Страница:
Многие дома уже были покинуты. Жители взяли с собой все, что можно было унести на плечах и в руках. Наиболее изобретательные придумывали разные способы транспортировки вещей. Лорел видела семьи, везущие по тротуару комоды или нагруженные доверху столы с привязанными к ножкам роликами. Детские коляски, баки для стирки белья — использовалось все, что можно нагрузить и везти.
На подъемах и спусках крутых улиц толпились беженцы, тащившие все наиболее ценное из нажитого добра. Двое, мужчина и женщина, которым, вероятно, пришлось долго упорно работать, чтобы приобрести пианино, теперь пытались поднять в гору этот предмет роскоши. Другая семья несла на плечах длинную приставную лестницу, привязав к ней свои пожитки. Многие, подобно Лорел, несли и вели любимых животных: кошек, собак, птиц в клетках и даже аквариумы.
Но как бы ни ухитрялись эти люди забрать как можно больше, львиная доля их имущества оставалась на волю судьбы и огня. Казалось нелепым, но то ли по привычке, то ли из предосторожности некоторые находили время запереть двери перед уходом. А там, где они были распахнуты, зияющая за ними чернота казалась символом безнадежности.
Большинство, как Лорел, шли пешком. При землетрясении погибло и было ранено очень много животных. Часть из них, поддавшись панике, ранили сами себя. Другие в испуге разбежались. Лошади были в большом дефиците. У немногих счастливых обладателей фургонов и колясок с лошадьми они быстро были реквизированы для нужд городских властей и больниц. Те же, кому удалось избежать временной мобилизации, требовали возмутительные суммы за перевозку людей и имущества в безопасные места.
Когда Лорел наконец добралась до Маркет-стрит, ее взору открылась картина абсолютного хаоса. Толпы людей заполняли улицы. При свете дня, несмотря на грозные предупреждения полиции, были разграблены магазины. Солдаты получили приказ расстреливать мародеров на месте. Но грабителям казалось, что стоит рисковать, поскольку солдаты в основном были заняты на пожаре и на охране важных объектов: банков, почты, монетного двора, и некоторые из них поплатились за это жизнью. Осторожно пробираясь среди сотен людей, Лорел вдруг заметила, как из дверей ближайшего дома стремительно выбежал молодой человек с украденными вещами в руках. Резкий звук выстрела перекрыл гул толпы. Во внезапно наступившей тишине потрясенные зрители, не веря своим глазам, увидели, как грабитель, еще сжимая в руках награбленное, падал лицом вниз на мостовую. За охапку тряпья он отдал жизнь. Лорел отвернулась, и ее сильно стошнило в водосточный желоб. Она прислонилась к фонарному столбу, ожидая, чтобы прошел приступ головокружения.
Безжалостный, прожорливый огонь приближался к Маркет-стрит. Цепочки полицейских и солдат оттесняли людей назад через северную часть улицы, которая должна была стать очередной линией защиты — здесь устанавливали динамитные шашки.
Постепенно Лорел пришла в себя и побрела дальше в том же направлении. Она почувствовала огромное облегчение, когда ей удалось уйти на достаточное расстояние от прямой угрозы сгореть заживо. Несколько часов она прожила в страшной тревоге и теперь могла позволить себе немного отдышаться. И, хотя в воздухе было по-прежнему полно копоти и дыма, ощущение неуверенности и страха, что она идет не туда и может попасть в один из пожаров, прошло. Сейчас она в безопасности. Конечно, люди в состоянии побороть пожар в южной части Маркет-стрит. Попытки применить динамит наверняка будут успешными!
Лорел двигалась вместе с толпой вниз по Стоктон-стрит к Юнион-сквер. Остановившись около бакалейной лавки, она с изумлением увидела, как двое солдат следили за организованной раздачей продуктов. Это было, конечно, лучше, чем разбой, свидетелем которого она стала. Лорел мучил голод, какого ей никогда прежде не доводилось испытывать, поэтому она молча присоединилась к цепочке людей и вместе со всеми стала ждать своей очереди. Из толпы она выбралась с булкой, ломтиком сыра, бутылкой оранжада и двумя авокадо. Вчера она была в состоянии купить в десять раз больше, а сейчас была счастлива, что у нее по крайней мере есть чем заполнить урчащий желудок.
На Юнион-сквер Лорел влилась в толпу. Чувствуя боль в каждой косточке, она устало опустилась на обочину тротуара и принялась за драгоценный завтрак. Она сидела, жевала доставшуюся ей как награда еду, разглядывая толпившихся вокруг людей. И вдруг подумала, как же она сама должна сейчас выглядеть — уставшая, вся в грязи и копоти, пропахшая дымом и потом, в мятой и изодранной одежде. Волосы в беспорядке торчали грязными космами, шляпа и шпильки потерялись во время бегства. На руках грязные, бывшие когда-то белыми перчатки.
Отдыхая, она наблюдала за проходившими мимо нее людьми. Многие ждали, чем кончится борьба с огнем в южной части Маркет-стрит, уповая на чудо, которое сохранит их дом, куда они смогут вернуться. Другие бесстрастно наблюдали за происходящим вокруг, выжидая момент, чтобы начать грабить среди руин. Многие, спасаясь бегством из города, проходили по Юнион-сквер к парому, чтобы переправиться в Окленд. Сейчас это была единственная реальная возможность выбраться из Сан-Франциско. Лорел следовало бы также воспользоваться ею, но сначала она должна была убедиться, что Брендон в безопасности. По иронии судьбы, именно в тот момент, когда она мучительно думала о Брендоне, на нее буквально наткнулся судья Генри. Старый джентльмен повернулся, чтобы извиниться, и, узнав Лорел, остолбенел от изумления.
— Миссис Прескотт? Вы ли это?
Лорел, зная, в каком она сейчас виде, устало улыбнулась и смущенно кивнула головой.
— Здравствуйте, судья Генри. Не хотите ли присоединиться ко мне? Завтрак у меня неприхотливый, но я с удовольствием разделю его с вами.
Генри отрицательно покачал головой.
— Нет, благодарю вас. Дитя мое, что вы здесь делаете?
— Я пытаюсь добраться домой, но это у меня получается очень медленно.
— Тогда вы, должно быть, видели Брендона? Как он?
Лорел уставилась на него, удивляясь, не ослышалась ли она? Или она чего-то не поняла? Она собралась повторить ему, что пытается добраться домой, но он опередил ее.
— Не могу вам описать, как я встревожился, когда сегодня утром его тело погрузили в фургон. Я был уверен, что он мертв!
Лорел похолодела. Большими, округлившимися глазами на мгновенно побледневшем лице она смотрела на Генри.
