У слабой силы тяжести есть свои отрицательные стороны. Между ногами и поверхностью нет никакой силы сцепления. Мышцам и рефлексам приходилось усваивать то, что я давно уже усвоил разумом: уменьшение веса отнюдь не связано с уменьшением массы и инерции. Чтобы изменить направление даже при ходьбе, надо всем телом наваливаться в нужную сторону, но и при этом, если нет силы сцепления (а где ее взять ногам в носках на гладком полу?), ноги вылетят из-под вас сами.
Падение при одной шестой силы тяжести боли не причинило, но Крошка хихикнула. Я сел и сказал:
- Смейся, смейся, гений. Что же тебе не посмеяться, в теннисных-то туфлях.
- Извини, пожалуйста. Но ты так смешно висел и хватался за воздух - прямо как замедленная киносъемка.
- Не сомневаюсь, что смешно.
- Я уже извинилась. Слушай, можешь надеть мои туфли.
Взглянув на ее ноги, а потом на мои, я только усмехнулся.
- Вот спасибо!
- Ну, можешь задники отрезать, или еще что придумать. Меня это не смутит. Меня вообще ничто и никогда не смущает. Кстати, где твои туфли?
- Где-то в четверти миллиона миль отсюда, если, конечно, мы не сошли не на той остановке.
- Вот как. Что ж, здесь они тебе вряд ли понадобятся.
- Угу.- Я пожевал губу.- Крошка, что делать-то будем?
- С кем?
- С ним.
- Ничего. Что мы можем-то?
- Так что будем делать?
- Спать.
- Что?
- Спать. Все равно мы сейчас абсолютно беспомощны. Наша основная задача сейчас - выжить, а главный закон выживания - никогда не беспокоиться о невозможном и сосредоточиться на достижении возможного. Я голодна, хочу пить, и очень-очень устала... Сон - единственное, что мне доступно. И если ты соизволишь замолчать, я усну.
- Я вполне способен понять намек. Нечего рычать.
- Извини. Но когда я устаю, я становлюсь ужасной грубиянкой, и папа всегда говорит, что я особенно невыносима перед завтраком.
Она свернулась в клубочек и сунула свою затасканную тряпичную куклу под подбородок.
- Спок ночи. Кип.
- Спокойной ночи, Крошка.
Тут мне пришла одна мысль, я открыл было рот, чтобы заговорить... и увидел, что она уже уснула. Дышала она ровно, лицо ее разгладилось, она больше не выглядела уверенной в себе, постоянно настороженной всезнайкой. По-детски оттопыренная губа делала ее похожей на неумытого херувимчика. По грязи на лице пролегали полоски - явные следы слез, хотя я ни разу не видел ее плачущей.
Кип, сказал я себе, вечно ты влипаешь в истории. Это ведь куда сложнее, чем подобрать брошенного котенка.
Но я должен заботиться о ней... Или погибнуть, пытаясь это делать.
Что ж, может, так оно и будет. Может, и погибну. Я и о себе самом-то толком никогда позаботиться не мог. Я зевнул. Потом зевнул еще раз. Похоже, что эта фитюлька сообразительней меня, в жизни я так не уставал, отродясь мне не было так голодно и плохо. Я решил было начать барабанить кулаками по дверной панели, чтобы заставить прийти сюда либо толстяка, либо тощего, но потом подумал, что разбужу Крошку и уж точно обозлю его.
Так что я растянулся на спине, как, бывало, на ковре у нас в гостиной, и обнаружил, что одна шестая силы тяжести - матрац куда лучший, чем любая пенорезина; даже капризуле-принцессе из сказки Андерсена не на что было бы пожаловаться.
Я мгновенно уснул.
Снилось мне черт-те что - космическая опера', и только. Драконы, ______________________________________________________________________ ' Жанр научной фантастики, построенный на авантюрном сюжете, космических приключениях. ______________________________________________________________________ Арктурианские принцессы, рыцари в сверкающей космической броне, и все по телевизору. Вот только диктор пришелся мне не по душе - с голосом Туза Квиггла и с лицом его. Он высунулся с экрана, червяки, вылезающие изо рта вместо языка, угрожающе шевелились:
- Победит ли Беовульф дракона? Вернется ли Тристан к Изольде? Найдет ли Крошка свою куклу? Включайте нашу программу завтра в это же время, а пока что просыпайтесь и бегите в ближайшую аптеку за жидкостью для чистки брони фирмы "скайвей" - лучшей жидкостью для самых лучших рыцарей без страха и упрека. Просыпайтесь! - Он высунул из экрана трясущуюся руку и схватил меня за плечо.
Я проснулся.
- Проснись, Кип, проснись, пожалуйста,- трясла меня за плечо Крошка.
- Отстань!
- Тебя мучают кошмары!
- Принцесса угодила в заварушку. А теперь я не узнаю, как она оттуда выберется. Ты зачем меня разбудила? Сама ведь говорила, что надо спать.
- Ты уже несколько часов проспал, а сейчас, пожалуй, настало время...
- Завтракать?
Она пропустила шпильку мимо ушей.
- ... попытаться удрать.
Я резко сел, подпрыгнул, отлетел от пола, опустился обратно.
- Это как?
- Толком сама не знаю. Но, по-моему, они ушли. Если так, то лучшей возможности не представится.
- С чего ты взяла, что они ушли?
- Прислушайся как следует.
Я прислушался так тщательно, что услышал собственное сердцебиение, потом сердцебиение Крошки.
Такой тишины мне не доводилось слышать ни в одной пещере.
Достав складной нож, я зажал его в зубах и приложил лезвие к стене. Ничего. Потом к полу и к противоположной стене. Опять ничего. Никаких толчков, шума, вибраций.
- Ты права, Крошка. Но ведь мы заперты.
- Я в этом не уверена.
Я ткнул стену ножом. Пластик, не пластик, металл, не металл. Но ножу этот материал не поддавался никак. Может, граф Монте-Кристо и провертел бы дырку, но у него времени было больше.
- Так как же?..
- Каждый раз, когда они раздвигали и задвигали входную панель, я слышала щелчок. Поэтому, когда увели тебя, я прилепила кусок жвачки к косячку, в который панель упирается в закрытом положении. Прилепила высоко, чтобы они не заметили.
- У тебя есть жвачка?
- Есть. Помогает, когда жажда совсем замучает. Так я...
- Еще кусочек есть? - спросил я жадно. В жизни так пить не хотел.
Крошка расстроилась.
- Ой, Кип, бедняжка! Больше ничего нет. А этот изжеванный комочек я носила на внутренней стороне поясной пряжки и сосала, когда становилось совсем невмоготу. Могу предложить его.
- Гм, Крошка, спасибо, конечно, но, пожалуй, не стоит.
Вид у нее был оскорбленный.
- Смею заверить вас, мистер Рассел, что я не страдаю инфекционными заболеваниями. Я всего лишь пыталась...
- Ну да, ну да,- сказал я поспешно.- Я понимаю. Просто...
