчастный вид.
   – Послушай, Бетси. Нельзя так вести себя с Сетом. Ты же сама страдаешь, когда Сиерра и Зоуи тебя игнорируют.
   – Если я буду с ним дружить, все от меня отвернутся.
   – Ты не должна уподобляться леммингу, Бетс.
   – Это такой грызун? Вот видишь, даже ты называешь меня грызуном!
   Джолин вздохнула.
   – Я бы хотела тебе помочь. Но сделать это можешь только ты сама. Постарайся проявить свои лучшие качества. У того, кто умеет дружить, будут хорошие друзья.
   – Хочешь мне помочь? Не ходи на день профессиональной ориентации.
   Ну вот, опять двадцать пять!
   – Не могу. Ты же знаешь. Я дала слово. А обещания нужно выполнять. Именно это называется честью, а честь и любовь важнее всего на свете.
   – Да, да. Опять лучшие качества.
   – В следующем году я не стану записываться. Пойдет?
   – Обещаешь? – Бетси пристально посмотрела на нее.
   – Обещаю. – Джолин пыталась не обращать внимания на тот факт, что вымученная улыбка на лице дочери появилась только после подобного обещания.
 
   День профессиональной ориентации оправдал худшие ожидания. Бетси была в ужасе от появления матери в школе. Джолин пыталась вести себя как можно сдержаннее и следила за своими интонациями, когда рассказывала о летном училище, в которую поступила после средней школы в восемнадцатилетнем возрасте. Детям был интересен ее рассказ о заданиях, которые она выполняла на территории штата, таких, как прошлогодняя операция по спасению альпинистов, застигнутых пургой в национальном парке Маунт-Рейнир. Они спрашивали об очках ночного видения, о пушках и боевой подготовке. Джолин старалась смягчать все, в том числе непередаваемые ощущения от полета на «Черном ястребе», но все равно видела, как Бетси вжимается в стул, словно готова провалиться сквозь землю. Когда все закончилось, Бетси первой выскочила за дверь. В другом конце спортивного зала Сиерра и Зоуи смеялись, показывая на нее пальцами.
   После этого дня Бетси стала еще более непредсказуемой и капризной. Она часто плакала, кричала, закатывала глаза. Она не просто ходила, а громко топала. Везде. В комнатах, по лестнице. Двери больше не закрывались, а с грохотом захлопывались. Услышав телефон, Бетси стремглав бросалась к нему. Но ее неизбежно ждало разочарование – никто ей не звонил, что для двенадцатилетнего подростка равносильно изоляции на плавучей льдине. Возможно, Джолин реагировала слишком остро, но причиной тому было беспокойство за дочь. Теперь любая мелочь могла вывести ее из себя, толкнуть в объятия депрессии.
   – Сегодня первые соревнования по легкой атлетике. Ты понимаешь, как это важно для нее, – сказала Джолин Майклу в то утро. Он лежал рядом в постели, читая газету.
   Она подождала ответа, но довольно быстро поняла, что либо он не собирается ничего говорить, либо не слушает ее.
   – Майкл?
   – Что? Ну да. Опять. Она в порядке, Джолин. Не пытайся все контролировать. – Майкл отложил газету, встал, прошел в ванную и закрыл за собой в дверь.
   Джолин вздохнула. Как обычно, с семейными проблемами придется справляться одной. Она вылезла из постели и отправилась на пробежку.
   Вернувшись, Джолин приняла душ, быстро оделась и, стянув мокрые волосы в «конский хвост», разбудила девочек. Потом спустилась в кухню, налила себе чашку кофе и принялась готовить завтрак. Оладьи с черникой.
   Из-за спины послышался голос Майкла:
   – Доброе утро.
   Джолин обернулась к нему.
   Он улыбался, но улыбка была усталой и какой-то тусклой, не затрагивавшей глаз. На самом деле это вовсе не улыбка, которая когда-то буквально обволакивала ее любовью.
   На мгновение Джолин застыла, любуясь его красотой. Черные, без единой седой пряди волнистые волосы еще влажные. Он был из той породы мужчин, которые невольно привлекают внимание; когда Майкл Заркадес входил в комнату, все взгляды обращались на него, и ему это нравилось.
   – Ты придешь на соревнования, да? Я понимаю, что у тебя много работы, и ты обычно задерживаешься, но теперь особый случай. Ладно? Ты же знаешь, что она папина дочка.
