Хантер Эрин. Бушующая стихия

   Пламенеющее вечернее солнце просачивалось сквозь верхушки деревьев, бросая огненные отсветы на темную шкуру огромного кота. В тишине замершей Гремящей Тропы прозвучал хриплый насмешливый голос:
   — Загоняешь до смерти маленьких доходяг? Так-то теперь глашатаи защищают территорию своего племени?
   Стоило Когтю заговорить, как Огнегрив очнулся от внезапного оцепенения. Тело его налилось силой, холодная ярость закипела в крови. Подняв голову, он посмотрел прямо в глаза Когтю, не обращая внимания на приближающееся чудовище. Горячий вихрь взъерошил его шерсть, но он лишь крепче вцепился лапами в Гремящую Тропу. Следом за первым чудищем неслось второе, и Огнегрив, подобравшись, прыгнул в образовавшийся просвет, не сводя глаз со своего врага.
   На мгновение Коготь растерялся. В глазах бывшего глашатая промелькнуло изумление, когда Огнегрив, злобно шипя, камнем обрушился на него. Сцепившись, враги покатились в траву под деревьями. Окунувшись в знакомые лесные запахи, Огнегрив почувствовал внезапный прилив сил. Это был его лес, его земля, а Коготь был здесь всего лишь чужаком, изменником! Они катались под огромными стволами деревьев, приминая траву и оставляя на земле глубокие отметины от выпущенных когтей.
   Вцепившись в толстую шкуру врага, Огнегрив почувствовал под лапами выступающие ребра Когтя. За время изгнания бывший глашатай сильно отощал, но мускулы его по-прежнему упруго перекатывались под густой шерстью, и вскоре Огнегриву пришлось признать, что могучий воин не потерял ни боевого духа, ни силы, ни мастерства. Резко изогнувшись, Коготь рванулся вперед и ловко перевернулся в воздухе. Огнегрив, словно пушинка, слетел с его широкой спины и с размаху ударился боком о твердую землю. Судорожно хватая ртом воздух, он попытался вскочить, но было уже поздно. Могучий воин прыгнул на него и прижал когтями к земле, раздирая шкуру до самых костей.
   Огнегрив дико закричал, но Коготь только крепче вдавил его в землю, а потом нагнулся к самому уху поверженного противника, разинул рот и зашипел, обдавая Огнегрива нестерпимой вонью падали:
   — Ты хорошо слышишь меня, киска? Сначала я убью тебя, а потом и всех твоих воинов — одного за другим!
   Даже сейчас, в пылу битвы, Огнегрива бросило в холод. Он знал, что Коготь не шутит. Неожиданно новые звуки и запахи нарушили зловещую тишину леса. Трава зашуршала под чьими-то незнакомыми лапами, запахло чужими котами. Их окружали. Но кто? И зачем? Одурманенный смрадом Гремящей Тропы, запахом крови несчастного Перышка и собственным страхом, Огнегрив успел лишь смутно подумать, что это, наверное, бродяги из банды Хвостолома, которые когда-то помогли Когтю напасть на Грозовое племя. Неужели Перышко согласился присоединиться к этим разбойникам, лишь бы не возвращаться в свое умирающее племя?
   Огнегрив отчаянно ударил врага задними лапами, вонзив когти в его мягкий живот. Очевидно, Коготь недооценил возросшую силу своего противника, потому что ослабил хватку и неуклюже свалился наземь. Огнегрив поспешно выбрался из-под него, резко поднял голову — и увидел Кисточку с Бураном. Выскочив из кустов, воины Грозового племени отважно бросились на незнакомых котов, наблюдавших за исходом поединка. Огнегрив торопливо отвернулся от них — и, как оказалось, вовремя. Коготь уже вскочил с земли, опустился на задние лапы и теперь возвышался над своим противником, хищно оскалив острые зубы. Янтарные глаза его горели ненавистью. Но Огнегрив уже был начеку. Когда Коготь сделал выпад, он ловко поднырнул под него, прыгнул вперед и повернулся, оказавшись лицом к лицу со своим врагом.
