Сколько влюбленных оказалось в тисках этой неодолимой силы?
   Возможно, миллиарды.
   «Нефритовая богиня», китайский роман XII в., так повествует о страсти Мейлан и Чанг По: «Чем сильнее старались они побороть разбуженную в их сердцах любовь, тем более она овладевала ими». (53) А в средневековой Франции Кретьен де Труа так описывал чувства Гвиневры к Ланселоту: «Любовь охватила ее вопреки ей самой». (54)
   Однако понимание неодолимости любовного влечения свойственно не только литераторам с их богатым воображением. Вот что писал об одной из своих коллег руководитель одной американской компании, которому было уже за пятьдесят: «Я прихожу к выводу, что влечение к Эмили носит биологический, инстинктивный характер. Оно не поддается сознательному контролю и неподвластно логике. Оно правит мной. Я отчаянно пытаюсь бороться с ним, ограничить его власть надо мной, направить его в безопасное русло, отринуть его, радоваться ему и, черт возьми, заставить ее ответить взаимностью! И хотя я отлично понимаю, что у нас с Эмили нет ни единого шанса быть вместе, мысли о ней сводят меня с ума». (55)
   Даже такой здравомыслящий человек, как Джордж Вашингтон, первый президент США, понимал, сколь опасна любовь. В 1795 г. в письме к своей названной внучке он призывал ее страшиться любви, поскольку «зов страсти неодолим». (56)
   Современные мужчины и женщины также бывают беспомощны перед лицом любви. Недаром 60 % мужчин и 70 % женщин, участвовавших в нашем исследовании, согласились с утверждением: «Любовь не была для меня сознательным выбором, она захватила меня совершенно неожиданно» (см. п. 49 приложения).

Мимолетность

   Любовь приходит внезапно и уйти может так же неожиданно. Как поет Виолетта в опере Верди «Травиата»: «Давайте жить лишь ради радостей, ведь цветы любви быстро вянут».
   Платон знал об этом, поэтому говорил о боге любви: «По натуре он ни смертный, ни бессмертный. В один прекрасный день он появляется… затем умирает… чтобы потом вновь возродиться к жизни». (57) Любовь хрупка, ненадежна, переменчива: она может угаснуть, затем возродиться, чтобы, в конце концов, растаять, как дым.
   Долго ли сохраняет силу любовная магия? Никто не знает. Недавно группа нейробиологов пришла к заключению, что любовная страсть обычно длится от 12 до 18 месяцев. (58) Как мы увидим в третьей главе, согласно нашим исследованиям, любовь может продолжаться как минимум 17 месяцев. Однако, по моему глубокому убеждению, длительность романа может значительно варьироваться в зависимости от свойств характера каждого из партнеров. Большинству людей знакома любовная одержимость, которая, однако, проходит через несколько дней или недель. В то же время, как мы уже знаем, препятствия могут заставить пламя любви пылать многие годы: ведь трудности стимулируют страсть. (59) А вот когда партнеры с головой уходят в радости совместной жизни, огонь любви идет на убыль, и часто его место в сознании занимает иное чувство – привязанность, спокойное ощущение единения с любимым.

Многочисленность форм любви

   Разумеется, романтическая страсть может принимать разнообразные формы. Ночью вы можете проснуться в одиночестве и впасть в отчаяние, чувствуя себя отверженным. Однако когда утром вы получите письмо от любимого или услышите дорогой голос в телефонной трубке, в вас вновь проснется надежда. Затем вы встретитесь за обедом, будете болтать и смеяться, и ваш исступленный восторг мало-помалу сменится ощущением умиротворенности и комфорта. После ужина вы вдвоем ляжете в кровать почитать, и вскоре вас охватит вожделение. Утром же объект страсти покинет вас, забыв попрощаться, отменив следующее свидание или даже назвав вас чужим именем, – и вот вы вновь охвачены отчаянием.
 
