Лайам видел, что Кайра расстроена, и это снимало часть подозрений. В ее короткой семейной жизни случилось что-то такое, что заставило ее думать, будто она нежеланна. Дункан был не никудышным любовником – он вообще не был любовником. Лайам отчаянно хотел, чтобы Кайра сказала что-то такое, что дало бы ему право во всем обвинить Дункана. Неужели Кайра способна так лгать: выйти замуж и не разрешать мужу осуществить брак полностью, а потом объявить себя истинной наследницей его состояния?
– Ты можешь поклясться, что охотно легла к нему в постель?
– Да, первое время это так и было. Потом я стала спать в своей комнате, ожидая, что он придет ко мне, когда захочет еще раз попробовать.
– Ты говоришь, он не был импотентом и ты ему не отказывала, но тогда я просто не понимаю, в чем дело. Мне очень не хочется слушать, но тебе придется рассказать о том, как вы с ним спали.
– Неужели это обязательно?
– Да, потому что пока твои ответы не помогают мне понять ситуацию.
– Дункан хотел, чтобы наша брачная ночь прошла в Арджлине, поэтому после свадебной церемонии оставил меня на кровати одну, а сам спал на полу. Только в первую ночь в Арджлине он лег вместе со мной, поцеловал меня и снял с меня рубашку. – Она содрогнулась. – Он весь дрожал, и я подумала, что это от желания, но потом Дункан положил руку мне на грудь, затрясся, застонал и соскользнул с кровати. При этом он выглядел совершенно больным.
Лайам хмуро изучал ее лицо, наполовину прикрытое длинными волосами. Такая брачная ночь, естественно, должна надолго отбить желание повторить попытку, но едь не на три же месяца!
– У него был озноб?
– Сначала я и сама так подумала, поэтому соскочила с кровати и подбежала к нему. Дункан посмотрел на меня, и, кажется, ему стало еще хуже. Внезапно он закричал, чтобы я оделась, и сам принялся одеваться. При этом он все время бормотал что-то про мерзость, грех и все такое. Когда мы оба оделись, я накрылась одеялом, а он лег поверх одеяла и, похлопав меня по руке, сказал, чтобы я не беспокоилась и что мы попробуем в другой раз. Мы и правда пробовали, но ничего не получалось. Не знаю, моя ли это вина, но он не мог даже дотронуться до меня, потому что его рвало.
И тут Лайам все понял. Когда он жил в монастыре, то пару раз видел мужчину, который избивал себя в кровь за чувство вожделения, которое считал страшным грехом. Похоже, Дункан страдал чем-то подобным, и даже влечение к законной жене приводило к пароксизму вины.
– Кайра, скажи, тебе было хорошо со мной? – тихо спросил он и, окунув в таз с водой полотенце, бережно смыл слезы с ее лица.
– Хорошо, очень, но ты… ну, ты ублажил бы так любую женщину.
Он вздохнул и прижался к ней лбом.
– Нет, я никогда не смог бы, если бы девица вызывала у меня рвоту.
– Тогда что же случилось у нас с Дунканом?
– Не могу сказать с уверенностью, потому что не был знаком с этим человеком. Я встречал монахов, которые считали естественные мужские потребности такими грязными, такими греховными, что всеми силами выбивали их из своего тела. По-моему, брат Пол тоже этим страдал. Может, у него появлялись свежие шрамы на спине?
Кайра нахмурилась: i
– Шрамы были. Однажды я дотронулась до его спины и почувствовала их, но он отшатнулся. Я подумала, что ему больно, но Дункан не дал себя полечить, сказал, что это царапина и он ее получил, катаясь верхом и зацепившись за ветку Дерева. Странно, ведь он знал о моем даре и был очень им доволен.
– Твое прикосновение его бы не вылечило. Это болезнь мозга. Что-то исковеркало его еще до вашего знакомства. – Лайам видел, что Кайра не очень ему верит, но не мог найти других объяснений. – Почему ты мне раньше не рассказала?
– Из-за клятвы. Дункан понимал, что Рауф хочет отобрать у него Арджлин и считает, что с этим не будет проблем, раз у него нет наследников. Когда Дункан услышал, что Рауф где-то рядом и, видимо, планирует напасть на него, он взял с меня обещание, что я никому не открою правду. Тогда, хотя наш брак не был завершен, он сможет объявить меня наследницей, и если с ним что-нибудь случится, я займу его место, найду себе помощников и освобожу Арджлин. Одна из причин, почему он на мне женился, – это уверенность, что я смогу набрать достаточно людей, чтобы сразиться с Рауфом и победить, особенно если они будут знать, что Рауф украл имение, принадлежащее мне по праву. – Кайра пожала плечами. – Вот почему я не могла тебе это рассказать, пока ты не стал моим мужем.
– Возможно, ты боялась, что у меня будут такие же трудности, как у Дункана?
– Да, но я надеялась, что это не так, потому что…
– Я похотливая свинья?
– Я бы так не сказала, – пробормотала она.
– А тогда, когда мы укладывались на ночь в лесу? – Он с удовольствием увидел, что у нее засверкали глаза. Значит, отчаяние прошло, печальные воспоминания на время отступили. – Мы обсудим это потом, а пока я должен поговорить с Сигимором и Эваном.
Кайра рывком села.
– Ты не можешь все им рассказать!
– Я должен. Они готовы скакать на бой за тебя и твой Арджлин. Я не позволю им встать под мечи, пока они не знают всю правду.
На этот раз Кайре пришлось согласиться, и она, вздохнув, упала на спину и натянула на голову простыню.
Как только Лайам вышел и захлопнул за собой дверь, Кайра выбралась из кровати, подкинула поленья в камин, наскоро умылась, надела рубашку и, завернувшись в одеяло, налила себе вина. Сев перед камином на коврик из овечьей шкуры, она стала поджидать Лайама. Котята Гром и Молния подошли к ней, уселись по бокам, и она почесала обоих за ушком.
Лайам, конечно, прав: нельзя посылать людей на смерть, не сказав им всю правду, как бы унизительна она ни была. Но Дункан – как он мог! Он даже не объяснил ей причину, хотя должен был понимать, как ей больно, как унизительно встречать отказ. Почему он даже не попытался объяснить, что это не ее вина? Она сердито признала, что и в этом Лайам оказался прав. Трудно заставить ее упрямый умишко признать такую правду. И все же, с улыбкой подумала Кайра, если Лайам намерен доказывать свою позицию путем занятий любовью, не такая она дура, чтобы жаловаться.
