Страница:
На лице Росса появилось озадаченное выражение.
– Арт, поди сюда, – произнес он, понизив голос.
– Я здесь. Что случилось?
– Никак не пойму, какой детали недостает.
– Какая разница? – ответил Арт, но тем не менее склонился над ящиком, в который были уложены обломки, и внимательно изучил его содержимое. Подняв голову, он удивленно сказал:
– Росс…
– Ммм?
– По-моему, здесь все.
– Мне тоже так кажется. И все-таки чего-то должно не хватать.
– А не лучше ли поискать на месте, где меня шарахнуло? – спросил Каргрейвз.
– Точно!
Они вместе облазили все вокруг, но ничего не нашли. Тогда было решено начать тщательный систематический поиск – такой, чтобы наверняка обнаружить даже муравья. Они нашли центовую монетку и наконечник индейской стрелы, но ничего похожего на обломок взорвавшейся ракеты тут не было.
– Так мы зайдем в тупик, – заявил доктор. – Скажите лучше, где я лежал, когда вы нашли меня.
– Вы лежали в воротах, – ответил Морри. – Лицом вниз.
– Погоди-ка. Лицом вниз, говоришь?
– Да. Вы…
– Но каким образом это могло получиться? Когда рвануло, я стоял лицом к стенду. Я точно это помню. И должен был упасть навзничь.
– Э-э… но я уверен, что вы лежали не на спине. Вы же сами говорили, что могло отлететь рикошетом.
– Хмм… возможно, – доктор огляделся по сторонам. Вблизи ворот не было ни одного предмета, от которого мог бы отскочить осколок. Устремив взгляд на место, где он лежал, доктор пробормотал, как бы обращаясь к самому себе:
– Ну, что скажешь, док?
– Что вы говорите?
– А? Ничего, пустяки. Довольно об этом. Мне пришла в голову одна бредовая мысль… Но этого быть не могло! – Он тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение.
– Ладно, не будем терять время на поиски того булыжника. Мне просто было любопытно. Пошли обратно.
Клуб помещался в одноэтажном строении площадью в двадцать квадратных футов.
Вдоль одной стены было расставлено оборудование Росса: лабораторный стол, заваленный ретортами, колбами, бунзеновскими горелками, штативами для пробирок. Рядом была установлена сдвоенная раковина, такая древняя и грязная, будто ее купили у старьевщика. У соседней стены на отдельном бетонном основании покоились старые, но очень хорошие прецизионные весы под колпаком.
– Здесь – вполне можно работать, – сказал Росс доктору. – Надо только провести вентиляцию.
– Неплохо вы тут устроились, – заметил Каргрейвз.
Стены сарая, сколоченные из грубых досок, были оклеены листами картона и покрыты водостойкой эмалью, а щели тщательно зашпаклеваны. Линолеум на полу не уступал в древности раковине, но тем не менее вполне отвечал своему назначению, двери и окна были старательно пригнаны и плотно закрывались.
Повсюду царили порядок и чистота.
– На результатах ваших опытов могут заметно отразиться колебания влажности воздуха. Вы не думали о том, чтобы поставить кондиционер?
– Теперь уже все равно. Похоже, клуб «Галилей» сворачивает свою деятельность.
– Очень жаль. Почему?
– Да так. Осенью мы разъедемся по колледжам.
– Понятно. А как же остальные члены клуба?
– Все уехали: одни – учиться, другие отправились служить в армию. Наверное, можно было найти еще ребят, но мы даже не пытались. Нам… очень хорошо работать втроем, и мы… ну, вы знаете, как это бывает.
Каргрейвз кивнул. Он понимал, «как это бывает», пожалуй, даже лучше самих мальчиков. Они втроем занимались серьезной работой. Большинство их сверстников удовольствовалось бы восстановлением какого-нибудь старого автомобиля, чтобы потом гонять на нем со скоростью сто миль в час.
Заниматься научными исследованиями и вести записи им было бы скучно.
– Да, вы отлично оснастили свой полигон. Жаль, его с собой не заберешь.
Напротив стола вдоль стены стоял длинный низкий и широкий мягкий диван. Арт и Морри прислушивались к разговору, уютно устроившись на подушках. К стене над их головами были привинчены книжные полки, где с Жюлем Верном соседствовало справочное издание для инженеров-механиков. Каргрейвз обнаружил тут еще несколько своих друзей: «Семь знаменитых рассказов» Уэллса, «Справочник по физической химии», «Использование атомной энергии в военных целях» Смита. Бок о бок с пухлыми томами «Ракет» Лея и «Природы физического мира» Эддингтона пристроились дюжины дешевых книжиц с роботами и звездолетами на обложках.
Вытащив зачитанный том «Когда земля дрожит» Хаггарда, долговязый доктор втиснулся между мальчиками. Тут он чувствовал себя как дома. Глядя на ребят, он все больше узнавал в них самого себя.
– Простите меня, – сказал Росс, – но мне нужно заскочить домой.
– Да-да, конечно, – пробормотал Каргрейвз, не отрываясь от книги. Росс вернулся очень быстро.
– Мать настаивает, чтобы вы все пообедали с нами, – объявил он.
Морри улыбнулся. На лице Арта появилось страдальческое выражение.
– Моя мама считает, что я слишком часто завтракаю у вас, – робко возразил он, глядя на дядю. Каргрейвз потянул его за руку.
– Беру ответственность на себя, – уверил он племянника и повернулся к Россу. – Передай матери, что мы с благодарностью принимаем ее приглашение.
Во время обеда взрослые разговаривали, а мальчики прислушивались к беседе.
Ученый, чей марлевый тюрбан выглядел еще более нелепо, чем раньше, поладил со старшими Дженкинсами на удивление быстро. Завоевать расположение миссис Дженкинс было нетрудно: она выглядела бы весело и дружелюбно даже на пиру каннибалов. Но мистер Дженкинс удивил мальчиков: до сих пор им не доводилось видеть его таким словоохотливым.
Ребят поразили его обширные познания в области атомной физики. Юноши были заражены обычным скепсисом в отношении умственных способностей взрослых.
Разумеется, они уважали мистера Дженкинса, но все же подсознательно воспринимали его как некий пережиток прошлого: ведь слишком многие из его ровесников так и не сумели понять, что после Аламогордо (штат Нью-Мексико, 16 июля 1945 года) [ Время и место взрыва первой атомной бомбы. (Примеч. ред.)] мир полностью и необратимо преобразился.