Что гонит их? Испуг? Восторг? Экстаз?
О девы! Прочь бежите вы стремглав.
Как разгадать, что на устах у вас?[25]
 
   Джон Китс явно понимал, что в любви скрыта бездна эмоций и мотиваций, ответственных за множество самых разных чувств, которые снедают влюбленного. Сопереживание, восторг, желание, страх, подозрения, ревность, сомнения, неловкость, смущение: калейдоскоп ощущений может повернуться в любой момент, раз за разом складывая новые эмоциональные узоры.
   «Любовь более всего подобна струям и потокам», – писал сэр Уолтер Рейли. (60) Мы плывем в этих потоках. Однако психологи обращают наше внимание на различие между двумя типами любви: разделенной, которая ассоциируется с радостью и удовлетворением, и безответной, которая приносит лишь опустошенность, беспокойство и страдание. (61) Что ж, почти каждому из нас знакомы и агония, и экстаз романтической страсти.
   И мы не одиноки. В книге «О выражении эмоций у человека и животных»[26] Чарльз Дарвин выдвигает гипотезу о том, что некоторые эмоции являются общими для человека и «низших» животных. (62) И в самом деле, многим мохнатым и пернатым, живущим вместе с нами на этой планете, тоже, похоже, знакома романтика любви.

2
Животный магнетизм

Любовь в мире животных

   Садясь на воду и взлетая,
   Чредой влюбленных пар
   Они резвятся беззаботно;
   Их дух еще не стар.
   Они улетят, и виденья побед
   И счастья умчатся им вслед.
Уильям Йейтс. Дикие лебеди в Кулэ[27]

   Когда февральские метели укрывают белым одеялом равнины японского острова Хоккайдо, самец красной лисы начинает преследовать самку. Он не сводит с нее глаз и сопровождает ее повсюду. Когда она останавливается передохнуть, он подскакивает к ней, чтобы лизнуть или игриво прикусить ее за морду, а стоит ей подняться, чтобы отправиться дальше, – он уже вновь резво бежит рядом. Пятна его мочи на снегу источают отвратительный резкий запах. Это – брачный период. Пока в стылом воздухе разносится мускусный дух, пара занята ухаживаниями и совокуплением. Это продолжается около двух недель. Затем партнеры метят свою территорию в лесу или в поле и роют несколько нор, в которых будут взращивать потомство.
   Знакома ли лисам любовь?
   Неиссякаемая энергия, сосредоточенность на одном-единственном партнере, неустанное преследование избранника, всевозможные облизывания и нежные покусывания, которыми лисы награждают друг друга, – все это, несомненно, напоминает поведение влюбленных людей. Однако лисы – лишь один из видов, демонстрирующих нечто, напоминающее человеческую страсть.
   С началом сезона размножения или периода брачных боев представители многих видов избирают себе единственного партнера и концентрируют внимание на этом «особенном экземпляре», иногда полностью игнорируя остальных. Они целенаправленно преследуют ее или его. Они бьют, целуют, щипают, обнюхивают, шлепают, хлопают, лижут, тянут или игриво преследуют избранника. Одни звонко поют, другие тихонько ржут. Многие устраивают игрища. В заросших травой равнинах африканского национального парка Серенгети, в джунглях Амазонии и в арктической тундре гигантские и крошечные существа ухаживают за своими избранниками, демонстрируя неиссякаемую энергию. Трудности лишь заставляют их удвоить усилия – точно так же, как барьеры, возникающие на пути людской страсти, лишь раздувают ее пламя. Многие также демонстрируют собственнические инстинкты, ревниво оберегая партнера от соперников, пока не закончится период размножения. Некоторые черты их ухаживаний очень похожи на те, что мы наблюдаем у людей во время влюбленности. Поэтому мне кажется, что животные тоже любят. Большинство из них, вероятно, ощущают это притяжение лишь несколько секунд; других страсть охватывает на целые часы, дни, недели. Но, так или иначе, животные чувствуют некий род симпатии к «особенным» представителям своего вида. Многим из них даже знакома любовь с первого взгляда. Полагаю, именно из этого «животного влечения» произошла и человеческая любовь.

