Страница:
- Чак, милый!
Он обернулся и увидел Элейн Вольф, которая спешила к нему из глубины холла. Ее роскошное тело было скрыто ярким свободным халатом, который казался бесформенным и в то же время слегка очерчивал её тело. Словно шатер, под которым каким-то непостижимым образом чувствовалась нагота. Чак улыбнулся, когда Элейн поцеловала его в щеку.
- А ты не обманула. Вечеринка и впрямь ещё та.
Элейн рассмеялась и приложила его руку к своей роскошной груди.
- Ты давно здесь? Видел уже моих друзей?
- Некоторых.
- Веселый народ, правда?
- Во всяком случае - странный.
Она укоризненно засмеялась. Ее красивое лицо пылало от возбуждения и выпитого спиртного, великолепные рыжие волосы были искусно уложены и покрыты ровным слоем лака.
- Не суди их слишком строго, милый. Ты же понимаешь, у всех нас есть свои маленькие слабости. На самом деле некоторые из них оказываются славными людьми, когда узнаешь их лучше.
Они прошли через открытые стеклянные двери, которые вели во внутренний дворик и сад, где тоже толпились гости, которые пили и танцевали под негромкую музыку.
- Что будешь пить? Пиво? Давай принесу тебе свеженького.
Чак отдал ей свой пустой стакан и смотрел, как Элейн идет через дворик к импровизированному бару. Он уже не сомневался, что под пестрым халатом ничего не было, и движения её пышного тела ещё сильнее распалили его страсть. Чем больше он размышлял, тем соблазнительнее это казалось, и он решил прямо здесь и сейчас изменить характер своих отношений с Элейн Вольф.
- Держи, Чак, - улыбнулась она, поднося ему полный стакан и бутылку. Теперь пойдем устроимся где-нибудь, если не возражаешь.
- А ты разве ничего не пьешь?
Элейн многозначительно повела бровью.
- Я придерживаюсь строгого правила - никогда не пить на своих вечеринках. Я люблю оставаться совершенно трезвой, чтобы быть в состоянии по достоинству оценивать выходки моих гостей. Я очень люблю затаиться в каком-нибудь уголке и наблюдать за ними. К тому же это иногда бывает полезно.
Она негромко засмеялась.
- И потом, мне нужно иметь ясную голову, чтобы принимать более активное участие в их проделках. - Она потянула его за руку. - Давай уйдем от всей этой суеты.
Чак позволил ей увести себя с каменной площадки в полумрак сада, надежно защищенного высокой живой изгородью от внешнего мира. Трава пружинила под ногами и влажно блестела. Он взглянул на небо. Звезды были подернуты дымкой, уже начинали наползать темные тучи, и он прикинул, пройдет ли только короткий ливень или дождь затянется на весь следующий день, обеспечив ему оплачиваемый выходной.
- Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы сообщить мне, что передумал насчет нашего маленького договора, - поддела его Элейн, увлекая Чака все дальше в сад.
- Мы заключили сделку, и я выполню свое обещание, даже если это будет стоить мне жизни, - серьезно ответил Чак.
Элейн звонко рассмеялась.
- Думаю, это не будет так трудно, как ты пытаешься изобразить. - Она вздохнула. - Ты даже не представляешь, насколько легче мне стало на душе, когда ты согласился мне помочь. Я уже воображала, как буду водить эту дуреху по всему Нью-Йорку, показывать достопримечательности и все в таком духе.
Элейн привела его туда, где в глубокой темноте под навесом приютился диван-качалка.
- Давай присядем здесь, милый.
Чак нырнул под навес и обнаружил, что сиденье дивана уложено подушками. Качели заскрипели под его тяжестью, и он осторожно привел их в равновесие, прежде чем откинуться на спинку. Дав глазам привыкнуть к темноте, он поставил бутылку на траву у своих ног и посмотрел на Элейн.
- Надеюсь, ты не ожидаешь, что я поведу её осматривать достопримечательности? Я буду её выгуливать, как обещал, но где - это уже мое дело.
- Конечно, твое, - равнодушно пробормотала Элейн, скользя рукой вверх по его груди и расстегивая "молнию" на его куртке. Она помогла ему снять её и бросила в сторону, ощупывая твердый бицепс его руки. - Давай ненадолго забудем о Дженнифер, - мягко сказала она, поудобнее укладывая подушки и устраиваясь у него на коленях. - Давай забудем обо всем и обо всех, кроме нас с тобой. Ведь сегодня мой день рождения, помнишь?
Чак понимающе улыбнулся:
- Помню.
- Ну и что?
Он допил свой стакан и поставил его рядом с бутылкой.
- Это может оказаться концом замечательной дружбы, - предупредил он, вглядываясь в лицо, смутно различимое в полумраке. - Ты подумала о такой возможности? Как говорится, близость порождает презрение.
- Чушь.
- Одна просьба.
- Да?
Чак положил руку на мягкий, как подушка, живот и осторожно погладил его:
- Никакого продолжения.
Элейн нетерпеливо шевельнулась.
- Конечно, нет.
- Это будет только одна ночь.
Она хрипло рассмеялась:
- Ты можешь передумать, любимый.
Чак начал расстегивать пуговицы её халата.
- Так это не входит в нашу сделку?
Элейн плотоядно поежилась:
- Уверяю тебя, это не имеет никакого отношения к моей племяннице. Мои мотивы целиком и полностью эгоистичны. А теперь прекрати глупые разговоры и будь ласков со мной.
Чак бросил взгляд на освещенную площадку.
- Мы здесь не совсем одни.
- Они ничего не видят, слишком темно.
- Не уверен.
- А мне наплевать. Пожалуйста, хватит меня мучить.
Чак пожал плечами и распахнул её халат, обнажив крепкие груди и пышные бедра. Он ощутил её трепет и улыбнулся, медленно стягивая одеяние, пока Элейн не оказалась полностью обнаженной. Ее глаза и губы блестели в темноте. Чак легко провел пальцами по надушенным округлостям её тела и поразился гладкости её кожи. Элейн задрожала, и её прерывистое дыхание выдало усиливающееся желание. Он продолжал заигрывать с ней, доставляя ей все большее удовольствие. О степени её возбуждения он догадывался по пальцам, которые ритмично сжимали и отпускали его шею.
- А как же Карлос? - спросил он.
- Причем тут Карлос?
Элейн учащенно дышала. Чак усмехнулся:
- Он может приревновать.
- Не посмеет.
Чак засмеялся, поигрывая наполовину загоревшими шарами её грудей. Он теребил и оттягивал крупные податливые соски, пока они не затвердели. Элейн глухо застонала, её рука скользнула вниз и извлекла его рубашку из брюк, чтобы без помех гладить его мускулистую и теплую спину. Чак наклонился вперед, слегка развернув её, и прикоснулся губами к одному из жестких сосков.