Лайам нашел Сигимора и Эвана в комнате, где Эван держал бухгалтерские книги. Он терпеливо выслушал несколько историй о том, как мужья-новобрачные убегают от жен, и только потом рассказал им все, что узнал. Сигимор внимательно слушал, хмурился, потом ушел, сказав, что вернется через пару минут. Лайам пожал плечами, налил себе вина и сел за письменный стол напротив Эвана. Только он собрался начать обсуждать проблему с Эваном, как вошел Сигимор с братьями Кайры, у которых был такой вид, будто их только что вытащили из постели.
– Расскажи им, – приказал Сигимор.
Лайам секунду поколебался, но потом принялся рассказывать все заново. Было немного забавно смотреть, какая гамма чувств отразилась на лицах братьев. Если бы Дункан был жив, он бы сбежал, чтобы не поплатиться жизнью за то, что проделал с Кайрой.
– Почему же она нам не сказала? – пробормотал Артан. – Мы бы добились аннулирования брака.
– Кайра чувствовала себя униженной. – Лайам пожал плечами. – Это чувство у нее до сих пор не прошло. Еще не скоро она поверит, что в этом не было ни капли ее вины. Может быть, если бы брак протянулся дольше, она бы ушла к родителям.
– Пожалуй, – согласился Лукас, – но теперь это уже не важно. Дункан мертв.
– Он назвал наследницей свою жену, – сказал Сигимор. – Но поскольку брак не был завершен, следуя закону, можно сказать, что она не является наследницей.
– Это правда. – Лукас почесал подбородок. – Но Дункан все продумал. Насколько я помню, в соглашении говорится, что в случае смерти Дункана Кайра получает Арджлин, если не будет законного наследника. Очень просто и без каких-либо уточнений.
– Разве наследников нет?
– Нет. Дункан был последним в роду, не считая того бастарда.
Лайам подскочил:
– Какого бастарда? Сына Дункана? – На мгновение Лайаму показалось, что его обвели вокруг пальца, но он не желал этому верить.
– О нет, речь идет о человеке, которого зовут Малькольм. Отец хотел убедиться, что Дункан не врет, когда говорит, будто нет наследников, которые могли бы оспорить права Кайры, и послал людей проверить. Когда в свое время он узнал про Малькольма, то думал, что ему солгали, и сам поехал посмотреть на этого человека. Малькольм не хочет быть лэрдом, никогда не хотел и не захочет. Он не хочет, чтобы все узнали, что он незаконный сын старого лэрда. Для большей уверенности отец заставил его подписать бумаги, так что наследников действительно нет.
– Дункан был настоящим наследником, так что он имел полное право завещать имение любому, – решил Эван. – В отличие от англичан мы не так строги к законности и соблюдению линии наследства. Дункан чувствовал, что Кайра – наилучший выбор, потому что у нее сильная семья и надежные союзники. Артан кивнул:
– По словам отца, Малькольм сказал то же самое и пообещал, что даже если Дункан умрет, залезая на кровать в первую брачную ночь, он все равно признает Кайру законной наследницей. – Артан усмехнулся. – По-моему, с его стороны довольно странно говорить такие вещи.
– А может, он знал о проблемах Дункана, – предположил Лайам. – Если это так, я добьюсь от него правды, а пока… – Он сурово посмотрел на кузенов. – Полагаю, мы все еще идем воевать.
– Разумеется. – Сигимор кивнул. – Даже если право на эти земли под вопросом, Рауфа Моубри надо убить. Вот только найти его всегда было очень трудно.
– Зато теперь точно известно, где он.
– Избавить землю от этой напасти – доброе дело, а ты, Лайам, заодно станешь лэрдом. Ладно, ступай к жене.
Зная, как пунктуален Сигимор в своих планах, Лайам поспешил обратно в спальню. Увидев Кайру, сидящую на полу перед камином в окружении котят, он улыбнулся и запер дверь. Кайра подняла на него озабоченный взгляд, и Лайам, сев рядом с ней, обнял ее за плечи.
– Ты им все рассказал? – Ее снова охватило смущение.
– И им, и твоим братьям: Сигимор вытащил их из постели, чтобы они тоже послушали.
Кайра со стоном спрятала лицо у него на плече.
– В какую дыру мне забиться?
Лайам засмеялся:
– Если бы Дункан был жив, он бы сейчас улепетывал от твоих братьев.
– А что, ты всегда читаешь по лицам?
Отлично, подумал Лайам, к Кайре вернулась колкость, которая ему так нравится.
– Вот нахалка, – сказал он и поцеловал ее в губы. – Ни один из них не считает, что это твоя вина. Дункан должен был хотя бы попытаться рассказать тебе, что его мучает.
– Да, и поэтому я не верю твоему объяснению. Дункан был добрым, а добрый человек не позволил бы мне страдать от боли и унижения, от сомнений в себе, когда можно было все снять простым разговором. Он не мог быть таким жестоким.
– Мог, но не намеренно. Я думаю, Дункан стыдился своей слабости и, может, даже опасался, что повредился умом. Как можно говорить об этом с молодой женой? Правда, если бы вы оба понимали, что происходит, то ты могла бы его вылечить… может быть.
Рассуждая таким образом, Лайам не мог отделаться от радостной мысли, что Кайра – только его, что она никогда не принадлежала другому мужчине. Именно он лишил ее девственности, и это наполняло его первобытным чувством собственности, удовлетворения и даже победы. Еще приятнее, что она нашла наслаждение в его объятиях, при том что он из-за неистовости желания действовал без своей обычной утонченности.
– Бедный Дункан. – Кайра вздохнула. – Как же он страдал, и, видимо, много лет…
– Оставь Дункана в прошлом, – твердо сказал Лайам. – Ему уже ничем не поможешь, а вот людям Арджлина помочь можно.
– Значит, битва все-таки состоится?
– Да. Сигимор и Эван должны были знать правду и увериться, что у тебя есть права на Арджлин. Если бы Сигимор не притащил твоих братьев, мы бы не имели ответа на этот вопрос.
– По-моему, соглашение дает мне право на наследство в условии незавершенности брака, даже если бы мы были только помолвлены, а?
– Все так и решили, хотя ненадолго заколебались, услышав о Малькольме.
– Малькольм никогда не желал быть лэрдом, потому что ему не хотелось открывать свою тайну – ведь он бастард! – Кайра чуть улыбнулась. – Он хочет просто работать с деревом, металлом и делает очень красивые вещи.
– Разве он не задумывается над тем, чего захотят его дети?
