Хантер Джиллиан. Невеста без фаты

   Джентльмен с рапирой посмотрел на деревянный меч в ее руке:
   – Один из его мечей. Надеюсь, вы не пострадали?
   Вайолет улыбнулась:
   – Он так торопился, что едва ли меня заметил.
   – Маленькие мальчики бывают опасными.
   – Да, я знаю. – Она протянула ему меч. – Удачных вам поисков.
   Джентльмен засмеялся, отвесив ей поклон, и направился к лестнице.
   – Мерси, мадемуазель. Простите меня, если я вас напугал. И пожалуйста, не гневайтесь, если услышите крики или реплики, не предназначенные для дамских ушей. Маленький злодей должен быть наказан.
   – Разумеется, – пробормотала Вайолет.
   Что-то в шутливых манерах незнакомца ей импонировало. Полученное ею воспитание требовало, чтобы она забыла об этой встрече, но голос сердца оказался сильнее предусмотрительности. Прошла целая вечность с тех пор, как Вайолет последний раз с кем-нибудь флиртовала. И еще больше времени прошло с тех пор, как она в последний раз позволила себе поддаться зову сердца. Она не могла представить, чтобы Годфри гонялся за непослушным сыном во время званого вечера.
   И если уж на то пошло, она вообще не могла представить, что у Годфри могут быть дети, что настораживало, поскольку ей хотелось иметь полноценную семью со всеми заботами и радостями, которые приносят дети. Ей всегда хотелось стать матерью, но отчего к ней пришли эти мысли сейчас, после встречи с незнакомцем, – совершенно непонятно.
   Джентльмен с рапирой вдруг остановился посреди лестницы и обернулся. Вайолет чувствовала его взгляд, хотя и не могла видеть под маской его лица. Разумеется, и она смотрела на него так же пристально, как смотрел на нее он. Не каждый вечер встретишь мужчину, который гоняется за наследником титула по одному из самых роскошных в Уэст-Энде особняков. Впрочем, Вайолет была плохо осведомлена об обычаях высшего света.
   – Вы потерялись? – вежливо поинтересовался мужчина на лестнице. – Я как-то не подумал об этом спросить, когда налетел на вас, выскочив из-за портьеры, словно черт из табакерки.
   Вайолет отступила в спасительный полумрак ниши. Она понимала, что ей следует удалиться под любым предлогом, но она не могла себя заставить – незнакомец уже успел ее очаровать. Даже если все это было лишь игрой, она получала ни с чем не сравнимое удовольствие от этой игры. Теперь, когда он стоял на несколько ступеней выше, ничто не мешало ей хорошенько его разглядеть. И то, что она видела, ей нравилось. Незнакомец был высок и широкоплеч, а от его гибкого стана и мускулистых ног вообще было не оторвать глаз. Маска придавала ему какой-то загадочный шарм, и, возможно, именно из-за маски голос его звучал так хрипловато-таинственно. Ее завораживала глубина этого голоса.
   – Думаю, я ошиблась дверью, – призналась она.
   – А куда вы хотели попасть? Не могу похвастать тем, что знаю в этом доме каждый закуток, и все же…
   Ей вдруг сделалось неловко – она забыла, куда шла.
   – Я должна была найти места в зрительном зале, – ответила Вайолет после паузы, во время которой он тактично хранил молчание.
   Незнакомец спустился на одну ступень. Он приблизился к ней, и Вайолет явственно ощутила грозящую ей опасность. Жаркие стрелы летели ей прямо в сердце. По спине пробежал холодок. Она невольно поежилась – он выдержал долгую паузу прежде, чем вновь заговорил.
   – В таком случае, – сказал он, – у меня есть к вам предложение. Я увижу вас в зале, и, когда попрошу, чтобы кто-нибудь из зрителей мне помог, я рассчитываю на то, что вы вызоветесь мне помочь. Во втором ряду есть место – первое от центрального прохода, которое будет за вами. Мне показать вам дорогу?