- В столь чрезвычайных обстоятельствах можно считать, что это было бы не более антигигиенично, чем целоваться с девушкой, хотя вам вряд ли когда-нибудь доводилось целоваться.
- Не в последнее время,- уклончиво ответил я.- Просто, чего я действительно хочу, так это глоток чистой холодной воды. Или мутной теплой воды. Любой воды. К тому же ты все равно уже прилепила жвачку к двери. На что ты рассчитываешь?
- Так вот, щелчок. Папочка всегда говорит, что когда перед человеком встает дилемма, следует изменить один из поддающихся изменениям факторов, и вновь рассмотреть проблему. Я попыталась внести изменение в картину своей жвачкой.
- То есть?
- Когда они зашвырнули тебя обратно и закрыли дверь, щелчка не было.
- Что?! Так ты еще несколько часов назад знала, что дверь не заперта, и молчала?
- Вот именно.
- Отшлепать тебя надо!
- Не советовала бы,- ответила она ледяным голосом.- Я кусаюсь.
Я ей поверил сразу. И царапается, небось. И бог знает, что еще. Я сменил тему.
- Но почему же ты мне ничего не сказала?
- Боялась, что ты попробуешь выбраться отсюда.
- Само собой попытался бы!
- Вот то-то и оно-то. Но я ни в коем случае не хотела даже пытаться открыть дверь, пока... пока не уйдет он.
Пожалуй, она и впрямь гений. Во всяком случае, по сравнению со мной уж точно.
- Вас понял. Ну ладно, давай поглядим, как нам удастся ее открыть.
Я внимательно осмотрел панель. Комочек жвачки, который Крошка прикрепила насколько могла высоко, помешал панели полностью войти в паз, но панель все равно плотно прилегала к стене, даже щели не было видно.
Я упер в панель острие большого лезвия и навалился. Она, казалось, сдвинулась на одну восьмую дюйма, и - лезвие сломалось. Я закрыл обломок лезвия и убрал нож.
- Есть предложения?
- Может, попробуем прижаться к панели ладонями и отвести ее в сторону?
- Годится.- Я вытер пот с ладоней о рубашку.
- Ну, давай.
Панель отъехала вправо примерно на дюйм - и замерла.
Но от потолка до пола теперь шла щель толщиной с волос.
На этот раз я доломал обломок большого лезвия. Щель не расширилась ни на йоту.
- Ох,- вздохнула Крошка.
- Еще не конец,- я отошел назад и побежал к двери.
Вернее, в направлении двери, потому что ноги у меня вылетели вперед кузнечиком. На этот раз Крошка не смеялась.
Я встал, отошел к задней стене, уперся в нее ногой и попробовал изобразить стартовый толчок.
Упал я перед самой дверью, так что особенно сильно ее не задел. Однако почувствовал, как она пружинит. Она немного прогнулась, потом выгнулась обратно.
- Погоди-ка, Кип,- сказала Крошка.- Сними лучше носки. А я стану позади тебя и буду толкать. В теннисных туфлях я не упаду.
Она была права. На Луне, если у вас нет туфель на резине, лучше ходить без носков. Мы отошли к задней стене. Крошка стала позади меня, упершись руками мне в бедра.
- Раз... два... три... Пошел!
Мы рванулись с грацией гиппопотама.
Я здорово зашиб плечо. Зато панель вылетела из нижнего паза, образовав отверстие дюйма в четыре.
Рубаха моя разорвалась, на двери остались куски моей кожи, а язык был скован присутствием девочки.
Зато отверстие расширялось. Когда в него смогла пролезть голова, я выглянул наружу. Никого нет; хотя это можно было заранее предположить, учитывая поднятый мною шум; если, конечно, им не вздумалось поиграть в кошки-мышки. С них станется. Особенно с него.
Крошка попыталась было вылезти наружу, но я не дал:
- Сиди смирно, я первый полезу.
Еще два рывка, и можно лезть. Я открыл малое лезвие и протянул нож Крошке:
- Со щитом или на щите, солдат.
- А тебе?
- Мне он ни к чему. В темных аллеях я известен как "Кип Смертельный кулак".
С моей стороны это была чистейшей воды пропаганда, чтобы ее успокоить. Рыцарь без страха и упрека, спасаем девушек по умеренным расценкам, для вечеринок специальная скидка.
Выбравшись из дыры на четвереньках, я поднялся на ноги и огляделся.- Выходи,- сказал я тихо.
Она полезла, но отпрянула назад. Потом показалась в проходе снова, сжимая в руках свою занюханную куклу.
- Чуть было не оставила мадам Помпадур,- объяснила она, запыхавшись.
Я даже не улыбнулся.
Крошка огляделась.
- Похоже, что это корабль, который за мной гнался. Но он точно такой же, как тот, который я угнала.
- Так что, пойдем в рубку?
- В рубку?
- Ну да. Ты же пилотировала тот корабль. Справишься с этим?
- Д-да, наверное... Справлюсь, конечно!
- Тогда пошли.
Я шагнул в ту сторону, куда меня тащили на допрос.
- Но в прошлый раз Материня подсказывала мне, что надо делать. Давай найдем ее.
- Ты можешь поднять корабль?
- Пожалуй, что да.
- Тогда поищем ее, когда будем в воздухе, то есть в космосе, я хотел сказать. Если она на борту, мы ее найдем. Если нет, то нет.
- Что ж, логично, хоть логика твоя мне и не нравится.- Она зашагала вслед за мной.- Кип, какое ускорение ты можешь выдержать?
- Понятия не имею. А что?
- То, что корабль может лететь со скоростью намного большей, чем та, с которой я пыталась удрать. В этом и заключалась моя ошибка.
- Твоя ошибка заключалась в том, что ты махнула в Нью-Джерси.
- Но я хотела найти папу!
- Правильно, в конечном счете. Но сначала надо было просто перелететь на Лунную базу и поднять по тревоге Космический корпус Федерации. Пугачом здесь не обойдешься, нужна сила. Ты не знаешь, где мы сейчас?
- Если он доставил нас обратно на свою базу, то знаю. Место можно уточнить по звездам.
- Значит, если сумеем определить, в каком направлении находится Лунная база, отправимся туда. Если нет... Тогда на полной скорости рванем в Нью-Джерси.
Дверь в рубку не поддавалась, и я никак не мог сообразить, как открыть ее.
Крошка сказала, что для этого надо сунуть палец в специальное отверстие. Мой палец не влезал, и она попробовала сама, но дверь все равно не открылась. Должно быть, замок был заперт.
Поэтому я тщательно огляделся по сторонам и обнаружил металлический лом, прикрепленный к стене в коридоре - длинную такую штуковину футов в пять, заостренную с одной стороны и с четырьмя медными держалками с другой. Я, конечно, толком не понял, что это такое - может, у этих уродов он сходил за пожарный топор, но я решил, что это лом, потому что ломать им дверь было очень сподручно. Я разнес ее в клочья с нескольких ударов, и мы вошли в рубку.
