Харрис Джоэль Чендлер. Сказки дядюшки Римуса

   Кролик и кончить не успел, а уж он встал — и бегом к саду Братца Медведя. Он вскарабкался на самое высокое финиковое дерево, какое было в саду.
   Но Братцу Кролику хотелось позабавиться. Он живехонько припустил к дому Медведя и поднял крик, что кто-то безобразничает в финиках. А Братец Медведь со всех ног в свой сад.
   Опоссуму все чудилось, что идет Братец Медведь, но он все говорил себе:
   — Еще один финик, и удеру. Еще один финик, и удеру.
   Вдруг он услышал, что Медведь и вправду идет.
   — Еще один финик, и я удеру, — сказал Опоссум, и в ту же минуту Медведь подбежал к дереву да как тряхнет его!
   Братец Опоссум свалился с дерева, как самый спелый финик, но у самой земли он собрал ноги вместе и ударился бежать к забору, как хорошая скаковая лошадь.
   А следом за ним — Братец Медведь. Медведь нагонял его с каждым шагом, так что только Опоссум успел подбежать к забору — Медведь хвать его за хвост.
   Братец Опоссум прошмыгнул сквозь жерди, как дернет хвостом — и протащил свой хвост между зубов Медведя.
   Братец Медведь так крепко держал, и Братец Опоссум тащил так сильно, что вся шерсть осталась в пасти у Медведя, и он бы, конечно, задохнулся, если бы Кролик не притащил ему воды.
 
   — Вот с этого самого дня у Опоссума голый хвост, — сказал дядюшка Римус, старательно выколачивая пепел из своей трубки. — У Братца Опоссума и всех его деток.

Братец Кролик — рыболов

   — Братец Кролик и Братец Лис — они были очень похожи на моих знакомых ребят, — сказал дядюшка Римус, подмигивая мальчугану, который пришел послушать еще одну сказочку. — Вечно они гонялись друг за другом и всех беспокоили, и всем докучали. Только Кролику жилось поспокойней, потому что Старый Лис побаивался затевать с ним ссоры.
   Вот однажды принялись Братец Кролик, и Братец Лис, и Братец Енот, и Братец Медведь расчищать новую делянку под гороховые грядки.
   А солнышко стало припекать, и Кролик устал. Но он не бросал работы, потому что боялся прослыть лентяем. Он корчевал пеньки и сгребал хворост, а потом вдруг закричал, что загнал себе в руку колючку; улизнул и пустился искать прохладное местечко — отдохнуть в холодке.
   Вот набрел на колодец, а в колодце висела бадейка.
   — Никак, тут прохладно, — сказал Братец Кролик. — А верно ведь, тут прохладно.
   Заберусь-ка сюда и вздремну.
   Сказал так — и прыг в ведро. И только прыгнул, ведро поехало вниз да вниз.
   — А Кролик не испугался, дядюшка Римус?
   — Ох, дружок, еще как! Уж, наверно, никто в целом свете не натерпелся такого страха! Откуда он едет, это он знал. А вот куда-то приедет!
   Бадейка давно уже на воду села, а Кролик все не ворохнется, думает: что-то будет?
   Лежит, будто мертвый, трясется от страха.
   А Братец Лис одним глазком следил за Кроликом; как он улизнул с новой делянки, Старый Лис потихоньку за ним. Он смекнул, что Кролик удрал неспроста, и припустил за ним — ползком да ползком.
   Увидел Лис, как Кролик подошел к колодцу, и остановился. Увидел, как он прыгнул в бадейку. А там глядь — исчез Братец Кролик! Уж наверное, в целом свете ни один Лис не видал такого дива. Сидел, сидел он в кустах и так и этак прикидывал — никак не возьмет в толк, что бы это значило. Он и говорит сам себе:
   — Вот подохнуть мне на этом самом месте, если Братец Кролик не прячет там свои денежки! Или он там золотую жилу нашел. Я не я буду, если этого не разнюхаю!
   Подполз Лис поближе, прислушался — ничего не слышно. Поближе подполз — опять не слышно. Подобрался он помаленьку совсем к колодцу, глянул вниз — и не видно ничего и не слышно.
   А Кролик тем временем лежал в бадейке ни жив ни мертв. Он и ухом повести боялся — ну, как бадейка кувырнется, уронит его в воду?! Вдруг слышит, кричит Лис:
   — Эй там, Братец Кролик! Ты к кому же это в гости собрался?
   — Я? Да я просто рыбку ловлю, Братец Лис! Я просто надумал нам всем на обед изготовить ухи, вот и сижу, ловлю рыбку. Окунечки тут хорошие, Братец Лис, — отвечал Кролик.
   — А много их там, Братец Кролик?
   — Пропасть, Братец Лис, прямо пропасть! Ну, скажи, вся вода как живая! Ты бы спустился, помог мне таскать их, Братец Лис.
   — Как же спуститься мне, Братец Кролик?
   — Прыгни в бадейку, Братец Лис. Она тебя спустит сюда, как по лесенке.
   Братец Кролик так весело говорил да так сладко, что Старый Лис, долго не мешкая, прыг в ведро! И поехал вниз, а Кролика потащило наверх, потому что Лис был тяжелее. Как повстречались они на полдороге, Братец Кролик пропел:

