Ликвидация центральных банков Быть может, здесь нужно сказать несколько слов об одном очевидном следствии отмены правительственной монополии на эмиссию денег. Эта отмена должна повлечь за собой также и устранение центральных банков в том виде, в каком мы их знаем, не только потому, что какой-нибудь частный банк, как нетрудно представить, может попытаться присвоить себе функции центрального, но еще и потому, что может создаться впечатление, будто, даже без правительственной монополии на эмиссию некоторые из классических функций центральных банков, такие как служить "кредитором последней инстанции" или "держателем конечных резервов" <образцовое описание этой функции и ее возникновения см. в: Walter Bagehot, Lombard Street (1873) (Kegan Paul, London, 1906), р. 142, который правильно говорит о "естественном состоянии банковского дела, когда все крупные банки держат свои собственные резервы"> все равно необходимы. Потребность в "кредиторе последней инстанции" целиком вызвана тем, что коммерческие банки берут на себя обязательства, подлежащие оплате по требованию в денежной единице, выпускать которую имеет право только центральный банк. Таким образом, коммерческие банки фактически создают деньги, погашаемые в другой валюте. В этом, как мы покажем ниже, и заключается главная причина нестабильности существующей кредитной системы, и тем самым, -значительных колебаний уровня общей экономической активности. Без монополии центрального банка (или правительства) на эмиссию денег и предусмотренного законом "законного платежного средства" у банков не было бы никаких оснований полагаться в деле обеспечения своей кредитоспособности на наличность, предоставляемую другим органом. "Однорезервная система", как назвал ее Уолтер Бэджгот, -- непременная спутница монополии на денежную эмиссию -- без нее оказывается ненужной и нежелательной. Можно, тем не менее, возразить, что центральные банки требуются для обеспечения необходимой "эластичности" денежного обращения. И хотя в прошлом для маскировки инфляционистских требований этим выражением злоупотребляли больше, чем любым другим, мы не должны пройти мимо содержащегося в нем рационального зерна. Способ увязки эластичности предложения денег со стабильностью их ценности представляет собой подлинную проблему и она будет решена, только если эмитент данной валюты осознает, что его бизнес зависит от регулирования количества валюты таким образом, чтобы ценность ее денежной единицы оставалась стабильной (в товарном выражении). Если приток количества денег приводит к повышению цен, ясно, что он неоправдан, как бы сильно люди ни ощущали потребность в дополнительной наличности, которая в этом случае будет наличностью для трат, а не для пополнения резервов ликвидности. Валюту делает повсеместно принимаемой, то есть действительно ликвидным активом, именно то, что ее предпочитают другим активам, поскольку ожидают, что ее покупательная способность останется постоянной. Неизбежно ограниченной является не ликвидность, а покупательная способность -возможность распоряжаться товарами для потребления или для использования их в дальнейшем производстве. Покупательная способность всегда ограниченна, поскольку для покупки имеется только данное количество -- и не большее -товаров и услуг. До тех пор, пока люди стремятся к увеличению ликвидных активов только для того, чтобы держать их, а не тратить, активы могут создаваться без падения их ценности. Но если ликвидные активы нужны людям, чтобы тратить их на товары, ценность таких трат будет таять у них на глазах. Конец фиксированных процентных ставок Вслед за центральными банками и монополией на эмиссию денег, должна, конечно, исчезнуть также и возможность сознательно устанавливать процентные ставки. Исчезновение так называемой "процентной политики" является предпочтительным безо всяких оговорок. Процентная ставка, как и любая другая цена, должна отражать общее воздействие тысяч обстоятельств, влияющих на спрос и предложение кредитов, обстоятельств, которые просто не могут быть известны никакому агентству. Последствия большинства ценовых изменений неприятны для некоторых людей, но изменения процентной ставки, подобно остальным ценовым изменениям, сообщают всем, кого это касается, что какая-то совокупность обстоятельств, которой не знает никто, сделала их необходимыми. Вся идея использования процентной ставки в качестве инструмента политики ошибочна от начала до конца, поскольку только конкуренция на свободном рынке может учесть все обстоятельства, которые должны быть приняты во внимание при определении процентной ставки. Пока каждый отдельный эмиссионный банк в своей кредитной деятельности нацелен на регулирование объема собственной валюты, находящейся в обращении, так, чтобы поддерживать ее покупательную способность постоянной, процентную ставку будет определять за него рынок. И в целом предназначенные для инвестиций ссуды всех банков вместе взятых не могут во избежание роста цен превышать текущего объема сбережений <и наоборот: чтобы не понижать уровня цен, они не должны падать ниже текущего объема сбережений> на величину большую, чем требуется для увеличения совокупного спроса в соответствии с растущим объемом выпуска. Процентная ставка будет определяться уравновешиванием спроса на деньги (на расходы) и -- предложения, необходимого для поддержания неизменного уровня цен. Я думаю, что это обеспечит настолько точное соответствие между сбережениями и инвестициями, какого нам вообще дано достичь, а чистый прирост или чистое сокращение денежной массы будет отражать изменения в спросе на деньги, вызываемые изменениями остатков наличности, которые хотят держать люди. Разумеется, правительство могло бы по-прежнему воздействовать на рыночную процентную ставку, меняя чистый объем заимствований. Но оно не сможет больше заниматься теми пагубными манипуляциями с процентной ставкой, цель которых -обеспечить возможность дешевых кредитов. Эта практика причинила так много вреда в прошлом, что одного этого было бы достаточно, чтобы держать правительство подальше от денежного крана.
