Хайсмит Патриция. Сочинитель убийств

   Хилл взглянул на часы и поморщился.
   – Придется ждать несколько часов, пока Тилбери будет в состоянии говорить что-либо. Мистер Бартлеби, вы можете остаться на ночь в Лондоне? Вы нам понадобитесь, если Тилбери все же придет в себя. А если хотите, можете вернуться домой и приехать завтра утром.
   – Нет, я останусь в Лондоне, – сказал Сидней.
   – Вы сможете позвонить нам завтра от девяти до десяти утра?
   – Хорошо.
   Сидней попрощался с полицейскими и вышел.
   Женщины, которая видела его на лестнице, уже не было, но оба мужчины в штатском еще стояли у двери.
   – Ну как он? Жив? – спросил один.
   Они уже слышали, что Тилбери проглотил пилюли.
   – Да, жив, – ответил Сидней, и его слова тут же стали известны всем собравшимся в вестибюле.
   Сидней вошел в первую же телефонную будку по дороге и позвонил Инес и Карпи. Он вспомнил о них не потому, что не хотел оставаться один – просто хотел видеть именно их.
   – Сидней, милый, – закричала Инес, как всегда, нараспев, – вы в Лондоне?
   Она сообщила ему, что они одни дома и с радостью повидаются с ним.
   Инес слукавила, сказав, что они одни, потому что когда Сидней подъехал к их дому на такси и выбрался из машины на стоянке, за углом, он увидел, как в этот момент из подъезда, опустив голову, выходит Алекс Полк-Фарадейс. Алекс явно видел Сиднея, когда тот проезжал мимо подъезда, но не захотел столкнуться с ним лицом к лицу.
   – Сидней, милый, заходите! – Воскликнула Инес, показавшись в дверях.
   Молодые женщины встретили его поцелуями и словами соболезнования по поводу смерти Алисии. Они налили ему виски, которое Карпи только что купила для него в лавке внизу. Затем начались расспросы: – Видел ли он Тилбери? Что делает теперь полиция?
   – Я видел его только что, – отвечал Сидней. – Он принял очень большую дозу снотворного, и сейчас его увезли в госпиталь.
   – Как? – спросила Карпи.
   – Я готова биться об заклад, что это он столкнул ее, этот мерзавец! – сказала Инес. – Вы согласны, Сидней?
   – Я не знаю, – ответил он.
   – Вы говорите доза, которую он принял, смертельная? – спросила Карпи.
   – Этого я тем более не знаю.
   – Никто ничего не знает, кроме того, что он унес с виллы все свои вещи, – возмущенно говорила Инес. – Тилбери избавился и от сумочки Алисии. Ее никто не нашел. Его вина бесспорна, и ничего удивительного, что он попытался покончить с собой.
   Сидней чувствовал озноб, и даже виски не могло согреть его. Карпи вновь наполнила ему бокал почти до краев.
   – Могу я переночевать здесь у вас на диване? – спросил он.
   – Завтра утром мне снова нужно быть в полиции.
   – Какие разговоры, Сид, конечно! Вы ели? (Карпи поднялась.) Мы еще нет, потому что только что проводили одного гостя…
   – Это ваш старый приятель Алекс, – не выдержала Инес. – Я так и знала, что он сбежит, как только узнает о вашем приезде. Нам даже не пришлось его об этом просить.
   Сидней слабо улыбнулся. То, что Алекс мог болтать о нем, его не интересовало. Шесть готовых частей из их сериала, вероятнее всего, будут показаны, но на том дело и закончится. Сидней вдруг подумал, что мог бы продолжить сериал и один или, во всяком случае, попытаться это сделать.
   – Ему пришлось немного сменить свой тон, – усмехнулась Инес. – Он больше не утверждает, что вы убийца, а только что вы сумасшедший.
   – Можно подумать, он сам не сумасшедший! – прокричала Карпи с кухни, которую от гостиной отделяла тонкая перегородка.
   – Боже мой, Сид, как мы можем шутить сейчас! – проговорила Инес. – На самом-то деле, это бедняжка Алисия была, должно быть, не совсем нормальной. Скрываться столько времени…
   – Мы не стали говорить Алексу, что вы уже неделю как все знаете про Тилбери, – перекрывая шум воды, прокричала Карпи. – Это обозлило бы его еще больше.
