— Они восхитительные! Там маленький детеныш! Ой, ты мой хороший! — заворковала Лорел. Она была в восторге. На это и рассчитывал Брендон, задумывая поездку. Ожидая еду, они наблюдали за морскими львами. Занятные звери прыгали между скал, скользили и скатывались в море. Это был настоящий спектакль, разыгранный для них симпатичными, веселыми существами.
   Официант вел себя именно так, как предупреждал Брендон: принес еду, разлил вино и быстро исчез, предоставив им любоваться восхитительным закатом — солнце садилось в море, в яркую блестящую дорожку. Мягкие, вкрадчивые сумерки окутывали их, смешиваясь с туманным полусветом комнаты.
   Обед был закончен. Брендон отвел Лорел на низенький диван и подал бокал с вином.
   — Думаю, еще один бокал вина тебе не повредит, — сказал он, отвечая на ее вопросительный взгляд.
   Воспользовавшись тем, что ее руки заняты бокалом, он не спеша вытащил шпильки из волос Лорел, и их серебряное великолепие рассыпалось по ее спине и плечам. Пальцы Брендона ощущали их тяжелую экзотическую шелковистость.
   — Лорел, любовь моя, — пробормотал он, — ты так прекрасна, что мне почти больно смотреть на тебя.
   Изумленная, она повернулась к нему, ее глаза потонули в сладострастном огне затуманенных серых глаз, подобных отблескам стали на бархате. Его пальцы ловко справлялись с многочисленными застежками на ее платье. Опустив лифчик, обнажив плечи, он, задыхаясь, начал осыпать ее тело жадными поцелуями, не спеша исследуя каждый дюйм ее плоти, от плеч до изящных ушей, и заставляя Лорел дрожать в восхитительном ожидании.
   Осторожно он взял у нее бокал и поставил на камин. Затем умело и ласково снял с нее все, кроме чулок и подвязок, и, положив на спину, опустился около дивана на колени.
   — О Брендон, ты уверен, что сюда никто не войдет? — прошептала она и задохнулась, когда его губы прижались к мягкой коже ее шеи, а руки погладили набухшие груди.
   — Никто не войдет, — спокойно заверил он. — Расслабься, дай мне любить тебя.
   Его поцелуи заставили ее замолчать, руки дразнили соски до тех пор, пока она не потонула в волне безумного желания. Каждое прикосновение обжигало ее, заставляя стонать от вожделения. Она вскрикнула, когда он губами коснулся соска и вобрал в свой горячий рот. Любимые руки ласкали округлившийся живот, где рос их ребенок, затем опустились ниже, найдя между бедрами влажное сокровище.
   Лорел изогнулась под лаской и протянула руки, чтобы привлечь его к себе.
   — Брендон, дорогой! Иди ко мне! — Страсть придавала особые нотки ее голосу, что еще больше разжигало его.
   — Подожди, — остановил он ее. — Не надо спешить.
   Его губы ощупывали все ее тело мучительными дразнящими поцелуями и легкими горячими покусываниями, заставляя трепетать каждый нерв. Ласкающие руки сменялись горячим нетерпеливым ртом, она была в его власти. Не спеша, не прекращая ласки, он снял с нее чулки, в то время как его язык посылал обжигающие стрелы ее жаждущему телу. В любомном порыве она снова и снова повторяла его имя.
   Он разделся и лег рядом с ней. Их губы встретились и слились, языки соприкасались. Теперь ее руки стали такими же жадными. По мере того как он раздувал тлеющие угольки ее сдерживаемой страсти, она разожгла в нем всепоглощающий огонь желания, который лишил его самообладания.
   Он овладел ею, их дыхания смешались, он потонул в ней, в бархатном шелковистом наслаждении, которым было ее существо. Она прильнула к нему, блаженно вскрикнув, когда он взял ее с собой в полет к звездам, где мир взорвался внутри и вокруг них, разлившись в невероятном великолепии.