Оказалось, что мистер Дженкинс знает, кем был доктор Каргрейвз, знает, что тот вплоть до самого последнего времени работал в Североамериканской Ассоциации по использованию ядерной энергии. Юноши внимательно слушали, стараясь разузнать о дальнейших планах доктора, но мистер Дженкинс не расспрашивал, а Каргрейвз предпочел не распространяться на эту тему.
После обеда трое мальчиков и их гость вернулись в клуб. Растянувшись на диване, Каргрейвз рассказывал о своей жизни и работе в Окридже, где чавкающая липучая грязь на улицах города казалась ему куда более мерзкой, чем возникшая позже опасность радиоактивного заражения. Рассказывал он и старую, но по-прежнему волнующую историю о том, как хмурым дождливым утром в пустыне Нью-Мексико взметнулся фиолетово-золотистый гриб, возвещая о том, что человечество овладело энергией звезд.
Потом доктор заявил, что хочет дочитать найденную им книгу Хаггарда. Росс и Морри занялись делами, а Арт взялся за журнал. Он то и дело поглядывал на своего обожаемого дядю и заметил, что доктор Каргрейвз очень редко переворачивает страницы. Наконец доктор отложил книгу.
– Вы, ребята, разбираетесь в ядерной физике?
– Не ахти, – ответил Морри, переглянувшись с товарищами. – Учитель физики кое-что нам рассказывал, но в домашней лаборатории этим не займешься.
– Верно. Но она вас интересует?
– Еще бы, конечно! Мы прочли все, что смогли достать, – и Полларда, и Дэвидсона, и новую книгу Гамова. Но мы еще недостаточно подкованы в математике.
– До каких разделов математики вы уже дошли?
– Мы умеем решать дифференциальные уравнения.
– Неужели? – удивленно спросил Каргрейвз. – Погодите-ка, ребята, но ведь вы же еще школьники.
– Закончили школу в этом году.
– Так в программу средней школы входят дифференциальные уравнения? Черт, похоже, я безнадежно отстал от жизни.
– Это эксперимент, – объяснял Морри, как бы оправдываясь. – Если вы сдадите экзамен, вам читают смешанный курс: планиметрия и стереометрия, сферическая тригонометрия, аналитическая геометрия на плоскости и в пространстве – все скопом. Закончив этот цикл, а его можно усваивать быстро или медленно, смотря по способностям, ты приступаешь к…
– Пока я возился с нейтронами, мир не стоял на месте, – произнес доктор, качая головой. – Ну что ж, юные дарования, такими темпами вы уже очень скоро приступите к квантовой теории и волновой механике. И как это преподаватели решились так вас загружать? А вы уже усвоили основные постулаты математики?
– В общем-то, да.
– Ну-ка?
Морри набрал полную грудь воздуха.
– Ни один из разделов математики, даже арифметика, не описывает существующую реальность. Вся математика умозрительна и не связана напрямую с окружающим миром, за исключением тех случаев, когда оказывается удобно выражать явления природы через понятия математики.
– Хорошо. Дальше.
– Но даже и в этом случае результаты математики не бывают реальными, хотя они «верны» в том смысле, как их понимали древние. Каждая математическая система основана на произвольных допущениях, называемых постулатами. В древности их именовали аксиомами.
– Прекрасно, парень! Ну, а теперь я хотел бы услышать о методике научного познания. Нет, пусть Арт расскажет.
Арт смутился. Морри, явно довольный собой, с облегчением передал слово ему.
– Так… научное познание – это процесс построения теории на основе экспериментальных фактов: измерений, отсчетов и тому подобное… Это способ извлечения из эксперимента сведений, которые прежде не были известны.
Каргрейвз кивнул.
– Прекрасно. Я вижу, ты отлично знаешь, о чем говоришь. – Он помолчал и добавил: – А вы всерьез интересуетесь ракетами?
На сей раз ответил Росс:
– Ну конечно. Мы и впрямь хотим выиграть этот конкурс.
– И только?
– По правде сказать, нет. Мы все надеемся, что, может быть, однажды… – его голос прервался.
– Мне кажется, я понял, – Каргрейвз выпрямился. – Но при чем здесь конкурс? Ведь вы сами сказали, что модель всегда будет проигрывать настоящим ракетам. Премии дают только для того, чтобы поддерживать интерес к ракетостроению. Когда я был мальчишкой, то же самое происходило с авиамоделированием. Но вы, ребята, способны на большее, так почему бы вам не задуматься о вещах посерьезнее?
Три пары глаз уставились на него.
– Что вы имеете в виду?
Каргрейвз пожал плечами.
– Почему бы вам не полететь со мной на Луну?
Глава 3
Глава 4
– Арт, поди сюда, – произнес он, понизив голос.
– Я здесь. Что случилось?
– Никак не пойму, какой детали недостает.
– Какая разница? – ответил Арт, но тем не менее склонился над ящиком, в который были уложены обломки, и внимательно изучил его содержимое. Подняв голову, он удивленно сказал:
– Росс…
– Ммм?
– По-моему, здесь все.
– Мне тоже так кажется. И все-таки чего-то должно не хватать.
– А не лучше ли поискать на месте, где меня шарахнуло? – спросил Каргрейвз.
– Точно!
Они вместе облазили все вокруг, но ничего не нашли. Тогда было решено начать тщательный систематический поиск – такой, чтобы наверняка обнаружить даже муравья. Они нашли центовую монетку и наконечник индейской стрелы, но ничего похожего на обломок взорвавшейся ракеты тут не было.
– Так мы зайдем в тупик, – заявил доктор. – Скажите лучше, где я лежал, когда вы нашли меня.
– Вы лежали в воротах, – ответил Морри. – Лицом вниз.
– Погоди-ка. Лицом вниз, говоришь?
– Да. Вы…
– Но каким образом это могло получиться? Когда рвануло, я стоял лицом к стенду. Я точно это помню. И должен был упасть навзничь.
– Э-э… но я уверен, что вы лежали не на спине. Вы же сами говорили, что могло отлететь рикошетом.
– Хмм… возможно, – доктор огляделся по сторонам. Вблизи ворот не было ни одного предмета, от которого мог бы отскочить осколок. Устремив взгляд на место, где он лежал, доктор пробормотал, как бы обращаясь к самому себе:
– Ну, что скажешь, док?
– Что вы говорите?
– А? Ничего, пустяки. Довольно об этом. Мне пришла в голову одна бредовая мысль… Но этого быть не могло! – Он тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение.
