Страница:
– Не понимаю, зачем мне это – Патрульная Служба не имеет дела с селенитами, ведь они вымерли миллионы лет назад.
– Это расширит твой кругозор, Мэтт. Вместо лунной археологии я мог бы предложить тебе современную французскую музыку. Офицер Патрульной Службы не должен ограничивать свое образование лишь теми предметами, которые обязательно ему пригодятся. Итак, я помечаю здесь те предметы, которые понадобятся тебе в первую очередь, теперь отправляйся в библиотеки и забери кассеты и сразу в психологическую лабораторию на первый сеанс гипноза. Примерно через неделю, когда освоишь весь этот материал, приходи ко мне, и мы поговорим.
– Вы хотите сказать, что мне предстоит выучить все, записанное на эти кассеты, за одну неделю?
– Совершенно верно. Разумеется, работать придется только в неслужебное время. Днем ты будешь занят тренировками и лабораторными занятиями. Так что приходи через неделю, и мы увеличим объем. Ну, за дело!
– Но… Есть, сэр, будет исполнено!
Мэтт разыскал отдел психологического обучения, и через несколько минут усталый специалист отдела, одетый в форму штабного управления космической пехоты, провел его в крохотную комнатку. «Устраивайтесь поудобнее в этом кресле, – сказал он. – Откиньте голову на спинку. Это ваше первое занятие?» Мэтт признался, что первое.
– Вам у нас понравится. Есть парни, которые приходят к нам, чтобы отдохнуть: они уже освоили больше, чем следует. Так какова цель вашего прихода?
– Введение в венерианский язык.
Специалист что-то произнес в микрофон, стоящий на столе.
– Недавно у нас произошел забавный случай, – заметил он. – Месяц назад пришел курсант-выпускник, которому хотелось освежить свои знания в области электроники. Техник что-то напутал, и теперь курсант приобрел массу ненужных ему знаний в области патологии желудка. Вытяните левую руку. – Специалист направил пучок обеззараживающих лучей на кожу у локтя и сделал инъекцию. – Теперь ложитесь и следите за раскачивающейся лампочкой. Расслабьтесь… расслабьтесь… закройте… глаза… расслабьтесь… вам… приятно… засыпаете…
Кто– то стоял перед ним, держа в руке шприц. -Все. Я ввел вам противодействующее лекарство.
– Как? – ничего не понимая, спросил Мэтт. – Что случилось?
– Посидите, не двигаясь, пару минут и после этого можете идти.
– Что, гипноз не подействовал?
– Что – не подействовал? Не знаю, какое у вас было задание, я только что заступил на смену.
Мэтт вернулся к себе в каюту. Настроение у него было подавленным.
Он побаивался гипноза, но теперь, когда он понял, что его организм не поддался обучению под гипнозом, Мэтт чувствовал себя еще хуже. Он подумал, что ему вряд ли удастся выполнить такой объем учебной работы, если он будет пользоваться одними привычными методами, особенно при изучении языков.
Ничего не поделаешь – нужно снова сходить завтра к лейтенанту Вонгу и рассказать обо всем, решил он.
В каюте он нашел одного Оскара, который пытался вбить крюк в стенку. Рядом, у стула, на котором он стоял, была картина в рамке.
– Привет, Оскар, – поздоровался Мэтт.
– Привет, Мэтт, – ответил Оскар и на мгновение повернулся к нему; и тут же дрель, которой он сверлил отверстие в переборке, соскользнула и царапнула его по ладони. Оскар принялся ругаться на странном, шепелявом языке: «Пусть мои проклятия преследуют эту мерзость до самого дна всемирного ила!»
Мэтт неодобрительно покачал головой: «Приглуши свой голос, о ты, нечестивая рыба!»
Оскар изумленно посмотрел на него: «А я и не знал, Мэтт, что ты знаешь венерианский!»
У Мэтта отвила челюсть. Он закрыл рот, снова открыл его и произнес: «И я тоже – до этого момента!»
– Это расширит твой кругозор, Мэтт. Вместо лунной археологии я мог бы предложить тебе современную французскую музыку. Офицер Патрульной Службы не должен ограничивать свое образование лишь теми предметами, которые обязательно ему пригодятся. Итак, я помечаю здесь те предметы, которые понадобятся тебе в первую очередь, теперь отправляйся в библиотеки и забери кассеты и сразу в психологическую лабораторию на первый сеанс гипноза. Примерно через неделю, когда освоишь весь этот материал, приходи ко мне, и мы поговорим.
– Вы хотите сказать, что мне предстоит выучить все, записанное на эти кассеты, за одну неделю?
– Совершенно верно. Разумеется, работать придется только в неслужебное время. Днем ты будешь занят тренировками и лабораторными занятиями. Так что приходи через неделю, и мы увеличим объем. Ну, за дело!
– Но… Есть, сэр, будет исполнено!
Мэтт разыскал отдел психологического обучения, и через несколько минут усталый специалист отдела, одетый в форму штабного управления космической пехоты, провел его в крохотную комнатку. «Устраивайтесь поудобнее в этом кресле, – сказал он. – Откиньте голову на спинку. Это ваше первое занятие?» Мэтт признался, что первое.
– Вам у нас понравится. Есть парни, которые приходят к нам, чтобы отдохнуть: они уже освоили больше, чем следует. Так какова цель вашего прихода?
– Введение в венерианский язык.
Специалист что-то произнес в микрофон, стоящий на столе.
– Недавно у нас произошел забавный случай, – заметил он. – Месяц назад пришел курсант-выпускник, которому хотелось освежить свои знания в области электроники. Техник что-то напутал, и теперь курсант приобрел массу ненужных ему знаний в области патологии желудка. Вытяните левую руку. – Специалист направил пучок обеззараживающих лучей на кожу у локтя и сделал инъекцию. – Теперь ложитесь и следите за раскачивающейся лампочкой. Расслабьтесь… расслабьтесь… закройте… глаза… расслабьтесь… вам… приятно… засыпаете…
Кто– то стоял перед ним, держа в руке шприц. -Все. Я ввел вам противодействующее лекарство.
– Как? – ничего не понимая, спросил Мэтт. – Что случилось?
– Посидите, не двигаясь, пару минут и после этого можете идти.
– Что, гипноз не подействовал?
– Что – не подействовал? Не знаю, какое у вас было задание, я только что заступил на смену.
Мэтт вернулся к себе в каюту. Настроение у него было подавленным.
