Страница:
– Это было бы превосходно, – откликнулся он, – а у вас есть что-то достаточно… длинное для меня?
Она оглядела его с ног до головы.
– Да, вы действительно страшно высокий, но мне кажется, я смогу что-нибудь придумать.
– Если вас не затруднит.
– Какие могут быть затруднения, – решительно заявила женщина и в одних чулках зашлепала во внутренние помещения дома.
Она прошла по узкому коридору, начала подниматься по лестнице, потом наклонилась над перилами и улыбнулась.
– Между прочим, меня зовут Джиллиан.
– Грегори, – откликнулся он. – Большое вам спасибо, что так сразу согласились меня приютить.
Она улыбнулась:
– Да ерунда, Грегори, – и стала легко подниматься по лестнице.
Он ждал, стоя на пороге кладовой, и краем глаза заглядывал в кухню. Очень старомодная: с трубами, идущими прямо по стенам, небольшой газовой плитой, старым жестяным баком для горячей воды над раковиной. Но при этом чистая и содержится в идеальном порядке. Квадратный стол застелен яркой скатертью в цветочек, полки заставлены стеклянными банками с домашними заготовками. Грегори вдруг подумал, что в доме довольно холодно, ненамного теплее, чем на улице. И тут он снова услышал на лестнице шаги и повернулся в сторону входной двери, сделав вид, что выглядывает во двор.
– Свитер вам, наверное, снимать не следует, – сказала Джиллиан, протягивая ему шерстяные брюки, очень похожие на те, что были на ней самой. – У меня здесь нет центрального отопления, а пока я растоплю камин в гостиной…
– Спасибо.
Она вновь проследовала по коридору, а Грегори наблюдал за ней, за ее быстрыми уверенными движениями, за тем, как в такт им покачиваются ее длинные волосы. Толстый свитер и широченные штаны перехвачены на поясе ремнем.
Грегори переоделся в шерстяные брюки, они оказались ему немного широковаты в талии и даже по длине чуть-чуть великоваты. На один стул он повесил брюки, на другой, подальше от печи, – кожаную куртку. Затем последовал за Джиллиан по коридору. Приходилось постоянно наклонять голову, чтобы не задеть за что-нибудь, пока он наконец не вошел в гостиную. Хозяйка уже сидела на полу на выцветшем ковре перед маленьким камином и голыми руками загружала в него уголь.
– Извините за беспорядок, – сказала она. – Давно у меня не было постояльцев.
– О, ну что вы! – воскликнул Грегори, взмахнув рукой.
Гостиная, как и кухня, производила впечатление старомодности и удивительного уюта. В желтоватом свете торшера Грегори разглядел мягкое кресло округлой формы с сильно потертой обивкой на сиденье, диван с салфетками на подлокотниках в тех местах, где проплешины были особенно заметны. В той части комнаты, где предполагался кофейный столик, стоял низенький черный сундучок. Единственным исключением из общего ощущения чистоты и аккуратности была грязная чашка с блюдцем и стопка давнишних иллюстрированных журналов в глянцевых обложках.
Джиллиан встала с пола, стараясь случайно не коснуться себя испачканными углем ладонями. Грегори обратил внимание на то, что руки у нее маленькие, тыльная сторона красная и загрубевшая от физической работы на открытом воздухе.
– Ну вот, – сказала она, оглядывая комнату. – Скоро согреется. Чувствуйте себя как дома. Здесь есть журналы, а в комнате по ту строну коридора – кое-какие книги.
– Не беспокойтесь, все в порядке, – ответил Грегори. Джиллиан наклонила голову.
– Ну конечно, все в порядке, – повторила она и быстро добавила: – Отдельной столовой у меня, к сожалению, нет, поэтому вам придется поужинать на кухне.
– Это меня вполне устроит.
– Вот и прекрасно. Тогда я займусь едой.
Она прошла мимо него в коридор. Грегори повернулся и слегка коснулся ее руки.
– Джиллиан… э…
Женщина едва заметно вздрогнула и инстинктивно прижала руки к телу.
– Я ничем не хотел бы нарушить заведенный у вас порядок, и если вы собирались ужинать…
– Ну что вы! – воскликнула она с жаром. – Я поужинаю с вами, если не возражаете.
– Превосходно, – ответил Грегори и улыбнулся. – Я же помог перенести вашего козла. Так что мы не совсем чужие друг другу.
– Совершенно верно, – ответила Джиллиан, отворачиваясь. Ему показалось, что она покраснела. – Я буду готовить, поэтому не обращайте внимания на мою суету.
Грегори вошел в гостиную, засунув руки в глубокие карманы шерстяных брюк. Он бросил взгляд на свои ноги. Брюки были длинноваты даже для него, и во время ходьбы Грегори наступал на края штанин. Он сел и стал листать журналы: «Радио таймс», журнал для женщин, номер «Кантри лайф» двухлетней давности. Почувствовав жар, исходящий от камина, Грегори встал и поворошил в нем угли кочергой. Затем огляделся вокруг и задумался, смог ли бы он наслаждаться лицезрением выцветших обоев в цветочек в течение шести месяцев и в конце концов не сойти с ума. Нет, лучше уж жить в глинобитной хижине.
Из кухни слышался звук бегущей воды, звон переставляемой посуды, женский голос по радио сообщал последние известия. Грегори вышел в коридор, однако смог разглядеть только край стола и дверь в кладовую. Джиллиан оказалась гораздо более милой, чем думалось поначалу. Вполне возможно, что удастся разговорить ее и выудить интересные сведения о сельских традициях. Грегори решил было прямо сейчас пойти к ней на кухню под предлогом желания послушать радио, но потом передумал: не стоит слишком торопить события. Нужно попытаться разговорить ее самым естественным образом – за ужином.
Поэтому вместо того, чтобы идти на кухню, он направился в комнату, расположенную на противоположной стороне коридора, где, по словам хозяйки, можно было найти какие-то книги. Грегори вошел в темное помещение, споткнувшись вначале о половик, а затем зацепившись за край кровати. В конце концов ему все-таки удалось отыскать настольную лампу и включить ее.
Это явно была комната для гостей, так как в ней сразу же ощущалась полная обезличенность, словно там давно никто не жил. Грегори увидел металлическую кровать, небольшой столик, кресло и платяной шкаф. Рядом с дверью стоял маленький самодельный книжный шкаф, забитый потрепанными книгами в мягких обложках: любовными романами, парой изданий «пингвиновской» классики, какими-то историческими повествованиями. Собрание завершалось старенькой Библией. На самом верху шкафа лежало несколько аккуратно сложенных выпусков «Исследований о кругах», что его, впрочем, нисколько не удивило.
