Хауэлл Ханна. Зеленоглазый горец

   Войдя в свою спальню, чтобы помыться и переодеться к ужину, Аннора не переставала думать о словах Рольфа о том, что сказал о ней ее кузен. Она слишком благородного происхождения? Надо же придумать такую чушь! Больше всего Аннору беспокоило то, что Доннел заявил, будто Эган имеет на нее виды. Может быть, это было всего лишь отговоркой для того, чтобы удержать Рольфа от ухаживаний за ней? В конце концов, Доннел был без нее как без рук: где ему найти лучшую няню для Мегги?
   Аннора опасалась, что Доннел и Эган что-то замышляют. И она играет немаловажную роль в их замыслах, в которые они ее до поры не собираются посвящать.
   При этой мысли страх Анноры сменился сильным гневом. Эти люди не имеют права решать за нее ее судьбу. Они не имеют права решать, за кого ей выходить замуж и кому она будет служить. Да, Доннел – ее родственник, но не такой уж близкий. И к тому же ей уже двадцать четыре года, и в ее возрасте ей уже давно не нужны опекуны, чтобы они определяли за нее ее будущее.
   Она должна выяснить, что затевают по поводу ее Доннел и Эган. Для этого ей придется научиться тайно подкрадываться и подслушивать то, что не предназначено для ее ушей. Ну что ж, это ей уже не впервой! Чем скорее она разузнает о тайных замыслах Доннела и Эгана, тем быстрее сможет начать действовать, чтобы защитить себя. А это значит – ей нельзя терять ни минуты.

Глава 7

   Энни приготовила ванну, собираясь купать Мегги. Аннора вышла из детской и направилась в свою спальню, чтобы переодеться перед ужином. По каким-то непонятным для Анноры причинам Доннел не позволял ей оставаться по вечерам в детской с Мегги, а также не разрешал ей ночевать в комнате, которая соседствовала с детской. Аннора могла найти только одно объяснение такому странному поведению – Доннел не хотел, чтобы они с Мегги еще сильнее сблизились. Если это было как раз то, что у Доннела на уме, то он просчитался, потому что они с Мегги уже давно были друг для друга как мать и дочь.
   Накануне вечером ее попытка пролить свет на замыслы Доннела потерпела фиаско, но Аннора не собиралась так быстро сдаваться. Вчера огорчение от собственной неудачи было так велико, что даже вид Эгана с синяком на лице не взбодрил ее. Эган бросал злобные взгляды в ее сторону, но Анноре это было во много раз приятнее, чем ухаживания и попытки ее совратить. Хотя затаенная угроза у него в глазах все же испортила ей вчера аппетит. Но сегодня Аннора не намерена позволить себя запугать.
   Направляясь по длинному, слабо освещенному коридору в свою спальню, Аннора столкнулась с грудастой служанкой по имени Маб. Она вежливо улыбнулась женщине, которая часто делила постель то с Доннелом, то с Эганом, а если верить слухам, временами услаждала обоих мужчин одновременно.
   Сейчас, судя по всему, Маб вышла из какой-то другой комнаты. Аннора поймала себя на мысли, что думает о том, как легко попасть в комнату резчика по дереву, если дойти до самого конца коридора, а потом повернуть налево. Когда Аннора представила мастера Лавенжанса в объятиях сластолюбивой Маб, в ней все вскипело от гнева и обиды. Интересно, с чего бы это? Ведь ее не должно касаться, с кем он спит. Анноре же было не все равно. Совсем даже не все равно, а как раз напротив.
   – А это ты, няня малышки! – фыркнула Маб. Аннору несколько смутила язвительность, прозвучавшая в голосе женщины, казавшейся такой мягкой и нежной на вид, но она не показала своего замешательства.
   – Могу ли я тебе чем-то помочь? – спросила она так вежливо и ласково, как только могла, потому что не хотела обострять отношения с Маб.