Животное влечение

   «Это явно была любовь с первого взгляда – она с особой нежностью плавала рядом с новеньким… всячески пытаясь выразить свою симпатию». (1) Так Чарльз Дарвин описывает поведение самки дикой утки, влюбленной в самца шилохвоста – утку другого вида. Что ж, никто из нас не застрахован от ошибок.
   Дарвин считал, что животным знакомо влечение. Самец черного дрозда, самка дрозда, тетерева, фазаны – как писал Дарвин, эти и многие другие птицы «влюбляются друг в друга». (2) Дарвин отстаивал идею о том, что для всех высших животных характерны «те же страсти, чувства, эмоции, даже самые сложные, включая ревность, подозрительность, соперничество, благодарность и великодушие». Они «даже имеют чувство юмора, умеют удивляться и проявлять любопытство».
   Дарвин – один из немногих ученых, полагавших, что животным знакомо чувство любви. Натуралисты часто описывают проявления гнева и страха у различных живых существ. Они видят, как звери играют друг с другом, и верят, что те испытывают при этом радость. Они говорят о проявлениях удивления, застенчивости, любопытства, отвращения, замечают даже, как животные ревнуют и сопереживают. Тем не менее ученые редко упоминают о любви среди животных, невзирая на то что в описаниях ухаживаний у различных видов все время ссылаются на поведение, характерное для людей в период влюбленности.
   Отличный пример – африканские слоны. Течка у самки африканского слона бывает раз в год и продолжается примерно пять дней. Если в течение этого времени она встречает самца и зачинает, ее сексуальность не проявляется в течение 22 месяцев беременности и двух последующих лет, когда она выкармливает потомство. Но и после этого большинство самок не вступают в сексуальные отношения примерно четыре года. Неудивительно, что слонихи весьма придирчиво выбирают партнеров, предпочитая одних и отказывая другим. При этом у самок слона весьма богатый выбор поклонников. Самцы слонов покидают родную семью, во главе которой стоит самка, вскоре после пубертатного периода (который приходится на 10–12 лет) и живут бродячими мужскими группами. Однако возраст сексуальности у самца наступает не раньше 30 лет.
   Гон у слона – весьма впечатляющая демонстрация сексуальности. Если вы полагаете, что женщины в коротких облегающих юбках, блузках с глубоким декольте и в туфлях на высоких каблуках открыто декларируют свою сексуальную доступность, – значит, вы не видели слона-самца! Когда у него начинается гон, который продолжается два-три месяца, железы, расположенные по обе стороны его головы между глазом и ухом, разбухают и начинают источать вязкую, клейкую жидкость. У самца постоянно подтекает моча, а пенис покрывается густым слоем бело-зеленых выделений. Запах, исходящий от самца в этот период, настолько резок, что самка способна учуять его еще до того, как увидит. Оказавшись рядом со стадом самок, слон начинает двигаться особой, характерной для гона походкой, демонстрирующей его сексуальность во всей красе: голова высоко поднята, подбородок втянут, уши в напряжении и слегка двигаются, хобот задран вверх. При этом он издает низкое урчание, демонстрирующее его уверенность в себе.
   Слонихам все эти истекающие из самца жидкости, его запах и брачная походка кажутся чрезвычайно привлекательными. Самки в течке приближаются к кавалеру, словно девчонки к рок-звезде. Так поступила и Тиа. Много лет натуралист Синтия Мосс наблюдала за стадом слоних с детенышами в национальном парке Амбосели в Кении. Повсюду следуя за ними, она видела, как многие самки выбирали себе партнера – так же, как и Тиа.
   Поначалу Тиа не проявляла интереса ни к одному из самцов, которых вокруг нее собиралось все больше по мере того, как ее течка становилась заметнее. Если кто-то из них начинал преследовать ее, она рысью пускалась прочь. Поскольку самки африканских слонов примерно вдвое меньше самцов, опытная дама почти всегда может сбежать или просто ускользнуть от несимпатичного ей кавалера. Именно этим и занималась Тиа. Но когда она увидела Плохиша, пожилого самца-лидера в разгар гона, что-то щелкнуло в ее слоновьем сознании.
   Тиа страстно возжелала Плохиша сразу же, как только он явился перед ее взором – со стекающей по щекам жижей, со струящимися по ногам потоками мочи и извергающейся из пениса пеной. Едва учуяв этого мощного самца, молодые слоны разбежались. Но Тиа осталась на месте. Взглянув на Плохиша, она подняла уши, всем своим видом демонстрируя готовность к сексу. Затем она тоже двинулась прочь, но, в отличие от тех случаев, когда ее преследовали молодые самцы, Тиа все время оглядывалась через плечо, пристально следя, идет ли за ней Плохиш. Разумеется, он двигался следом. Она бежала, а он гнался за ней.
   Затем пришло время вечного танца природы. Плохиш приблизился к Тиа, и его пенис длиной больше метра показался из-под длинного серого капюшона. Он аккуратно положил свой хобот ей на спину.