   — Ты мои небеса и моя земля, Лорел, — прошептал он, — ты вся моя жизнь.
   Она тихо засмеялась, наслаждаясь своей властью и все еще трепеща от их близости.
   — Брендон, ты никогда не перестанешь меня изумлять! Жесткий и нежный, ласковый и высокомерный! Я люблю тебя. Ты — вечно переменчивая загадка. Иногда мне кажется, что наконец я узнала тебя, а ты возьмешь и опять удивишь меня, как сегодня. Вообразить такое — львы, закат и обольщение! А что ты придумаешь в следующий раз?
   Он улыбнулся и взглянул ей в глаза.
   — Расстараюсь и что-нибудь да придумаю, — сказал он со смехом.
   — И мне это наверняка понравится. — Выражение ее лица смягчилось. — Я обожаю тебя, мой дорогой. Без тебя я буду только половинкой человека с половиной сердца, — серьезно добавила она.
 
   Лорел старалась сдерживать свои эмоции, но ей это плохо удавалось. То она была счастлива до головокружения, то в следующее мгновение изнемогала в бурных рыданиях. Чувствуя себя хорошо, она тем не менее часто бывала вспыльчива и раздражительна.
   Брендон сохранял благоразумие, но иногда чаша его терпения переполнялась. Как-то неизбежно получалось, что они действовали друг другу на нервы, и мелкие ссоры из-за пустяков стали теперь повседневным явлением в их жизни. Мимолетная истерика скоро забывалась, но ей на смену без предупреждения и неизвестно откуда приходила следующая. Они оба тосковали по прежнему мирному времени их совместной жизни.
   Лорел была сейчас на половине срока беременности. Толстая и нескладная, она тем не менее сияла какой-то особенной здоровой красотой.
   В один из вечеров, когда они ехали в коляске в театр, Лорел вдруг резко выпрямилась, и на ее лице появилось выражение растерянности и недоумения. Через секунду она, одной рукой упираясь в бок, а другой изо всех сил дергая Брендона за рукав, закричала:
   — Останови коляску!
   Брендон с удивлением воззрился на нее.
   — Что? Почему?
   — Пусть Томас остановит лошадей, пожалуйста!
   Перепуганный Брендон приказал Томасу притормозить, коляска остановилась у обочины.
   — В чем дело? Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? — настаивал Брендон.
   Лорел с раздражением сверкнула на него глазами.
   — Помолчи! Ты что, не можешь помолчать?
   Покачав головой, совсем сбитый с толку, он, нахмурясь, смотрел на нее. Но Лорел ничего не видела, ее внимание было сосредоточено на другом, все ее тело напряглось, она как будто прислушивалась к себе, ожидая. Теперь одна ее рука лежала на боку, другая — на выступающем животе.
   Вдруг она вся засветилась.
   — Здесь! — улыбаясь вскричала она, хватая Брендона за руку. Она положила его ладонь себе на живот, глаза ее сияли навстречу его взгляду.
   — Подожди, — шепотом сказала она, словно боясь спугнуть что-то рядом.
   После довольно долгого ожидания, он вдруг почувствовал легкие пульсирующие толчки в свою руку, будто ее задевали крылышки мотылька. Глаза его раскрылись в благоговейном страхе, он бросил мимолетный взгляд туда, где лежала его рука. И опять ждал, не зная чего, и опять почувствовал едва заметное движение, потом еще раз немного сильнее что-то поднялось под его пальцами.
   Полные удивления глаза Брендона опять встретились с глазами Лорел, она увидела, как блеснули слезы, в их стальной глубине. Некоторое время они внимательно смотрели друг на друга и молчали. Потом он прошептал:
   — О Лорел, любимая! Это был наш сын, я почувствовал его! Это он там двигался, правда?
   Глотая слезы, она кивнула.
   — Удивительно! О Брендон! Вдруг все становится реальностью! Наш малыш двигается во мне, я с трудом могу постичь это чудо! — И она залилась счастливыми слезами.