Он побаивался гипноза, но теперь, когда он понял, что его организм не поддался обучению под гипнозом, Мэтт чувствовал себя еще хуже. Он подумал, что ему вряд ли удастся выполнить такой объем учебной работы, если он будет пользоваться одними привычными методами, особенно при изучении языков.
Ничего не поделаешь – нужно снова сходить завтра к лейтенанту Вонгу и рассказать обо всем, решил он.
В каюте он нашел одного Оскара, который пытался вбить крюк в стенку. Рядом, у стула, на котором он стоял, была картина в рамке.
– Привет, Оскар, – поздоровался Мэтт.
– Привет, Мэтт, – ответил Оскар и на мгновение повернулся к нему; и тут же дрель, которой он сверлил отверстие в переборке, соскользнула и царапнула его по ладони. Оскар принялся ругаться на странном, шепелявом языке: «Пусть мои проклятия преследуют эту мерзость до самого дна всемирного ила!»
Мэтт неодобрительно покачал головой: «Приглуши свой голос, о ты, нечестивая рыба!»
Оскар изумленно посмотрел на него: «А я и не знал, Мэтт, что ты знаешь венерианский!»
У Мэтта отвила челюсть. Он закрыл рот, снова открыл его и произнес: «И я тоже – до этого момента!»
VII. ПРЕВРАЩЕНИЕ В КОСМОНАВТА
Сержант повис в воздухе, поджав ноги к груди.
– На счет «раз» займите исходное положение, причем ваши ступни должны быть в шести дюймах от переборки. На счет «два» упритесь ступнями в переборку и оттолкнитесь, вот так! – Он уперся ногами в стальную переборку и полетел через отсек, не переставая объяснять. Продолжаете считать до четырех, на счет «пять» поворачиваетесь, – его тело свернулось в клубок и сделало полуоборот, – прекращаете вращение, тело выпрямилось, – и на счет «семь» касаетесь ногами противоположной переборки. – Его носки коснулись стенки и он продолжил объяснения: – После касания мягко сгибаете ноги в коленях, гася инерцию движения таким образом, чтобы все время сохранять контакт с переборкой и не отскочить от нее. Сержант согнул колени и, как пустой мешок, застыл в воздухе рядом с точкой, которой коснулись его ступни.
Тренировки проводились в огромном цилиндрическом отсеке диаметром футов в пятьдесят, расположенном в самом центре корабля. Отсек был установлен на подшипниках и непрерывно вращался в направлении, противоположном вращению корабля, причем с такой же угловой скоростью; таким образом отсек оставался неподвижным по отношению к окружающему пространству. Войти в него можно было только через люк в центре вращения.
Это был крохотный островок «свободного падения» – гимнастический зал для тренировок в состоянии невесомости. Дюжина курсантов висела, уцепившись за длинный поручень, протянувшийся вдоль стены отсека от носа в сторону кормы, и следила за сержантом. Мэтт был одним из них.
– А теперь, джентльмены, попробуем снова. Начинаем считать – один, два, три; к счету «пять», когда все курсанты должны были одновременно повернуться в воздухе, легко и грациозно, исчез даже малейший намек на порядок. Одни курсанты столкнулись друг с другом, двое, потеряв инерцию после того, как задели друг друга в полете, беспомощно и медленно плыли к дальнему углу отсека, а один даже забыл отпустить поручень и остался на месте. На лицах курсантов, дрейфующих к дальнему углу, застыло выражение озадаченное и беспомощное, как у собаки, пытающейся зацепиться когтями за гладкий лед. Они безуспешно размахивали руками и ногами, стараясь остановиться.
– Да нет же, нет! – в отчаянии завопил сержант, закрыв ладонями лицо. – Глаза бы мои на вас не смотрели. Джентльмены, пожалуйста! Ну хоть немного координации! Не бросайтесь к противоположной переборке, подобно эрдельтерьеру, рвущемуся в драку. Медленный, уверенный толчок – вот так!
Сержант оттолкнулся от переборки, пролетел наискось, подхватил по пути двух дезертиров и с помощью своей инерции медленно проплыл к поручню.
– Хватайтесь за него и займите свои места, – скомандовал он курсантам.
– А теперь, джентльмены, еще раз. Приготовились! Считаем: плавный толчок, мягкое касание – раз!
Через несколько секунд сержант твердо заявил, что научить кошку плавать куда легче.
Мэтт не обижался. Ему удалось достичь дальней переборки и остаться у нее. Совсем без грации, даже неуклюже, не у того места, куда он рассчитывал попасть, но все-таки после десятка неудач ему удалось достичь желанной цели. Начиная с этого момента Мэтт считал себя космонавтом.
После того как сержант отпустил их, Мэтт поспешил к себе в каюту, поставил в проектор кассету с уроком по марсианской истории и принялся за работу. Искушение остаться в тренировочном зале и продолжить упражнения в невесомости было велико; ему очень хотелось обрести «космические ноги» – сдать экзамен по акробатике в состоянии невесомости, подобно тем, кто уже успешно сдал его, получил право на работу в открытом космосе в космических скафандрах, а также разрешение на увольнение – раз в месяц – на космическую станцию Терры.
Однако несколько дней назад у Мэтта состоялась беседа с лейтенантом Вонгом. Беседа была короткой, но даже за те минуты, пока она продолжалась, лейтенант прямо и недвусмысленно сказал ему, что Мэтт плохо использует время, имеющееся в его распоряжении.
Мэтту не хотелось повторения подобной беседы – и не из-за пяти отрицательных баллов, которые будут занесены в его учебную ведомость.
Он откинул голову на спинку своего кресла и сконцентрировал внимание на повествовании, одновременно глядя на цветные стереофотографии, проносящиеся перед ним на экране и иллюстрирующие с беспристрастной красотой страницы невероятно богатой истории древней планеты.
Проектор очень походил на аппарат, которым Мэтт пользовался во время учебы у себя дома, только здесь он был заметно более совершенным, воспроизводил на экране объемное изображение и подключал к словописцу. Подобная учебная аппаратура экономила время курсанта и способствовала более глубокому усвоению материала. Мэтт мог, например, прервать лекцию, доносящуюся к нему через наушники, продиктовать краткое содержание услышанного им и прочитать сделанную им запись на экране проектора.
Стереопроектор приносил немалую пользу и при изучении технических предметов.