   – Видишь ли, вряд ли ты сможешь мне помочь с чем-нибудь. Разве что поделишься со мной, насколько хорош красавец француз в постели.
   – А что, разве тебе до сих пор еще не подвернулся случай узнать это самой? – вмиг позабыв о намерении быть учтивой и вежливой, дерзко переспросила Аннора.
   – А я и не говорю, что я этого не знаю. Просто хотела поболтать как женщина с женщиной и обменяться впечатлениями о том, насколько он силен в искусстве любви. Я слышала, ты понимаешь, что он говорит. Даже когда он так распалится, что забывает наш язык.
   – Боюсь, я затрудняюсь ответить на твой вопрос.
   – Затрудняешься? Хочешь, чтобы я поверила в то, что ты тайно не вздыхаешь о таком красавчике? Так ли он горяч в постели, как Эган? Не хотела бы их сравнить?
   – Я не имею понятия о том, каков Эган в постели, – сказала Аннора и подумала про себя, что у нее нет никакого желания это когда-нибудь узнать.
   – Ах, да ты у нас просто святая невинность! Прекрасно понимаю, что ты думаешь обо мне. Наверняка считаешь, что я обычная шлюха, и поэтому задираешь передо мной нос. А кто ты сама такая? Не забывай, что ты – всего-навсего незаконнорожденная, которая ходит из дома в дом и выполняет работу ничем не лучше моей. С чего ты взяла, что ты лучше меня?
   «Потому что я изредка моюсь», – подумала про себя Аннора и ужаснулась своим недобрым мыслям об этой женщине. Ей стало стыдно, что она так недобродетельна. Ей следовало бы не обращать внимания на людей, которые задирают ее так, как это делает сейчас Маб. Ей лучше подумать о том, как побыстрее закончить этот неприятный разговор и поскорее распрощаться со злобной служанкой.
   Аннора скрепя сердце вынуждена была признаться себе, что то, что она сейчас испытывала, было очень похоже на самую настоящую ревность. Ей была ненавистна одна мысль о том, что между мастером Лавенжансом и Маб может произойти что-то большее, чем обычное рукопожатие. Хотя даже рукопожатие заставило бы Аннору безмерно страдать, потому что означало бы, что Рольф прикоснется к этой женщине.
   Подобные мысли были похожи на сумасшествие. Но Анноре ужасно нравился этот мужчина, и, когда она вспоминала об их поцелуе, ее до сих пор бросало в жар. Все это, однако, не оправдывало ее враждебности по отношению к Маб и ее собственнических чувств к мастеру Лавенжансу. Как бы то ни было, что бы ни зарождалось между ней и красавцем краснодеревщиком, добром это не кончится. Они в опасности. И могут попасть в беду. Доннел и Эган разрушат их счастье.
   – Это глупый разговор, – сказала Аннора и оттолкнула Маб, не дававшую ей пройти. – Ты прекрасно знаешь, чем я занимаюсь в Данкрейге: я ухаживаю за Мегги – и все.
   Насмешливый смех Маб сделал уход Анноры похожим на отступление. Услышав, что Маб наконец удалилась, девушка вздохнула с облегчением, но не стала оглядываться, чтобы узнать, в какую сторону она пошла. Аннора подозревала, что Маб относилась к типу женщин, которые хотят забрать себе всех мужчин, находящихся в пределах досягаемости. Никто не любит жадных, ненасытных людей, внушала себе Аннора, чтобы объяснить свою неприязнь к этой женщине.
   Проходя мимо небольшого алькова в нескольких шагах от комнаты, находящейся в одной из башен, Аннора почувствовала, как кто-то схватил ее за рукав и потянул темный угол. Она собиралась было закричать, с испугом подумав, что Эган снова нашел ее, но кто-то закрыл ей рот поцелуем, и, даже не видя того, кто это был, Аннора сразу поняла, что это Рольф Лавенжанс. Аннора осознавала, что ей надо возмущенно оттолкнуть Рольфа. Ее должно было насторожить то, с какой легкостью она узнала мужчину, который властно привлек ее к себе и поцеловал. А вместо этого Аннора обвила его шею руками и ответила на поцелуй.