Глава XIX. Конкуренция дисциплинирует лучше, чем фиксированные обменные курсы
Официальная валюта не должна быть ограждена от конкуренции Лучше, ненадежный "золотой якорь" Конкуренция обеспечит более надежные деньги, чем правительство Правительственная денежная монополия является необходимой Разница между добровольно принятыми и навязанными бумажными деньгами
Читатели, знающие, что я неизменно, в течение более 40 лет, выступал за фиксированные обменные курсы национальных валют и критиковал систему плавающих курсов даже после того, как большинство моих единомышленников -- защитников свободного рынка обратилось в другую веру, вероятно, почувствуют, что моя нынешняя позиция противоречит моим прежним взглядам или даже полностью противоположна им. <Первое систематическое изложение этой позиции можно найти в моих женевских лекциях 1937 г. "Денежный национализм и международная стабильность" [F.A. Hayek, Monetary Nationalism and International Stability, The Graduate School of International Studies, Geneva, 1937]. Это была серия лекций на заданную тему, написанных торопливо и плохо, да еще в период, когда я был занят другими проблемами. Я все еще думаю, что они содержат важные аргументы против плавающих обменных курсов национальных валют, которые никогда не были убедительно опровергнуты, но я не удивляюсь тому, что имеется мало людей, которые их когда-либо читали.> Однако, это не так. По крайней мере, в двух отношениях рассматриваемое здесь предложение является результатом развития тех соображений, которые определяли мою прежнюю позицию. Во-первых, я всегда считал в высшей степени нежелательным, чтобы цены на товары и услуги в одной стране повышались или понижались как единое целое относительно цен в других странах ради того, чтобы скорректировать сдвиги в спросе или предложении какого-либо отдельного товара. Это ошибочно считалось необходимым, главным образом, в силу того, что доступная статистическая информация в форме индексов среднего изменения цен некоторой страны создавала ложное впечатление о том, что должна измениться "внутренняя ценность" соответствующей единой валюты относительно ценности других валют, в то время как в действительности необходимо было внести изменения, прежде всего, в соотношения цен отдельных товаров во всех сравниваемых странах. И до тех пор, пока изменение соотношения общих уровней цен в этих странах полагались необходимыми, имел место искусственный и нежелательный эффект несовершенной международной денежной системы, которую создал золотой стандарт с надстройкой в виде депозитных денег. Мы рассмотрим эти вопросы в следующем разделе. Официальная валюта не должна быть ограждена от конкуренции Во-вторых, я считал фиксированные обменные курсы необходимостью по той же причине, по какой теперь я стою за идею полностью свободных рынков для всех видов валюты. Фиксированные валютные курсы были нужны для того, чтобы наложить крайне необходимые дисциплинирующие узы на агентства, выпускающие деньги. Ни я, ни кто другой, очевидно, не думали тогда о намного более эффективной дисциплине, которая установится, если эмитенты будут лишены возможности ограждать выпускаемые ими деньги от соперничества конкурирующих валют. Принудительное поддержание фиксированной пропорции обмена на золото или другие валюты в прошлом было единственным дисциплинирующим средством, которое эффективно препятствовало денежным властям уступать непрекращающимся требованиям дешевых денег. Золотой стандарт, фиксированные обменные курсы и любые другие формы обязательной конвертации по фиксированному курсу преследовали лишь одну цель: наложить на эмитентов валюты дисциплинирующие узы и, сделав ее регулирование автоматическим, лишить их возможности произвольно менять объем денежной массы. Эти узы оказались слишком слабыми, чтобы помешать правительствам их разорвать. Однако, хотя регулирование, достигнутое посредством такого автоматического контроля, было далеко не идеальным и даже малоудовлетворительным, все же такой тип регулирования был намного более эффективным, чем это когда-либо получалось у дискреционной власти правительственных монополий. Стойкость органов, ответственных за денежное обращение, перед требованиями дешевых денег подкреплялась исключительно страхом невыполнения международных обязательств, что расценивалось как национальный позор. Я никогда не отрицал, что очень мудрый и политически независимый денежный орган мог бы придумать нечто лучшее, чем подчиняться обязательству сохранять фиксированный паритет с золотом или другой валютой. Но у меня нет никаких надежд, что в нашем реальном мире денежные власти будут сколько-нибудь долгое время действовать в соответствии со своими благими намерениями. Лучше, чем ненадежный "золотой якорь" Всем, конечно, давно пора понять, что ценность валюты, размениваемой на золото (или другую валюту), не имеет своим источником ценности золота, а просто поддерживается на некотором уровне благодаря автоматическому регулированию ее количества. Суеверия умирают медленно, но даже при системе золотого стандарта утверждение, что ценность валюты определяется ценностью, которую дало бы использование соответствующего количества золота в иных целях (или же издержками его производства), было бы ничуть не более (быть может, даже менее) справедливо, чем обратное, что ценность золота определяется ценностью валют, в которые оно может быть обращено. Исторически верно, что все деньги, сохранявшие свою ценность сколько-нибудь длительное время, были металлическими (или обратимыми в металл -- в золото или серебро); верно также, что правительства рано или поздно "портили" даже металлические деньги, так что все виды бумажных денег, которые мы знаем, оказывались еще хуже. Поэтому в настоящее время многие считают, что помочь может только возвращение к металлическому (или иному товарному) стандарту. Однако, металлические деньги не только точно так же подвержены риску мошенничества со стороны правительств, но даже лучшие из них никогда не будут столь же надежны, как деньги, выпускаемые агентством, весь бизнес которого зависит от успеха обеспечения публики деньгами, которые эта публика предпочитает всем прочим. Хотя золото -якорь, а любой якорь лучше, чем правительственный произвол, это очень ненадежный якорь. Он, безусловно, не выдержит нагрузки, если большинство стран решит ввести собственный золотой стандарт. Золота попросту не хватит. Международный золотой стандарт сегодня может означать только, что несколько стран станут поддерживать реальный золотой стандарт, в то время как другие будут связаны с ними через стандарт в золотовалютной форме. Конкуренция обеспечит более надежные деньги, чем правительство Я убежден, что мы сможем делать это лучше, чем золото, а правительства -- нет. Система свободного предпринимательства, то есть институты, которые возникнут в процессе конкуренции за предоставление хороших денег, без сомнения, способна на большее. В этом случае незачем будет обременять процесс предложения денег сложным, и дорогостоящим механизмом поддержания конвертируемости, который был необходим для обеспечения автоматического действия золотого стандарта, и который казался более практичным, чем несравненно больше подходящий на роль идеального, стандарт, основанный на товарном резерве. Для него была разработана весьма интересная схема, основанная на резервировании большого числа сырьевых и других стандартных товаров, при которой денежная единица обменивалась бы на фиксированный набор таких товаров и, тем самым, достигалась бы ее стабильность. Практическая ценность данного предложения, однако, снижается необходимостью резервирования (с созданием складов и т.