Херберт Брайан. Дюна - Дом Харконненов (Том 2)

   Маленький Фейд-Раута сидел на домотканом коврике рядом с Эмми. Доброжелательный малыш охотно смеялся и строил уморительные рожицы. Уцепившись за палец матери, он, пошатываясь, встал и сделал свой первый, не вполне уверенный шаг. У малютки был уже свой, пусть маленький, словарь, которым он охотно пользовался.
   Ради праздника Абульурд решил вынести в зал несколько старых инструментов, чтобы за столом звучала народная музыка, но прежде чем он успел позвать музыкантов, снаружи послышался скрежещущий шум.
   - Неужели лодки уже вернулись?
   Слуги примолкли, и Абульурд действительно услышал шум лодочных двигателей.
   Рыбачка, которая была одновременно поваром правящей четы, внесла в зал большой таз. Ловко пользуясь плоским широким ножом, она вскрывала раковины и высыпала мясо моллюсков в кипящую подсоленную воду. Услышав рев моторов, она вытерла руки о передник и, обернувшись через плечо, взглянула в плазовое окно.
   - Огни. Во фьорд входят лодки. Мне думается, что они движутся слишком быстро. Снаружи темно, они могут во что-нибудь врезаться.
   - Включите плавающие светильники, - приказал Абульурд. - Мы должны как следует приветствовать наших гостей.
   Снаружи вспыхнул яркий свет, озаривший деревянное здание резиденции и акваторию пристани.
   Три мощные морские яхты, ревя моторами, неслись вдоль кромки берега к главной резиденции. Эмми прижала к груди малыша Фейда. На широком, обычно безмятежном лице Эмми отразилось беспокойство. Она взглянула на мужа, ища у него поддержки. Абульурд мягким жестом постарался успокоить жену, хотя и чувствовал, как в желудке у него от волнения скручивается тугой ком.
   Он открыл тяжелую дубовую дверь как раз в тот момент, когда бронированная лодка ткнулась носом в пристань. Солдаты Харконненов высадились на пристань, грохоча по ней коваными сапогами. Их шаги отдавались в ночной тишине, словно пушечные выстрелы. Абульурд отступил назад, видя, как солдаты, держа оружие наготове, начали быстро подниматься по крутой лестнице пристани.
   Абульурд понял, что его мирному житью наступил конец.
   Глоссу Раббан ступил на доски дока; быстро шагая, он возглавил колонну своих людей.
   - Эмми, это.., это он. - Абульурд был не в состоянии произнести имя своего собственного сына. Больше четырех десятилетий разделяло по возрасту Глоссу Раббана от его недавно родившегося родного брата, на которого родители возлагали свои последние надежды. Ребенок показался отцу необычайно уязвимым, в доме Абульурда не было никаких укреплений.
   Импульсивно, повинуясь лишь безотчетному глупому инстинкту, Абульурд закрыл тяжелую дверь и запер ее на деревянный засов, но это лишь спровоцировало солдат на насильственные действия. Они открыли огонь и мгновенно сожгли столетнюю деревянную дверь. Абульурд метнулся в дом, чтобы заслонить собой жену и сына. Старое сухое дерево задымилось, и дверь рухнула набок, издав звук, похожий на удар секиры палача, отрубающего голову своей жертве.
   - Так-то ты встречаешь меня, отец? - Раббан грубо расхохотался, ступив в окутанный дымом проем и перешагнув через обломки двери.
   В зале возбужденно заметались слуги. Встав за таз с соленой похлебкой, рыбачка сжимала в руке свой театральный нож для вскрытия раковин. Двое мужчин выскочили из задних комнат, вооруженные пиками и рыбацкими ножами, но Абульурд поднял руки, призвав их сохранять спокойствие. Солдаты убьют всех, как они убили людей в Бифрост Эйри, если не взять ситуацию под контроль.
   - Так-то ты просишь о гостеприимстве, сынок? - Абульурд жестом указал на дымящиеся остатки двери. - Ты явился сюда на бронированных лодках с полком солдат, да еще и среди ночи.