– Сейчас вы входите в рубку универсальной ракеты типа А-6, – звучал в наушниках голос невидимого преподавателя, – и начинаете отрабатывать посадку на Луну, где полностью отсутствует атмосфера. – Курсант видел на экране, как перед ним появлялся вход в рубку, панель управления, и дальше видеокамера занимала место, где находится голова пилота, перед которым на экране возникало полностью реалистичная картина подлета к Луне и посадки. Или же это могла оказаться кассета о космических скафандрах. – Перед вами скафандр типа "М", рассчитанный на четырехчасовое пребывание в космосе, – звучал голос, – и пользоваться этим скафандром можно где угодно, за исключением орбиты Венеры. В ранце скафандра находится ракетный двигатель с небольшой мощностью тяги, способный менять скорость движения массы до трехсот фунтов за период в пятьдесят секунд. Вмонтированное радио позволяет осуществлять двустороннюю связь на расстоянии до пятидесяти миль. Нагрев и охлаждение производится…
– К тому времени, когда наступит время тренировок в космических скафандрах, Мэтт будет уже знать о них все, что можно освоить без практических занятий.
Его очередь наступила после того, как Мэтт сдал экзамен на владение телом в состоянии невесомости. Он еще не закончил курс тренировок при свободном падении-оставались упражнения групповых тренировок, рукопашной борьбы в невесомости, применения личного оружия и другие тонкости, – но экзаменаторы пришли к выводу, что он уже достаточно умело владеет телом. Таким образом Мэтт получил доступ к тем видам спорта, которые особенно успешно развивают координацию и остроту реакции при невесомости, – борьбе, теннису, гандболу и нескольким другим, тогда как раньше он мог заниматься одними шахматами.
Мэтт выбрал космическое поло, игру, совмещающую элементы водного поло с рукопашной борьбой, и начал играть в низшем дивизионе местной лиги космического поло дивизионе «расквашенных носов».
Он был вынужден пропустить первое практическое занятие по обращению с космическими скафандрами, потому что во время одной из тренировок ему разбили нос, в результате чего Мэтту пришлось дышать ртом, тогда как респиратор космического скафандра тина "М" требует, чтобы вдох делался через нос, а выдох – через рот. Но уже на следующей неделе он был готов к практическим занятиям и сгорал от нетерпения.
Инструктор приказал курсантам своей группы надеть скафандры безо всяких предварительных объяснений, поскольку считалось само собой разумеющимся, что они внимательно изучили кассеты, рассказывающие об устройстве и функционировании скафандра.
Вращение корабля, создававшее искусственную силу тяжести, было остановлено несколько дней назад. Мэтт свернулся в клубок, плавал в невесомости перед скафандром, наконец расстегнул его. Надеть скафандр – вернее сказать, влезть в него – оказалось непростым делом; через несколько мгновений Мэтт обнаружил, что пытается сунуть обе ноги в одну штанину скафандра. Он вылез наружу и сделал новую попытку. На этот раз ему не удалось попасть головой в шлем.
Большинство курсантов было уже готово к выходу в космос.
Инструктор подплыл к Мэтту и недовольно спросил его:
– Вы сдали испытания по владению телом в невесомости?
– Да, – ответил Мэтт несчастным голосом.
– Трудно поверить. Ваши судорожные движения напоминают черепаху, упавшую на спину. Придется помочь вам, – и инструктор взялся руками за скафандр, удерживая его: со стороны это выглядело, будто он одевал малыша в зимний комбинезон. Мэтт сгорал от стыда.
Затем инструктор сделал проверку основных функций скафандров – давление в цилиндре, давление воздуха внутри скафандра, уровень топлива в ракетном двигателе, кислород, содержание кислорода в крови (оно измерялось фотоэлектрическим датчиком, закрепленным за мочку уха) и, наконец, надежность радиосвязи между скафандрами. Убедившись, что все в порядке, он сделал жесть в сторону воздушного шлюза.
По мере того как давление воздуха в шлюзе уменьшалось, скафандр становился более жестким. Двигать руками и ногами становилось труднее.
– Пристегнуть страховочные тросы! скомандовал инструктор. Мэтт приготовил свой трос с карабином на конце и ждал своей очереди.
В крошечных динамиках шлемов были слышны доклады: «Номер один готов! Номер два готов!»
– Номер три готов! – отрапортовал Мэтт в микрофон шлема, защелкнул карабин на поясе стоящего перед ним курсанта. Когда все курсанты были пристегнуты друг к другу подобно связке альпинистов, инструктор пристегнул свой трос и открыл наружную дверь шлюза. Перед курсантами открылась безбрежная пустота, усыпанная миридами звезд.
– Закрепиться на поверхности корабля! – послышалась команда инструктора; он сам первым шагнул вперед, и его ботинки пристали к стальной обшивке. Мэтт сделал то же самое и почувствовал, как магниты, находящиеся внутри подошв ботинок, притянули их к стальной стенке.
– Следуйте за мной и не отставайте друг от друга! Инструктор прошел по стене шлюза и у его края присел, осторожно поставив одну ногу на наружную обшивку корабля. Один ботинок все еще оставался внутри шлюза, носком внутрь, а вторым инструктор пошарил снаружи и, наконец, закрепил его на внешней поверхности. После этого инструктор оторвал подошву ботинка от стенки шлюза и почти исчез из вида. Теперь он стоял перпендикулярно к обшивке, удерживаясь на корабле лишь силой магнитного притяжения сапог космического скафандра. Следуя за курсантом, идущим впереди, Мэтт подошел к самому краю шлюза. Поворот на девяносто градусов, чтобы сделать шаг наружу и поставить один сапог на внешнюю обшивку корабля, показался ему слишком рискованным; ему пришлось схватиться руками за край наружного люка. И все-таки Мэтт сумел выбраться наружу и встать, притянутый к стальной обшивке магнитными подошвами сапог.
Строго говоря, и здесь не было понятия «верх» и «низ»; курсанты по-прежнему находились в невесомости, прижавшись к обшивке корабля.
Мэтту показалось, что они висят подобно мухам, расхаживающим по потолку комнаты.
Он сделал пару осторожных шагов. Казалось, Мэтт идет, погружаясь ногами в вязкую глину; подошвы его сапог прилипали к обшивке корабля, затем, когда он тянул ногу к себе, внезапно отделялись от нее.
Привыкнуть ходить в таких условиях будет непросто, подумал Мэтт.
Курсанты со своим инструктором вышли из шлюза на «темной» стороне корабля, расположенной в тени. Солнце, Луна и Земля находились на противоположной стороне, прямо под ногами. Не было видно даже космической станции Терры.