- Не надо, - Элейн мягко оттолкнула его. Чак удивленно выпрямился.
- Что-нибудь не так?
Она прерывисто вздохнула.
- Для таких дел я держу Карлоса. А от тебя мне нужно кое-что другое. Нечто гораздо более существенное. Я хочу, чтобы ты отымел меня. Причем немедленно, прямо сейчас. Поспеши, дорогой.
Она отодвинулась, поправляя подушки. Глаза вдовушки, когда она провела руками по своему крепкому телу, горели вожделением. Чак колебался, снова бросая взгляд на площадку, где кипело веселье. Он прикинул, что гости находятся на расстоянии меньше пятидесяти ярдов, и подумал, как долго ещё будет луна прятаться за темными тучами. Покорно вздохнув, он стал раздеваться. Глядя, как нетерпеливо и сладострастно содрогается обнаженное тело Элейн, Чак вдруг и сам ощутил сильнейшее желание.
При виде его статного и могучего обнаженного тела у Элейн перехватило дыхание.
- Какой он у тебя красивый, - восхищенно прошептала она, смыкая пальцы вокруг его огромного торчащего, как жердь члена. - Никогда такого не видела...
Руки вдовушки с жадным обожанием заметались по его телу. Чак задрожал от натренированной артистичности её ласк и притянул её к себе. Ее губы были теплыми и влажными, а язык змейкой извивался у него во рту, пока руки Элейн бесстыдно сновали по его нагому телу, не пропуская ни одного уголка. Ее вес вдавил его в подушки, и качели скрипнули, когда она, изменив позу, скользнула влажными губами вниз по его груди. Чак нахмурился, почувствовав щекочущее прикосновение её языка к своему вздыбленному вояке:
- Погоди...
Она приглушенно засмеялась:
- Сиди смирно и не мешай мне.
Чак тихо застонал, когда секунду спустя губы Элейн, пробежав по самому сокровенному, жадно обхватили трепещущий жезл его страсти. Его тело напряглось, а пятки с силой уперлись в груду мягких подушек в конце сиденья. Влажные губы дразнили и мучили, разжигая его страсть, успокаивали и в то же время требовали. Наконец, Чак наклонился и привлек к себе обнаженную женщину, не в силах больше бороться с вожделением.
- Черт бы тебя побрал...
Элейн бурно расхохоталась и перекатилась на другую сторону, увлекая его за собой. Ржавые цепи скрипели, раскачиваясь все сильнее от движения тел, но любовники ничего вокруг не замечали. Звуки множества голосов, смех, музыка, звон бокалов вдруг потеряли всякое значение и ушли в сторону, вытесненные рвущимся наружу страстным желанием. Теплые бедра бросали ему вызов, побуждая показать все свое мастерство.
- О, Чак, милый...
Он почувствовал, как со скоростью грохочущего локомотива приближается конец, и услышал, как Элейн застонала в экстазе. Последний спазм, словно финальный аккорд, бурный и могучий, приподнял их обоих и сбросил с подушек.
Элейн лежала рядом с ним, судорожно подергиваясь:
- О Боже!
Чак подождал, пока восстановится дыхание.
- С днем рождения!
Элейн улыбнулась и вздохнула, плотнее прижимаясь к нему.
- Спасибо, любимый. Ты преподнес мне чудесный подарок. - Она поцеловала его мокрую от пота грудь. - Просто чудесный.
Он протянул руку вниз и нащупал бутылку. Потом набросил на их обнаженные тела её необъятный халат и прижал бутылку к губам. Пиво приятно холодило и освежало, и он сделал несколько основательных глотков, потом поставил бутылку себе на живот и отер рот тыльной стороной ладони.
- Уф-ф! - Отдыхай, милый, - сонно прошептала Элейн. Ее большие груди прикоснулись к нему, как две мягкие подушки. - Ты заслужил отдых.
Чак посмотрел через широкий газон на площадку. Он заметил маленького лысого человечка в полосатых шортах, бесцельно слоняющегося среди гостей, которые все были либо слишком пьяны, либо слишком заняты друг другом, чтобы обращать на него внимание. Коротышка по-прежнему держал в руках бутылку и женские трусики, и смущенное выражение его лица говорило о том, что он до сих пор не нашел свою жену. Чак подозревал, что она все-таки встретила кого-нибудь, с кем можно было потанцевать или хотя бы покурить. Он жалел, что не узнал, как её зовут. Она была очень даже ничего.
Элейн лениво пошевелилась:
- Скажи честно, милый, ты рад, что пришел ко мне на вечеринку?
Чак снова глотнул пива:
- Угу.
- Рад, что сделал мне подарок?
Он улыбнулся.
- Напрашиваешься на комплимент?
- Да.
Чак лениво кивнул.
- Будь по-твоему. Как я уже сказал сегодня на пляже, ты потрясающая женщина. Никогда не встречал твоего покойного супруга, но точно знаю одно он умер счастливым.
Элейн фыркнула.
- Ты прелесть. Я и правда очень старалась быть хорошей женой. Иногда даже думаю, что слишком старалась. Он ведь был относительно молод, когда умер. Как сказали, слабое сердце.
Чак посмотрел на нее, вспомнив прикосновение её влажных губ.
- Готов поверить.
Элейн потерлась о него своим голым телом и засмеялась. - Давай присоединимся к остальным. Скоро начнутся игры.
Чак помрачнел:
- С этого момента я всего лишь зритель.
- Еще бы! Неужели ты думаешь, что я соглашусь делить тебя с ними?
- Я думал, продолжения у нас не предвидится.
Элейн села, выпятив свои груди, и стала поправлять прическу.
- Ничего не могу с собой поделать, любимый. Я не так уж часто встречаю человека, способного доставить мне столько удовольствия, сколько ты доставил мне этой ночью. Но обещаю, что не буду требовать права безраздельного обладания тобой. Взамен я хочу услышать твое обещание не ждать моего следующего дня рождения, чтобы сделать мне ещё один подарок.
Чак улыбнулся и погладил её атласную грудь.
- Можете не сомневаться, миссис Вольф.
Глава 4
Весь день напролет дождь то моросил, то лил, как из ведра. Чак проснулся от монотонного постукивания капель по крыше над головой, зевнул, посмотрел на часы и побрел к холодильнику за стаканом апельсинового сока. Он жадно выпил сок и опять лег, надеясь, что Арти Флинн догадается расписаться за него в ведомости, чтобы он мог получить за этот день зарплату. Под одеялом было тепло и уютно, и как только его голова опустилась на сбитую подушку, он снова уснул.
Когда он вернулся к действительности, было уже около пяти часов. Дождь почти совсем стих, и Чак умиротворенно лежал на спине, заложив под голову руки. Одеяло надежно защищало его от проникавшей в комнату морской сырости. Он вспомнил о свидании с племянницей Элейн и, чтобы не впасть в уныние, заставил себя подумать о причитающихся ему за это деньгах.