   Схватив ее в объятия, он держал Лорел крепко и нежно. Они немедленно изменили свои планы на этот вечер. У них была особая причина побыть вдвоем, подобно детям, хранящим в тайне свой секрет, свое сокровище. Они вернулись домой, поездку в театр отложили на следующий вечер.
 
   Доктор Дэвис был доволен тем, как развивается беременность Лорел, но вопрос Брендона, можно ли ей прокатиться на яхте, вызвал у него колебания. Море должно быть спокойным, сказал он, и надо выбрать теплый день, чтобы не простудить Лорел. Апрельская погода такая непредсказуемая, все может случиться.
   Лорел, прожившая большую часть своей жизни в Техасе, никогда прежде не плавала под парусом. Судно, взятое Брендоном на время у друга, было оснащено в дополнение к парусам газолиновым двигателем на случай отсутствия ветра, это позволяло надеяться, что Лорел будет в большей безопасности. Хотя она с детства умела плавать, но теперь не была уверена, сможет ли сделать это теперь при таком весе и объеме. Брендон пригласил в поездку своих друзей — две супружеские пары, — благо на яхте хватало места для всех. Экипаж, состоящий из капитана и трех человек команды, обслуживал яхту, предоставив пассажирам наслаждаться прогулкой в собственное удовольствие.
   День, выбранный Брендоном для поездки, начался яркой и ясной зарей, обещавшей спокойную весеннюю погоду. Легкий, но свежий бриз разогнал предутренний туман и наполнил паруса, было тепло и приятно. Они отчалили пораньше, намереваясь использовать каждое мгновение прекрасного дня.
   Лорел оказалась отличным моряком. Залив был довольно спокойным, так что она не испытывала никаких недомоганий. Вскоре она привыкла к морской качке и перестала чувствовать свою неуклюжесть, наслаждаясь убаюкивающим движением, ветерком и водой. Было очень приятно сидеть и наблюдать за линией берега, в то время как яхта, вздымая паруса, легко скользила по воде. Плавание успокаивало и было по душе Лорел.
   Владелец яхты предусмотрел и завтрак. Один из членов команды накрыл стол на палубе и принес из камбуза еду. Все с радостью воспользовались уникальной возможностью поесть на палубе. Лорел нравилось и присутствие их приятных молодых спутников: спокойного Джона, веселого Патрика, с тонким чувством юмора, без конца всех смешившего, их живых разговорчивых жен Джейн и Нолы. Сами собой всплывали темы для разговоров. Они смеялись, дурачились, затеяв веселую игру в карты — девушки против мужчин. Проигравшие должны были вечером угостить всех обедом.
   Но обед неожиданно пришлось отложить. Около четырех часов, на обратном пути в порт, ветер вдруг стих. Это само по себе было не страшно, команда немедленно включила газолиновый двигатель. Но вот заклубился густой туман, укутывая их в толстое, плотное одеяло. Все произошло молниеносно. Земля, ясно видимая за минуту до этого, исчезла из виду. Воцарилась жуткая тишина, будто их завернули в вату.
   Это было неожиданным даже для команды, туман всех застал врасплох. Выключили двигатель, чтобы случайно не сесть на мель. Капитан объяснил, что в подобной ситуации очень легко утратить координаты, а это значительно увеличивает риск потерять направление. Тишина становилась гнетущей. Яхта без парусов и мотора медленно качалась на волнах. Бросили якорь, но он не удержал яхту от дрейфа по течению. Им грозило беспомощно болтаться в заливе до появления ветра, который разгонит туман. Женщин удерживало от паники только спокойное поведение мужчин, хотя и они не чувствовали себя уверенными.