   Она остановилась, замерла, затем повернулась к нему спиной и, собравшись с духом, встала смирно, раздвинув ноги. Он энергично взобрался к ней на спину и, напрягая мускулы, удерживающие его гибкий пенис, направил его к вульве Тиа и мощно вошел в нее. В такой позе они оставались примерно 45 секунд. После этого Плохиш слез с партнерши, выплескивая остатки спермы в грязь. Тиа, повернувшись, встала рядом с ним, издавая долгое, нежное урчание, и положила голову на его плечо.
   Следующие три дня Тиа и Плохиш были неразлучны. Между половыми актами они то и дело нежно похлопывали и шлепали друг друга. Однако, как только течка у Тиа прекратилась, Плохиш покинул ее. Он отправился на поиски других самок, готовых к спариванию. Как писала Мосс в своей прелестной книге «Слоновьи мемуары», «лично я не представляю, почему Тиа решила отдаться Плохишу. Может быть, она увидела в нем нечто, чего я не смогла заметить?» (3)
   Может, это была любовь? Временное помешательство? Страстная одержимость? Тиа и Плохиш были заняты исключительно друг другом. Оба демонстрировали, казалось, неисчерпаемую энергию: они ели и спали значительно меньше, чем это обычно делают слоны. При этом они общались, нежно притрагиваясь друг к другу и «беседуя» низкими, мягкими, рокочущими голосами. Тиа, казалось, испытывала истинную, пусть и временную, страсть к этому гордому, мощному, зрелому самцу.
   Любовная жизнь бобров куда менее заметна. Однако в период ухаживаний и спаривания они также демонстрируют истинную страстность. Возьмем, к примеру, Шкипера. Он вырос в Заводи лилий в Гарриман-парке, штат Нью-Йорк, где жил с отцом – Главным инспектором и матерью Лили.
   Бобры живут небольшими семьями. Они трудятся и резвятся по ночам. Детеныши, как правило, остаются с родителями примерно до двух лет, после чего в одну из вечерних ночей отправляются в самостоятельную жизнь – на поиски партнера, с которым им предстоит построить свой собственный дом.
   Именно так и поступил Шкипер: лунным апрельским вечером он и его сестра Лаурель покинули родительский дом. Близкородственное скрещивание для бобров – в порядке вещей, так что в тот вечер брат с сестричкой отправились в ближайшую низину, чтобы выстроить дамбу и обустроить запруду.
   Вскоре вода поднялась. У насекомых начался период размножения, они тучами летали над водой, привлекая лягушек, свиристелей и райских птиц. Рыбы откладывали икру. Ветви ивы и ольхи, стебли желтых ирисов стелились по воде вдоль берегов. Шкипер и Лаурель обустраивали жилище. Но однажды Лаурель отправилась за кормом и не вернулась домой. Она лежала на дороге мертвая.
   На следующий вечер Шкипер вернулся в Заводь лилий. Все лето он помогал родителям укреплять дамбу, рыть каналы, собирать лилии и играл с младшими детьми – Черничкой и Лютиком. Но когда листья окрасились золотом и багрянцем, Шкипер вновь покинул отчий дом и вернулся в свою заброшенную запруду. Он тщательно восстановил разрушенную дамбу, методично вычистил грязь, вытащив ее на берег и сложив в пирамиды. Затем обрызгал эти земляные холмики смазкой из анальных желез и бобровой струей из специальных подхвостных мешочков – в надежде на то, что эти едко пахнущие «рекламные объявления», сделанные на бобровый манер, привлекут к нему самку.
   Природа сделала свое дело. Несколько дней спустя натуралистка Хоуп Райден увидела Шкипера в свете вечерней луны. Он вынырнул из поднимающейся воды; за ним следовала бурая самочка. Они терлись друг об друга носами, плавали неподалеку друг от друга, собирая прутья для укрепления дамбы. Как большинство бобров, Шкипер и его бурая невеста связали себя узами под покровом ночи, ознаменовав этим начало своего союза на всю оставшуюся жизнь. До начала течки у самки им предстояло ждать еще не один месяц.
   Были ли они «влюблены»? Райден[28] пишет: «Бобер выбирает себе пару, основываясь на собственных симпатиях – необъяснимых, но сильных, не имеющих отношения к желанию немедленно вступить в половую связь». (4) Замечание Райден очень важно: оказывается, для бобров привлекательность и симпатия – вовсе не то же самое, что сексуальное притяжение.
   Тем не менее апрельским вечером пара совершила обряд бракосочетания. Шкипер и его миниатюрная супруга вынырнули из залитой лунным светом запруды, с двух концов держась зубами за один и тот же прутик. Они с таким удовольствием увивались друг за другом, что Райден это напомнило эротическую прелюдию у людей. Они бултыхались и ныряли, воркуя друг с другом нежными, почти человеческими голосами. Они буквально прилипли друг к другу. Должно быть, спаривание произошло под водой; так или иначе, в начале августа миниатюрная супруга Шкипера произвела на свет пару детенышей.
   Как и слонов, бобров во время ухаживаний, казалось, переполняла энергия. Точно так же они сосредоточили все свои усилия, пытаясь добиться взаимности от одного-единственного приглянувшегося партнера. Как и слоны, Шкипер и его маленькая женушка нежно прижимались друг к другу и напропалую флиртовали – рискну сказать, как настоящие влюбленные.