Грегори выключил свет, взял с собой в гостиную пару журналов и уселся на диван возле торшера.
Журналы оказались значительно менее увлекательными, чем он надеялся: каждая статья начиналась со скучнейшей смеси псевдонаучного жаргона с почти откровенными выдумками. Все они были полны совершенно неубедительных рассуждений об уровнях ионизирующего и гамма-излучения. Лишь в самом конце последнего из номеров Грегори отыскал нечто более увлекательное – статью о печали, которую испытывает Мать-Земля из-за неспособности человечества проявлять истинную заботу о планете. Автор статьи подписался Гренн. Это оказалась женщина, руководительница загадочного учреждения под названием «Институт друидических исследований» в Милтон-Кейнс.
Статья была достаточно идиотской, чтобы в течение какого-то времени удерживать интерес Грегори, по крайней мере до тех пор, пока его окончательно не отвлек запах вареной картошки и жареной колбасы. Он услышал, что хозяйка выключила радио, встал и зашлепал в кухню, прихватив с собой журнал.
На скатерти в цветочках стояло два прибора. Джиллиан пристроилась у плиты, закатав рукава свитера, и шевелила вилкой две колбаски, жарившиеся на сковороде.
– Ах да, я ведь и не спросила? – воскликнула она. – Вы, случайно, не вегетарианец?
Грегори отрицательно покачал головой.
– Аромат потрясающий. Не против, если я присоединюсь?
– Конечно, входите! – ответила Джиллиан, широко улыбнувшись. – Они уже почти готовы. Можете вымыть руки прямо здесь, в раковине.
Вода оказалась просто ледяной, и у Грегори сразу же занемели пальцы. Он перехватил взгляд хозяйки, брошенный на журнал, который он положил на стол, и теперь без всякого сомнения убедился, что при взгляде на нее Джиллиан краснеет.
– Вы?… – начал он, не столько вытирая, сколько растирая руки полотенцем, чтобы возвратить им чувствительность. – Вы?… – начал он снова, поняв, что его нерешительность вызвана бестактностью вопроса, который он собирался задать – что-то вроде «Неужели вы верите в подобную ерунду? Вы что, тоже с приветом?»
– Круги? – спросила Джиллиан, произнеся это слово както напевно, и сердце Грегори заныло – интонация напомнила ему о Фионе. Женщина сморщила нос. – Признаюсь, вначале я была немного заинтригована. Ноя держу их, – и она поворотом плеч указала в сторону журнала, – только для приезжающих. Вы предпочитаете пюре?
Она поставила на стол две тарелки с колбасой, картошкой и морковью и после секундного колебания уселась сама не лицом к нему, а боком. Несколько мгновений они ели в полном молчании, и Грегори обнаружил, что не на шутку проголодался. Джиллиан, слегка наморщив лоб, наблюдала за тем, как он ест.
– Ну и как вы нашли наш курган? Грегори сделал глоток и сказал:
– Повернул налево у круга на поле и нашел.
– Простите? – Джиллиан недоуменно уставилась на него, потом до нее дошло, что он шутит, и она улыбнулась. – Ах вот оно что.
– Извините.
– Да ничего. Ведь большую часть времени я одна. Я не привыкла к шуткам.
Грегори чуть было не сказал, что знает массу интересных анекдотов, и среди них есть анекдоте мужчине, прыгающем на люке, но вместо этого бросил взгляд на журнал, лежащий на столе, и сказал:
– А курган – довольно интригующее место.
– Вот как? Почему же?
– Ну, потому… потому, что я обнаружил… – Он сделал паузу, и Джиллиан взглянула на него, вопросительно изогнув брови. – Ну, скажем, я обнаружил, чем там люди занимаются по ночам.
– В самом деле?
– Подростки, когда у них начинается гормональный взрыв и когда им некуда пойти…
– Ах да. – Она улыбнулась, скромно опустив глаза и глядя на тарелку. – Конечно. Какая же я глупая. Вы хотите сказать, что они там обжимаются.
– Простите?
– Обжимаются, – повторила Джиллиан, произнеся слово с особым ударением, и отвернулась, видимо, задумавшись над тем, как ему повежливей объяснить его смысл.
– О да, обжимаются! – воскликнул Грегори как-то уж слишком громко. – Обжимаются, именно это я и имел в виду.
Оба улыбнулись: Джиллиан – глядя в свою тарелку, Грегори – на журнал.
– Извините, похоже, я вас смутил, – произнес он.
Она бросила на него быстрый взгляд:
– Да бросьте, я же фермерская дочка. Я видела такое, что вам и не снилось.
– В самом деле? – отозвался Грегори, почувствовав, что настал благоприятный момент сменить тему разговора. – Тот мужчина на тракторе – ваш муж?
Джиллиан застыла, держа нож и вилку над тарелкой.
– На тракторе?
– Тот мужчина, которого я пропустил в ворота. Как раз перед тем, как помог вам справиться с козлом.
Она наколола на вилку последний кусок колбасы и ответила:
– Ах нет…
– А… – протянул Грегори, и тут ему в голову пришла крайне неприятная мысль о том, что его милый ужин с очаровательной фермершей в любой момент может быть прерван возвращением домой одного из тех шумных неряшливых мужиков с прицепа.
Того Кучерявого, к примеру, этакого Стэнли Ковальского из Уилтшира, который будет стоять полуобнаженный у кухонной раковины и намыливать себе подмышки.
– Тот на тракторе – это Билл, – промолвила Джиллиан. – У него дом дальше по дороге. Я живу здесь, но земля принадлежит ему. Собственно, я как бы вдова фермера. Наверное, мне следовало вам раньше сказать.
– Извините. – Слава богу, подумал Грегори. – Мне не стоило лезть не в свое дело.
– Ничего. Моего мужа нет со мной уже три года.
– Мне очень жаль. Он…
– Его нет со мной… – Джиллиан задумчиво взирала на кусок колбасы. – Я теперь совсем одна. И уже к этому привыкла.
Какое-то время они ели молча. Каждый практически уже завершал свою трапезу. Вдруг Грегори пришло в голову, что на нем, наверное, брюки ее покойного мужа, но он тут же постарался отогнать неприятную мысль. Джиллиан отложила в сторону нож и вилку и промокнула губы салфеткой.