   Когда Рольф оторвал губы от ее губ, Аннора постаралась вернуть себе способность соображать, но через мгновение снова забыла обо всем, потому что он начал осыпать поцелуями ее шею, покусывать мочку ее уха. Ей казалось, что языки пламени охватывают все ее тело. Она почувствовала страх, смешанный со страстью, которая завладела ею без остатка. Чувства, которые она испытывала, были такими сильными и всепоглощающими, что Аннора понимала, что отдаваться им опасно. Она знала, что им нельзя доверять.
   Джеймс заметил, как Аннора напряглась всем телом, и снова поцеловал ее, желая сломить сопротивление девушки. Он отдавал себе отчет в том, что целовать ее здесь было настоящим безумием, но Джеймс сходил с ума от желания. После стычки с Эганом, которая благополучно сошла ему с рук, они оба – Маккей и Эган – следят за ним. Особенно Эган, который тешит себя надеждой отомстить ему за пережитое унижение.
   Положа руку на сердце, Джеймс вынужден был признаться самому себе, что неотъемлемой частью его желания было стремление заявить на Аннору свои права. Ему хотелось стереть из ее памяти воспоминания о поцелуе Эгана.
   Не отрываясь от губ Анноры, он начал гладить ее грудь. Аннора замерла на мгновение и что-то пролепетала, и Джеймс обрадовался, что ее слабый протест не длился долго. Стоило ему прикоснуться к ее груди, как ему захотелось большего: ощущать руками ее обнаженную кожу. Джеймсу хотелось этого немедленно, а он должен был сдерживаться.
   Когда, оторвавшись от ее губ, Рольф начал целовать ее шею над вырезом платья, Аннора изо всех сил старалась овладеть собой. Но ей было так хорошо, что она не сразу вспомнила, что то, что происходит с ней, очень дурно. Девица не должна позволять мужчине тискать ее в темном углу. К тому же это может быть опасно для них обоих. Она до сих пор еще не знает, какая роль ей отведена в планах Доннела. И если Рольф спутает планы ее кузена, то дорого заплатит за это. Доннел убьет его, а она не должна этого допустить. Чтобы хоть как-то остудить свой пыл, Аннора вспомнила о встрече с Маб и о том, что эта женщина, вполне возможно, возвращалась из спальни красавца краснодеревщика. Это предположение подействовало на Аннору как ушат холодной воды.
   – Нет, – проговорила она и оттолкнула Рольфа, хотя больше всего в этот момент хотела задрать ему рубашку и дотронуться рукой до его сильного обнаженного тела. – Я не стану для вас второй Маб.
   Джеймс отстранился немного и удивленно посмотрел на Аннору:
   – Маб?
   Наконец он пришел в себя, и к нему вернулась способность рассуждать здраво. А потом Джеймс пробормотал извинение, и Аннора залилась краской. Очевидно, Маб в очередной раз предприняла попытку прыгнуть к нему в постель, и именно тогда Аннора и столкнулась с ней в коридоре. Маб была слишком навязчива. Не исключено, что ее излишняя настойчивость объяснялась тем, что ее любовники – Доннел и Эган – хотели использовать Маб, чтобы отвлечь внимание Джеймса от Анноры. Где им понять, что такое постоянство и что, всерьез увлекшись одной женщиной, нормальный мужчина не станет смотреть на других.
   – Я не спал с Маб. Мне все равно, что она говорит. Да, не скрою, она неоднократно предлагала мне себя, но мне она неинтересна. Мне нужна женщина, которая намного лучше ее и милее. По-моему, это ваш кузен или Эган постоянно подсылают ко мне Маб, чтобы я был занят.
