Хэммет Дэшил. Слишком много их было

   — Ладно, это мы послали ему письмо. А почему бы и нет? Илай был нашим другом и исчез сразу после того, как отправился поприжать этого типа. А потом выяснилось, что Илай убит. Вот мы и послали этому господинчику любезное приглашение повидаться и объяснить нам, что к чему.
   — Вы знали, что Хейвен отправился шантажировать его?
   — Конечно. Мы были все вместе, когда ему пришла в голову эта мысль.
   — Любопытно, как это случилось, — сказал Спейд.
   Джемс ткнул перед собой растопыренными пальцами левой руки.
   — Мы выпивали и травили разные истории — вы знаете, о чем вспоминают за бутылкой бывалые парни — что с кем приключилось когда-то. И он рассказал нам байку, будто видел однажды, как один тип вышвырнул другого из поезда прямо на дно каньона. Между прочим, он назвал этого парня — того, который выкинул, — Монета Феррис. Кто-то из нас спросил, как выглядел этот Феррис. Илай описал его, добавив, правда, что с тех пор прошло лет пятнадцать. И тогда один из нас, неважно кто, присвистнул и заявил: «Бьюсь об заклад, что это нынешний хозяин почти половины кинотеатров в штате. Держу пари, — сказал он, — Феррис с удовольствием раскошелится, только бы эта история не всплыла!»
   Мысль эта крепко втемяшилась Илаю в голову. Это было сразу заметно. Он немного подумал, а потом решил обдурить нас. Спросил, как зовут киношника, а когда ему сказали: «Роджер», притворился, будто огорчен, и соврал, что имя того парня было Мартин. Мы, понятное дело, подняли его на смех, и в конце концов он признался, что решил навестить этого господинчика. А когда в четверг утром он заглянул ко мне и сообщил, что приглашает вечером всю компанию к Поджи Хеккеру, все стало окончательно ясно.
   — Как звали того джентльмена, которому зажгли красный свет?
   — Он не сказал. Молчал, как индеец. Но сам он здесь ни при чем, нечего под него копать.
   — Угу, — согласился Спейд.
   — А потом он исчез. У Поджи он так и не появился. Мы пытались ему дозвониться часа в два ночи, но жена сказала, что он еще не вернулся домой. Мы, значит, прогудели в кабаке до четырех или пяти, а потом решили, что он надул нас. Мы попросили Поджи отослать счет ему и смылись. С тех пор я его не видел — ни живого, ни мертвого.
   — Может быть, — вежливо заметил Спейд. — А вы уверены, что не поймали его наутро, не увезли за город и не обменяли ему пять кусков Ферриса на три кусочка свинца, а потом не спрятали труп в кустах?..
   В дверь дважды громко постучали.
   Лицо Спейда просияло. Он подошел к двери и открыл ее.
   Вошел молодой человек. Он был хорошо сложен, очень подвижен и держал руки в карманах летнего пальто. Едва переступив порог, он шагнул вправо и стал спиной к стене.
   Следом за ним в дверях возник второй молодой человек и шагнул влево.
   Они были совсем не похожи друг на друга, но благодаря одинаковой выправке, порывистым движениям и одной и той же позе — спиной к двери, руки в карманах, пристальный взгляд светлых глаз цепко держит сразу всю компанию — в первое мгновение показались близнецами.
   В комнату вошел Джин Кольер. Он кивнул только Спейду, словно не заметил остальных, хотя Джемс сказал: «Привет, Джин».
   — Есть новости? — поинтересовался у детектива Кольер.
   Спейд кивнул.
   — Похоже, что этот джентльмен, — он ткнул большим пальцем в сторону Ферриса, — был...
   — Где здесь можно поговорить?
   — Там дальше есть кухня.
   Отрывисто бросив через плечо шустрым молодым людям: «Кто вякнет — дайте в морду», Кольер последовал за детективом на кухню. Здесь он сел на единственный стул и уперся в Спейда немигающим взглядом выпуклых зеленых глаз.
