Хейер Джорджетт. Опасное богатство

   – В данный момент, – отвечал граф, – боюсь, я не могу ее раскрыть.
   Граф удалился, а Джудит осталась сидеть в полной растерянности. Совсем недавно она уже была готова признаться себе, что ошибалась в своей суровой оценке графа. А теперь, когда она настроила себя в его пользу, граф снова пробудил ее гнев. Полная возмущения Джудит сосредоточенно смотрела, как Ворт уходит из комнаты. Потом до ее сознания дошел голос мистера Пьеррепойнта, спрашивавшего, не хочет ли мисс Тэвернер присоединиться к тем, кто в соседней комнате играет в лотерею.
   Джудит тотчас же согласилась. Графа Ворта она больше не видела до того самого часа, когда вместе с остальными дамами отправилась спать. Ворт стоял в холле рядом с другими гостями. Он учтиво подал Джудит свечу. Когда она забирала у него из рук свечу, ее глаза были опущены, а лицо очень сурово. Граф чуть сжал ее запястье и тихо спросил:
   – Вы ко мне все так же, как раньше, питаете неприязнь? Очень жаль. Постарайтесь не давать волю своему предубеждению, из-за которого вы мне не доверяете. А не доверять мне у вас нет никаких оснований. – Он помолчал. – Посмотрите на меня! – Джудит подняла на него глаза. Граф слегка улыбался. – Послушная девочка! Было бы совсем неплохо, если б вы поверили в мою честность так же, как верите в честность вашего кузена.
   – Я не испытываю к вам недоверия, – тихо произнесла Джудит. – На нас обращают внимание. Пожалуйста, позвольте мне уйти, лорд Ворт.
   Граф отпустил руку Джудит.
   – Одна из привилегий опекуна состоит в том, что ему можно на глазах у всех беседовать со своей воспитанницей, не вызывая при этом никаких пересудов, – отчеканил граф. – Уверяю вас, других привилегий у него нет.
   Джудит положила руку на перила лестницы, собираясь последовать за леди Джерси наверх. Лукаво улыбаясь, она спросила:
   – Обязанность быть опекуном так для вас обременительна, сэр?
   – Для меня эта обязанность отвратительна, – взвешивая каждое слово, ответил Ворт и направился к выходу, оставив Джудит в полном недоумении.

ГЛАВА XIII

   Джудит не очень удивилась, когда пребывание Перегрина в Хертфоршире вместо заранее намеченной недели растянулось на две, а потом и на три недели. Четыре раза он по почте уведомлял сестру о своем приезде, а на следующее же утро она получала наспех написанное послание о том, что он задерживается и вернется чуть попозже. Джудит со смехом сказала кузену, что теперь, когда на Брук-стрит появляется почтальон в красном плаще и фуражке с кокардой, для нее это уже не значит ничего, кроме известия об очередной отсрочке.
   – Но ведь так не может продолжаться вечно, – подмигнула Джудит. – Сэр Джеффри наконец устанет франкировать письма Перри, и вот тогда мы можем надеяться, что снова увидим его в городе.
   А тем временем каждый день у мисс Тэвернер был по-прежнему так заполнен разными делами, что у нее не оставалось времени, чтобы скучать по брату. Джудит получила еще два предложения руки и сердца и оба вежливо отклонила. Мисс Тэвернер позировала художнику Хоппнеру, писавшему ее портрет, о чем очень настойчиво просил кузен. Два раза она ходила в театр в сопровождении своего опекуна. Чтобы не вызывать у воспитанницы неприятных эмоций, граф ни словом не обмолвился о ее сеансах у художника и о сделанных ей предложениях. Напротив, он так мягко и тактично, как очень разумный человек, говорил о разных пустяках и так старался, чтобы ей было комфортно, что Джудит была просто им очарована и совершенно искренне поблагодарила за два чудесных вечера.
   – Вам не за что меня благодарить, – отвечал Ворт. – Вы считаете, что ваше общество не доставило мне удовольствия?
   Джудит улыбнулась.
   – Я не привыкла слышать от вас такие приятные слова, лорд Ворт.
   – Понимаю. Но и для меня тоже непривычно, что моя воспитанница настроена столь дружелюбно, – отвечал граф.
