– Стар, ты стараешься меня запугать?
   – Я бы хотела, чтобы вы были испуганы сейчас, если такое возможно, чем застигнуты врасплох потом. Я считала, милорд, что лучше было оповещать вас о каждой опасности поочередно, как только мы ее достигаем, чтобы вы могли сосредотачиваться каждый раз на одной. Но вы не послушались меня.
   – Может, ты и была права. Давай так: ты информируешь меня о каждой по мере подхода к ней, а сейчас только общий план. Значит, я должен сразиться с Пожирателем Душ, не так ли? Это имя меня не пугает, если он попытается сожрать мою душу, его стошнит. Чем мне с ним воевать? Плевками?
   – Есть и такой способ, – серьезно сказала она, – но, если повезет, он
   – оно – вовсе не будет с нами сражаться. Нам нужно то, что оно сторожит.
   – И что же это такое?
   – Яйцо Феникса.
   – Феникс не откладывает яиц.
   – Я знаю, милорд. Именно поэтому оно обладает уникальной ценностью.
   – Но…
   Она заторопилась.
   – Так его называют. Это небольшой предмет, немного больше страусиного яйца, и черный. Если я не овладею им, произойдет масса неприятностей. Среди всего прочего и одна мелочь: умру я. Я упоминаю об этом потому, что вам это может показаться мелочью, мой милый, а рассказать вам только эту правду легче, чем объяснить все по пунктам.
   – О'кэй. Выкрадем мы Яйцо. А что потом?
   – Потом мы отправимся домой. Ко мне домой. После чего вы можете вернуться к себе. Или остаться у меня. Или отправиться, куда пожелаете, по всем Двадцати Вселенным и мириадам миров. В любом случае, какого бы сокровища вы ни пожелали, оно ваше; вы забираете его и с избытком… так же, как мою сердечную благодарность, милорд Герой, и все, чего вы от меня ни попросите.
   Крупнейший когда-либо выписанный карт-бланш – если бы я смог представить его к оплате.
   – Стар, ты, кажется не думаешь, что нам удастся выжить. Она глубоко вздохнула.
   – Маловероятно, милорд. Я говорю вам правду. Моя оплошность вынудила нас сделать самый отчаянный шаг.
   – Понятно, Стар, ты согласна выйти за меня замуж? Сегодня же?
   Потом я сказал:
   – Осторожнее! Не падай!
   Падение ей не угрожало: ее удерживал привязной ремень. Она только повисла на нем. Я наклонился и обнял ее рукой за плечи.
   – Плакать не о чем. Просто скажи мне, да или нет. Я сражаюсь за тебя в любом случае. Да, я забыл. Я люблю тебя. Во всяком случае я думаю, что это любовь. Забавное, трепещущее чувство, когда я на тебя ни посмотрю или ни подумаю о тебе, а это происходит постоянно.
   – Я люблю вас, милорд, – осевшим голосом сказала она. – Я полюбила вас с того момента, как впервые вас увидела. Да, «забавное трепещущее чувство», как будто все внутри меня вот-вот растает.
   – Не совсем так, – сознался я. – Ну да это, наверное, другая крайность того же самого. Как бы то ни было, трепещущее. Мороз и молнии. Как бы нам здесь пожениться?
   – Но, милорд любовь моя, вы меня всегда изумляете. Я знала, что вы меня любите. Я надеялась, что вы успеете мне это сказать прежде, вовремя. Дадите мне услышать хоть раз. Я ожидала, что вы предложите ЖЕНИТЬСЯ!
   – Почему же нет? Я мужчина, ты женщина. Таков обычаи.
   – Но, любовь моя, я же говорила вам! На мне не обязательно жениться. В соответствии с вашими нормами… я шлюха.
   – Шлюха, плюха, зазвучало глухо! Какого черта, родная? Это же твое слово, не мое. Ты уже почти убедила меня, что нормы, которым меня обучили, варварские, а ваши – подлинная ценность, Высморкай-ка лучше нос, на, возьми мой платок.