— О Господи! О нет! Пожалуйста, нет!
Судья, вдруг поняв, что совершил роковую ошибку, опустился около нее на колени.
— Миссис Прескотт, после того как произошло землетрясение, вы Брендона не видели?
Он повторил вопрос дважды, прежде чем получил ответ. У нее стучали зубы и, взглянув на него, она в полуобморочном состоянии прошептала:
— Нет, не видела.
Не зная, как себя вести и что делать, он тронул ее за плечо.
— Я, наверное, поторопился. Если как следует подумать, то Брендон мог быть просто без сознания. Я находился слишком далеко, чтобы хорошо разглядеть.
— Расскажите мне все! Расскажите, что произошло, — умоляла она, трясущимися ладонями хватая его за руку.
— Мы были вместе в моем клубе, когда началось землетрясение. Я только вышел из комнаты купить сигары, как все вокруг начало качаться и падать. В первые минуты я не понял, что происходит, а когда все кончилось, одна сторона здания была целиком разрушена, включая и ту комнату, где я оставил вашего мужа. Рухнул потолок, и Брендон оказался в ловушке, где-то под обломками двух межэтажных перекрытий. Несколько парней немедленно начали его раскапывать. На это потребовалось время. Боясь, что оставшаяся часть здания тоже может обвалиться, те из нас, кто ничем не мог помочь, ждали снаружи. Потом Брендона вынесли, погрузили в фургон и вместе с другими ранеными отправили в больницу.
— Вы действительно его видели? — Обезумевшая от горя Лорел искала хоть какую-нибудь зацепку.
— Да, видел.
— Куда они его увезли? В какую больницу? — спросила она, с усилием поднимаясь на ноги.
— В центральную, думаю.
— Как отсюда добраться до Центральной? — испуганно допытывалась она, пытаясь вытереть слезы с грязных щек, но измазав их еще больше.
— Милая женщина, — судья кинулся к Лорел, — и не думайте идти туда сейчас! Это слишком далеко, чтобы дойти туда в вашем положении, в такой давке, среди огня!
— Конечно, я пойду, судья Генри! Я должна его найти. Поймите, мне непременно надо его найти, непременно!
— Но это же в нескольких кварталах отсюда, за Домом Техники! Не мчаться же вам туда пешком! Лучше вернуться домой и подождать, когда из больницы свяжутся с вами. Я уверен, там прекрасно о нем позаботятся.
Лорел пристально и грустно посмотрела на него.
— Если он еще жив, судья Генри. Возможно, он уже умер, как вы сказали. Если Брендон ранен, он, может быть, нуждается в моей помощи. Если нет… Мне необходимо все выяснить. — Безнадежные рыдания не дали ей продолжать.
— Какое горе, дорогое дитя!
Ни за что на свете не сказал бы судья Генри, о чем они с Брендоном говорили в клубе. Ей столько досталось, не хватало еще узнать, что они с Брендоном в действительности не женаты. Он искренне молился, чтобы Брендон был жив. Но если нет, то надеялся, что Лорел никогда не узнает об их разговоре.
Все мысли и силы Лорел устремились к одной цели — добраться до этой больницы. Брендон ранен! Она нужна ему! Надо найти его, поддержать, утешить, убедиться, что он жив! Но в глубине души ее не покидал страх, что его, может, нет в живых.
— Нет!
Решительно, стараясь твердо держаться на ногах, преодолевая усталость, она неуклонно шла вперед. Отчаяние придавало силы ослабевшему телу.
— Я отказываюсь верить, что он умер! Брендон жив! Он должен быть жив!
Она проталкивалась через забившую улицы толпу назад к Маркет-стрит, все время повторяя, как молитву надежды, одни и те же слова: «Он жив! Он жив! Он должен быть жив! О Боже, сделай так, чтобы он был жив!»
«Я умру, если его нет!» — горько рыдало все ее существо.
Как ей удалось пройти так далеко по Маркет-стрит, было загадкой и для Лорел, и для солдат и полицейских, которые, в конце концов, остановили ее. Уже больше часа Маркет-стрит была настоящей линией обороны против чудовищно злобного врага, линией фронта, которую измученные пожарные удерживали с безумной отвагой, ежесекундно рискуя жизнью. Вся южная часть улицы представляла собой страшную картину огненного ада. Горящие обломки перелетали на северную сторону, грозя перенести пожар сюда, и раз за разом пожарные сбивали пламя. Они доблестно боролись, но не могли сладить с огнем.
Ситуация усложнялась еще и тем, что пожар в восточной части у доков, который раньше удалось погасить, вдруг опять взревел к северу от линий обороны Маркет-стрит. В западной части стремительно распространившиеся пожары угрожали району Мишн. Некоторое время весь участок Маркет был объят пламенем. И именно сюда пыталась прорваться обезумевшая от горя Лорел.
Она не заметила, как поредела толпа. Не заметила, что в последних кварталах остались в основном только солдаты и пожарные. Она была одержима одной мыслью: добраться до больницы, до Брендона, сквозь ужасную стихию, бушующую рядом с ней.
Ослепляли языки пламени, удушающий жар сильно стягивал кожу на лице, она чувствовала, как покрывается волдырями. Пот, появляясь, мгновенно испарялся. Вокруг летали искры, несколько раз на ней занималась юбка, но она сбивала пламя и продолжала идти, не замечая боли в обожженных ладонях. Одежда посерела от пепла. Слезы высохли, оставив на лице грязные полосы, волосы опалились. Обезумев, билась в клетке Сэсси. Лорел с каждым шагом все труднее становилось нести ее, но жалость не позволяла бросить кошку.
Она была уже напротив почты, пройдя две трети пути, когда ее все же задержали. Молодой солдат страшно удивился, что ее никто не остановил и она ухитрилась пройти так далеко.
— Леди, вы что, спятили? — закричал он. — Куда вас несет? Вы ведь идете прямо в пекло!
Схватив Лорел за руку, он повел ее в обратную сторону.
Силы Лорел были на исходе, но она тем не менее пыталась вырваться.
— Пустите! Дайте пройти! — пронзительно закричала она, возмущаясь, что ее остановили, когда она прошла уже основную часть пути и так близка к цели. — Мне необходимо в больницу! Необходимо! Пожалуйста! Помогите!
Находясь на грани истерики от страха, тревоги и усталости, она вдруг оступилась. Молодой человек успел подхватить ее, но она все же подвернула лодыжку и вскрикнула от острой боли.
Глаза солдата округлились, когда он посмотрел на ее живот.
— О Боже, леди! — жалобно простонал он. — Не делайте этого при мне! Я никогда не принимал младенцев и не хотел бы этого делать. Я даже не хочу собственных детей! Вам очень плохо? — нерешительно спросил он, после того, как помог ей доковылять до ступенек жилого дома и осторожно усадил.