   - Дядя научил меня, как надо приезжать к тебе. Солдаты в синей форме стояли неподвижно, взяв оружие на изготовку. Абульурд не знал, что делать. Он взглянул на жену, но та сидела неподвижно, спиной к ревущему огню камина, прижав к груди ребенка. По затравленному взгляду Эмми Абульурд понял, что она жалеет лишь об одном: о том, что не сумела вовремя спрятать ребенка в надежное место.
   - Это и есть мой маленький новый братик Фейд-Раута? Какое у него слюнявое имя. - Раббан пожал плечами. - Но он - моя плоть и кровь, и, значит, я должен его любить.
   Прижав к себе малыша еще теснее, Эмми тряхнула головой, отбросив за плечи свои прямые волосы, все еще черные как смоль, несмотря на возраст. Она встретила взгляд Раббана, не дрогнув, злясь на себя за то, что до сих пор любит рожденного ею сына.
   - Будем надеяться, что кровь - это единственное, что у вас общего. Мы не учили тебя быть таким жестоким в этом доме, Глоссу. Ни я, ни твой отец. Мы всегда любили тебя, даже после того, как ты причинил нам так много несчастий.
   Удивительно, но она встала и подошла к Раббану, а тот, вспыхнув от злобы, непроизвольно сделал шаг назад.
   - Как ты мог стать таким, каким ты стал? Он уставился на мать пылающим взглядом. Эмми понизила голос, словно обращаясь с вопросом к себе, а не к Раббану.
   - Мы так разочарованы в тебе. Когда мы совершили ошибку? Что мы сделали не так? Я не могу этого понять.
   Ее широкое плоское лицо смягчилось от любви и жалости, но вновь стало жестким, когда Раббан разразился жестоким смехом, стараясь прикрыть им свою неловкость.
   - О? Я тоже разочарован в вас обоих. Вы - мои родители, и вы даже не соизволили пригласить меня на церемонию по поводу рождения моего маленького брата. - Он шагнул вперед. - Дайте-ка мне этого малыша.
   Эмми метнулась назад, стараясь оградить своего хорошего сына от дурного. Раббан придал лицу выражение притворной грусти и шагнул вперед. Солдаты подняли оружие и последовали за Раббаном.
   - Оставь мать в покое! - крикнул Абульурд. Один из солдат свободной рукой взял его за плечо и остановил. Раббан обернулся к отцу.
   - Я не могу сидеть и спокойно взирать на то, как вы будете портить моего родного брата, как он будет брать пример с такого слабака, как ты, отец. Барон Владимир Харконнен, твой сводный брат и глава нашего Великого Дома, уже заполнил все необходимые документы и получил утверждение Ландсраада на право воспитания Фейда-Рауты в своем доме на Гьеди Первой.
   Один из гвардейцев извлек из кармана украшенный свиток пергамента и бросил его на пол к ногам Абульурда. Тому оставалось только тупо смотреть на исполненный по старинному образцу документ.
   - Барон официально и законно усыновляет мальчика и получает право опеки над ним.
   Видя выражение ужаса на лицах своих родителей, Раббан ухмыльнулся.
   - Точно так же когда-то он усыновил меня. Я - его наследник, я - новый барон. Я Харконнен, такой же чистокровный и настоящий, как и барон Владимир. - Он вытянул вперед свою толстую руку. Солдаты подняли ружья, но Эмми только крепче прижала к себе ребенка и отступила еще ближе к камину. Вы же видите, что вам нечего бояться.
   Дернув головой, Раббан отдал приказ, и двое солдат открыли огонь по рыбачке, которая стояла в углу, все еще сжимая в руке свой злосчастный нож. Когда Раббан гостил в главной резиденции, эта крепкая женщина готовила ему еду. Но сейчас луч лазера разрезал ее едва ли не пополам, прежде чем она успела вскрикнуть. Мертвая рыбачка выронила нож и упала в таз с рассолом, который вылился на пол, распространяя кисловатый пряный запах.