– Видите ли, – сказала она, – после того я продала всю землю за исключением небольшого клочка вокруг самого дома. И пока я решала, что мне делать дальше, начались все те дела с кругами, и меня атаковали десятки людей с просьбой, нельзя ли им разбить палатку в моем саду. – Она вопросительно взглянула на Грегори, словно сомневаясь в том, что он ее правильно поймет. – Вы посчитаете меня корыстной, но я поняла, что смогу неплохо заработать прямо здесь, вот на таких вещах.
И она распростерла руки, словно хотела его обнять.
Грегори удивленно изогнул брови, не совсем понимая смысл ce жеста.
– Предоставляя ночлег путникам, – объяснила она.
– Ах да…
– Это давало неплохой доход в течение некоторого времени, – продолжила Джиллиан. – Мне даже приходилось порой отказывать людям из-за нехватки места. А потом по Би-би-си сообщили, что все наши чудеса – фальшивка.
– Дело рук двух молокососов из Суиндона, – сказал Грегори, смакуя словечко «молокососы».
– Да, именно, именно. – Джиллиан опустила подбородок и улыбнулась. Ей явно все больше нравилась их беседа. – Дела, конечно, пошли значительно хуже. Сюда перестали приезжать. За исключением уже совсем конченых придурков. А им не нужен приличный ночлег, они просто раздеваются и ложатся спать посреди чистого поля.
Грегори улыбнулся, а Джиллиан встала и отнесла свою тарелку в раковину.
– Женщина из сувенирной лавки сказала мне то же самое, – произнес Грегори, поднося салфетку к губам. – О застое в делах…
– Вот как? – откликнулась Джиллиан без всякого интереса, принявшись за мытье тарелки.
Грегори сложил руки и задумался над тем, как ему продолжить. Спина Джиллиан напряглась, словно она почувствовала, что он наблюдает за ней. А так как ее дела пошли плохо из-за вмешательства Би-би-си, ему не хотелось прямо говорить ей, что он сам работает на эту студию и готовит для нее серию передач. Возможно, Джиллиан вдоволь навидалась разных киношников и телевизионщиков, которые побывали здесь за время истерии по поводу кругов на полях. Они, наверное, расхаживали по ее дому, грохоча своим громоздким оборудованием, слишком громко болтая за завтраком на кухне, а по вечерам возвращались в стельку пьяными из паба.
Вряд ли на нее произведет благоприятное впечатление факт его сотрудничества с телевидением, даже напротив – он может вызвать откровенную враждебность, а ведь ему нужно все-таки где-то переночевать сегодня. Наверное, не следует также рассказывать Джиллиан и о том, что он антрополог. Ему либо придется всю ночь объяснять ей, что это такое, либо подобное признание просто-напросто вызовет массу неприятных ассоциаций с назойливыми интеллектуалами, коих здесь скорее всего бывало множество.
– А никому из жителей деревни не приходило в голову, – продолжал Грегори, – подыскать или изобрести хорошую приманку для туристов? – Он снова улыбнулся своей знаменитой улыбкой эльфа в надежде, что хозяйка обернется. – Развернуть что-нибудь этакое…
Джиллиан действительно обернулась и взглянула на него.
– Почему бы, – решимость Грегори нарастала, – не устроить ночную вылазку и самим не организовать несколько кругов на полях? Это вернет туристов.
Вначале Джиллиан удивленно и растерянно смотрела на своего гостя, а затем начала смеяться. Смех у нее оказался приятный, мелодичный. Грегори откинулся на спинку кресла, а Джиллиан продолжала смеяться, прижав руку к груди.
– Ну-ну, – обрушился на нее Грегори с шутливым укором, – только не говорите мне, что вам никогда ничего подобного не приходило в голову.
Джиллиан пожала все еще вздрагивающими от смеха плечами и покраснела. Затем поднесла руку ко рту и взглянула на гостя. Грегори улыбнулся. Впервые за все время он дождался от нее совершенно искренней реакции.
– Ну, – проговорила Джиллиан, еще не отдышавшись от приступа смеха. – Вы закончили? Может быть, мы выпьем чаю в гостиной?
Среди каминного тепла и уюта она, как показалось Грегори, снова замкнулась. Джиллиан поставила поднос с чайными чашками на черный сундук и устроилась в кресле. Она предоставила Грегори разливать чай, так, словно он прислуживал ей. Приняла у него из рук чашку и снова откинулась на спинку кресла. Наступила долгая пауза, в течение которой они просто молча пили чай. Грегори не терпелось начать разговор, однако он решил выдержать эту неловкую паузу и дождаться, пока молчание покажется невыносимым самой Джиллиан и она заговорит – старый учительский трюк.
Впрочем, заговорив, она задала ему простой и естественный вопрос – о его семье в Штатах. Потом вновь в молчании сосредоточилась на созерцании своей чашки. Мгновение спустя Джиллиан задала вопрос о его профессии; тот факт, что он работает университетским преподавателем, заинтересовал ее несколько больше.
– И что же вы преподаете? – спросила она, на мгновение оторвав глаза от чашки и взглянув на Грегори.
– Антропологию.
– Ах вот как?
– По сути, в этом-то и состоит интересное совпадение, – заметил Грегори, решив, что ему представился единственный шанс хоть что-то нз нее вытянуть. – Примерно год назад я организовал у себя в университете конференцию, посвященную обстоятельствам гибели капитана Кука.
Он остановился, чтобы посмотреть, как она реагирует на его рассказ. В глазах Джиллиан появилось какое-то усталое, сонное выражение.
– Это тот знаменитый моряк?
– Да-да, путешественник и исследователь. – Грегори снова сделал паузу. – Видите ли, существует теория, что обитатели Гавайских островов убили его потому, что визит Кука на их остров совпал с местным празднеством Макахики.
– Очень интересно, – заметила Джиллиан, с трудом подавляя зевоту.
– Начало празднования Макахики, – продолжал Грегори, внимательно наблюдая за хозяйкой, – было приурочено к появлению на горизонте примерно в это же время года звездного скопления, известного под названием «Плеяды». – Грегори сделал многозначительную паузу. – Которых также иногда называют «Семь сестер».
Джиллиан изумленно воззрилась на него и заморгала.
– Вот у меня и возник вопрос, не существует ли какого-либо соответствия между гавайским празднеством и «Семью сестрами» здесь, в Силбери.
Он сделал глоток чая и взглянул на нее поверх чашки. Джиллиан вздохнула и отвернулась с таким видом, словно размышляет над его словами.
– О нет, вряд ли, – произнесла она наконец, рассеянно подергивая выбившуюся нитку на подлокотнике кресла. – Думаю, никто из местных никогда на Гавайях не бывал.
