Страница:
— Кто-то замыливает мне глаза, — начал я свою речь. — Если бы все то, что было мне здесь сказано, имело смысл, то-то же самое можно было бы с таким же успехом сказать и о сухом законе. Ваши показания противоречат одно другому от начала и до конца. Возьмем того типа, который провел налет на вашу квартиру. Выглядит так, будто он был отлично сориентирован в ваших делах. Это могло быть просто случайностью, что он напал на вас как раз тогда, когда в доме были все драгоценности, вместо того, чтобы напасть на другую квартиру или даже на вашу, но в другой момент. Только вот не верю я в такие случайности. И мне почему-то сдается, что он хорошо знал, что делает. Он забрал у вас все побрякушки и поскакала квартиру мисс Эвелет. Может, он хотел сбежать вниз, да натолкнулся на Макбирни, а может, и нет. Фактом является то, что он побежал наверх, в квартиру мисс Эвелет, и там начал искать пожарную лестницу. Разве не славно? Парень знает, когда и где можно сделать детски простой налет, но не знает, по какой стороне дома проходит пожарная лестница. Никому из находившихся в квартире, как и Макбирни, он не говорит ни слова, а с мисс Эвелет вдруг начинает разговаривать низким басом. Разве не славно? Из квартиры мисс Эведет он улетучивается, как камфора, хотя все выходы находятся под наблюдением. Полиция была здесь прежде, чем он успел ускользнуть, и, разумеется, в первую очередь заблокировала все пути бегства, не говоря уже о том, что раньше то же самое учинили Мартинес, Амброуз и Макбирни. И несмотря на все это пташка упорхнула. Разве не славно? На нем была мятая одежда, которая выглядела так, как если бы он вытянул ее откуда-то перед налетом. Ну и это был очень маленький мужчина. Мисс Эвелет не назовешь такой уж маленькой девушкой, но из нее явно получился бы маленький мужчина. Кто-нибудь достаточно подозрительный мог бы подумать, что мисс Эвелет и есть тот самый бандит.
Фрэнк Топлин, его жена, молодой Уогенер, Макбирни и служанка смотрели на меня с недоверием. Гэррен оценивающе осматривал прищуренными глазами мисс Эвелет, которая сверлила меня взглядом так, словно хотела убить. Филлис смотрела на меня то ли пренебрежительно, то ли с состраданием по поводу моей глупости. Закончив рассматривать мисс Эвелет, Билл Гэррен медленно кивнул.
— Такой номер она могла бы выкинуть, — сказал он. — Разумеется, в замкнутом помещении и при условии, что не будет говорить.
— Именно, — сказал я.
— Именно ерунда! — взорвалась Филлис Топлин. — Дрянной из вас детектив! Думаете, что мы не отличили бы мужчину от женщины, переодетой мужчиной? У этого типа была двухдневная щетина на лице, настоящая щетина, если вы знаете, что это такое. Или вы предполагаете, что нам могли втереть очки приклеенной бородкой? Щетина была настоящая, и никакая не подделка!
Выражение удивления исчезло с лиц присутствующих, и все согласно закивали головами.
— Филлис права, — поддержал свою дочь Фрэнк Топлин. — Это был мужчина, а не женщина, переодетая мужчиной.
Жена, служанка и Макбирни явно разделяли эту точку зрения. Но я не из тех парней, которых легко сбить со следа, когда все улики ведут в определенном направлении. Я повернулся на каблуках в сторону Бланш Эвелет.
— А вы ничего не хотите добавить по этому делу? — спросил я.
Она сладко улыбнулась и покачала головой.
— Ладно, ладно, — сказал я. — Игра окончена. Идем!