– Пошли вперед, – послышался в шлемах курсантов металлический голос инструктора. – Не отставайте. – Инструктор двинулся по изгибающейся поверхности корабля. Курсант, замыкающий связку, попытался оторвать магнитные подошвы своих сапог от корабельной обшивки, причем обе одновременно. Наконец это ему удалось: он присел, подпрыгнул и оторвался от корабля – и теперь уже не мог вернуться обратно. Курсант медленно поплыл в бездонную пустоту космоса, пока его страховочный трос, пристегнутый к поясу курсанта, стоящего впереди него в связке, и трос другого курсанта, самого последнего в ней, не натянулись. Один из этих курсантов в данный момент как раз оторвал одну ногу, чтобы шагнуть вперед, и неожиданный рывок нарушил его равновесие. Он отчаянно замахал руками, попытался коснуться магнитной подошвой стальной обшивки, не достал до нее и тоже отделился от корабля. Тяга двух тел преодолела силу магнитного притяжения третьего курсанта, и он поплыл в пустоту за своими товарищами.
Остальные курсанты продолжали стоять на поверхности корабля, потому что попеременные рывки страховочных тросов амортизировали инерцию не слишком энергичного прыжка первого курсанта, и все-таки трое неудачников висели теперь в космическом пространстве, неуклюже извиваясь и дергаясь на страховочном тросе.
Уголком глаза инструктор заметил нештатную ситуацию и сразу присел. Он тут же нашел то, что искал, – стальное кольцо, закрепленное в крохотной нише, и защелкнул на нем свой страховочный трос.
Убедившись в том, что теперь связка надежно держится на поверхности корабля и ей не угрожает опасность улететь в космос, инструктор отдал приказ: «Номер девять, тяните их к себе. Плавно, очень плавно. Осторожно, они могут сорвать и вас!»
Через несколько секунд бродяги коснулись стальной обшивки, и намагниченные подошвы их сапог прилипли к ней.
– А теперь, – голос инструктора звучал угрожающе, – кто из вас несет ответственность за подобную глупость?
Виновники молчали.
– Да не молчите же вы, – резко бросил инструктор, – я ведь знаю, что это не было случайностью: невозможно оторвать обе ноги от стальной обшивки просто так – для этого нужно подпрыгнуть. Признавайтесь или я отправлю всех вас к командору!
После упоминаний этого ужасного слова послышался тихий робкий голос: – Это я, сержант.
– Поднимите руку, чтобы я увидел вас. Вы что, за провидца меня принимаете?
– Варгас, сэр, номер десять. – Провинившийся курсант поднял руку.
– O'кей. Пошли обратно к шлюзу, всей группой, медленно и осторожно. Держитесь вплотную друг к другу.
Когда связка была у шлюза, сержант скомандовал: – Вернитесь внутрь корабля, мистер Варгас. Отстегните страховочный трос, защелкните его на скобку внутри шлюза и ждите нашего возвращения. Вам придется снова попробовать выход в космос – примерно через месяц.
– Но сержант…
– Молчать! Не смейте спорить, а то я доложу, что вы пытались уйти в самоволку – спрыгнуть с корабля.
Варгас молча исполнил распоряжение инструктора. Сержант наклонился, заглянул в шлюз, убедился, что курсант надежно закреплен страховочным тросом, и выпрямился.
– За дело, джентльмены, начнем сначала. И больше без фокусов! Это работа, а не вечер танцев.
– Сержант Ханако… – спросил Мэтт.
– Да? Кто это?
– Додсон, сэр. Номер три. А если бы мы все оторвались от корабля?
– Нам пришлось бы возвращаться с помощью ранцевых ракетных двигателей.
Мэтт подумал: предположим, у нас бы не было ранцевых ракет?
– Тоже ничего страшного в данной ситуации. Вахтенный офицер знает, что у нас тренировка за пределами корабля; радиорубка слушает наши переговоры. Они просто следили бы за нами с помощью радара, затем послали бы к нам шаттл и доставили обратно на борт. И все-таки слушайте – надеюсь, меня все слышат? То, что за вами постоянно следят и беспокоятся о вашем драгоценном здоровье, совсем не значит, что вы можете вести себя подобно школьницам на лужайке. Это самая страшная, самая мучительная смерть – задохнуться от недостатка кислорода, в одиночку, внутри космического скафандра. – Он помолчал. – Однажды я видел труп космонавта, погибшего таким образом: его нашли и доставили обратно на борт.
После того как они обошли выпуклый борт корабля, над их металлическим горизонтом показалась огромная сфера Земли.
Внезапно в поле зрения вынырнул ослепительный диск Солнца.
– Осторожно, берегите глаза! – раздался возглас сержанта Ханако.
Поспешным движением Мэтт опустил козырек шлема и затемнил прозрачное стекло на максимальную степень защиты. Он не пытался взглянуть на Солнце; вот уже несколько раз его сверкающие лучи ослепляли Мэтта, когда он смотрел через иллюминаторы каюты отдыха, стараясь точно закрыть диаметр светила металлической монетой, которую он то отодвигал от себя, то придвигал поближе. Ему хотелось увидеть протуберанцы и вырывающиеся на миллионы миль языки пламени, однако Мэтт так и не добился успеха. Обычным результатом его наблюдений была головная боль и круги, плавающие перед глазами.
Но зрелище родной Земли никогда не утомляло Мэтта, на нее он был готов смотреть все время.
Планета висела прямо перед ним, огромная, прекрасная и многоцветная; отсюда, с наружной поверхности корабля, она почему-то казалось более реальной, чем из иллюминатора. Земля почти закрывала созвездие Водолея; она была такой огромной, что, будь она в созвездии Ориона, скрыла бы гигантского охотника от Бетельгейзе до Ригеля.
Прямо перед ним виднелся Мексиканский залив. Выше распростерся Северо-Американский континент, украшенный на макушке сверкающими льдами Северного полюса, как поварским колпаком. При затухающем освещении позднего северного лета полярные льды по-прежнему ярко освещены. Линия восхода Солнца уже прошла через американский континент, за исключением западного края Аляски; но центральная часть Тихого океана все еще затянута покровом ночи.
– А что это за яркая точка в середине Тихого океана? Гонолулу? – спросил кто-то.