Ему было бы гораздо приятнее думать только о страстной Элейн Вольф и о том времени, что они провели в саду. Он все ещё ощущал её дьявольский шаловливый язычок, теплые влажные губы, жаркий обволакивающий рот и возбуждающий пыл её колышущихся бедер, которые доставили ему ни с чем не сравнимое удовлетворение. Несмотря на все её сорок с чем-то лет, Элейн оставалась чертовски обольстительной женщиной, и он испытывал благоговейный трепет при мысли о том, какой она была в молодости.
Хотя сама вечеринка тоже была не слабая. Чак до сих пор не мог прийти в себя, вспоминая дикие сцены, которые происходили в доме, когда Элейн повела его на экскурсию по своим многочисленным комнатам. В каждой из них разыгрывался свой спектакль, и некоторые из них были настолько грубы и непристойны, что Чака едва не стошнило. Все, кого он видел в спальнях на втором этаже, были либо пьяны, либо одурманены наркотиками, и вели себя так, будто это была их последняя ночь в жизни. Он держался, сколько мог, а потом пробормотал увлеченной Элейн какое-то извинение и выбрался на свежий воздух, которого ему ужасно не хватало.
Чак зевнул и поднялся с постели, ощутив муки голода. Он быстро принял душ и побрился, насвистывая под музыку из радиоприемника. На этот раз он более тщательно, чем обычно, выбирал свой костюм. Оставшись доволен своим отражением в зеркале, он решил, что выглядит вполне респектабельно. Он надел свою лучшую спортивную куртку, одну из самых новых рубашек и брюки, на которых ещё сохранились наутюженные складки. Однако никто, даже малышка из Айовы, не заставила бы его надеть галстук. Он вышел из дома и поехал в "Сансет Дайнер", чтобы не спеша съесть бифштекс с зажаренным картофелем и выпить три стакана пива. Затем, как раз около половины восьмого, он забрался в свою машину и отправился на свидание с молодой племянницей Элейн Вольф.
Дверь открыла горничная. Элейн стремительно вошла, приветствуя его с улыбкой облегчения, и за обе руки увела его в кабинет. Она выглядела, как и подобало почтенной и респектабельной даме - костюм незамысловатого покроя и всего одна нитка жемчуга, и это позабавило Чака. Он прекрасно понимал, что Элейн оделась так специально для простодушной племянницы. Кроме того, его поразило другое чудо: во всем доме, куда ни кинь взгляд, не осталось ни малейшего следа от вчерашней вечеринки. Удивительно, как Элейн удалось такое.
- Она приехала?
Элейн подала ему стакан.
- Боюсь, что да.
Чак улыбнулся и прислонился к камину.
- Ну и как?
Вдова болезненно сморщилась, приложив руку ко лбу.
- Пожалуйста, не напоминай. Что это был за день! Я легла в постель почти в пять утра - я имею в виду мою собственную постель. Практически все утро я потратила на то, чтобы выпроводить последних гостей. Потом мне предстояло привести в порядок дом, нанести визит косметологу, сделать около десятка деловых звонков, и нестись в аэропорт встречать её самолет - боже мой, я выдохлась, совершенно выдохлась.
Чак потягивал напиток.
- Но ведь это был твой праздник, дорогая.
Элейн удрученно кивнула.
- Да, я знаю. Но он все-таки вышел из-под контроля. - Она медленно улыбнулась и придвинулась ближе к нему, поигрывая его поясом. - Хотя в нем были чудесные минуты.
Чак посмотрел в многозначительно сверкающие глаза и ощутил, как по его телу прошла дрожь. Он бы с удовольствием сейчас выкинул из головы племянницу и занялся тетушкой. Он глубоко вздохнул и распрямил плечи, напоминая себе о своей миссии.
- Может быть, мы лучше немного поговорим о Дженнифер? Ты ещё не забыла о ней?
Элейн засмеялась и отодвинулась, закуривая сигарету.
- Я сказала ей, что к нам зайдет очень приятный молодой человек и что я хочу, чтобы она куда-нибудь пошла развлечься. Наверное, сейчас она переодевается наверху.
- Какая она из себя?
Пышнотелая вдова присела на ручку кресла и собрала подол своей юбки в складки над пухлым гладким коленом.
- Очень милая, очень маленькая, очень застенчивая и невероятно наивная. Думаю, она тебе покажется весьма привлекательной. Само собой разумеется, поскольку я отвечаю за нее, пока она у меня гостит, я рассчитываю на твое в высшей степени джентльменское поведение.
- Разумеется. Она симпатичная?
- Достаточно симпатичная, если не принимать во внимание влияние Айовы.
- Что ты имеешь в виду?
Элейн пожала плечами.
- Бедняжка ничего не смыслит в макияже и одежде. А что у неё за прическа - боже мой! - Она закатила глаза и вздохнула. - Думаю, мне придется пополнить её образование, если она собирается остаться в Нью-Йорке.
Элейн быстро подняла глаза и сунула руку в карман жакета.
- Да, пока я не забыла, вот деньги. Должно хватить на сегодняшний вечер.
Чак взял сложенные банкноты:
- Сорок зеленых?
Элейн улыбнулась:
- Твой гонорар и расходы.
Он спрятал деньги.
- Вообще-то, я не собирался вести её в "Копакабану."
Элейн безразлично пожала плечами.
- Достаточно, если ты хоть куда-нибудь её поведешь.
Он понимающе усмехнулся:
- У тебя какие-то планы на вечер?
- Ревнуешь?
- Немного.
Элейн погладила его щеку:
- Врунишка.
От двери послышался слабый звук, тихое покашливание. Элейн резко опустила руку, и Чак, повернувшись, увидел крохотную, похожую на куклу девушку, которая стояла в дверях, нерешительно улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу. Элейн бросила на Чака быстрый опасливый взгляд, потом встала с подлокотника и подошла к племяннице.
- Дженнифер, милая, мы не слышали, как ты спустилась. И долго ты здесь стоишь, глупышка?
Миниатюрная, очень симпатичная девушка робко улыбнулась.
- Я помешала, тетя Элейн?
- Конечно, нет. Мы ждали тебя.
- Элейн взяла её за руку и через комнату подвела к Чаку.
- Познакомься, Чак Ланьер. Это тот самый молодой человек, о котором я тебе говорила. Чак, это Дженнифер, моя племянница.
Девушка, застенчиво улыбаясь, подала ему руку.
- Здравствуйте.
Чак на мгновение замялся. Его первым впечатлением от Дженнифер было, что она - самая маленькая и прелестная штучка, какую он когда-либо видел. В ней вряд ли было больше пяти футов даже в туфлях на высоких каблуках, а её изящество и грациозность взволновали его мужскую сущность до глубины души. Он стряхнул с себя оцепенение и пожал её руку, показавшуюся ему хрупкой и почти невесомой.