   - Сколько еще людей мне придется убить, прежде чем вы образумитесь, мама? - осведомился Раббан почти жалобным тоном, все еще протягивая вперед руки с растопыренными толстыми пальцами. - Ты же знаешь, я сделаю это. Отдай мне ребенка.
   Эмми отвела взгляд от Раббана и посмотрела на охваченных ужасом слуг, на маленького ребенка, а потом на Абульурда, который не смел поднять глаза и встретиться взглядом с женой. Он смог лишь издать сдавленный крик отчаяния.
   Мать не желала сдаваться, но Раббан, не обращая на нее внимания, вырвал малыша из ее онемевших рук, и она не стала сопротивляться - из страха, что Раббан устроит здесь такую же бойню, какую он устроил в Бифрост Эйри.
   Она не могла вынести саму мысль о том, что может лишиться ребенка. Эмми едва не задохнулась, издав приглушенный стон, и пошатнулась, словно порвалась невидимая цепь, которая, как якорем, связывала ее с землей и с жизнью. Ребенок закричал, увидев широкое каменное лицо своего старшего брата.
   - Ты не можешь этого сделать! - крикнул Абульурд, который так и не решился сделать попытку прорваться сквозь цепь вооруженных людей. - Я планетарный правитель и опротестую ваши действия в Ландсрааде.
   - У тебя вообще нет никаких законных прав. Мы не стали опротестовывать твой титул планетарного правителя, но ты отказался от имени Харконненов и сразу и навсегда лишился вообще всех прав. - Раббан держал плачущего ребенка на вытянутых руках, не зная, что делать со своим маленьким братом. Пергаментный свиток так и остался лежать на полу. - Ты просто ничто, отец. Самое настоящее ничто.
   Продолжая крепко держать ребенка, он направился к дымящимся остаткам двери. Абульурд и Эмми, обезумевшие от горя, начали что-то кричать ему вслед. Солдаты обернулись и направили на них стволы ружей.
   - О нет, не надо больше никого убивать, - сказал им Раббан. - Уезжая, я хочу слышать, как они плачут.
   Гвардейцы спустились на пристань и погрузились в бронированные лодки. Абульурд, обняв Эмми за плечи, качал ее из стороны в сторону, словно баюкая, и они оба поддерживали друг друга, как стволы двух рухнувших под напором урагана деревьев. Лица их покрылись слезами, глаза расширились и остекленели. Слуги стонали от бессильного гнева.
   Военные суда Раббана, уходя, пересекли воды Тула-Фьорда. Абульурд испустил сдавленный стон, потеряв способность дышать. Эмми дрожала в его объятиях, а он, стараясь успокоить ее, чувствовал себя беспомощным, раздавленным и униженным. Она смотрела на свои раскрытые мозолистые ладони, словно надеясь увидеть в них свое дитя.
   Издалека, понимая, что это всего лишь галлюцинация, Абульурд явственно услышал, как плачет его сын, заглушая рев моторов выходящих из фьорда судов.
   ***
   Никогда не води дружбы с человеком, с которым не хочешь умереть.
   Фрименская пословица
   На базе контрабандистов, расположенной на южном полюсе Дюны, Лиета Кинеса, вернувшегося с Салусы Секундус, ожидал верный друг Варрик.
   - Посмотри на себя! - со смехом воскликнул долговязый фримен. Откинув назад капюшон, Варрик бросился навстречу Лиету по гремящему гравию, которым было покрыто дно секретного ущелья. Он обнял друга, немилосердно хлопая его по спине.
   - Ты ожирел от воды и стал.., чистым. - Варрик с неудовольствием потянул носом воздух. - Не вижу следов защитного костюма. Ты смыл с себя все следы пустыни?
   - Пустыня навсегда останется у меня в крови. - Лиет тоже обнял друга. - А ты.., ты возмужал.
   - Счастье семейной жизни, дружище. У нас с Фарулой родился сын, и мы назвали его Лиетчих, в твою честь. - Он ударил кулаком по своей раскрытой ладони. - И я продолжал воевать с Харконненами, пока ты нежился среди чужестранцев.