– Я вовсе не это имел в виду, – ответил Грегори, улыбнувшись. – Я не хотел сказать, что между названными двумя явлениями существует причинно-следственная связь, я подразумевал наличие некоего метафорического параллелизма… – Он вновь замолчал. В выражении лица Джиллиан появилось легкое раздражение. – Вы читали «Золотую ветвь»?
– Кажется, нет, – ответила она. – Интересная книга?
Взгляд Джиллиан стал туповато-коровьим, и Грегори понял, что, будь в комнате часы, она уже стала бы бросать на них многозначительные взгляды. Он не ответил на ее вопрос, так как понял: ответ будет ей абсолютно неинтересен. И тогда Грегори решил пойти напролом.
– Когда я сегодня был в вашем пабе, я видел на стене несколько фотографий…
– А-а, – протянула Джиллиан, и он почувствовал, что она немного напряглась. – Старинное барахло.
– Примерно то же самое мне сказал и бармен.
– Вот как?
– Да-да, что-то примерно в том же роде.
– Ну что ж, парень он нахальный. – Она уставилась на свою чашку. – Его счастье, что ему самому не приходилось позировать для таких фотографий.
Грегори пристально взглянул на свою хозяйку, но та старательно избегала его взгляда. Тогда он решил сделать еще один рискованный шаг.
– А мужа вашего на этих фотографиях, случайно, нет?
Джиллиан, широко открыв глаза, бросила на него быстрый испуганный взгляд.
– Ну, скажем, в качестве почетного гостя?
Грегори попытался, как мог, смягчить смысл своего высказывания и при этом намекнуть на то, не был ли ее супруг в числе обнаженных разрисованных людей на фотографиях со стены паба «Семь сестер».
К его глубочайшему разочарованию, глаза Джиллиан наполнились слезами, а в губах появилось то характерное напряжение, которое свидетельствует о большом усилии не выдать свои чувства. Грегори выругался про себя. Больше он явно ничего от нее не добьется.
– Извините. – Он поставил чашку, передвинулся на самый край дивана, протянул руку и положил ее на запястье Джиллиан. – Я не хотел…
– Самая последняя фотография моего Дэвида, – дрожащим голосом произнесла она. – И она висит на стене чертова паба.
– Мне очень, очень жаль, – повторил Грегори, сжимая ей руку. – Не стоило заводить разговор на эту тему, о вещах, которые меня не касаются.
– Нет-нет, ничего страшного, – сказала Джиллиан, протягивая ему чашку и вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Вы не виноваты.
Грегори хотел было возразить что-то насчет собственной вины, однако она уже тактично высвободила руку и встала, зевнув и слегка потягиваясь.
– Ладно, время уже позднее, вы, наверное, устали. – Она слабо улыбнулась. – Позвольте я провожу вас в вашу комнату.
Грегори взглянул на нее, приоткрыв от удивления рот. Даже не глядя на часы, он знал, что сейчас вряд ли намного больше семи. Однако если он хочет проводить настоящие полевые исследования, придется привыкнуть ложиться одновременно с местными жителями. Грегори встал и проследовал за Джиллиан в коридор, на мгновение остановившись у двери на его противоположной стороне. Женщина выразительно взглянула на него.
– Это моя спальня, – быстро произнесла она. – Ваша – наверху.
Грегори открыл было рот, чтобы высказать свое удивление по поводу того, что она спит в практически пустой комнате, без каких-либо фотографий и таких привычных в спальнях безделушек, но Джиллиан уже шла по лестнице наверх, мягко ступая на мыски комнатных туфель и покачивая бедрами.
– Гм… Джиллиан.
Грегори остановился на первой ступеньке лестницы.
Она тоже остановилась, положив руку на перила, и обернулась. Лицо ее было скрыто тенью от верхнего пролета лестницы.
– Можно мне воспользоваться вашим телефоном перед тем, как лечь спать? Мне нужно позвонить своей хозяйке в Солсбери. Она будет беспокоиться по поводу моего отсутствия.
Джиллиан сделала какой-то неестественно резкий вдох.
– Боюсь, у меня нет телефона.
– А…
– Даже если бы он у меня и был, я бы не хотела, чтобы вы звонили. – Джиллиан спустилась на несколько ступенек, и ее лицо снова попало в полосу света. Глаза женщины были совершенно сухи, в них не оставалось ни малейших свидетельств того, что всего за несколько минут назад она плакала. – Дело в том, что у меня нет лицензии, и я могу…
– Ну конечно, конечно, – откликнулся Грегори, замахав руками, – это не так уж и важно.
– Департамент налогов, знаете ли…
– Да, я все понимаю, можете забыть о моей просьбе. Джиллиан быстро кивнула – все точки над «i» расставлены – и вновь стала подниматься по лестнице. Грегори послушно следовал за ней.
– Мне просто не хотелось ее волновать, – объяснил он.
На самом верху лестницы Джиллиан остановилась и слегка повернулась к Грегори, так что он смог разглядеть в полутьме только изгиб ее щеки.
– Достаточно будет продемонстрировать ей свое обаяние, – сказала она, – когда вернетесь.
Когда он тоже поднялся наверх, Джиллиан приоткрыла дверь в темную комнатку и мрачно-торжественным тоном произнесла: «Туалет…» Затем повернулась и прошла мимо Грегори в спальню, расположенную в самом углу. Там, освещенная такой же голой желтоватой лампочкой, размещалась еще одна старая железная кровать, застеленная большим голубым пуховым одеялом, рядом стоял деревянный прикроватный столик, а у окна – кресло. На окне висела выцветшая синяя штора.
– Боюсь, эта комната не отапливается, – Джиллиан приподняла край одеяла на кровати, – но я могу принести еще плед.
Грегори подошел к кровати, потрогал верхнее одеяло и обнаружил под ним еще пару.
– Не беспокойтесь, мне нравится спать в холодной комнате.
– Что ж, тогда все хорошо.
Джиллиан кивнула, удовлетворенная его сговорчивостью, затем еще раз окинула комнату оценивающим взглядом.
– Джиллиан, – произнес Грегори, стараясь, чтобы голос звучал возможно более участливо. – Мне очень жаль, что я…
Она отмахнулась, не дав ему закончить, обошла вокруг кровати и направилась к двери. На пороге остановилась и промолвила, не глядя на него:
– Надеюсь, вас не угнетает тишина. У нас здесь очень тихо. Грегори сел на кровать, и ее пружины жалобно застонали.
Он положил руки на колени и сказал:
– Тишина – как раз то, что мне сейчас необходимо.
– Тогда спокойной ночи.