   Заметив, что одежда на Лорел становится влажной от тумана, Брендон вспомнил предостережения доктора и предложил немедленно спуститься в салон под палубой, оставив команду следить за обстановкой. В салоне уютно светились лампы, и, набравшись терпения, шестеро друзей устроились ждать. Это была долгая и изнурительная ночь. Около девяти часов вечера стало ясно, что туман рассеется не скоро и до полуночи домой не попасть. Женщины, обследовав все шкафы в камбузе, ухитрились состряпать приличную еду из того, что удалось найти. Команду, не на шутку встревоженную, тоже не забыли накормить, и всех напоили кофе и горячим какао.
   Ближе к полуночи Лорел уже падала с ног от усталости. Решив, что от бодрствования пользы не будет, все нашли себе спальные места по вкусу и улеглись. Лорел, уютно устроившись под двумя одеялами, своим и Брендона, тяжело вздохнула и вытянулась всем телом, радуясь возможности хоть как-то отдохнуть. Всю ночь напролет яхту крутило на одном месте. Спали все мало, но не столько из-за тумана, сколько от тревоги за Лорел и ее малыша.
   Настало утро, но туман все не рассеивался, и общество опять собралось в салоне. Вид у всех был невыспавшийся, и темные круги под глазами Лорел говорили сами за себя. Выпили кофе с тостами. Общий разговор не клеился, и все сидели, погрузившись в собственные думы, когда звуки заработавшего мотора вернули их к жизни, заставив насторожиться. А через несколько секунд к ним спустился капитан с доброй вестью — туман в конце конце немного рассеялся, и они возвращаются в порт.
   Радость, вызванная этим сообщением, была ничто по сравнению с наслаждением опять ощутить под ногами твердую землю. Облегчение нахлынуло на Лорел, у нее тряслись колени и вконец ослабели ноги. Брендон, насколько возможно быстро, усадил Лорел в коляску и поторопился домой, а там с помощью встревоженных слуг немедленно уложил ее в постель. Слишком уставшая, чтобы сопротивляться, она с готовностью ему подчинилась и после горячего завтрака из супа и чая погрузилась в сон. А Брендон еще долго сидел около ее кровати, глядя на спокойное лицо жены, и благодарил Бога за то, что он их сохранил. Ему было даже страшно подумать, что с Лорел могло что-нибудь случиться…
 
   Прошло всего несколько дней, а Лорел уже и думать забыла о неприятном — чтобы не сказать больше — эпизоде. Стояла мягкая теплая погода, и она уговорила Бреидона свозить ее в Парк Золотых Ворот. Радуясь ее хорошему настроению, он охотно согласился. Они уложили завтрак и незадолго до полудня отправились в Парк, где провели несколько восхитительных часов на траве, загорая и наслаждаясь звуками и картинами ранней весны. Высоко в кронах деревьев пели птицы. В буйстве красок благоухали цветы; над ними, перелетая с цветка на цветок, гудели пчелы.
   Брендон открыл сонные глаза и увидел, что Лорел задумчиво смотрит на просторы Тихого океана. Почувствовав на себе его взгляд, она сказала:
   — Какое счастье, что туман застал нас еще в заливе! Кто знает, куда бы нас занесло океанским течением. Мы могли потеряться на много дней.
   Брендон сел и, взяв Лорел за подбородок, повернул к себе.
   — Сегодня слишком хороший день, чтобы думать о печальном. — Он кончиками пальцев слегка коснулся ее губ. — Позвольте увидеть улыбку на этих прелестных губках!
   Она вяло улыбнулась, но ему этого было мало, и, прежде чем она успела оказать сопротивление, он, опрокинув ее на спину, начал щекотать. Лорел не переносила щекотки.
   — Ох, Брендон! — беспомощно визжала она. — Прекрати! Перестань, пожалуйста!
   Посмотрев на ее милое, смеющееся лицо, он состроил страшную мину.
   — Отдашь или нет? — зарычал он.
   — Что? — задыхаясь от смеха, спросила она.
   — Свое сердце! — серьезно ответил он.
   — Оно у тебя в руках, — в тон ему произнесла она.
   — Свою душу!