Поначалу у меня по коже мурашки поползли, потому что именно здесь он меня и допрашивал. Я постарался этого не показывать и решил, что если напорюсь на него, сразу врежу ломом промеж глаз.
Посреди комнаты я обнаружил (в первый-то раз было не до осмотра) нечто вроде гнезда, окруженного конструкцией странного вида: не то кофеварка, не то велосипед для осьминога. Хорошо хоть Крошка знает, где какую кнопку нажимать.
- Здесь наружный обзор есть?
- Ага. Вот.- Она сунула палец в отверстие, которого я и не заметил.
Потолок был полусферический, как в планетарии. В общем, я и очутился в планетарии, да в таком, что только рот разинул.
Вдруг оказалось, что стоим мы вовсе не на полу, а на платформе футов тридцати высотой и в открытом пространстве. Меня окружали изображения тысяч звезд, а в черном "небе" прямо передо мной огромная, зеленая и прекрасная висела Земля!
- Очнись, Кип,- тронула меня за локоть Крошка.
- Не поэтичный ты человек,- выдавил я.
- Поэтичный, да еще какой. Но у нас нет времени. Кип, я знаю, где мы. Там же, откуда я бежала. Их база. Вон, видишь, те скалы, отбрасывающие длинную тень? Некоторые из них - замаскированные корабли. А вон там, левее, такой высокий пик с седловиной. Если взять левее его, почти прямо на запад, то можно выйти к станции Томба, сорок миль отсюда. А еще через двести миль - Лунная база, а за ней Луна-сити.
- Как долго туда лететь?
- Взлетать и садиться на Луне я еще не пробовала. Думаю, что несколько минут.
- Надо лететь! Они в любую минуту могут вернуться.
- Да, Кип,- она влезла в гнездо и склонилась над приборами.
Через минуту она вылезла обратно. Лицо ее побледнело, осунулось, стало совсем детским.
- Прости, Кип. Никуда мы с тобой не полетим.
- Что случилось, почему? Ты что, забыла, как им управлять?
- Нет. Они унесли "мозг".
- Унесли что?
- "Мозг". Маленький прибор размером с орех, который помещается вот сюда,- она показала мне паз.- Тогда нам удалось бежать, потому что Материня сумела его стащить. Нас заперли в пустом корабле, так же, как сейчас. Но у нее был "мозг", и мы сумели улететь.- Крошка выглядела совершенно отчаявшейся и растерянной.- Следовало мне догадаться раньше, что он не оставит его в рубке. Пожалуй, что я и догадывалась, только не хотела себе в этом признаваться. Извини.
- Слушай, Крошка, мы так просто не сдадимся. Может, я сумею что-нибудь соорудить.
- Нет, Кип,- покачала она головой.- Не так-то это просто. Автомобиль ведь не поедет, если вместо генератора поставить макет. Я толком не представляю себе функций этого приспособления и прозвала его "мозгом", потому что оно такое сложное.
- Но...- я замолчал. Дайте туземцу с острова Борнео новехонький автомобиль и выньте свечи - заведет он его? - Что можно придумать взамен полета, Крошка? Есть предложения? Если нет, покажи мне, где входной люк. Я стану там с этой штукой,- я потряс ломом,- и размозжу голову каждому, кто сунется.
- Я в растерянности,- сказала она.- Надо искать Материню. Если она здесь, то что-нибудь придумает.
- Ладно. Но сначала все-таки покажи мне люк. Я покараулю, пока ты будешь ее искать.
Меня охватил безрассудный гнев отчаяния. Выбраться отсюда уже не казалось больше возможным, ну и пусть! Все равно, мы еще за кое-что поквитаемся.
Пусть он знает, что люди просто так не позволят помыкать собой. Я был уверен,- ну, почти уверен,- что успею как следует врезать ему, прежде чем у меня ослабнут поджилки. Размозжу его отвратительную голову.
Если, конечно, не посмотрю ему в глаза.
- Есть еще один выход...- тихо пробормотала Крошка.
- Какой?
- Мне даже предлагать его противно. Ты еще подумаешь, что я хочу бросить тебя одного.
- Не глупи. Если есть идея, выкладывай.
- Станция Томба всего в сорока милях отсюда. Если мой скафандр здесь, в корабле... Что ж, может удастся сыграть еще один тайм!
- Мы пойдем туда пешком!
- Нет, Кип,- печально сказала она.- Потому-то я и не хотела даже говорить. Я смогу дойти... если найду скафандр. Но на тебя ведь он все равно не налез бы.
- Нужен мне твой скафандр! - ответил я гордо.
- Ты забыл, Кип? Ведь мы на Луне, а на Луне нет воздуха.
- Что я, идиот, по-твоему? Просто, если они оставили твой скафандр, то и мой висит где-нибудь рядышком.
- Твой? У тебя есть скафандр? - не веря, спросила она.
Последующий диалог был настолько путаным, что нет смысла его приводить.
В конце концов я заставил ее поверить, что двенадцать часов назад в четверти миллиона миль отсюда я связался с ней по радио на волне космического диапазона только потому, что вышел прогуляться в скафандре.
- Разнесем эту лавочку в клочья,- сказал я.- То есть нет, сначала покажи мне входной шлюз, а потом разноси ее сама.
- Идет.
Она отвела меня к шлюзу, комнате такого же типа, как наш карцер, только поменьше размером и с внутренней дверью, специально сделанной, чтобы принять на себя давление атмосферы корабля. Дверь не была заперта. Мы осторожно отворили ее. Наружная дверь шлюза была закрыта, в противном случае нам никогда бы не открыть внутреннюю.
- Будь Черволицый действительно предусмотрительным, он, конечно, оставил бы внешнюю дверь открытой,- подумал я вслух,- даже если бы был уверен, что из карцера нам не выбраться. Потому что... Слушай-ка! А нельзя ли внутреннюю дверь закрепить так, чтобы она не закрывалась?
- Не знаю.
- Что ж, поглядим.
Ага, вот она, элементарная защелка. На всякий случай, чтобы ее не могли открыть извне нажатием какой-нибудь кнопки, я заклинил защелку ножом.
- Другого шлюза нет?
- В том корабле не было, значит, и здесь нет.
- Через этот-то уже никто не войдет.
- Но вдруг он все-таки сумеет взломать наружную дверь? - нервно спросила Крошка.- Мы ведь лопнем, как воздушные шарики.
Я улыбнулся ей в ответ.
- Кто здесь у нас гений? Конечно, нас разорвало бы, удайся ему открыть люк, но... ему не удастся. Люк удерживает давление тонн в двадцать-двадцать пять. Как ты только что мне напомнила сама, мы на Луне, а на Луне нет воздуха, так ведь?
Крошка даже смутилась.