   Стар вытерла глаза и высморкалась, но вместо «дорогой», которое я хотел услышать, она, сидя, выпрямилась и не улыбнулась. Она подчеркнуто официально сказала:
   – Милорд Герой, не лучше ли вам попробовать вино, прежде чем закупать бочку?
   Я сделал вид, что не понял.
   – Прошу вас, милорд любовь моя, – настаивала она. – Я говорю от души. Вон как раз впереди с вашей стороны дороги лужок, покрытый травой. Вы можете хоть сейчас отвести меня туда, и я пойду охотно.
   Я приподнялся в седле и сделал вид, что вглядываюсь.
   – Похоже на осоку. Колючая трава.
   – Тогда в-в-выберите такую, которая больше подойдет! Милорд… Я согласна, и готова, и не очень некрасива, но вы поймете, что я просто мазилка по сравнению с художницами, которые встретятся вам однажды. Я женщина-работница. У меня еще не было времени, чтобы посвятить этим материям такое исследование, которого они заслуживают. Поверьте мне. Нет, ИСПЫТАЙТЕ меня. Вы не можете быть уверены в том, что хотите на мне жениться.
   – Выходит, ты холодная и неуклюжая бабенка, а?
   – Нну… Этого я не говорила. Я просто полная неумеха… а энтузиазм у меня есть.
   – Как у твоей тетушки с загроможденной спальней. Это в вашей семье наследственное, сама сказала. Будем считать, что я хочу жениться на тебе, невзирая на явные твои недостатки.
   – Но…
   – Стар, ты слишком много говоришь.
   – Да, милорд, – смиренно сказала она.
   – Мы поженимся. Как нам это сделать? Местный властитель, видимо, одновременно и мировой судья? Коли так, то droit du seigneur ему не будет; у нас нет времени на всякие вольности.
   – Каждый помещик выполняет рель местного судьи, – задумчиво согласилась Стар, – и действительно заключает браки, хоть большинство невианцев и не утруждают себя этим. Но… В общем-то да, он стал бы ожидать droit du seigneur, а как вы правильно заметили, нам нельзя терять времени.
   – Да к тому же я вовсе не так представляю себе медовый месяц. Стар, смотри мне в глаза. Я не собираюсь держать тебя в клетке; я знаю, что тебя не так воспитывали. Но мы не будем искать помещика. Какой сорт проповедников водится в этих местах? Если можно, лучше с обетом безбрачия.
   – Но помещик заодно и священник тоже. Ведь религия не всепоглощающее дело в Невии; обряды плодородия – вот и все, до чего они доходят. Милорд любовь моя, самый простой способ – это прыгнуть через вашу саблю.
   – Это брачный ритуал там, откуда ты родом. Стар?
   – Нет, это из вашего мира:
   Прыгай, шлюха, скачи, негодяй, И вечен ваш брак, пока есть ад и рай…
   Он очень древний.
   – М-м. Не очень мне что-то по душе эти венчальные строки. Может, я и негодяй, но я знаю, какого ты мнения о шлюхах. Какие еще есть варианты?
   – Надо подумать. В деревне, которую мы проезжали вскоре после второго завтрака, живет распространитель слухов. Они иногда сочетают горожан, которым хочется, чтобы об их браке было известно везде и повсюду; служба включает и оповещение об этой новости. Не знаю. Да мне это и все равно, милорд любовь моя. Женаты мы будем!
   – А это главное! Останавливаться на ленч не будем.
   – Нет, милорд, – твердо сказала она, – если предстоит мне стать женой, я буду хорошей женой и не позволю вам питаться нерегулярно.
   – Уже ограничения свободы. Буду я тебя, наверное, поколачивать.
   – Как вам будет угодно, милорд. Но вы должны есть, вам потребуются все ваши силы…
   – Это уж точно!
   – …для битвы. Ибо теперь я вдесятеро больше озабочена тем, чтобы нам обоим выжить. Вот подходящее местечко для ленча.
   Она повернула Виту Бревис с дороги; Арс Лонга пошла следом. Стар оглянулась через плечо, и я увидел ямочки.
   – Говорила ли я вам сегодня, что вы прекрасны… любовь моя!