- Здравствуйте, Дженнифер.
- Ну, разве она не само совершенство, Чак? - оживленно говорила Элейн, исподтишка бросая на него пытливый взгляд. - Неужели я преувеличивала?
Девушка вспыхнула, опустив ресницы.
- Тетя Элейн!
Чак все смотрел на крошечное создание, очарованный её тонким голоском и прелестью мягких, как у маленького котенка, черт. Белокурые с рыжим оттенком волосы были туго зачесаны назад, собраны в пучок и перевязаны лентой. Губы лишь слегка подкрашены помадой, а цвет щек - целиком и полностью натуральный. Он заметил, что глаза у неё зеленые, даже зелено-голубые, детские и чистые.
Элейн взяла их за руки и потянула, плавно, но достаточно недвусмысленно, по направлению к прихожей.
- Почему бы вам куда-нибудь не сходить вдвоем и не познакомиться поближе? Тебе нет никакой необходимости проводить вечер со мной.
Дженнифер остановилась.
- Вы в самом деле не хотите, чтобы я осталась, тетя Элейн? Не знаю, прилично ли мне...
Элейн с отчаянием посмотрела на Чака.
- Чепуха, детка. Я привыкла быть одна. Кроме того, мне нужно кое-чем заняться... Дела, знаешь ли.
Чак пришел на помощь Элейн, накинув мягкий свитер на плечи Дженнифер.
- Обещаю не задерживать её допоздна, - улыбнулся он, разыгрывая роль почтительного кавалера.
Элейн засияла от радости.
- Чудесно. Отправляйтесь.
Дженнифер, по-видимому, все ещё колебалась, и Элейн чуть ли не силой вытолкнула их за дверь.
- Вы правда ничего не имеете против?
- Нисколько. Желаю приятно провести время.
Дверь закрылась, и они остались вдвоем в сумерках. Чак тронул её за руку.
- У меня есть машина. Не то чтобы очень хорошая, но обычно доставляет меня туда, куда нужно.
Дженнифер нерешительно кивнула и зашагала рядом с ним по выложенной каменными плитами дорожке, ведущей на улицу. Чак открыл перед ней дверцу, и она проскользнула на переднее сиденье, придерживая одной рукой юбку. Он захлопнул дверцу и торопливо перепрыгнул через заржавевший борт машины с другой стороны. Дженнифер неподвижно сидела на некотором расстоянии от него, чопорно сложив руки на коленях. Чак завел мотор и посмотрел на нее.
- Ну, куда поедем? Что ты хотела бы посмотреть?
Девушка застенчиво улыбнулась.
- Ничего, если мы поедем на пляж?
Чак захлопал глазами.
- На пляж?
- Я никогда не видела океана.
Он глуповато ухмыльнулся.
- О, конечно, разумеется.
- Вы не возражаете?
- Ничуть.
Даже не пытаясь анализировать причину своих действий, может быть, потому, что давно отвык это делать, Чак миновал ближайший участок пляжа и проехал ещё несколько кварталов до менее посещаемой его части, где он раньше часто бывал в компании какой-нибудь смазливой девчонки. В продолжение всего короткого путешествия Дженнифер сидела спокойно, видимо, обратив все свое внимание на раскинувшиеся во все стороны роскошные особняки. Чак медленно затормозил в конце улицы, примыкающей к пляжу. Он заглушил мотор и потянулся к дверце с той стороны, где сидела Дженнифер единственной, которая открывалась. Девочка улыбнулась и вышла из машины. Он последовал за ней.
- Тебе лучше снять туфли, - посоветовал он. - Шпильки не годятся для прогулок по пляжу.
Опершись о его руку, Дженнифер сбросила туфли, и Чак поразился, какой неожиданно крошечной она стала. Она была похожа на изящную игрушку, на статуэтку с осиной талией, в высшей степени женственная, и в тоже время больше девочка, чем женщина. Рядом с ней он чувствовал себя неуклюжим и неловким, но тем не менее уверенным в себе. Снимая ботинки и подворачивая брюки, он заметил, что его руки дрожат.
- Песок ещё мокрый после дождя, - пробормотал он, ведя её вниз к темнеющему пляжу. Дженнифер вздрогнула.
- Ой, а ведь холодно.
- Ну, вот и твой океан.
Она глубоко вздохнула, широко раскрыв глаза.
- Какой красивый! И какой огромный!
Чак усмехнулся и взял её за руку, наслаждаясь её детским изумлением.
- Немножко не то, что пруд у тебя перед домом, правда?
- Боже мой, конечно, нет.
Они пошли вдоль кромки прибоя, и Чак посмотрел на мерцающие звезды.
- Тебе повезло, очень хороший вечер. Обычно небо здесь не такое чистое. Наверное, дожди скоро закончатся. - Он снова взглянул на Дженнифер. Она не сводила глаз с блестящей поверхности океана. - Нравится?
Дженнифер смущенно улыбнулась.
- Да. Просто потрясающе. Это так любезно с вашей стороны.
- С моей?
Кроха растерянно пожала плечами.
- Я имела в виду, привезти меня сюда. Мне кажется, меня вам навязали.
Чак почувствовал угрызения совести, вспомнив о деньгах, которые получил за минуту до того, как Дженнифер вошла в кабинет.
- Не говори чепуху, - неловко пробормотал он.
Девочка подняла глаза, робко улыбнулась, и сердце Чака вмиг оборвалось.
- Вы очень добры, Чак, - тихо сказала она, беря его под руку. Он откашлялся, чувствуя легкое головокружение.
- Расскажи о себе.
Дженнифер грустно вздохнула.
- В общем-то, рассказывать особенно нечего. До сих пор у меня была не слишком увлекательная жизнь. Ходила в школу в своем родном городишке, помогала матери по дому, училась в воскресной школе, много читала, сама сшила большинство своих нарядов - и все в таком духе.
Чак сочувственно улыбнулся.
- Ты права, звучит не очень-то захватывающе.
- Потому я и написала тете Элейн. Я просто не могла выносить мысль о том, что всю оставшуюся жизнь буду делать снова и снова одно и то же. Дженнифер подбросила ногой морскую ракушку. - Мама придет в ярость, когда узнает настоящую причину моей поездки сюда. Но я надеюсь, что она все поймет и простит меня, если увидит, что я вполне могу жить самостоятельно и быть счастливой. - Она быстро повернулась к нему. - Тетя Элейн говорила вам, что я хочу остаться в Нью-Йорке?
Чак неопределенно кивнул.
- Что-то такое говорила.
Зеленые глаза Дженнифер возбужденно заблестели.
- Я хочу найти работу и жилье. Тетя Элейн сказала, что поможет мне. Она знает много всяких значительных людей и собирается меня с ними познакомить. Среди них даже есть знаменитости.