Джиллиан закрыла за собой дверь, и Грегори услышал, как скрипят у нее под ногами половицы в коридоре.
Она оглядела его с ног до головы.
– Да, вы действительно страшно высокий, но мне кажется, я смогу что-нибудь придумать.
– Если вас не затруднит.
– Какие могут быть затруднения, – решительно заявила женщина и в одних чулках зашлепала во внутренние помещения дома.
Она прошла по узкому коридору, начала подниматься по лестнице, потом наклонилась над перилами и улыбнулась.
– Между прочим, меня зовут Джиллиан.
– Грегори, – откликнулся он. – Большое вам спасибо, что так сразу согласились меня приютить.
Она улыбнулась:
– Да ерунда, Грегори, – и стала легко подниматься по лестнице.
Он ждал, стоя на пороге кладовой, и краем глаза заглядывал в кухню. Очень старомодная: с трубами, идущими прямо по стенам, небольшой газовой плитой, старым жестяным баком для горячей воды над раковиной. Но при этом чистая и содержится в идеальном порядке. Квадратный стол застелен яркой скатертью в цветочек, полки заставлены стеклянными банками с домашними заготовками. Грегори вдруг подумал, что в доме довольно холодно, ненамного теплее, чем на улице. И тут он снова услышал на лестнице шаги и повернулся в сторону входной двери, сделав вид, что выглядывает во двор.
– Свитер вам, наверное, снимать не следует, – сказала Джиллиан, протягивая ему шерстяные брюки, очень похожие на те, что были на ней самой. – У меня здесь нет центрального отопления, а пока я растоплю камин в гостиной…
– Спасибо.
Она вновь проследовала по коридору, а Грегори наблюдал за ней, за ее быстрыми уверенными движениями, за тем, как в такт им покачиваются ее длинные волосы. Толстый свитер и широченные штаны перехвачены на поясе ремнем.
Грегори переоделся в шерстяные брюки, они оказались ему немного широковаты в талии и даже по длине чуть-чуть великоваты. На один стул он повесил брюки, на другой, подальше от печи, – кожаную куртку. Затем последовал за Джиллиан по коридору. Приходилось постоянно наклонять голову, чтобы не задеть за что-нибудь, пока он наконец не вошел в гостиную. Хозяйка уже сидела на полу на выцветшем ковре перед маленьким камином и голыми руками загружала в него уголь.
– Извините за беспорядок, – сказала она. – Давно у меня не было постояльцев.
– О, ну что вы! – воскликнул Грегори, взмахнув рукой.
Гостиная, как и кухня, производила впечатление старомодности и удивительного уюта. В желтоватом свете торшера Грегори разглядел мягкое кресло округлой формы с сильно потертой обивкой на сиденье, диван с салфетками на подлокотниках в тех местах, где проплешины были особенно заметны. В той части комнаты, где предполагался кофейный столик, стоял низенький черный сундучок. Единственным исключением из общего ощущения чистоты и аккуратности была грязная чашка с блюдцем и стопка давнишних иллюстрированных журналов в глянцевых обложках.
Джиллиан встала с пола, стараясь случайно не коснуться себя испачканными углем ладонями. Грегори обратил внимание на то, что руки у нее маленькие, тыльная сторона красная и загрубевшая от физической работы на открытом воздухе.
– Ну вот, – сказала она, оглядывая комнату. – Скоро согреется. Чувствуйте себя как дома. Здесь есть журналы, а в комнате по ту строну коридора – кое-какие книги.
– Не беспокойтесь, все в порядке, – ответил Грегори. Джиллиан наклонила голову.
– Ну конечно, все в порядке, – повторила она и быстро добавила: – Отдельной столовой у меня, к сожалению, нет, поэтому вам придется поужинать на кухне.
– Это меня вполне устроит.
– Вот и прекрасно. Тогда я займусь едой.
Она прошла мимо него в коридор. Грегори повернулся и слегка коснулся ее руки.
– Джиллиан… э…
Женщина едва заметно вздрогнула и инстинктивно прижала руки к телу.
– Я ничем не хотел бы нарушить заведенный у вас порядок, и если вы собирались ужинать…
– Ну что вы! – воскликнула она с жаром. – Я поужинаю с вами, если не возражаете.
– Превосходно, – ответил Грегори и улыбнулся. – Я же помог перенести вашего козла. Так что мы не совсем чужие друг другу.
– Совершенно верно, – ответила Джиллиан, отворачиваясь. Ему показалось, что она покраснела. – Я буду готовить, поэтому не обращайте внимания на мою суету.
Грегори вошел в гостиную, засунув руки в глубокие карманы шерстяных брюк. Он бросил взгляд на свои ноги. Брюки были длинноваты даже для него, и во время ходьбы Грегори наступал на края штанин. Он сел и стал листать журналы: «Радио таймс», журнал для женщин, номер «Кантри лайф» двухлетней давности. Почувствовав жар, исходящий от камина, Грегори встал и поворошил в нем угли кочергой. Затем огляделся вокруг и задумался, смог ли бы он наслаждаться лицезрением выцветших обоев в цветочек в течение шести месяцев и в конце концов не сойти с ума. Нет, лучше уж жить в глинобитной хижине.
Из кухни слышался звук бегущей воды, звон переставляемой посуды, женский голос по радио сообщал последние известия. Грегори вышел в коридор, однако смог разглядеть только край стола и дверь в кладовую. Джиллиан оказалась гораздо более милой, чем думалось поначалу. Вполне возможно, что удастся разговорить ее и выудить интересные сведения о сельских традициях. Грегори решил было прямо сейчас пойти к ней на кухню под предлогом желания послушать радио, но потом передумал: не стоит слишком торопить события. Нужно попытаться разговорить ее самым естественным образом – за ужином.
Поэтому вместо того, чтобы идти на кухню, он направился в комнату, расположенную на противоположной стороне коридора, где, по словам хозяйки, можно было найти какие-то книги. Грегори вошел в темное помещение, споткнувшись вначале о половик, а затем зацепившись за край кровати. В конце концов ему все-таки удалось отыскать настольную лампу и включить ее.
Это явно была комната для гостей, так как в ней сразу же ощущалась полная обезличенность, словно там давно никто не жил. Грегори увидел металлическую кровать, небольшой столик, кресло и платяной шкаф. Рядом с дверью стоял маленький самодельный книжный шкаф, забитый потрепанными книгами в мягких обложках: любовными романами, парой изданий «пингвиновской» классики, какими-то историческими повествованиями. Собрание завершалось старенькой Библией. На самом верху шкафа лежало несколько аккуратно сложенных выпусков «Исследований о кругах», что его, впрочем, нисколько не удивило.