ГЛАВА XI

   ДЛИННОЛОШАДЬ Руфо подошла следом за нами к покрытой травой обочине дороги, которую Стар выбрала для привала. Он лежал, скомканный, как мокрый носок, и все еще храпел. Я бы дал ему поспать еще, но Стар стала его трясти.
   Проснулся он резко, шаря руками в поисках оружия и с криком:
   – A moi! M'aidez! Les vaches!  62К счастью, какой-то неизвестный друг упаковал его саблю с портупеей вне пределов досягаемости во вьючное седло на корме, вместе с луком, колчаном и нашим новым складничком.
   Потом он потряс головой и спросил:
   – Сколько их тут было?
   – Не тут, а там, дружище, – приподнято сказала Стар. – Мы остановились поесть.
   – Есть! – Руфо проглотил комок в горле и передернулся. – Прошу вас, миледи. Без непристойностей. – Он покопался с привязным ремнем и выпал из седла; я помог ему удержаться на ногах.
   Стар искала что-то в сумке; она вынула пузырек и протянула его Руфо. Он отпрянул.
   – Миледи!
   – Подержать тебя за нос? – ласково спросила она.
   – Я буду в норме. Только дайте минуточку времени… и что-нибудь опохмелиться.
   – Несомненно, ты будешь в норме. Попросить милорда Оскара, чтобы он заломил тебе руки?
   Руфо бросил на меня умоляющий взгляд; Стар открыла бутылочку. Внутри зашипело, и из нее, опускаясь книзу, пошел пар.
   – ДАВАЙ!
   Руфо вздохнул, зажал нос и опрокинул ее в горло. Не скажу, что из его ушей повалил дым. Но он затрепетал, как порванная парусина в шторм, и до ушей наших донеслись ужасные звуки.
   Потом он внезапно, как телевизионное изображение, вошел в фокус. Он вроде бы стал тяжелее, выше на несколько дюймов и как бы окреп. Кожа его светилась розовым вместо смертной бледности.
   – Благодарю вас, миледи, – бодро, звучным и сильным голосом сказал он. – Надеюсь когда-нибудь отблагодарить вас за услугу.
   – Когда греки начнут считать время с календ – согласилась она.
   Руфо отвел длиннолошадей в сторону и покормил, открыв складничок и вылавливая оттуда куски сырого с кровью мяса. Арс Лонга съела кило с пятьдесят, а Вита Бревис и Марс Профунда даже больше; в пути этому зверью нужна высокопротеиновая пища. Сделав это, он стал, насвистывая, устанавливать стол и стулья для Стар и меня.
   – Лапушка, – сказал я Стар, – что входит в этот тоник?
   – Старинный семейный рецепт:
 
Песья мокрая ноздря
С мордою нетопыря,
Лягушиное бедро
И совиное перо… 63
 
   – Шекспир, – сказал я. – «Макбет».
   – «Чтобы отвар остыл скорей, обезьяньей крови влей..» Нет, Биллу он достался от меня, милорд любовь Уж такие они, писатели; свистнут что угодно, сточат серийные номера напильником и кричат, что это их собственность. А мне он достался от тети – другой тети, – которая была профессором внутренней медицины. Эта рифмовка просто способ запомнить подлинные компоненты, которые гораздо сложнее, – ведь заранее не скажешь, когда может понадобиться средство от похмелья. Я составила его прошлой ночью, зная, что Руфо, во имя сохранности наших жизней, сегодня потребуется быть как нельзя более начеку – честно говоря, две дозы, на случай, если одна понадобится вам. Но вы меня поразили, любовь моя: благородство у вас прорывается в самое неожиданное время.
   – Семейная слабость. Ничего не могу с собой поделать.
   – Завтрак подан, миледи.
   Я предложил Стар руку. Горячие блюда были горячими, холодные закуски охлаждены; в этом новом складничке, таком ярко-зеленом с чеканной эмблемой Доральца, было снаряжение, которого потерянному ящичку не хватало. Все было восхитительно вкусно, и вина были превосходны.
   Руфо с аппетитом ел с подноса, не спуская тем временем взгляда с наших тарелок. Он подошел к столик; разлить вино к салату, когда я выдал новость.