Чак нахмурился.
Он обернулся и увидел Элейн Вольф, которая спешила к нему из глубины холла. Ее роскошное тело было скрыто ярким свободным халатом, который казался бесформенным и в то же время слегка очерчивал её тело. Словно шатер, под которым каким-то непостижимым образом чувствовалась нагота. Чак улыбнулся, когда Элейн поцеловала его в щеку.
- А ты не обманула. Вечеринка и впрямь ещё та.
Элейн рассмеялась и приложила его руку к своей роскошной груди.
- Ты давно здесь? Видел уже моих друзей?
- Некоторых.
- Веселый народ, правда?
- Во всяком случае - странный.
Она укоризненно засмеялась. Ее красивое лицо пылало от возбуждения и выпитого спиртного, великолепные рыжие волосы были искусно уложены и покрыты ровным слоем лака.
- Не суди их слишком строго, милый. Ты же понимаешь, у всех нас есть свои маленькие слабости. На самом деле некоторые из них оказываются славными людьми, когда узнаешь их лучше.
Они прошли через открытые стеклянные двери, которые вели во внутренний дворик и сад, где тоже толпились гости, которые пили и танцевали под негромкую музыку.
- Что будешь пить? Пиво? Давай принесу тебе свеженького.
Чак отдал ей свой пустой стакан и смотрел, как Элейн идет через дворик к импровизированному бару. Он уже не сомневался, что под пестрым халатом ничего не было, и движения её пышного тела ещё сильнее распалили его страсть. Чем больше он размышлял, тем соблазнительнее это казалось, и он решил прямо здесь и сейчас изменить характер своих отношений с Элейн Вольф.
- Держи, Чак, - улыбнулась она, поднося ему полный стакан и бутылку. Теперь пойдем устроимся где-нибудь, если не возражаешь.
- А ты разве ничего не пьешь?
Элейн многозначительно повела бровью.
- Я придерживаюсь строгого правила - никогда не пить на своих вечеринках. Я люблю оставаться совершенно трезвой, чтобы быть в состоянии по достоинству оценивать выходки моих гостей. Я очень люблю затаиться в каком-нибудь уголке и наблюдать за ними. К тому же это иногда бывает полезно.
Она негромко засмеялась.
- И потом, мне нужно иметь ясную голову, чтобы принимать более активное участие в их проделках. - Она потянула его за руку. - Давай уйдем от всей этой суеты.
Чак позволил ей увести себя с каменной площадки в полумрак сада, надежно защищенного высокой живой изгородью от внешнего мира. Трава пружинила под ногами и влажно блестела. Он взглянул на небо. Звезды были подернуты дымкой, уже начинали наползать темные тучи, и он прикинул, пройдет ли только короткий ливень или дождь затянется на весь следующий день, обеспечив ему оплачиваемый выходной.
- Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы сообщить мне, что передумал насчет нашего маленького договора, - поддела его Элейн, увлекая Чака все дальше в сад.
- Мы заключили сделку, и я выполню свое обещание, даже если это будет стоить мне жизни, - серьезно ответил Чак.
Элейн звонко рассмеялась.
- Думаю, это не будет так трудно, как ты пытаешься изобразить. - Она вздохнула. - Ты даже не представляешь, насколько легче мне стало на душе, когда ты согласился мне помочь. Я уже воображала, как буду водить эту дуреху по всему Нью-Йорку, показывать достопримечательности и все в таком духе.
Элейн привела его туда, где в глубокой темноте под навесом приютился диван-качалка.
- Давай присядем здесь, милый.
Чак нырнул под навес и обнаружил, что сиденье дивана уложено подушками. Качели заскрипели под его тяжестью, и он осторожно привел их в равновесие, прежде чем откинуться на спинку. Дав глазам привыкнуть к темноте, он поставил бутылку на траву у своих ног и посмотрел на Элейн.
- Надеюсь, ты не ожидаешь, что я поведу её осматривать достопримечательности? Я буду её выгуливать, как обещал, но где - это уже мое дело.
- Конечно, твое, - равнодушно пробормотала Элейн, скользя рукой вверх по его груди и расстегивая "молнию" на его куртке. Она помогла ему снять её и бросила в сторону, ощупывая твердый бицепс его руки. - Давай ненадолго забудем о Дженнифер, - мягко сказала она, поудобнее укладывая подушки и устраиваясь у него на коленях. - Давай забудем обо всем и обо всех, кроме нас с тобой. Ведь сегодня мой день рождения, помнишь?
Чак понимающе улыбнулся:
- Помню.
- Ну и что?
Он допил свой стакан и поставил его рядом с бутылкой.
- Это может оказаться концом замечательной дружбы, - предупредил он, вглядываясь в лицо, смутно различимое в полумраке. - Ты подумала о такой возможности? Как говорится, близость порождает презрение.
- Чушь.
- Одна просьба.
- Да?
Чак положил руку на мягкий, как подушка, живот и осторожно погладил его:
- Никакого продолжения.
Элейн нетерпеливо шевельнулась.
- Конечно, нет.
- Это будет только одна ночь.
Она хрипло рассмеялась:
- Ты можешь передумать, любимый.
Чак начал расстегивать пуговицы её халата.
- Так это не входит в нашу сделку?
Элейн плотоядно поежилась:
- Уверяю тебя, это не имеет никакого отношения к моей племяннице. Мои мотивы целиком и полностью эгоистичны. А теперь прекрати глупые разговоры и будь ласков со мной.
Чак бросил взгляд на освещенную площадку.
- Мы здесь не совсем одни.
- Они ничего не видят, слишком темно.
- Не уверен.
- А мне наплевать. Пожалуйста, хватит меня мучить.
Чак пожал плечами и распахнул её халат, обнажив крепкие груди и пышные бедра. Он ощутил её трепет и улыбнулся, медленно стягивая одеяние, пока Элейн не оказалась полностью обнаженной. Ее глаза и губы блестели в темноте. Чак легко провел пальцами по надушенным округлостям её тела и поразился гладкости её кожи. Элейн задрожала, и её прерывистое дыхание выдало усиливающееся желание. Он продолжал заигрывать с ней, доставляя ей все большее удовольствие. О степени её возбуждения он догадывался по пальцам, которые ритмично сжимали и отпускали его шею.
- А как же Карлос? - спросил он.
- Причем тут Карлос?
Элейн учащенно дышала. Чак усмехнулся:
- Он может приревновать.
- Не посмеет.
Чак засмеялся, поигрывая наполовину загоревшими шарами её грудей. Он теребил и оттягивал крупные податливые соски, пока они не затвердели. Элейн глухо застонала, её рука скользнула вниз и извлекла его рубашку из брюк, чтобы без помех гладить его мускулистую и теплую спину. Чак наклонился вперед, слегка развернув её, и прикоснулся губами к одному из жестких сосков.