д.), что будет очень дорогим и удобным для весьма небольшого набора товаров <сp. Milton Friedman, "Commodity Reserve Currency" (1951), in Essays in Positive Economics, University of Chicago Press, Chicago, 1953>. Однако, такой предохранительный механизм, заставляя эмитента регулировать объем своей валюты, окажется необходимым или желательным только в том случае, если его интерес будет состоять в том, чтобы понизить или повысить ценность своей валюты относительно стандарта. Конвертируемость -- мера безопасности, необходимая против монополиста, но необязательная при конкуренции поставщиков, которым не удастся удержаться в бизнесе, если они не предложат деньги, по меньшей мере, столь же привлекательные для пользователя, как и чьи-то еще. Правительственная денежная монополия не является необходимой Не так давно, в I960 году, я сам утверждал, что лишать правительства контроля за денежной политикой было бы не только непрактично, но, скорее всего, и нежелательно . Этот взгляд был основан на общепринятой неявной предпосылке о том, что в каждой стране должен быть один-единственный вид валюты. Мне даже не приходила тогда в голову мысль о возможности подлинной конкуренции между валютами в какой-нибудь стране или регионе. Если разрешен только один вид денег, монополия на эмиссию, вероятно, действительно должна находиться под контролем правительства. Конкурентное обращение нескольких валют может время от времени причинять некоторые неудобства, но подробный анализ последствий показывает, что преимущества оказываются настолько значительными, что эти неудобства перестают играть хоть сколько-нибудь значительную роль, хотя новизна ситуации, вероятно, усилит их восприятие во много раз. Разница между добровольно принятыми и навязанными бумажными деньгами Хотя весь исторический опыт, по-видимому, вполне оправдывает серьезное недоверие, которое большинство людей питает к бумажным деньгам, в действительности оно имеет смысл только по отношению к деньгам, выпускаемым правительством. Зачастую термин "неразменные бумажные деньги" использовался так, как если бы он относился ко всем бумажным деньгам. Однако на самом деле он обозначает только деньги, которые были введены в обращение произвольным директивным указом или другим актом государственной власти. Деньги, которые обращаются только потому, что люди вынуждены принимать их, совершенно отличны от денег, которые принимаются потому, что люди верят, что эмитент сохранит их стабильность. Добровольно принимаемые бумажные деньги не должны страдать от скверной репутации, которую правительства создали бумажным деньгам. Деньги ценятся настолько, насколько их считают редким ресурсом. По этой причине они, вероятно, и станут приниматься по объявленной ценности. И любые деньги, которыми люди пользуются добровольно только вследствие веры в то, что эмитент будет сохранять их количество ограниченным, и которые станут держать лишь до тех пор, пока эмитент оправдывает это доверие, будут, чем дальше, тем больше подтверждать, что их можно принимать по установленной ценности. Люди будут знать, что риск, которому они подвергаются, держа эти деньги, меньше, чем риск образования запасов любого другого ресурса, специальной информацией, о котором они не располагают. Их готовность держать деньги будет опираться на ощущение того, что другие люди согласны принимать их по более или менее твердой цене, поскольку и они разделяют те же самые ожидания, и т.д. Подобное состояние дел может продолжаться сколь угодно долго и даже будет все больше и больше стабилизироваться по мере того, как оправдавшиеся ожидания станут укреплять доверие. Кому-то, очевидно, окажется трудно поверить, что простые бумажные знаки, которые не дают держателю законного права требовать их размена по пропорции, установленной в единицах какого-то объекта, обладающего внутренней ценностью (равной его текущей стоимости), могут стать общепринятыми на сколько-нибудь длительный промежуток времени или сохранять свою ценность. При этом, по-видимому, забывают, что за последние 40 лет во всем западном мире не было иных денег, кроме неразменных бумажных денежных знаков. Различные бумажные валюты, которыми нам приходилось пользоваться, сохраняли некоторую ценность, уменьшавшуюся какое-то время относительно медленно, не из-за надежды на их конечный размен, а только потому, что монополистические агентства, имеющие полномочия на эмиссию валюты данной страны, пусть в недостаточной степени, но все-таки ограничивали ее объем. Но условие на фунтовой купюре, гласящее: "Я обещаю подателю сего выдать по его требованию сумму в один фунт", подписанное от лица управляющего и правления Банка Англии его главным кассиром, означает, конечно, не более чем обещание обменять этот листок бумаги на другие листки бумаги. Регулирование общего количества денег, выпущенных в обращение, путем обмена одних банкнот на другие (или на ценные бумаги), полностью оставлено на усмотрение таких учреждений или правительств. Такой обмен представляет собой просто-напросто метод регулирования количества денег на руках у людей и, пока общественное мнение не было сбито с толку всякими ложными теориями, считалось само собой разумеющимся, что, например, "ценность (гринбеков) меняется по мере того, как правительство расширяет или сокращает эмиссию" . История, безусловно, опровергает предположение, что правительство, которое выигрывает от чрезмерной эмиссии, заслуживает большего доверия, чем частный эмитент, весь бизнес которого зависит от того, злоупотребит он доверием или нет. Неужели, основываясь на опыте последних пятидесяти лет, кто-нибудь в развитых странах Запада и впрямь стал бы верить в ценность денег, за которыми стоит правительство, в большей мере, чем в деньги, выпущенные частным агентством, бизнес которого полностью зависел бы от выпуска хороших денег? Глава XX. Должны ли существовать отдельные валютные зоны?