 
— Не вздумай только утопиться.
Внизу — студеная водица!
 

   Выскочил Кролик из бадейки и поскакал и сказал хозяевам колодца, что Старый Лис забрался в колодец и мутит там воду. Потом поскакал обратно к колодцу и крикнул вниз Братцу Лису:

 
— Подымут кверху — не зевай!
Прыг из ведра — и удирай!
 

   А хозяин колодца взял свое большое, длинное ружье и со всех ног к колодцу.
   Глянул вниз — ничего не видно. Прислушался — ничего не слышно. Взялся за канат, тащит, тащит, вдруг — прыг! — только хвостом вильнул Братец Лис и был таков.
 
   — А дальше что было, дядюшка Римус? — спросил мальчик, потому что старый негр задумался.
   — Дальше, дружок? Может, полчаса прошло, а может, и того меньше, а Кролик с Лисом уж работали на новой делянке как ни в чем не бывало. Только братец Кролик нет-нет да и прыснет со смеху, а Братец Лис — тот все бранился, что земля чересчур тверда.

Как Братец Кролик управился с маслом

   — Было когда-то время, — говорил Римус, взбалтывая остатки кофе в кружке, чтобы собрать весь сахар, — было когда-то время — все звери жили дружно, как добрые соседи.
   Вот однажды решили Братец Кролик, и Братец Лис, и Братец Опоссум всё добро своё держать вместе в одном чулане. Только у чулана прохудилась крыша, стала протекать. Братец Кролик, и Братец Лис, и Братец Опоссум собрались починять её.
   Дела тут было много, они прихватили с собой обед. Все харчи сложили в кучу, а масло, что принёс Лис, опустили в колодец чтобы не размякло. И принялись за работу.
   Сколько-то времени прошло — в животе у Кролика заурчало, заныло. На уме у него — маслице Братца Лиса. Как вспомнит о нём, так и потекут слюнки.
   «Отщипну-ка я от него чуточку, — подумал Кролик. — Как бы мне только улизнуть отсюда?»
   Работают все, работают. А Братец Кролик вдруг поднял голову, уши навострил и кричит:
   — Тут я! Тут я! Чего вам надо?
   Спрыгнул с крыши и ускакал.
   Поскакал прочь Кролик, оглянулся, не бежит ли кто за ним, и во весь дух к колодцу. Достал маслице, полизал и скорее на работу.
   — Где ты был, Братец Кролик? — спрашивает Лис.
   — Ребятишки позвали меня, — отвечает Братец Кролик. — Беда приключилась: старуха моя заболела.
   Работают они, работают. А масло по вкусу пришлось Кролику — ещё хочется. Поднял он голову, уши навострил, крикнул:
   — Слышу! Слышу! Сейчас иду!
   На этот раз провозился он с маслицем подольше прежнего. Воротился, а Лис спрашивает его, где это он пропадал.
   — К старухе своей бегал. Совсем помирает, бедняжка!
   Опять слышит Кролик, будто зовут его. Опять ускакал. Так чисто вылизал ведёрко Кролик, что самого себя увидел в донышке.
   Вычистил досуха и со всех ног назад.
   — Ну, как Матушка Крольчиха? — спрашивает Братец Лис.
   — Боюсь, что скончалась уже, — отвечает Кролик.
   И Братец Лис и Братец Опоссум ну плакать с ним вместе.
   Вот подошло время обедать. Достают они свои харчи. А Кролик сидит грустный.
   Старый Лис и Братец Опоссум и так и этак стараются, чтобы его ободрить и утешить.
   — Ты, Братец Опоссум, сбегай к колодцу за маслом, — говорит Лис, — а я здесь похлопочу, на стол накрою.