   Он слышал за спиной вой и шипение друзей. Он знал, что Кисточка с Бураном сражаются не на жизнь, а на смерть, и храбрость их достойна воинов Звездного племени. Но противников было слишком много.
 
   Снова увернувшись от Когтя, Огнегрив в отчаянии огляделся и понял, что живыми им отсюда не уйти. В тот же миг чьи-то острые когти впились в его заднюю лапу. Обернувшись, он увидел перед собой мерзко ухмыляющегося разбойника из банды Когтя. Новый враг был тощим и грязным, как все бродяги, а глаза его горели злобой.
   Издав жуткое шипение, Коготь бросился на Огнегрива. Огнегрив напрягся, приготовившись выдержать удар, и вдруг увидел, как впереди мелькнуло что-то серое. Затем из кустов показались широкие плечи, и Огнегрив едва не задохнулся от радости, узнав того, с кем столько раз сражался плечом к плечу. Крутобок!
   Серый воин камнем упал на незащищенный живот Когтя и сбил врага с ног. Воспользовавшись передышкой, Огнегрив извернулся, оскалился и укусил бродягу, вцепившегося ему в заднюю лапу. Он сжимал челюсти до тех пор, пока не почувствовал под зубами твердую кость. Только тогда он опомнился, выпустил воющего от боли разбойника и, брезгливо сплюнув кровь, облизнул рот.
   Вокруг него кипела страшная битва. По всей видимости, Крутобок привел сюда весь свой патруль, поскольку теперь бродяг было намного меньше и они явно уступали гладким Речным котам. Обернувшись, он увидел, как Крутобок рвется из лап Когтя, и поспешил на помощь другу. Вдвоем они бросились на бывшего глашатая, обратили его в бегство и кинулись вдогонку, следуя шаг в шаг, как делали это сотни раз за время обучения. Затем, даже не глядя друг на друга, они одновременно прыгнули и повалили полосатого исполина на землю. Коготь только сдавленно зашипел, когда Огнегрив ткнул его мордой в пыль, а Крутобок вцепился ему в спину и, что было силы, ударил в бок задними лапами.
   Судя по удаляющимся кошачьим воплям, бродяги бросили своего вожака и кинулись наутек. Огнегрив обернулся, чтобы посмотреть им вслед, и Коготь тут же воспользовался его замешательством. Извернувшись, он вырвался на свободу и понесся к зарослям ежевики. Плюясь и шипя от бессильной ярости, он влетел в кусты и исчез в сплетении колючих ветвей.
   Когда крики убегающих стихли вдали, воины принялись отряхиваться от грязи и зализывать боевые раны. Только теперь Огнегрив заметил, что среди Речных котов был и Камень, сын Синей Звезды.
   — Есть тяжелораненые? — прохрипел он. Коты дружно помотали головами — все, включая Кисточку, которая была вся в крови еще после первого нападения.
   — Нам нужно вернуться на свою территорию, — подал голос Камень.
   — Грозовое племя благодарит вас за помощь! — вежливо сказал Огнегрив.
   — Бродячие коты представляют угрозу для всех племен, — спокойно ответил кот. — Мы не могли оставить вас один на один с ними.
   Буран мотнул головой, стряхивая капли крови с челюсти. Потом посмотрел на Крутобока.
   — Приятно было вновь сражаться бок о бок с тобой, дружок. Но как вы здесь очутились?
   — Мы патрулировали границу, когда Крутобок услышал крик Огнегрива, — пояснил Камень. — Он сразу понял, что дело серьезное, и убедил нас прийти на помощь.
   — Спасибо! — поблагодарил Огнегрив, на этот раз гораздо теплее, чем вначале. — Спасибо вам всем. Камень кивнул и, повернувшись, скрылся за деревьями. Патрульные послушно последовали за ним. Огнегрив потерся щекой о шкуру проходящего мимо Крутобока, тоскуя о предстоящей разлуке и горько жалея, что не может при всех сказать другу то, что хотел бы сказать!