Однако теперь оказалось, что ей есть что добавить. Она много кое-чего имела сказать; все это относилось ко мне и, по меньшей мере, не было для меня лестным. Ее голос стал резким от ярости; редко случается, чтобы такая ярость овладела кем-то внезапно. Мне стало очень неприятно. До сих пор дело развивалось гладко и спокойно, не возмущаемое никакими эксцессами, не было ничего, что оскорбило бы глаза и уши присутствующих здесь женщин, и я надеялся, что так будет до конца. Тем временем мисс Эвелет по мере того, как ругала меня, становилась все более вульгарной. Правда, она не знала слов, которых я до того не слышал, но слагала из них сочетания, совершенно для меня новые. Я терпел это так долго, как мог. Однако в конце концов заткнул ей рот своим кулаком.
— Спокойно, спокойно! — воскликнул Билл Гэррен, хватая меня за руку,
— Поберегите силы, Билл, — посоветовал я, отстраняя его руку, чтобы поднять умолкнувшую Эвелет с пола. — Твоя галантность прославила тебя, но вскоре ты убедишься, что настоящее имя нашей мисс Бланш — Том, Дик или Гарри.
Я поставил ее (или его) на ноги и спросил:
— Ну, теперь расскажешь нам обо всем?
Вместо ответа я услышал шипение.
— В связи с отсутствием информации из первых рук, — обратился я к остальным присутствующим, — я познакомлю вас, господа, со своей версией. Коль мисс Эвелет могла бы быть тем грабителем, если бы не отсутствие щетины и затруднений, возникающих, когда женщина пытается выдать себя за мужчину, то почему настоящий бандит не мог бы перевоплотиться в Бланш Эвелет перед налетом и после него с помощью парика и сильного... как это называется?.. депиллятора, которым он обрабатывал лицо? Женщине трудно подражать мужчине, но есть много мужчин, которые с успехом могут сойти за женщин. Итак, разве не мог наш приятель снять квартиру и все это организовать в облике Бланш Эвелет? Посидеть дня два дома, чтобы отросла борода, после чего спуститься вниз и разыграть этот номер? А затем разве не мог он вернуться наверх, ликвидировать щетину и переодеться в женское платье в течение, скажем, пятнадцати минут? Я утверждаю, что мог. А эти пятнадцать минут у него были. Не знаю только, как объяснить разбитый нос. Может, он упал, когда бежал наверх, и должен был приспособить к этому свою историю, а может, он разбил нос умышленно.
Мои домыслы оказались недалеки от истины, вот только настоящее имя этого типа было Фред. Фредерик Эйджнью Дадд. Девятнадцатилетним пареньком он попал в исправительное заведение в Онтарио за кражу в универмаге, которую он совершил, переодевшись женщиной. Он молчал, как рыба, так что мы так никогда и не отыскали его пистолет, темно-синий плащ, шапку и черные перчатки. Обнаружили мы только углубление в матрасе, где он скрывал все это от глаз полиции до того времени, когда смог без особой опасности вынести все это ночью. Зато драгоценности Топлинов возвращались к владельцам вещь за вещью по мере того, как сантехники раскручивали трубы и калориферы в квартире под номером 702.
Фрэнк Топлин, его жена, молодой Уогенер, Макбирни и служанка смотрели на меня с недоверием. Гэррен оценивающе осматривал прищуренными глазами мисс Эвелет, которая сверлила меня взглядом так, словно хотела убить. Филлис смотрела на меня то ли пренебрежительно, то ли с состраданием по поводу моей глупости. Закончив рассматривать мисс Эвелет, Билл Гэррен медленно кивнул.
— Такой номер она могла бы выкинуть, — сказал он. — Разумеется, в замкнутом помещении и при условии, что не будет говорить.
— Именно, — сказал я.
— Именно ерунда! — взорвалась Филлис Топлин. — Дрянной из вас детектив! Думаете, что мы не отличили бы мужчину от женщины, переодетой мужчиной? У этого типа была двухдневная щетина на лице, настоящая щетина, если вы знаете, что это такое. Или вы предполагаете, что нам могли втереть очки приклеенной бородкой? Щетина была настоящая, и никакая не подделка!