Лорел не знала, плакать ли ей сейчас над своими бедами или смеяться, глядя на испуганное лицо молодого человека.
— Это не младенец, это лодыжка! Я подвернула ногу, спасибо за помощь.
Облегчение, отразившееся на его лице, в другой обстановке могло бы вызвать улыбку.
— Но вы же сказали, что вам нужно в больницу! — отпарировал он. — Что мне оставалось предположить?
— Я действительно хотела попасть в больницу. Моего мужа ранило сегодня при первом толчке. Мне нужно его найти! — Лорел подняла на него умоляющий взгляд. — Пожалуйста! Помогите мне!
Полные слез лавандовые глаза, дрожащий подбородок пробудили в нем сочувствие.
— Вы думаете, что он в Центральной больнице? — спросил он и, когда она кивнула, помрачнел. — Она разрушена утром до основания, всех пациентов перевезли в Дом Техники.
— Поможете мне попасть туда?
— Леди, Дом Техники сгорел дотла час тому назад! Он вспыхнул, как факел, и в течение пятнадцати минут его не стало.
Страшные вести ударили ее точно обухом по голове. У нее перехватило дыхание, неистово закружилась голова. Она не хотела этому верить! Надежды, которые она лелеяла на протяжении всего долгого кошмарного пути, разом рухнули.
— Леди! Леди! — горячо умолял солдат, похлопывая ее по щекам. — Пожалуйста, не падайте в обморок, мэм! Если ваш муж был там, его вместе с другими пациентами перевезли в Парк Золотых Ворот.
Снова мелькнула робкая надежда.
— Всех сумели перевезти? — тихо спросила она.
Юноша энергично закивал головой.
— Всех, кроме нескольких умерших.
Слова, которыми он хотел ее ободрить, пронзили сердце острой болью, ей стало страшно. Что, если Брендон был мертв? И от него теперь ничего не осталось, кроме кучки пепла? Неужели у нее нет даже маленького утешения увидеть опять любимое лицо? Еще хуже, если им только показалось, что он мертв, и он сгорел заживо — беспомощный, слабый, не в состоянии спастись сам.
Ужас охватил Лорел, ей стало трудно дышать.
Знакомый голос заставил ее немного прийти в себя.
— Миссис Прескотт! — произнес низкий голос с ирландским акцентом. — Господи, да что же это вы здесь делаете? Я-то думал, что вы сейчас дома, в безопасности.
Полицейский склонился к ней, и Лорен, не успев подумать, бросилась в его объятия. Истерически рыдая, она пыталась все рассказать, но только молодой солдат помог уяснить ситуацию.
— Ох, все ясно, я понял.. Ну теперь, миссис Прескотт, нам нужно вывести вас отсюда на дорогу в Парк Золотых Ворот.
Оставаться здесь было очень опасно, весь район стремительно со всех сторон охватывали яростные пожары. Мерфи помог Лорел подняться на ноги и удивился, когда она, вскрикнув от боли, упала ему на руки.
— Это ее лодыжка, сэр, — поспешил объяснить солдат.
Уставший, грязный с головы до ног, весь в пепле и саже, Райен Мерфи поднял Лорел на руки и понес.
— Хватай-ка кота, сумку и давай двигаться, — сказал он юноше.
— Все будет хорошо, малышка. Успокойтесь, не волнуйтесь, — прошептал он Лорел, голова которой доверчиво лежала на его широкой груди. — Райен Мерфи не допустит, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Уставшая, она почувствовала облегчение, доверившись его сильным рукам. Ему всем сердцем было жаль ее, похожую сейчас на чумазого беспризорного ребенка, а не на богатую леди. Кто бы подумал, что это маленькое, хрупкое существо окажется таким сильным, решительным и мужественным? В этот несчастный день она, как многие, попав в беду, встретила ее с мужеством, достойным восхищения. Даже сейчас, с больной ногой, беременная, до предела измученная душой и телом, она изо всех сил старалась идти дальше.
Впервые за эти ужасные часы у Лорел появилась возможность расслабиться, сделать передышку, разрешить кому-то позаботиться о ней. Они шли назад по Маркет-стрит, мимо снующих солдат и пожарных. Наконец они добрались до угла Пауэл-стрит, где высился, как страж, громадный Флад-Билдинг, еще не тронутый огнем, который уже уничтожил большой торговый центр Эмпориум, стоявший напротив через улицу. Пройдя несколько кварталов севернее Маркет-стрит, они остановились.
— Оставайтесь здесь и ждите меня, миссис Прескотт. Я обязательно вернусь, а потом уже мы разойдемся в разные стороны, — сказал сержант Мерфи и, оставив Лорел на попечение солдата, ушел.
Отсутствовал он очень долго, но Лорел и ее молодой спутник терпеливо ждали. Она так никогда и не узнает, как это Мерфи удалось, но он вернулся с фургоном, в котором уже находилось несколько таких же беженцев. Хотя бедная лошадь, казалось, готова была рухнуть от усталости, и мрачный, раздраженный возница смотрел волком, для Лорел эта повозка была самым прекрасным зрелищем за долгий ужасный день.
— Ваша карета ждет, прекрасная леди, — широко улыбаясь, сказал Мерфи. — Готова доставить вас в Парк Золотых Ворот. — И он заботливо помог ей забраться в фургон.
— Еще раз большое спасибо, сержант Мерфи, — сказала Лорел, благодаря его улыбкой и взглядом и пожимая огромную руку.
— Поезжайте прямо в парк, найдите мужа и оставайтесь там до тех пор, пока не минует опасность, — добродушно, проворчал он. — У меня в жизни есть и другие дела, кроме того, чтобы целый день спасать прекрасных женщин.
На всю жизнь запомнила Лорел махавшего ей Райена Мерфи, грязную, рваную голубую форму, сияющую белозубую улыбку на чумазом лице, зеленые глаза, лучащиеся и жизнерадостные в этот самый мрачный день ее жизни.
ГЛАВА 22
На подъемах и спусках крутых улиц толпились беженцы, тащившие все наиболее ценное из нажитого добра. Двое, мужчина и женщина, которым, вероятно, пришлось долго упорно работать, чтобы приобрести пианино, теперь пытались поднять в гору этот предмет роскоши. Другая семья несла на плечах длинную приставную лестницу, привязав к ней свои пожитки. Многие, подобно Лорел, несли и вели любимых животных: кошек, собак, птиц в клетках и даже аквариумы.