Мэтт не проявил никакого интереса к Гонолулу; как обычно, он пытался найти Де-Мойн; на этот раз, однако, долину Миссисипи закрыли облака, и ему не удалось увидеть Де-Мойн. Иногда, когда над Айовой было безоблачное небо, ему случалось видеть Де-Мойн невооруженным глазом. Если же в Северной Америке была ночь, он всегда мог определить, какое ожерелье сверкающих огней является его родным городом; или думал, что может определить.
Сейчас они смотрели на Землю таким образом, что Северный полюс казался курсантам «наверху». Далеко справа, на расстоянии ширины корабля от Земли, почти закрывая Регул в созвездии Льва, виднелось Солнце, а примерно на полпути между Солнцем и Землей, в созвездии Девы, висела ущербная Луна. Подобно Солнцу, Луна казалась ничуть не больше, чем с поверхности Земли. Сверкающая металлическая обшивка космической станции Терры, видимой между Солнцем и Луной и в девяноста градусах от Земли, светилась ярче Луны.
Станция, находящаяся в десяти милях от «Рэндольфа», по своим видимым размерам была раз в шесть больше ее.
– Ладно, хватит глазеть по сторонам, – скомандовал Ханако. – Давайте походим. Вам нужна тренировка. – Курсанты двинулись вперед, осматривая корабль и лишь теперь понимая, какой он огромный. И тут сержант остановил их.
– Еще несколько шагов, и мы будем грохотать своими сапогами прямо над головой командора. Не исключено, что он прилег отдохнуть. Связка повернулась и направилась в сторону кормы. Ханако разрешил курсантам подойти к самому краю корабля и посмотреть на зияющие отверстия его гигантских ракетных дюз, но через несколько секунд отвел их назад.
– Хотя «Рэндольф» не включал своих двигателей уже несколько лет, этот участок корабля все еще горячий – я имею в виду радиоактивный, – а вы не защищены от излучения реактора, расположенного за девяносто третьим кормовым шпангоутом. Теперь вперед!
Сержант подвел курсантов к средней части корабля, отстегнул страховочный трос курсанта, следующего за ним, от своего пояса и закрепил его за скобу на корпусе корабля.
– Номер двенадцать, – скомандовал он, – пристегнуться к скобе запасным тросом.
– Чтобы овладеть искусством передвижения в космосе с помощью ранцевого двигателя, – начал Ханако, – нужно научиться балансировать своим телом на ракетной струе – тяга двигателя должна проходить через ваш центр тяжести. Если допустите ошибку и тут же не скорректируете ее, ваше тело начнет кувыркаться, вы будете напрасно тратить ракетное топливо, и придется потратить чертовски много времени, чтобы остановить вращение тела.
– Это ничуть не сложнее, чем балансировать тростью на кончике пальца, но при первой попытке и это может показаться сложным.
– Для начала надо установить прицел, – продолжил сержант и нажал на кнопку у себя на поясе; примерно в ярде от его шлема появилось маленькое металлическое кольцо на тонком стержне. – Выбирайте звезду поярче или любую отдаленную цель, в направлении которой вы собираетесь двигаться. Затем займите исходное положение. Нет! Еще рано! Сначала я продемонстрирую вам, как это делается.
Он присел, оперся руками о поверхность корабля, медленно и осторожно оторвал магнитные подошвы сапог от его стальной обшивки и нацелился на одного из курсантов. Затем сержант повернулся и вытянулся во весь рост так, что теперь он плыл спиной к кораблю, вытянув руки и ноги. Ракетная дюза, выглядывающая из его ранцевого двигателя, была направлена от поясницы сержанта прямо в сторону корабля; прицел торчал перед шлемом с противоположной стороны.
– Держите пусковую кнопку ракетного двигателя наготове в правой руке, – продолжал он. – А теперь, ребята, вспомните: вам приходилось видеть пару танцоров в балете, исполняющих адажио? Вы понимаете, о чем я говорю: мужчина в леопардовой шкуре и девушка, одетая в нечто еще меньшее? Видели, как они танцуют на сцене, причем мужчина подхватывает девушку?
– На счет «раз» займите исходное положение, причем ваши ступни должны быть в шести дюймах от переборки. На счет «два» упритесь ступнями в переборку и оттолкнитесь, вот так! – Он уперся ногами в стальную переборку и полетел через отсек, не переставая объяснять. Продолжаете считать до четырех, на счет «пять» поворачиваетесь, – его тело свернулось в клубок и сделало полуоборот, – прекращаете вращение, тело выпрямилось, – и на счет «семь» касаетесь ногами противоположной переборки. – Его носки коснулись стенки и он продолжил объяснения: – После касания мягко сгибаете ноги в коленях, гася инерцию движения таким образом, чтобы все время сохранять контакт с переборкой и не отскочить от нее. Сержант согнул колени и, как пустой мешок, застыл в воздухе рядом с точкой, которой коснулись его ступни.
Тренировки проводились в огромном цилиндрическом отсеке диаметром футов в пятьдесят, расположенном в самом центре корабля. Отсек был установлен на подшипниках и непрерывно вращался в направлении, противоположном вращению корабля, причем с такой же угловой скоростью; таким образом отсек оставался неподвижным по отношению к окружающему пространству. Войти в него можно было только через люк в центре вращения.
Это был крохотный островок «свободного падения» – гимнастический зал для тренировок в состоянии невесомости. Дюжина курсантов висела, уцепившись за длинный поручень, протянувшийся вдоль стены отсека от носа в сторону кормы, и следила за сержантом. Мэтт был одним из них.
– А теперь, джентльмены, попробуем снова. Начинаем считать – один, два, три; к счету «пять», когда все курсанты должны были одновременно повернуться в воздухе, легко и грациозно, исчез даже малейший намек на порядок. Одни курсанты столкнулись друг с другом, двое, потеряв инерцию после того, как задели друг друга в полете, беспомощно и медленно плыли к дальнему углу отсека, а один даже забыл отпустить поручень и остался на месте. На лицах курсантов, дрейфующих к дальнему углу, застыло выражение озадаченное и беспомощное, как у собаки, пытающейся зацепиться когтями за гладкий лед. Они безуспешно размахивали руками и ногами, стараясь остановиться.
– Да нет же, нет! – в отчаянии завопил сержант, закрыв ладонями лицо. – Глаза бы мои на вас не смотрели. Джентльмены, пожалуйста! Ну хоть немного координации! Не бросайтесь к противоположной переборке, подобно эрдельтерьеру, рвущемуся в драку. Медленный, уверенный толчок – вот так!