   – Руфо, старый товарищ, мы с миледи Стар сегодня женимся. Я хочу, чтоб ты был моим шафером и помог мне не ударить в грязь лицом на церемонии.
   Он уронил бутылку.
   Тут ему пришлось заняться промоканием стола и обтиранием меня. Когда же он наконец заговорил, то обратился к Стар.
   – Миледи, – сдерживаясь, сказал он, – я примирился со многим, не жалуясь по причинам, которые не нужно объяснять. Но дело заходит слишком далеко. Я не позволю…
   – Придержи язык!
   – Ага, – согласился я, – придержи, пока я буду его вырезать. Поджарить тебе его? Или сварить?
   Руфо посмотрел на меня и тяжело вздохнул. Затем резко отошел, скрывшись за поставцом. Стар мягко сказала:
   – Милорд любовь, мне очень жаль.
   – А кто ЕМУ на хвост наступил? – с удивлением сказал я. Потом в голову мне пришло очевидное.
   – Стар! Руфо ревнует?
   Она была изумлена, стала было смеяться, но оборвала смех.
   – Нет, нет, милый! Дело вовсе не в этом. Руфо… В общем, у Руфо есть свои недочеты, но на него можно целиком положиться в любом важном деле. Нам нужен он. Не обращайте, пожалуйста, на него внимания, милорд.
   – Как скажешь. Чтобы сделать меня сегодня несчастным, нужно было бы кое-что похлеще.
   Руфо вернулся с бесстрастным выражением лица и подал все остальное. Вновь упаковался он без разговоров, и мы пустились в путь.
   Дорога проходила мимо деревенской лужайки; мы оставили на ней Руфо и отыскали распространителя слухов. Его заведение, в конце извилистой аллейки, было нетрудно засечь; перед ним стоял ученик, колотя в барабан, и выкрикивал толпе местных жителей дразнящие отрывки сплетен. Мы протолкались через толпу и вошли внутрь.
   Главный распространитель слухов читал, держа что-то в каждой руке, да еще третий свиток был приткнут к его ногам, лежавшим на столе. Он глянул, уронил ноги на пол, вскочил и сделал ножкой, рукой приглашая нас усаживаться.
   – Входите, входите, мои господа! – запел он. – Вы оказываете мне великую честь, день мой не пропал зря! И однако, если мне будет позволено так выразиться вы пришли на верное место любые проблемы любые нужды стоит вам только сказать хорошие новости плохие новости какой угодно сорт только не печальные новости репутации восстанавливаются события приукрашиваются история переписывается великие дела воспеваются и все сделанное гарантируется старейшим агентством новостей во всей Невии новости со всех миров всех вселенных пропаганда насаждается или вырывается с корнем прекращается или направляется в другое русло удовлетворение гарантируется честность вот лучшая политика но клиент всегда прав не говорите мне я знаю я знаю есть шпионы в каждой кухне уши в любой спальне Герой Гордон вне всякого сомнения и славе вашей не нужны глашатаи милорд однако польщен я что вам потребовалось меня отыскать вероятно биография подобающая вашим бесподобным деяниям с приложением старой няни которая вспоминает своим слабым старческим и таким убедительным голосом знаки и знамения при вашем рождении…
   Стар обрезала поток его слов. – Мы хотим вступить в брак.
   Закрыв рот, он кинул быстрый взгляд на талию Стар и чуть было не забарабанил кулаком по носу.
   – Одно удовольствие иметь дело с клиентами, которые знают, чего хотят. Должен добавить, что целиком и полностью одобряю такие намерения для поднятия духа общества. Все эти современные целования-обнимания и прочие нежности без каких бы то ни было торжеств или формальностей поднимают налоги и сбивают цены. Это логично. Хотелось бы мне только вступить в брак и самому, если бы было время, как я уже не раз говорил своей жене. Ну, а, что касается планов, если позволите мне сделать маленькое предложение…
   – Мы хотим вступить в брак по законам Земли.