Но как бы ни ухитрялись эти люди забрать как можно больше, львиная доля их имущества оставалась на волю судьбы и огня. Казалось нелепым, но то ли по привычке, то ли из предосторожности некоторые находили время запереть двери перед уходом. А там, где они были распахнуты, зияющая за ними чернота казалась символом безнадежности.
Большинство, как Лорел, шли пешком. При землетрясении погибло и было ранено очень много животных. Часть из них, поддавшись панике, ранили сами себя. Другие в испуге разбежались. Лошади были в большом дефиците. У немногих счастливых обладателей фургонов и колясок с лошадьми они быстро были реквизированы для нужд городских властей и больниц. Те же, кому удалось избежать временной мобилизации, требовали возмутительные суммы за перевозку людей и имущества в безопасные места.
Когда Лорел наконец добралась до Маркет-стрит, ее взору открылась картина абсолютного хаоса. Толпы людей заполняли улицы. При свете дня, несмотря на грозные предупреждения полиции, были разграблены магазины. Солдаты получили приказ расстреливать мародеров на месте. Но грабителям казалось, что стоит рисковать, поскольку солдаты в основном были заняты на пожаре и на охране важных объектов: банков, почты, монетного двора, и некоторые из них поплатились за это жизнью. Осторожно пробираясь среди сотен людей, Лорел вдруг заметила, как из дверей ближайшего дома стремительно выбежал молодой человек с украденными вещами в руках. Резкий звук выстрела перекрыл гул толпы. Во внезапно наступившей тишине потрясенные зрители, не веря своим глазам, увидели, как грабитель, еще сжимая в руках награбленное, падал лицом вниз на мостовую. За охапку тряпья он отдал жизнь. Лорел отвернулась, и ее сильно стошнило в водосточный желоб. Она прислонилась к фонарному столбу, ожидая, чтобы прошел приступ головокружения.
Безжалостный, прожорливый огонь приближался к Маркет-стрит. Цепочки полицейских и солдат оттесняли людей назад через северную часть улицы, которая должна была стать очередной линией защиты — здесь устанавливали динамитные шашки.
Постепенно Лорел пришла в себя и побрела дальше в том же направлении. Она почувствовала огромное облегчение, когда ей удалось уйти на достаточное расстояние от прямой угрозы сгореть заживо. Несколько часов она прожила в страшной тревоге и теперь могла позволить себе немного отдышаться. И, хотя в воздухе было по-прежнему полно копоти и дыма, ощущение неуверенности и страха, что она идет не туда и может попасть в один из пожаров, прошло. Сейчас она в безопасности. Конечно, люди в состоянии побороть пожар в южной части Маркет-стрит. Попытки применить динамит наверняка будут успешными!
Лорел двигалась вместе с толпой вниз по Стоктон-стрит к Юнион-сквер. Остановившись около бакалейной лавки, она с изумлением увидела, как двое солдат следили за организованной раздачей продуктов. Это было, конечно, лучше, чем разбой, свидетелем которого она стала. Лорел мучил голод, какого ей никогда прежде не доводилось испытывать, поэтому она молча присоединилась к цепочке людей и вместе со всеми стала ждать своей очереди. Из толпы она выбралась с булкой, ломтиком сыра, бутылкой оранжада и двумя авокадо. Вчера она была в состоянии купить в десять раз больше, а сейчас была счастлива, что у нее по крайней мере есть чем заполнить урчащий желудок.
На Юнион-сквер Лорел влилась в толпу. Чувствуя боль в каждой косточке, она устало опустилась на обочину тротуара и принялась за драгоценный завтрак. Она сидела, жевала доставшуюся ей как награда еду, разглядывая толпившихся вокруг людей. И вдруг подумала, как же она сама должна сейчас выглядеть — уставшая, вся в грязи и копоти, пропахшая дымом и потом, в мятой и изодранной одежде. Волосы в беспорядке торчали грязными космами, шляпа и шпильки потерялись во время бегства. На руках грязные, бывшие когда-то белыми перчатки.
Отдыхая, она наблюдала за проходившими мимо нее людьми. Многие ждали, чем кончится борьба с огнем в южной части Маркет-стрит, уповая на чудо, которое сохранит их дом, куда они смогут вернуться. Другие бесстрастно наблюдали за происходящим вокруг, выжидая момент, чтобы начать грабить среди руин. Многие, спасаясь бегством из города, проходили по Юнион-сквер к парому, чтобы переправиться в Окленд. Сейчас это была единственная реальная возможность выбраться из Сан-Франциско. Лорел следовало бы также воспользоваться ею, но сначала она должна была убедиться, что Брендон в безопасности. По иронии судьбы, именно в тот момент, когда она мучительно думала о Брендоне, на нее буквально наткнулся судья Генри. Старый джентльмен повернулся, чтобы извиниться, и, узнав Лорел, остолбенел от изумления.
— Миссис Прескотт? Вы ли это?
Лорел, зная, в каком она сейчас виде, устало улыбнулась и смущенно кивнула головой.
— Здравствуйте, судья Генри. Не хотите ли присоединиться ко мне? Завтрак у меня неприхотливый, но я с удовольствием разделю его с вами.
Генри отрицательно покачал головой.
— Нет, благодарю вас. Дитя мое, что вы здесь делаете?
— Я пытаюсь добраться домой, но это у меня получается очень медленно.
— Тогда вы, должно быть, видели Брендона? Как он?
Лорел уставилась на него, удивляясь, не ослышалась ли она? Или она чего-то не поняла? Она собралась повторить ему, что пытается добраться домой, но он опередил ее.
— Не могу вам описать, как я встревожился, когда сегодня утром его тело погрузили в фургон. Я был уверен, что он мертв!
Лорел похолодела. Большими, округлившимися глазами на мгновенно побледневшем лице она смотрела на Генри.
— О Господи! О нет! Пожалуйста, нет!
Судья, вдруг поняв, что совершил роковую ошибку, опустился около нее на колени.
— Миссис Прескотт, после того как произошло землетрясение, вы Брендона не видели?
Он повторил вопрос дважды, прежде чем получил ответ. У нее стучали зубы и, взглянув на него, она в полуобморочном состоянии прошептала:
— Нет, не видела.
Не зная, как себя вести и что делать, он тронул ее за плечо.
— Я, наверное, поторопился. Если как следует подумать, то Брендон мог быть просто без сознания. Я находился слишком далеко, чтобы хорошо разглядеть.
— Расскажите мне все! Расскажите, что произошло, — умоляла она, трясущимися ладонями хватая его за руку.