Существование национальных валют не является ни неизбежным, ни желательным Жесткость ставок заработной платы: перемещение вверх всей структуры цен в стране нельзя считать решением Стабильный уровень внутренних цен может подорвать экономическую деятельность
Мы так привыкли к существованию в каждой стране ее собственной валюты, в которой заключаются практически все внутренние сделки, что склонны рассматривать как естественный и необходимый тот факт, что внутренние цены могут сдвигаться все целиком относительно цен в других странах. Однако этот факт ни в коей мере нельзя считать необходимым, естественным и желательным. Существование национальных валют не является ни неизбежным, ни желательным Очевидно, что в условиях отсутствия таможенных тарифов и других препятствий для свободного движения товаров и людей через границы, тенденция внутренних цен меняться "в унисон" друг с другом является следствием, а не оправданием для существования отдельных национальных валютных систем. Существование национальных валютных систем ведет также к появлению таких институтов, как коллективные трудовые договора, заключаемые в масштабах всей страны, что еще больше усугубляет последствия различий между ценовыми структурами разных стран. Все дело в том, что контроль за предложением денег предоставляет национальным правительствам большую свободу в совершении действий, совершенно нежелательных с точки зрения международного порядка и стабильности; Такую систему могут одобрять только этатисты всех мастей, однако она абсолютно противопоказана спокойному развитию международных отношений. Действительно, я не вижу других причин, кроме отстаивания интересов монополий, образование которых становится возможным благодаря национальному протекционизму, почему территории, оказавшиеся под властью различных правительств, должны формировать обособленные национальные экономические зоны, если не существует никаких выгод, приносимых существованием в каждой такой зоне единой валюты, отличной от валют других зон. В условиях мирового порядка, который в огромной мере зависит от международного обмена, было бы весьма нелепо считать нередко случайные агломерации различных регионов, оказавшиеся под властью одного из правительств, обособленными экономическими зонами. Экономисты совсем недавно осознали эту истину, и некоторые из них задались вопросом -- "какими должны бы быть валютные зоны?" Найти ответ на этот вопрос оказалось достаточно трудно . Хотя исторически отдельные национальные валюты были просто инструментом расширения власти национальных правительств, современные защитники денежного национализма пропагандируют такой порядок, при котором все цены в данном регионе могут одновременно повышаться или понижаться относительно всех цен в других регионах. Это считается преимуществом, поскольку таким образом можно избежать необходимости снижения цен на товары той или иной группы, в особенности снижения ставок заработной платы, когда внешний спрос на данные продукты изменился и переместился в другие страны. Но ведь это -- политический паллиатив; на практике он означает, что вместо понижения немногих цен, которых непосредственно коснулось изменение спроса, приходится повышать куда большее число цен, чтобы восстановить международное равновесие после того, как упала международная цена местной валюты. Первоначальный мотив агитации в пользу плавающих обменных курсов национальных валют был, поэтому, чисто инфляционистским, хотя и была предпринята неумная попытка возложить бремя приспособления на страны с активным сальдо платежного баланса. Однако позднее эта идея была подхвачена странами, которые хотели защитить себя от инфляционистской политики других стран. Предотвращение сокращения количества денег, обращающихся в какой-либо стране, или части какого-то более крупного сообщества, оправдано не более чем меры правительства, препятствующие падению денежных доходов отдельных .лиц или групп, -- хотя такие меры способны временно облегчить трудное положение этих групп населения. Для честного правительства важнее всего, чтобы никто не обладал властью освобождать какие-то группы населения от необходимости приспосабливаться к непредвиденным изменениям, поскольку, если правительство позволит себе это один раз, оно будет вынуждено поступать так постоянно. Жесткость ставок заработной платы: перемещение вверх всей структуры цен в стране нельзя считать решением Опыт показал, что способ преодоления негативных последствий ригидности, т.е. негибкости ставок заработной платы, представляющийся таким легким и состоящий в повышении общею уровня цен, лишь ухудшает положение в стране, практически освобождая профсоюзы от ответственности за безработицу, которая, в противном случае, наступила бы в ответ на их требования о повышении заработной платы. Этот способ также создает необычайно сильное давление на правительство с тем, чтобы оно смягчило эти последствия, провоцируя инфляцию. Поэтому я, как и прежде, остаюсь противником денежного национализма и плавающих обменных курсов. <Историческое происхождение озабоченности национальным уровнем цен, а также другие аспекты денежного национализма рассмотрены в моей книге: Monetary Nationalism [The Graduate School of International Studies, Geneva, 1937], см. особенно р. 43.