   — Она твоя.
   — Свою любовь!
   — Дарю навеки.
   — Свой разум!
   Она сверкнула на него глазами.
   — Ну, не знаю… Я должна подумать, — поддразнила она его.
   Легкими движениями рук он пробежался по ее ребрам, вызвав новый приступ смеха.
   — Хорошо! Хорошо! Я уже подумала! — закричала она. — Если это так много для тебя значит — изволь, возьми. Но я хочу сохранить за собой право брать его время от времени для собственного пользования. Ты же не хочешь, чтобы у тебя была глупая жена, не правда ли?
   — Ты никогда не можешь быть глупой, любовь моя. Ты прекрасная, милая, остроумная, невероятно драгоценная для меня.
   Они смотрели друг на друга глазами, полными любви и пробуждающегося желания.
   — Знаешь, Лорел, — сказал он, — у тебя появилась отвратительная привычка совращать меня в общественных местах.
   — Тогда увези меня в более укромное место, — предложила она с соблазнительной полуулыбкой. — И сотвори со мной что-нибудь этакое безнравственное в твоей манере.
   Он почти загнал лошадей — так торопился выполнить ее просьбу.

ГЛАВА 18

   Теплая весенняя погода сменилась ненастьем. Холод и дождь за окном усугубляли мрачную обстановку комнаты. Одновременно с ненастьем в их дом пришла беда! Настроение у Брендона было под стать погоде. Он сидел за столом в кабинете, его большие руки дрожали от бессилия и гнева, под ложечкой ощущалась какая-то пустота, когда он в очередной раз перечитывал только что полученное письмо от Мигуэля Короны:
 
   «Брендон!
   Мне очень неприятно, но обстоятельства заставляют меня сообщить тебе плохие новости. Ты должен узнать их как можно скорее. Мы, в конце концов, обнаружили, что произошло с падре Бернарда. Это ужасно! Тело падре, или то, что от него осталось, нашли в старом колодце позади церкви. Его застрелили и сбросили туда. Остается только надеяться, что он не мучился и умер быстро.
   После расследования выяснилось, что падре Педро вовсе не священник. Он преступник, и его ищут мексиканские власти. Скрываясь от них, он в поисках надежного укрытия оказался в Чиуауа. Похоже, он убил падре Бернарда в утро вашего венчания. Когда мы неожиданно появились, он сделал так, что мы ничего не заподозрили.
   Педро (я не могу назвать его падре) выдал себя за священника. Ты должен знать, что ваше венчание недействительно. Какой удар — обнаружить это после того, как прошло столько времени! Можешь себе представить, что почувствовали мы, услыхав об этом? Пожалуйста, передай Лорел наше сочувствие.
   Маргарита и Инес очень расстроились, особенно узнав, что Лорел ждет ребенка. Мама сказала, что ты должен жениться на Лорел как можно скорее, иначе они тебе этого никогда не простят!
   Я очень сожалею, что вынужден писать тебе об этом, но положение надо исправить. Пожалуйста, дай нам знать, как пойдут ваши дела, я чувствую себя в какой-то мере ответственным за то, что произошло здесь.
   Мигуэль».
 
   Брендон, нахмурившись, откинулся на спинку стула, с ожесточением потирая руками лоб. Невероятно! Каким образом объяснить все это Лорел, чтобы с ней не случилась истерика? Он съежился, представив ее реакцию. Конечно, она не примет эту новость спокойно, а в ее положении ради ребенка необходимы мир и покой.
   Их ребенок! О Господи! Необходимо устроить новое венчание, и притом немедленно. Ребенок должен родиться в законном браке. Брендон ясно представил себе праведный гнев Рекса Бурке, если его первый внук окажется незаконнорожденным. Но если Рекс только заподозрит, что их брак недействителен, он, скорее всего, немедленно явится в Сан-Франциско и заберет Лорел домой, а Брендон не сможет ему помешать.