– Пока нет, но он все же заключил с Дунканом соглашение, по которому дети Малькольма могут иметь все, кроме наследства. Если же у меня не будет детей, я могу выбрать в качестве наследника одного из детей Малькольма. Старый лэрд не признавал Малькольма и только со слов матери знал, что является его отцом. Теперь она умерла и не оставила ни бумаг, ни других документов. Даже Дункан о нем ничего не знал, пока не вырос. – Кайра покачала головой. – И все-таки это неправильно: законный или нет, но Малькольм – сын старого лэрда, и нельзя так бессердечно поступать с ним.
Лайам вздохнул.
– Какое счастье, что у меня нет незаконных детей! – Он встал и заставил Кайру подняться. – А теперь хватит о битвах и о прошлом, я хочу отвести в кровать свою женушку.
Кайра покраснела.
– У нас был такой трудный день, что нам не мешает отдохнуть.
– Вот мы и отдохнем вместе.
Она еще больше зарделась, и Лайам рассмеялся. Потом он размотал одеяло, в которое куталась Кайра, снял с нее рубашку, и она тут же нырнула под покрывало.
Лайам тоже разделся, и хоть Кайра покраснела, она совсем не возражала, когда он обнял ее и поцеловал. На этот раз он будет делать все медленно и, ублажая ее и наслаждаясь сам, не позволит страсти и потребности перевесить опыт, приобретенный за годы.
Лайам медленно приподнялся на локтях и посмотрел на Кайру. Она была восхитительна. Он остался доволен тем, что увидел, но все же мысленно покачал головой. Куда подевалось его мастерство любовника? Где все те ухищрения, которыми он себя сдерживал и контролировал? Начал он неплохо, но потом… Ее поцелуи, касания рук привели его в неистовство.
Кайра, конечно, ничего не имела против: она получала удовольствие, кричала, барабанила пятками по его ягодицам, но он чувствовал, как ее тело зажало его, когда он вошел в нее. Его жена – очень страстная женщина, с удовольствием подумал Лайам.
Было так приятно, что она изнемогла под его ласками! Он лег рядом с ней и притянул ее к себе, а она свернулась клубочком. Узкая спинка вдавилась ему в живот, и Лайам, почувствовав, что готов начать все сначала, усмехнулся. Кайра делает его ненасытным, и это прекрасно.
Улегшись щекой на ее волосы, он стал думать, как убедить ее, что причиной неудачи ее первого брака был только Дункан, но в конце концов решил пока отказаться от этой затеи, так как был слишком измотан и пресыщен. Единственное, чего он хотел, – это лежать, наслаждаясь близостью спящей Кайры. Это было новое чувство: никогда раньше он не проводил всю ночь с женщиной и даже не хотел этого. С Кайрой все было иначе. Кайра взяла его руку и подсунула себе под щеку, он улыбнулся. Хорошо все-таки иметь жену.
Глава 12
– Ты можешь поклясться, что охотно легла к нему в постель?
– Да, первое время это так и было. Потом я стала спать в своей комнате, ожидая, что он придет ко мне, когда захочет еще раз попробовать.
– Ты говоришь, он не был импотентом и ты ему не отказывала, но тогда я просто не понимаю, в чем дело. Мне очень не хочется слушать, но тебе придется рассказать о том, как вы с ним спали.
– Неужели это обязательно?
– Да, потому что пока твои ответы не помогают мне понять ситуацию.
– Дункан хотел, чтобы наша брачная ночь прошла в Арджлине, поэтому после свадебной церемонии оставил меня на кровати одну, а сам спал на полу. Только в первую ночь в Арджлине он лег вместе со мной, поцеловал меня и снял с меня рубашку. – Она содрогнулась. – Он весь дрожал, и я подумала, что это от желания, но потом Дункан положил руку мне на грудь, затрясся, застонал и соскользнул с кровати. При этом он выглядел совершенно больным.
Лайам хмуро изучал ее лицо, наполовину прикрытое длинными волосами. Такая брачная ночь, естественно, должна надолго отбить желание повторить попытку, но едь не на три же месяца!
– У него был озноб?
– Сначала я и сама так подумала, поэтому соскочила с кровати и подбежала к нему. Дункан посмотрел на меня, и, кажется, ему стало еще хуже. Внезапно он закричал, чтобы я оделась, и сам принялся одеваться. При этом он все время бормотал что-то про мерзость, грех и все такое. Когда мы оба оделись, я накрылась одеялом, а он лег поверх одеяла и, похлопав меня по руке, сказал, чтобы я не беспокоилась и что мы попробуем в другой раз. Мы и правда пробовали, но ничего не получалось. Не знаю, моя ли это вина, но он не мог даже дотронуться до меня, потому что его рвало.
И тут Лайам все понял. Когда он жил в монастыре, то пару раз видел мужчину, который избивал себя в кровь за чувство вожделения, которое считал страшным грехом. Похоже, Дункан страдал чем-то подобным, и даже влечение к законной жене приводило к пароксизму вины.
– Кайра, скажи, тебе было хорошо со мной? – тихо спросил он и, окунув в таз с водой полотенце, бережно смыл слезы с ее лица.
– Хорошо, очень, но ты… ну, ты ублажил бы так любую женщину.
Он вздохнул и прижался к ней лбом.
– Нет, я никогда не смог бы, если бы девица вызывала у меня рвоту.
– Тогда что же случилось у нас с Дунканом?
– Не могу сказать с уверенностью, потому что не был знаком с этим человеком. Я встречал монахов, которые считали естественные мужские потребности такими грязными, такими греховными, что всеми силами выбивали их из своего тела. По-моему, брат Пол тоже этим страдал. Может, у него появлялись свежие шрамы на спине?
Кайра нахмурилась: i
– Шрамы были. Однажды я дотронулась до его спины и почувствовала их, но он отшатнулся. Я подумала, что ему больно, но Дункан не дал себя полечить, сказал, что это царапина и он ее получил, катаясь верхом и зацепившись за ветку Дерева. Странно, ведь он знал о моем даре и был очень им доволен.
– Твое прикосновение его бы не вылечило. Это болезнь мозга. Что-то исковеркало его еще до вашего знакомства. – Лайам видел, что Кайра не очень ему верит, но не мог найти других объяснений. – Почему ты мне раньше не рассказала?