> Однако теперь простой конвертируемости национальных валют друг в друга по фиксированному курсу я предпочитаю полную отмену валютных границ. Вся концепция "вырезания" какого-то сектора из международной структуры цен, где бы понижение или повышение цен происходило как бы "сообща" относительно цен на те же товары во всех других регионах, до сих пор представляется мне идеей, которая могла зародиться только в мозгах людей, мыслящих исключительно в терминах национальных <"макро-">, а не индивидуальных <"микро-"> уровней цен. Похоже, они стали считать, что средний уровень цен, сложившийся в данной экономике, стал определяющим фактором человеческой деятельности, и утратили, тем самым, понимание роли относительных цен. Стабильный уровень внутренних цен может подорвать экономическую деятельность В действительности нет никаких причин, по которым нам следовало бы желать, чтобы уровень цен в регионе, связанном с мировой экономикой большим числом товарных потоков, оставался стабильным. Поддержание его стабильности в условиях перемещения спроса в страну и из страны лишь расстраивает функционирование рынка, не облегчая его. В этом смысле отношения между регионами или отдельными районами не слишком отличаются от отношений между странами. Перемещение спроса на самолеты из Сиэттла в Лос-Анджелес действительно приведет к потере рабочих мест, падению доходов и, вероятно, розничных цен в Сиэттле; но если в Сиэттле упадет заработная плата, то это, скорее всего, привлечет в этот город другие отрасли. Ничего нельзя выиграть, разве что на кроткое время, увеличивая количество денег в Сиэттле или в штате Вашингтон в целом. И проблема нисколько не упростится, если весь Северо-запад Соединенных Штатов будет иметь собственную валюту, объем которой можно будет поддерживать постоянным или даже увеличивать, облегчая невзгоды некоторых его жителей. Хотя у нас нет оснований желать, чтобы отдельные регионы имели свои индивидуальные валюты, возникает совершенно другой вопрос, а именно, не приведет ли повсеместная свободная эмиссия конкурентных валют во всех регионах к формированию валютных зон -- или, точнее, зон, где преобладают определенные валюты, хотя могут использоваться и другие. Как мы уже убедились <раздел XII>, при отмене валютной монополии могли бы проявиться различные предпочтения по поводу состава товарного эквивалента, в котором следовало бы сохранять постоянство валюты. В слаборазвитой стране, где основные предметы потребления составляют рис, рыба, свинина, хлопок и древесина, разные люди по большей части будут интересоваться разными ценами -- хотя локальные тенденции такого рода будут, вероятно, нейтрализовываться теми из пользователей, которые в своих предпочтениях будут руководствоваться доверием к эмитентам с международной репутацией, а не к тем, кому лучше других удалось приспособить свою валюту к особенностям местных условий. Я не удивлюсь, если на больших пространствах для обычных сделок будет использоваться только одна валюта, пока потенциальная конкуренция будет заставлять эмитента сохранять ее стабильной. Как и везде, пока дело не дошло до попыток инноваций и улучшений, конкуренция in posse
Официальная валюта не должна быть ограждена от конкуренции Лучше, ненадежный "золотой якорь" Конкуренция обеспечит более надежные деньги, чем правительство Правительственная денежная монополия является необходимой Разница между добровольно принятыми и навязанными бумажными деньгами
Читатели, знающие, что я неизменно, в течение более 40 лет, выступал за фиксированные обменные курсы национальных валют и критиковал систему плавающих курсов даже после того, как большинство моих единомышленников -- защитников свободного рынка обратилось в другую веру, вероятно, почувствуют, что моя нынешняя позиция противоречит моим прежним взглядам или даже полностью противоположна им. <Первое систематическое изложение этой позиции можно найти в моих женевских лекциях 1937 г. "Денежный национализм и международная стабильность" [F.A. Hayek, Monetary Nationalism and International Stability, The Graduate School of International Studies, Geneva, 1937]. Это была серия лекций на заданную тему, написанных торопливо и плохо, да еще в период, когда я был занят другими проблемами. Я все еще думаю, что они содержат важные аргументы против плавающих обменных курсов национальных валют, которые никогда не были убедительно опровергнуты, но я не удивляюсь тому, что имеется мало людей, которые их когда-либо читали.> Однако, это не так. По крайней мере, в двух отношениях рассматриваемое здесь предложение является результатом развития тех соображений, которые определяли мою прежнюю позицию. Во-первых, я всегда считал в высшей степени нежелательным, чтобы цены на товары и услуги в одной стране повышались или понижались как единое целое относительно цен в других странах ради того, чтобы скорректировать сдвиги в спросе или предложении какого-либо отдельного товара. Это ошибочно считалось необходимым, главным образом, в силу того, что доступная статистическая информация в форме индексов среднего изменения цен некоторой страны создавала ложное впечатление о том, что должна измениться "внутренняя ценность" соответствующей единой валюты относительно ценности других валют, в то время как в действительности необходимо было внести изменения, прежде всего, в соотношения цен отдельных товаров во всех сравниваемых странах. И до тех пор, пока изменение соотношения общих уровней цен в этих странах полагались необходимыми, имел место искусственный и нежелательный эффект несовершенной международной денежной системы, которую создал золотой стандарт с надстройкой в виде депозитных денег. Мы рассмотрим эти вопросы в следующем разделе. Официальная валюта не должна быть ограждена от конкуренции Во-вторых, я считал фиксированные обменные курсы необходимостью по той же причине, по какой теперь я стою за идею полностью свободных рынков для всех видов валюты. Фиксированные валютные курсы были нужны для того, чтобы наложить крайне необходимые дисциплинирующие узы на агентства, выпускающие деньги. Ни я, ни кто другой, очевидно, не думали тогда о намного более эффективной дисциплине, которая установится, если эмитенты будут лишены возможности ограждать выпускаемые ими деньги от соперничества конкурирующих валют. Принудительное поддержание фиксированной пропорции обмена на золото или другие валюты в прошлом было единственным дисциплинирующим средством, которое эффективно препятствовало денежным властям уступать непрекращающимся требованиям дешевых денег. Золотой стандарт, фиксированные обменные курсы и любые другие формы обязательной конвертации по фиксированному курсу преследовали лишь одну цель: наложить на эмитентов валюты дисциплинирующие узы и, сделав ее регулирование автоматическим, лишить их возможности произвольно менять объем денежной массы. Эти узы оказались