   Вайолет покачала головой, пытаясь прийти в себя. Что это на нее нашло? Незнакомец околдовал ее, словно чародей.
   – Я не актриса.
   – Я ни секунды в этом не сомневался.
   – У меня ужасная память – я ничего не могу заучить наизусть, ни строчки…
   Он с непринужденной легкостью сбежал еще на три ступеньки вниз.
   – Вам ничего не надо говорить.
   – Просто стоять перед целым залом? Чтобы все уставились на… – Вайолет замолчала. На что там смотреть? Что в ней есть примечательного? Это к нему сегодня будут прикованы все взгляды, и, глядя на него, она не стала бы задаваться вопросом почему.
   – Я недостаточно уверена в себе, – призналась ему Вайолет. – Я так растеряюсь, что не смогу даже вспомнить, как меня зовут.
   – Вам и не надо ничего вспоминать. – Он беззаботно пожал плечами. – Все, что от вас требуется, это встать, когда я появлюсь в проходе, и позволить мне вас спасти.
   – От чего спасти? – спросила Вайолет с веселым любопытством.
   – От брака с негодяем.
   – Ах! – воскликнула она тихо, словно поверила каждому его слову. – И как вы это сделаете?
   – Я подхвачу вас, когда вы будете стоять у алтаря, и увезу на своем коне. – Он прислонился спиной к перилам. – И тогда вам останется лишь обнять меня и держаться как можно крепче.
   – Обнять вас? – со смехом переспросила Вайолет. – На глазах у всего Мейфэра?
   – Чего не сделаешь ради благотворительности.
   – И я полагаю, вы намерены предложить мне отрепетировать эту сцену без свидетелей?
   На этот раз рассмеялся он:
   – Это не входило в мои намерения. Но если бы у нас было время, я был бы весьма рад оказать вам эту услугу.
   – Как вы щедры!
   – Меня это нисколько не затруднит.
   – Возможно, вас это и не затруднит, – довольно резко ответила Вайолет, покачав головой.
   Он немного помолчал.
   – Боюсь, у вас сложилось обо мне превратное представление. Я не стал бы просить первую встречную леди принять участие в моем представлении.
   – Ну, тогда я благодарю вас за оказанную честь.
   – Вы по-прежнему мне не верите.
   – А это имеет значение?
   – Возможно, имеет. Думаю, вы только что нанесли мне оскорбление.
   – Некоторые леди могли бы счесть ваше предложение оскорбительным.
   – Только в том случае, если бы это было предложение такого рода, о котором думаете вы. Что в корне неверно.
   Вайолет прищурилась:
   – Откуда мне знать?
   – Я заплачу вам пятьдесят фунтов, если вы сможете найти еще одну леди в этом доме, которая могла бы честно заявить, что я предложил ей занять то место в зале, которое предлагаю вам.
   – Словно я могу пуститься в такие расспросы! И разве вам не надо искать пропавшего наследника?
   – Я знаю, где он. Он ждет, что я притворюсь, будто я в панике.
   Вайолет вздохнула, борясь с непреодолимым желанием продолжить разговор. Что бы он там ни болтал, этот незнакомец был совсем не так безобиден, каким пытался себя представить. По сути, он уже что-то всколыхнул в ней – что-то такое, чему ей бы следовало сопротивляться.
   Вайолет мысленно встряхнулась. Ей не пристало состязаться в остроумии с незнакомцем, каким бы привлекательным он ей ни казался.
   – Прошу меня извинить, но…
   – Могу я найти вас потом, после представления?
   Какая настойчивость!
   – Возможно, это не самая лучшая мысль, – бросила Вайолет через плечо.
   – Я все равно это сделаю, – сказал незнакомец, когда она собралась уходить. – Просто помните, все это ради благотворительности.
   Она не решалась уйти. Что-то было такое в его движениях, в его походке, что заставило ее еще раз на него взглянуть.