– Ладно, не будем терять время на поиски того булыжника. Мне просто было любопытно. Пошли обратно.
Клуб помещался в одноэтажном строении площадью в двадцать квадратных футов.
Вдоль одной стены было расставлено оборудование Росса: лабораторный стол, заваленный ретортами, колбами, бунзеновскими горелками, штативами для пробирок. Рядом была установлена сдвоенная раковина, такая древняя и грязная, будто ее купили у старьевщика. У соседней стены на отдельном бетонном основании покоились старые, но очень хорошие прецизионные весы под колпаком.
– Здесь – вполне можно работать, – сказал Росс доктору. – Надо только провести вентиляцию.
– Неплохо вы тут устроились, – заметил Каргрейвз.
Стены сарая, сколоченные из грубых досок, были оклеены листами картона и покрыты водостойкой эмалью, а щели тщательно зашпаклеваны. Линолеум на полу не уступал в древности раковине, но тем не менее вполне отвечал своему назначению, двери и окна были старательно пригнаны и плотно закрывались.
Повсюду царили порядок и чистота.
– На результатах ваших опытов могут заметно отразиться колебания влажности воздуха. Вы не думали о том, чтобы поставить кондиционер?
– Теперь уже все равно. Похоже, клуб «Галилей» сворачивает свою деятельность.
– Очень жаль. Почему?
– Да так. Осенью мы разъедемся по колледжам.
– Понятно. А как же остальные члены клуба?
– Все уехали: одни – учиться, другие отправились служить в армию. Наверное, можно было найти еще ребят, но мы даже не пытались. Нам… очень хорошо работать втроем, и мы… ну, вы знаете, как это бывает.
Каргрейвз кивнул. Он понимал, «как это бывает», пожалуй, даже лучше самих мальчиков. Они втроем занимались серьезной работой. Большинство их сверстников удовольствовалось бы восстановлением какого-нибудь старого автомобиля, чтобы потом гонять на нем со скоростью сто миль в час.
Заниматься научными исследованиями и вести записи им было бы скучно.
– Да, вы отлично оснастили свой полигон. Жаль, его с собой не заберешь.
Напротив стола вдоль стены стоял длинный низкий и широкий мягкий диван. Арт и Морри прислушивались к разговору, уютно устроившись на подушках. К стене над их головами были привинчены книжные полки, где с Жюлем Верном соседствовало справочное издание для инженеров-механиков. Каргрейвз обнаружил тут еще несколько своих друзей: «Семь знаменитых рассказов» Уэллса, «Справочник по физической химии», «Использование атомной энергии в военных целях» Смита. Бок о бок с пухлыми томами «Ракет» Лея и «Природы физического мира» Эддингтона пристроились дюжины дешевых книжиц с роботами и звездолетами на обложках.
Вытащив зачитанный том «Когда земля дрожит» Хаггарда, долговязый доктор втиснулся между мальчиками. Тут он чувствовал себя как дома. Глядя на ребят, он все больше узнавал в них самого себя.
– Простите меня, – сказал Росс, – но мне нужно заскочить домой.
– Да-да, конечно, – пробормотал Каргрейвз, не отрываясь от книги. Росс вернулся очень быстро.
– Мать настаивает, чтобы вы все пообедали с нами, – объявил он.
Морри улыбнулся. На лице Арта появилось страдальческое выражение.
– Моя мама считает, что я слишком часто завтракаю у вас, – робко возразил он, глядя на дядю. Каргрейвз потянул его за руку.
– Беру ответственность на себя, – уверил он племянника и повернулся к Россу. – Передай матери, что мы с благодарностью принимаем ее приглашение.
Во время обеда взрослые разговаривали, а мальчики прислушивались к беседе.
Ученый, чей марлевый тюрбан выглядел еще более нелепо, чем раньше, поладил со старшими Дженкинсами на удивление быстро. Завоевать расположение миссис Дженкинс было нетрудно: она выглядела бы весело и дружелюбно даже на пиру каннибалов. Но мистер Дженкинс удивил мальчиков: до сих пор им не доводилось видеть его таким словоохотливым.
Ребят поразили его обширные познания в области атомной физики. Юноши были заражены обычным скепсисом в отношении умственных способностей взрослых.
Разумеется, они уважали мистера Дженкинса, но все же подсознательно воспринимали его как некий пережиток прошлого: ведь слишком многие из его ровесников так и не сумели понять, что после Аламогордо (штат Нью-Мексико, 16 июля 1945 года) [ Время и место взрыва первой атомной бомбы. (Примеч. ред.)] мир полностью и необратимо преобразился.
Оказалось, что мистер Дженкинс знает, кем был доктор Каргрейвз, знает, что тот вплоть до самого последнего времени работал в Североамериканской Ассоциации по использованию ядерной энергии. Юноши внимательно слушали, стараясь разузнать о дальнейших планах доктора, но мистер Дженкинс не расспрашивал, а Каргрейвз предпочел не распространяться на эту тему.
После обеда трое мальчиков и их гость вернулись в клуб. Растянувшись на диване, Каргрейвз рассказывал о своей жизни и работе в Окридже, где чавкающая липучая грязь на улицах города казалась ему куда более мерзкой, чем возникшая позже опасность радиоактивного заражения. Рассказывал он и старую, но по-прежнему волнующую историю о том, как хмурым дождливым утром в пустыне Нью-Мексико взметнулся фиолетово-золотистый гриб, возвещая о том, что человечество овладело энергией звезд.
Потом доктор заявил, что хочет дочитать найденную им книгу Хаггарда. Росс и Морри занялись делами, а Арт взялся за журнал. Он то и дело поглядывал на своего обожаемого дядю и заметил, что доктор Каргрейвз очень редко переворачивает страницы. Наконец доктор отложил книгу.
– Вы, ребята, разбираетесь в ядерной физике?
– Не ахти, – ответил Морри, переглянувшись с товарищами. – Учитель физики кое-что нам рассказывал, но в домашней лаборатории этим не займешься.
– Верно. Но она вас интересует?
– Еще бы, конечно! Мы прочли все, что смогли достать, – и Полларда, и Дэвидсона, и новую книгу Гамова. Но мы еще недостаточно подкованы в математике.
– До каких разделов математики вы уже дошли?
– Мы умеем решать дифференциальные уравнения.
– Неужели? – удивленно спросил Каргрейвз. – Погодите-ка, ребята, но ведь вы же еще школьники.