   Братец Опоссум поскакал за маслом, глядь — уж он скачет обратно, уши трясутся, язык наружу.
   Старый Лис кричит:
   — Что случилось, Братец Опоссум?
   — Бегите лучше сами, — говорит Опоcсум. — Там масла — ни крошки!
   — Куда же оно делось? — говорит Лис.
   — Похоже, что высохло, — говорит Опоссум.
   Тут Кролик говорит тихим голосом, грустным голосом:
   — У кого-нибудь во рту растаяло, вот что!
   Побежали они с Опоссумом к колодцу — и правда, масла ни крошки. Стали спорить, как могло приключиться такое чудо. А Братец Кролик вдруг говорит, что кто-то наследил тут кругом. Если все лягут спать, он изловит вора, который масло украл.
   Вот легли они. Лис и Опоссум — те сразу уснули, а Кролик не спал. Как пришло время вставать, он намазал Братцу Опоссуму морду масляной лапкой, а сам поскакал, с обедом управился чуть не дочиста, воротился, будит Братца Лиса.
   — Гляди, — говорит, — у Братца Опоссума рот-то весь в масле!
   Растолкали они Братца Опоссума, говорят ему: ты, дескать, своровал масло.
   Опоссум ну отнекиваться. А Братец Лис — ему бы впору судьёй быть — говорит:
   — Ты! Как же не ты? Кто первый бегал за маслом? Кто первый сказал о пропаже? У кого рот весь в масле?
   Видит Опоссум, прижали его к стенке. Он и говорит, что знает, как найти вора:
   нужно разжечь большой костёр, все будут прыгать через этот костёр, а кто упадёт в огонь — тот, стало быть, жулик и есть.
   Кролик и Лис согласились, натаскали хворосту широкую кучу, высокую кучу, а потом подожгли. Разгорелся костёр хорошенько. Вышел вперёд Братец Кролик. Попятился немножко, примерился да как прыгнет — ну прямо как птица перелетел через огонь.
   Потом вышел вперёд Братец Лис. Отошёл чуть подальше, поплевал на руки, разбежался — и прыг! Низёхонько пролетел, даже кончик хвоста подпалил.
 
   — Ты видал когда-нибудь лисицу, сынок? — спросил дядюшка Римус.
   Джоэль подумал, что, пожалуй, видал, но не признался в этом.
   — Так вот, — продолжал старик, — в следующий раз, как увидишь лису, посмотри хорошенько, и ты найдёшь у неё на самом кончике хвоста белую метку. Эта метка — памятка от того костра.
   — А как Братец Опоссум? — спросил мальчик.
   — А Старый Опоссум — он разбежался я прыгнул — керблям! — прямо в огонь. Тут и конец был старому Опоссуму.
   — А ведь он совсем и не крал масла, дядюшка Римус? — сказал мальчик, который очень недоволен был таким несправедливым концом.
   — Это ты прав, дружок! Так часто бывает на свете: один натворит бед, а другой за них отвечает. Помнишь, как ты науськал собаку на поросёнка? Не тебе ведь досталось, а собаке!

Как Братец Черепаха победил Братца Кролика

   — Кажется, мы вчера толковали о том, что в старые времена, когда звери жили, как добрые соседи, никто не мог тягаться в хитрости с Братцем Кроликом? — сказал дядюшка Римус.
   — Да, — ответил Джоэль. — Ты про это и говорил.
   — Ну вот, я и запамятовал совсем, что один раз Братец Кролик дал маху, а Братец Черепаха сбил с него спесь.
   — Как это было, дядюшка Римус?
   — А вот как, сынок.
 