Итак, мы взялись за поиски. Я с удовольствием взламывал двери. Симпатий ко мне у Черволицего это не прибавит. Мы сразу же наткнулись на вонючую конуру, где обитали Толстяк и Тощий. Жаль, что их дверь не была заперта. Комната могла рассказать многое о нашей парочке, прежде всего то, что они - грязные свиньи. А также и то, что они не пленники: комната была переоборудована для людей. Их отношения с Черволицым, какими бы они ни были, начались, очевидно, не вчера. Я обнаружил две пустые стойки-вешалки для скафандров, несколько десятков консервных банок с рационами армейского образца, которые обычно продают в магазинах списанных армейских избытков, и, самое главное,- питьевую воду и что-то типа умывальника. Более того, я нашел ценность, не сравнимую ни с золотом, ни с ладаном (если конечно, мы найдем и свои скафандры) - два заряженных баллона с гелиево-кислородной смесью.
Я отпил воды, вскрыл для Крошки банку консервов (она открывалась ключом; мы избежали участи Троих в лодке" с их банкой ананасов), велел ей поесть, а потом продолжать обыск. Сам же отправился дальше найденные баллоны просто подзуживали меня разыскать и скафандры, и унести отсюда ноги, пока не вернулся Черволицый.
Я вскрыл с дюжину дверей быстрее, чем Плотник с Моржом' вскрывали ______________________________________________________________________ ' Персонажи повести-сказки Льюиса Кэррола "Алиса в Стране Чудес". ______________________________________________________________________ раковины, и много чего обнаружил, в том числе и жилые помещения черволицых. Но там я уже не стал задерживаться - этим займется Космический Корпус, когда (и если) прибудет сюда. Я только проверил, нет ли там скафандров.
И, наконец, нашел их - в комнате рядом с нашим узилищем.
До того я обрадовался, увидев Оскара, что чуть его не расцеловал.
- Привет, дружище,- заорал я.- Какая встреча! - И понесся за Крошкой. Ноги опять полетели вперед меня, но я уже внимания не обращал.
Крошка взглянула на меня, когда я ворвался в комнату:
- Я уже собиралась идти за тобой.
- Нашел! Нашел!
- Кого нашел? Материню? - спросила она жадно.
- Да нет же, нет! Я нашел скафандр! И твой, мой! Пошли!
- А-а-а...- она выглядела огорченной, и я даже обиделся.Здорово, но... надо найти Материню.
Чувство беспредельной усталости охватило меня. У нас появился, хоть и слабый, но все-таки шанс спастись от участи худшей, чем смерть (и это отнюдь не метафора), а она не желает уходить, пока не найдет свое пучеглазое чудовище. Будь это человек - я бы тоже не колебался ни секунды, даже если бы у него изо рта дурно пахло.
Будь это кошка или собака - я поколебался бы, но остался.
Но что мне это пучеглазое? И вообще, я ему обязан только одним, то есть тем, что здорово влип, как еще не влипал никогда в жизни.
Сгрести, что ли, Крошку и сунуть ее в скафандр? Но вместо этого я лишь спросил:
- Ты в своем уме? Мы уходим. Прямо сейчас.
- Мы не уйдем, пока не найдем ее.
- Ну теперь-то уж ясно, что ты не в себе. Мы даже не знаем, здесь ли она... А если мы ее найдем, все равно не сможем взять с собой.
- Сможем!
- Как? Мы ж на Луне, забыла? В безвоздушном пространстве. У тебя, что скафандр для нее припасен?
- Но...- она растерялась, но ненадолго.- Поступай, как знаешь. А я пошла ее искать. Держи,- и она кинула мне консервную банку.
Следовало, разумеется, применить силу, но... издержки воспитания! С детства ведь приучают, что женщину бить нельзя, как бы сильно она этого ни заслуживала. Поэтому, пока я разрывался между здравым смыслом и воспитанием, возможность действовать и вместе с нею Крошка выплыли за дверь. Я просто застонал от беспомощности.
Но тут мое внимание привлек невероятно приятный запах. Крошка ведь сунула мне в руки банку с консервами. То есть, вернее сказать с вареной подметкой в сером соусе, но запах!
Я доедал консервы, осматривая Крошкины трофеи. Моток нейлонового шнура я с удовольствием прицепил рядом с баллонами; у Оскара на поясе висело, правда, пятьдесят футов веревки, но запас карман не оторвет.
Прихватил я и геологический молоток, и пару батарей, которые сгодятся и для нашлемных фар, и для много чего другого.
Больше ничего интересного не попалось, кроме брошюрки с названием "Предварительные данные по селенологии", проспекта урановых рудников и просроченных водительских прав, выданных штатом Юта на имя Тимоти Джонсона. Я узнал на фотографии лицо Тощего. Брошюрки интересные, но сейчас не до лишнего багажа.
Мебель состояла в основном из двух кроватей, изогнутых по очертанию человеческого тела и толсто обитых. Отсюда вывод, что Тощему и Толстяку доводилось путешествовать на этом корабле при изрядных ускорениях.
Подобрав пальцем остатки подливы, я как следует напился, умылся, не жалея воды, потому что мне было без разницы, помрет эта парочка от жажды, или нет, собрал свою добычу и пошел туда, где лежали скафандры.
Войдя туда, я наткнулся на Крошку, повеселевшую и с ломом в руках.
- Я нашла ее!
- Где?
- Пошли, взломаешь дверь, у меня сил не хватает.
Я сложил все барахло подле скафандров и пошел за ней. Она остановилась перед дверной панелью чуть дальше того места по коридору, куда меня завел мой вандализм.
- Здесь ?
Я прислушался.
- С чего ты взяла?
- Знаю! Открывай!
Я пожал плечами и размахнулся. Панель с треском выскочила из паза. И всего-то дел.
Посреди комнаты, свернувшись в клубочек, лежало существо. Трудно было сказать, его я видел на пастбище вчера вечером или нет. Плохое освещение, иная обстановка. Но Крошка никаких сомнений не испытывала. С радостным воплем она рванулась вперед, и обе покатились по полу, сцепившись, как два играющих котенка.
Крошка визжала от радости более или менее по-английски. А вот Материня... Я бы не удивился, заговори она по-английски тоже (говорил же Черволицый, да и Крошка упоминала о своих беседах с ней), но тут было совсем другое.
Вы когда-нибудь пересмешника слышали? Он то просто поет, то весело и шумно обращается к Творцу. Пожалуй, бесконечно меняющиеся трели пересмешника ближе всего к речи Материни.
Наконец, они более или менее успокоились, и Крошка сказала:
- Я так рада, Материня, так рада!
Та что-то пропела в ответ.
- Извините, Материня, очень невежливо с моей стороны. Разрешите представить - мой дорогой друг Кип.
И Материня пропела мне:
И я понял:
- Очень рада познакомиться. Кип.
Понял без слов, но так ясно, как будто она говорила по-английски. Причем это вовсе не был полушутливый саморозыгрыш, как, скажем, мои беседы с Оскаром или разговор Крошки с мадам Помпадур; ведь, беседуя с Оскаром, я составляю обе части диалога; просто мое сознание беседует с моим подсознанием, или что-то в этом роде. Но здесь все обстояло иначе. Материня пела мне, а я понимал то, что она пела. Я испытывал удивление, но отнюдь не недоверие. И вообще, при виде радуги не думаешь ведь о законах оптики. Просто вот она, радуга, перед тобой, висит в небе.