– Закончили школу в этом году.
– Так в программу средней школы входят дифференциальные уравнения? Черт, похоже, я безнадежно отстал от жизни.
– Это эксперимент, – объяснял Морри, как бы оправдываясь. – Если вы сдадите экзамен, вам читают смешанный курс: планиметрия и стереометрия, сферическая тригонометрия, аналитическая геометрия на плоскости и в пространстве – все скопом. Закончив этот цикл, а его можно усваивать быстро или медленно, смотря по способностям, ты приступаешь к…
– Пока я возился с нейтронами, мир не стоял на месте, – произнес доктор, качая головой. – Ну что ж, юные дарования, такими темпами вы уже очень скоро приступите к квантовой теории и волновой механике. И как это преподаватели решились так вас загружать? А вы уже усвоили основные постулаты математики?
– В общем-то, да.
– Ну-ка?
Морри набрал полную грудь воздуха.
– Ни один из разделов математики, даже арифметика, не описывает существующую реальность. Вся математика умозрительна и не связана напрямую с окружающим миром, за исключением тех случаев, когда оказывается удобно выражать явления природы через понятия математики.
– Хорошо. Дальше.
– Но даже и в этом случае результаты математики не бывают реальными, хотя они «верны» в том смысле, как их понимали древние. Каждая математическая система основана на произвольных допущениях, называемых постулатами. В древности их именовали аксиомами.
– Прекрасно, парень! Ну, а теперь я хотел бы услышать о методике научного познания. Нет, пусть Арт расскажет.
Арт смутился. Морри, явно довольный собой, с облегчением передал слово ему.
– Так… научное познание – это процесс построения теории на основе экспериментальных фактов: измерений, отсчетов и тому подобное… Это способ извлечения из эксперимента сведений, которые прежде не были известны.
Каргрейвз кивнул.
– Прекрасно. Я вижу, ты отлично знаешь, о чем говоришь. – Он помолчал и добавил: – А вы всерьез интересуетесь ракетами?
На сей раз ответил Росс:
– Ну конечно. Мы и впрямь хотим выиграть этот конкурс.
– И только?
– По правде сказать, нет. Мы все надеемся, что, может быть, однажды… – его голос прервался.
– Мне кажется, я понял, – Каргрейвз выпрямился. – Но при чем здесь конкурс? Ведь вы сами сказали, что модель всегда будет проигрывать настоящим ракетам. Премии дают только для того, чтобы поддерживать интерес к ракетостроению. Когда я был мальчишкой, то же самое происходило с авиамоделированием. Но вы, ребята, способны на большее, так почему бы вам не задуматься о вещах посерьезнее?
Три пары глаз уставились на него.
– Что вы имеете в виду?
Каргрейвз пожал плечами.
– Почему бы вам не полететь со мной на Луну?
Глава 3
КОЛУМБ С ОСКУДЕВШЕЙ РУКОЙ
В помещении клуба воцарилась тишина, такая осязаемая, что ее можно было нарезать на куски и наделать бутербродов. Росс первым обрел дар речи.
– Вы это серьезно? – сдавленным голосом произнес он.
– Отчего же нет? – спокойно отвечал доктор. – Я не шучу. Предлагаю вам совершить путешествие на Луну. Я хочу полететь туда с вами. Арт, – добавил он, – закрой рот, не то челюсть отвалится.
Арт судорожно сглотнул, пошевелил губами, словно хотел что-то сказать, и опять разинул рот.
– Но послушайте, – слова хлынули из него потоком. – Дядя Дон, если вы возьмете нас с собой… я хочу сказать, если это будет возможно… зачем вам…
– Спокойно, спокойно! – перебил Каргрейвз. – Помолчите минутку, и я все объясню. Потом вы пораскинете мозгами и решите, стоит ли вам связываться со мной.
Морис хлопнул ладонью по дивану.
– Мне все равно, на чем вы собираетесь лететь, хоть на метле! Я с вами.
– И я,– добавил Росс, облизывая губы.
Арт негодующе посмотрел на товарищей.
– А я что, отказывался? Я только спросил. Черт возьми! Я тоже с вами, вы же знаете.
Молодой ученый слегка поклонился, не вставая с места.
– Джентльмены, я благодарен вам за доверие, но я еще не все рассказал.
– Ну и что…
– Тише, – попросил доктор. – Раскрою вам свои карты, а уж потом мы обсудим, что и как. Вы, ребята, когда-нибудь давали клятву?
– Было дело. Мы принимали скаутскую присягу.
– А мне однажды пришлось свидетельствовать в суде.
– Отлично. Вы должны дать слово, что без моего согласия не станете никому рассказывать о том, что я вам сейчас сообщу, независимо от того, выгорит у нас дело или нет. Конечно, вы не обязаны молчать дольше, чем вам позволит совесть. Разумеется, вы можете нарушить обещание в том случае, если у вас появятся моральные или правовые основания, но до тех пор вы будете хранить тайну. Полагаюсь на вашу честь. Ну как, согласны?
– Да, сэр!
– Конечно!
– Еще бы!
– Ну что ж, – произнес Каргрейвз, откидываясь на спину, – с формальной стороной дела мы покончили. Надеюсь, вы сумеете держать рот на замке. Зачем это нужно, поймете позже. А теперь о деле: я всю жизнь мечтал дожить до того дня, когда человечество покорит космос и начнет осваивать другие миры. И я хотел принять участие в этом деле. Думаю, вы понимаете меня, – он обвел рукой книжные полки. – Эти мысли мне внушили те самые книги, которые читаете и вы. К тому же вы в достаточной степени безрассудны, чтобы разделить мои чувства. Все, что я видел здесь и вчера в лаборатории Арта, говорит о том, что вам мало мечтать и читать книги. Вы хотите что-то сделать. Верно я понимаю?
– Конечно! – воскликнули все в один голос.
Каргрейвз кивнул.
– В ваши годы я мыслил точно так же. Став инженером, я не забывал о ракетах и понимал, что для работы в области ракетной техники мне понадобятся дополнительные знания. Получив место техника, я накопил достаточно опыта, чтобы вновь начать учиться. Я понял – Господи, да разве я один? – что без атомной энергии нечего и думать о создании звездолетов, и получил докторскую степень по ядерной физике. Затем были война и Манхэттенский проект. Наступила атомная эра, и многие люди считали, что космические перелеты начнутся едва ли не завтра. Они заблуждались. Никто не знал способа обуздать атом и заставить его двигать ракету. Известно ли вам, почему?