Сержант оттолкнулся от переборки, пролетел наискось, подхватил по пути двух дезертиров и с помощью своей инерции медленно проплыл к поручню.
– Хватайтесь за него и займите свои места, – скомандовал он курсантам.
– А теперь, джентльмены, еще раз. Приготовились! Считаем: плавный толчок, мягкое касание – раз!
Через несколько секунд сержант твердо заявил, что научить кошку плавать куда легче.
Мэтт не обижался. Ему удалось достичь дальней переборки и остаться у нее. Совсем без грации, даже неуклюже, не у того места, куда он рассчитывал попасть, но все-таки после десятка неудач ему удалось достичь желанной цели. Начиная с этого момента Мэтт считал себя космонавтом.
После того как сержант отпустил их, Мэтт поспешил к себе в каюту, поставил в проектор кассету с уроком по марсианской истории и принялся за работу. Искушение остаться в тренировочном зале и продолжить упражнения в невесомости было велико; ему очень хотелось обрести «космические ноги» – сдать экзамен по акробатике в состоянии невесомости, подобно тем, кто уже успешно сдал его, получил право на работу в открытом космосе в космических скафандрах, а также разрешение на увольнение – раз в месяц – на космическую станцию Терры.
Однако несколько дней назад у Мэтта состоялась беседа с лейтенантом Вонгом. Беседа была короткой, но даже за те минуты, пока она продолжалась, лейтенант прямо и недвусмысленно сказал ему, что Мэтт плохо использует время, имеющееся в его распоряжении.
Мэтту не хотелось повторения подобной беседы – и не из-за пяти отрицательных баллов, которые будут занесены в его учебную ведомость.
Он откинул голову на спинку своего кресла и сконцентрировал внимание на повествовании, одновременно глядя на цветные стереофотографии, проносящиеся перед ним на экране и иллюстрирующие с беспристрастной красотой страницы невероятно богатой истории древней планеты.
Проектор очень походил на аппарат, которым Мэтт пользовался во время учебы у себя дома, только здесь он был заметно более совершенным, воспроизводил на экране объемное изображение и подключал к словописцу. Подобная учебная аппаратура экономила время курсанта и способствовала более глубокому усвоению материала. Мэтт мог, например, прервать лекцию, доносящуюся к нему через наушники, продиктовать краткое содержание услышанного им и прочитать сделанную им запись на экране проектора.
Стереопроектор приносил немалую пользу и при изучении технических предметов.
– Сейчас вы входите в рубку универсальной ракеты типа А-6, – звучал в наушниках голос невидимого преподавателя, – и начинаете отрабатывать посадку на Луну, где полностью отсутствует атмосфера. – Курсант видел на экране, как перед ним появлялся вход в рубку, панель управления, и дальше видеокамера занимала место, где находится голова пилота, перед которым на экране возникало полностью реалистичная картина подлета к Луне и посадки. Или же это могла оказаться кассета о космических скафандрах. – Перед вами скафандр типа "М", рассчитанный на четырехчасовое пребывание в космосе, – звучал голос, – и пользоваться этим скафандром можно где угодно, за исключением орбиты Венеры. В ранце скафандра находится ракетный двигатель с небольшой мощностью тяги, способный менять скорость движения массы до трехсот фунтов за период в пятьдесят секунд. Вмонтированное радио позволяет осуществлять двустороннюю связь на расстоянии до пятидесяти миль. Нагрев и охлаждение производится…
– К тому времени, когда наступит время тренировок в космических скафандрах, Мэтт будет уже знать о них все, что можно освоить без практических занятий.
Его очередь наступила после того, как Мэтт сдал экзамен на владение телом в состоянии невесомости. Он еще не закончил курс тренировок при свободном падении-оставались упражнения групповых тренировок, рукопашной борьбы в невесомости, применения личного оружия и другие тонкости, – но экзаменаторы пришли к выводу, что он уже достаточно умело владеет телом. Таким образом Мэтт получил доступ к тем видам спорта, которые особенно успешно развивают координацию и остроту реакции при невесомости, – борьбе, теннису, гандболу и нескольким другим, тогда как раньше он мог заниматься одними шахматами.
Мэтт выбрал космическое поло, игру, совмещающую элементы водного поло с рукопашной борьбой, и начал играть в низшем дивизионе местной лиги космического поло дивизионе «расквашенных носов».
Он был вынужден пропустить первое практическое занятие по обращению с космическими скафандрами, потому что во время одной из тренировок ему разбили нос, в результате чего Мэтту пришлось дышать ртом, тогда как респиратор космического скафандра тина "М" требует, чтобы вдох делался через нос, а выдох – через рот. Но уже на следующей неделе он был готов к практическим занятиям и сгорал от нетерпения.
Инструктор приказал курсантам своей группы надеть скафандры безо всяких предварительных объяснений, поскольку считалось само собой разумеющимся, что они внимательно изучили кассеты, рассказывающие об устройстве и функционировании скафандра.
Вращение корабля, создававшее искусственную силу тяжести, было остановлено несколько дней назад. Мэтт свернулся в клубок, плавал в невесомости перед скафандром, наконец расстегнул его. Надеть скафандр – вернее сказать, влезть в него – оказалось непростым делом; через несколько мгновений Мэтт обнаружил, что пытается сунуть обе ноги в одну штанину скафандра. Он вылез наружу и сделал новую попытку. На этот раз ему не удалось попасть головой в шлем.
Большинство курсантов было уже готово к выходу в космос.
Инструктор подплыл к Мэтту и недовольно спросил его:
– Вы сдали испытания по владению телом в невесомости?
– Да, – ответил Мэтт несчастным голосом.
– Трудно поверить. Ваши судорожные движения напоминают черепаху, упавшую на спину. Придется помочь вам, – и инструктор взялся руками за скафандр, удерживая его: со стороны это выглядело, будто он одевал малыша в зимний комбинезон. Мэтт сгорал от стыда.
Затем инструктор сделал проверку основных функций скафандров – давление в цилиндре, давление воздуха внутри скафандра, уровень топлива в ракетном двигателе, кислород, содержание кислорода в крови (оно измерялось фотоэлектрическим датчиком, закрепленным за мочку уха) и, наконец, надежность радиосвязи между скафандрами. Убедившись, что все в порядке, он сделал жесть в сторону воздушного шлюза.
По мере того как давление воздуха в шлюзе уменьшалось, скафандр становился более жестким. Двигать руками и ногами становилось труднее.