   — Увидимся, Крутобок! — прошептал он и даже сквозь густую шерсть услышал, как друг довольно урчит в ответ.
   — Увидимся, — улыбнулся Крутобок.
   Солнце окончательно скрылось за деревьями, и Огнегрив зябко поежился. Только теперь, заглянув в затуманенные болью глаза Кисточки, он содрогнулся при мысли о том, какой ценой досталась им победа. Тело Ветрогона, должно быть, уже успело остыть. И это не единственная смерть, которую в этот жаркий летний день принес в лес Коготь.
   Он поднял голову и посмотрел на Бурана.
   — Ты сможешь сам отнести в лагерь Ветрогона и помочь Кисточке?
   Белоснежный воин задумчиво сощурился, но ничего не сказал и лишь молча кивнул.
   — Я скоро вернусь, — прошептал Огнегрив, почтительно склоняя голову перед старшим воином. — Но сначала мне необходимо кое-что проверить.

Глава XVII

   Тяжело переставляя лапы, он побрел в сторону Гремящей Тропы. Здесь по-прежнему чувствовался сильный запах Когтя и его банды, но, сколько Огнегрив ни настораживал уши, он так и не услышал ничего, кроме затихающего птичьего пения да шепота ветра в верхушках деревьев. И в этой странной тишине он еще сильнее почувствовал, как явственно пробивается сквозь все вечерние ароматы стойкий запах племени Теней. Выходит, в банде Когтя, кроме Перышка, были и другие воины Теней? Неужели болезнь, истребляющая это несчастное племя, настолько ужасна, что уцелевшие воины готовы покрыть себя позором, вступив в шайку разбойников, лишь бы не оставаться в собственном лагере? Или же ветер просто доносит сюда запах с территории племени Теней, лежащего по ту сторону Гремящей Тропы?
   Остановившись у края широкой серой дороги, Огнегрив молча уставился на неподвижное тело бурого воина. Если Перышко добровольно вступил в шайку, чтобы не возвращаться в свое умирающее племя, то почему он так испугался, увидев Когтя? Неужели появление предводителя могло так ужаснуть его?! И тут Огнегрив с запоздалым раскаянием подумал, что несчастный Перышко мог очутиться здесь уже после того, как Коготь напал на патруль Грозового племени. Выходит, он случайно наткнулся на мертвое тело Ветрогона, только и всего… Но в таком случае, что он делал на территории Грозового племени? И куда подевался Белогрудый? Слишком много вопросов и никаких разумных ответов…
   Ясно только одно — нельзя оставлять Перышко лежать на Гремящей Тропе, чтобы пробегающие чудовища раздавили в лепешку его мертвое тело. Огнегрив решительно шагнул на дорогу, приблизился к мертвому коту, взял его зубами за шкирку и оттащил к полоске травы у противоположного края Гремящей Тропы. Теперь воины Теней найдут его и смогут достойно похоронить. Виновен он или нет, судьей ему теперь будет только Звездное племя.
   Когда Огнегрив вернулся в лагерь, тело Ветрогона уже лежало в самом центре поляны. Здесь, среди своих соплеменников, мертвый Ветрогон казался спокойным и торжественным и вовсе не напоминал ту искалеченную кровавую кучу, на которую воины наткнулись возле Гремящей Тропы. Казалось, он просто уснул после тяжелого дня. Синяя Звезда возбужденно расхаживала вокруг мертвого тела, ее широкая серая голова безумно раскачивалась из стороны в сторону.
   Все племя высыпало из своих пещер и сидело в тени вокруг поляны. Тяжелый воздух был пропитан тревогой и страхом. Коты молча переминались с ноги на ногу и испуганно поглядывали на свою предводительницу, которая отрешенно мерила шагами поляну, что-то тихо бормоча себе под нос. Синяя Звезда даже не пыталась справиться с отчаянием, как подобает предводительнице лесного племени. Огнегрив невольно вспомнил, с каким достоинством когда-то она оплакала Львиногрива, своего старого друга и глашатая. Честное слово, тогда в ее горе было куда больше величия и молчаливой скорби!