Грегори выключил свет, взял с собой в гостиную пару журналов и уселся на диван возле торшера.
Журналы оказались значительно менее увлекательными, чем он надеялся: каждая статья начиналась со скучнейшей смеси псевдонаучного жаргона с почти откровенными выдумками. Все они были полны совершенно неубедительных рассуждений об уровнях ионизирующего и гамма-излучения. Лишь в самом конце последнего из номеров Грегори отыскал нечто более увлекательное – статью о печали, которую испытывает Мать-Земля из-за неспособности человечества проявлять истинную заботу о планете. Автор статьи подписался Гренн. Это оказалась женщина, руководительница загадочного учреждения под названием «Институт друидических исследований» в Милтон-Кейнс.
Статья была достаточно идиотской, чтобы в течение какого-то времени удерживать интерес Грегори, по крайней мере до тех пор, пока его окончательно не отвлек запах вареной картошки и жареной колбасы. Он услышал, что хозяйка выключила радио, встал и зашлепал в кухню, прихватив с собой журнал.
На скатерти в цветочках стояло два прибора. Джиллиан пристроилась у плиты, закатав рукава свитера, и шевелила вилкой две колбаски, жарившиеся на сковороде.
– Ах да, я ведь и не спросила? – воскликнула она. – Вы, случайно, не вегетарианец?
Грегори отрицательно покачал головой.
– Аромат потрясающий. Не против, если я присоединюсь?
– Конечно, входите! – ответила Джиллиан, широко улыбнувшись. – Они уже почти готовы. Можете вымыть руки прямо здесь, в раковине.
Вода оказалась просто ледяной, и у Грегори сразу же занемели пальцы. Он перехватил взгляд хозяйки, брошенный на журнал, который он положил на стол, и теперь без всякого сомнения убедился, что при взгляде на нее Джиллиан краснеет.
– Вы?… – начал он, не столько вытирая, сколько растирая руки полотенцем, чтобы возвратить им чувствительность. – Вы?… – начал он снова, поняв, что его нерешительность вызвана бестактностью вопроса, который он собирался задать – что-то вроде «Неужели вы верите в подобную ерунду? Вы что, тоже с приветом?»
– Круги? – спросила Джиллиан, произнеся это слово както напевно, и сердце Грегори заныло – интонация напомнила ему о Фионе. Женщина сморщила нос. – Признаюсь, вначале я была немного заинтригована. Ноя держу их, – и она поворотом плеч указала в сторону журнала, – только для приезжающих. Вы предпочитаете пюре?
Она поставила на стол две тарелки с колбасой, картошкой и морковью и после секундного колебания уселась сама не лицом к нему, а боком. Несколько мгновений они ели в полном молчании, и Грегори обнаружил, что не на шутку проголодался. Джиллиан, слегка наморщив лоб, наблюдала за тем, как он ест.
– Ну и как вы нашли наш курган? Грегори сделал глоток и сказал:
– Повернул налево у круга на поле и нашел.
– Простите? – Джиллиан недоуменно уставилась на него, потом до нее дошло, что он шутит, и она улыбнулась. – Ах вот оно что.
– Извините.
– Да ничего. Ведь большую часть времени я одна. Я не привыкла к шуткам.
Грегори чуть было не сказал, что знает массу интересных анекдотов, и среди них есть анекдоте мужчине, прыгающем на люке, но вместо этого бросил взгляд на журнал, лежащий на столе, и сказал:
– А курган – довольно интригующее место.
– Вот как? Почему же?
– Ну, потому… потому, что я обнаружил… – Он сделал паузу, и Джиллиан взглянула на него, вопросительно изогнув брови. – Ну, скажем, я обнаружил, чем там люди занимаются по ночам.
– В самом деле?
– Подростки, когда у них начинается гормональный взрыв и когда им некуда пойти…
– Ах да. – Она улыбнулась, скромно опустив глаза и глядя на тарелку. – Конечно. Какая же я глупая. Вы хотите сказать, что они там обжимаются.
– Простите?
– Обжимаются, – повторила Джиллиан, произнеся слово с особым ударением, и отвернулась, видимо, задумавшись над тем, как ему повежливей объяснить его смысл.
– О да, обжимаются! – воскликнул Грегори как-то уж слишком громко. – Обжимаются, именно это я и имел в виду.
Оба улыбнулись: Джиллиан – глядя в свою тарелку, Грегори – на журнал.
– Извините, похоже, я вас смутил, – произнес он.
Она бросила на него быстрый взгляд:
– Да бросьте, я же фермерская дочка. Я видела такое, что вам и не снилось.
– В самом деле? – отозвался Грегори, почувствовав, что настал благоприятный момент сменить тему разговора. – Тот мужчина на тракторе – ваш муж?
Джиллиан застыла, держа нож и вилку над тарелкой.
– На тракторе?
– Тот мужчина, которого я пропустил в ворота. Как раз перед тем, как помог вам справиться с козлом.
Она наколола на вилку последний кусок колбасы и ответила:
– Ах нет…
– А… – протянул Грегори, и тут ему в голову пришла крайне неприятная мысль о том, что его милый ужин с очаровательной фермершей в любой момент может быть прерван возвращением домой одного из тех шумных неряшливых мужиков с прицепа.
Того Кучерявого, к примеру, этакого Стэнли Ковальского из Уилтшира, который будет стоять полуобнаженный у кухонной раковины и намыливать себе подмышки.
– Тот на тракторе – это Билл, – промолвила Джиллиан. – У него дом дальше по дороге. Я живу здесь, но земля принадлежит ему. Собственно, я как бы вдова фермера. Наверное, мне следовало вам раньше сказать.
– Извините. – Слава богу, подумал Грегори. – Мне не стоило лезть не в свое дело.
– Ничего. Моего мужа нет со мной уже три года.
– Мне очень жаль. Он…
– Его нет со мной… – Джиллиан задумчиво взирала на кусок колбасы. – Я теперь совсем одна. И уже к этому привыкла.
Какое-то время они ели молча. Каждый практически уже завершал свою трапезу. Вдруг Грегори пришло в голову, что на нем, наверное, брюки ее покойного мужа, но он тут же постарался отогнать неприятную мысль. Джиллиан отложила в сторону нож и вилку и промокнула губы салфеткой.
– Видите ли, – сказала она, – после того я продала всю землю за исключением небольшого клочка вокруг самого дома. И пока я решала, что мне делать дальше, начались все те дела с кругами, и меня атаковали десятки людей с просьбой, нельзя ли им разбить палатку в моем саду. – Она вопросительно взглянула на Грегори, словно сомневаясь в том, что он ее правильно поймет. – Вы посчитаете меня корыстной, но я поняла, что смогу неплохо заработать прямо здесь, вот на таких вещах.