   Скакал один раз Кролик по дороге — скок-поскок! скок-поскок! — и повстречался ему старый Братец Черепаха. То-то они обрадовались! Вот Кролик тут и скажи, что он очень благодарен Братцу Черепахе с того самого дня, как тот прыгнул Старому Лису на макушку.
   — Да, — сказал Братец Черепаха, — твоё счастье, что удалось тебе схорониться в очаге. Не то Братец Лис живо догнал бы тебя и поймал.
   — Ну, дудки, раньше я б его поймал! Просто мне не хотелось оставить Матушку Мидоус и девочек, — сказал Кролик.
   Толковали они, толковали, и зашёл у них спор, кто из них быстрей. Братец Кролик говорит, что обгонит Братца Черепаху, а Братец Черепаха — тот об заклад готов биться, что обгонит Кролика.
   Спорят они и так и этак, а потом Братец Черепаха и говорит:
   — Ладно. У меня дома за очагом спрятана бумажка в пятьдесят долларов — ставлю их на кон в том, что обгоню тебя.
   И Кролик сказал, что у него тоже есть пятьдесят долларов, он готов спорить, что обгонит Братца Черепаху.
   Вот побились они об заклад и выложили денежки, а старого Братца Сарыча выбрали судьёй. Отмерили они пять миль, в конце каждой мили поставили столб.
   Братец Кролик должен был бежать по большой дороге, а Братец Черепаха сказал, что поскачет лесочком. Все объясняли ему, что дорогой легче бежать, но старый Братец Черепаха себе на уме.
   Позвали смотреть на забаву матушку Мидоус с дочками и всех соседей, и все обещали прийти.
   Кролик упражнялся каждый день; он прыгал совсем как кузнечик. А старый Братец Черепаха — тот всё лежал в болоте. У него была жена и четверо деток, и все они были похожи на него точь-в-точь. Отличить их друг от дружки — подзорное стекло возьмёшь и то ошибёшься.
   Вот пришёл назначенный день, и в этот день старый Братец Черепаха, и его старуха, и четверо деток — все встали до зари и отправились на место.
   Старуха осталась у первого столба, детки у других столбов, а сам старый Братец Черепаха — у последнего.
   Ну, стал собираться народ. Судья Сарыч пришёл, и Матушка Мидоус с девочками, и Братец Кролик прискакал, весь разодетый: на шее ленты, на ушах — ленты. Весь народ пошёл на дальний конец дорожки, чтобы смотреть, кто прибежит первым. Вот настало время, судья Сарыч вытаскивает свои часы и кричит:
   — Джентльмены! Вы готовы?
   Братец Кролик отвечает «Да!», и старая Сестрица Черепаха кричит «Да!» из своего лесочка. Кролик как припустит! А старая Черепаха потихоньку — и домой. Судья Сарыч вскочил и полетел вперёд, смотреть, чтобы всё шло по правилам. Когда Кролик добежал до первого столба, один сынок Черепахи выполз из лесочка. Кролик кричит:
   — Где ты, Братец Черепаха?
   — Ползу, ползу, — отвечает сынок.
   — Ага! А я впереди! — сказал Братец Кролик и поскакал быстрей прежнего.
   Добежал до другого столба — второй сынок выползает из лесочка.
   — Где ты, Братец Черепаха? — кричит Кролик.
   — Тащусь, тащусь помаленьку!
   Как стрельнёт Братец Кролик — мигом примчал к следующему столбу. А тут ещё сынок. Потом ещё столб и ещё сынок. Только миля осталась. Кролик уж думал, что победил. Тут старый Братец Черепаха поглядел на дорогу и видит — летит судья Сарыч. Выполз Братец Черепаха из лесочка, перелез через канавку, пробрался сквозь толпу и спрятался за последним столбом.
   Подбегает к столбу Кролик. Ему не видать было Братца Черепаху, он и кричит судье:
   — Деньги мои, судья Сарыч! Деньги мои!
   Тут Матушка Мидоус с дочками ну хохотать. А старый Братец Черепаха вылез из-за столба и говорит:
   — Дайте только дух перевести, уважаемые леди и джентльмены. А денежки-то выиграл я!
   И правда. Привязал Братец Черепаха кошелёк себе на шею и отправился домой, к своей старухе и деткам.
 