   Стоило ему выступить на поляну, как все племя с надеждой обратило взоры на своего глашатая. Огнегрив подошел к Синей Звезде и едва не отпрянул, встретив ее безумный, полный ужаса взгляд.
   — Говорят, это сделал Коготь?! — прохрипела Синяя Звезда.
   — Или кто-то из его банды, — ответил Огнегрив.
   — Сколько их было?!
   — Не знаю, — признался Огнегрив. В пылу битвы у него не было времени на подсчеты. — Много.
   Синяя Звезда снова в смятении затрясла головой, но Огнегрив решил во что бы то ни стало открыть ей всю правду, хочет она ее знать или нет.
   — Коготь задумал отомстить всему Грозовому племени, — негромко произнес он. — Он сказал мне, что будет убивать наших воинов одного за другим.
   Коты за его спиной в ужасе закричали. Не сводя глаз с Синей Звезды, Огнегрив молча ждал, пока уляжется шум. С бешено колотящимся сердцем он стоял и беззвучно молил Звездное племя даровать предводительнице силы, чтобы достойно встретить новую опасность. Мало-помалу крики смолкли, и все племя вместе со своим глашатаем обратило взоры к Синей Звезде, ожидая ее решения. Где-то вдали пронзительно закричала сова, пролетая между деревьями.
   Синяя Звезда подняла голову.
   — Он хочет убить меня! — проговорила она так тихо, что Огнегрив и тот едва разобрал ее слова. — И ради своего племени я…
   — Нет! — рявкнул Огнегрив так, что Синяя Звезда испуганно отшатнулась. Неужели она решила отдать свою жизнь Когтю?! Чего она надеется этим добиться?! — Он хочет отомстить всему племени, а не одной тебе!
   Синяя Звезда бессильно уронила голову.
   — Какое гнусное предательство! — прошипела она. — Как я могла не разглядеть его подлую душу, когда он жил среди нас?! Какой дурой я была! — Она закрыла глаза и устало покачала головой. — Безмозглой, мышеголовой дурой!
   У Огнегрива затряслись лапы. Похоже, Синяя Звезда решила возложить на себя вину за преступления Когтя! Где-то совсем рядом раздался тихий голос Дыма:
   — Во всем виновата Синяя Звезда! Эти слова вызвали шквал возбужденных возгласов, но ни один кот не стал спорить с молодым воином. Огнегрив с тоской понял, что снова должен брать всю ответственность на себя.
   — Похороните его на рассвете, — приказал он, обращаясь к Долгохвосту и Бурому. — Синяя Звезда будет всю ночь, до утра, сидеть над телом Ветрогона. — Он посмотрел на предводительницу. Синяя Звезда безвольно сидела на земле, глядя прямо перед собой в одну точку. Огнегриву показалось, что она даже не услышала его слов.
   — Я присоединюсь к ней, — раздался негромкий голос Бурана.
   Глашатай с благодарностью посмотрел на белоснежного воина, который неторопливо вышел из толпы, приблизился к Синей Звезде и сел рядом, прижавшись к ее боку.
   Из пещеры Щербатой, прихрамывая, вышла Кисточка и первой подошла к телу Ветрогона. Все пришло в движение. Один за другим воины начали стягиваться к центру поляны, чтобы отдать последние почести погибшему товарищу. Проходя, каждый из них нервно поглядывал на Синюю Звезду, но предводительница по-прежнему не поднимала глаз от земли.
   Из детской тихонько выскользнула Синеглазка и, нежно прижавшись щекой к телу мертвого воина, еле слышно прошептала слова прощания. Следом за ней показалась Златошейка. На пороге она остановилась и взмахом хвоста приказала котятам не двигаться с места. Погруженный в свое горе, Огнегрив внезапно вздрогнул. Полосатый котенок вытянул шею из пещеры и с любопытством таращил глазенки на мертвого воина, убитого его отцом. Совершенно неожиданно Огнегриву показалось, что глазами этого невинного малыша на мертвеца смотрит сам Коготь!