слишком слабыми, чтобы помешать правительствам их разорвать. Однако, хотя регулирование, достигнутое посредством такого автоматического контроля, было далеко не идеальным и даже малоудовлетворительным, все же такой тип регулирования был намного более эффективным, чем это когда-либо получалось у дискреционной власти правительственных монополий. Стойкость органов, ответственных за денежное обращение, перед требованиями дешевых денег подкреплялась исключительно страхом невыполнения международных обязательств, что расценивалось как национальный позор. Я никогда не отрицал, что очень мудрый и политически независимый денежный орган мог бы придумать нечто лучшее, чем подчиняться обязательству сохранять фиксированный паритет с золотом или другой валютой. Но у меня нет никаких надежд, что в нашем реальном мире денежные власти будут сколько-нибудь долгое время действовать в соответствии со своими благими намерениями. Лучше, чем ненадежный "золотой якорь" Всем, конечно, давно пора понять, что ценность валюты, размениваемой на золото (или другую валюту), не имеет своим источником ценности золота, а просто поддерживается на некотором уровне благодаря автоматическому регулированию ее количества. Суеверия умирают медленно, но даже при системе золотого стандарта утверждение, что ценность валюты определяется ценностью, которую дало бы использование соответствующего количества золота в иных целях (или же издержками его производства), было бы ничуть не более (быть может, даже менее) справедливо, чем обратное, что ценность золота определяется ценностью валют, в которые оно может быть обращено. Исторически верно, что все деньги, сохранявшие свою ценность сколько-нибудь длительное время, были металлическими (или обратимыми в металл -- в золото или серебро); верно также, что правительства рано или поздно "портили" даже металлические деньги, так что все виды бумажных денег, которые мы знаем, оказывались еще хуже. Поэтому в настоящее время многие считают, что помочь может только возвращение к металлическому (или иному товарному) стандарту. Однако, металлические деньги не только точно так же подвержены риску мошенничества со стороны правительств, но даже лучшие из них никогда не будут столь же надежны, как деньги, выпускаемые агентством, весь бизнес которого зависит от успеха обеспечения публики деньгами, которые эта публика предпочитает всем прочим. Хотя золото -якорь, а любой якорь лучше, чем правительственный произвол, это очень ненадежный якорь. Он, безусловно, не выдержит нагрузки, если большинство стран решит ввести собственный золотой стандарт. Золота попросту не хватит. Международный золотой стандарт сегодня может означать только, что несколько стран станут поддерживать реальный золотой стандарт, в то время как другие будут связаны с ними через стандарт в золотовалютной форме. Конкуренция обеспечит более надежные деньги, чем правительство Я убежден, что мы сможем делать это лучше, чем золото, а правительства -- нет. Система свободного предпринимательства, то есть институты, которые возникнут в процессе конкуренции за предоставление хороших денег, без сомнения, способна на большее. В этом случае незачем будет обременять процесс предложения денег сложным, и дорогостоящим механизмом поддержания конвертируемости, который был необходим для обеспечения автоматического действия золотого стандарта, и который казался более практичным, чем несравненно больше подходящий на роль идеального, стандарт, основанный на товарном резерве. Для него была разработана весьма интересная схема, основанная на резервировании большого числа сырьевых и других стандартных товаров, при которой денежная единица обменивалась бы на фиксированный набор таких товаров и, тем самым, достигалась бы ее стабильность. Практическая ценность данного предложения, однако, снижается необходимостью резервирования (с созданием складов и т.д.), что будет очень дорогим и удобным для весьма небольшого набора товаров <сp. Milton Friedman, "Commodity Reserve Currency" (1951), in Essays in Positive Economics, University of Chicago Press, Chicago, 1953>. Однако, такой предохранительный механизм, заставляя эмитента регулировать объем своей валюты, окажется необходимым или желательным только в том случае, если его интерес будет состоять в том, чтобы понизить или повысить ценность своей валюты относительно стандарта. Конвертируемость -- мера безопасности, необходимая против монополиста, но необязательная при конкуренции поставщиков, которым не удастся удержаться в бизнесе, если они не предложат деньги, по меньшей мере, столь же привлекательные для пользователя, как и чьи-то еще. Правительственная денежная монополия не является необходимой Не так давно, в I960 году, я сам утверждал, что лишать правительства контроля за денежной политикой было бы не только непрактично, но, скорее всего, и нежелательно . Этот взгляд был основан на общепринятой неявной предпосылке о том, что в каждой стране должен быть один-единственный вид валюты. Мне даже не приходила тогда в голову мысль о возможности подлинной конкуренции между валютами в какой-нибудь стране или регионе. Если разрешен только один вид денег, монополия на эмиссию, вероятно, действительно должна находиться под контролем правительства. Конкурентное обращение нескольких валют может время от времени причинять некоторые неудобства, но подробный анализ последствий показывает, что преимущества оказываются настолько значительными, что эти неудобства перестают играть хоть сколько-нибудь значительную роль, хотя новизна ситуации, вероятно, усилит их восприятие во много раз. Разница между добровольно принятыми и навязанными бумажными деньгами Хотя весь исторический опыт, по-видимому, вполне оправдывает серьезное недоверие, которое большинство людей питает к бумажным деньгам, в действительности оно имеет смысл только по отношению к деньгам, выпускаемым правительством. Зачастую термин "неразменные бумажные деньги" использовался так, как если бы он относился ко всем бумажным деньгам. Однако на самом деле он обозначает только деньги, которые