– Э-э… думаю, да, – нерешительно произнес Росс.
– Поделись своими догадками.
– Чтобы получить реактивную струю и развить скорость, нужна определенная масса. Но при ядерной реакции массы освобождается очень мало, а энергия практически целиком уходит в излучение, которое беспорядочно рассеивается и не образует направленного пучка. Но…
– Так, так, и что же?
– И все-таки должен быть способ использовать эту силу. Уж больно много энергии содержится в такой мизерной массе.
– Именно об этом я и думал, – с улыбкой сказал Каргрейвз. – Мы построили атомные станции, дающие больше энергии, чем гидростанция Боулдер-Дэм. Мы создали атомные бомбы, по сравнению с которыми те две, которые были использованы во время войны, не более чем пиротехнические шутихи. Взрыв – и энергия разбрасывается во все стороны. Запрячь ее в ракету невозможно. Помимо этой существуют и другие сложности. Вы знаете, что на атомных электростанциях имеется мощная защита, ограждающая персонал от смертоносных лучей. А это означает огромный вес. Для ракеты же вес – все. За каждую сотню фунтов мертвого веса мы расплачиваемся горючим. Представьте себе, что защитная оболочка весит всего лишь тонну. Сколько горючего придется израсходовать, а, Росс?
Росс поскреб в затылке.
– Это зависит от используемого топлива, от устройства ракеты… от того, какие задачи ей придется решать.
– Верно, – заметил ученый. – Я задал тебе вопрос, на который нельзя ответить однозначно. Ну ладно, допустим, у нас ракета на химическом топливе, предназначенная для полетов на Луну. Массовое отношение примем равным двадцати к одному. Тогда, имея защитную оболочку весом в одну тонну, мы теряем двадцать тонн топлива.
– Погодите, дядя Дон, – вмешался Арт.
– Слушаю тебя.
– Если речь идет о химическом топливе, скажем о спирте с жидким кислородом, то защитная оболочка не требуется.
– Верно, тут ты меня поймал. Но я привел этот пример только для иллюстрации. При разумном подходе к делу массовое отношение можно снизить, скажем, до одного к одному. Тогда на одну тонну материала защиты придется потратить лишь одну тонну топлива. Устраивает это вас?
Арт заерзал от возбуждения.
– Еще бы! Да ведь это будет настоящий космический корабль, мы сможем отправиться на нем куда угодно!
– Однако пока мы на Земле, – суховато произнес его дядя. – Я лишь высказал предположение. Не следует запускать двигатель, пока ты не готов отправиться в полет. Есть и третья сложность: ядерной энергией трудно управлять. Атомный двигатель не так-то просто включить, а заглушить – и того труднее. Впрочем, об этом рано думать. И все же я уверен: мы сможем отправиться на Луну.
Он помолчал. Юноши напряженно ждали продолжения.
– Мне кажется, я нашел способ использовать атомную энергию в ракетном двигателе.
В ответ – ни бурных восторгов, ни рукоплесканий, ни проникновенных речей «…в этот исторический момент я хотел бы сказать…». Наоборот, мальчики ждали, затаив дыхание.
– Я не собираюсь сейчас вдаваться в подробности. Если мы начнем работать вместе, вы и так все узнаете.
– Начнем!
– Мы готовы!
– Конечно же!
– Надеюсь. Я пытался заинтересовать фирму, которой работал, но они не загорелись идеей.
– Боже праведный! Они отказались?
– Основная задача всякой корпорации – получение прибыли. Они в ответе перед своими акционерами. Может быть, вам известен легкий способ извлечения прибыли из полета на Луну?
– Вздор! – подал голос Арт. – Ради такого де они должны были рискнуть всем своим капиталом!
– Ну что ты! Дела так не делаются. Не забывай, что они распоряжаются деньгами других людей. Ты вообще-то представляешь, во сколько может обойтись научно-техническая разработка проекта, столь сложного, как полет на Луну?
– Нет, – признался Арт. – Думаю, несколько тысяч долларов.
– Скорее, около сотни тысяч, – предположит Морри.
– Уже близко. Технический директор вычислил предварительную сумму – миллион с четвертью.
– Вот это да!
– Он хотел лишь продемонстрировать, что коммерческой выгоды моя затея не принесет, и пытался уговорить меня разработать двигатель для судов и железнодорожного транспорта. Я подал в отставку.
– И слава Богу!
– Мне кажется, я понял, – задумчиво произнес Морри, – почему вы хотите сохранить это дело в тайне. Ваша разработка – собственность фирмы, в которой вы работали.
Каргрейвз энергично помотал головой.
– Вовсе нет. Попытавшись незаконно использовать чьи-то права на изобретение, я неминуемо попал бы под суд, даже если эти права были вырваны у меня путем составления какого-либо головоломного пункта в контракте, – он произнес эти слова с ноткой сожаления. – Однако в моем контракте таких загвоздок не было. Компания приобрела права на мои идеи лишь в том, что касается конечного продукта – атомного реактора. Тем не менее, я оставил за собой право использовать мои разработки в других областях. Я расстался с фирмой по-хорошему. И не стану их ни в чем упрекать. Когда королева отправляла Колумба в дальнюю дорогу, никто не ждал, что он вернется с Эмпайр Стейт Билдинг в кармане.
– Тьфу, – сказал Росс. – На поверку выходит, что эти большие призы не так велики, как может показаться. Поэтому никто ради них особенно и не старается. Никакой приз не покроет расходов, если речь идет о таком грандиозном проекте, как ваш. Короче, все это попахивает большим надувательством.
– Ну, не совсем так, но ты в изрядной степени прав, – согласился Каргрейвз.
– Максимальная премия составляет около двухсот пятидесяти тысяч, но такая сумма не соблазнит ни «Дженерал электрик», ни «Дюпон», ни Североамериканскую Атомную Корпорацию. Для крупных исследовательских центров такие деньги также не представляют особого интереса. Они не станут мелочиться, если им не будут светить никакие дополнительные источники доходов. В сущности, большинство премий выплачивают те же самые корпорации, – Каргрейвз опустился на диван. – Но мы можем претендовать на приз!
– Как это?
– Плевать на деньги! Я хочу отправиться в космос! – воскликнул Росс.
– И я тоже! – подхватил Арт.