Падение при одной шестой силы тяжести боли не причинило, но Крошка хихикнула. Я сел и сказал:
- Смейся, смейся, гений. Что же тебе не посмеяться, в теннисных-то туфлях.
- Извини, пожалуйста. Но ты так смешно висел и хватался за воздух - прямо как замедленная киносъемка.
- Не сомневаюсь, что смешно.
- Я уже извинилась. Слушай, можешь надеть мои туфли.
Взглянув на ее ноги, а потом на мои, я только усмехнулся.
- Вот спасибо!
- Ну, можешь задники отрезать, или еще что придумать. Меня это не смутит. Меня вообще ничто и никогда не смущает. Кстати, где твои туфли?
- Где-то в четверти миллиона миль отсюда, если, конечно, мы не сошли не на той остановке.
- Вот как. Что ж, здесь они тебе вряд ли понадобятся.
- Угу.- Я пожевал губу.- Крошка, что делать-то будем?
- С кем?
- С ним.
- Ничего. Что мы можем-то?
- Так что будем делать?
- Спать.
- Что?
- Спать. Все равно мы сейчас абсолютно беспомощны. Наша основная задача сейчас - выжить, а главный закон выживания - никогда не беспокоиться о невозможном и сосредоточиться на достижении возможного. Я голодна, хочу пить, и очень-очень устала... Сон - единственное, что мне доступно. И если ты соизволишь замолчать, я усну.
- Я вполне способен понять намек. Нечего рычать.
- Извини. Но когда я устаю, я становлюсь ужасной грубиянкой, и папа всегда говорит, что я особенно невыносима перед завтраком.
Она свернулась в клубочек и сунула свою затасканную тряпичную куклу под подбородок.
- Спок ночи. Кип.
- Спокойной ночи, Крошка.
Тут мне пришла одна мысль, я открыл было рот, чтобы заговорить... и увидел, что она уже уснула. Дышала она ровно, лицо ее разгладилось, она больше не выглядела уверенной в себе, постоянно настороженной всезнайкой. По-детски оттопыренная губа делала ее похожей на неумытого херувимчика. По грязи на лице пролегали полоски - явные следы слез, хотя я ни разу не видел ее плачущей.
Кип, сказал я себе, вечно ты влипаешь в истории. Это ведь куда сложнее, чем подобрать брошенного котенка.
Но я должен заботиться о ней... Или погибнуть, пытаясь это делать.
Что ж, может, так оно и будет. Может, и погибну. Я и о себе самом-то толком никогда позаботиться не мог. Я зевнул. Потом зевнул еще раз. Похоже, что эта фитюлька сообразительней меня, в жизни я так не уставал, отродясь мне не было так голодно и плохо. Я решил было начать барабанить кулаками по дверной панели, чтобы заставить прийти сюда либо толстяка, либо тощего, но потом подумал, что разбужу Крошку и уж точно обозлю его.
Так что я растянулся на спине, как, бывало, на ковре у нас в гостиной, и обнаружил, что одна шестая силы тяжести - матрац куда лучший, чем любая пенорезина; даже капризуле-принцессе из сказки Андерсена не на что было бы пожаловаться.
Я мгновенно уснул.
Снилось мне черт-те что - космическая опера', и только. Драконы, ______________________________________________________________________ ' Жанр научной фантастики, построенный на авантюрном сюжете, космических приключениях. ______________________________________________________________________ Арктурианские принцессы, рыцари в сверкающей космической броне, и все по телевизору. Вот только диктор пришелся мне не по душе - с голосом Туза Квиггла и с лицом его. Он высунулся с экрана, червяки, вылезающие изо рта вместо языка, угрожающе шевелились:
- Победит ли Беовульф дракона? Вернется ли Тристан к Изольде? Найдет ли Крошка свою куклу? Включайте нашу программу завтра в это же время, а пока что просыпайтесь и бегите в ближайшую аптеку за жидкостью для чистки брони фирмы "скайвей" - лучшей жидкостью для самых лучших рыцарей без страха и упрека. Просыпайтесь! - Он высунул из экрана трясущуюся руку и схватил меня за плечо.
Я проснулся.
- Проснись, Кип, проснись, пожалуйста,- трясла меня за плечо Крошка.
- Отстань!
- Тебя мучают кошмары!
- Принцесса угодила в заварушку. А теперь я не узнаю, как она оттуда выберется. Ты зачем меня разбудила? Сама ведь говорила, что надо спать.
- Ты уже несколько часов проспал, а сейчас, пожалуй, настало время...
- Завтракать?
Она пропустила шпильку мимо ушей.
- ... попытаться удрать.
Я резко сел, подпрыгнул, отлетел от пола, опустился обратно.
- Это как?
- Толком сама не знаю. Но, по-моему, они ушли. Если так, то лучшей возможности не представится.
- С чего ты взяла, что они ушли?
- Прислушайся как следует.
Я прислушался так тщательно, что услышал собственное сердцебиение, потом сердцебиение Крошки.
Такой тишины мне не доводилось слышать ни в одной пещере.
Достав складной нож, я зажал его в зубах и приложил лезвие к стене. Ничего. Потом к полу и к противоположной стене. Опять ничего. Никаких толчков, шума, вибраций.
- Ты права, Крошка. Но ведь мы заперты.
- Я в этом не уверена.
Я ткнул стену ножом. Пластик, не пластик, металл, не металл. Но ножу этот материал не поддавался никак. Может, граф Монте-Кристо и провертел бы дырку, но у него времени было больше.
- Так как же?..
- Каждый раз, когда они раздвигали и задвигали входную панель, я слышала щелчок. Поэтому, когда увели тебя, я прилепила кусок жвачки к косячку, в который панель упирается в закрытом положении. Прилепила высоко, чтобы они не заметили.
- У тебя есть жвачка?
- Есть. Помогает, когда жажда совсем замучает. Так я...
- Еще кусочек есть? - спросил я жадно. В жизни так пить не хотел.
Крошка расстроилась.
- Ой, Кип, бедняжка! Больше ничего нет. А этот изжеванный комочек я носила на внутренней стороне поясной пряжки и сосала, когда становилось совсем невмоготу. Могу предложить его.
- Гм, Крошка, спасибо, конечно, но, пожалуй, не стоит.
Вид у нее был оскорбленный.
- Смею заверить вас, мистер Рассел, что я не страдаю инфекционными заболеваниями. Я всего лишь пыталась...
- Ну да, ну да,- сказал я поспешно.- Я понимаю. Просто...
- В столь чрезвычайных обстоятельствах можно считать, что это было бы не более антигигиенично, чем целоваться с девушкой, хотя вам вряд ли когда-нибудь доводилось целоваться.