- Не надо, - Элейн мягко оттолкнула его. Чак удивленно выпрямился.
- Что-нибудь не так?
Она прерывисто вздохнула.
- Для таких дел я держу Карлоса. А от тебя мне нужно кое-что другое. Нечто гораздо более существенное. Я хочу, чтобы ты отымел меня. Причем немедленно, прямо сейчас. Поспеши, дорогой.
Она отодвинулась, поправляя подушки. Глаза вдовушки, когда она провела руками по своему крепкому телу, горели вожделением. Чак колебался, снова бросая взгляд на площадку, где кипело веселье. Он прикинул, что гости находятся на расстоянии меньше пятидесяти ярдов, и подумал, как долго ещё будет луна прятаться за темными тучами. Покорно вздохнув, он стал раздеваться. Глядя, как нетерпеливо и сладострастно содрогается обнаженное тело Элейн, Чак вдруг и сам ощутил сильнейшее желание.
При виде его статного и могучего обнаженного тела у Элейн перехватило дыхание.
- Какой он у тебя красивый, - восхищенно прошептала она, смыкая пальцы вокруг его огромного торчащего, как жердь члена. - Никогда такого не видела...
Руки вдовушки с жадным обожанием заметались по его телу. Чак задрожал от натренированной артистичности её ласк и притянул её к себе. Ее губы были теплыми и влажными, а язык змейкой извивался у него во рту, пока руки Элейн бесстыдно сновали по его нагому телу, не пропуская ни одного уголка. Ее вес вдавил его в подушки, и качели скрипнули, когда она, изменив позу, скользнула влажными губами вниз по его груди. Чак нахмурился, почувствовав щекочущее прикосновение её языка к своему вздыбленному вояке:
- Погоди...
Она приглушенно засмеялась:
- Сиди смирно и не мешай мне.
Чак тихо застонал, когда секунду спустя губы Элейн, пробежав по самому сокровенному, жадно обхватили трепещущий жезл его страсти. Его тело напряглось, а пятки с силой уперлись в груду мягких подушек в конце сиденья. Влажные губы дразнили и мучили, разжигая его страсть, успокаивали и в то же время требовали. Наконец, Чак наклонился и привлек к себе обнаженную женщину, не в силах больше бороться с вожделением.
- Черт бы тебя побрал...
Элейн бурно расхохоталась и перекатилась на другую сторону, увлекая его за собой. Ржавые цепи скрипели, раскачиваясь все сильнее от движения тел, но любовники ничего вокруг не замечали. Звуки множества голосов, смех, музыка, звон бокалов вдруг потеряли всякое значение и ушли в сторону, вытесненные рвущимся наружу страстным желанием. Теплые бедра бросали ему вызов, побуждая показать все свое мастерство.
- О, Чак, милый...
Он почувствовал, как со скоростью грохочущего локомотива приближается конец, и услышал, как Элейн застонала в экстазе. Последний спазм, словно финальный аккорд, бурный и могучий, приподнял их обоих и сбросил с подушек.
Элейн лежала рядом с ним, судорожно подергиваясь:
- О Боже!
Чак подождал, пока восстановится дыхание.
- С днем рождения!
Элейн улыбнулась и вздохнула, плотнее прижимаясь к нему.
- Спасибо, любимый. Ты преподнес мне чудесный подарок. - Она поцеловала его мокрую от пота грудь. - Просто чудесный.
Он протянул руку вниз и нащупал бутылку. Потом набросил на их обнаженные тела её необъятный халат и прижал бутылку к губам. Пиво приятно холодило и освежало, и он сделал несколько основательных глотков, потом поставил бутылку себе на живот и отер рот тыльной стороной ладони.
- Уф-ф! - Отдыхай, милый, - сонно прошептала Элейн. Ее большие груди прикоснулись к нему, как две мягкие подушки. - Ты заслужил отдых.
Чак посмотрел через широкий газон на площадку. Он заметил маленького лысого человечка в полосатых шортах, бесцельно слоняющегося среди гостей, которые все были либо слишком пьяны, либо слишком заняты друг другом, чтобы обращать на него внимание. Коротышка по-прежнему держал в руках бутылку и женские трусики, и смущенное выражение его лица говорило о том, что он до сих пор не нашел свою жену. Чак подозревал, что она все-таки встретила кого-нибудь, с кем можно было потанцевать или хотя бы покурить. Он жалел, что не узнал, как её зовут. Она была очень даже ничего.
Элейн лениво пошевелилась:
- Скажи честно, милый, ты рад, что пришел ко мне на вечеринку?
Чак снова глотнул пива:
- Угу.
- Рад, что сделал мне подарок?
Он улыбнулся.
- Напрашиваешься на комплимент?
- Да.
Чак лениво кивнул.
- Будь по-твоему. Как я уже сказал сегодня на пляже, ты потрясающая женщина. Никогда не встречал твоего покойного супруга, но точно знаю одно он умер счастливым.
Элейн фыркнула.
- Ты прелесть. Я и правда очень старалась быть хорошей женой. Иногда даже думаю, что слишком старалась. Он ведь был относительно молод, когда умер. Как сказали, слабое сердце.
Чак посмотрел на нее, вспомнив прикосновение её влажных губ.
- Готов поверить.
Элейн потерлась о него своим голым телом и засмеялась. - Давай присоединимся к остальным. Скоро начнутся игры.
Чак помрачнел:
- С этого момента я всего лишь зритель.
- Еще бы! Неужели ты думаешь, что я соглашусь делить тебя с ними?
- Я думал, продолжения у нас не предвидится.
Элейн села, выпятив свои груди, и стала поправлять прическу.
- Ничего не могу с собой поделать, любимый. Я не так уж часто встречаю человека, способного доставить мне столько удовольствия, сколько ты доставил мне этой ночью. Но обещаю, что не буду требовать права безраздельного обладания тобой. Взамен я хочу услышать твое обещание не ждать моего следующего дня рождения, чтобы сделать мне ещё один подарок.
Чак улыбнулся и погладил её атласную грудь.
- Можете не сомневаться, миссис Вольф.
Глава 4
Весь день напролет дождь то моросил, то лил, как из ведра. Чак проснулся от монотонного постукивания капель по крыше над головой, зевнул, посмотрел на часы и побрел к холодильнику за стаканом апельсинового сока. Он жадно выпил сок и опять лег, надеясь, что Арти Флинн догадается расписаться за него в ведомости, чтобы он мог получить за этот день зарплату. Под одеялом было тепло и уютно, и как только его голова опустилась на сбитую подушку, он снова уснул.
Когда он вернулся к действительности, было уже около пяти часов. Дождь почти совсем стих, и Чак умиротворенно лежал на спине, заложив под голову руки. Одеяло надежно защищало его от проникавшей в комнату морской сырости. Он вспомнил о свидании с племянницей Элейн и, чтобы не впасть в уныние, заставил себя подумать о причитающихся ему за это деньгах.