– Из-за клятвы. Дункан понимал, что Рауф хочет отобрать у него Арджлин и считает, что с этим не будет проблем, раз у него нет наследников. Когда Дункан услышал, что Рауф где-то рядом и, видимо, планирует напасть на него, он взял с меня обещание, что я никому не открою правду. Тогда, хотя наш брак не был завершен, он сможет объявить меня наследницей, и если с ним что-нибудь случится, я займу его место, найду себе помощников и освобожу Арджлин. Одна из причин, почему он на мне женился, – это уверенность, что я смогу набрать достаточно людей, чтобы сразиться с Рауфом и победить, особенно если они будут знать, что Рауф украл имение, принадлежащее мне по праву. – Кайра пожала плечами. – Вот почему я не могла тебе это рассказать, пока ты не стал моим мужем.
– Возможно, ты боялась, что у меня будут такие же трудности, как у Дункана?
– Да, но я надеялась, что это не так, потому что…
– Я похотливая свинья?
– Я бы так не сказала, – пробормотала она.
– А тогда, когда мы укладывались на ночь в лесу? – Он с удовольствием увидел, что у нее засверкали глаза. Значит, отчаяние прошло, печальные воспоминания на время отступили. – Мы обсудим это потом, а пока я должен поговорить с Сигимором и Эваном.
Кайра рывком села.
– Ты не можешь все им рассказать!
– Я должен. Они готовы скакать на бой за тебя и твой Арджлин. Я не позволю им встать под мечи, пока они не знают всю правду.
На этот раз Кайре пришлось согласиться, и она, вздохнув, упала на спину и натянула на голову простыню.
Как только Лайам вышел и захлопнул за собой дверь, Кайра выбралась из кровати, подкинула поленья в камин, наскоро умылась, надела рубашку и, завернувшись в одеяло, налила себе вина. Сев перед камином на коврик из овечьей шкуры, она стала поджидать Лайама. Котята Гром и Молния подошли к ней, уселись по бокам, и она почесала обоих за ушком.
Лайам, конечно, прав: нельзя посылать людей на смерть, не сказав им всю правду, как бы унизительна она ни была. Но Дункан – как он мог! Он даже не объяснил ей причину, хотя должен был понимать, как ей больно, как унизительно встречать отказ. Почему он даже не попытался объяснить, что это не ее вина? Она сердито признала, что и в этом Лайам оказался прав. Трудно заставить ее упрямый умишко признать такую правду. И все же, с улыбкой подумала Кайра, если Лайам намерен доказывать свою позицию путем занятий любовью, не такая она дура, чтобы жаловаться.
Лайам нашел Сигимора и Эвана в комнате, где Эван держал бухгалтерские книги. Он терпеливо выслушал несколько историй о том, как мужья-новобрачные убегают от жен, и только потом рассказал им все, что узнал. Сигимор внимательно слушал, хмурился, потом ушел, сказав, что вернется через пару минут. Лайам пожал плечами, налил себе вина и сел за письменный стол напротив Эвана. Только он собрался начать обсуждать проблему с Эваном, как вошел Сигимор с братьями Кайры, у которых был такой вид, будто их только что вытащили из постели.
– Расскажи им, – приказал Сигимор.
Лайам секунду поколебался, но потом принялся рассказывать все заново. Было немного забавно смотреть, какая гамма чувств отразилась на лицах братьев. Если бы Дункан был жив, он бы сбежал, чтобы не поплатиться жизнью за то, что проделал с Кайрой.
– Почему же она нам не сказала? – пробормотал Артан. – Мы бы добились аннулирования брака.
– Кайра чувствовала себя униженной. – Лайам пожал плечами. – Это чувство у нее до сих пор не прошло. Еще не скоро она поверит, что в этом не было ни капли ее вины. Может быть, если бы брак протянулся дольше, она бы ушла к родителям.
– Пожалуй, – согласился Лукас, – но теперь это уже не важно. Дункан мертв.
– Он назвал наследницей свою жену, – сказал Сигимор. – Но поскольку брак не был завершен, следуя закону, можно сказать, что она не является наследницей.
– Это правда. – Лукас почесал подбородок. – Но Дункан все продумал. Насколько я помню, в соглашении говорится, что в случае смерти Дункана Кайра получает Арджлин, если не будет законного наследника. Очень просто и без каких-либо уточнений.
– Разве наследников нет?
– Нет. Дункан был последним в роду, не считая того бастарда.
Лайам подскочил:
– Какого бастарда? Сына Дункана? – На мгновение Лайаму показалось, что его обвели вокруг пальца, но он не желал этому верить.
– О нет, речь идет о человеке, которого зовут Малькольм. Отец хотел убедиться, что Дункан не врет, когда говорит, будто нет наследников, которые могли бы оспорить права Кайры, и послал людей проверить. Когда в свое время он узнал про Малькольма, то думал, что ему солгали, и сам поехал посмотреть на этого человека. Малькольм не хочет быть лэрдом, никогда не хотел и не захочет. Он не хочет, чтобы все узнали, что он незаконный сын старого лэрда. Для большей уверенности отец заставил его подписать бумаги, так что наследников действительно нет.
– Дункан был настоящим наследником, так что он имел полное право завещать имение любому, – решил Эван. – В отличие от англичан мы не так строги к законности и соблюдению линии наследства. Дункан чувствовал, что Кайра – наилучший выбор, потому что у нее сильная семья и надежные союзники. Артан кивнул:
– По словам отца, Малькольм сказал то же самое и пообещал, что даже если Дункан умрет, залезая на кровать в первую брачную ночь, он все равно признает Кайру законной наследницей. – Артан усмехнулся. – По-моему, с его стороны довольно странно говорить такие вещи.
– А может, он знал о проблемах Дункана, – предположил Лайам. – Если это так, я добьюсь от него правды, а пока… – Он сурово посмотрел на кузенов. – Полагаю, мы все еще идем воевать.
– Разумеется. – Сигимор кивнул. – Даже если право на эти земли под вопросом, Рауфа Моубри надо убить. Вот только найти его всегда было очень трудно.
– Зато теперь точно известно, где он.
– Избавить землю от этой напасти – доброе дело, а ты, Лайам, заодно станешь лэрдом. Ладно, ступай к жене.
Зная, как пунктуален Сигимор в своих планах, Лайам поспешил обратно в спальню. Увидев Кайру, сидящую на полу перед камином в окружении котят, он улыбнулся и запер дверь. Кайра подняла на него озабоченный взгляд, и Лайам, сев рядом с ней, обнял ее за плечи.
– Ты им все рассказал? – Ее снова охватило смущение.
– И им, и твоим братьям: Сигимор вытащил их из постели, чтобы они тоже послушали.
Кайра со стоном спрятала лицо у него на плече.
– В какую дыру мне забиться?
Лайам засмеялся:
– Если бы Дункан был жив, он бы сейчас улепетывал от твоих братьев.
– А что, ты всегда читаешь по лицам?