   Неужели она настолько простодушна, настолько беспомощна перед соблазном, что готова упасть в объятия первого же повесы, который соблаговолил обратить на нее внимание? Она не могла даже разглядеть его лица, и все же у нее было чувство, словно она его знает. Ну, он действительно выступал вместе с ее женихом. Годфри, возможно, даже подружился с этим прохвостом в фехтовальной школе, если Годфри вообще способен заводить друзей.
   – Мисс Ноултон! – раздался женский голос у нее за спиной. – Я вас повсюду ищу.
   Вайолет стремительно обернулась. Хозяйка дома Джейн, златовласая маркиза Седжкрофт, выглядывала из-за золоченых дверей и махала ей рукой.
   – Вашей тете немного нездоровится.
   Вайолет бросилась к ней, испытав облегчение – привлекательный незнакомец вовремя спохватился и успел исчезнуть. Вайолет очень надеялась, что Джейн его не заметила.
   – Что случилось? – озабоченно спросила Вайолет у маркизы.
   – Я беседовала с вашей тетей, и она вдруг пожаловалась, что у нее закружилась голова. – Маркиза взяла Вайолет за руку и на пару секунд уставилась в пространство повыше плеча своей собеседницы. Затем она, словно очнувшись, продолжила рассказ: – Наш врач уже осмотрел ее и дал ей не слишком сильное успокоительное. С вашего разрешения, он навестит ее у вас дома через неделю или около того.
   – Может, лучше мне отвезти ее домой?
   – Я это ей предложила, и она очень разволновалась и расстроилась. Почему бы вам не позволить ей отдохнуть пару часов? Сегодня в моем доме гостит лучший врач Лондона. Я не хотела вас тревожить. Но я подумала, что вам лучше об этом узнать.
   Вайолет последовала за маркизой наверх по еще одной лестнице и дальше в небольшую гостиную, вход в которую охраняли двое слуг в ливреях. Тетя лежала на кушетке и выглядела такой бледной и хрупкой, что сердце у Вайолет на мгновение остановилось.
   – Тетя Франческа!
   Франческа открыла глаза и, нахмурившись, посмотрела на Вайолет.
   – Я все-таки вызвала переполох. Ты ведь не пропустила выступление Годфри? Он так исступленно трудится, чтобы всех впечатлить.
   – У Годфри еще будут поводы нас впечатлить, – твердо заявила Вайолет, присев на стул.
   – Ваша племянница права, – сказала маркиза. – Эти поединки на рапирах так импозантно смотрятся на сцене, но они слишком возбуждают нервы. Мой сын постоянно нападает на слуг с тех пор, как на прошлой неделе посмотрел репетицию сегодняшнего спектакля, которую проводил его учитель фехтования.
   – Поединки на шпагах в исполнении мастеров так романтичны, – с мечтательной улыбкой сказала тетя Франческа. – Дядя Вайолет был при шпаге, когда я с ним познакомилась. Я рассказывала тебе об этом, Вайолет?
   – Не помню такого, – сказала Вайолет.
   – Я много тебе не рассказывала, Вайолет. Но лишь потому, что хотела уберечь тебя от дурного влияния.
   – И тебе это до сих пор удавалось. О чем вообще разговор?
   Тетя Франческа устало кивнула.
   – Тебе не следует сидеть тут со мной. У тебя теперь есть защитник. Он будет искать тебя среди зрителей. Пойди поаплодируй ему. И, Джейн, у вас много других дел. Вы хозяйка бала. Я не стану портить всем праздник.
   Джейн засмеялась:
   – Не волнуйтесь за меня. За этот вечер я уже получила больше удовольствия, чем позволено иметь леди. Как бы там ни было, вы с вашей племянницей непременно побываете и на других моих вечерах. Я никогда не встречалась с вашим мужем, мадам, но он был добр к моему отцу, когда тот оказался в Фалмуте – больной, без родных и друзей.