Ему было бы гораздо приятнее думать только о страстной Элейн Вольф и о том времени, что они провели в саду. Он все ещё ощущал её дьявольский шаловливый язычок, теплые влажные губы, жаркий обволакивающий рот и возбуждающий пыл её колышущихся бедер, которые доставили ему ни с чем не сравнимое удовлетворение. Несмотря на все её сорок с чем-то лет, Элейн оставалась чертовски обольстительной женщиной, и он испытывал благоговейный трепет при мысли о том, какой она была в молодости.
Хотя сама вечеринка тоже была не слабая. Чак до сих пор не мог прийти в себя, вспоминая дикие сцены, которые происходили в доме, когда Элейн повела его на экскурсию по своим многочисленным комнатам. В каждой из них разыгрывался свой спектакль, и некоторые из них были настолько грубы и непристойны, что Чака едва не стошнило. Все, кого он видел в спальнях на втором этаже, были либо пьяны, либо одурманены наркотиками, и вели себя так, будто это была их последняя ночь в жизни. Он держался, сколько мог, а потом пробормотал увлеченной Элейн какое-то извинение и выбрался на свежий воздух, которого ему ужасно не хватало.
Чак зевнул и поднялся с постели, ощутив муки голода. Он быстро принял душ и побрился, насвистывая под музыку из радиоприемника. На этот раз он более тщательно, чем обычно, выбирал свой костюм. Оставшись доволен своим отражением в зеркале, он решил, что выглядит вполне респектабельно. Он надел свою лучшую спортивную куртку, одну из самых новых рубашек и брюки, на которых ещё сохранились наутюженные складки. Однако никто, даже малышка из Айовы, не заставила бы его надеть галстук. Он вышел из дома и поехал в "Сансет Дайнер", чтобы не спеша съесть бифштекс с зажаренным картофелем и выпить три стакана пива. Затем, как раз около половины восьмого, он забрался в свою машину и отправился на свидание с молодой племянницей Элейн Вольф.
Дверь открыла горничная. Элейн стремительно вошла, приветствуя его с улыбкой облегчения, и за обе руки увела его в кабинет. Она выглядела, как и подобало почтенной и респектабельной даме - костюм незамысловатого покроя и всего одна нитка жемчуга, и это позабавило Чака. Он прекрасно понимал, что Элейн оделась так специально для простодушной племянницы. Кроме того, его поразило другое чудо: во всем доме, куда ни кинь взгляд, не осталось ни малейшего следа от вчерашней вечеринки. Удивительно, как Элейн удалось такое.
- Она приехала?
Элейн подала ему стакан.
- Боюсь, что да.
Чак улыбнулся и прислонился к камину.
- Ну и как?
Вдова болезненно сморщилась, приложив руку ко лбу.
- Пожалуйста, не напоминай. Что это был за день! Я легла в постель почти в пять утра - я имею в виду мою собственную постель. Практически все утро я потратила на то, чтобы выпроводить последних гостей. Потом мне предстояло привести в порядок дом, нанести визит косметологу, сделать около десятка деловых звонков, и нестись в аэропорт встречать её самолет - боже мой, я выдохлась, совершенно выдохлась.
Чак потягивал напиток.
- Но ведь это был твой праздник, дорогая.
Элейн удрученно кивнула.
- Да, я знаю. Но он все-таки вышел из-под контроля. - Она медленно улыбнулась и придвинулась ближе к нему, поигрывая его поясом. - Хотя в нем были чудесные минуты.
Чак посмотрел в многозначительно сверкающие глаза и ощутил, как по его телу прошла дрожь. Он бы с удовольствием сейчас выкинул из головы племянницу и занялся тетушкой. Он глубоко вздохнул и распрямил плечи, напоминая себе о своей миссии.
- Может быть, мы лучше немного поговорим о Дженнифер? Ты ещё не забыла о ней?
Элейн засмеялась и отодвинулась, закуривая сигарету.
- Я сказала ей, что к нам зайдет очень приятный молодой человек и что я хочу, чтобы она куда-нибудь пошла развлечься. Наверное, сейчас она переодевается наверху.
- Какая она из себя?
Пышнотелая вдова присела на ручку кресла и собрала подол своей юбки в складки над пухлым гладким коленом.
- Очень милая, очень маленькая, очень застенчивая и невероятно наивная. Думаю, она тебе покажется весьма привлекательной. Само собой разумеется, поскольку я отвечаю за нее, пока она у меня гостит, я рассчитываю на твое в высшей степени джентльменское поведение.
- Разумеется. Она симпатичная?
- Достаточно симпатичная, если не принимать во внимание влияние Айовы.
- Что ты имеешь в виду?
Элейн пожала плечами.
- Бедняжка ничего не смыслит в макияже и одежде. А что у неё за прическа - боже мой! - Она закатила глаза и вздохнула. - Думаю, мне придется пополнить её образование, если она собирается остаться в Нью-Йорке.
Элейн быстро подняла глаза и сунула руку в карман жакета.
- Да, пока я не забыла, вот деньги. Должно хватить на сегодняшний вечер.
Чак взял сложенные банкноты:
- Сорок зеленых?
Элейн улыбнулась:
- Твой гонорар и расходы.
Он спрятал деньги.
- Вообще-то, я не собирался вести её в "Копакабану."
Элейн безразлично пожала плечами.
- Достаточно, если ты хоть куда-нибудь её поведешь.
Он понимающе усмехнулся:
- У тебя какие-то планы на вечер?
- Ревнуешь?
- Немного.
Элейн погладила его щеку:
- Врунишка.
От двери послышался слабый звук, тихое покашливание. Элейн резко опустила руку, и Чак, повернувшись, увидел крохотную, похожую на куклу девушку, которая стояла в дверях, нерешительно улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу. Элейн бросила на Чака быстрый опасливый взгляд, потом встала с подлокотника и подошла к племяннице.
- Дженнифер, милая, мы не слышали, как ты спустилась. И долго ты здесь стоишь, глупышка?
Миниатюрная, очень симпатичная девушка робко улыбнулась.
- Я помешала, тетя Элейн?
- Конечно, нет. Мы ждали тебя.
- Элейн взяла её за руку и через комнату подвела к Чаку.
- Познакомься, Чак Ланьер. Это тот самый молодой человек, о котором я тебе говорила. Чак, это Дженнифер, моя племянница.
Девушка, застенчиво улыбаясь, подала ему руку.
- Здравствуйте.
Чак на мгновение замялся. Его первым впечатлением от Дженнифер было, что она - самая маленькая и прелестная штучка, какую он когда-либо видел. В ней вряд ли было больше пяти футов даже в туфлях на высоких каблуках, а её изящество и грациозность взволновали его мужскую сущность до глубины души. Он стряхнул с себя оцепенение и пожал её руку, показавшуюся ему хрупкой и почти невесомой.