Отлично, подумал Лайам, к Кайре вернулась колкость, которая ему так нравится.
– Вот нахалка, – сказал он и поцеловал ее в губы. – Ни один из них не считает, что это твоя вина. Дункан должен был хотя бы попытаться рассказать тебе, что его мучает.
– Да, и поэтому я не верю твоему объяснению. Дункан был добрым, а добрый человек не позволил бы мне страдать от боли и унижения, от сомнений в себе, когда можно было все снять простым разговором. Он не мог быть таким жестоким.
– Мог, но не намеренно. Я думаю, Дункан стыдился своей слабости и, может, даже опасался, что повредился умом. Как можно говорить об этом с молодой женой? Правда, если бы вы оба понимали, что происходит, то ты могла бы его вылечить… может быть.
Рассуждая таким образом, Лайам не мог отделаться от радостной мысли, что Кайра – только его, что она никогда не принадлежала другому мужчине. Именно он лишил ее девственности, и это наполняло его первобытным чувством собственности, удовлетворения и даже победы. Еще приятнее, что она нашла наслаждение в его объятиях, при том что он из-за неистовости желания действовал без своей обычной утонченности.
– Бедный Дункан. – Кайра вздохнула. – Как же он страдал, и, видимо, много лет…
– Оставь Дункана в прошлом, – твердо сказал Лайам. – Ему уже ничем не поможешь, а вот людям Арджлина помочь можно.
– Значит, битва все-таки состоится?
– Да. Сигимор и Эван должны были знать правду и увериться, что у тебя есть права на Арджлин. Если бы Сигимор не притащил твоих братьев, мы бы не имели ответа на этот вопрос.
– По-моему, соглашение дает мне право на наследство в условии незавершенности брака, даже если бы мы были только помолвлены, а?
– Все так и решили, хотя ненадолго заколебались, услышав о Малькольме.
– Малькольм никогда не желал быть лэрдом, потому что ему не хотелось открывать свою тайну – ведь он бастард! – Кайра чуть улыбнулась. – Он хочет просто работать с деревом, металлом и делает очень красивые вещи.
– Разве он не задумывается над тем, чего захотят его дети?
– Пока нет, но он все же заключил с Дунканом соглашение, по которому дети Малькольма могут иметь все, кроме наследства. Если же у меня не будет детей, я могу выбрать в качестве наследника одного из детей Малькольма. Старый лэрд не признавал Малькольма и только со слов матери знал, что является его отцом. Теперь она умерла и не оставила ни бумаг, ни других документов. Даже Дункан о нем ничего не знал, пока не вырос. – Кайра покачала головой. – И все-таки это неправильно: законный или нет, но Малькольм – сын старого лэрда, и нельзя так бессердечно поступать с ним.
Лайам вздохнул.
– Какое счастье, что у меня нет незаконных детей! – Он встал и заставил Кайру подняться. – А теперь хватит о битвах и о прошлом, я хочу отвести в кровать свою женушку.
Кайра покраснела.
– У нас был такой трудный день, что нам не мешает отдохнуть.
– Вот мы и отдохнем вместе.
Она еще больше зарделась, и Лайам рассмеялся. Потом он размотал одеяло, в которое куталась Кайра, снял с нее рубашку, и она тут же нырнула под покрывало.
Лайам тоже разделся, и хоть Кайра покраснела, она совсем не возражала, когда он обнял ее и поцеловал. На этот раз он будет делать все медленно и, ублажая ее и наслаждаясь сам, не позволит страсти и потребности перевесить опыт, приобретенный за годы.
Лайам медленно приподнялся на локтях и посмотрел на Кайру. Она была восхитительна. Он остался доволен тем, что увидел, но все же мысленно покачал головой. Куда подевалось его мастерство любовника? Где все те ухищрения, которыми он себя сдерживал и контролировал? Начал он неплохо, но потом… Ее поцелуи, касания рук привели его в неистовство.
Кайра, конечно, ничего не имела против: она получала удовольствие, кричала, барабанила пятками по его ягодицам, но он чувствовал, как ее тело зажало его, когда он вошел в нее. Его жена – очень страстная женщина, с удовольствием подумал Лайам.
Было так приятно, что она изнемогла под его ласками! Он лег рядом с ней и притянул ее к себе, а она свернулась клубочком. Узкая спинка вдавилась ему в живот, и Лайам, почувствовав, что готов начать все сначала, усмехнулся. Кайра делает его ненасытным, и это прекрасно.
Улегшись щекой на ее волосы, он стал думать, как убедить ее, что причиной неудачи ее первого брака был только Дункан, но в конце концов решил пока отказаться от этой затеи, так как был слишком измотан и пресыщен. Единственное, чего он хотел, – это лежать, наслаждаясь близостью спящей Кайры. Это было новое чувство: никогда раньше он не проводил всю ночь с женщиной и даже не хотел этого. С Кайрой все было иначе. Кайра взяла его руку и подсунула себе под щеку, он улыбнулся. Хорошо все-таки иметь жену.
Глава 12
Кайра проснулась и обнаружила, что целует мужа в тугой живот. Ее била легкая лихорадка, и она уже знала, что эта боль – признак желания. Надежда, что он спит, быстро улетучилась: по крайней мере одна его часть была очень даже бодрой и тихонько потиралась о ее грудь. Кайра думала, что, выйдя за Лайама замуж, она перестанет видеть соблазнительные сны про него, но теперь сны осуществлялись наяву. Всю неделю, просыпаясь по утрам, она чувствовала его полную готовность.
– Извини…
– За что? – Он подхватил ее под мышки и усадил на себя. – Прекрасный способ встречать новый день. Может, завтра мне еще больше повезет и ты проснешься не так скоро.
Не успела она спросить, что это значит, как он ее поцеловал, и Кайра потеряла способность думать. Жадный поцелуй говорил, что она его возбудила, и это быстро передалось ей. Когда его рука проскользнула между ее ногами, понадобилось всего несколько толчков его умных пальцев, чтобы она почувствовала боль желания и начала сползать с него.
Лайам ухватил жену за бедра и усадил ее на себя.
– Теперь так, любовь моя, – хрипло прошептал он. Кайра не понимала, что ей надо делать.
– Как?
– Сейчас узнаешь.
Когда он показал, что надо делать, Кайра пришла в восторг. Она поднималась так, что он почти терял ее, потом медленно опускалась. Это было не только приятно, но при этом она сама управляла движениями! Ей хотелось поиграть с ним подольше, но Лайам зарычал и, ухватив ее за бедра, задал такую скорость, которую хотел сам. Она подхватила темп, поняв, что тоже не может больше вынести пустую игру. Под его хриплое одобрение она довела обоих до состояния полета, и от их криков у нее заложило уши.