И она распростерла руки, словно хотела его обнять.
Грегори удивленно изогнул брови, не совсем понимая смысл ce жеста.
– Предоставляя ночлег путникам, – объяснила она.
– Ах да…
– Это давало неплохой доход в течение некоторого времени, – продолжила Джиллиан. – Мне даже приходилось порой отказывать людям из-за нехватки места. А потом по Би-би-си сообщили, что все наши чудеса – фальшивка.
– Дело рук двух молокососов из Суиндона, – сказал Грегори, смакуя словечко «молокососы».
– Да, именно, именно. – Джиллиан опустила подбородок и улыбнулась. Ей явно все больше нравилась их беседа. – Дела, конечно, пошли значительно хуже. Сюда перестали приезжать. За исключением уже совсем конченых придурков. А им не нужен приличный ночлег, они просто раздеваются и ложатся спать посреди чистого поля.
Грегори улыбнулся, а Джиллиан встала и отнесла свою тарелку в раковину.
– Женщина из сувенирной лавки сказала мне то же самое, – произнес Грегори, поднося салфетку к губам. – О застое в делах…
– Вот как? – откликнулась Джиллиан без всякого интереса, принявшись за мытье тарелки.
Грегори сложил руки и задумался над тем, как ему продолжить. Спина Джиллиан напряглась, словно она почувствовала, что он наблюдает за ней. А так как ее дела пошли плохо из-за вмешательства Би-би-си, ему не хотелось прямо говорить ей, что он сам работает на эту студию и готовит для нее серию передач. Возможно, Джиллиан вдоволь навидалась разных киношников и телевизионщиков, которые побывали здесь за время истерии по поводу кругов на полях. Они, наверное, расхаживали по ее дому, грохоча своим громоздким оборудованием, слишком громко болтая за завтраком на кухне, а по вечерам возвращались в стельку пьяными из паба.
Вряд ли на нее произведет благоприятное впечатление факт его сотрудничества с телевидением, даже напротив – он может вызвать откровенную враждебность, а ведь ему нужно все-таки где-то переночевать сегодня. Наверное, не следует также рассказывать Джиллиан и о том, что он антрополог. Ему либо придется всю ночь объяснять ей, что это такое, либо подобное признание просто-напросто вызовет массу неприятных ассоциаций с назойливыми интеллектуалами, коих здесь скорее всего бывало множество.
– А никому из жителей деревни не приходило в голову, – продолжал Грегори, – подыскать или изобрести хорошую приманку для туристов? – Он снова улыбнулся своей знаменитой улыбкой эльфа в надежде, что хозяйка обернется. – Развернуть что-нибудь этакое…
Джиллиан действительно обернулась и взглянула на него.
– Почему бы, – решимость Грегори нарастала, – не устроить ночную вылазку и самим не организовать несколько кругов на полях? Это вернет туристов.
Вначале Джиллиан удивленно и растерянно смотрела на своего гостя, а затем начала смеяться. Смех у нее оказался приятный, мелодичный. Грегори откинулся на спинку кресла, а Джиллиан продолжала смеяться, прижав руку к груди.
– Ну-ну, – обрушился на нее Грегори с шутливым укором, – только не говорите мне, что вам никогда ничего подобного не приходило в голову.
Джиллиан пожала все еще вздрагивающими от смеха плечами и покраснела. Затем поднесла руку ко рту и взглянула на гостя. Грегори улыбнулся. Впервые за все время он дождался от нее совершенно искренней реакции.
– Ну, – проговорила Джиллиан, еще не отдышавшись от приступа смеха. – Вы закончили? Может быть, мы выпьем чаю в гостиной?
Среди каминного тепла и уюта она, как показалось Грегори, снова замкнулась. Джиллиан поставила поднос с чайными чашками на черный сундук и устроилась в кресле. Она предоставила Грегори разливать чай, так, словно он прислуживал ей. Приняла у него из рук чашку и снова откинулась на спинку кресла. Наступила долгая пауза, в течение которой они просто молча пили чай. Грегори не терпелось начать разговор, однако он решил выдержать эту неловкую паузу и дождаться, пока молчание покажется невыносимым самой Джиллиан и она заговорит – старый учительский трюк.
Впрочем, заговорив, она задала ему простой и естественный вопрос – о его семье в Штатах. Потом вновь в молчании сосредоточилась на созерцании своей чашки. Мгновение спустя Джиллиан задала вопрос о его профессии; тот факт, что он работает университетским преподавателем, заинтересовал ее несколько больше.
– И что же вы преподаете? – спросила она, на мгновение оторвав глаза от чашки и взглянув на Грегори.
– Антропологию.
– Ах вот как?
– По сути, в этом-то и состоит интересное совпадение, – заметил Грегори, решив, что ему представился единственный шанс хоть что-то нз нее вытянуть. – Примерно год назад я организовал у себя в университете конференцию, посвященную обстоятельствам гибели капитана Кука.
Он остановился, чтобы посмотреть, как она реагирует на его рассказ. В глазах Джиллиан появилось какое-то усталое, сонное выражение.
– Это тот знаменитый моряк?
– Да-да, путешественник и исследователь. – Грегори снова сделал паузу. – Видите ли, существует теория, что обитатели Гавайских островов убили его потому, что визит Кука на их остров совпал с местным празднеством Макахики.
– Очень интересно, – заметила Джиллиан, с трудом подавляя зевоту.
– Начало празднования Макахики, – продолжал Грегори, внимательно наблюдая за хозяйкой, – было приурочено к появлению на горизонте примерно в это же время года звездного скопления, известного под названием «Плеяды». – Грегори сделал многозначительную паузу. – Которых также иногда называют «Семь сестер».
Джиллиан изумленно воззрилась на него и заморгала.
– Вот у меня и возник вопрос, не существует ли какого-либо соответствия между гавайским празднеством и «Семью сестрами» здесь, в Силбери.
Он сделал глоток чая и взглянул на нее поверх чашки. Джиллиан вздохнула и отвернулась с таким видом, словно размышляет над его словами.
– О нет, вряд ли, – произнесла она наконец, рассеянно подергивая выбившуюся нитку на подлокотнике кресла. – Думаю, никто из местных никогда на Гавайях не бывал.