   До появления малыша осталось не так уж много времени. Как сказать ей, что они вовсе не женаты?
   Брендон был страшно зол и в гневе не желал признавать своей вины в том, что произошло. Если бы не Рекс, они обвенчались бы в Кристалл-Сити. Будь проклят этот Педро! Какой каприз судьбы привел его в Чиуауа именно в это время? И зачем, притворившись священником, он зашел так далеко, что обвенчал их? Неудивительно, что этот человек так нервничал, ошибаясь во время церемонии! Не будь они так расстроены отсутствием падре Бернардо, они заметили бы обман. Брендон проклинал себя за невнимательность.
   Усилием воли он заставил себя немного успокоиться. Искать виновных бесполезно. Необходимо сосредоточиться на том, как исправить ошибку без огласки и в кратчайшее время. Так ли уж необходимо сообщать обо всем Лорел? Может, есть способ избежать этого? Мысли его были в таком беспорядке, что он плохо соображал.
   Мрачно сдвинув брови, так что глубокая складка перерезала лоб, он старательно запрятал неприятное письмо поглубже в ящик стола и запер его на ключ. Если бы можно было так же легко избавиться от самих проблем! «С глаз долой, из сердца вон», но это не для данного случая. Услышав голос Лорел в коридоре за дверью кабинета, Брендон поднялся и пошел ей навстречу, пытаясь принять спокойный вид, чтобы она ничего не заподозрила, прежде чем он будет готов открыть ей истину.
 
   Всю первую половину дня поведение Брендона озадачивало Лорел. Она не могла понять, что именно, но что-то было не так. Он выглядел более спокойным, чем обычно, даже угрюмым. Ей приходилось по нескольку раз повторять свои вопросы, так как мысли его были где-то далеко. Не выдержав, она спросила, в чем дело. Брендон же, внимательно посмотрев на нее, вежливо ответил, что ничего не произошло, что было бы достойно обсуждения.
   Он быстро раздражался. Кидался на каждый телефонный звонок. А когда к ним заглянула поболтать Тесси, бросился открывать дверь, чуть не сбив с ног Креймера. Кого он ждет и почему так странно себя ведет?
   Время от времени она ловила на себе его взгляд, но, встретившись с ней глазами, он улыбался, и на какое-то время все приходило в норму. Впрочем, он был ласков и внимателен, как всегда, и если бы не вспышки нервозности и сосредоточенность на каких-то своих мыслях, ничего необычного Лорел не заметила бы.
   Вероятно, Брендона беспокоит что-то связанное с его делами, решила она и, пожав плечами, выбросила из головы тревожные мысли. Они собирались в Гранд-Опера, где сегодня пел Энрико Карузо, и надо было приготовиться к предстоящему вечеру. Оттуда они вернутся в Ноб-Хилл и пообедают в роскошном отеле «Фейрмонт». Правда, оформление гостиницы еще не завершено, но Тесси решила отпраздновать открытие с друзьями, а премьера Карузо в Сан-Франциско была для этого подходящим поводом.
   Зная, что все будут великолепно одеты, Лорел нарядилась с особой тщательностью. Портниха превзошла самое себя — она так искусно выкроила ткань, что задрапировала изящными складками располневшую фигуру Лорел. Сочный ярко-синий цвет парчи необыкновенно оттенял серебристое великолепие ее волос. Опаловые серьги и такое же ожерелье завершали наряд. В высокой прическе сверкали гребни, также инкрустированные опалом. Блестящими от возбуждения глазами осмотрев себя в зеркале, она пришла к выводу, что очень красива.
   — Ты совершенно ослепительна, — одобрил Брендон. — Настоящий Лунный Лучик на черном бархате ночи!
   Он тоже был хорош в смокинге с кружевной снежно-белой рубашкой. Они выделялись даже среди разряженной знати, собравшейся в этот вечер в Гранд-Опера.