   Но вот Златошейка нежно лизнула Ветрогона в щеку, и Огнегрив резко встряхнул головой, отгоняя постыдные мысли. Он обязан верить в Златошейку и в свое племя! Все вместе они воспитают этого котенка и научат его быть верным воинскому долгу, который преступил его отец.
   Когда Златошейка отошла, Огнегрив приблизился к Ветрогону и лизнул его тусклую шерсть.
   — Я отомщу за твою гибель, — негромко пообещал он.
   Отходя, он вдруг увидел чью-то тень, мелькнувшую возле Высокой Скалы. Частокол! Огнегрив заметил, как полосатый воин быстро перевел взгляд с Ветрогона на Синюю Звезду, и глаза его сверкнули. Не гнев, а какая-то странная задумчивость почудилась Огнегриву во взгляде полосатого воина. Встревоженный и растерянный, Огнегрив вскочил со своего места. Надо немедленно уйти отсюда и хоть немного побыть в покое! Только теперь, продираясь сквозь папоротники к пещере Щербатой, он почувствовал боль от укусов и ран. Тело горело от боли, а голова пухла от тревожных и горестных мыслей!
   Посреди поляны, на пятачке утоптанной травы сидел Царапка. Пепелюшка и Щербатая склонились над его израненной лапой. Пепелюшка вытащила из подушечки на его лапке комок паутинки, и Царапка болезненно сморщился.
   — Все еще кровоточит! — с тревогой сообщила ученица целительницы.
   — Нужно немедленно остановить кровь! — проскрипела Щербатая. — Если ранка не подсохнет, она может легко загноиться!
   — Я вчера собрала немного хвоща, — задумчиво прищурилась Пепелюшка. — Что если, прежде чем прикладывать паутину к ранке, капнуть в нее несколько капель сока из хвоща? Это должно помочь справиться с кровотечением! Щербатая заурчала.
   — Отличная мысль! — Быстро обернувшись, старуха посеменила в своей пещере, а Пепелюшка зажала лапкой кровоточащую рану Царапки. Только теперь она заметила стоящего у входа Огнегрива.
   — Огнегрив! — воскликнула она, с жалостью глядя на него. — Что с тобой?!
   — Пустяки! — отмахнулся он. — Парочка царапин да укусов, только и всего!
   — Говорят, на нас напали все те же бродячие коты? — спросил Царапка, поворачивая голову к Огнегриву. — И что с ними был Коготь… Неужели правда?
   Пепелюшка уставилась на Огнегрива, потом потрогала рыжего оруженосца за израненную лапку.
   — Вот, держи здесь!
   — Я? — растерялся тот.
   — Твоя лапа — ты и держи! — отрезала маленькая целительница. — И поторопись, если не хочешь, чтобы с завтрашнего дня тебя называли не Царапкой, а Трехлапкой!
   Малыш послушно задрал лапу и зажал края раны зубами.
   — Синяя Звезда не должна была отпускать на волю этого негодяя! — негромко сказала Пепелюшка Огнегриву. — Надо было прикончить его, раз уж была такая возможность!
   — Она не способна на хладнокровное убийство, — покачал головой Огнегрив. — Ты и сама не хуже меня понимаешь это. Пепелюшка не стала спорить.
   — Зачем он вернулся? — помолчав, спросила она. — И как он мог убить воина, с которым столько раз сражался бок о бок?!
   — Он сказал мне, что собирается убивать всех Грозовых котов, до которых сможет добраться, — мрачно ответил Огнегрив.
   Пепелюшка в испуге отшатнулась, а Царапка сдавленно ахнул сквозь стиснутые зубы.
   — Но зачем?! — выдохнула маленькая целительница.
   — Затем, что Грозовое племя не дало ему того, чего он хотел! — выдавил Огнегрив, чувствуя, как глаза ему застилает ненависть.
   — Чего же он хотел?