   – У Генри было доброе сердце, – согласилась Франческа. – А теперь, пожалуйста, идите и развлекайтесь, а не то я буду чувствовать себя ужасно виноватой.
   – Мне нравится ваша племянница, – с улыбкой сказала Джейн. – Возможно, я ее у вас украду на денек, и мы вместе отправимся за покупками, пока вы живете тут, в Лондоне.
   – Я не буду возражать, – сказала Франческа. – Буду только рада за Вайолет. Не все же ей сидеть со мной, старухой. Молодой женщине необходимо общество сверстницы, особенной такой жизнерадостной и энергичной, как вы, Джейн.
   – Я должна вас кое о чем предупредить, – сказала Джейн, дав знак Вайолет, чтобы подождала ее. – У меня дурная репутация. Люди говорят, что я люблю пошалить, хотя после замужества, опять же по слухам, я отчасти утихомирилась.
   Вайолет потряс ответ тети:
   – А вот я перестаралась, воспитывая из Вайолет скромницу. Иногда мне кажется, что излишняя скромность приносит больше вреда, чем излишняя шаловливость.
   Джейн засмеялась:
   – Я берусь ее излечить от излишней скромности.

Глава 4

   Ассистент заметил Кита, едва он появился за кулисами.
   – Вот и вы! – Кеннет шпагой прокладывал себе путь сквозь галдящую толпу фехтующих студентов, слуг и актеров, чтобы первым успеть завладеть вниманием учителя. – Мы уже решили, что вы нас бросили на произвол судьбы. У нас осталось двенадцать минут до начала. У лорда Монтплейса случился нервный срыв. Никто не знает, где он прячется. Мистер Доусон забыл свою роль, а я не могу найти кинжал для «Гамлета»…
   Кеннет замолчал, чтобы перевести дух.
   Кит наклонился, чтобы второй помощник смог снять с него маску и набросить на плечи черный шелковый плащ.
   – Тогда в последнем акте будут изменения. – Кит поманил двух джентльменов в киверах с кокардами, ожидавших его распоряжений. – Мистер Дженнер, отработайте еще раз выпад левой ногой. Нет-нет. Вашей другой левой ногой. Не выставляйте плечо так сильно вперед. О, ради Бога…
   – Вы что-то говорили о последнем акте, сэр, – напомнил ему Кеннет. – Вы имели в виду выступление Пирса или тот эпизод, когда вы приглашаете на сцену добровольную помощницу и спасаете ее от барона, который убил ее семью?
   Кит нахмурился:
   – Оставьте место Тилли свободным. Я буду импровизировать. Пусть все решит случай. Невесту барона сыграет та леди, что сама вызовется мне помогать.
   – У этой случайной леди есть имя, сэр?
   – Полагаю, да. – Почему он не спросил, как ее зовут? Впрочем, обстоятельства их встречи не располагали к взаимному представлению. Как бы там ни было, общаться с ней, играть с ней было так легко и приятно, словно…
   – Что мне сказать Тилли, сэр?
   – Пообещай ей жемчужные серьги, которые она увидела на Ладгейт-Хилл.
   – Господин учитель! Пирс сейчас выходит, а у нас нет кинжала!
   – Проклятие, – тихо сказал Кит. – Я его только что видел, когда…
   – Вот он, сэр, – перебил его костюмер, пробираясь между подъемными блоками.
   Декорации для первого акта уже смонтировали. Зрителям предстояло увидеть сценку из жизни древних римлян. На неискушенный взгляд Кита, древнеримский храм выглядел достаточно убедительно. Картину портила лишь повозка уличного торговца, стоявшая между двумя бутафорскими колоннами.
   – В Древнем Риме продавали горячие крестовые булочки^[1]? – скривившись, спросил Кит.
   – Почему бы нет, – согласился Кеннет и тут же добавил: – А, вот и мистер Кэрролл. И уже в костюме. Одной катастрофой меньше.