Свернувшись у него на груди, Кайра старалась выровнять дыхание, и наконец Лайам, смягчившись, сдвинулся в сторону.
Смущенная своим чрезмерным энтузиазмом, Кайра уткнулась Лайаму в шею. Хотя ей нестерпимо было думать, что он это проделывал с другими женщинами, она стала лучше понимать, почему он не мог отказаться от такого удовольствия. Если бы во время ее печального замужества она испытала хоть долю этого, вряд ли их первое пребывание наедине было бы таким невинным. Лайам погладил жену по спине и усмехнулся. Между ними установился странный утренний ритуал, и он не собирался его менять. Он просыпался и видел, что Кайра во сне дерзко и вдохновенно занимается с ним любовью. Потом она от чего-нибудь просыпалась, и тут надо было быстро воспользоваться ее страстью, пока Кайра не сбежала. Потом, удовлетворенная, она будет очень стесняться. Было понятно, что только со временем она поймет, как ему нравится распутство, которое она проявляет во сне.
– По-моему, ты видишь очень заманчивые сны, – сказал он и засмеялся.
Она застонала.
– Радуйся, что у меня нет твоих богатых знаний, а то тебе грозила бы опасность.
Он отодвинул ее лицо от своей шеи и лег на бок, нос к носу.
– Жена, посмотри на меня. Да, я был жадным парнем, но богатых знаний у меня не было.
– Но…
– Чш-ш. Я тебе не говорил, потому что для меня это не важно, это всего лишь подростковое безрассудство; но это важно для тебя. У меня нет богатых знаний.
У меня нет сказочного мастерства. У меня нет даже нежных воспоминаний. Девушки ложились со мной из-за моего лица, а мои чувства к ним были мелкими и мимолетными, как и их ко мне. Тут нечем гордиться, но изменить ничего нельзя. Я никогда не вернусь к старым привычкам. А вот по твоим снам можно предположить, что там ты очень распутная девица. Когда захочешь представить мне эту даму из сна, можешь быть уверена, я встречу ее с раскрытыми объятиями. – Он шлепнул Кайру по спине и вылез из кровати. – Может, я даже буду плясать по комнате голый. Думаю, той красотке понравится. Может, она тоже спляшет со мной. Два счастливых существа скачут в костюмах Адама и Евы – тут есть о чем помечтать.
Кайра вытаращила глаза, и Лайам, засмеявшись, вышел.
Кайра смотрела на дверь, за которой скрылся муж. Она не знала, смеяться или же одеться, догнать его и стукнуть хорошенько. Теперь она несколько ночей будет видеть во сне, как он пляшет голый. Если бы не уверенность, что такого не может быть, она бы подумала, что Лайам знает о том, что во сне она всегда видит его голым. И в самом деле, если человек так красив в голом виде, зачем ему одежда?
В комнату вошла девушка с тазом горячей воды, и Кайра ее от души поблагодарила, а как только девушка ушла, она соскочила с кровати и принялась мыться, пока вода не остыла. Вымывшись хорошенько, она оделась в одно из платьев, привезенных с собой. Фиона щедро предоставляла ей свой платья, и Кайра за общим ужином выглядела великолепно, но днем она предпочитала носить что-нибудь не столь броское и более пригодное для домашних дел.
Заплетая косу, Кайра думала о том, что сказал Лайам. Он прав, черствостью в интимных делах нельзя гордиться. С другой стороны, это значило, что у него не было любви или безрассудной страсти и нет призраков прошлого, с которыми надо бороться. Любая жена может только благодарить за это судьбу. А с каким жаром он заявил, что больше никогда не ляжет ни с одной женщиной, которая ему призывно улыбнется! Приятно слышать. И все же Кайра не совсем этому верила.
Вот если бы он любил ее! Кайра вздохнула. Сама она, последовав совету Фионы, просто любила, но это не отразилось на ее сердце. Его страсть к ней была сильна, как и должно быть с появлением новой любовницы, но она не могла полагаться на страсть как на признак глубоких чувств. Иногда Кайра начинала думать, что небезразлична Лайаму, но по нескольку раз за день отказывалась от этой мысли.
Покачав головой, она решила последовать зову желудка, но по дороге все равно думала о том, что Лайам сказал о ее утренних нападениях на него. Во сне Кайра действительно превращалась в буйную, не знающую стыда распутницу; она подозревала, что ее действия в промежуток между сном и явью вызываются подспудным стремлением высвободить другую Кайру. Занятная мысль. Когда – и если – та Кайра вырвется на свободу, она непременно попросит Лайама сплясать голым!
– Ты о чем-то размышляешь?
Кайра вдруг обнаружила, что стоит в зале возле обеденного стола рядом с Фионой.
– Я представляла, как Лайам пляшет голый. Фиона расхохоталась. Кайра испуганно оглянулась, не слышал ли ее кто-нибудь, и тоже засмеялась. Поняв, что никого еще нет, она села и стала наполнять тарелку едой, а потом полила густую горячую овсянку медом и начала есть. Видя нарастающее изумление Фионы, она на мгновение остановилась.
– Фиона, я, кажется, забрала все, что предназначалось тебе? – Доев кашу, Кайра оглянулась, высматривая, что бы положить на кусок хлеба.
Фиона со вздохом поставила перед ней масло с травами.
– У меня будет еще один ребенок.
– О, Фиона, как это замечательно! – Кайра с трудом притушила вспышку зависти.
– Если проболтаешься Эвану, я тебя побью.
– Почему нет? Разве ты не понимаешь, что тогда он останется в Скаргласе? Ведь ты не хочешь, чтобы он ехал сражаться? – Кайра щедро намазала масло на хлеб.
– Он так хочет. Если Эван узнает, что я беременна, то останется, но душой и мыслями все равно будет с остальными. Вот почему я поклялась молчать даже под пытками.
Кайра засмеялась, и Фиона, улыбнувшись, вздохнула.
– Пока единственный признак – это то, что я ем за десятерых, почти как ты. Я это делаю тайком, пока Эван не видит. Через день-другой мне уже не придется скрывать свою прожорливость.
Кайра поняла и ахнула:
– Через день-другой?
– Ну да. Лайам тебе скажет, потому что ты поедешь с ними. Они бы предпочли обойтись без тебя, но ты знаешь тамошних людей, а они нет, так что ты им нужна. Будет лучше, если вы с Лайамом вместе войдете в дом лэрда, когда оттуда выгонят Рауфа. А что? Лайам не очень-то тебе рассказывает об их планах?