   Джудит подняла указательный палец.
   – Не будем вспоминать наши расхождения в прошлом, прошу вас! Я твердо решила больше с вами не ссориться, и провоцировать меня бесполезно.
   Граф выразил свое удовольствие.
   – Не ссориться никогда, мисс Тэвернер?
   – Ну, это как сказать, никто ничего не может знать наверняка! Сегодня я ваша гостья и потому должна быть с вами более любезна, чем всегда, а завтра я, уже с чистой совестью, могу на вас напасть.
   – Ах вот как! И вы собираетесь это сделать? Вы что, получили еще одно предложение руки и сердца, чтобы я его отклонил, не посоветовавшись с вами?
   Джудит покачала головой.
   – Я считаю, что любая молодая особа поступает скверно, обсуждая с посторонними сделанные ей предложения, – отрезала она.
   – Ваше мнение делает вам честь; но мне вы можете полностью доверять. Я догадываюсь, таких предложений было несколько. Почему вы такая мрачная?
   Джудит подняла на графа глаза и увидела, что он за ней внимательно наблюдает, а на лице его появилось какое-то мягкое выражение; она почти готова была поверить в его сочувствие, если бы не была предубеждена, что о подобных эмоциях граф не имел ни малейшего представления. С полной безнадежностью Джудит произнесла:
   – Все верно. Я получила несколько предложений. Но хвалиться здесь нечем, потому что, мне кажется, ни один из этих джентльменов мне бы предложение не сделал, если бы у меня не было такого наследства.
   Граф, спокойно согласился:
   – Думаю, ни один.
   В его голосе никакого сочувствия не было. И если Джудит нужно было поднять настроение, поддержка в таком чисто деловом тоне была не так уж плоха. Мисс Тэвернер вынужденно улыбнулась, хотя слова ее прозвучали печально:
   – Этот факт наводит на грустные размышления!
   – Я не могу с вами согласиться. Поскольку вы родились с заранее гарантированным независимым состоянием, естественно, что вы теперь стали одной из самых желанных молодых особ Лондона.
   – Это так, – довольно уныло произнесла мисс Тэвернер. – Но когда тебя домогаются из-за твоего богатства – это не очень-то большой комплимент. Вы надо мной смеетесь, но в этом отношении я должна считать, что сложившиеся обстоятельства для меня очень неприятны.
   – Помяните мое слово! Честного человека ваше богатство не отпугнет! – сказал граф.
   – Я надеюсь! Эту миссию придется выполнять вам, – игриво заметила Джудит. Ворт улыбнулся.
   – Я не допущу, чтобы произошло нечто подобное. Я уже отпугнул от вас охотников за приданым, за что вы должны были быть мне благодарны.
   – Возможно. Я действительно вам за это признательна. Однако я никак не могу понять одного – почему мне вы сказали, что не дадите согласия на мое замужество, пока вы остаетесь нашим опекуном, а против помолвки Перри не возразили ни слова.
   – Мне кажется, что мисс Фэйрфорд просто исключительная особа. Я все больше лелею надежду, что если я когда-либо разрешу Перри на ней жениться, она по меньшей мере снимет с меня некоторые из моих обязанностей по отношению к нему.
   – Вам следовало бы подумать, что мой супруг непременно освободит вас от всех этих обязанностей по отношению ко мне.
   В этот момент экипаж остановился у дома Тэвернеров на Брук-стрит. Когда лакей распахнул дверцу, граф четко произнес:
   – Вы ошибаетесь: у меня нет ни малейшего желания освобождаться от этих обязанностей.
   Джудит повезло, что, пока ей помогали выйти из экипажа, необходимость отвечать графу на его реплику отпала сама собой. А готового ответа у Джудит не было. Слова ее опекуна можно было принять за попытку быть галантным, но само поведение графа было столь непохоже на обходительные манеры влюбленного, что мисс Тэвернер окончательно перестала его понимать. Выходя из экипажа, она вскользь заметила, что теперь приезда Перегрина в Лондон можно точно ожидать на следующий же день.
   Было ясно, что граф не имел ничего против того, чтобы сменить тему их разговора.
   – Серьезно? Вы не боитесь еще одной отсрочки?