   Кит чуть отодвинул занавес и окинул взглядом зрительный зал. Большинство мест уже были заняты, за исключением нескольких кресел в задних рядах и первого кресла от прохода во втором ряду. Лакеи разносили гостям шампанское и вино. Это хорошо. Слегка захмелевшую аудиторию легче развлекать. Слишком много алкоголя, однако, и какой-нибудь пьяный дурак непременно полезет на сцену в самый разгар фехтовального поединка.
   Кит отошел от занавеса. Он так и не увидел встреченную им на лестнице таинственную леди. Надо было снять маску, чтобы лучше ее рассмотреть. Кит запомнил лишь темные волосы и улыбку. И еще на ней было сиреневато-серое платье, таинственно-сумеречное, так соблазнительно облегавшее ее женственные формы.
   Не то чтобы Кит имел привычку заводить интрижки со всеми хорошенькими женщинами, которые встречались ему на жизненном пути. Видит Бог, он действительно сильно торопился, когда повстречался с ней, – уже тогда он боялся опоздать к началу представления. Он и сам не знал, почему задержался. Что-то в ней его зацепило. Конечно, не каждый день встретишь леди, которая размахивала бы деревянным мечом и разговаривала с перьями. Леди с таким волнующим силуэтом, темными глазами и чарующей улыбкой на губах, которые ему так захотелось поцеловать.
   Она напомнила ему… кого? Кит пытался вспомнить.
   Проклятие. Она не была служанкой из числа тех, что так стремились ему понравиться, когда он приходил в этот дом давать уроки фехтования. Вряд ли она была одной из юных леди, которые время от времени приходили к маркизе пить чай, а заодно наблюдали за тем, как он фехтует с юным наследником.
   Но у него было чувство, что он с ней знаком.
   Что, конечно, было не так.
   Если бы она захотела встретиться с ним вновь, все, что от нее требовалось, это взять в руки программу и найти его имя. Он не собирался весь вечер скрываться за кулисами.
 
   Зрители аплодировали стоя. Исполнители сцены из «Гамлета» раскланивались перед публикой. За опущенным занавесом меняли декорации. Распорядитель вышел на сцену и под гром оваций объявил, что после короткого антракта представление продолжится и зрителей ждет еще немало захватывающих поединков. Он также напомнил, что все средства, заработанные студентами академии фехтования магистра Фентона, будут переданы на нужды благотворительности.
   Когда Кит направился в комнату отдыха, на мгновение ему показалось, что он увидел в кресле своего наставника и приемного отца, капитана Чарлза Фентона. Капитан нашел бы, что сказать воспитаннику, – нашел бы, за что отчитать и за что похвалить. Но он был мертв уже четыре месяца и, конечно, не мог присутствовать сейчас в зале.
   Фентон и Кит нашли друг друга, когда и тот и другой переживали не самые лучшие времена. Фентон, напиваясь, превращался в отъявленного ублюдка, а Кит платил ему той же монетой. Но с тех пор как капитан ушел в мир иной, Кит ловил себя на том, что думает о Фентоне постоянно. Сегодня он готов был поклясться, что ощущает его присутствие и слышит, как он говорит: «Живи со страстью. Дерись с честью. И не забывай время от времени оглядываться назад».
   В комнату проскользнул Пирс. Лицо его было худым и чисто выбритым.
   – Я хорошо выступил? – Кит взял с трюмо влажное полотенце и вытер лицо.
   – Ты же знаешь, что выступил хорошо.
   В комнату заглянул Кеннет и объявил:
   – Сэр Годфри следующий!
   Кит пристегнул ремень со шпагой и сказал:
   – Напомни ему, что огонь по краям рампы настоящий. Пусть не бросает плащ куда попало. Сделай так, чтобы зрители зашикали, когда Пирс появится на сцене, и поаплодировали Годфри, когда он выиграет поединок.