– Значит, мы с вами заодно. Как это сделать – расскажу тогда, когда мы с вами обо всем договоримся. Конечно, я не смогу вложить в проект миллион, но думаю, что можно будет обойтись и более скромными средствами. Нам нужен корабль. Нам потребуется топливо. Нам надо обеспечить конструкторские разработки и заказать кучу деталей в мастерских. Еще предстоят расходы на снаряжение. Из всего этого у меня есть только корабль.
– Правда? Настоящий космический корабль? – Арт вытаращил глаза.
– Я могу купить трансатлантическую ракету по цене металлолома. Ракета в хорошем состоянии, но компания решила заменить свои корабли более экономичными беспилотными аппаратами. Они предложили мне ракету марки «В-17», которая не подходит для переоборудования в пассажирскую. Если я ее не куплю, она пойдет в переплавку. А если куплю, то останусь без гроша в кармане. Комиссия ООН по атомной энергетике может выделить члену Всемирной Ассоциации ученых-ядерщиков, вроде меня, – тут Каргрейвз невесело усмехнулся, – расщепляющийся материал для экспериментальных целей. Для этого, правда, нужно согласие директора Ассоциации, но я сумею его получить. Я хочу приобрести торий, а не плутоний или уран-235. Сейчас неважно почему. Однако на воплощение замысла не хватит даже моих, вполне приличных, средств. Я пытался решить эту проблему и заключил ряд контрактов на лекционные выступления и научные исследования. Но теперь у меня есть вы.
Доктор встал, вглядываясь в лица юношей.
– Переоборудовать «В-17» в космический корабль несложно. Но для этого потребуются умелые руки, светлые головы и фантазия. Вам придется стать механиками, инженерами, станочниками, а в будущем – моим экипажем. Вам придется напряженно трудиться, не чураясь черной работы, и при этом не забывать шевелить мозгами. Могу обещать только кофе с булочками и великолепную возможность свернуть себе шею. Быть может, корабль так и не оторвется от земли. И если такое случится, вам, вероятно, не удастся даже обсудить это. Короче, все выглядит не так уж романтично. Я «найму» вас до тех пор, пока вам все это не опротивеет или наш проект не завершится крахом. Вот такое у меня предложение. Обдумайте и сообщите свое решение.
Воцарилась нервозная тишина, словно перед землетрясением. Затем ребята вскочили на ноги и все вместе загалдели на разные голоса. Их мысли трудно было бы выразить словами, но было ясно: клуб «Галилей» желает лететь на Луну.
Шум утих. Каргрейвз заметил, что лицо Росса вдруг омрачилось.
– Что такое? Уже струхнул?
– Да нет, – Росс покачал головой. – Я просто подумал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Возможно, возможно. Думается, твое волнение можно понять. Родители?
– Черт! Ну конечно! Мне кажется, наши предки нипочем нас не отпустят!
– Вы это серьезно? – сдавленным голосом произнес он.
– Отчего же нет? – спокойно отвечал доктор. – Я не шучу. Предлагаю вам совершить путешествие на Луну. Я хочу полететь туда с вами. Арт, – добавил он, – закрой рот, не то челюсть отвалится.
Арт судорожно сглотнул, пошевелил губами, словно хотел что-то сказать, и опять разинул рот.
– Но послушайте, – слова хлынули из него потоком. – Дядя Дон, если вы возьмете нас с собой… я хочу сказать, если это будет возможно… зачем вам…
– Спокойно, спокойно! – перебил Каргрейвз. – Помолчите минутку, и я все объясню. Потом вы пораскинете мозгами и решите, стоит ли вам связываться со мной.
Морис хлопнул ладонью по дивану.
– Мне все равно, на чем вы собираетесь лететь, хоть на метле! Я с вами.
– И я,– добавил Росс, облизывая губы.
Арт негодующе посмотрел на товарищей.
– А я что, отказывался? Я только спросил. Черт возьми! Я тоже с вами, вы же знаете.
Молодой ученый слегка поклонился, не вставая с места.
– Джентльмены, я благодарен вам за доверие, но я еще не все рассказал.
– Ну и что…
– Тише, – попросил доктор. – Раскрою вам свои карты, а уж потом мы обсудим, что и как. Вы, ребята, когда-нибудь давали клятву?
– Было дело. Мы принимали скаутскую присягу.
– А мне однажды пришлось свидетельствовать в суде.
– Отлично. Вы должны дать слово, что без моего согласия не станете никому рассказывать о том, что я вам сейчас сообщу, независимо от того, выгорит у нас дело или нет. Конечно, вы не обязаны молчать дольше, чем вам позволит совесть. Разумеется, вы можете нарушить обещание в том случае, если у вас появятся моральные или правовые основания, но до тех пор вы будете хранить тайну. Полагаюсь на вашу честь. Ну как, согласны?
– Да, сэр!
– Конечно!
– Еще бы!
– Ну что ж, – произнес Каргрейвз, откидываясь на спину, – с формальной стороной дела мы покончили. Надеюсь, вы сумеете держать рот на замке. Зачем это нужно, поймете позже. А теперь о деле: я всю жизнь мечтал дожить до того дня, когда человечество покорит космос и начнет осваивать другие миры. И я хотел принять участие в этом деле. Думаю, вы понимаете меня, – он обвел рукой книжные полки. – Эти мысли мне внушили те самые книги, которые читаете и вы. К тому же вы в достаточной степени безрассудны, чтобы разделить мои чувства. Все, что я видел здесь и вчера в лаборатории Арта, говорит о том, что вам мало мечтать и читать книги. Вы хотите что-то сделать. Верно я понимаю?
– Конечно! – воскликнули все в один голос.
Каргрейвз кивнул.
– В ваши годы я мыслил точно так же. Став инженером, я не забывал о ракетах и понимал, что для работы в области ракетной техники мне понадобятся дополнительные знания. Получив место техника, я накопил достаточно опыта, чтобы вновь начать учиться. Я понял – Господи, да разве я один? – что без атомной энергии нечего и думать о создании звездолетов, и получил докторскую степень по ядерной физике. Затем были война и Манхэттенский проект. Наступила атомная эра, и многие люди считали, что космические перелеты начнутся едва ли не завтра. Они заблуждались. Никто не знал способа обуздать атом и заставить его двигать ракету. Известно ли вам, почему?
– Э-э… думаю, да, – нерешительно произнес Росс.
– Поделись своими догадками.
– Чтобы получить реактивную струю и развить скорость, нужна определенная масса. Но при ядерной реакции массы освобождается очень мало, а энергия практически целиком уходит в излучение, которое беспорядочно рассеивается и не образует направленного пучка. Но…
– Так, так, и что же?