Выражение удивления исчезло с лиц присутствующих, и все согласно закивали головами.
— Филлис права, — поддержал свою дочь Фрэнк Топлин. — Это был мужчина, а не женщина, переодетая мужчиной.
Жена, служанка и Макбирни явно разделяли эту точку зрения. Но я не из тех парней, которых легко сбить со следа, когда все улики ведут в определенном направлении. Я повернулся на каблуках в сторону Бланш Эвелет.
— А вы ничего не хотите добавить по этому делу? — спросил я.
Она сладко улыбнулась и покачала головой.
— Ладно, ладно, — сказал я. — Игра окончена. Идем!
Однако теперь оказалось, что ей есть что добавить. Она много кое-чего имела сказать; все это относилось ко мне и, по меньшей мере, не было для меня лестным. Ее голос стал резким от ярости; редко случается, чтобы такая ярость овладела кем-то внезапно. Мне стало очень неприятно. До сих пор дело развивалось гладко и спокойно, не возмущаемое никакими эксцессами, не было ничего, что оскорбило бы глаза и уши присутствующих здесь женщин, и я надеялся, что так будет до конца. Тем временем мисс Эвелет по мере того, как ругала меня, становилась все более вульгарной. Правда, она не знала слов, которых я до того не слышал, но слагала из них сочетания, совершенно для меня новые. Я терпел это так долго, как мог. Однако в конце концов заткнул ей рот своим кулаком.
— Спокойно, спокойно! — воскликнул Билл Гэррен, хватая меня за руку,
— Поберегите силы, Билл, — посоветовал я, отстраняя его руку, чтобы поднять умолкнувшую Эвелет с пола. — Твоя галантность прославила тебя, но вскоре ты убедишься, что настоящее имя нашей мисс Бланш — Том, Дик или Гарри.
Я поставил ее (или его) на ноги и спросил:
— Ну, теперь расскажешь нам обо всем?
Вместо ответа я услышал шипение.
— В связи с отсутствием информации из первых рук, — обратился я к остальным присутствующим, — я познакомлю вас, господа, со своей версией. Коль мисс Эвелет могла бы быть тем грабителем, если бы не отсутствие щетины и затруднений, возникающих, когда женщина пытается выдать себя за мужчину, то почему настоящий бандит не мог бы перевоплотиться в Бланш Эвелет перед налетом и после него с помощью парика и сильного... как это называется?.. депиллятора, которым он обрабатывал лицо? Женщине трудно подражать мужчине, но есть много мужчин, которые с успехом могут сойти за женщин. Итак, разве не мог наш приятель снять квартиру и все это организовать в облике Бланш Эвелет? Посидеть дня два дома, чтобы отросла борода, после чего спуститься вниз и разыграть этот номер? А затем разве не мог он вернуться наверх, ликвидировать щетину и переодеться в женское платье в течение, скажем, пятнадцати минут? Я утверждаю, что мог. А эти пятнадцать минут у него были. Не знаю только, как объяснить разбитый нос. Может, он упал, когда бежал наверх, и должен был приспособить к этому свою историю, а может, он разбил нос умышленно.
Мои домыслы оказались недалеки от истины, вот только настоящее имя этого типа было Фред. Фредерик Эйджнью Дадд. Девятнадцатилетним пареньком он попал в исправительное заведение в Онтарио за кражу в универмаге, которую он совершил, переодевшись женщиной. Он молчал, как рыба, так что мы так никогда и не отыскали его пистолет, темно-синий плащ, шапку и черные перчатки. Обнаружили мы только углубление в матрасе, где он скрывал все это от глаз полиции до того времени, когда смог без особой опасности вынести все это ночью. Зато драгоценности Топлинов возвращались к владельцам вещь за вещью по мере того, как сантехники раскручивали трубы и калориферы в квартире под номером 702.