   Майкл помолчал, рука с кофейной чашкой замерла у рта.
   – Сколько раз можно мне напоминать?
   – Неужели я становлюсь занудой? – улыбнулась Джолин. – Удивительно! Это лишь потому, что твое присутствие очень важно. И не опаздывай. В последнее время Бетси стала очень ранимой, и я…
   – Мама! – Бетси влетела в кухню. – Где моя оранжевая толстовка с капюшоном? Мне она нужна!
   Следом за ней вбежала сонная Лулу, таща за собой желтое одеяло.
   – Толстовка, толстовка…
   – Заткнись! – взвизгнула Бетси.
   Личико Лулу сморщилось. Шаркая ногами, она подошла к кухонному столу и взобралась на свой стульчик.
   – Я постирала твою любимую толстовку, – сказала Джолин. – Знала, что ты захочешь ее надеть.
   – Ага, – с облечением выдохнула Бетси, немного успокаиваясь.
   – Попроси прощения у сестры, – сказал Майкл, не отходя от стола.
   Бетси пробормотала слова извинения, а Джолин отправилась за толстовкой – это был подарок Майкла, который дочь считала своим талисманом. Джолин знала, что здесь есть связь: между личностью подарившего и приписываемой вещи магией. Дочь нуждалась во внимании отца, но иногда ей приходилось довольствоваться лишь толстовкой с капюшоном.
   Бетси выхватила ярко-оранжевую толстовку из рук Джолин и сразу же надела.
   От Джолин не укрылось состояние девочки – бледная, с трясущимися руками. Она перевела взгляд на Майкла, проверить, заметил ли он, но муж снова уткнулся в газету. Он вроде бы присутствовал, но был совершенно закрыт для остальных. Интересно, как давно это началось?
   Бетси подошла к столу и села.
   Джолин похлопала дочь по плечу:
   – Ты, конечно, волнуешься перед соревнованиями. Но я говорила с твоим тренером, и он сказал…
   – Ты говорила с тренером?
   Джолин умолкла и отдернула руку. Определенно, она опять оплошала.
   – Он сказал, что на тренировках у тебя здорово получается.
   – Ушам своим не верю. – Бетси покачала головой и уставилась на оладьи у себя на тарелке – с глазами из черники и ртом из сиропа.
   – Эй, я хочу оладьи! – закричала Лулу, недовольная тем, что перестала быть центром внимания.
   – Волноваться – это естественно, Бетс, – сказала Джолин. – Но я видела, как ты бегаешь. Ты лучший спринтер в команде.
   Бетси подняла на нее глаза.
   – Ты это говоришь, потому что ты моя мама. Вроде как такое правило.
   – Единственное мое правило – любить тебя, – ответила Джолин. – Что я и делаю. И я горжусь тобой, Бетси. Что-то пытаться сделать в жизни, рисковать – это страшно. Я горжусь, что ты пытаешься. Мы все гордимся, – с нажимом прибавила она.
   Ее слова были предназначены Майклу, который стоял у разделочного стола и читал газету. За его спиной на стене висел календарь Джолин, где были отмечены все дела на неделю, все места, которые ей следовало посетить. На сегодняшнем дне имелась ярко-красная надпись: «СОРЕВНОВАНИЯ ПО ЛЕГКОЙ АТЛЕТИКЕ».
   Бетси проследила за взглядом матери.
   – Ты придешь, папа? Начало в половине четвертого.
   Ожидание ответа показалось Джолин бесконечным. Сколько длилось молчание? Секунду? Минуту? Джолин молилась, чтобы Майкл посмотрел на дочь, ласково улыбнулся, пообещал прийти.
   – Майкл! – резко произнесла она. Джолин понимала, какое место в жизни мужа занимает работа, уважала его преданность делу и поэтому нечасто просила присутствовать на семейных мероприятиях, но сегодняшние соревнования были очень важны.
   – Что? – Он поднял голову, раздраженный ее тоном.
   – Бетси напоминает тебе о соревнованиях. Сегодня в половине четвертого.
   – Да, конечно. – Майкл отложил газету, и на его лице наконец-то появилась знаменитая улыбка, буквально сбивавшая с ног многих женщин, в том числе и Джолин. Улыбка всей своей силой обрушилась на Бетси; красивое лицо Майкла светилось добротой. – Разве я могу забыть о таком важном дне для моей принцессы?