   — Так ведь это просто обман был, дядюшка Римус!
   — Ну, конечно, дружок, просто хитрая шутка. Сперва стали звери шутить друг над дружкой, а от них научились люди, так оно идёт и идёт. Ты гляди в оба, сыночек, чтобы никто над тобой не подшутил так, пока ты молод. Потом уж будет трудней, когда волосы у тебя станут седые, как у старого негра.

Братец Кролик и Братец Воробушек

   Дядюшка Римус сидел насупившись. Раз-другой он даже вздохнул тяжело и закряхтел.
   Джоэль понял, что чем-то огорчил дядюшку Римуса.
   Он никак не мог вспомнить, что он сделал плохого, но все-таки ему было не по себе. Вдруг дядюшка Римус взглянул на него так грустно, уныло и спросил:
   — Чего это ты наболтал сегодня маме про своего братишку?
   — Что такое, дядюшка Римус? — спросил мальчик, покраснев.
   — Я слыхал, что твоя мама собирается наказать его после твоей болтовни.
   — Ну, дядюшка Римус, я ведь только сказал ей, что он дергал чеснок у тебя на полоске и бросил в меня камень.
   — Послушай, что я тебе скажу, дружок, — пробормотал старик, откладывая в сторону хомут, который он плел. — Послушай, что я скажу: скверное это дело — ябедничать.
   Вот я уж восьмой десяток на свете живу, а ни разу не видел, чтобы сплетник кончил добром. Помнишь, что сталось с пичужкой, которая сплетничала про Братца Кролика?
   Мальчик не помнил, но ему очень хотелось услышать про это. Ему хотелось узнать, какая же это пичужка была ябедой, сплетницей и пустомелей.
 
   — Это был такой вот попрыгунчик-воробушек, — сказал старик. — Воробьи всегда вмешивались в чужие дела. И сейчас у них такая же привычка. Тут клюнет, там чирикнет и все сплетничает.
   Как-то раз, после того как Братец Черепаха перехитрил Братца Кролика, сидел Кролик в лесу и раздумывал, как бы ему отыграться. Очень скверно было у него на душе, злился он очень, Братец Кролик. И бранился и ругался — прямо беда, лучше и не говорить об этом в сказке. Думал он, думал, потом вдруг вскочил да как крикнет:
   — Ладно, черт побери, оседлаю опять Братца Лиса! Покажу Матушке Мидоус с дочками, что я хозяин Старому Лису, — как хочу, так верчу им!
   Братец Воробушек с дерева услыхал Кролика и запел:
   — А я скажу Братцу Лису! А я скажу Братцу Лису! Чик-чирик, расскажу, чик-чирик, расскажу!
   Братец Кролик смутился немножко и не знал, как быть. А потом смекнул: кто первым придет, тому и поверит Братец Лис. Поскакал домой — скок-поскок, скок-поскок! — глядь, а вот и Лис, легок на помине.
   — Что это значит, Братец Лис? — начал Кролик. — Говорят, ты хочешь сжить меня со свету, деток передушить и дом разрушить.
   Лис прямо взбесился от злости:
   — Откуда ты взял это? Кто сказал тебе это, Братец Кролик?
   Кролик сперва упирался для виду, а потом признался, что Братец Воробей ему это сказал.
   — Ну, я, конечно, в сердцах все на свете изругал, как услышал такую штуку, — сказал Братец Кролик. — И тебе досталось тоже, Братец Лис.
   — А ты в другой раз не верь пустому слову, — отвечал Лис. — Ну, будь здоров, я пойду, Братец Кролик!
   Побежал Братец Лис прочь, глядь — Воробушек спорхнул с куста на дорогу.
   — Братец Лис, — кричит, — а Братец Лис!
   А Лис знай трусит полегоньку, будто не слышит. Воробушек за ним вдогонку:
   — Братец Лис! Да постой, Братец Лис! Я что знаю... Послушай только!
   А Лис все бежит да бежит, будто и слышать не слышит и видеть не видит Братца Воробушка. Потом растянулся у края дороги, будто собрался вздремнуть. Воробушек все кличет его да кличет, а Старый Лис ни звука в ответ.
   Подскочил к нему Воробушек совсем близко:
   — Братец Лис, что я скажу тебе!
   Повернул голову Лис, говорит:
   — Сядь на хвост мне, братец Воробушек. На одно ухо я глуховат, а другое не слышит. Сядь на хвост.
   Сел Воробушек ему на хвост.
   — Все не слышу, Братец Воробушек! На одно ухо я глуховат, другое не слышит.
   Сядь-ка на спину.
   Сел Воробушек ему на спину.
   — Прыгни мне на голову, Братец Воробушек. Я на оба уха глух.
   Прыгнул на голову Воробушек.
   — Прыгни мне на зубок, Братец. На одно ухо я глуховат, другое не слышит.
   Прыгнул Воробушек Лису на зубок, а Лис...
 