– Я вовсе не это имел в виду, – ответил Грегори, улыбнувшись. – Я не хотел сказать, что между названными двумя явлениями существует причинно-следственная связь, я подразумевал наличие некоего метафорического параллелизма… – Он вновь замолчал. В выражении лица Джиллиан появилось легкое раздражение. – Вы читали «Золотую ветвь»?
– Кажется, нет, – ответила она. – Интересная книга?
Взгляд Джиллиан стал туповато-коровьим, и Грегори понял, что, будь в комнате часы, она уже стала бы бросать на них многозначительные взгляды. Он не ответил на ее вопрос, так как понял: ответ будет ей абсолютно неинтересен. И тогда Грегори решил пойти напролом.
– Когда я сегодня был в вашем пабе, я видел на стене несколько фотографий…
– А-а, – протянула Джиллиан, и он почувствовал, что она немного напряглась. – Старинное барахло.
– Примерно то же самое мне сказал и бармен.
– Вот как?
– Да-да, что-то примерно в том же роде.
– Ну что ж, парень он нахальный. – Она уставилась на свою чашку. – Его счастье, что ему самому не приходилось позировать для таких фотографий.
Грегори пристально взглянул на свою хозяйку, но та старательно избегала его взгляда. Тогда он решил сделать еще один рискованный шаг.
– А мужа вашего на этих фотографиях, случайно, нет?
Джиллиан, широко открыв глаза, бросила на него быстрый испуганный взгляд.
– Ну, скажем, в качестве почетного гостя?
Грегори попытался, как мог, смягчить смысл своего высказывания и при этом намекнуть на то, не был ли ее супруг в числе обнаженных разрисованных людей на фотографиях со стены паба «Семь сестер».
К его глубочайшему разочарованию, глаза Джиллиан наполнились слезами, а в губах появилось то характерное напряжение, которое свидетельствует о большом усилии не выдать свои чувства. Грегори выругался про себя. Больше он явно ничего от нее не добьется.
– Извините. – Он поставил чашку, передвинулся на самый край дивана, протянул руку и положил ее на запястье Джиллиан. – Я не хотел…
– Самая последняя фотография моего Дэвида, – дрожащим голосом произнесла она. – И она висит на стене чертова паба.
– Мне очень, очень жаль, – повторил Грегори, сжимая ей руку. – Не стоило заводить разговор на эту тему, о вещах, которые меня не касаются.
– Нет-нет, ничего страшного, – сказала Джиллиан, протягивая ему чашку и вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Вы не виноваты.
Грегори хотел было возразить что-то насчет собственной вины, однако она уже тактично высвободила руку и встала, зевнув и слегка потягиваясь.
– Ладно, время уже позднее, вы, наверное, устали. – Она слабо улыбнулась. – Позвольте я провожу вас в вашу комнату.
Грегори взглянул на нее, приоткрыв от удивления рот. Даже не глядя на часы, он знал, что сейчас вряд ли намного больше семи. Однако если он хочет проводить настоящие полевые исследования, придется привыкнуть ложиться одновременно с местными жителями. Грегори встал и проследовал за Джиллиан в коридор, на мгновение остановившись у двери на его противоположной стороне. Женщина выразительно взглянула на него.
– Это моя спальня, – быстро произнесла она. – Ваша – наверху.
Грегори открыл было рот, чтобы высказать свое удивление по поводу того, что она спит в практически пустой комнате, без каких-либо фотографий и таких привычных в спальнях безделушек, но Джиллиан уже шла по лестнице наверх, мягко ступая на мыски комнатных туфель и покачивая бедрами.
– Гм… Джиллиан.
Грегори остановился на первой ступеньке лестницы.
Она тоже остановилась, положив руку на перила, и обернулась. Лицо ее было скрыто тенью от верхнего пролета лестницы.
– Можно мне воспользоваться вашим телефоном перед тем, как лечь спать? Мне нужно позвонить своей хозяйке в Солсбери. Она будет беспокоиться по поводу моего отсутствия.
Джиллиан сделала какой-то неестественно резкий вдох.
– Боюсь, у меня нет телефона.
– А…
– Даже если бы он у меня и был, я бы не хотела, чтобы вы звонили. – Джиллиан спустилась на несколько ступенек, и ее лицо снова попало в полосу света. Глаза женщины были совершенно сухи, в них не оставалось ни малейших свидетельств того, что всего за несколько минут назад она плакала. – Дело в том, что у меня нет лицензии, и я могу…
– Ну конечно, конечно, – откликнулся Грегори, замахав руками, – это не так уж и важно.
– Департамент налогов, знаете ли…
– Да, я все понимаю, можете забыть о моей просьбе. Джиллиан быстро кивнула – все точки над «i» расставлены – и вновь стала подниматься по лестнице. Грегори послушно следовал за ней.
– Мне просто не хотелось ее волновать, – объяснил он.
На самом верху лестницы Джиллиан остановилась и слегка повернулась к Грегори, так что он смог разглядеть в полутьме только изгиб ее щеки.
– Достаточно будет продемонстрировать ей свое обаяние, – сказала она, – когда вернетесь.
Когда он тоже поднялся наверх, Джиллиан приоткрыла дверь в темную комнатку и мрачно-торжественным тоном произнесла: «Туалет…» Затем повернулась и прошла мимо Грегори в спальню, расположенную в самом углу. Там, освещенная такой же голой желтоватой лампочкой, размещалась еще одна старая железная кровать, застеленная большим голубым пуховым одеялом, рядом стоял деревянный прикроватный столик, а у окна – кресло. На окне висела выцветшая синяя штора.
– Боюсь, эта комната не отапливается, – Джиллиан приподняла край одеяла на кровати, – но я могу принести еще плед.
Грегори подошел к кровати, потрогал верхнее одеяло и обнаружил под ним еще пару.
– Не беспокойтесь, мне нравится спать в холодной комнате.
– Что ж, тогда все хорошо.
Джиллиан кивнула, удовлетворенная его сговорчивостью, затем еще раз окинула комнату оценивающим взглядом.
– Джиллиан, – произнес Грегори, стараясь, чтобы голос звучал возможно более участливо. – Мне очень жаль, что я…
Она отмахнулась, не дав ему закончить, обошла вокруг кровати и направилась к двери. На пороге остановилась и промолвила, не глядя на него:
– Надеюсь, вас не угнетает тишина. У нас здесь очень тихо. Грегори сел на кровать, и ее пружины жалобно застонали.
Он положил руки на колени и сказал:
– Тишина – как раз то, что мне сейчас необходимо.
– Тогда спокойной ночи.
Джиллиан закрыла за собой дверь, и Грегори услышал, как скрипят у нее под ногами половицы в коридоре.