«Обезумевшие от счастья»

   Существует такое множество описаний взаимной симпатии и влечения у животных, что невозможно вспомнить здесь каждое из них. Я читала о том, как устраивают личную жизнь около сотни разных видов живых существ, и в каждом из этих описаний во время ухаживания самцы и самки демонстрируют черты поведения, являющиеся неотъемлемой частью романтической страсти у людей.
   Начнем с того, что их переполняет энергия. Они без устали преследуют друг друга, уворачиваются, подпрыгивают, носятся и крутятся, кажется, пребывая на верху блаженства. Ухаживания ласок столь неутомимы, что натуралисты называют их «бойцовскими играми». Самцы носятся, издавая «нервные, возбужденные звуки», в то время как партнерша «игриво скачет рядом со своим избранником». (5) По правде говоря, самка ласки прыгает вокруг самца еще долго после того, как пара закончит совокупление и партнер погрузится в дремотное состояние. У виверр ухаживания бывают столь же неистовыми. Самец летучей мыши-мешкокрыла без устали хлопает крыльями вокруг своей избранницы до самого спаривания. Барсук, обхаживая самку, неутомимо скребет землю лапами, громко урча. Крыса в течке, учуяв запах самца, подпрыгивает, бросает на него взгляд и прыгает снова, шевеля ушами и оглядываясь на него и всем своим видом словно приглашая подойти поближе.
   Для крупных животных в брачный период также характерен прилив энергии. Когда у самки шимпанзе начинается течка, вокруг нее собираются самцы. Ухажеры изо всех сил стараются произвести на даму впечатление: они становятся на задние лапы, выставляют вперед эрегированные пенисы, с важностью расхаживают перед ней, топают, раскачиваются из стороны в сторону, трясут ветки, не отрывая взгляда от «прекрасной дамы». Самец и самка гризли синхронно ходят взад и вперед на предписанном природой расстоянии, покачивая мощными боками. Гиены кружат друг вокруг друга, издавая возбужденные клокочущие звуки, похожие на хохот. Усатые киты поднимаются на поверхность океана и машут грудными или хвостовыми плавниками столь интенсивно, что все их тело будто вибрирует. Афалины выскакивают из воды, вновь погружаются и начинают энергично плавать во всех направлениях, то и дело переворачиваясь. Однако, наверное, лучший пример этой неиссякаемой радостной энергии привел натуралист Малкольм Пенни, рассказав о поведении черных носорогов. Самец описывает вокруг течной самки круги, подскакивает на напряженных ногах, фыркает, брызгает мочой, крутит хвостом, кромсает рогом близлежащие кусты, подбрасывает в воздух кучи листьев и топчется на месте – по выражению Пенни, «в точности будто танцует». (6)
   «Лишь горы прожили достаточно долго, чтобы понимать вой волка». (7) Однако и мы с вами сегодня кое-что понимаем о волках. Это восхитительное животное обладает одной примечательной особенностью – волки, как и люди, образуют двуполые пары для воспитания потомства. Ухаживают волки весьма старательно. Как описывает Джордж Рэбб, «самец танцует вокруг самки, припадая на передние лапы, словно игривая собачонка, и виляя хвостом» (8).
   Даже рыбы и амфибии энергично пляшут во время ухаживаний. Самцы дневных земляных лягушек исполняют «танцы на цыпочках», высоко подпрыгивая перед самкой, чтобы продемонстрировать «товар лицом». Дарвин описывал, как самцы колюшки, завидев самку, «начинают беспорядочно плавать вокруг нее с бешеной скоростью… обезумевшие от счастья». (9) Обезумевшие от счастья – не описывает ли это выражение в точности то, что происходит с влюбленными людьми?