   Тут дядюшка Римус умолк, широко раскрыл рот и закрыл его снова, так что сразу стало понятно, чем кончилось дело.
   — Братец Лис проглотил его, дядюшка Римус? — спросил все-таки мальчик.
   — На другое утро, — сказал дядюшка Римус, — шел по дороге Братец Медведь и набрел на перышки. И слух прошел по лесу, что Матушка Сова опять кого-то съела на завтрак.

Корова Братца Кролика

   — Однажды возвращался Братец Волк с рыбной ловли, — начал дядюшка Римус, задумчиво глядя на огонь в очаге. — Связку рыбы перекинул через плечо и трусил по дороге. Вдруг Матушка Перепёлка вспорхнула из кустов и захлопала крыльями у него под носом. Братец Волк подумал, что Матушка Перепёлка хочет увести его подальше от своего гнезда. Кинул он свою рыбу наземь — и в кусты, туда, откуда вылетела Перепёлка. А как раз в эту пору случился тут Братец Кролик. Вот она — рыбка, а вот он — Кролик. Уж конечно, не такой человек Братец Кролик, чтобы пройти мимо рыбы, закрывши глазки.
   Воротился Волк к тому месту, где оставил связку, а рыбки-то и нет. Сел Волк, поскрёб в затылке, подумал-подумал, и пришло ему на ум, что Братец Кролик бродит тут, по соседству.
   Пустился Волк со всех ног к дому братца Кролика...
 
   — А ведь ты говорил, дядюшка Римус, что Волк боялся Кролика с тех пор, как Кролик ошпарил его кипятком? — перебил Джоэль старого негра.
   Дядюшка Римус даже лоб наморщил с досады.
   — Ай-яй-яй! — заворчал он, покачивая головой. — Всегда эти мальчики спорят и спорят. Они думают, что всё знают лучше нас, стариков.
   — Так ведь ты сам говорил, дядюшка Римус!
   Но старик не смотрел на мальчика. Он будто и не слышал его. Дядюшка Римус наклонился и стал шарить рукой под стулом, среди обрезков кожи. А сам всё продолжал ворчать под нос:
   — Прямо беда с детьми. Ты думаешь, что они маленькие, а они уж вон какие! — Тут он вытащил из-под стула красивый кнутик, сплетённый из ремешков, с красной кисточкой на конце. — Я вот сделал кнутик для одного мальчика, а он уж вон какой вырос, лучше меня всё знает!.. Придётся отдать этот кнутик кому-нибудь другому.
   Тут у Джоэля на глазах блеснули слезы, а губы дрогнули. Дядюшка Римус сразу растаял.
   — Ладно, ладно, сынок, — сказал он, ласково похлопывая мальчика по руке. — Не обижайся на старого дядюшку Римуса. О чём это мы толковали? Как у Братца Волка рыба пропала и Волк пустился со всех ног к дому Братца Кролика.
 