   – Да, конечно. – Он повернулся к шкафчику около своего стола и закрутил диски. Немного погодя он сказал:
   – Прошу извинения, господа, но голова моя забита миллиардом фактов, больших и маленьких, и – это название? Оно начинается с одного «З» или двух?
   Стар обошла стол, осмотрела диски, набрала комбинацию.
   Распространитель слухов моргнул.
   – ЭТА Вселенная? Нечасто же к нам за ней обращаются. Как мне хотелось выкроить время для путешествий, но дела-дела-дела! БИБЛИОТЕКА!
   – Да, Хозяин? – ответил чей-то голос.
   – Планета Земля, Брачные Церемонии – пишется с мягкой «Зе», на конце «а – штрих».
   Он добавил серийный номер из пяти цифр.
   – Шевелитесь!
   Прошло совсем немного времени, и с тощенькой катушкой пленки в руках прибежал подмастерье.
   – Библиотекарь говорит, с ней надо осторожно обращаться, Хозяин. Очень хрупкая, говорит. Он говорит…
   – Заткнись. Прошу прощения, госпожа. – Он вставил катушку в считывающий аппарат и стал ее просматривать. Внезапно он выпучил глаза и ткнулся вперед.
   – Невероя… – Потом он забормотал:
   – Удивительно! Как им такое в голову пришло! На несколько минут он, по-видимому, забыл о нашем присутствии, испуская только:
   – Ошеломительно! Фантастика! – и прочие восклицания в таком же роде.
   Я тронул его за локоть.
   – Мы торопимся.
   – А? Да, да, милорд Герой Гордон, миледи. Он с неохотой отодвинулся от сканера, сложил ладони и сказал:
   – Вы попали, куда надо. Ни один распространитель слухов во всей Невии не смог бы осилить проект такого размаха. Теперь о том, что я думаю, – это просто грубые наметки, так, прямо из головы, – для шествия нам придется созвать людей со всей округи, хотя в шариварии  64мы могли бы обойтись просто населением деревни. Если вам угодно, чтобы все было скромно, в соответствии с вашей репутацией благородной простоты – скажем на шествие и две положенных ночи для шаривари с гарантируемым уровнем шума в…
   – Стойте…
   – Милорд? Я не получу от этого никакой выгоды; это будет произведение искусства, труд из любви к вам – одни издержки плюс самую малость на мои накладные расходы. Да еще моя профессия подсказывает мне, что самоанский предварительный обряд был бы искренне, душевнее что ли, чем необязательный зулусский ритуал. Для придания оттенка комедийности – без дополнительной оплаты – одна из моих конторских служащих как раз к случаю находится на седьмом месяце, она бы с радостью согласилась пробежать по проходу и прервать церемонию – и еще, конечно же, возникает вопрос о свидетелях осуществления брачного соглашения. Сколько их для каждого из вас? Но это не обязательно решать на этой неделе; сначала мы должны подумать об украшении улиц и…
   Я взял ее за руку.
   – Мы уходим.
   – Да, милорд, – согласилась Стар.
   Он погнался за нами, крича о нарушенных контрактах. Я положил руку на саблю и вынул на обозрение дюймов шесть лезвия его кряканье прекратилось.
   Руфо, судя по виду, совсем справился с припадком безумия; он приветствовал нас учтиво, даже сердечно. Мы взобрались в седла, и тронулись, и уже отъехали на юг с милю, когда я сказал:
   – Стар, дорогая…
   – Милорд любовь?
   – Этот «прыжок через саблю» – это в самом деле брачный ритуал?
   – Очень древний к тому же, дорогой мой. Думаю, что он относится ко времени крестовых походов.
   – Я придумал осовременненный вариант: «Прыгайте, жулик с принцессой, во всю прыть. Моей женой должна ты вечно быть!»… тебе такое бы понравилось?
   – Да, да.
   – А ты вместо второй строчки скажи: «Твоей женой хочу я вечно быть». Все ясно?
   Стар порывисто вздохнула.
   – Да, любовь моя!