Кайра поморщилась:
– Я не спрашивала, и он, видимо, решил, что я не хочу об этом слышать.
– Наверное, ты не слышала и о том, что ночью приехали Камероны и мужчины из твоего клана. Большой зал будет забит храбрецами, готовыми сражаться. Они рвутся в бой. Мало кто из них видел Рауфа Моубри, но все знают, на какие жестокости он способен. Для них это шанс избавить от него нашу страну. Еще приехали воины моих братьев, брат Нанти и наши союзники Далглиши и Гауди. Отовсюду набралось понемногу, потому что никто не рискует оставлять свои земли незащищенными.
– Ну и правильно. – Кайра кивнула.
– Сигимор направил людей к Арджлину, чтобы осмотреться и поговорить с соседними помещиками. Сэр Иен Маклин прислал сказать, что приглашает войско остановиться на его земле и окажет им полную поддержку. От остальных еще нет известий.
– Остался еще только один близкий сосед, но я сомневаюсь, что вы получите от него письмо. Он осторожный, робкий до трусости и будет отсиживаться в сторонке, пока другие сражаются, а потом воспользуется плодами победы. Но я не удивлюсь, если один из его сыновей приведет своих людей и будет сражаться.
– Хорошо бы. Они познакомятся с Лайамом и, сражаясь на его стороне, признают его владельцем Арджлина. – Фиона пристально посмотрела на Кайру: – Ты уверена, что тебя это не огорчит?
– О, не скажу, что не чувствую время от времени укол отвращения, но не к Лайаму, а ко всему миру. Миру, в котором не могут признать женщину владелицей поместья, в котором ее объявляют слабой и этим пользуются.
– Когда ты говоришь «мир», ты имеешь в виду мужчин?
– Да, мужчин.
Обе задумались, а когда это заметили, то рассмеялись. Они еще немного поболтали о сезонных работах и о детях Фионы, а потом Кайра, наевшись, решила чем-нибудь заняться и пошла в оранжерею. Фионе запахи земли и растений казались слишком сильными, и она решила отпустить гостью одну.
По пути в оранжерею Кайра встретила мужчин, присланных Мюрреями: они разговаривали с ее братьями. Поскольку все это были ее родственники, они стали дружно выговаривать ей за то, что она долго не сообщала, где находится.
Немного послушав, как ее ругают, Кайра направилась в оранжерею, и братья пошли за ней. У нее тут же появилось гнетущее чувство, что они хотят поговорить о Дункане. Она этого ждала, но день шел за днем, все молчали, и Кайра подумала, что братья решили это не обсуждать. Теперь стало ясно, что все эти дни они просто обдумывали, как лучше приступить к этой щекотливой теме.
– Извини…
– За что? – Он подхватил ее под мышки и усадил на себя. – Прекрасный способ встречать новый день. Может, завтра мне еще больше повезет и ты проснешься не так скоро.
Не успела она спросить, что это значит, как он ее поцеловал, и Кайра потеряла способность думать. Жадный поцелуй говорил, что она его возбудила, и это быстро передалось ей. Когда его рука проскользнула между ее ногами, понадобилось всего несколько толчков его умных пальцев, чтобы она почувствовала боль желания и начала сползать с него.
Лайам ухватил жену за бедра и усадил ее на себя.
– Теперь так, любовь моя, – хрипло прошептал он. Кайра не понимала, что ей надо делать.
– Как?
– Сейчас узнаешь.
Когда он показал, что надо делать, Кайра пришла в восторг. Она поднималась так, что он почти терял ее, потом медленно опускалась. Это было не только приятно, но при этом она сама управляла движениями! Ей хотелось поиграть с ним подольше, но Лайам зарычал и, ухватив ее за бедра, задал такую скорость, которую хотел сам. Она подхватила темп, поняв, что тоже не может больше вынести пустую игру. Под его хриплое одобрение она довела обоих до состояния полета, и от их криков у нее заложило уши.
Свернувшись у него на груди, Кайра старалась выровнять дыхание, и наконец Лайам, смягчившись, сдвинулся в сторону.
Смущенная своим чрезмерным энтузиазмом, Кайра уткнулась Лайаму в шею. Хотя ей нестерпимо было думать, что он это проделывал с другими женщинами, она стала лучше понимать, почему он не мог отказаться от такого удовольствия. Если бы во время ее печального замужества она испытала хоть долю этого, вряд ли их первое пребывание наедине было бы таким невинным. Лайам погладил жену по спине и усмехнулся. Между ними установился странный утренний ритуал, и он не собирался его менять. Он просыпался и видел, что Кайра во сне дерзко и вдохновенно занимается с ним любовью. Потом она от чего-нибудь просыпалась, и тут надо было быстро воспользоваться ее страстью, пока Кайра не сбежала. Потом, удовлетворенная, она будет очень стесняться. Было понятно, что только со временем она поймет, как ему нравится распутство, которое она проявляет во сне.
– По-моему, ты видишь очень заманчивые сны, – сказал он и засмеялся.
Она застонала.
– Радуйся, что у меня нет твоих богатых знаний, а то тебе грозила бы опасность.
Он отодвинул ее лицо от своей шеи и лег на бок, нос к носу.
– Жена, посмотри на меня. Да, я был жадным парнем, но богатых знаний у меня не было.
– Но…
– Чш-ш. Я тебе не говорил, потому что для меня это не важно, это всего лишь подростковое безрассудство; но это важно для тебя. У меня нет богатых знаний.
У меня нет сказочного мастерства. У меня нет даже нежных воспоминаний. Девушки ложились со мной из-за моего лица, а мои чувства к ним были мелкими и мимолетными, как и их ко мне. Тут нечем гордиться, но изменить ничего нельзя. Я никогда не вернусь к старым привычкам. А вот по твоим снам можно предположить, что там ты очень распутная девица. Когда захочешь представить мне эту даму из сна, можешь быть уверена, я встречу ее с раскрытыми объятиями. – Он шлепнул Кайру по спине и вылез из кровати. – Может, я даже буду плясать по комнате голый. Думаю, той красотке понравится. Может, она тоже спляшет со мной. Два счастливых существа скачут в костюмах Адама и Евы – тут есть о чем помечтать.
Кайра вытаращила глаза, и Лайам, засмеявшись, вышел.
Кайра смотрела на дверь, за которой скрылся муж. Она не знала, смеяться или же одеться, догнать его и стукнуть хорошенько. Теперь она несколько ночей будет видеть во сне, как он пляшет голый. Если бы не уверенность, что такого не может быть, она бы подумала, что Лайам знает о том, что во сне она всегда видит его голым. И в самом деле, если человек так красив в голом виде, зачем ему одежда?