   Сын. Лиет почувствовал укол грусти, но она быстро прошла, уступив место радости за друга и благодарности за выбор имени.
   Между тем контрабандисты без лишней суеты и разговоров приступили к разгрузке. Обычного оживления как не бывало, люди вели себя тихо, лица их были мрачны и сосредоточены. Все были расстроены тем, что Доминик Верниус не прибыл с ними на Арракис. Выгрузкой материалов, доставленных с Салусы Секундус, распоряжались Иодам и Асуйо. Гурни Халлек остался руководить работами на Салусе.
   Варрик жил на антарктической базе уже пять дней, ел хлеб контрабандистов и рассказывал им, как надо выживать в пустынях Дюны.
   - Думаю, что они никогда этому не научатся, - фыркнув, шепнул он Лиету. - Сколько бы они здесь ни прожили, они все равно останутся пришельцами.
   Пока они шли по главному туннелю, Варрик рассказывал о своих новостях. Два раза подряд он возил меланжевые подношения Рондо Туэку и всякий раз пытался выведать, когда вернется его друг. Какой долгой казалась ему разлука.
   - И зачем тебя потянуло на эту Салусу Секундус?
   - Мне надо было попутешествовать, - ответил Лиет. - На той планете вырос мой отец, и он часто мне о ней рассказывал. Но теперь я вернулся и собираюсь остаться на Дюне. Здесь мой дом. Салуса была лишь интересным отвлечением.
   Помолчав, Варрик провел рукой по своим длинным примятым и спутанным от долгого ношения защитного костюма волосам. Несомненно, Фарула, как и подобает хорошей жене, хранила его водяные кольца. Интересно, как сейчас выглядит эта чудесная женщина?
   - Так ты вернешься домой, в сиетч Красной Стены, Лиет? Фарула и я скучаем по тебе. Нам очень грустно из-за того, что ты решил покинуть нас.
   Тяжко вздохнув, Лиет признался:
   - Я глупо повел себя, и мне надо было остаться одному, чтобы обдумать свое будущее. В моей жизни многое изменилось, я узнал столько нового... Он вымученно улыбнулся. - Думаю, что теперь я лучше понимаю своего отца.
   Синие глаза Варрика расширились.
   - Кто станет оспаривать действия уммы Кинеса? Мы просто делаем то, что он велит.
   - Да, но он мой отец, и я хочу понять его. С наблюдательного пункта, устроенного в промерзшей насквозь скале, была хорошо видна равнина, покрытая пропитанным пылью снегом и инеем, - полярная шапка Дюны.
   - Как только ты будешь готов, мы вызовем червя и отправимся в сиетч. Варрик капризно сложил губы и елейным голосом добавил:
   - Если, конечно, ты не забыл, как надевают защитный костюм.
   Лиет фыркнул и направился к своему шкафу, где хранился его защитный костюм и прочее снаряжение.
   - Ты побил меня тогда у Птичьей Пещеры. - Он искоса взглянул на высокого друга. - Но я всегда умел вызывать более крупных червей.
   Они попрощались с контрабандистами. Хотя закаленные ветераны были его товарищами почти год, Лиет не чувствовал их близости. Они были военными людьми, сохранившими верность своему командиру и привыкшими к тяготам полковой жизни. Они могли до бесконечности вспоминать дела минувших дней и битвы на далеких планетах, свои деяния, которые совершались под командованием графа Верниуса во славу империи; но теперь они вели простую жизнь и делали все, что могли, чтобы досадить императору Шаддаму...
   Лиет и Варрик пересекли антарктическую равнину, избегая грязи и пыли фабрик торговцев водой. Варрик обернулся и окинул взглядом холодную скучную равнину.
   - Я вижу, что ты многому их научил после того, как мы встретили их в первый раз. Их убежище теперь не так заметно, как раньше.