   – Не боюсь. Мне кажется, на сей раз мы можем быть полностью уверены, что он обязательно приедет домой. У одного из детей леди Фэйрфорд, у самого младшего, началась ангина, и все боятся, что это может быть заразным. Перри обязательно приедет домой.
   – В котором часу вы его ждете?
   – Точно не знаю, но не думаю, чтобы он приехал очень поздно.
   Лакей придержал переднюю дверцу экипажа. Граф произнес:
   – Очень хорошо, мне надо за вас только радоваться. Спокойной ночи, моя воспитанница.
   – Спокойной ночи, мой опекун, – протягивая руку, ответила ему Джудит.
 
   Перегрин прибыл в Лондон после полудня; он излучал здоровье и радость. У Фэйрфордов было превосходно, и ему очень не хотелось от них уезжать; в конце концов, что может быть лучше деревни! Перри с Томми Фэйр-фордом уезжали вместе, и их поездка была просто отличной. Правда, не без приключений. Джудит наверняка помнит, что в Хертфоршир Перри поехал в своем экипаже, а не в почтовом. Ну, и как она, возможно, догадалась, он и вернулся таким же способом, обогнав Тома Фэйр-форда, который на сей раз ехал в парном двухколесном экипаже с запасными лошадьми.
   – Знаешь, я ехал на своих гнедых. А у Тома была упряжка из серых, лошадки поразительные, но чуть-чуть великоваты; они тяжеловесы, отлично подходят для холмистой местности, но, осмелюсь сказать, никакого сравнения с моими гнедыми. Я довольно быстро вырвался вперед; я ехал по Хэтфильдской дороге. А поместье Фэйрфордов, как я тебе, кажется, уже говорил, расположено намного восточнее от Сент Элбанса. Направляясь туда, я поехал через Эджвэйр и Элстри, но оказалось, что это неудобно.
   – Понимаю, – терпеливо согласилась сестра. – Ты мне об этом уже писал: тебе очень хотелось ехать домой по Большой Северной дороге. Я помню, это очень удивило кузена, потому что, по его мнению, другой путь был более прямой.
   – Да, конечно! Возможно, он и прямее, но ехать по нему плохо: никак не разогнать лошадей в полную силу. Ворт мне об этом говорил и советовал начать с Северной дороги, но я решил попробовать по этой. Однако ничего от того не выиграл. До Хэтфильда мы ехали то тихо, то быстрее, а у Белл Бара перешли на галоп. На заставе же смотритель был, видимо, глухой и пока открыл ворота, продержал меня целых три минуты. Но, может быть, во всем виноват мой новый кучер. Он вез с собой огромный оловянный таз, а как в него стучать – не имел ни малейшего представления. Я всякое терпение потерял, и боюсь, что смотритель его вообще сначала не услышал. И тут-то Том меня нагнал, а потом мы уже вместе быстро домчались до Бернета. Клячи его к этому времени почти что испустили дух, и у пивной «Зеленый человек» он их сменил. А у моих лошадок где-то вдруг открылось второе дыхание, и я доскакал до Ветстоуна, впряг свежих лошадей – оказались быстроногие, отлично подходят для ровной местности. И уехал задолго до того, как появился Том. Ты, наверное, помнишь, Джу; когда едешь в сторону Финглейского пустыря, надо проехать Ветсто-ун. Помнишь, как мы увидели Турнинский луг и как мы боялись, что на нас нападут разбойники. В тот день никаких признаков разбойников в помине не было, но, ты даже не поверишь, сегодня я им попался!
   – Боже правый! – воскликнула Джудит. – Тебя в самом деле ограбили?