— Мы были вместе в моем клубе, когда началось землетрясение. Я только вышел из комнаты купить сигары, как все вокруг начало качаться и падать. В первые минуты я не понял, что происходит, а когда все кончилось, одна сторона здания была целиком разрушена, включая и ту комнату, где я оставил вашего мужа. Рухнул потолок, и Брендон оказался в ловушке, где-то под обломками двух межэтажных перекрытий. Несколько парней немедленно начали его раскапывать. На это потребовалось время. Боясь, что оставшаяся часть здания тоже может обвалиться, те из нас, кто ничем не мог помочь, ждали снаружи. Потом Брендона вынесли, погрузили в фургон и вместе с другими ранеными отправили в больницу.
— Вы действительно его видели? — Обезумевшая от горя Лорел искала хоть какую-нибудь зацепку.
— Да, видел.
— Куда они его увезли? В какую больницу? — спросила она, с усилием поднимаясь на ноги.
— В центральную, думаю.
— Как отсюда добраться до Центральной? — испуганно допытывалась она, пытаясь вытереть слезы с грязных щек, но измазав их еще больше.
— Милая женщина, — судья кинулся к Лорел, — и не думайте идти туда сейчас! Это слишком далеко, чтобы дойти туда в вашем положении, в такой давке, среди огня!
— Конечно, я пойду, судья Генри! Я должна его найти. Поймите, мне непременно надо его найти, непременно!
— Но это же в нескольких кварталах отсюда, за Домом Техники! Не мчаться же вам туда пешком! Лучше вернуться домой и подождать, когда из больницы свяжутся с вами. Я уверен, там прекрасно о нем позаботятся.
Лорел пристально и грустно посмотрела на него.
— Если он еще жив, судья Генри. Возможно, он уже умер, как вы сказали. Если Брендон ранен, он, может быть, нуждается в моей помощи. Если нет… Мне необходимо все выяснить. — Безнадежные рыдания не дали ей продолжать.
— Какое горе, дорогое дитя!
Ни за что на свете не сказал бы судья Генри, о чем они с Брендоном говорили в клубе. Ей столько досталось, не хватало еще узнать, что они с Брендоном в действительности не женаты. Он искренне молился, чтобы Брендон был жив. Но если нет, то надеялся, что Лорел никогда не узнает об их разговоре.
Все мысли и силы Лорел устремились к одной цели — добраться до этой больницы. Брендон ранен! Она нужна ему! Надо найти его, поддержать, утешить, убедиться, что он жив! Но в глубине души ее не покидал страх, что его, может, нет в живых.
— Нет!
Решительно, стараясь твердо держаться на ногах, преодолевая усталость, она неуклонно шла вперед. Отчаяние придавало силы ослабевшему телу.
— Я отказываюсь верить, что он умер! Брендон жив! Он должен быть жив!
Она проталкивалась через забившую улицы толпу назад к Маркет-стрит, все время повторяя, как молитву надежды, одни и те же слова: «Он жив! Он жив! Он должен быть жив! О Боже, сделай так, чтобы он был жив!»
«Я умру, если его нет!» — горько рыдало все ее существо.
Как ей удалось пройти так далеко по Маркет-стрит, было загадкой и для Лорел, и для солдат и полицейских, которые, в конце концов, остановили ее. Уже больше часа Маркет-стрит была настоящей линией обороны против чудовищно злобного врага, линией фронта, которую измученные пожарные удерживали с безумной отвагой, ежесекундно рискуя жизнью. Вся южная часть улицы представляла собой страшную картину огненного ада. Горящие обломки перелетали на северную сторону, грозя перенести пожар сюда, и раз за разом пожарные сбивали пламя. Они доблестно боролись, но не могли сладить с огнем.
Ситуация усложнялась еще и тем, что пожар в восточной части у доков, который раньше удалось погасить, вдруг опять взревел к северу от линий обороны Маркет-стрит. В западной части стремительно распространившиеся пожары угрожали району Мишн. Некоторое время весь участок Маркет был объят пламенем. И именно сюда пыталась прорваться обезумевшая от горя Лорел.
Она не заметила, как поредела толпа. Не заметила, что в последних кварталах остались в основном только солдаты и пожарные. Она была одержима одной мыслью: добраться до больницы, до Брендона, сквозь ужасную стихию, бушующую рядом с ней.
Ослепляли языки пламени, удушающий жар сильно стягивал кожу на лице, она чувствовала, как покрывается волдырями. Пот, появляясь, мгновенно испарялся. Вокруг летали искры, несколько раз на ней занималась юбка, но она сбивала пламя и продолжала идти, не замечая боли в обожженных ладонях. Одежда посерела от пепла. Слезы высохли, оставив на лице грязные полосы, волосы опалились. Обезумев, билась в клетке Сэсси. Лорел с каждым шагом все труднее становилось нести ее, но жалость не позволяла бросить кошку.
Она была уже напротив почты, пройдя две трети пути, когда ее все же задержали. Молодой солдат страшно удивился, что ее никто не остановил и она ухитрилась пройти так далеко.
— Леди, вы что, спятили? — закричал он. — Куда вас несет? Вы ведь идете прямо в пекло!
Схватив Лорел за руку, он повел ее в обратную сторону.
Силы Лорел были на исходе, но она тем не менее пыталась вырваться.
— Пустите! Дайте пройти! — пронзительно закричала она, возмущаясь, что ее остановили, когда она прошла уже основную часть пути и так близка к цели. — Мне необходимо в больницу! Необходимо! Пожалуйста! Помогите!
Находясь на грани истерики от страха, тревоги и усталости, она вдруг оступилась. Молодой человек успел подхватить ее, но она все же подвернула лодыжку и вскрикнула от острой боли.
Глаза солдата округлились, когда он посмотрел на ее живот.
— О Боже, леди! — жалобно простонал он. — Не делайте этого при мне! Я никогда не принимал младенцев и не хотел бы этого делать. Я даже не хочу собственных детей! Вам очень плохо? — нерешительно спросил он, после того, как помог ей доковылять до ступенек жилого дома и осторожно усадил.
Лорел не знала, плакать ли ей сейчас над своими бедами или смеяться, глядя на испуганное лицо молодого человека.
— Это не младенец, это лодыжка! Я подвернула ногу, спасибо за помощь.
Облегчение, отразившееся на его лице, в другой обстановке могло бы вызвать улыбку.
— Но вы же сказали, что вам нужно в больницу! — отпарировал он. — Что мне оставалось предположить?
— Я действительно хотела попасть в больницу. Моего мужа ранило сегодня при первом толчке. Мне нужно его найти! — Лорел подняла на него умоляющий взгляд. — Пожалуйста! Помогите мне!
Полные слез лавандовые глаза, дрожащий подбородок пробудили в нем сочувствие.
— Вы думаете, что он в Центральной больнице? — спросил он и, когда она кивнула, помрачнел. — Она разрушена утром до основания, всех пациентов перевезли в Дом Техники.