В комнату вошла девушка с тазом горячей воды, и Кайра ее от души поблагодарила, а как только девушка ушла, она соскочила с кровати и принялась мыться, пока вода не остыла. Вымывшись хорошенько, она оделась в одно из платьев, привезенных с собой. Фиона щедро предоставляла ей свой платья, и Кайра за общим ужином выглядела великолепно, но днем она предпочитала носить что-нибудь не столь броское и более пригодное для домашних дел.
Заплетая косу, Кайра думала о том, что сказал Лайам. Он прав, черствостью в интимных делах нельзя гордиться. С другой стороны, это значило, что у него не было любви или безрассудной страсти и нет призраков прошлого, с которыми надо бороться. Любая жена может только благодарить за это судьбу. А с каким жаром он заявил, что больше никогда не ляжет ни с одной женщиной, которая ему призывно улыбнется! Приятно слышать. И все же Кайра не совсем этому верила.
Вот если бы он любил ее! Кайра вздохнула. Сама она, последовав совету Фионы, просто любила, но это не отразилось на ее сердце. Его страсть к ней была сильна, как и должно быть с появлением новой любовницы, но она не могла полагаться на страсть как на признак глубоких чувств. Иногда Кайра начинала думать, что небезразлична Лайаму, но по нескольку раз за день отказывалась от этой мысли.
Покачав головой, она решила последовать зову желудка, но по дороге все равно думала о том, что Лайам сказал о ее утренних нападениях на него. Во сне Кайра действительно превращалась в буйную, не знающую стыда распутницу; она подозревала, что ее действия в промежуток между сном и явью вызываются подспудным стремлением высвободить другую Кайру. Занятная мысль. Когда – и если – та Кайра вырвется на свободу, она непременно попросит Лайама сплясать голым!
– Ты о чем-то размышляешь?
Кайра вдруг обнаружила, что стоит в зале возле обеденного стола рядом с Фионой.
– Я представляла, как Лайам пляшет голый. Фиона расхохоталась. Кайра испуганно оглянулась, не слышал ли ее кто-нибудь, и тоже засмеялась. Поняв, что никого еще нет, она села и стала наполнять тарелку едой, а потом полила густую горячую овсянку медом и начала есть. Видя нарастающее изумление Фионы, она на мгновение остановилась.
– Фиона, я, кажется, забрала все, что предназначалось тебе? – Доев кашу, Кайра оглянулась, высматривая, что бы положить на кусок хлеба.
Фиона со вздохом поставила перед ней масло с травами.
– У меня будет еще один ребенок.
– О, Фиона, как это замечательно! – Кайра с трудом притушила вспышку зависти.
– Если проболтаешься Эвану, я тебя побью.
– Почему нет? Разве ты не понимаешь, что тогда он останется в Скаргласе? Ведь ты не хочешь, чтобы он ехал сражаться? – Кайра щедро намазала масло на хлеб.
– Он так хочет. Если Эван узнает, что я беременна, то останется, но душой и мыслями все равно будет с остальными. Вот почему я поклялась молчать даже под пытками.
Кайра засмеялась, и Фиона, улыбнувшись, вздохнула.
– Пока единственный признак – это то, что я ем за десятерых, почти как ты. Я это делаю тайком, пока Эван не видит. Через день-другой мне уже не придется скрывать свою прожорливость.
Кайра поняла и ахнула:
– Через день-другой?
– Ну да. Лайам тебе скажет, потому что ты поедешь с ними. Они бы предпочли обойтись без тебя, но ты знаешь тамошних людей, а они нет, так что ты им нужна. Будет лучше, если вы с Лайамом вместе войдете в дом лэрда, когда оттуда выгонят Рауфа. А что? Лайам не очень-то тебе рассказывает об их планах?
Кайра поморщилась:
– Я не спрашивала, и он, видимо, решил, что я не хочу об этом слышать.
– Наверное, ты не слышала и о том, что ночью приехали Камероны и мужчины из твоего клана. Большой зал будет забит храбрецами, готовыми сражаться. Они рвутся в бой. Мало кто из них видел Рауфа Моубри, но все знают, на какие жестокости он способен. Для них это шанс избавить от него нашу страну. Еще приехали воины моих братьев, брат Нанти и наши союзники Далглиши и Гауди. Отовсюду набралось понемногу, потому что никто не рискует оставлять свои земли незащищенными.
– Ну и правильно. – Кайра кивнула.
– Сигимор направил людей к Арджлину, чтобы осмотреться и поговорить с соседними помещиками. Сэр Иен Маклин прислал сказать, что приглашает войско остановиться на его земле и окажет им полную поддержку. От остальных еще нет известий.
– Остался еще только один близкий сосед, но я сомневаюсь, что вы получите от него письмо. Он осторожный, робкий до трусости и будет отсиживаться в сторонке, пока другие сражаются, а потом воспользуется плодами победы. Но я не удивлюсь, если один из его сыновей приведет своих людей и будет сражаться.
– Хорошо бы. Они познакомятся с Лайамом и, сражаясь на его стороне, признают его владельцем Арджлина. – Фиона пристально посмотрела на Кайру: – Ты уверена, что тебя это не огорчит?
– О, не скажу, что не чувствую время от времени укол отвращения, но не к Лайаму, а ко всему миру. Миру, в котором не могут признать женщину владелицей поместья, в котором ее объявляют слабой и этим пользуются.
– Когда ты говоришь «мир», ты имеешь в виду мужчин?
– Да, мужчин.
Обе задумались, а когда это заметили, то рассмеялись. Они еще немного поболтали о сезонных работах и о детях Фионы, а потом Кайра, наевшись, решила чем-нибудь заняться и пошла в оранжерею. Фионе запахи земли и растений казались слишком сильными, и она решила отпустить гостью одну.
По пути в оранжерею Кайра встретила мужчин, присланных Мюрреями: они разговаривали с ее братьями. Поскольку все это были ее родственники, они стали дружно выговаривать ей за то, что она долго не сообщала, где находится.
Немного послушав, как ее ругают, Кайра направилась в оранжерею, и братья пошли за ней. У нее тут же появилось гнетущее чувство, что они хотят поговорить о Дункане. Она этого ждала, но день шел за днем, все молчали, и Кайра подумала, что братья решили это не обсуждать. Теперь стало ясно, что все эти дни они просто обдумывали, как лучше приступить к этой щекотливой теме.