   — Быть предводителем, — просто ответил Огнегрив.
   — Но неужели он не понимает, что теперь он все равно не сможет им стать?! Нападения на наших воинов и убийства вряд ли поднимут его авторитет в племени! — уверенно заявила Пепелюшка.
   Огнегрив невольно задумался. Возможно, Пепелюшка права, и все вовсе не так уж безнадежно… Если бы только Синяя Звезда не была так слаба! А если случится самое худшее? Есть ли в племени достаточно умный и сильный воин, который сможет заменить предводительницу? Огнегрив зажмурился. Он давно подозревал, что его племя смертельно боится могучего Когтя и его беспощадных воинов. Кто знает, не предпочтут ли воины власть Когтя гибели в бою с его бандой?
   — Ты веришь в то, что говоришь? — резко спросил он.
   Вместо ответа Пепелюшка устремила на него долгий взгляд своих ясных голубых глаз.
   Послышался шорох тяжелых шагов, и трое котов резко обернулись к Щербатой, тяжело вылезающей из своей пещеры. Из пасти старухи свисал большой моток паутины. Он бросила свою ношу перед Пепелюшкой и грозно спросила:
   — Так во что ты веришь?
   — В то, что Коготь никогда не станет предводителем Грозового племени! — громко ответила ученица. Глаза старухи потемнели, и она надолго замолчала.
   — А я верю в то, что у Когтя хватит сил и воли стать тем, кем он только пожелает! — наконец проскрипела она.

Глава XVIII

   — Этого не будет, пока Огнегрив жив! — резко возразила Пепелюшка. Обрадованный ее доверием, Огнегрив открыл было рот, чтобы ответить, но тут раздалось жалобное мяуканье Царапки:
   — Кровь до сих пор не останавливается!
   — Потерпи еще немного, — оживилась целительница. — Ну-ка, Пепелюшка! Займись паутиной, а я пока осмотрю раны Огнегрива. — Подтолкнув паутину поближе к ученице, она повела Огнегрива к своей пещере. — Постой-ка тут, — велела она, ныряя внутрь, и вскоре вылезла обратно с полной пастью разжеванных трав. — Ну, так где у нас болит?
   — Сильнее всего вот тут, — пожаловался Огнегрив, поворачивая голову и показывая целительнице прокушенное плечо.
   — Так оно и есть, — кивнула Щербатая и принялась аккуратно втирать в рану травяную кашицу. — Синяя Звезда совсем потеряла голову, — пробормотала она, не отрываясь от своего занятия.
   — Я знаю, — вздохнул Огнегрив. — Думаю, надо сейчас же отправить в лес несколько патрулей. Это должно ее хоть немного успокоить.
   — Во всяком случае, это успокоит племя, — согласилась Щербатая. — Все не на шутку напуганы.
   — Еще бы! — кивнул Огнегрив и тут же болезненно сморщился, потому что целительница принялась засовывать траву глубоко внутрь раны.
   — Как идет подготовка оруженосцев? — спросила Щербатая. Огнегрив в который раз поразился ее такту и деликатности. Не было сомнений, что старая целительница пыталась как бы невзначай дать ему очередной мудрый совет.
   — С завтрашнего утра я распоряжусь ускорить их обучение, — пообещал он, чувствуя, как тоскливо сжимается горло. Где-то сейчас Белыш! Никогда еще он не был так нужен племени, как сейчас! Пусть он задавался и пренебрегал воинским долгом, но никто в племени не посмел бы отказать ему в храбрости, силе и ловкости!
   Щербатая наконец оставила его плечо.
   — Уже все? — обрадовался Огнегрив.
   — Почти. Сейчас обработаю мелкие царапинки и отпущу тебя! — проворчала старуха, пристально глядя на него огромными желтыми глазами. — Наберись храбрости, юный глашатай! — подбодрила она. — Для Грозовых котов настали тяжелые времена, но никто не сможет сделать для своего племени больше, чем ты. — Словно в подтверждение ее слов вдалеке послышался тяжелый раскат грома. Зловещий знак! Забыв о добрых словах Щербатой, Огнегрив испуганно сжался и ощетинил шерсть.