- Здравствуйте, Дженнифер.
- Ну, разве она не само совершенство, Чак? - оживленно говорила Элейн, исподтишка бросая на него пытливый взгляд. - Неужели я преувеличивала?
Девушка вспыхнула, опустив ресницы.
- Тетя Элейн!
Чак все смотрел на крошечное создание, очарованный её тонким голоском и прелестью мягких, как у маленького котенка, черт. Белокурые с рыжим оттенком волосы были туго зачесаны назад, собраны в пучок и перевязаны лентой. Губы лишь слегка подкрашены помадой, а цвет щек - целиком и полностью натуральный. Он заметил, что глаза у неё зеленые, даже зелено-голубые, детские и чистые.
Элейн взяла их за руки и потянула, плавно, но достаточно недвусмысленно, по направлению к прихожей.
- Почему бы вам куда-нибудь не сходить вдвоем и не познакомиться поближе? Тебе нет никакой необходимости проводить вечер со мной.
Дженнифер остановилась.
- Вы в самом деле не хотите, чтобы я осталась, тетя Элейн? Не знаю, прилично ли мне...
Элейн с отчаянием посмотрела на Чака.
- Чепуха, детка. Я привыкла быть одна. Кроме того, мне нужно кое-чем заняться... Дела, знаешь ли.
Чак пришел на помощь Элейн, накинув мягкий свитер на плечи Дженнифер.
- Обещаю не задерживать её допоздна, - улыбнулся он, разыгрывая роль почтительного кавалера.
Элейн засияла от радости.
- Чудесно. Отправляйтесь.
Дженнифер, по-видимому, все ещё колебалась, и Элейн чуть ли не силой вытолкнула их за дверь.
- Вы правда ничего не имеете против?
- Нисколько. Желаю приятно провести время.
Дверь закрылась, и они остались вдвоем в сумерках. Чак тронул её за руку.
- У меня есть машина. Не то чтобы очень хорошая, но обычно доставляет меня туда, куда нужно.
Дженнифер нерешительно кивнула и зашагала рядом с ним по выложенной каменными плитами дорожке, ведущей на улицу. Чак открыл перед ней дверцу, и она проскользнула на переднее сиденье, придерживая одной рукой юбку. Он захлопнул дверцу и торопливо перепрыгнул через заржавевший борт машины с другой стороны. Дженнифер неподвижно сидела на некотором расстоянии от него, чопорно сложив руки на коленях. Чак завел мотор и посмотрел на нее.
- Ну, куда поедем? Что ты хотела бы посмотреть?
Девушка застенчиво улыбнулась.
- Ничего, если мы поедем на пляж?
Чак захлопал глазами.
- На пляж?
- Я никогда не видела океана.
Он глуповато ухмыльнулся.
- О, конечно, разумеется.
- Вы не возражаете?
- Ничуть.
Даже не пытаясь анализировать причину своих действий, может быть, потому, что давно отвык это делать, Чак миновал ближайший участок пляжа и проехал ещё несколько кварталов до менее посещаемой его части, где он раньше часто бывал в компании какой-нибудь смазливой девчонки. В продолжение всего короткого путешествия Дженнифер сидела спокойно, видимо, обратив все свое внимание на раскинувшиеся во все стороны роскошные особняки. Чак медленно затормозил в конце улицы, примыкающей к пляжу. Он заглушил мотор и потянулся к дверце с той стороны, где сидела Дженнифер единственной, которая открывалась. Девочка улыбнулась и вышла из машины. Он последовал за ней.
- Тебе лучше снять туфли, - посоветовал он. - Шпильки не годятся для прогулок по пляжу.
Опершись о его руку, Дженнифер сбросила туфли, и Чак поразился, какой неожиданно крошечной она стала. Она была похожа на изящную игрушку, на статуэтку с осиной талией, в высшей степени женственная, и в тоже время больше девочка, чем женщина. Рядом с ней он чувствовал себя неуклюжим и неловким, но тем не менее уверенным в себе. Снимая ботинки и подворачивая брюки, он заметил, что его руки дрожат.
- Песок ещё мокрый после дождя, - пробормотал он, ведя её вниз к темнеющему пляжу. Дженнифер вздрогнула.
- Ой, а ведь холодно.
- Ну, вот и твой океан.
Она глубоко вздохнула, широко раскрыв глаза.
- Какой красивый! И какой огромный!
Чак усмехнулся и взял её за руку, наслаждаясь её детским изумлением.
- Немножко не то, что пруд у тебя перед домом, правда?
- Боже мой, конечно, нет.
Они пошли вдоль кромки прибоя, и Чак посмотрел на мерцающие звезды.
- Тебе повезло, очень хороший вечер. Обычно небо здесь не такое чистое. Наверное, дожди скоро закончатся. - Он снова взглянул на Дженнифер. Она не сводила глаз с блестящей поверхности океана. - Нравится?
Дженнифер смущенно улыбнулась.
- Да. Просто потрясающе. Это так любезно с вашей стороны.
- С моей?
Кроха растерянно пожала плечами.
- Я имела в виду, привезти меня сюда. Мне кажется, меня вам навязали.
Чак почувствовал угрызения совести, вспомнив о деньгах, которые получил за минуту до того, как Дженнифер вошла в кабинет.
- Не говори чепуху, - неловко пробормотал он.
Девочка подняла глаза, робко улыбнулась, и сердце Чака вмиг оборвалось.
- Вы очень добры, Чак, - тихо сказала она, беря его под руку. Он откашлялся, чувствуя легкое головокружение.
- Расскажи о себе.
Дженнифер грустно вздохнула.
- В общем-то, рассказывать особенно нечего. До сих пор у меня была не слишком увлекательная жизнь. Ходила в школу в своем родном городишке, помогала матери по дому, училась в воскресной школе, много читала, сама сшила большинство своих нарядов - и все в таком духе.
Чак сочувственно улыбнулся.
- Ты права, звучит не очень-то захватывающе.
- Потому я и написала тете Элейн. Я просто не могла выносить мысль о том, что всю оставшуюся жизнь буду делать снова и снова одно и то же. Дженнифер подбросила ногой морскую ракушку. - Мама придет в ярость, когда узнает настоящую причину моей поездки сюда. Но я надеюсь, что она все поймет и простит меня, если увидит, что я вполне могу жить самостоятельно и быть счастливой. - Она быстро повернулась к нему. - Тетя Элейн говорила вам, что я хочу остаться в Нью-Йорке?
Чак неопределенно кивнул.
- Что-то такое говорила.
Зеленые глаза Дженнифер возбужденно заблестели.
- Я хочу найти работу и жилье. Тетя Элейн сказала, что поможет мне. Она знает много всяких значительных людей и собирается меня с ними познакомить. Среди них даже есть знаменитости.
Чак нахмурился.