   Аннора знала, что Джеймс говорит правду. Она всегда безошибочно распознавала, где правда, а где ложь.
   – Для чего же они это делают?
   – Для того, чтобы я держался от вас подальше.
   Пока Рольф говорил, Аннора нервно поправляла платье. Это помогало ей успокоиться, потому что слова мастера Лавенжанса о том, как он ее хотел, взволновали ее. Ей было лестно и неловко одновременно. Хотя она чувствовала, что он искренен, вместе с тем она знала, что многие мужчины считают, что незаконнорожденная женщина не заслуживает уважения и с ней не стоит церемониться, как было бы, окажись она дамой благородного происхождения. Таким людям бесполезно напоминать, что мать Анноры была леди до кончиков ногтей. В глазах многих, родив ребенка вне брака, мать Анноры навсегда запятнала свою репутацию. Более того, очевидная для окружающих безнравственность матери распространялась также и на Аннору. Девушка чувствовала, что желание Рольфа не омрачено подобными мыслями, но ей все равно нужно остановить его, и от этого ей было очень грустно.
   – Наверное, будет лучше, если вы и вправду будете держаться от меня подальше, – сказала она, стараясь ни взглядом, ни голосом не выдать своего сожаления.
   Джеймс нежно погладил ее по щеке и был рад тому, что Аннора не вздрогнула и не убрала его руку. Французский – общепризнанный язык любви – казался ему неуместным и недостаточно искренним для выражения его чувств. Как ему хотелось, чтобы быстрее настал день, когда он сможет сказать Анноре слова, идущие от самого сердца, на своем родном языке. Джеймс надеялся, что ему осталось недолго ждать этого момента.
   – Вы не хотите, чтобы я был рядом с вами?
   Аннора вздохнула.
   – Разве важно то, чего я хочу?
   – Для меня важно.
   Она грустно улыбнулась:
   – Ах, мне приятно это слышать, но мы не вольны распоряжаться собой и поступать так, как нам нравится.
   – Не забывайте, что я – не Маккей.
   – Да. Зато я – Маккей, а вас взял на работу один из Маккеев.
   – И поэтому вы и вправду думаете, что вы – слишком высокородны, чтобы целоваться с краснодеревщиком?
   – Не говорите глупостей! Я хочу, чтобы вы выполнили свою работу и уехали отсюда – живой и невредимый. По какой-то причине Доннел не желает, чтобы вы… ухаживали за мной, а он не любит, когда его желания оставляют без внимания. Многие поплатились за это жизнью. И их смерть была мучительной.
   – Ах, значит, вы боитесь за мою жизнь! Это хороший знак, – сказал Джеймс и снова поцеловал Аннору.
   Она улыбнулась, а потом снова стала серьезной.
   – Будьте осторожны, Рольф. Доннел – страшный человек. А сейчас мне нужно идти на ужин.
   Джеймс не стал ее больше задерживать. Пока они могут довольствоваться только несколькими поцелуями украдкой и горячими объятиями в темноте.
   Несмотря на то что Аннора опоздала к ужину, никто из собравшихся за столом не удостоил ее взглядом. Сев на свое обычное место, она рассеянно улыбнулась мальчику, который положил еду на ее тарелку и наполнил ее бокал элем. Эган бросил на Аннору пылкий взгляд, а затем снова отвернулся, продолжая беседу с Доннелом.
   Обычно Аннору вполне устраивало, что приближенные Доннела почти не замечают ее, но сегодня это ее почему-то задело. Аннора знала, что для нее будет лучше оставаться для всех невидимой, потому что это был бы лучший способ избежать гнева Доннела, который мог обрушиться на нее по любой, даже самой незначительной причине. Пускай Аннора незаконнорожденная, но она ухаживает за ребенком лэрда. Это должно было по логике вещей иметь хоть какое-то значение, однако для множества людей из окружения Доннела она была всего лишь тенью. Возможно, Анноре и было на руку оставаться незаметной, но в то же время ей это претило.