– Пристегнуть страховочные тросы! скомандовал инструктор. Мэтт приготовил свой трос с карабином на конце и ждал своей очереди.
В крошечных динамиках шлемов были слышны доклады: «Номер один готов! Номер два готов!»
– Номер три готов! – отрапортовал Мэтт в микрофон шлема, защелкнул карабин на поясе стоящего перед ним курсанта. Когда все курсанты были пристегнуты друг к другу подобно связке альпинистов, инструктор пристегнул свой трос и открыл наружную дверь шлюза. Перед курсантами открылась безбрежная пустота, усыпанная миридами звезд.
– Закрепиться на поверхности корабля! – послышалась команда инструктора; он сам первым шагнул вперед, и его ботинки пристали к стальной обшивке. Мэтт сделал то же самое и почувствовал, как магниты, находящиеся внутри подошв ботинок, притянули их к стальной стенке.
– Следуйте за мной и не отставайте друг от друга! Инструктор прошел по стене шлюза и у его края присел, осторожно поставив одну ногу на наружную обшивку корабля. Один ботинок все еще оставался внутри шлюза, носком внутрь, а вторым инструктор пошарил снаружи и, наконец, закрепил его на внешней поверхности. После этого инструктор оторвал подошву ботинка от стенки шлюза и почти исчез из вида. Теперь он стоял перпендикулярно к обшивке, удерживаясь на корабле лишь силой магнитного притяжения сапог космического скафандра. Следуя за курсантом, идущим впереди, Мэтт подошел к самому краю шлюза. Поворот на девяносто градусов, чтобы сделать шаг наружу и поставить один сапог на внешнюю обшивку корабля, показался ему слишком рискованным; ему пришлось схватиться руками за край наружного люка. И все-таки Мэтт сумел выбраться наружу и встать, притянутый к стальной обшивке магнитными подошвами сапог.
Строго говоря, и здесь не было понятия «верх» и «низ»; курсанты по-прежнему находились в невесомости, прижавшись к обшивке корабля.
Мэтту показалось, что они висят подобно мухам, расхаживающим по потолку комнаты.
Он сделал пару осторожных шагов. Казалось, Мэтт идет, погружаясь ногами в вязкую глину; подошвы его сапог прилипали к обшивке корабля, затем, когда он тянул ногу к себе, внезапно отделялись от нее.
Привыкнуть ходить в таких условиях будет непросто, подумал Мэтт.
Курсанты со своим инструктором вышли из шлюза на «темной» стороне корабля, расположенной в тени. Солнце, Луна и Земля находились на противоположной стороне, прямо под ногами. Не было видно даже космической станции Терры.
– Пошли вперед, – послышался в шлемах курсантов металлический голос инструктора. – Не отставайте. – Инструктор двинулся по изгибающейся поверхности корабля. Курсант, замыкающий связку, попытался оторвать магнитные подошвы своих сапог от корабельной обшивки, причем обе одновременно. Наконец это ему удалось: он присел, подпрыгнул и оторвался от корабля – и теперь уже не мог вернуться обратно. Курсант медленно поплыл в бездонную пустоту космоса, пока его страховочный трос, пристегнутый к поясу курсанта, стоящего впереди него в связке, и трос другого курсанта, самого последнего в ней, не натянулись. Один из этих курсантов в данный момент как раз оторвал одну ногу, чтобы шагнуть вперед, и неожиданный рывок нарушил его равновесие. Он отчаянно замахал руками, попытался коснуться магнитной подошвой стальной обшивки, не достал до нее и тоже отделился от корабля. Тяга двух тел преодолела силу магнитного притяжения третьего курсанта, и он поплыл в пустоту за своими товарищами.
Остальные курсанты продолжали стоять на поверхности корабля, потому что попеременные рывки страховочных тросов амортизировали инерцию не слишком энергичного прыжка первого курсанта, и все-таки трое неудачников висели теперь в космическом пространстве, неуклюже извиваясь и дергаясь на страховочном тросе.
Уголком глаза инструктор заметил нештатную ситуацию и сразу присел. Он тут же нашел то, что искал, – стальное кольцо, закрепленное в крохотной нише, и защелкнул на нем свой страховочный трос.
Убедившись в том, что теперь связка надежно держится на поверхности корабля и ей не угрожает опасность улететь в космос, инструктор отдал приказ: «Номер девять, тяните их к себе. Плавно, очень плавно. Осторожно, они могут сорвать и вас!»
Через несколько секунд бродяги коснулись стальной обшивки, и намагниченные подошвы их сапог прилипли к ней.
– А теперь, – голос инструктора звучал угрожающе, – кто из вас несет ответственность за подобную глупость?
Виновники молчали.
– Да не молчите же вы, – резко бросил инструктор, – я ведь знаю, что это не было случайностью: невозможно оторвать обе ноги от стальной обшивки просто так – для этого нужно подпрыгнуть. Признавайтесь или я отправлю всех вас к командору!
После упоминаний этого ужасного слова послышался тихий робкий голос: – Это я, сержант.
– Поднимите руку, чтобы я увидел вас. Вы что, за провидца меня принимаете?
– Варгас, сэр, номер десять. – Провинившийся курсант поднял руку.
– O'кей. Пошли обратно к шлюзу, всей группой, медленно и осторожно. Держитесь вплотную друг к другу.
Когда связка была у шлюза, сержант скомандовал: – Вернитесь внутрь корабля, мистер Варгас. Отстегните страховочный трос, защелкните его на скобку внутри шлюза и ждите нашего возвращения. Вам придется снова попробовать выход в космос – примерно через месяц.
– Но сержант…
– Молчать! Не смейте спорить, а то я доложу, что вы пытались уйти в самоволку – спрыгнуть с корабля.
Варгас молча исполнил распоряжение инструктора. Сержант наклонился, заглянул в шлюз, убедился, что курсант надежно закреплен страховочным тросом, и выпрямился.
– За дело, джентльмены, начнем сначала. И больше без фокусов! Это работа, а не вечер танцев.
– Сержант Ханако… – спросил Мэтт.
– Да? Кто это?
– Додсон, сэр. Номер три. А если бы мы все оторвались от корабля?
– Нам пришлось бы возвращаться с помощью ранцевых ракетных двигателей.
Мэтт подумал: предположим, у нас бы не было ранцевых ракет?