   Мы оставили Руфо у длиннолошадей, ничего не объясняя, и взобрались на покрытый лесом пригорок. Невия сплошь прекрасна, ни единая жестянка пива или грязная салфетка не замарала ее равную Эдему прелесть, но здесь мы нашли прямо-таки храм природы, гладкую травянистую лужайку, окруженную изогнувшимися деревьями, заколдованное святилище.
   Я вытащил саблю и посмотрел вдоль лезвия, наслаждаясь ее великолепной балансировкой, снова отметив в то же время чуть волнистую поверхность, обработанную легкими как перышко ударами молотка какого-то мастера-оружейника. Я подкинул ее в воздух и перехватил за forte.
   – Прочти-ка девиз, Стар. Она прошла по нему взглядом.
   – «Дум вивимус, вивамус!» – «Пока живы, будем ЖИТЬ!» Да, любовь моя, да!
   Она поцеловала ее и передала обратно; я уложил ее на землю.
   – Помнишь свои строки? – спросил я.
   – Навеки в моем сердце. Я взял ее руку в свою.
   – Прыгай выше. Раз… два… три!

ГЛАВА XII

   КОГДА я свел мою невесту вниз с этого благословенного холма, обняв ее рукой за талию, Руфо помог нам усесться в седла без комментариев. Однако вряд ли он мог пропустить мимо ушей, что Стар теперь обращалась ко мне: «Милорд муж». Он взобрался в седло и пристроился за нами, на почтительном расстоянии, вне слышимости.
   Мы ехали рука в руке по меньшей мере с час. Когда бы я на нее ни поглядел, она улыбалась; когда она перехватывала мой взгляд, из улыбки вырастали ямочки. Раз я спросил:
   – Когда нам придется начинать наблюдение?
   – Как только свернем с дороги, милорд муж. На этом мы продержались еще с милю. Наконец она робко сказала:
   – Милорд муж?
   – Да, жена?
   – Вы все еще считаете, что я «холодная и неуклюжая бабенка»?
   – Ммм… – задумчиво ответил я. – «холодная» – нет, по чести я бы не сказал, что ты холодна. А вот «неуклюжая»… Ну, по сравнению с такой искусницей, как, скажем, Мьюри…
   – Милорд муж!
   – Да? Я говорил, что…
   – Хотите, нарваться на пинок в живот? – Она прибавила: – По-американски!
   – Жена… и ты бы ПНУЛА меня в живот?
   Она помедлила с ответом, и голос ее был очень тих.
   – Нет, милорд муж. Никогда.
   – Рад это слышать. А если бы пнула, что бы случилось?
   – Вы… вы отшлепали бы меня. Моей собственной шпагой. Но не вашей саблей. Пожалуйста, только не вашей саблей… муж мой.
   – Да и не твоей шпагой тоже. Своей рукой. Здорово. Сначала я бы тебя отшлепал. А потом…
   – А потом что? Я ей сказал.
   – Только не давай мне повода. В соответствии с планами мне предстоит сражаться позднее. И в будущем не перебивай меня.
   – Хорошо, милорд муж.
   – Очень хорошо. А теперь давай дадим Мьюри по воображаемой шкале сто очков. По этой шкале ты бы оценивалась… Дай-ка подумать.
   – Три или, может, четыре? Или даже пять?
   – Тихо. Я так прикидываю, что в тысячу. Да, с тысячу плюс – минус очко. Нет с собой арифмометра.
   – Ах, какой же вы злой, мой дорогой! Наклонитесь и поцелуйте меня. Вот погодите, все расскажу Мьюри.
   – Мьюри ты, женушка, ничего не скажешь, или быть тебе отшлепаной. Кончай набиваться на комплименты. Ты знаешь, кто ты есть, девчонка, скачущая через сабли?
   – Кто-кто?
   – Моя Принцесса.
   – О!
   – И еще норка с подожженным хвостом, и это ты тоже знаешь.
   – А это хорошо? Я очень тщательно изучала американские выражения, но иногда я не уверена.
   – Считается, что это верх всему. Просто афоризм. А сейчас лучше переключи свой ум на другое, а то рискуешь оказаться в день венчания вдовой. Значит, ты говоришь, драконы?
   – Только после наступления ночи, милорд муж, и вообще-то говоря, они не драконы.