   Укоряя себя за неуместную гордость, Аннора сидела, не поднимая глаз от своей тарелки. Доннел и Эган о чем-то тихо переговаривались, время от времени бросая взгляды на Аннору, но она старалась не обращать на них внимания. Слава Богу, что хотя бы Эган не сидит сейчас рядом с ней. А в ближайшее время ей необходимо разузнать, как они решили распорядиться ее судьбой. Ей нужно, не выдавая себя, подкараулить Доннела и Эгана и подслушать их разговор. А сейчас она должна делать вид, что ей неинтересно, о чем они шепчутся.
   Когда Эган и Доннел вдруг вышли из-за стола и направились к двери, Аннора поняла, что они собираются обсудить дела наедине, там, где их никто не услышит. Наверняка они собираются продолжить разговор в комнате, где Эган хранит бухгалтерские книги. Чтобы не возбуждать подозрений, Аннора, которая весь ужин сидела как на иголках, как ни в чем не бывало неспешно продолжила свою трапезу. Наконец она решила, что пора подниматься из-за стола.
   Девушка вышла из трапезной в коридор и, стараясь не привлекать к себе внимания, отправилась в комнату с бухгалтерскими книгами. Удивительно, что мастеру Лавенжансу известно о местонахождении потайной комнаты. Но и Аннора знает одно место, где можно будет спрятаться и подслушать, о чем говорят Доннел и Эган. Она бросилась в крошечное помещение, расположенное справа от комнаты Доннела. В тесной каморке не было ничего из мебели, кроме небольшой кровати и сундука – вполне достаточно, чтобы Доннел мог уединиться здесь с какой-нибудь служанкой. Аннора осторожно, на цыпочках, подошла к стене, смежной с комнатой для бухгалтерских книг, и прислушалась. Доннел отгородил это помещение сразу после того, как стал лэрдом Данкрейга. Сначала он собирался нанять кого-нибудь, кто бы вел для него бухгалтерские записи, но вскоре решил, что будет выполнять эту работу сам. Не потому, что любил этим заниматься, и не потому, что считал, что никто не справится с записями расходов и доходов лучше его, – просто Доннел не хотел, чтобы кто-то, кроме него, видел эти записи.
   Вероятно, Доннел никому не доверял, думала Аннора, прикладывая ухо к отверстию в деревянной стене. Как выяснилось, дверь между комнатами не так хорошо годилась для подслушивания, потому что начинала скрипеть, как только к ней прислонялись.
   – Не понимаю, почему нам понадобилось сломя голову бежать в эту комнату, – донесся до Анноры недовольный голос Эгана.
   – Не хочу, чтобы Аннора случайно услышала наш разговор, – отвечал Доннел.
   – Скоро ей все равно придется сообщить обо всем. Мне совсем не нравится, что проклятый французишка решил приударить за ней. И этот гордец воротит нос от служанок.
   – Может быть, он переодетый монах? – усмехнулся Доннел, довольный собственной шуткой.
   – Можешь смеяться над этим сколько угодно, но мне он все больше и больше кажется подозрительным.
   – Почему? Только потому, что он не снюхался ни с одной из служанок? Сам знаешь, есть такой сорт мужчин, как это ни странно. Я был в свое время знаком с некоторыми мужчинами такого типа. Думаю, они слишком разборчивы.
   – Ну что ж, если он собирается выбрать из всех женщин Данкрейга Аннору, пусть перед этим хорошенько подумает. Аннора принадлежит мне.
   – Ты мне это твердишь с самого первого дня, как только она здесь появилась, – пробурчал Доннел.
   В голосе Доннела слышалось раздражение из-за того, что Эган оказывал на него давление. Доннел не любил, когда на него нажимают.