   – Да, сэр.
   – И еще… Никто не присылал мне сообщений за последний час?
   – Сообщения? О да, сэр. Дворецкий сообщил, что маркиза благодарит вас за то, что вы отыскали наследника.
   – Хорошо.
   – И несколько гостей просили узнать насчет частных уроков. Один член парламента желает вновь заняться фехтованием. Говорит, что его жена настаивает. Похоже, ваше искусство вновь входит в моду, сэр.
   – Чудесно. – Кит был не против дополнительного заработка, как и не был против возрождения романтического обаяния шпаги, но он был бы весьма признателен, если бы ему дали возможность немного пожить для себя, дабы он мог внести немного романтики в собственную жизнь.
   – На самом деле, Кеннет, – признался он, увернувшись от щетки, которую слуга занес над его головой, – я имел в виду послание… несколько более личного характера от…
   Слуга замер со щеткой в руке.
   – А, вы о любовных посланиях? Так бы сразу и сказали. Их было целое море. Я отправил посыльного куда подальше и порвал все эти записки. Не хватало нам еще сдерживать натиск любвеобильных поклонниц.
   Кит стремительно обернулся, не веря своим ушам.
   – Что… Что ты сделал?
   – Вы сами говорили, что шпага не женщина – неверности не прощает. Я думал, что оказываю вам услугу. Подождите. Было еще одно сообщение, которое я обещал передать вам.
   – Ну, так передавай.
   Слуга понизил голос:
   – Виконтесса сказала…
   – Можете не продолжать, Кеннет. Это не та, на которую я возлагал надежды.
 
   К тому времени как Вайолет выбралась в зал, представление уже почти подошло к концу. Чтобы никого не беспокоить, она заняла одно из свободных мест в последнем ряду. Зрители возбужденным шепотом обменивались друг с другом своими предположениями о том, чего ждать в финале. Распорядитель принимал ставки относительно исхода полуночной дуэли с участием самого маэстро. Весь сбор от представления решено было передать в сиротский приют, или в больницу, или в иное богоугодное заведение по выбору публики. Вайолет подумала, что, если бы у нее были свободные средства, она могла бы и сама сделать ставку. И она знала, на кого бы поставила.
   И она оказалась бы далеко не единственной зрительницей, поставившей на маэстро. У магистра фехтования поклонниц было в избытке.
   Вайолет пыталась рассмотреть актеров получше, но, увы, место ее располагалось слишком далеко от сцены. Судя по декорациям, действие происходило в церкви. На алтаре горели свечи, создавая романтическую атмосферу. Какую роль будет играть тот шельма в маске? Или она уже пропустила его выход? Годфри рассказывал ей только о той роли, которую собирался играть сам. Если честно, он говорил об этом так много и подробно, что у Вайолет возникло ощущение, что она уже все видела своими глазами. По крайней мере она сможет убедить его в том, что видела его выступление.
   – Леди и джентльмены! Могу я попросить соблюдать тишину в зале? – Освещение сцены сделалось приглушенным. Аудитория притихла. – Спасибо, – сказал распорядитель и церемонно поклонился маркизу и его семейству, занимавшим места в ложе верхнего яруса. – А теперь для завершающей сцены нам нужна храбрая юная леди из числа зрительниц…
   По залу пронесся возбужденный шепот. Руки в белых перчатках взметнулись вверх – столько, что и не сосчитать. Один из лакеев за спиной у Вайолет сказал другому:
   – Если бы так же легко набирались добровольцы в армию.
   Добровольцы. На что они соглашались?
   Распорядитель выбрал светловолосую женщину в бледно-желтом платье из второго ряда. По рядам разочарованных дам прокатился вздох. Вайолет усмехнулась, отыскав взглядом пустое место во втором ряду, справа от центрального прохода. Ну, мошенник недолго ждал, прежде чем подыскать ей замену.