   Когда Спейд закончил рассказывать, Кольер задал ему вопрос:
   — Ну, и что следует из всего этого?
   Спейд внимательно посмотрел на него:
   — Вам что-то стало известно. Я хочу знать что.
   — Из речки, в четверти мили от того места, где он лежал, — сказал Кольер, — выудили пистолет. Это игрушка Джемса — на ней осталась вмятина после того, как у него однажды выбили ее из рук в Вальехо.
   — Очень мило, — заметил Спейд.
   — Слушайте дальше. Один парень по имени Тербер говорит, что в прошлую среду к нему пришел Джемс и нанял его следить за Хейвеном. Тербер сел ему на хвост в четверг днем, проводил к Феррису и позвонил Джемсу. Тот приказал караулить у дверей и сообщить ему, куда направится Хейвен после, но какая-то соседка-истеричка настучала легавым, что вокруг дома сшивается подозрительный тип, и около десяти они замели Тербера.
   Спейд вытянул губы трубочкой и стал внимательно изучать потолок кухни.
   Взгляд Кольера оставался по-прежнему безжизненным, но круглое лицо залоснилось от пота, а голос стал сиплым.
   — Спейд, — произнес он, — я хочу сдать его.
   Детектив перестал рассматривать потолок; теперь он смотрел прямо в зеленые выпуклые глаза Джина Кольера.
   — До сих пор я ни разу не поступал так ни с одним из моих людей, — продолжал Кольер, — но сейчас вынужден. Джулия должна убедиться, что я ни при чем, даже если это сделал мой человек. Если я его сдам, она должна будет поверить мне, не так ли?
   Спейд медленно кивнул:
   — Думаю, должна.
   Неожиданно Кольер отвел глаза в сторону и откашлялся, прочищая горло. Затем сказал жестким голосом:
   — Ладно, пойдем.
   Когда они вернулись из кухни, Минера, Джемс и Конрад сидели, а Феррис прохаживался взад и вперед по комнате. Шустрые молодые люди по-прежнему молча стояли на своем посту.
   Кольер подошел к Джемсу.
   — Где твоя игрушка, Луи? — спросил он.
   Джемс потянулся было к левой стороне груди, но тут же опустил руку.
   — О, я не захватил ее.
   И в ту же секунду сильный удар затянутого в перчатку кулака Кольера вышиб его из кресла.
   Вскочив, Джемс невнятно забормотал:
   — Я не имел в виду ничего такого. — Он прижал руку к щеке. — Я знаю, что не должен был этого делать, шеф, но, когда он зашел ко мне и сказал, что боится идти к Феррису безоружным, а пушки у него нет, я отдал ему свою.
   — И послал за ним Тербера, — добавил Кольер.
   — Нам было просто интересно, чем это закончится, — промямлил Джемс.
   — А сам ты не мог пойти туда или послать кого-то еще?
   — После того, как Тербер переполошил весь квартал?
   Кольер повернулся к Спейду:
   — Вам помочь отвезти их, или вызовем казенный транспорт?
   — Терпеть не могу самодеятельности, — ответил Спейд и пошел в коридор звонить по телефону-автомату.
   Вернулся он с отрешенным выражением лица и задумчивым взглядом. Неторопливо свернул сигарету, прикурил и сказал Кольеру:
   — Наверное, вы сочтете меня идиотом, но я готов поверить всему, что здесь наговорил ваш Луи.
   Джемс, отняв руку от опухшей щеки, ошеломленно уставился на Спейда.
   — Что такое? — взвизгнул Кольер.
   — Ничего, — мягко ответил Спейд, — если не считать того, что вы слегка поторопились свалить все на него. — Сыщик затянулся и выпустил клуб дыма. — Ну, подумайте сами, зачем ему было оставлять там свой пистолет, прекрасно понимая, что такое приметное оружие сразу же опознают.
   — Вы что, считаете его гением? — язвительно спросил Кольер.