   – Знаю. Я хотел, чтобы Аннора сама меня выбрала. Я собирался ухаживать за ней, но она делает все, чтобы это было невозможно. Теперь ей придется выйти за меня замуж. Независимо от того, хочет она этого или нет. Я уверен в том, что смогу убедить ее. Стоит только ей пару раз познать мужчину, и она поймет, как хорошо спать с ним в одной постели.
   От этих слов у Анноры все перевернулось внутри. Она не могла представить себя в постели с Эганом. Не могла представить, чтобы он стал ее мужчиной. И не собиралась стать объектом для услаждения похотливых желаний человека, который ей неприятен. Аннора не желала становиться женой этого чудовища. Она видела, как жизнь с нелюбимым мужчиной постепенно разрушает душу женщины.
   – И этим самым мужчиной, разумеется, должен стать ты, – усмехнулся Доннел.
   – По-моему, любому терпению рано или поздно приходит конец.
   – Да, в этом я с тобой согласен. Ты был терпелив, пока откуда ни возьмись не появился этот смазливый французишка.
   Аннора безошибочно уловила иронию в голосе Доннела. Зная характер Эгана, она понимала, как он зол сейчас. Для него было унизительно, что над ним одержал победу человек, стоящий намного ниже его по происхождению. Да еще Доннел подливал масла в огонь, при каждом удобном случае напоминая Эгану о его поражении. Рано или поздно он разозлится настолько, что в порыве гнева может убить Рольфа Лавенжанса. Анноре захотелось бросить все и сейчас же побежать к мастеру Лавенжансу, чтобы предупредить его о грозящей опасности, но она понимала, что поступила бы опрометчиво. Разумнее остаться здесь и разузнать как можно больше тайн, а потом у нее будет время предупредить Рольфа… И возможно, поцеловать его еще хоть разочек, чего, положа руку на сердце, ей тоже ужасно хотелось.
   – Так когда же ты разрешишь мне жениться на своей кузине? – спросил Эган.
   – Скоро.
   – Ты всегда говоришь одно и то же. Да, раньше я был согласен ждать. Я не скрывал, что мне хочется, чтобы она соединилась со мной по доброй воле, но теперь мне все равно. Добровольно или нет – но я заставлю ее стать моей.
   – Делай, как знаешь. Если она согласится на это сама, можно будет все уладить миром и без лишнего шума. Но похоже, она не слишком к тебе благоволит. Хочет, наверное, остаться старой девой. Если она выйдет за тебя замуж, меня это вполне устроит, потому что ей придется жить в Данкрейге.
   – Ты хочешь, чтобы Аннора оставалась няней Маргарет даже после того, как выйдет за меня замуж?
   – А почему что-то должно измениться?
   – Аннора будет моей женой. Она не должна работать няней. Это неправильно.
   Доннел рассмеялся:
   – Быть няней дочери лэрда – неплохая должность для любой женщины. И тебе это прекрасно известно. Если ты собираешься после свадьбы с Аннорой лишить мою дочь хорошей няни, тогда, может быть, нам стоит пересмотреть нашу договоренность насчет твоей женитьбы на моей кузине.
   – Нет-нет, – торопливо проговорил Эган. – Ты прав. Много благородных леди по рождению и воспитанию, овдовев или оставшись в девицах, нянчатся с детьми своей родни. Пусть работает, я не буду возражать.
   – Я рад, что у тебя есть здравый смысл и с тобой можно договориться.
   – Тогда, может быть, обсудим, когда сыграем свадьбу? Итак, когда же?
   – Скоро.
   – Такой ответ звучит слишком неопределенно, Доннел.
   – Знаю, но до того, как я выдам замуж мою кузину, мне нужно решить кое-какие дела. Это займет у меня несколько недель, не больше. Точную дату свадьбы обговорим позже, когда я закончу с делами. Я хочу все сделать, как полагается. Не хочу, чтобы про меня говорили потом, что я поступил с кузиной плохо, пока она была на моем попечении.