Нервозность

   В период влюбленности животные, как и мы, демонстрируют нервозность и беспокойство. Мальчишки-подростки часто без нужды суетятся на свиданиях – и точно так же ведут себя обитающие в саваннах павианы. Это обнаружила Барб Сматс, специалист по изучению приматов. Несколько лет она неотступно наблюдала за ежедневными передвижениями этих обезьян по кенийской саванне и описала роман между Талией и Александром.
   История началась, когда у самки-подростка Талии была течка. Она долго избегала Александра, самца-подростка, присоединившегося к стае несколькими месяцами раньше. Однако как-то вечером Талия и Александр оказались в паре метров друг от друга на скалах, где стая часто устраивалась на ночлег. Вот как ученый описывает дальнейшее развитие событий:
   «Александр смотрел на запад, вытянув острую мордочку в сторону заходящего солнца и наблюдая за тем, как остальные обезьяны карабкаются на скалы. Талия небрежно занималась вечерним туалетом, ее мысли явно блуждали где-то далеко. Каждые несколько секунд она, не поворачивая головы, украдкой бросала взгляды на Александра. Ее взгляды становились все более долгими, она вычесывалась все менее внимательно и, наконец, пристально уставилась на Александра, сидевшего к ней в профиль. Он зашевелился и повернул голову в ее сторону; она опустила глаза и стала пристально разглядывать собственные ноги. Александр взглянул на нее, затем отвернулся. Она вновь устремила взгляд на него, но, стоило ему посмотреть в ее сторону, она опять увлеклась изучением своих ног… Эта игра продолжалась… Затем, не глядя на Талию, Александр медленно двинулся в ее сторону… Талия замерла, на секунду взглянув ему в глаза. Он продолжал двигаться к ней; она встала неподвижно, повернувшись к нему спиной, то и дело бросая на него через плечо быстрые, беспокойные взгляды» (10).
   На рассвете Талия и Александр все еще были вместе.
   Многие создания природы в период ухаживаний становятся беспокойными. Описывая пару береговых птичек, европейских шилоклювок, Нико Тинберген писал: «Самец и самка торопливо, беспокойно чистят клювами перья» (11). Жирафы, одни из самых грациозных существ на планете, во время ухаживаний «бродят в беспокойстве» (12). А вот как описывает натуралист Джордж Скаллер королеву джунглей: «Львица в разгар течки нервозна, она постоянно переходит с места на место и грациозно трется о самца» (13).

Потеря аппетита

   Многие животные в период ухаживаний теряют аппетит, что также характерно и для людей в период влюбленности. К примеру, когда изнемогающий от желания слон находит самку в течке, он почти полностью отказывается от еды, отдавая все силы совокуплениям и охране своего «приза» от самцов-конкурентов. (14) Из-за этого в процессе спаривания слон постепенно худеет и слабеет настолько, что его сексуальная страсть сходит на нет. После этого он возвращается в свою холостяцкую группу, где и приводит себя в порядок, отъедаясь и отсыпаясь несколько месяцев.
   Самец северного морского слона в период ухаживаний теряет около половины своего веса. С приближением трехмесячного брачного периода они собираются на калифорнийском берегу, и каждый из них стремится захватить себе участок побережья. Они столь ожесточенно бьются за места у моря, что прибрежный прибой зачастую становится красным от крови. Почему они тратят на это столько сил? Потому что скоро сюда прибудут самки: они выведут потомство, и у них вновь начнется течка. Те самцы, которым удастся захватить самые большие участки суши, окажутся обладателями наиболее внушительных гаремов. Вот почему морские слоны ни на час не оставляют свою территорию без наблюдения. Даже такие необходимые вещи, как еда и сон, теряют для них всякую привлекательность.