   - Ты это заметил? - спросил польщенный Лиет. - Если им дать хорошего фрименского наставника, то даже они могут кое-чему научиться.
   Дойдя до границы пустыни, они поставили на землю вибратор и вызвали червя. Вскоре они уже мчались на север через дикие равнины, где пыль и капризы погоды так часто сбивали с толку патрули Харконненов.
   Пока червь, вспахивая песок, мчал друзей к экватору, Варрик не переставая говорил. Он был счастлив, из него так и сыпались истории и анекдоты, исполненные доброго юмора.
   Все еще испытывая глухую сердечную боль и тоску по утраченному счастью, Лиет слушал рассказы друга о Фаруле, о сыне, об их совместной жизни, о путешествии в сиетч Табр, о дне, проведенном в Арракине, о том, как однажды Варрик и Фарула решили съездить в оранжерею в Гипсовом Бассейне...
   Слушая друга, Лиет грезил наяву. Если бы он тогда вызвал червя покрупнее, если бы сильнее его гнал, если бы меньше отдыхал, то, может быть, он пришел бы первым. Они с Варриком оба мечтали об одном и том же - о бриан, стране белых озер, мечтали жениться на одной девушке, но один Варрик получил эту вожделенную награду.
   Такова была воля Шаи Хулуда, как скажут фримены; Листу оставалось только принять то, что произошло, и не роптать на судьбу.
   Ночью друзья расположились лагерем на гребне дюны, воткнув в песок шесты. Потом, полюбовавшись звездами, неспешно скользившими по черному небу, они закрылись в защитной палатке. Чувствуя тепло родной пустыни, Лиет заснул, как младенец. Он не спал так уже много месяцев...
   Варрик и Лиет спешили. Через два дня Лиет понял, насколько сильно соскучился по родному дому. Очень хотелось увидеть мать Фриет, поговорить с отцом, рассказать ему о том, что он видел и делал на Салусе Секундус.
   Но в тот день Лиет смотрел на видневшийся за морем песка коричневатый расплывчатый горизонт. Вытащив из носа затычки защитного костюма, он сделал глубокий вдох, ощутив резкий запах озона. Кожу покалывали слабые разряды статического электричества.
   Варрик нахмурился.
   - Лиет, на нас быстро надвигается сильная буря. - Он пожал плечами с видом деланного оптимизма. - Может быть, это просто ветер хейнали. С ним-то мы как-нибудь справимся.
   Лиет предпочел придержать язык за зубами, не желая высказывать вслух свои мрачные подозрения. Выскажи вслух мысли о зле, накличешь и само зло.
   Но когда клубок вихря приблизился и послышался рев ветра, взметнувшего в небо рыжие клубы пыли, Лиет констатировал очевидный факт:
   - Нет, дружище, это не хейнали, это буря Кориолиса. Помрачнев, Лиет плотно сжал губы. Он вспомнил о буре, которую пережил вместе с отцом на метеорологической станции, и о буре Авроры, которую он видел совсем недавно на Салусе, но то, что надвигалось, было хуже, намного хуже.
   Варрик взглянул на друга и крепко ухватился за гребень на спине червя.
   - Хуласкали Вада. Ветер демона в открытой пустыне. Лиет внимательно присмотрелся к приближающейся туче. Верхняя часть ее была образована поднятыми вверх мелкими частицами, основание же тучи будет состоять из взметенного в воздух крупного песка. Хуласкали Вада, подумал Лиет. Так фримены называли самую мощную из бурь Кориолиса. Ветер, съедающий плоть.
   Червь, несущий их по песку, начал проявлять беспокойство и страх, не желая продолжать путь. При приближении бури животное хотело нырнуть в безопасную глубину песка, и оно сделает это, невзирая на крюки и веревки, прикрепленные к нежным подкожным сегментам зверя.
   Лиет осмотрел начавшие куриться пылью вершины окрестных дюн, которые простирались в бескрайнем океане пустыни до самого горизонта. Открытая, без единой возвышенности пустыня.
   - Ни одной горы, ни одного убежища. Варрик не ответил, стараясь найти хотя бы малейшую не правильность в ровном море песка.