— Поможете мне попасть туда?
— Леди, Дом Техники сгорел дотла час тому назад! Он вспыхнул, как факел, и в течение пятнадцати минут его не стало.
Страшные вести ударили ее точно обухом по голове. У нее перехватило дыхание, неистово закружилась голова. Она не хотела этому верить! Надежды, которые она лелеяла на протяжении всего долгого кошмарного пути, разом рухнули.
— Леди! Леди! — горячо умолял солдат, похлопывая ее по щекам. — Пожалуйста, не падайте в обморок, мэм! Если ваш муж был там, его вместе с другими пациентами перевезли в Парк Золотых Ворот.
Снова мелькнула робкая надежда.
— Всех сумели перевезти? — тихо спросила она.
Юноша энергично закивал головой.
— Всех, кроме нескольких умерших.
Слова, которыми он хотел ее ободрить, пронзили сердце острой болью, ей стало страшно. Что, если Брендон был мертв? И от него теперь ничего не осталось, кроме кучки пепла? Неужели у нее нет даже маленького утешения увидеть опять любимое лицо? Еще хуже, если им только показалось, что он мертв, и он сгорел заживо — беспомощный, слабый, не в состоянии спастись сам.
Ужас охватил Лорел, ей стало трудно дышать.
Знакомый голос заставил ее немного прийти в себя.
— Миссис Прескотт! — произнес низкий голос с ирландским акцентом. — Господи, да что же это вы здесь делаете? Я-то думал, что вы сейчас дома, в безопасности.
Полицейский склонился к ней, и Лорен, не успев подумать, бросилась в его объятия. Истерически рыдая, она пыталась все рассказать, но только молодой солдат помог уяснить ситуацию.
— Ох, все ясно, я понял.. Ну теперь, миссис Прескотт, нам нужно вывести вас отсюда на дорогу в Парк Золотых Ворот.
Оставаться здесь было очень опасно, весь район стремительно со всех сторон охватывали яростные пожары. Мерфи помог Лорел подняться на ноги и удивился, когда она, вскрикнув от боли, упала ему на руки.
— Это ее лодыжка, сэр, — поспешил объяснить солдат.
Уставший, грязный с головы до ног, весь в пепле и саже, Райен Мерфи поднял Лорел на руки и понес.
— Хватай-ка кота, сумку и давай двигаться, — сказал он юноше.
— Все будет хорошо, малышка. Успокойтесь, не волнуйтесь, — прошептал он Лорел, голова которой доверчиво лежала на его широкой груди. — Райен Мерфи не допустит, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Уставшая, она почувствовала облегчение, доверившись его сильным рукам. Ему всем сердцем было жаль ее, похожую сейчас на чумазого беспризорного ребенка, а не на богатую леди. Кто бы подумал, что это маленькое, хрупкое существо окажется таким сильным, решительным и мужественным? В этот несчастный день она, как многие, попав в беду, встретила ее с мужеством, достойным восхищения. Даже сейчас, с больной ногой, беременная, до предела измученная душой и телом, она изо всех сил старалась идти дальше.
Впервые за эти ужасные часы у Лорел появилась возможность расслабиться, сделать передышку, разрешить кому-то позаботиться о ней. Они шли назад по Маркет-стрит, мимо снующих солдат и пожарных. Наконец они добрались до угла Пауэл-стрит, где высился, как страж, громадный Флад-Билдинг, еще не тронутый огнем, который уже уничтожил большой торговый центр Эмпориум, стоявший напротив через улицу. Пройдя несколько кварталов севернее Маркет-стрит, они остановились.
— Оставайтесь здесь и ждите меня, миссис Прескотт. Я обязательно вернусь, а потом уже мы разойдемся в разные стороны, — сказал сержант Мерфи и, оставив Лорел на попечение солдата, ушел.
Отсутствовал он очень долго, но Лорел и ее молодой спутник терпеливо ждали. Она так никогда и не узнает, как это Мерфи удалось, но он вернулся с фургоном, в котором уже находилось несколько таких же беженцев. Хотя бедная лошадь, казалось, готова была рухнуть от усталости, и мрачный, раздраженный возница смотрел волком, для Лорел эта повозка была самым прекрасным зрелищем за долгий ужасный день.
— Ваша карета ждет, прекрасная леди, — широко улыбаясь, сказал Мерфи. — Готова доставить вас в Парк Золотых Ворот. — И он заботливо помог ей забраться в фургон.
— Еще раз большое спасибо, сержант Мерфи, — сказала Лорел, благодаря его улыбкой и взглядом и пожимая огромную руку.
— Поезжайте прямо в парк, найдите мужа и оставайтесь там до тех пор, пока не минует опасность, — добродушно, проворчал он. — У меня в жизни есть и другие дела, кроме того, чтобы целый день спасать прекрасных женщин.
На всю жизнь запомнила Лорел махавшего ей Райена Мерфи, грязную, рваную голубую форму, сияющую белозубую улыбку на чумазом лице, зеленые глаза, лучащиеся и жизнерадостные в этот самый мрачный день ее жизни.
ГЛАВА 22
Брендон пришел в себя. Страшно болела голова. Он обнаружил, что лежит на каком-то одеяле, уставившись в потолок Дома Техники. Как он оказался здесь? Последнее, что он помнил, это как его вытаскивали из-под обломков клуба судьи Генри в нижней части города.
Осматриваясь, он видел снующих среди ада врачей и сестер. Дом был переполнен больными и ранеными, они лежали повсюду, даже на полу. Вдоль дальней стены рабочие разгружали книги и вещи, перевезенные на хранение из зданий нижней части города. В задней половине, вдали от раненых, был устроен временный морг.
В течение нескольких минут, пока он тихо лежал, слушая разговоры вокруг себя, он узнал, что Центральная больница была уничтожена землетрясением, а все больные и персонал перебрались через улицу в Дом Техники. Деловому центру города нанесен очень сильный ущерб, а сейчас в разных частях Сан-Франциско бушуют пожары. Армия с помощью динамитных шашек пытается бороться с огнем.
Чем больше он слушал, тем больше начинал тревожиться. Уходя из дому прошлой ночью и оставляя Лорел одну, разве мог он предположить, что такое может случиться! Он должен вернуться домой, к ней, и убедиться, что она и ребенок в безопасности.
Брендон пытался сесть, но резкая боль в боку заставила его задохнуться и застонать.
— Эй, молодой человек! Не двигайтесь, пока я не сделаю вам перевязку.
Брендон поднял глаза и увидел стоящего над ним врача в белом халате.
— Мне надо домой — узнать, как там жена, — пробурчал Брендон.
Опустившись на колени, доктор размотал широкую ленту бинта.