   – Судя по тому, как ты их описала, разница может иметь значение лишь в сравнении с другими драконами. Восьми футов в высоту на уровне плеч, вес каждого несколько тонн, и зубы длиной в мой локоть – не хватает им только дышать пламенем.
   – О, так ведь они дышат! Разве я не говорила?
   Я вздохнул.
   – Нет, не говорила.
   – Сказать, что они ДЫШАТ огнем, было бы неточно. Это убило бы их. Они задерживают дыхание, когда испускают пламя. Горит болотный газ – метан – из пищеварительного тракта. Что-то вроде контролируемой отрыжки с гиперголическим эффектом от гормона, вырабатываемого между первым и вторым рядами зубов. Газ воспламеняется при выходе наружу.
   – Чихать мне на то, как они это делают; это же огнеметы. Ну и как же я, по-твоему, должен с ними справиться?
   – Я надеялась, что вы что-нибудь придумаете. Дело в том, – извиняющимся тоном добавила она, – что это в мои планы не входило, я не предполагала, что мы отправимся этим путем.
   – Да-а… Жена, давай-ка вернемся в ту деревеньку. Организуем соревнование с нашим другом, распространителем слухов, держу пари, что мы могли бы переговорить его.
   – Милорд муж!
   – А, ладно. Если тебе нужно, чтоб я убивал драконов по средам и субботам, я буду под рукой. Этот загорающийся метан – они выбрасывают его с обеих сторон?
   – Ой, только спереди. Как это можно – с обеих?
   – Запросто. Увидишь в модели будущего года. А сейчас тише; я обдумываю тактику. Мне будет нужен Руфо. Полагаю, ему случалось раньше убивать драконов?
   – Мне неизвестно ни одного случая, когда люди убили хотя бы одного, милорд муж.
   – Вот как? Принцесса моя, я польщен той уверенностью, которую ты ко мне питаешь. Или это отчаяние? Не отвечай, мне не хочется знать. Помолчи и дай мне подумать.
   На подходах к следующей ферме Руфо был послан вперед, чтобы устроить возвращение длиннолошадей. Они были нашими – подарок Доральца, но приходилось отсылать их домой, ибо они не могли существовать там, куда мы направлялись – Мьюри пообещала мне, что будет присматривать за Арс Лонга и прогуливать ее. Руфо вернулся с каким-то мужланом верхом на здоровенной упряжной лошади без седла. Он легко ерзал по спине между второй и третьей парами ног, чтобы не натереть спину животному, а правил с помощью голоса.
   Когда мы слезли с лошадей, достали луки и колчаны и уже собирались топать, подошел Руфо.
   – Босс, тут Навозноногий жаждет встретиться с Героем и при коснуться к его оружию. Отшить его?
   Звание суть в долге его, равно как и в преимуществах.
   – Веди сюда.
   Парнишка-переросток с пушком на нижней челюсти, приблизился, сгорая от нетерпения и путаясь в собственных ногах, потом отвесил поклон столь замысловатый, что чуть не упал.
   – Разогнись, сынок, – сказал я. – Тебя как зовут?
   – Мопс, милорд Герой, – фальцетом ответил он. Сойдет и «Мопс». Смысл его по-невиански был так же коряв, как шутки Джоко.
   – Достойное имя. Кем же ты хочешь быть, когда подрастешь?
   – Героем, милорд! Как вы.
   Хотелось мне порассказать ему о камушках на Дороге Славы. Ну, он их и сам найдет достаточно быстро, если когда-нибудь по ней отправится, и, может, не обратит внимания, может, повернет назад и выбросит это дурацкое занятие из головы. Я одобряюще покивал и заверил его, что в делах Героев для мужественного парня всегда найдется местечко наверху, что, мол, чем ниже начинаешь, тем больше Слава… так чтобы вкалывал крепко, учился изо всех сил и поджидал случая. Чтоб был настороже, но всегда отвечал незнакомым дамам; на его долю выпадут приключения. Потом я позволил ему коснуться своей сабли, но в руки взять не дал. Вива мус – МОЯ; я бы скорее поделился зубной щеткой.