   Ее тон был почти веселым.
   – Я только что сообщил об этом полиции, – признался Сидней.
   – Мы тоже сделали это сегодня, – в свою очередь призналась Инес. – Вы не сердитесь на нас, Сид?.. Алисия ведь…
   – Нет, не сержусь. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. На этой неделе, кстати, я продал своих «Стратегов» Поттеру и Дашу.
   Он сообщил эту новость довольно мрачным тоном.
   Его поздравили и снова наполнили его стакан.
   Ужин удался Карпи, но Сидней не был расположен есть, и молодые женщины заставили его скорее лечь в постель. Сами они еще долго обсуждали что-то, их голоса доносились до Сиднея, пока он засыпал.
   Проснулся он без четверти восемь от детских голосов, доносившихся из кухни. И тут же вспомнил про Тилбери, и внутри его все похолодело: вдруг тот остался жив и в эту самую минуту дает показания. Полиция, конечно, не знает, где искать его. За завтраком он смог выпить лишь кофе и стакан апельсинового сока.
   – Что теперь хочет от вас полиция? – спросила Карпи.
   – Вероятно, устроить мне свидание с Тилбери. Инес вздрогнула и чуть не уронила тарелку.
   – Но он, может быть, уже… умер! Вызнаете, в какой госпиталь его увезли?
   – Нет.
   Даже если б он и знал, то не отважился бы позвонить туда. А вдруг Тилбери уже все рассказал? Что в таком случае может грозить ему за то, что он заставил адвоката принять слишком большую дозу снотворного? Конечно, это можно будет квалифицировать как покушение на убийство. А может быть, Тилбери выживет и будет настолько неожиданно и невероятно великодушен, что ничего не скажет о визите к нему Сиднея Бартлеби? Может, таким образом, Эдвард попытается откупиться от него. Сможет ли тогда Сидней изобразить Тилбери таким благородным в одной из своих историй? Не без того, конечно, чтобы этот персонаж уже проявил, пусть не столь явно, величие своей души в других обстоятельствах, в отличие от настоящего Тилбери. Около часа Сидней приводил себя в порядок, отпивая при этом виски, которое Карпи налила, чтобы приободрить его. Инес увела детей на прогулку. Сиднею не хватило смелости включить радио и послушать новости, а женщинам, кажется, эта мысль попросту не пришла в голову.
   В девять часов Сидней позвонил в Скотланд-Ярд. Инспектора Хилла еще не было на месте, но его помощник на вопрос Сиднея сообщил, что Эдвард Тилбери скончался в четыре часа утра.
   – Сердце не выдержало, – добавил он проникновенным тоном, думая, что говорит с родственником покойного, – в таких случаях все зависит от сердца. Инспектор Хилл должен прийти с минуты на минуту.
   – Какие новости? – спросила Карпи с кухни.
   – Тилбери умер ночью.
   Она подошла с тряпкой в руке.
   – О, Господи! Он и в самом деле принял смертельную дозу. Не правда ли, очень похоже, что это он ее столкнул?
   – Не знаю, – ответил Сидней. – Не думаю, что это имеет такое уж большое значение. В любом случае Тилбери очень мучился в том положении, в которое угодил.
   – Да, это верно. Около шести утра я говорила с Василием. Он еще не знал ничего о Тилбери…
   Едва ли Сидней слышал ее, он думал о том, что теперь надо позвонить Снизамам.
   – Карпи, я могу позвонить в Кент? Я заплачу за разговор.
   – Ну конечно, Сид. Вы будете звонить родителям Алисии? Сидней кивнул и направился к телефону. Он уже забыл номер и потому сперва позвонил в справочное.
   Карпи поднялась к себе, чтобы оставить его одного. В Кенте ответил кто-то из прислуги, и Сидней попросил позвать миссис Снизам.
   – Одну минутку, пожалуйста, я узнаю, сможет ли она подойти к телефону.
   Сидней подождал минуты две и наконец услышал в трубке:
   – Алло?
   – Алло, миссис Снизам, это Сидней. Я хотел сказать вам, что очень опечален тем, что случилось с Алисией. Я…
   – О, Сидней… голос ее дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Мы все в горе… Я не имела ни малейшего представления о том, что происходит. И никто из нас не знал. Даже вы, не так ли?
   – Нет, – сказал Сидней, – и мне очень жаль, что все так закончилось.