- Не в последнее время,- уклончиво ответил я.- Просто, чего я действительно хочу, так это глоток чистой холодной воды. Или мутной теплой воды. Любой воды. К тому же ты все равно уже прилепила жвачку к двери. На что ты рассчитываешь?
- Так вот, щелчок. Папочка всегда говорит, что когда перед человеком встает дилемма, следует изменить один из поддающихся изменениям факторов, и вновь рассмотреть проблему. Я попыталась внести изменение в картину своей жвачкой.
- То есть?
- Когда они зашвырнули тебя обратно и закрыли дверь, щелчка не было.
- Что?! Так ты еще несколько часов назад знала, что дверь не заперта, и молчала?
- Вот именно.
- Отшлепать тебя надо!
- Не советовала бы,- ответила она ледяным голосом.- Я кусаюсь.
Я ей поверил сразу. И царапается, небось. И бог знает, что еще. Я сменил тему.
- Но почему же ты мне ничего не сказала?
- Боялась, что ты попробуешь выбраться отсюда.
- Само собой попытался бы!
- Вот то-то и оно-то. Но я ни в коем случае не хотела даже пытаться открыть дверь, пока... пока не уйдет он.
Пожалуй, она и впрямь гений. Во всяком случае, по сравнению со мной уж точно.
- Вас понял. Ну ладно, давай поглядим, как нам удастся ее открыть.
Я внимательно осмотрел панель. Комочек жвачки, который Крошка прикрепила насколько могла высоко, помешал панели полностью войти в паз, но панель все равно плотно прилегала к стене, даже щели не было видно.
Я упер в панель острие большого лезвия и навалился. Она, казалось, сдвинулась на одну восьмую дюйма, и - лезвие сломалось. Я закрыл обломок лезвия и убрал нож.
- Есть предложения?
- Может, попробуем прижаться к панели ладонями и отвести ее в сторону?
- Годится.- Я вытер пот с ладоней о рубашку.
- Ну, давай.
Панель отъехала вправо примерно на дюйм - и замерла.
Но от потолка до пола теперь шла щель толщиной с волос.
На этот раз я доломал обломок большого лезвия. Щель не расширилась ни на йоту.
- Ох,- вздохнула Крошка.
- Еще не конец,- я отошел назад и побежал к двери.
Вернее, в направлении двери, потому что ноги у меня вылетели вперед кузнечиком. На этот раз Крошка не смеялась.
Я встал, отошел к задней стене, уперся в нее ногой и попробовал изобразить стартовый толчок.
Упал я перед самой дверью, так что особенно сильно ее не задел. Однако почувствовал, как она пружинит. Она немного прогнулась, потом выгнулась обратно.
- Погоди-ка, Кип,- сказала Крошка.- Сними лучше носки. А я стану позади тебя и буду толкать. В теннисных туфлях я не упаду.
Она была права. На Луне, если у вас нет туфель на резине, лучше ходить без носков. Мы отошли к задней стене. Крошка стала позади меня, упершись руками мне в бедра.
- Раз... два... три... Пошел!
Мы рванулись с грацией гиппопотама.
Я здорово зашиб плечо. Зато панель вылетела из нижнего паза, образовав отверстие дюйма в четыре.
Рубаха моя разорвалась, на двери остались куски моей кожи, а язык был скован присутствием девочки.
Зато отверстие расширялось. Когда в него смогла пролезть голова, я выглянул наружу. Никого нет; хотя это можно было заранее предположить, учитывая поднятый мною шум; если, конечно, им не вздумалось поиграть в кошки-мышки. С них станется. Особенно с него.
Крошка попыталась было вылезти наружу, но я не дал:
- Сиди смирно, я первый полезу.
Еще два рывка, и можно лезть. Я открыл малое лезвие и протянул нож Крошке:
- Со щитом или на щите, солдат.
- А тебе?
- Мне он ни к чему. В темных аллеях я известен как "Кип Смертельный кулак".
С моей стороны это была чистейшей воды пропаганда, чтобы ее успокоить. Рыцарь без страха и упрека, спасаем девушек по умеренным расценкам, для вечеринок специальная скидка.
Выбравшись из дыры на четвереньках, я поднялся на ноги и огляделся.- Выходи,- сказал я тихо.
Она полезла, но отпрянула назад. Потом показалась в проходе снова, сжимая в руках свою занюханную куклу.
- Чуть было не оставила мадам Помпадур,- объяснила она, запыхавшись.
Я даже не улыбнулся.
Крошка огляделась.
- Похоже, что это корабль, который за мной гнался. Но он точно такой же, как тот, который я угнала.
- Так что, пойдем в рубку?
- В рубку?
- Ну да. Ты же пилотировала тот корабль. Справишься с этим?
- Д-да, наверное... Справлюсь, конечно!
- Тогда пошли.
Я шагнул в ту сторону, куда меня тащили на допрос.
- Но в прошлый раз Материня подсказывала мне, что надо делать. Давай найдем ее.
- Ты можешь поднять корабль?
- Пожалуй, что да.
- Тогда поищем ее, когда будем в воздухе, то есть в космосе, я хотел сказать. Если она на борту, мы ее найдем. Если нет, то нет.
- Что ж, логично, хоть логика твоя мне и не нравится.- Она зашагала вслед за мной.- Кип, какое ускорение ты можешь выдержать?
- Понятия не имею. А что?
- То, что корабль может лететь со скоростью намного большей, чем та, с которой я пыталась удрать. В этом и заключалась моя ошибка.
- Твоя ошибка заключалась в том, что ты махнула в Нью-Джерси.
- Но я хотела найти папу!
- Правильно, в конечном счете. Но сначала надо было просто перелететь на Лунную базу и поднять по тревоге Космический корпус Федерации. Пугачом здесь не обойдешься, нужна сила. Ты не знаешь, где мы сейчас?
- Если он доставил нас обратно на свою базу, то знаю. Место можно уточнить по звездам.
- Значит, если сумеем определить, в каком направлении находится Лунная база, отправимся туда. Если нет... Тогда на полной скорости рванем в Нью-Джерси.
Дверь в рубку не поддавалась, и я никак не мог сообразить, как открыть ее.
Крошка сказала, что для этого надо сунуть палец в специальное отверстие. Мой палец не влезал, и она попробовала сама, но дверь все равно не открылась. Должно быть, замок был заперт.
Поэтому я тщательно огляделся по сторонам и обнаружил металлический лом, прикрепленный к стене в коридоре - длинную такую штуковину футов в пять, заостренную с одной стороны и с четырьмя медными держалками с другой. Я, конечно, толком не понял, что это такое - может, у этих уродов он сходил за пожарный топор, но я решил, что это лом, потому что ломать им дверь было очень сподручно. Я разнес ее в клочья с нескольких ударов, и мы вошли в рубку.
Поначалу у меня по коже мурашки поползли, потому что именно здесь он меня и допрашивал. Я постарался этого не показывать и решил, что если напорюсь на него, сразу врежу ломом промеж глаз.