— Вы должны тихо лежать и делать что говорят, а то кончите тем, что свалитесь где-нибудь на улице, — грубовато сказал он. — Вот сделаем перевязку, тогда подумаем, как вам вернуться домой. Где вы живете?
— Ноб-Хилл. Этот район пострадал, вы что-нибудь знаете?
— Судя по тому, что я слышал, вроде бы разбились окна, и обрушились дымоходы — и все. В нижней части города и в торговом районе урон намного больше.
— А пожары? — с тревогой спросил Брендон.
— Больше всего в южной части Маркет. В районе Ноб и Рашн-Хиллс пожаров нет. Вероятно, ваша жена находится сейчас в лучшем положении, чем вы. Но и вам все-таки повезло — на ребрах только ушибы и трещины, переломов нет, и легкие не задеты. И с шишкой на голове могло быть хуже. Как у вас со зрением? Не затуманено?
Закончив бинтовать ему грудь, доктор принялся обследовать опухоль на голове.
Брендон поморщился от боли.
— Со зрением у меня все в порядке, но очень сильная головная боль.
— Ничего удивительного, — последовал неутешительный ответ. — Время от времени у вас могут возникать небольшие головокружения. Я бы посоветовал вам немного отдохнуть, прежде чем отправляться домой, так как, похоже, придется идти туда пешком. Улицы очень сильно пострадали, да большая часть транспортных средств передана в распоряжение властей.
— Моя жена дома одна и, скорее всего, в панике. Я очень волнуюсь за нее, она ждет ребенка.
Доктор сочувственно покачал головой, но сказал:
— Не будет ничего хорошего, если вы сейчас броситесь выбираться отсюда, тем более что вряд ли вам удастся успешно пройти эту улицу. Успокойтесь, отдохните, вы потом скорее доберетесь до дома.
— Спасибо, док. Я признателен вам за помощь.
Но прошло не более сорока пяти минут, как разразилась новая беда. Огонь из Хейлес-Вэли пересек Вэн-Несс, около двух кварталов западнее, и теперь угрожал Дому Техники. Необходимо было срочно эвакуировать раненых. Все имеющиеся в наличии фургоны, тележки и коляски загрузили больными и ранеными для перевозки их в Парк Золотых Ворот. Критичность ситуации побуждала всех к действию, не считаясь с реальными возможностями. Легко раненые помогали врачам и сестрам выносить к транспорту сильно пострадавших. Несмотря на боль в голове, Брендон работал бок о бок с персоналом госпиталя, лихорадочно пытаясь погрузить последних больных, прежде чем огонь доберется до них. Пламя уже лизало стропила, когда, наконец, был отправлен последний пациент. Пожар вынудил их оставить покойников и вещи, но ни один из живых не был забыт.
Стремясь скорее попасть домой, Брендон отказался ехать в Парк Золотых Ворот, не представляя себе силу стихии, бушевавшей вдоль Маркет-стрит. Это оказалось ошибкой: хотя от парка до дома было бы вдвое дальше и дольше пришлось бы идти пешком, но зато весь маршрут был легче. Вместо этого он оказался в самом центре пожаров, и дорога к дому была чрезвычайно опасна.
Брендон шел в густом дыму, среди пепла и очагов огня, неуклонно пробиваясь на восток по Маркет-стрит. За его спиной за четверть часа обрушился и сгорел дотла Дом Техники. Он шел мимо почты, когда мимо него пробежала группа солдат и пожарных. Неожиданно он оказался втянутым в их ряды. Сердитый полковник схватил его за руку.
— Эй, ты! Пошли с нами! — приказал офицер, толкая Брендона впереди себя.
— Подождите, черт возьми! — зло отреагировал Брендон.
— Некогда! Монетный двор вот-вот загорится!
— Я должен попасть домой к жене. Вы не можете мне приказать!
Полковник жестко усмехнулся.
— Очень даже могу, сынок! Сейчас чрезвычайное положение, введены законы военного времени. Утешься тем, что поможешь спасти золото и деньги правительства Штатов.
Брендон прекрасно понимал затруднительность своего положения. Хотя он отчаянно стремился к Ло-рел, он не мог пойти на риск получить пулю за отказ подчиниться приказу в условиях законов военного времени. Он покорился судьбе и двинулся вместе со всеми к зданию монетного двора.
Следующие несколько часов прошли в такой страшной лихорадке, какая ему и не снилась. Вместе с другими мужчинами он работал, как одержимый, спасая громадное здание. Из подвальных резервуаров они таскали воду на крышу дома, беспрерывно смачивая кровлю, тушили пламя, занимавшееся от искр, летевших с соседних строений. Насколько хватало видимости, город был объят огнем, и только теперь, с высоты птичьего полета, Брендон понял, в каком положении находится Сан-Франциско. Это было воистину страшное и потрясающее зрелище!
В течение нескольких долгих и трудных часов они боролись с огнем — поливали крышу и подоконники, срывали занавески с окон. Само здание было построено из цементных блоков, но если загорится крыша или подоконники, то дом будет опустошен изнутри, погибнет все содержимое. От интенсивного жара от горящих рядом строений полопались стекла в рамах большинства окон. Только героические усилия людей спасли Монетный двор от судьбы, постигшей соседние постройки. К тому времени, когда огонь перекинулся бушевать дальше, Монетный двор стоял весь в рубцах, обуглившийся, как целый.
Как только Брендон подумал, что можно теперь двигаться домой, раздался призыв о помощи со стороны почты, и неутомимый полковник приказал своему очень уставшему войску еще раз идти на выручку.
Брендон боролся с огнем, спасая мокрые почтовые мешки в помещении почты, а в это время Лорел буквально за полквартала от него была остановлена молодым солдатом. Они находились на расстоянии голоса друг от друга, не подозревая об этом, в очередной раз Судьба вмешалась, чтобы разлучить их. Вскоре Лорел уже двигалась в обратном направлениии — искать Брендона в Парке Золотых Ворот. А он еще несколько часов боролся с огнем на почте.
Осматриваясь, он видел снующих среди ада врачей и сестер. Дом был переполнен больными и ранеными, они лежали повсюду, даже на полу. Вдоль дальней стены рабочие разгружали книги и вещи, перевезенные на хранение из зданий нижней части города. В задней половине, вдали от раненых, был устроен временный морг.
В течение нескольких минут, пока он тихо лежал, слушая разговоры вокруг себя, он узнал, что Центральная больница была уничтожена землетрясением, а все больные и персонал перебрались через улицу в Дом Техники. Деловому центру города нанесен очень сильный ущерб, а сейчас в разных частях Сан-Франциско бушуют пожары. Армия с помощью динамитных шашек пытается бороться с огнем.