   Прибегает, а Кролик и слыхом не слыхал ни про какую рыбу. Волк кричит:
   — Не отпирайся, Братец Кролик!
   А Кролик и знать ничего не знает. Волк на своём стоит.
   — Ну кто, как не ты, Братец Кролик, стащил мою рыбу!
   Тут Братец Кролик обиделся.
   — Если так, — говорит, — если ты уверен, что это я взял рыбу, бери, убивай любую мою корову!
   Братец Волк поймал Братца Кролика на слове, пошёл на выгон и зарезал самую лучшую его корову. Братцу Кролику ох как горько было расставаться с коровой! Но он уж придумал одну штуку и шепнул своим деткам:
   — Не горюйте, ребятки, мясо-то будет наше!
   Он прискакал сломя голову и крикнул Волку, что охотники рыщут вокруг.
   — Беги прячься, Братец Волк, — сказал Кролик, — а я побуду пока здесь, постерегу корову.
   Только услыхал Волк про охотников — сразу в кусты.
   А Братец Кролик живёхонько ободрал корову и просолил шкуру, а тушу всю раскроил и повесил в своей коптильне. Потом взял коровий хвост и воткнул его концом в землю. Покончил с коровой, кличет Волка:
   — Скорей сюда, Братец Волк! Скорей сюда! Твоя корова удирает в землю. Скорей сюда!
   Волк прибегает, глядь — Кролик сидит, ухватился за коровий хвост, чтобы хвост не ушёл в землю.
   Подоспел к нему Волк на помощь, как потянут они вдвоём за хвост — вырвали хвост из земли.
   Братец Кролик поглядел не него и говорит:
   — Ох, досада какая! Хвост оборвался, а корова ушла!
   Но Братец Волк не хотел отступиться от своего добра. Он взял лом, и мотыгу, и лопату и копал, чтоб отрыть эту корову. А старый Кролик сидел у себя на завалинке, покуривал сигару. Каждый раз, как ударит Волк мотыгой, Братец Кролик шепнёт своим деткам:
   — Роет, роет, роет, а мяса-то нету!
   Потому что мясо давно лежало в коптильне. И долго-долго Братец Кролик и все его детки лакомились жареной говядиной всякий раз, как побегут у них слюнки.
 
   — А теперь, сынок, возьми этот кнутик, — прибавил старик, — и скачи домой.
   Можешь сказать своей маме, чтобы она постегала тебя им в следующий раз, когда ты заберёшься в банку с сахаром.

Сказка про маленьких крольчат

   — У Братца Кролика были хорошие детки. Они слушались маму и папу с утра и до самой ночи. Старый Кролик скажет им:
   «Лежи!» — они лежат. Матушка Крольчиха скажет им: «Беги!» — они бегут.
   Они никогда не сорили в доме, а под носом у них было всегда сухо.
   Тут Джоэль невольно поднял руку и вытер кончик носа рукавом.
   — Это были очень хорошие детки, — продолжал старик. — А были бы они непослушными, им бы давно конец пришел — в тот самый день, когда Старый Лис забрался в дом к Братцу Кролику.
   — А как это было, дядюшка Римус?
   — Никого тогда не было дома, одни только маленькие крольчата. Старый Кролик работал на огороде, а Матушка Крольчиха отлучилась за чем-то по соседству.
   Маленькие крольчата как раз разыгрались в палочку-выручалочку, как вдруг в дом вошел Братец Лис. Крольчата были такие жирные — у него и слюнки потекли. Но он побоялся тронуть маленьких кроликов без всякой причины.
   А крольчата перетрусили насмерть. Они сбились в кучу, сидят, во все глаза глядят на Братца Лиса. А Лис все сидит и думает, к чему бы придраться, чтобы их скушать. Вдруг увидел — стоит в углу большая палка сахарного тростника.
   Прочистил он горло и говорит так нахально:
   — Эй вы, долгоухие! Отломите мне от этой палки кусок, да побольше.
   Крольчата мигом схватили тростник и ну трудиться над ним и потеть.
   Но толку было мало. Они не могли отломить ни кусочка. А Братец Лис и не взглянет будто. Знай покрикивает:
   — Ну, поживей, поживей там! Долго я буду ждать?
   А крольчата возились, возились, пыхтели, пыхтели над палкой, пыхтели — никак не могли ее разломать.
   Вдруг услыхали они — маленькая птичка поет над крышей дома. А пела эта птичка такую песню:

 
— Дружно зубками грызите,
Дружно зубками точите,
Проточите, пропилите
И согните, разломите!
 

   Крольчата обрадовались и ну грызть палку. Старый Братец Лис на ноги не успел вскочить — уж они притащили ему большущий кусок сладенького тростника.