   - Вижу! - Он поднялся во весь рост и вытянул вперед руку. - Маленький отрог скалы. Это наш единственный шанс.
   Лиет скептически поморщился. Ветер начал швырять в лицо пригоршни раздражавшей кожу пыли. Лиет видел лишь маленькое светло-коричневое с черными пятнами возвышение, больше похожее на камень, случайно брошенный среди песка.
   - Не слишком-то это надежное убежище.
   - Это все, что у нас есть, - возразил Варрик и ударил червя палкой, чтобы направить животное к камню, прежде чем ударит буря Кориолиса.
   Несущиеся с большой скоростью мелкие камни и песок хлестали Варрика и Листа по лицам, царапали глаза. Друзья плотно вставили затычки в ноздри, закрыли рты и надвинули капюшоны как можно ниже, чтобы защитить лицо, но Лиет чувствовал, как мелкие песчинки проделывают отверстия в его коже.
   Ветер свистел, тональность этого свиста становилась все ниже, свист превращался в рев, похожий на жуткое дыхание дракона. Увеличившийся электростатический заряд вызывал тошноту и пульсирующую головную боль, и Лист знал, что облегчение наступит, только если лечь на песок, но сейчас это было невозможно.
   Когда они приблизились к цели, у Лиета упало сердце. Теперь он видел весь камень. Это был изогнутый кусок лавы, выступивший из-под песка. Размером он был не больше аварийной палатки, края острые, весь камень был покрыт глубокими трещинами и углублениями. Он не мог служить убежищем для двоих.
   - Варрик, это не поможет, надо искать другой способ. Товарищ обернулся к Листу:
   - Другого способа у нас нет"
   Песчаный червь извивался и бил хвостом, не желая двигаться дальше, несмотря на все понукания Варрика. Когда они все же приблизились к камню, буря уже нависла над ними исполинской темной стеной, закрывшей небо. Варрик извлек крюки из тела червя.
   - Ну, Лиет, теперь нам надо довериться нашим сапогам, умению и... Шаи Хулуду.
   Бросив веревки и вытащив из червя багор, Лиет соскользнул на песок. Червь мгновенно нырнул в глубину; Лиет едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы его не засосало в воронку с мягкими сыпучими краями.
   Буря Кориолиса надвигалась на них со свистом и ревом, хлеща по земле и завывая, как гигантское дикое животное. Лиет перестал различать небо и землю.
   Борясь с ветром, друзья прижались к куску застывшей лавы. Только одна трещина была достаточно глубока и широка, чтобы в ней мог поместиться человек, втиснуться внутрь, натянуть на себя накидку и молить Шаи Хулуда, чтобы тот помог пережить страшное бедствие.
   Варрик взглянул на трещину, потом оглянулся на надвигающийся ураган и высоко поднял голову.
   - Ты должен спрятаться здесь, брат. Эта трещина - твоя. Лиет отказался:
   - Это невозможно. Ты мой кровный брат. У тебя жена и ребенок. Ты должен вернуться к ним.
   Варрик взглянул на друга. Глаза его горели холодным, но далеким огнем.
   - А ты сын уммы Кинеса. Твоя жизнь дороже моей. Занимай щель, пока буря не убила нас обоих.
   - Я не позволю тебе пожертвовать жизнью ради меня.
   - Я не дам тебе выбора. - Варрик отвернулся и зашагал прочь, но Лиет, схватив его за руку, рывком вернул назад.
   - Нет! Как фримены разрешают такие ситуации? Как нам лучше сохранить воду для нашего племени? Я говорю тебе, что твоя жизнь дороже, потому что у тебя есть семья, а ты говоришь, что дороже моя, потому что мой отец умма Кинес. Мы не можем решить это просто так.
   - Нас должен рассудить Бог, - сказал Варрик.
   - Отлично, - отозвался Лиет и достал из сумки, прикрепленной к поясу, костяную размеченную палочку. - Но тебе придется подчиниться этому решению.