Посреди комнаты я обнаружил (в первый-то раз было не до осмотра) нечто вроде гнезда, окруженного конструкцией странного вида: не то кофеварка, не то велосипед для осьминога. Хорошо хоть Крошка знает, где какую кнопку нажимать.
- Здесь наружный обзор есть?
- Ага. Вот.- Она сунула палец в отверстие, которого я и не заметил.
Потолок был полусферический, как в планетарии. В общем, я и очутился в планетарии, да в таком, что только рот разинул.
Вдруг оказалось, что стоим мы вовсе не на полу, а на платформе футов тридцати высотой и в открытом пространстве. Меня окружали изображения тысяч звезд, а в черном "небе" прямо передо мной огромная, зеленая и прекрасная висела Земля!
- Очнись, Кип,- тронула меня за локоть Крошка.
- Не поэтичный ты человек,- выдавил я.
- Поэтичный, да еще какой. Но у нас нет времени. Кип, я знаю, где мы. Там же, откуда я бежала. Их база. Вон, видишь, те скалы, отбрасывающие длинную тень? Некоторые из них - замаскированные корабли. А вон там, левее, такой высокий пик с седловиной. Если взять левее его, почти прямо на запад, то можно выйти к станции Томба, сорок миль отсюда. А еще через двести миль - Лунная база, а за ней Луна-сити.
- Как долго туда лететь?
- Взлетать и садиться на Луне я еще не пробовала. Думаю, что несколько минут.
- Надо лететь! Они в любую минуту могут вернуться.
- Да, Кип,- она влезла в гнездо и склонилась над приборами.
Через минуту она вылезла обратно. Лицо ее побледнело, осунулось, стало совсем детским.
- Прости, Кип. Никуда мы с тобой не полетим.
- Что случилось, почему? Ты что, забыла, как им управлять?
- Нет. Они унесли "мозг".
- Унесли что?
- "Мозг". Маленький прибор размером с орех, который помещается вот сюда,- она показала мне паз.- Тогда нам удалось бежать, потому что Материня сумела его стащить. Нас заперли в пустом корабле, так же, как сейчас. Но у нее был "мозг", и мы сумели улететь.- Крошка выглядела совершенно отчаявшейся и растерянной.- Следовало мне догадаться раньше, что он не оставит его в рубке. Пожалуй, что я и догадывалась, только не хотела себе в этом признаваться. Извини.
- Слушай, Крошка, мы так просто не сдадимся. Может, я сумею что-нибудь соорудить.
- Нет, Кип,- покачала она головой.- Не так-то это просто. Автомобиль ведь не поедет, если вместо генератора поставить макет. Я толком не представляю себе функций этого приспособления и прозвала его "мозгом", потому что оно такое сложное.
- Но...- я замолчал. Дайте туземцу с острова Борнео новехонький автомобиль и выньте свечи - заведет он его? - Что можно придумать взамен полета, Крошка? Есть предложения? Если нет, покажи мне, где входной люк. Я стану там с этой штукой,- я потряс ломом,- и размозжу голову каждому, кто сунется.
- Я в растерянности,- сказала она.- Надо искать Материню. Если она здесь, то что-нибудь придумает.
- Ладно. Но сначала все-таки покажи мне люк. Я покараулю, пока ты будешь ее искать.
Меня охватил безрассудный гнев отчаяния. Выбраться отсюда уже не казалось больше возможным, ну и пусть! Все равно, мы еще за кое-что поквитаемся.
Пусть он знает, что люди просто так не позволят помыкать собой. Я был уверен,- ну, почти уверен,- что успею как следует врезать ему, прежде чем у меня ослабнут поджилки. Размозжу его отвратительную голову.
Если, конечно, не посмотрю ему в глаза.
- Есть еще один выход...- тихо пробормотала Крошка.
- Какой?
- Мне даже предлагать его противно. Ты еще подумаешь, что я хочу бросить тебя одного.
- Не глупи. Если есть идея, выкладывай.
- Станция Томба всего в сорока милях отсюда. Если мой скафандр здесь, в корабле... Что ж, может удастся сыграть еще один тайм!
- Мы пойдем туда пешком!
- Нет, Кип,- печально сказала она.- Потому-то я и не хотела даже говорить. Я смогу дойти... если найду скафандр. Но на тебя ведь он все равно не налез бы.
- Нужен мне твой скафандр! - ответил я гордо.
- Ты забыл, Кип? Ведь мы на Луне, а на Луне нет воздуха.
- Что я, идиот, по-твоему? Просто, если они оставили твой скафандр, то и мой висит где-нибудь рядышком.
- Твой? У тебя есть скафандр? - не веря, спросила она.
Последующий диалог был настолько путаным, что нет смысла его приводить.
В конце концов я заставил ее поверить, что двенадцать часов назад в четверти миллиона миль отсюда я связался с ней по радио на волне космического диапазона только потому, что вышел прогуляться в скафандре.
- Разнесем эту лавочку в клочья,- сказал я.- То есть нет, сначала покажи мне входной шлюз, а потом разноси ее сама.
- Идет.
Она отвела меня к шлюзу, комнате такого же типа, как наш карцер, только поменьше размером и с внутренней дверью, специально сделанной, чтобы принять на себя давление атмосферы корабля. Дверь не была заперта. Мы осторожно отворили ее. Наружная дверь шлюза была закрыта, в противном случае нам никогда бы не открыть внутреннюю.
- Будь Черволицый действительно предусмотрительным, он, конечно, оставил бы внешнюю дверь открытой,- подумал я вслух,- даже если бы был уверен, что из карцера нам не выбраться. Потому что... Слушай-ка! А нельзя ли внутреннюю дверь закрепить так, чтобы она не закрывалась?
- Не знаю.
- Что ж, поглядим.
Ага, вот она, элементарная защелка. На всякий случай, чтобы ее не могли открыть извне нажатием какой-нибудь кнопки, я заклинил защелку ножом.
- Другого шлюза нет?
- В том корабле не было, значит, и здесь нет.
- Через этот-то уже никто не войдет.
- Но вдруг он все-таки сумеет взломать наружную дверь? - нервно спросила Крошка.- Мы ведь лопнем, как воздушные шарики.
Я улыбнулся ей в ответ.
- Кто здесь у нас гений? Конечно, нас разорвало бы, удайся ему открыть люк, но... ему не удастся. Люк удерживает давление тонн в двадцать-двадцать пять. Как ты только что мне напомнила сама, мы на Луне, а на Луне нет воздуха, так ведь?
Крошка даже смутилась.
Итак, мы взялись за поиски. Я с удовольствием взламывал двери. Симпатий ко мне у Черволицего это не прибавит. Мы сразу же наткнулись на вонючую конуру, где обитали Толстяк и Тощий. Жаль, что их дверь не была заперта. Комната могла рассказать многое о нашей парочке, прежде всего то, что они - грязные свиньи. А также и то, что они не пленники: комната была переоборудована для людей. Их отношения с Черволицым, какими бы они ни были, начались, очевидно, не вчера. Я обнаружил две пустые стойки-вешалки для скафандров, несколько десятков консервных банок с рационами армейского образца, которые обычно продают в магазинах списанных армейских избытков, и, самое главное,- питьевую воду и что-то типа умывальника. Более того, я нашел ценность, не сравнимую ни с золотом, ни с ладаном (если конечно, мы найдем и свои скафандры) - два заряженных баллона с гелиево-кислородной смесью.