– И все-таки должен быть способ использовать эту силу. Уж больно много энергии содержится в такой мизерной массе.
– Именно об этом я и думал, – с улыбкой сказал Каргрейвз. – Мы построили атомные станции, дающие больше энергии, чем гидростанция Боулдер-Дэм. Мы создали атомные бомбы, по сравнению с которыми те две, которые были использованы во время войны, не более чем пиротехнические шутихи. Взрыв – и энергия разбрасывается во все стороны. Запрячь ее в ракету невозможно. Помимо этой существуют и другие сложности. Вы знаете, что на атомных электростанциях имеется мощная защита, ограждающая персонал от смертоносных лучей. А это означает огромный вес. Для ракеты же вес – все. За каждую сотню фунтов мертвого веса мы расплачиваемся горючим. Представьте себе, что защитная оболочка весит всего лишь тонну. Сколько горючего придется израсходовать, а, Росс?
Росс поскреб в затылке.
– Это зависит от используемого топлива, от устройства ракеты… от того, какие задачи ей придется решать.
– Верно, – заметил ученый. – Я задал тебе вопрос, на который нельзя ответить однозначно. Ну ладно, допустим, у нас ракета на химическом топливе, предназначенная для полетов на Луну. Массовое отношение примем равным двадцати к одному. Тогда, имея защитную оболочку весом в одну тонну, мы теряем двадцать тонн топлива.
– Погодите, дядя Дон, – вмешался Арт.
– Слушаю тебя.
– Если речь идет о химическом топливе, скажем о спирте с жидким кислородом, то защитная оболочка не требуется.
– Верно, тут ты меня поймал. Но я привел этот пример только для иллюстрации. При разумном подходе к делу массовое отношение можно снизить, скажем, до одного к одному. Тогда на одну тонну материала защиты придется потратить лишь одну тонну топлива. Устраивает это вас?
Арт заерзал от возбуждения.
– Еще бы! Да ведь это будет настоящий космический корабль, мы сможем отправиться на нем куда угодно!
– Однако пока мы на Земле, – суховато произнес его дядя. – Я лишь высказал предположение. Не следует запускать двигатель, пока ты не готов отправиться в полет. Есть и третья сложность: ядерной энергией трудно управлять. Атомный двигатель не так-то просто включить, а заглушить – и того труднее. Впрочем, об этом рано думать. И все же я уверен: мы сможем отправиться на Луну.
Он помолчал. Юноши напряженно ждали продолжения.
– Мне кажется, я нашел способ использовать атомную энергию в ракетном двигателе.
В ответ – ни бурных восторгов, ни рукоплесканий, ни проникновенных речей «…в этот исторический момент я хотел бы сказать…». Наоборот, мальчики ждали, затаив дыхание.
– Я не собираюсь сейчас вдаваться в подробности. Если мы начнем работать вместе, вы и так все узнаете.
– Начнем!
– Мы готовы!
– Конечно же!
– Надеюсь. Я пытался заинтересовать фирму, которой работал, но они не загорелись идеей.
– Боже праведный! Они отказались?
– Основная задача всякой корпорации – получение прибыли. Они в ответе перед своими акционерами. Может быть, вам известен легкий способ извлечения прибыли из полета на Луну?
– Вздор! – подал голос Арт. – Ради такого де они должны были рискнуть всем своим капиталом!
– Ну что ты! Дела так не делаются. Не забывай, что они распоряжаются деньгами других людей. Ты вообще-то представляешь, во сколько может обойтись научно-техническая разработка проекта, столь сложного, как полет на Луну?
– Нет, – признался Арт. – Думаю, несколько тысяч долларов.
– Скорее, около сотни тысяч, – предположит Морри.
– Уже близко. Технический директор вычислил предварительную сумму – миллион с четвертью.
– Вот это да!
– Он хотел лишь продемонстрировать, что коммерческой выгоды моя затея не принесет, и пытался уговорить меня разработать двигатель для судов и железнодорожного транспорта. Я подал в отставку.
– И слава Богу!
– Мне кажется, я понял, – задумчиво произнес Морри, – почему вы хотите сохранить это дело в тайне. Ваша разработка – собственность фирмы, в которой вы работали.
Каргрейвз энергично помотал головой.
– Вовсе нет. Попытавшись незаконно использовать чьи-то права на изобретение, я неминуемо попал бы под суд, даже если эти права были вырваны у меня путем составления какого-либо головоломного пункта в контракте, – он произнес эти слова с ноткой сожаления. – Однако в моем контракте таких загвоздок не было. Компания приобрела права на мои идеи лишь в том, что касается конечного продукта – атомного реактора. Тем не менее, я оставил за собой право использовать мои разработки в других областях. Я расстался с фирмой по-хорошему. И не стану их ни в чем упрекать. Когда королева отправляла Колумба в дальнюю дорогу, никто не ждал, что он вернется с Эмпайр Стейт Билдинг в кармане.
– Тьфу, – сказал Росс. – На поверку выходит, что эти большие призы не так велики, как может показаться. Поэтому никто ради них особенно и не старается. Никакой приз не покроет расходов, если речь идет о таком грандиозном проекте, как ваш. Короче, все это попахивает большим надувательством.
– Ну, не совсем так, но ты в изрядной степени прав, – согласился Каргрейвз.
– Максимальная премия составляет около двухсот пятидесяти тысяч, но такая сумма не соблазнит ни «Дженерал электрик», ни «Дюпон», ни Североамериканскую Атомную Корпорацию. Для крупных исследовательских центров такие деньги также не представляют особого интереса. Они не станут мелочиться, если им не будут светить никакие дополнительные источники доходов. В сущности, большинство премий выплачивают те же самые корпорации, – Каргрейвз опустился на диван. – Но мы можем претендовать на приз!
– Как это?
– Плевать на деньги! Я хочу отправиться в космос! – воскликнул Росс.
– И я тоже! – подхватил Арт.
– Значит, мы с вами заодно. Как это сделать – расскажу тогда, когда мы с вами обо всем договоримся. Конечно, я не смогу вложить в проект миллион, но думаю, что можно будет обойтись и более скромными средствами. Нам нужен корабль. Нам потребуется топливо. Нам надо обеспечить конструкторские разработки и заказать кучу деталей в мастерских. Еще предстоят расходы на снаряжение. Из всего этого у меня есть только корабль.