Чем больше он слушал, тем больше начинал тревожиться. Уходя из дому прошлой ночью и оставляя Лорел одну, разве мог он предположить, что такое может случиться! Он должен вернуться домой, к ней, и убедиться, что она и ребенок в безопасности.
Брендон пытался сесть, но резкая боль в боку заставила его задохнуться и застонать.
— Эй, молодой человек! Не двигайтесь, пока я не сделаю вам перевязку.
Брендон поднял глаза и увидел стоящего над ним врача в белом халате.
— Мне надо домой — узнать, как там жена, — пробурчал Брендон.
Опустившись на колени, доктор размотал широкую ленту бинта.
— Вы должны тихо лежать и делать что говорят, а то кончите тем, что свалитесь где-нибудь на улице, — грубовато сказал он. — Вот сделаем перевязку, тогда подумаем, как вам вернуться домой. Где вы живете?
— Ноб-Хилл. Этот район пострадал, вы что-нибудь знаете?
— Судя по тому, что я слышал, вроде бы разбились окна, и обрушились дымоходы — и все. В нижней части города и в торговом районе урон намного больше.
— А пожары? — с тревогой спросил Брендон.
— Больше всего в южной части Маркет. В районе Ноб и Рашн-Хиллс пожаров нет. Вероятно, ваша жена находится сейчас в лучшем положении, чем вы. Но и вам все-таки повезло — на ребрах только ушибы и трещины, переломов нет, и легкие не задеты. И с шишкой на голове могло быть хуже. Как у вас со зрением? Не затуманено?
Закончив бинтовать ему грудь, доктор принялся обследовать опухоль на голове.
Брендон поморщился от боли.
— Со зрением у меня все в порядке, но очень сильная головная боль.
— Ничего удивительного, — последовал неутешительный ответ. — Время от времени у вас могут возникать небольшие головокружения. Я бы посоветовал вам немного отдохнуть, прежде чем отправляться домой, так как, похоже, придется идти туда пешком. Улицы очень сильно пострадали, да большая часть транспортных средств передана в распоряжение властей.
— Моя жена дома одна и, скорее всего, в панике. Я очень волнуюсь за нее, она ждет ребенка.
Доктор сочувственно покачал головой, но сказал:
— Не будет ничего хорошего, если вы сейчас броситесь выбираться отсюда, тем более что вряд ли вам удастся успешно пройти эту улицу. Успокойтесь, отдохните, вы потом скорее доберетесь до дома.
— Спасибо, док. Я признателен вам за помощь.
Но прошло не более сорока пяти минут, как разразилась новая беда. Огонь из Хейлес-Вэли пересек Вэн-Несс, около двух кварталов западнее, и теперь угрожал Дому Техники. Необходимо было срочно эвакуировать раненых. Все имеющиеся в наличии фургоны, тележки и коляски загрузили больными и ранеными для перевозки их в Парк Золотых Ворот. Критичность ситуации побуждала всех к действию, не считаясь с реальными возможностями. Легко раненые помогали врачам и сестрам выносить к транспорту сильно пострадавших. Несмотря на боль в голове, Брендон работал бок о бок с персоналом госпиталя, лихорадочно пытаясь погрузить последних больных, прежде чем огонь доберется до них. Пламя уже лизало стропила, когда, наконец, был отправлен последний пациент. Пожар вынудил их оставить покойников и вещи, но ни один из живых не был забыт.
Стремясь скорее попасть домой, Брендон отказался ехать в Парк Золотых Ворот, не представляя себе силу стихии, бушевавшей вдоль Маркет-стрит. Это оказалось ошибкой: хотя от парка до дома было бы вдвое дальше и дольше пришлось бы идти пешком, но зато весь маршрут был легче. Вместо этого он оказался в самом центре пожаров, и дорога к дому была чрезвычайно опасна.
Брендон шел в густом дыму, среди пепла и очагов огня, неуклонно пробиваясь на восток по Маркет-стрит. За его спиной за четверть часа обрушился и сгорел дотла Дом Техники. Он шел мимо почты, когда мимо него пробежала группа солдат и пожарных. Неожиданно он оказался втянутым в их ряды. Сердитый полковник схватил его за руку.
— Эй, ты! Пошли с нами! — приказал офицер, толкая Брендона впереди себя.
— Подождите, черт возьми! — зло отреагировал Брендон.
— Некогда! Монетный двор вот-вот загорится!
— Я должен попасть домой к жене. Вы не можете мне приказать!
Полковник жестко усмехнулся.
— Очень даже могу, сынок! Сейчас чрезвычайное положение, введены законы военного времени. Утешься тем, что поможешь спасти золото и деньги правительства Штатов.
Брендон прекрасно понимал затруднительность своего положения. Хотя он отчаянно стремился к Ло-рел, он не мог пойти на риск получить пулю за отказ подчиниться приказу в условиях законов военного времени. Он покорился судьбе и двинулся вместе со всеми к зданию монетного двора.
Следующие несколько часов прошли в такой страшной лихорадке, какая ему и не снилась. Вместе с другими мужчинами он работал, как одержимый, спасая громадное здание. Из подвальных резервуаров они таскали воду на крышу дома, беспрерывно смачивая кровлю, тушили пламя, занимавшееся от искр, летевших с соседних строений. Насколько хватало видимости, город был объят огнем, и только теперь, с высоты птичьего полета, Брендон понял, в каком положении находится Сан-Франциско. Это было воистину страшное и потрясающее зрелище!
В течение нескольких долгих и трудных часов они боролись с огнем — поливали крышу и подоконники, срывали занавески с окон. Само здание было построено из цементных блоков, но если загорится крыша или подоконники, то дом будет опустошен изнутри, погибнет все содержимое. От интенсивного жара от горящих рядом строений полопались стекла в рамах большинства окон. Только героические усилия людей спасли Монетный двор от судьбы, постигшей соседние постройки. К тому времени, когда огонь перекинулся бушевать дальше, Монетный двор стоял весь в рубцах, обуглившийся, как целый.
Как только Брендон подумал, что можно теперь двигаться домой, раздался призыв о помощи со стороны почты, и неутомимый полковник приказал своему очень уставшему войску еще раз идти на выручку.
Брендон боролся с огнем, спасая мокрые почтовые мешки в помещении почты, а в это время Лорел буквально за полквартала от него была остановлена молодым солдатом. Они находились на расстоянии голоса друг от друга, не подозревая об этом, в очередной раз Судьба вмешалась, чтобы разлучить их. Вскоре Лорел уже двигалась в обратном направлениии — искать Брендона в Парке Золотых Ворот. А он еще несколько часов боролся с огнем на почте.