   Несмотря на всю его прошлую неприязнь к этой даме, ему действительно сейчас было очень жаль миссис Снизам, и та черта характера ее, которую Сидней больше всего не любил в ней – ее чопорность, показалась теперь ему более человечной, чем все остальное в других людях, с которыми ему приходилось общаться в последние дни.
   – Эдвард Тилбери умер. Я узнал об этом несколько минут назад. Он принял слишком большую дозу снотворного.
   – О, Боже мой! Это какая-то ужасная комедия, словно все происходит в театре, а не в жизни… Мне все кажется, что это случилось не с Алисией… Что это не может быть правдой. Вы понимаете?
   – Да.
   И убийство Тилбери могло быть неправдой, потому что Тилбери мог сам покончить с собой, если б остался без работы, а он, без сомнения, потерял бы ее.
   – Сидней, позвольте сказать мне вам, что вы были исключительно терпеливы с нашей несчастной дочерью. Она слишком далеко зашла в своих фантазиях, она попала на край пропасти и уже не сумела удержаться… Я понимаю, что вам будет трудно, но все же, Сидней, может быть, вы какнибудь приедете к нам? Обязательно напишите нам, Сидней.
   – Конечно, миссис Снизам, я напишу вам, – обещал Сидней, признательный собеседнице за то, что она помогла ему завершить разговор. – Передайте мои соболезнования вашему мужу.
 
   – О, Господи, похороны… Церемония состоится завтра в одиннадцать часов, Сидней. В нашей маленькой церкви.
   – Спасибо, миссис Снизам, я буду завтра.
   – Приезжайте, мы будем ждать вас, – дрожащим голосом закончила миссис Снизам.
   Сидней положил трубку и вытер пот со лба. Вынув две монетки по полкроны, он положил их рядом с телефоном. Спустилась Карпи.
   – Я еду в Скотланд-Ярд, – сказал Сидней. – Большое спасибо за все, Карпи.
   – Вы зайдете еще, чтобы повидать Инес? Во всяком случае позвоните, хорошо?
   – Хорошо, – пообещал Сидней.
   Он еще не знал, что приготовил для него инспектор Хилл, и если бы не полицейский, Сидней предпочел бы немедленно вернуться домой – обдумать в тиши, что ему делать с его домом да и со всей своей жизнью вообще. Он поцеловал Карпи в щеку и сказал:
   – Спасибо, вы лучшие в мире друзья.
   – О, Сид, мы так любим вас. Знаете, вы непременно попадете в список знаменитостей. «Стратеги» обязательно станут бестселлером.
   Инспектор Хилл встретил Сиднея в коридоре перед своим кабинетом. Он любезно улыбался.
   – Прошу извинить меня за опоздание, но я заезжал еще За одним человеком, за одной дамой, которая, кажется, видела вас вчера вечером на лестнице дома Тилбери… около шести часов.
   Инспектор, видимо, ждал реакции со стороны Сиднея.
   Сидней же придал лицу своему самое приветливое выражение и переспросил: «Что, простите?», из чего непонятно было, признает он или отрицает этот факт. Во всяком случае, лицо его не выражало ни малейшего беспокойства.
   В кабинете инспектора Хилла он увидел полную женщину лет сорока, ту самую, которую встретил вчера на лестнице с собакой.
   – Это мистер Бартлеби, – представил его инспектор. – Миссис Хармон.
   – Доброе утро, как поживаете? – спросил Сидней.
   – А вы? – ответила она вопросом и добавила: – Именно его я и видела.
   – Мистер Тилбери сам открыл вам дверь, – все так же любезно говорил инспектор. – В это время он был дома, да?
   – Да, именно так.
   – Поэтому вы вчера немного опоздали?
   – Да.
   – Я думаю, миссис Хармон, это все, – сказал инспектор. – Большое спасибо, что вы пришли. Если хотите, наш шофер отвезет вас домой.
   Миссис Хармон встала.
   – Нет, благодарю, инспектор, мне здесь недалеко, и я проеду на автобусе.
   Она еще раз взглянула на Сиднея, сделала прощальный жест рукой и покинула кабинет, инспектор Хилл при этом галантно проводил ее до двери.
   – Зачем вы пошли к Тилбери? – спросил инспектор, вернувшись.
   – Я хотел услышать от него, что же на самом деле произошло с Алисией.