   Вайолет вся превратилась во внимание. Интересно, что за шанс она упустила? Пожалеет ли о своем отказе? Скорее всего нет. За последние годы она стала на удивление благоразумной. Как и большинство юных леди благородного происхождения, она усвоила главную истину: правила существуют для того, чтобы им следовать, и горе тем, кто их нарушает.
   На сцене разыгрывалась авантюрная драма, приводившая зрителей в восторг. Исполняли ее живо, с огоньком – энергия плескала через край. За мгновение до того, как священник в ризе скрепил союз красавицы и злодея, откуда ни возьмись появился всадник в черном плаще верхом на белом жеребце. Последовала впечатляющая дуэль между спасителем и разгневанным женихом и его дружками-сообщниками, после чего герой увез невесту на белом коне, однако вскоре вернулся, чтобы покарать злодея.
   Вайолет заметила в проходе двух ассистентов, готовых отвести коня и подхватить спасенную невесту, которая спрыгнула с коня, словно лихой кавалерист. Конечно, все было подстроено. Спасенная девица работала на того прохвоста со шпагой, который сейчас гонял по сцене злодея-жениха.
   К огорчению Вайолет, он двигался слишком быстро, чтобы она могла его хорошенько разглядеть. Волевой подбородок. Гибкие и подвижные, как у профессионального танцора, ноги и руки. Темные шелковистые волосы с золотистым отливом. Она чувствовала, как по коже ее побежали мурашки. Она его узнала.
   Лишь потому, что он флиртовал с ней в полутемном холле? И что за роль он ей предлагал? Всего лишь роль несчастной невесты злодея? Или ту роль, которую она играла бы лишь для него одного, в отсутствие зрителей? Закулисная интрижка! Годфри бы нашел, что сказать по этому поводу. Да его бы хватил удар, если бы Вайолет пронеслась верхом на том жеребце через всю сцену, демонстрируя зрителям свои лодыжки.
   «И тогда вам останется лишь обнять меня и держаться как можно крепче».
   С какой бы радостью она сделала сейчас именно то, о чем он ее тогда просил.
   Вайолет не сводила с него глаз. Теперь уже происходящее на сцене воспринималось не как шалость и озорство, а как реальная, нешуточная угроза. Спасителю в черном грозила беда. Из-за церковной скамьи вылетели, словно злые духи, солдаты. Они множились, точно зубы дракона, наступали, теснили одинокого героя. Вайолет вскоре забыла о том, что это всего лишь спектакль.
   Она едва заметила, что соседнее кресло занял припозднившийся гость. Герой в черном перепрыгнул через скамью, встав спиной к алтарю. Его окружили вражеские солдаты. Он храбро отбивался, но силы были слишком неравные, и ему приходилось отступать. И вот они прижали его к витражному окну – отступать уже некуда.
   Вайолет нахмурилась. Каков же будет исход? Черный рыцарь олицетворял бесстрашие, готовность принести себя в жертву во имя торжества добра перед злом. Он служил примером несгибаемого мужества и отваги, но и благородства тоже, и, как истинный рыцарь, не мог позволить себе коварства даже по отношению к врагам. Разве мог этот храбрый рыцарь одержать победу? Похоже, ему вот-вот придет конец.
   Вайолет вздрогнула, когда один из его врагов выбил у него шпагу и полоснул его клинком от плеча до бедра. Вайолет понимала, что кровь не настоящая. Однако и она, и несколько других леди тем не менее испуганно вскрикнули. Его шпага, звеня, покатилась по каменному полу часовни.
   Как мог безоружный герой одержать победу в этот роковой час? Все указывало на то, что поражение неизбежно.
   Он упал на колени, и шелковистые волосы закрыли его лицо, и кровь текла из его ран.
   Неужели зрителей так и оставят с этим ощущением тревожной беспомощности, лишив их радости пусть театрального, но все же триумфа? Герой, за которого они все так переживали, не мог умереть у алтаря бесславно и безобразно.