   Видя, что Варрик нахмурился, Лиет добавил:
   - Как и мне.
   Они извлекли палочки и повернулись к склону дюны, стараясь укрыться от усиливавшегося ветра. Буря между тем приближалась с ревом, возвещавшим, казалось, конец вселенной и наступление вечного мрака. Варрик бросил свой жребий первым, заостренный конец костяного дротика воткнулся в песок. Семь.
   Бросая свой жребий, Лиет подумал, что если выиграет, то умрет Варрик, а если выиграет Варрик, то умрет он, Лиет. Но другого выбора у них не было.
   Варрик подошел к месту, где из песка торчали костяные палочки, и опустился перед ними на колени. Лиет подбежал тоже, чтобы самому видеть результат. Нет, друг не стал бы обманывать его, это позор для фримена, но глаза Варрика застилали слезы от раздражающего действия песка, и он мог просто ошибиться. Палочка Лиета вошла в песок до отметки девять.
   - Ты выиграл, - произнес Варрик и повернулся к другу, - и должен спрятаться. У нас нет времени на пустые споры.
   Лиет моргнул, смахнул слезы и задрожал. Колени его стали ватными, он едва не упал на песок.
   - Этого не может быть, я отказываюсь прятаться.
   - У тебя нет другого выбора. - Варрик толкнул его к камню. - Это каприз природы. Ты же знаешь, что твой отец часто говорил об этом. У природы есть опасные сюрпризы, а ты и я... Просто у нас сегодня несчастливый день.
   - Я не могу этого сделать, - застонал Лиет, ударив ногой о землю, но Варрик, схватив друга за плечи, буквально швырнул его к камню.
   - Прячься, не дай мне умереть напрасно! Шатаясь, словно охваченный трансом, Лиет направился к расщелине.
   - Иди со мной, здесь хватит места на двоих. Мы втиснемся.
   - Там мало места для двоих, и ты сам прекрасно это видишь.
   Рев бури нарастал крещендо. Пыль и песок били, как пули. Двое кричали друг другу, хотя их разделяли всего несколько шагов.
   - Позаботься о Фаруле, - крикнул Варрик. - Если ты заупрямишься и тоже погибнешь, то кто позаботится о ней и моем сыне?
   Понимая, что ничего нельзя сделать, Лиет со слезами обнял друга. Потом Варрик толкнул его к расщелине. Лиет постарался втиснуться поглубже, изо всех сил прижимаясь к стенкам камня, надеясь, что сможет освободить место и для Варрика.
   - Возьми мою накидку, может быть, она хоть как-то защитит тебя.
   - Оставь ее себе, даже тебе сейчас придется несладко. - Варрик посмотрел на друга. Накидка и защитный костюм плотно облегали его тело, трепеща на неистовом ветру. - Думай об этом так: я стану жертвой, принесенной Шаи Хулуду. Моя жизнь добавит тебе немного доброты.
   Лиет почувствовал, что ветер буквально расплющивает его о камень, он не мог пошевелиться. В воздухе запахло озоном, кожу нестерпимо кололи электрические разряды, трещавшие среди летевшей стены пыли и песка. Это был самый страшный катаклизм из всех, какие приходилось видеть Лиету. Дюна обрушила на них с Варриком свой самый ужасный сюрприз, равного которому не было ни на Салусе, ни вообще где бы то ни было во вселенной.
   Лиет подался вперед и протянул руку, за которую Варрик, не говоря ни слова, крепко ухватился. Лиет почувствовал, как по его коже словно провели шершавым абразивом. Ветер рвал плоть так, как будто у воздуха появились острые зубы. Лиет хотел втащить Варрика в расщелину, хотя бы отчасти спрятать его, но друг воспротивился. Он уже принял решение и сказал себе, что у него нет шансов.
   Буря усилилась, все громче и громче раздавался жуткий шелест, переходящий временами в визг несущихся по воздуху песчинок. Лиет не мог больше держать глаза открытыми и вжался в негостеприимный камень.