Я отпил воды, вскрыл для Крошки банку консервов (она открывалась ключом; мы избежали участи Троих в лодке" с их банкой ананасов), велел ей поесть, а потом продолжать обыск. Сам же отправился дальше найденные баллоны просто подзуживали меня разыскать и скафандры, и унести отсюда ноги, пока не вернулся Черволицый.
Я вскрыл с дюжину дверей быстрее, чем Плотник с Моржом' вскрывали ______________________________________________________________________ ' Персонажи повести-сказки Льюиса Кэррола "Алиса в Стране Чудес". ______________________________________________________________________ раковины, и много чего обнаружил, в том числе и жилые помещения черволицых. Но там я уже не стал задерживаться - этим займется Космический Корпус, когда (и если) прибудет сюда. Я только проверил, нет ли там скафандров.
И, наконец, нашел их - в комнате рядом с нашим узилищем.
До того я обрадовался, увидев Оскара, что чуть его не расцеловал.
- Привет, дружище,- заорал я.- Какая встреча! - И понесся за Крошкой. Ноги опять полетели вперед меня, но я уже внимания не обращал.
Крошка взглянула на меня, когда я ворвался в комнату:
- Я уже собиралась идти за тобой.
- Нашел! Нашел!
- Кого нашел? Материню? - спросила она жадно.
- Да нет же, нет! Я нашел скафандр! И твой, мой! Пошли!
- А-а-а...- она выглядела огорченной, и я даже обиделся.Здорово, но... надо найти Материню.
Чувство беспредельной усталости охватило меня. У нас появился, хоть и слабый, но все-таки шанс спастись от участи худшей, чем смерть (и это отнюдь не метафора), а она не желает уходить, пока не найдет свое пучеглазое чудовище. Будь это человек - я бы тоже не колебался ни секунды, даже если бы у него изо рта дурно пахло.
Будь это кошка или собака - я поколебался бы, но остался.
Но что мне это пучеглазое? И вообще, я ему обязан только одним, то есть тем, что здорово влип, как еще не влипал никогда в жизни.
Сгрести, что ли, Крошку и сунуть ее в скафандр? Но вместо этого я лишь спросил:
- Ты в своем уме? Мы уходим. Прямо сейчас.
- Мы не уйдем, пока не найдем ее.
- Ну теперь-то уж ясно, что ты не в себе. Мы даже не знаем, здесь ли она... А если мы ее найдем, все равно не сможем взять с собой.
- Сможем!
- Как? Мы ж на Луне, забыла? В безвоздушном пространстве. У тебя, что скафандр для нее припасен?
- Но...- она растерялась, но ненадолго.- Поступай, как знаешь. А я пошла ее искать. Держи,- и она кинула мне консервную банку.
Следовало, разумеется, применить силу, но... издержки воспитания! С детства ведь приучают, что женщину бить нельзя, как бы сильно она этого ни заслуживала. Поэтому, пока я разрывался между здравым смыслом и воспитанием, возможность действовать и вместе с нею Крошка выплыли за дверь. Я просто застонал от беспомощности.
Но тут мое внимание привлек невероятно приятный запах. Крошка ведь сунула мне в руки банку с консервами. То есть, вернее сказать с вареной подметкой в сером соусе, но запах!
Я доедал консервы, осматривая Крошкины трофеи. Моток нейлонового шнура я с удовольствием прицепил рядом с баллонами; у Оскара на поясе висело, правда, пятьдесят футов веревки, но запас карман не оторвет.
Прихватил я и геологический молоток, и пару батарей, которые сгодятся и для нашлемных фар, и для много чего другого.
Больше ничего интересного не попалось, кроме брошюрки с названием "Предварительные данные по селенологии", проспекта урановых рудников и просроченных водительских прав, выданных штатом Юта на имя Тимоти Джонсона. Я узнал на фотографии лицо Тощего. Брошюрки интересные, но сейчас не до лишнего багажа.
Мебель состояла в основном из двух кроватей, изогнутых по очертанию человеческого тела и толсто обитых. Отсюда вывод, что Тощему и Толстяку доводилось путешествовать на этом корабле при изрядных ускорениях.
Подобрав пальцем остатки подливы, я как следует напился, умылся, не жалея воды, потому что мне было без разницы, помрет эта парочка от жажды, или нет, собрал свою добычу и пошел туда, где лежали скафандры.
Войдя туда, я наткнулся на Крошку, повеселевшую и с ломом в руках.
- Я нашла ее!
- Где?
- Пошли, взломаешь дверь, у меня сил не хватает.
Я сложил все барахло подле скафандров и пошел за ней. Она остановилась перед дверной панелью чуть дальше того места по коридору, куда меня завел мой вандализм.
- Здесь ?
Я прислушался.
- С чего ты взяла?
- Знаю! Открывай!
Я пожал плечами и размахнулся. Панель с треском выскочила из паза. И всего-то дел.
Посреди комнаты, свернувшись в клубочек, лежало существо. Трудно было сказать, его я видел на пастбище вчера вечером или нет. Плохое освещение, иная обстановка. Но Крошка никаких сомнений не испытывала. С радостным воплем она рванулась вперед, и обе покатились по полу, сцепившись, как два играющих котенка.
Крошка визжала от радости более или менее по-английски. А вот Материня... Я бы не удивился, заговори она по-английски тоже (говорил же Черволицый, да и Крошка упоминала о своих беседах с ней), но тут было совсем другое.
Вы когда-нибудь пересмешника слышали? Он то просто поет, то весело и шумно обращается к Творцу. Пожалуй, бесконечно меняющиеся трели пересмешника ближе всего к речи Материни.
Наконец, они более или менее успокоились, и Крошка сказала:
- Я так рада, Материня, так рада!
Та что-то пропела в ответ.
- Извините, Материня, очень невежливо с моей стороны. Разрешите представить - мой дорогой друг Кип.
И Материня пропела мне:
И я понял:
- Очень рада познакомиться. Кип.
Понял без слов, но так ясно, как будто она говорила по-английски. Причем это вовсе не был полушутливый саморозыгрыш, как, скажем, мои беседы с Оскаром или разговор Крошки с мадам Помпадур; ведь, беседуя с Оскаром, я составляю обе части диалога; просто мое сознание беседует с моим подсознанием, или что-то в этом роде. Но здесь все обстояло иначе. Материня пела мне, а я понимал то, что она пела. Я испытывал удивление, но отнюдь не недоверие. И вообще, при виде радуги не думаешь ведь о законах оптики. Просто вот она, радуга, перед тобой, висит в небе.