   – Никто меня не ограбил. Но было вот что. Не успел я немного проехать по пустырю, не добрался даже до Толли Хо Корнела, как увидел какого-то всадника, скрытого от меня деревьями. Можешь догадаться, что ехал я хорошей рысью. До этого момента ничегошеньки на дороге, кроме почтовой кареты, мне не встречалось, наверное, добрую милю. И потому я на этого всадника и внимания не обратил. Можешь себе представить, как я поразился, когда прямо у меня над головой прозвучал выстрел! Наверняка меня бы убило, если бы не мой кучер. Он случайно заметил негодяя, когда тот целился. И пустил в такой галоп, что я чуть не свалился с места! И потому пуля пролетела мимо меня. А мы помчались вперед. Хиксон размахивал вожжами, а у одной коренной лошади нога выбилась из постромки. Мне казалось, мы вот-вот опрокинемся. Мне не надо тебе говорить, что я быстро вытащил из кобуры пистолет, но мне не повезло: из-за деревьев я не мог хорошенько разглядеть этого человека. Я прицелился наугад и промахнулся. Хиксон швырнул мне вожжи. И – представляешь? – как только этот негодяй появился из чащи, что делает мой Хиксон? – мгновенно вытаскивает пистолет и стреляет в него! Ты когда-нибудь раньше слышала, чтобы грумы носили при себе пистолеты? Но у моего пистолет был при себе. И он выстрелил, а наш мерзавец издал пронзительный вопль, прижал руку к правому плечу и бросил свой револьвер. К тому моменту я уже вытащил наш второй пистолет, но он не понадобился. Мерзавец мчался от нас изо всех сил, на которые только была способна его лошадь. А когда подъехал Том, что было очень вскоре, мы распутали коренных и были готовы снова двинуться в путь.
   – Боже милостивый! – закричала миссис Скэттергуд. – Ведь вас могли убить!
   – Ну нет! Надеюсь, не убили бы! Мне кажется, этот негодяй стрелял просто, чтобы нас попугать, хотя пуля пролетелачертовски близко. А если б он и ограбил меня, то очень бы огорчился – у меня в кошельке и двух гиней не было. Джу, да ты вся побелела! Неразумная ты голова, ведь это все – сущая ерунда! Всего-то пустая ссадина!
   – Ссадина, – тихо произнесла Джудит. – Пустая ссадина! А кто-то в тебя стрелял, и пуля пролетела так близко, и этот всадник скрылся, как будто окончил намеченное дело – признаюсь, это ужасно! Ты невредим, жив и здоров, я должна радоваться – должна! – но я ничуть не радуюсь!
   Перри обнял сестру.
   – Ну, Джу, у тебя просто расшалились нервы! Совсем на тебя не похоже – так расстраиваться из-за такого пустяка! Ты придаешь этому слишком большое значение. Десять против одного, что у этого парня и в мыслях не было меня убивать!
   – Возможно, и не было. Возможно, я и впрямь все усложняю. Но все это не выходит у меня из головы, честное слово. Ведь совсем недавно над тобой висела такая опасность! А теперь – этот случай! Но ты, конечно, прав, это все мои причуды!
   – Ну, если ты все еще помнишь ту дуэль, то я уже про нее забыл! – нетерпеливо сказал Перри. – Тут нет никакой связи.
   Джудит с ним согласилась и больше ничего не сказала. Рассказав сестре все, что с ним произошло, Перегрин не стал дальше распространяться на эту тему. И если в глубине души у Джудит и появились какие-то опасения, она их вслух не высказывала. Перри стал рассказывать ей об охоте, которая ему так понравилась, о милых людях, с которыми он познакомился в Хертфоршире, о том, как они ездили в ассамблею, и о множестве других интересных подробностей своего пребывания у Фэйрфордов.
   Джудит уже пришла в себя от только что перенесенного ею шока. Когда Перегрин закончил свое повествование, она начала вспоминать, что было интересного у нее со времени ее последней встречи с братом. Надо не забыть рассказать ему про Бельвуар, про необыкновенно галантное поведение Ворта и, наконец, о забавном внимании к ней со стороны герцога Клэренса.
   А интерес со стороны герцога до сих пор не иссяк. С того самого дня, как он впервые увидел Джудит, герцог не упустил ни единого случая, чтобы не проявить своего внимания. И больше никаких сомнений в его намерениях у Джудит не оставалось. Если она ехала в парк, можно было наверное знать, что герцог обязательно будет там, и ей придется приглашать его в карету. Если она шла в театр, герцог непременно оказывался на том же спектакле и непременно подходил к ее ложе. Если в дом Джудит привозили букет цветов, коробку засахаренных слив или какой-нибудь милый пустячок для украшения ее гостиной, все это почти неизменно сопровождалось визитной карточкой герцога Клэренса. Он вечно торчал в доме у Джудит на Брук-стрит. Он составил самую обширную программу ее развлечений. И даже включил ее в число приглашенных на Рождество в его собственном доме в поместье Бушей. Джудит просто не знала, как отказать ему и при этом не выглядеть невоспитанной.