были введены в обращение произвольным директивным указом или другим актом государственной власти. Деньги, которые обращаются только потому, что люди вынуждены принимать их, совершенно отличны от денег, которые принимаются потому, что люди верят, что эмитент сохранит их стабильность. Добровольно принимаемые бумажные деньги не должны страдать от скверной репутации, которую правительства создали бумажным деньгам. Деньги ценятся настолько, насколько их считают редким ресурсом. По этой причине они, вероятно, и станут приниматься по объявленной ценности. И любые деньги, которыми люди пользуются добровольно только вследствие веры в то, что эмитент будет сохранять их количество ограниченным, и которые станут держать лишь до тех пор, пока эмитент оправдывает это доверие, будут, чем дальше, тем больше подтверждать, что их можно принимать по установленной ценности. Люди будут знать, что риск, которому они подвергаются, держа эти деньги, меньше, чем риск образования запасов любого другого ресурса, специальной информацией, о котором они не располагают. Их готовность держать деньги будет опираться на ощущение того, что другие люди согласны принимать их по более или менее твердой цене, поскольку и они разделяют те же самые ожидания, и т.д. Подобное состояние дел может продолжаться сколь угодно долго и даже будет все больше и больше стабилизироваться по мере того, как оправдавшиеся ожидания станут укреплять доверие. Кому-то, очевидно, окажется трудно поверить, что простые бумажные знаки, которые не дают держателю законного права требовать их размена по пропорции, установленной в единицах какого-то объекта, обладающего внутренней ценностью (равной его текущей стоимости), могут стать общепринятыми на сколько-нибудь длительный промежуток времени или сохранять свою ценность. При этом, по-видимому, забывают, что за последние 40 лет во всем западном мире не было иных денег, кроме неразменных бумажных денежных знаков. Различные бумажные валюты, которыми нам приходилось пользоваться, сохраняли некоторую ценность, уменьшавшуюся какое-то время относительно медленно, не из-за надежды на их конечный размен, а только потому, что монополистические агентства, имеющие полномочия на эмиссию валюты данной страны, пусть в недостаточной степени, но все-таки ограничивали ее объем. Но условие на фунтовой купюре, гласящее: "Я обещаю подателю сего выдать по его требованию сумму в один фунт", подписанное от лица управляющего и правления Банка Англии его главным кассиром, означает, конечно, не более чем обещание обменять этот листок бумаги на другие листки бумаги. Регулирование общего количества денег, выпущенных в обращение, путем обмена одних банкнот на другие (или на ценные бумаги), полностью оставлено на усмотрение таких учреждений или правительств. Такой обмен представляет собой просто-напросто метод регулирования количества денег на руках у людей и, пока общественное мнение не было сбито с толку всякими ложными теориями, считалось само собой разумеющимся, что, например, "ценность (гринбеков) меняется по мере того, как правительство расширяет или сокращает эмиссию" . История, безусловно, опровергает предположение, что правительство, которое выигрывает от чрезмерной эмиссии, заслуживает большего доверия, чем частный эмитент, весь бизнес которого зависит от того, злоупотребит он доверием или нет. Неужели, основываясь на опыте последних пятидесяти лет, кто-нибудь в развитых странах Запада и впрямь стал бы верить в ценность денег, за которыми стоит правительство, в большей мере, чем в деньги, выпущенные частным агентством, бизнес которого полностью зависел бы от выпуска хороших денег? Глава XX. Должны ли существовать отдельные валютные зоны?
Существование национальных валют не является ни неизбежным, ни желательным Жесткость ставок заработной платы: перемещение вверх всей структуры цен в стране нельзя считать решением Стабильный уровень внутренних цен может подорвать экономическую деятельность
Мы так привыкли к существованию в каждой стране ее собственной валюты, в которой заключаются практически все внутренние сделки, что склонны рассматривать как естественный и необходимый тот факт, что внутренние цены могут сдвигаться все целиком относительно цен в других странах. Однако этот факт ни в коей мере нельзя считать необходимым, естественным и желательным. Существование национальных валют не является ни неизбежным, ни желательным Очевидно, что в условиях отсутствия таможенных тарифов и других препятствий для свободного движения товаров и людей через границы, тенденция внутренних цен меняться "в унисон" друг с другом является следствием, а не оправданием для существования отдельных национальных валютных систем. Существование национальных валютных систем ведет также к появлению таких институтов, как коллективные трудовые договора, заключаемые в масштабах всей страны, что еще больше усугубляет последствия различий между ценовыми структурами разных стран. Все дело в том, что контроль за предложением денег предоставляет национальным правительствам большую свободу в совершении действий, совершенно нежелательных с точки зрения международного порядка и стабильности; Такую систему могут одобрять только этатисты всех мастей, однако она абсолютно противопоказана спокойному развитию международных отношений. Действительно, я не вижу других причин, кроме отстаивания интересов монополий, образование которых становится возможным благодаря национальному протекционизму, почему территории, оказавшиеся под властью различных правительств, должны формировать обособленные национальные экономические зоны, если не существует никаких выгод, приносимых существованием в каждой такой зоне единой валюты, отличной от валют других зон. В условиях мирового порядка, который в огромной мере зависит от международного обмена, было бы весьма нелепо считать нередко случайные агломерации различных регионов, оказавшиеся под властью одного из правительств, обособленными экономическими зонами. Экономисты совсем недавно осознали эту истину, и некоторые из них задались вопросом -- "какими