   – Садитесь, мистер Бартлеби. Сидней сел. Инспектор тоже сел за свой стол.
   – И что же вам сказал мистер Тилбери?
   «А если Тилбери жив?» – подумал Сидней. А что если человек, который говорил с ним утром, получил приказ отвечать, что Тилбери умер (полиция может извиниться потом за ошибку), имея задание проверить, как будет вести себя Сидней.
   – Он сказал, что Алисия была в почти невменяемом состоянии в среду вечером. Что она выскочила из дома, а он пытался ее догнать. Она побежала в сторону моря, а он не успел помешать ей броситься вниз со скалы.
   – И вы поверили ему?
   – Да, я ему поверил, – сказал Сидней, поколебавшись какое-то мгновение.
   Инспектор Хилл внимательно посмотрел на него.
   – Вы что, ждали, что Тилбери признается в том, что столкнул вашу жену?
   – Нет. Я лишь хотел услышать правду. Я думал, что Тилбери знает ее, раз он был там.
   – Сколько времени вы пробыли в доме Тилбери?
   – Минут десять или четверть часа, не знаю.
   – Вы звонили мне от него?
   – Да, – сказал Сидней. Он сознавался неохотно, но если бы он звонил из автомата, телефонистка из Скотланд-Ярда услышала бы, как он нажал кнопку и как упал жетон, и могла бы об этом вспомнить. В конце концов, он уже сказал, дело сделано…
   – В каком настроении был мистер Тилбери? Он удивился, увидев вас?
   Возможно, миссис Хармон ему об этом сказала.
   – Да. Я думаю даже, он сперва испугался, – ответил Сидней.
   – Тилбери к тому же уже довольно много выпил. Рассказав мне все, он добавил, что боится потерять работу, если вся правда всплывет, а он, конечно, не знал, что она всплывет.
   Сидней подумал, что не испытывает ни малейшего чувства вины, – может, оттого во время рассказа у него не было виноватого вида. Во всяком случае, гораздо меньше, чем тогда, когда он говорил с кем-либо в первые дни после исчезновения Алисии. Видимо, Сидней уже хорошо поднаторел в этом деле.
   Инспектор покусывал свои губы с видом человека, очень хорошо понимающего, что ему больше ничего не прояснить в этом деле.
   – Он не говорил вам, что выпил снотворное? Что хочет покончить с собой?
   – Нет.
   – Вы угрожали ему? Говорили, что все расскажете в его конторе или что-то в этом роде?
   – Да нет, я и так знал, что все станет известно и без моего вмешательства.
   – Ясно… А почему вы не упомянули вчера, что были у Тилбери?
   – О… я наверняка упомянул бы об этом, но подумал, что Тилбери вчера привезут сюда. Я хотел сравнить его слова мне с тем, что он поведает вам, если бы… вы позволили мне сделать это или, может быть, сами рассказали.
   – Вы думали, нам он скажет что-то другое?
   – Возможно, что и нет. Нет. Тилбери отрицал то, что столкнул Алисию. Видимо, он никогда бы не сознался в этом.
   Сидней говорил совершенно спокойным тоном.
   – Гм. (Инспектор открыл стол и достал оттуда коричневую тетрадку Сиднея.) Наверное, вы хотите, чтобы я вернул вам это?
   Сидней встал, чтобы забрать тетрадку.
   – Да, спасибо, инспектор.
   В тот момент, когда он принимал из рук инспектора тетрадку, он подумал, что обязательно опишет в ней убийство Тилбери., сразу, по свежим следам, а тетрадка будет самым надежным местом, где это можно сделать.
   – Очень странная тетрадь, мистер Бартлеби. Боюсь, сегодня мне уже нечего сказать вам.
   Мистер Хилл встал, обошел стол и задумчиво посмотрел на Сиднея.
   Обвинитель, который ничего не может доказать, подумал Сидней. Инспектор, конечно же, подозревал, что он мог заставить Тилбери выпить пилюли. Сидней почти физически ощущал мысли инспектора. Словно тяжелая рука правосудия опустилась на его плечо… Только на деле руки правосудия на его плече не было, а вот инспектор протянул ему свою, и он пожал ее. Поведение инспектора было дружелюбным, видимо, потому что и позиция, им занятая, была таковой. Все здесь зависело от позиции.