   Перегрин воспринимал все это как веселую шутку. Как только он начинал думать всерьез, что его сестре оказывает внимание сам принц, его непременно разбирал безудержный смех.
   – Глупый мальчишка! – попробовала рассердиться на брата Джудит. – Ради всего святого, почему же он не может быть ко мне внимательным? Надеюсь, я ничуть не менее респектабельна, чем мисс Тильней Лонг. И, насколько мне известно, все знают, что герцог несколько раз делал ей предложение.
   – Что? Этой карманной Венере? – удивился Перегрин. – Я об этом и не знал! Я подумал, что на нее нацелился Веллеслей Пул.
   – Очень может быть, – усмехнулась Джудит. – Мне надо, должно быть, гордиться, что сначала он нацелился на меня. Знаешь, Перри, иногда мне хочется, чтобы при рождении мне было уготовано не огромное состояние, а просто обыкновенное приличное наследство.
   – Чушь! – возразил Перегрин. – Уж это-то тебе совсем бы не понравилось, уверяю тебя! А если говорить о предложении молодчины Тэрри, то десять против одного, что он его не сделает!
   – Не сделает, если я тому помешаю, – решительно сказала Джудит.
   Но оказалось, что это выше ее сил. Ничто не могло оказать влияния на герцога: ни холодный ее тон, ни прямой отпор. Однажды решив, что мисс Тэвернер может для него быть прекрасной партнершей, он не терял времени зря и стал, насколько возможно, показывать себя.
   Для этого он выбрал самый удобный момент. Когда он прибыл к Тэвернерам, Джудит писала в гостиной письма, а миссис Скэттергуд уехала в город за сатином для своего нового капора. Герцога провели в комнату. В руках он нес огромный букет цветов. Тепло пожав протянутую ему Джудит руку, герцог вручил ей букет и довольным тоном произнес:
   – Я вижу, вы одна. Именно на это я и надеялся! Как поживаете? Да мне и спрашивать не надо: вы – просто само здоровье! Вы всегда так прекрасно выглядите!
   Джудит приняла букет и произнесла приличествующие слова благодарности. Она даже не знала, что ответить на реплику герцога и потому просто попросила его присесть. Герцог очень галантно поклонился и указал ей на диван, и, чувствуя себя слегка беспомощно, она присела на уголок дивана.
   Герцог занял место рядом с Джудит. Не сводя с лица девушки своих ярко-синих глаз, он весело сказал:
   – Прекрасный момент, воистину прекрасный – я тет-а-тет с вами! Но ведь вы помните, мы пока еще не решили вопрос о нашей поездке на Рождество ко мне в Бушей. Послушайте, вы же не будете такой злой и не откажетесь поехать! У нас будет тесная компания. Я сделаю все, чтобы вам там очень понравилось. Бушей нравится всем! Это такое чудесное милое местечко, уверяю вас. Раньше у меня была усадьба в Ричмонде, но в силу разных причин я оттуда уехал. А когда меня сделали королевским лесничим Бушейского Парка, я стал там и жить. Мне там очень хорошо. Темза меня не очень-то беспокоит, а вас?
   – Может быть, жить возле реки довольно сыро. – Джудит обрадовалась, что можно больше не обсуждать вопрос о Рождестве. – Но, должна признаться, у меня к Темзе особое пристрастие.
   – Ну, что до меня, я даже не очень понимаю, почему все так много о ней говорят, – сказал герцог. – Вы все ею восхищаетесь, а я так просто от нее устал. Течет себе, течет, течет, все время одно и то же! – Джудит заставила себя скрыть улыбку. И не успела она придумать, о чем продолжить разговор, как герцог снова заговорил. – Однако я приехал к вам совсем не за тем, чтобы обсуждать нашу Темзу. Поговорим о Рождестве! Что вы скажете о моем приглашении?
   – Я вам безмерно благодарна, сэр! Это для меня большая честь, которую я даже не заслужила. Но я не должна принимать вашего приглашения.