   — Если эти парни шлепнули его, то зачем они ждали, пока труп найдут и заварится вся эта каша, а не обратились к Феррису сразу же? Зачем им было выворачивать карманы убитого, если он и так отдал им деньги? Не говоря уже о других несуразностях. Так поступает только тот, кто убивает по любой иной причине, но хочет инсценировать ограбление. — Спейд покачал головой. — Нет, вы слишком поспешили с выводами, Кольер. Зачем им было...
   — Погодите, — перебил его Кольер. — Меня сейчас больше волнует другое. Почему вы все время болтаете, будто я очень сильно озабочен тем, чтобы поскорее все свалить на Джемса?
   Спейд пожал плечами:
   — Наверное, чтобы как можно быстрее и как можно чище отмыться перед Джулией, а может, и перед полицией. И вы нашли козла отпущения.
   — Что? — выдавил из себя Кольер.
   Спейд небрежным жестом ткнул сигаретой в сторону Роджера Ферриса.
   — Феррис, — мягко сказал детектив. — Разумеется, это он убил Хейвена.
   Ресницы Кольера дрогнули, но все-таки он не моргнул. Спейд продолжал:
   — Во-первых, он последний, кто видел Илая живым, а это всегда было неплохой уликой. Во-вторых, он единственный из всех, с кем я встречался до того, как нашли тело Илая, волновался, знаю ли я об этом. Все остальные считали, что я ищу парня, который просто ушел из дома. А он знал, что я охочусь за мертвецом, поэтому был вынужден позаботиться об алиби. Он даже не посмел выбросить книгу Илая, ибо ее прислали из магазина, что легко проверить. А кроме того, кто-нибудь там мог прочесть надпись на ней. В-третьих, он единственный, кто считал Илая милым, вежливым, чистым пай-мальчиком — по тем же причинам. В-четвертых, история о вымогателе, который пришел в три пополудни, с легкостью получил пять тысяч и проболтался там до двенадцати, звучит просто по-идиотски. В-пятых, байка о бумаге, которую подписал Илай, еще глупее, хотя, разумеется, подделать такую бумагу проще простого. В-шестых, у него было больше оснований, чем у кого бы то ни было, желать Илаю смерти.
   Кольер важно кивнул:
   — Однако...
   — Никаких «однако», — перебил его Спейд. — Вероятно, он проделал этот фокус с деньгами в банке: десять тысяч оттуда, пять — обратно, но это несущественная деталь. Он пригласил недалекого шантажиста к себе домой, заговаривал ему зубы, пока слуги не легли спать, потом отнял у него револьвер, посадил в машину и увез — может, уже мертвого, а может, пристрелил в тех кустах, — обыскал труп, дочиста выгреб все из карманов, чтобы, во-первых, его не сразу опознали, а во-вторых, заподозрили ограбление, выбросил пистолет в речку и поехал домой...
   Спейд замолчал, прислушиваясь к звуку сирены на улице. Затем в первый раз с тех пор, как начал говорить, взглянул на Ферриса.
   Лицо Роджера Ферриса было белым, как у мертвеца, но глаз он не отвел.
   — У меня предчувствие, Феррис, — сказал Спейд, — что скоро мы выясним, кому вы зажгли красный свет. Вы, помнится, проговорились, что имели компаньона по увеселительному бизнесу, когда Илай работал на вас, а затем стали единоличным хозяином труппы. Нам не составит большого труда навести справки о вашем компаньоне — исчез ли он бесследно, умер своей смертью или жив-здоров поныне.
   Феррис обмяк, словно из него вынули стержень. Облизав пересохшие губы, он произнес:
   — Я хочу видеть моего адвоката. Я не желаю говорить, пока не встречусь с адвокатом.
   — Что до меня, то я не возражаю, — сказал Спейд. — Вы, конечно, убийца, но я сам не люблю шантажистов. Мне кажется, что Илай написал им всем в своей книге неплохую эпитафию: «Слишком много их было...»