   Аннора решила, что того, что она услышала, ей вполне достаточно, и на цыпочках выскользнула из комнаты. Выйдя в коридор, девушка прибавила шагу. По лестнице она спускалась бегом, думая лишь об одном: ей срочно нужна помощь. Только один человек может ей помочь – мастер Рольф Лавенжанс.
   Аннора не помнила, как нога сами принесли ее к двери в его комнату. Охваченной паникой Анноре было не до правил хорошего тона. Она толкнула обшарпанную дверь и, даже не постучав, вошла. У нее не было времени удивляться, почему дверь оказалась незаперта. Она не сразу заметила Рольфа, а увидев его, застыла на месте.
   Перед ней стоял нагой мастер Лавенжанс. Голый – в чем мать родила. Полностью обнаженный. И прекрасный в своей наготе. Аннора медленно окинула взглядом все его сильное тело, восхищаясь упругими мускулами и стройными ногами. Раньше она мельком видела нагих мужчин во время купания, но никогда не встречала такой совершенной красоты. Увидев Аннору у себя в комнате, мастер Лавенжанс был точно так же обескуражен, как и она сама.
   Видимо, он только что принял ванну. Его широкие плечи были мокрыми и блестели. Волосы на груди росли в виде мыска. Взгляд Анноры медленно опустился ниже. Его живот был плоским и упругим. Аннора часто-часто заморгала и посмотрела на его длинные, красивой формы, ноги. От совершенства Лавенжанса у нее захватило дух.
   Затем Анноре стало жарко. После этого потрясение и возбуждение сменились смущением и изумлением. Аннора не сразу поняла, что сбило ее с толку. Только через минуту она поняла, что стройные ноги Рольфа были покрыты редкими волосками – рыжими волосками. Когда до нее дошло, что значит эта небольшая, но важная деталь, она изумленно округлила глаза. Забыв про стыд, она посмотрела прямо на его пах. Эта часть великолепного тела Рольфа Лавенжанса была также весьма внушительна, но не размеры его мужского достоинства испугали и встревожили Аннору, а рыжие волосы на его теле. Аннора нисколько не сомневалась, что у темноволосых мужчин не бывает рыжих волос на теле.
   А это значит, что мастер Лавенжанс – совсем не тот человек, за которого себя выдает.

Глава 8

   – Кто вы? – тихо проговорила Аннора хриплым от волнения голосом.
   И внезапно ей пришло в голову, что она не станет дожидаться ответа. Этот человек лгал всем вокруг. И самое главное, что было обиднее всего, – он лгал Анноре. Она решительно повернулась к двери, собираясь поскорее сбежать, но не успела уйти – Лавенжанс молниеносно закрыл дверь на защелку. Широко раскрытыми глазами Аннора удивленно уставилась на Рольфа, словно увидела его в первый раз. Оказывается, она совсем не знала человека, которому собиралась довериться. Неужели она попала в беду и от него сейчас исходит опасность? Где были ее предчувствия? Как получилось, что она не почувствовала до этого никакого подвоха? Абсолютно нагой мужчина, удерживающий девушку у себя в комнате, действительно представлял опасность.
   Увидев страх у нее в глазах, Джеймс был раздосадован. Он не хотел напугать Аннору – девушка и без того многого натерпелась за свою жизнь. Но как бы то ни было, нельзя было позволить ей сейчас уйти.
   Джеймс схватил Аннору за руку и подвел к своей постели. Он пребывал в замешательстве. Он находился на грани разоблачения, но не мог полностью доверить свою тайну Анноре. Сердце ему подсказывало, что ей можно доверять, но он не мог полагаться на одно свое сердце в таких вещах, как вопросы жизни и смерти. Он вынужден быть осторожным. Сейчас Джеймсу непременно придется сказать правду. Но прежде чем девушка покинет его комнату, сначала нужно убедиться в том, что Аннора стала его союзником.