   — Когда он с залеченными ранами вернулся на поляну, то очень удивился, увидев, что почти никто так и не лег спать. Синяя Звезда, Кисточка и Буран тихо сидели над телом Ветрогона, их опущенные плечи и склоненные головы выражали глубокую скорбь по погибшему воину. Остальные коты маленькими группками лежали поодаль, глаза их настороженно поблескивали во тьме, а кончики ушей нервно подрагивали, ловя малейший шорох, доносящийся из притихшего ночного леса.
   Огнегрив прилег у края поляны. От неподвижной сырой духоты у него слегка потрескивала шерсть. Казалось, весь лес замер в ожидании грозы. Он искоса поглядел на Синюю Звезду. Предводительница неподвижно распласталась на земле, прижавшись к боку Бурана.
   Чья-то тень мелькнула на краю поляны. Огнегрив резко повернул голову и увидел Частокола. Взмахнув хвостом, Огнегрив молча велел ему приблизиться. Частокол медленно подошел и остановился перед глашатаем.
   — Как только вернется рассветный патруль, ты возьмешь отряд и поведешь следующий, — распорядился Огнегрив. — С завтрашнего утра мы будем отправлять по три сверхурочных патруля каждый день. Кроме того, в каждом патруле теперь будет не меньше трех воинов.
   Частокол холодно посмотрел на Огнегрива.
   — Завтра с утра я иду заниматься с Тростинкой. У Огнегрива от злости даже шерсть встала дыбом.
   — Значит, возьмешь ее с собой, — прошипел он. — Это будет для нее хорошей тренировкой. В любом случае нам нужно ускорить подготовку оруженосцев. Частокол еле заметно дернул ушами, но хладнокровно выдержал взгляд Огнегрива.
   — Как скажешь, глашатай, — негромко сказал он, и глаза его странно сверкнули.
   Устало передвигая лапы, Огнегрив плелся в пещеру Синей Звезды. Полдень еще не наступил, а он уже дважды отправлялся патрулировать границы. После гибели Ветрогона жизнь в лагере резко переменилась. Воины и оруженосцы сбивались с лап, постоянно обходя территорию племени. Поредевшее племя едва справлялось с возросшими обязанностями. Поскольку Златошейка и Синеглазка по-прежнему находились в детской, Белыш исчез, а Ветрогон погиб, работы прибавилось у всех, а у Огнегрива почти не оставалось времени на сон и еду.
   Синяя Звезда, свернувшись, лежала в своей пещере. Глаза ее были полузакрыты, и Огнегрив в первый момент испугался, подумав, что предводительница заразилась болезнью, от которой умирали коты в племени Теней. Синяя Звезда выглядела ужасно. Шерсть ее еще больше свалялась, и было ясно, что у предводительницы больше нет ни сил, ни желания следить за собой. Она сидела, сгорбившись, с унылой покорностью кошки, безучастно ждущей наступления смерти.
   — Синяя Звезда! — негромко окликнул ее Огнегрив. Старая кошка медленно повернула голову в его сторону.
   — Мы постоянно прочесываем лес, — доложил Огнегрив в надежде, что его бодрый деловой тон хоть немного отвлечет предводительницу от мрачных мыслей. — За все эти дни мы ни разу не видели следов Когтя или его шайки.
   Синяя Звезда молча отвернулась. Огнегрив помедлил, раздумывая, не добавить ли еще что-нибудь, но предводительница молча завернула лапки под грудку и устало закрыла глаза. Огнегрив уныло повесил голову и попятился к выходу.
   После полумрака, царящего в пещере предводительницы, залитая солнцем поляна казалась особенно веселой и мирной. Глядя на нее, трудно было поверить в то, что племени угрожает смертельная опасность. У порога детской Бурый забавлялся с Синеглазкиными детьми, позволяя им ловить свой хвост, а могучий Буран отдыхал в тени Высокой Скалы.