– Правда? Настоящий космический корабль? – Арт вытаращил глаза.
– Я могу купить трансатлантическую ракету по цене металлолома. Ракета в хорошем состоянии, но компания решила заменить свои корабли более экономичными беспилотными аппаратами. Они предложили мне ракету марки «В-17», которая не подходит для переоборудования в пассажирскую. Если я ее не куплю, она пойдет в переплавку. А если куплю, то останусь без гроша в кармане. Комиссия ООН по атомной энергетике может выделить члену Всемирной Ассоциации ученых-ядерщиков, вроде меня, – тут Каргрейвз невесело усмехнулся, – расщепляющийся материал для экспериментальных целей. Для этого, правда, нужно согласие директора Ассоциации, но я сумею его получить. Я хочу приобрести торий, а не плутоний или уран-235. Сейчас неважно почему. Однако на воплощение замысла не хватит даже моих, вполне приличных, средств. Я пытался решить эту проблему и заключил ряд контрактов на лекционные выступления и научные исследования. Но теперь у меня есть вы.
Доктор встал, вглядываясь в лица юношей.
– Переоборудовать «В-17» в космический корабль несложно. Но для этого потребуются умелые руки, светлые головы и фантазия. Вам придется стать механиками, инженерами, станочниками, а в будущем – моим экипажем. Вам придется напряженно трудиться, не чураясь черной работы, и при этом не забывать шевелить мозгами. Могу обещать только кофе с булочками и великолепную возможность свернуть себе шею. Быть может, корабль так и не оторвется от земли. И если такое случится, вам, вероятно, не удастся даже обсудить это. Короче, все выглядит не так уж романтично. Я «найму» вас до тех пор, пока вам все это не опротивеет или наш проект не завершится крахом. Вот такое у меня предложение. Обдумайте и сообщите свое решение.
Воцарилась нервозная тишина, словно перед землетрясением. Затем ребята вскочили на ноги и все вместе загалдели на разные голоса. Их мысли трудно было бы выразить словами, но было ясно: клуб «Галилей» желает лететь на Луну.
Шум утих. Каргрейвз заметил, что лицо Росса вдруг омрачилось.
– Что такое? Уже струхнул?
– Да нет, – Росс покачал головой. – Я просто подумал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Возможно, возможно. Думается, твое волнение можно понять. Родители?
– Черт! Ну конечно! Мне кажется, наши предки нипочем нас не отпустят!
Глава 4
КРОВЬ ПИОНЕРОВ
Каргрейвз молча смотрел на расстроенных ребят. Он прекрасно понимал, с чем им придется столкнуться. Не может же молодой человек эдак небрежно заявить отцу: «Да, кстати, старик, давай-ка забудем о наших планах, связанных с моим поступлением в колледж. Мне нынче недосуг: я договорился с Дедом Морозом о встрече на Северном полюсе». Именно поэтому доктор долго колебался, прежде чем выложить свою идею. Наконец он произнес:
– Боюсь, каждому из вас придется решать за себя. Обещание, которое вы мне дали, не распространяется на ваших родителей. Однако постарайтесь в разговоре с ними не быть очень уж словоохотливыми. Мне бы не хотелось, чтобы сведения о нашей затее просочились в печать.
– Но послушайте, доктор, – заговорил Морри, – излишняя таинственность может повредить, если наши родители решат, что все это – не более чем детская игра. Почему бы вам не поговорить с ними, рассказав только то, что вы считаете необходимым?
– Нет, – ответил Каргрейвз. – Ведь это ваши родители. Если они пожелают встретиться со мной, я незамедлительно отвечу на все их вопросы. Что же касается таинственности, то вот ее причина: сейчас патентоспособна только одна сторона моего изобретения, и по правилам Ядерной Конвенции ООН любой желающий может приобрести лицензию. Патентом распоряжается компания, но ракетный двигатель в патенте не значится. Сама же идея использовать изобретение в качестве удобного и недорогого средства передвижения в космосе принадлежит мне и только мне. Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь более богатый, чем я сам, обошел меня. Незадолго до старта мы известим репортеров, быть может, только для того, чтобы они сообщили о нашей гибели при запуске. Однако ваши возражения обоснованны: нам ни к чему изображать из себя компанию свихнувшихся глубоко засекреченных ученых. Я постараюсь убедить ваших родителей.
Доктор Каргрейвз сделал исключение лишь для матери Арта. В конце концов, она была его родной сестрой. После обеда он прогнал Арта в лабораторию и, помогая сестре вытирать посуду, рассказал о своих планах. Она слушала его молча.
– Ну, что скажешь?
Женщина сидела неподвижно, не глядя на брата, и комкала в руках полотенце.
– Дон, ты не можешь со мной так поступить.
– Боюсь, каждому из вас придется решать за себя. Обещание, которое вы мне дали, не распространяется на ваших родителей. Однако постарайтесь в разговоре с ними не быть очень уж словоохотливыми. Мне бы не хотелось, чтобы сведения о нашей затее просочились в печать.
– Но послушайте, доктор, – заговорил Морри, – излишняя таинственность может повредить, если наши родители решат, что все это – не более чем детская игра. Почему бы вам не поговорить с ними, рассказав только то, что вы считаете необходимым?
– Нет, – ответил Каргрейвз. – Ведь это ваши родители. Если они пожелают встретиться со мной, я незамедлительно отвечу на все их вопросы. Что же касается таинственности, то вот ее причина: сейчас патентоспособна только одна сторона моего изобретения, и по правилам Ядерной Конвенции ООН любой желающий может приобрести лицензию. Патентом распоряжается компания, но ракетный двигатель в патенте не значится. Сама же идея использовать изобретение в качестве удобного и недорогого средства передвижения в космосе принадлежит мне и только мне. Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь более богатый, чем я сам, обошел меня. Незадолго до старта мы известим репортеров, быть может, только для того, чтобы они сообщили о нашей гибели при запуске. Однако ваши возражения обоснованны: нам ни к чему изображать из себя компанию свихнувшихся глубоко засекреченных ученых. Я постараюсь убедить ваших родителей.
Доктор Каргрейвз сделал исключение лишь для матери Арта. В конце концов, она была его родной сестрой. После обеда он прогнал Арта в лабораторию и, помогая сестре вытирать посуду, рассказал о своих планах. Она слушала его молча.
– Ну, что скажешь?
Женщина сидела неподвижно, не глядя на брата, и комкала в руках полотенце.
– Дон, ты не можешь со мной так поступить.