   Разглядывая блестящую публику, Лорел подумала, что во всем Техасе не набралось бы столько бриллиантов, сколько их сегодня выставлено напоказ в одном театре, не считая тех, что еще хранятся в сейфах. Казалось, что чем дороже театральные билеты, тем ниже декольте у дам, сидящих на этих местах. В честь торжественного открытия гастролей знаменитого Карузо демонстрировалось много плоти сливочного цвета, выступающей между ожерельем и линией выреза.
   Зал оперы был полон, даже люди, никогда прежде не бывавшие в театре, пришли послушать знаменитого тенора. Партию Кармен исполняла Оливия Фремстад, но внимание публики занимал только Дон Хосе Карузо. Маленького роста, довольно тучный, своим великолепным голосом он совершенно очаровал и взволновал слушателей.
   Лорел не увлекалась оперой, но, как и все, поддалась магии удивительного голоса, что, однако, не помешало ей как-то неосознанно чувствовать беспокойное напряжение, исходившее от Брендона. Он казался рассеянным, и, хотя ухитрялся аплодировать в нужные моменты, его внимание было занято чем-то другим.
   После многочисленных вызовов и оваций стоя, занавес наконец опустился, и, разместившись в каретах, все отправились в «Фейрмонт» обедать. На банкете царило бурное веселье. Вкусные обильные блюда, чудесное шампанское, которое лилось рекой! Не было конца музыке, смеху и танцам. Для Лорел это был прекрасный финал замечательного вечера.
   Брендон сумел побороть свое настроение и стал опять внимательным и ласковым мужем. Дождь кончился уже днем и, хотя влажность еще держалась в воздухе, он провальсировал с Лорел на террасу, совсем закружив ее. Когда она, уцепившись за него, чтобы не упасть, подняла смеющееся лицо, он прильнул в поцелуе к ее губам. Поцелуй испугал ее, в нем был странный привкус отчаяния или прощания.
   Лорел потрясла головой, отгоняя тревожное ощущение.
   — Боже мой, как ты нетерпелив сегодня, — задохнувшись, прошептала она, — целуешь меня на террасе, где нас каждый может увидеть.
   — Ах, я очарован тобой, моя таинственная лунно-лучистая леди! Кто знает, когда ты вздумаешь исчезнуть, как туман сквозь пальцы. Я должен использовать каждый представляющийся мне удобный случай.
   В его поддразниваниях чувствовались нотки грусти, и пробежавшая по ее спине волна озноба заставила Лорел вздрогнуть в теплых объятиях Брендона.
   Сжав ладонями его лицо, она заглянула в таинственную глубину мерцающих глаз.
   — Что за странное настроение у тебя сегодня весь день, Брендон! Что-нибудь случилось?
   — У тебя разыгралось воображение, — очаровательно улыбнулся он, блеснув в темноте зубами. — Это, вероятно, связано с твоим состоянием — что-то вроде изжоги или головокружения.
   — Возможно, — нахмурилась она, полная сомнений.
   Только одно обстоятельство отравляло Лорел удовольствие от банкета: Мюриэль Кук настойчиво старалась увлечь Брендона, призвав на помощь все свои чары. По мере того как тянулся вечер, Лорел все сильнее казалось, что он уделяет рыжеволосой красотке больше внимания, чем требовали приличия. Даже Тесси поднимала свою благовоспитанную бровь, наблюдая явно демонстративные выходки Мюриэль и неблагоразумную реакцию на них Брендона. Когда Брендон вел красивую миллионершу на танцевальную площадку, их провожали любопытные взгляды. Во время вальса Мюриэль буквально повисла на Брендоне, и он вернулся к Лорел, пропахший крепкими духами другой женщины.
   Лорел промолчала, не желая привлекать внимание окружающих, но его легкомыслие причинило ей боль, внутри нарастало раздражение. Он опять скажет, что это ее фантазия! Может быть, и нет причин уделять столько внимания этому инциденту, но Брендону не следует так явно поддаваться чарам Мюриэль!