– Тоже ничего страшного в данной ситуации. Вахтенный офицер знает, что у нас тренировка за пределами корабля; радиорубка слушает наши переговоры. Они просто следили бы за нами с помощью радара, затем послали бы к нам шаттл и доставили обратно на борт. И все-таки слушайте – надеюсь, меня все слышат? То, что за вами постоянно следят и беспокоятся о вашем драгоценном здоровье, совсем не значит, что вы можете вести себя подобно школьницам на лужайке. Это самая страшная, самая мучительная смерть – задохнуться от недостатка кислорода, в одиночку, внутри космического скафандра. – Он помолчал. – Однажды я видел труп космонавта, погибшего таким образом: его нашли и доставили обратно на борт.
После того как они обошли выпуклый борт корабля, над их металлическим горизонтом показалась огромная сфера Земли.
Внезапно в поле зрения вынырнул ослепительный диск Солнца.
– Осторожно, берегите глаза! – раздался возглас сержанта Ханако.
Поспешным движением Мэтт опустил козырек шлема и затемнил прозрачное стекло на максимальную степень защиты. Он не пытался взглянуть на Солнце; вот уже несколько раз его сверкающие лучи ослепляли Мэтта, когда он смотрел через иллюминаторы каюты отдыха, стараясь точно закрыть диаметр светила металлической монетой, которую он то отодвигал от себя, то придвигал поближе. Ему хотелось увидеть протуберанцы и вырывающиеся на миллионы миль языки пламени, однако Мэтт так и не добился успеха. Обычным результатом его наблюдений была головная боль и круги, плавающие перед глазами.
Но зрелище родной Земли никогда не утомляло Мэтта, на нее он был готов смотреть все время.
Планета висела прямо перед ним, огромная, прекрасная и многоцветная; отсюда, с наружной поверхности корабля, она почему-то казалось более реальной, чем из иллюминатора. Земля почти закрывала созвездие Водолея; она была такой огромной, что, будь она в созвездии Ориона, скрыла бы гигантского охотника от Бетельгейзе до Ригеля.
Прямо перед ним виднелся Мексиканский залив. Выше распростерся Северо-Американский континент, украшенный на макушке сверкающими льдами Северного полюса, как поварским колпаком. При затухающем освещении позднего северного лета полярные льды по-прежнему ярко освещены. Линия восхода Солнца уже прошла через американский континент, за исключением западного края Аляски; но центральная часть Тихого океана все еще затянута покровом ночи.
– А что это за яркая точка в середине Тихого океана? Гонолулу? – спросил кто-то.
Мэтт не проявил никакого интереса к Гонолулу; как обычно, он пытался найти Де-Мойн; на этот раз, однако, долину Миссисипи закрыли облака, и ему не удалось увидеть Де-Мойн. Иногда, когда над Айовой было безоблачное небо, ему случалось видеть Де-Мойн невооруженным глазом. Если же в Северной Америке была ночь, он всегда мог определить, какое ожерелье сверкающих огней является его родным городом; или думал, что может определить.
Сейчас они смотрели на Землю таким образом, что Северный полюс казался курсантам «наверху». Далеко справа, на расстоянии ширины корабля от Земли, почти закрывая Регул в созвездии Льва, виднелось Солнце, а примерно на полпути между Солнцем и Землей, в созвездии Девы, висела ущербная Луна. Подобно Солнцу, Луна казалась ничуть не больше, чем с поверхности Земли. Сверкающая металлическая обшивка космической станции Терры, видимой между Солнцем и Луной и в девяноста градусах от Земли, светилась ярче Луны.
Станция, находящаяся в десяти милях от «Рэндольфа», по своим видимым размерам была раз в шесть больше ее.
– Ладно, хватит глазеть по сторонам, – скомандовал Ханако. – Давайте походим. Вам нужна тренировка. – Курсанты двинулись вперед, осматривая корабль и лишь теперь понимая, какой он огромный. И тут сержант остановил их.
– Еще несколько шагов, и мы будем грохотать своими сапогами прямо над головой командора. Не исключено, что он прилег отдохнуть. Связка повернулась и направилась в сторону кормы. Ханако разрешил курсантам подойти к самому краю корабля и посмотреть на зияющие отверстия его гигантских ракетных дюз, но через несколько секунд отвел их назад.
– Хотя «Рэндольф» не включал своих двигателей уже несколько лет, этот участок корабля все еще горячий – я имею в виду радиоактивный, – а вы не защищены от излучения реактора, расположенного за девяносто третьим кормовым шпангоутом. Теперь вперед!
Сержант подвел курсантов к средней части корабля, отстегнул страховочный трос курсанта, следующего за ним, от своего пояса и закрепил его за скобу на корпусе корабля.
– Номер двенадцать, – скомандовал он, – пристегнуться к скобе запасным тросом.
– Чтобы овладеть искусством передвижения в космосе с помощью ранцевого двигателя, – начал Ханако, – нужно научиться балансировать своим телом на ракетной струе – тяга двигателя должна проходить через ваш центр тяжести. Если допустите ошибку и тут же не скорректируете ее, ваше тело начнет кувыркаться, вы будете напрасно тратить ракетное топливо, и придется потратить чертовски много времени, чтобы остановить вращение тела.
– Это ничуть не сложнее, чем балансировать тростью на кончике пальца, но при первой попытке и это может показаться сложным.
– Для начала надо установить прицел, – продолжил сержант и нажал на кнопку у себя на поясе; примерно в ярде от его шлема появилось маленькое металлическое кольцо на тонком стержне. – Выбирайте звезду поярче или любую отдаленную цель, в направлении которой вы собираетесь двигаться. Затем займите исходное положение. Нет! Еще рано! Сначала я продемонстрирую вам, как это делается.
Он присел, оперся руками о поверхность корабля, медленно и осторожно оторвал магнитные подошвы сапог от его стальной обшивки и нацелился на одного из курсантов. Затем сержант повернулся и вытянулся во весь рост так, что теперь он плыл спиной к кораблю, вытянув руки и ноги. Ракетная дюза, выглядывающая из его ранцевого двигателя, была направлена от поясницы сержанта прямо в сторону корабля; прицел торчал перед шлемом с противоположной стороны.
– Держите пусковую кнопку ракетного двигателя наготове в правой руке, – продолжал он. – А теперь, ребята, вспомните: вам приходилось видеть пару танцоров в балете, исполняющих адажио? Вы понимаете, о чем я говорю: мужчина в леопардовой шкуре и девушка, одетая в нечто еще меньшее? Видели, как они танцуют на сцене, причем мужчина подхватывает девушку?