должны бы быть валютные зоны?" Найти ответ на этот вопрос оказалось достаточно трудно . Хотя исторически отдельные национальные валюты были просто инструментом расширения власти национальных правительств, современные защитники денежного национализма пропагандируют такой порядок, при котором все цены в данном регионе могут одновременно повышаться или понижаться относительно всех цен в других регионах. Это считается преимуществом, поскольку таким образом можно избежать необходимости снижения цен на товары той или иной группы, в особенности снижения ставок заработной платы, когда внешний спрос на данные продукты изменился и переместился в другие страны. Но ведь это -- политический паллиатив; на практике он означает, что вместо понижения немногих цен, которых непосредственно коснулось изменение спроса, приходится повышать куда большее число цен, чтобы восстановить международное равновесие после того, как упала международная цена местной валюты. Первоначальный мотив агитации в пользу плавающих обменных курсов национальных валют был, поэтому, чисто инфляционистским, хотя и была предпринята неумная попытка возложить бремя приспособления на страны с активным сальдо платежного баланса. Однако позднее эта идея была подхвачена странами, которые хотели защитить себя от инфляционистской политики других стран. Предотвращение сокращения количества денег, обращающихся в какой-либо стране, или части какого-то более крупного сообщества, оправдано не более чем меры правительства, препятствующие падению денежных доходов отдельных .лиц или групп, -- хотя такие меры способны временно облегчить трудное положение этих групп населения. Для честного правительства важнее всего, чтобы никто не обладал властью освобождать какие-то группы населения от необходимости приспосабливаться к непредвиденным изменениям, поскольку, если правительство позволит себе это один раз, оно будет вынуждено поступать так постоянно. Жесткость ставок заработной платы: перемещение вверх всей структуры цен в стране нельзя считать решением Опыт показал, что способ преодоления негативных последствий ригидности, т.е. негибкости ставок заработной платы, представляющийся таким легким и состоящий в повышении общею уровня цен, лишь ухудшает положение в стране, практически освобождая профсоюзы от ответственности за безработицу, которая, в противном случае, наступила бы в ответ на их требования о повышении заработной платы. Этот способ также создает необычайно сильное давление на правительство с тем, чтобы оно смягчило эти последствия, провоцируя инфляцию. Поэтому я, как и прежде, остаюсь противником денежного национализма и плавающих обменных курсов. <Историческое происхождение озабоченности национальным уровнем цен, а также другие аспекты денежного национализма рассмотрены в моей книге: Monetary Nationalism [The Graduate School of International Studies, Geneva, 1937], см. особенно р. 43.> Однако теперь простой конвертируемости национальных валют друг в друга по фиксированному курсу я предпочитаю полную отмену валютных границ. Вся концепция "вырезания" какого-то сектора из международной структуры цен, где бы понижение или повышение цен происходило как бы "сообща" относительно цен на те же товары во всех других регионах, до сих пор представляется мне идеей, которая могла зародиться только в мозгах людей, мыслящих исключительно в терминах национальных <"макро-">, а не индивидуальных <"микро-"> уровней цен. Похоже, они стали считать, что средний уровень цен, сложившийся в данной экономике, стал определяющим фактором человеческой деятельности, и утратили, тем самым, понимание роли относительных цен. Стабильный уровень внутренних цен может подорвать экономическую деятельность В действительности нет никаких причин, по которым нам следовало бы желать, чтобы уровень цен в регионе, связанном с мировой экономикой большим числом товарных потоков, оставался стабильным. Поддержание его стабильности в условиях перемещения спроса в страну и из страны лишь расстраивает функционирование рынка, не облегчая его. В этом смысле отношения между регионами или отдельными районами не слишком отличаются от отношений между странами. Перемещение спроса на самолеты из Сиэттла в Лос-Анджелес действительно приведет к потере рабочих мест, падению доходов и, вероятно, розничных цен в Сиэттле; но если в Сиэттле упадет заработная плата, то это, скорее всего, привлечет в этот город другие отрасли. Ничего нельзя выиграть, разве что на кроткое время, увеличивая количество денег в Сиэттле или в штате Вашингтон в целом. И проблема нисколько не упростится, если весь Северо-запад Соединенных Штатов будет иметь собственную валюту, объем которой можно будет поддерживать постоянным или даже увеличивать, облегчая невзгоды некоторых его жителей. Хотя у нас нет оснований желать, чтобы отдельные регионы имели свои индивидуальные валюты, возникает совершенно другой вопрос, а именно, не приведет ли повсеместная свободная эмиссия конкурентных валют во всех регионах к формированию валютных зон -- или, точнее, зон, где преобладают определенные валюты, хотя могут использоваться и другие. Как мы уже убедились <раздел XII>, при отмене валютной монополии могли бы проявиться различные предпочтения по поводу состава товарного эквивалента, в котором следовало бы сохранять постоянство валюты. В слаборазвитой стране, где основные предметы потребления составляют рис, рыба, свинина, хлопок и древесина, разные люди по большей части будут интересоваться разными ценами -- хотя локальные тенденции такого рода будут, вероятно, нейтрализовываться теми из пользователей, которые в своих предпочтениях будут руководствоваться доверием к эмитентам с международной репутацией, а не к тем, кому лучше других удалось приспособить свою валюту к особенностям местных условий. Я не удивлюсь, если на больших пространствах для обычных сделок будет использоваться только одна валюта, пока потенциальная конкуренция будет заставлять эмитента сохранять ее стабильной. Как и везде, пока дело не дошло до попыток инноваций и улучшений, конкуренция in posse