   – Благодарна! Высокая честь! Фу, фу – не говорите мне таких звонких слов, умоляю вас! Вам следует знать, что я очень простой человек, никогда не придерживаюсь никаких церемоний. Я считаю это все ерундой и чепухой! Почему вы не должны ко мне ехать? Если вы полагаете, что компания вам не понравится, я сделаю все, чтобы вы были довольны. Вы можете сами подобрать себе, кого хотите, прочитать список гостей и решить все по своему усмотрению.
   – Благодарю вас, но вы меня неправильно поняли, сэр! Только представьте себе, прошу вас, как странно будет выглядеть мое появление на вашем вечере! Ни вы, ни я не хотели бы вызвать такое к себе отношение.
   – Ну, а вот в этом-то вы и ошибаетесь, – резко возразил Джудит герцог. – Это как раз то, чего мне хочется больше всего. На мой взгляд, ничего слишком необычного тут нет. – Герцог склонился к Джудит и схватил ее за руки. – Моя дорогая, дорогая мисс Тэвер-нер! Вы ведь не можете не видеть, что я к вам чувствую! Не ждите от меня красивых речей. Вы ведь знаете, какой я: простой матрос и говорю всегда все, что думаю. К вам же я испытываю глубочайшую симпатию. Да, я, черт меня побери, я по уши влюбился в вас, дорогая мисс Тэвернер, и мне наплевать, кто бы эти слова ни услышал!
   Герцог сжал руки Джудит так сильно, что она не могла двигаться. Она только повернула голову и, очень смущаясь, произнесла:
   – Умоляю, больше ничего не говорите! Вы оказываете мне слишком большую честь! Простите меня, я не хочу вас огорчать, но это невозможно!
   – Невозможно? Но почему? Я ничего невозможного не вижу. А, понимаю – вы считаете, что я слишком уж стар, чтобы ухаживать за вами. Но, знаете ли, из всей нашей семьи самое отменное здоровье именно у меня. Вы еще увидите, я их всех переживу. Вы ведь думали точно так же?
   Джудит снова попыталась высвободить свои руки.
   – Нет, право, я так не думаю! Как можно! Я отклоняю ваше приглашение совсем не из-за вашего возраста, а потому что мы занимаем разное положение в обществе. Мои личные чувства ни при чем. Но, умоляю вас, не будем об этом больше говорить!
   Вдруг герцога осенило; его довольно выпуклые глаза озарились догадкой.
   – Я понял, в чем дело! – поспешно сказал он. – Я просто нескладный человек и не могу все выразить толково. Я предлагаю вам выйти за меня замуж, именно этого я и хочу. Все как положено, по всем морским правилам, клянусь честью!
   – Я вас поняла прекрасно, – задыхаясь, произнесла Джудит. – Но вы должны осознать, насколько невероятным будет такой альянс! Даже если бы я согласилась, разве можно себе представить, что не будет возражений со стороны вашей семьи?!
   – О, вы имеете в виду моего брата, Регента! Не вижу причин, по которым бы он стал возражать. Уверяю вас, он совсем не такой скверный человек, пусть даже вы слышали о нем только одно плохое. А потом, его преемницей будет Шарлотта, а до меня есть еще мой брат Йорк. Даю вам слово, он считает, что порядок престолонаследия нисколько не изменится и без меня. Но вы не произносите ни одного слова! Вы совсем замолчали! Ах, я теперь понял, в чем дело. Вы сейчас вспомнили про миссис Джордан! Мне не стоило бы о ней говорить, но все же! Вы ведь разумная девушка! И вам безразлично, когда люди вокруг иногда употребляют резкие выражения. Это уже давным-давно кончено, вам не из-за чего беспокоиться. Если в прошлом были какие-то колебания, то сейчас все кончено и похоронено. Вам надо знать, что, когда король пребывал в здравом уме, нам, несчастным чертенятам, бывало очень трудно. Я совсем не хочу выказывать неуважение по отношению к своему отцу, разумеется, но факты есть факты. Мы все страдали: и Принни, и Кент, и Сасс, и бедная Амелия! Конечно, никто ничего заранее точно сказать не может, но, наверное, у всех у нас судьба бы сложилась куда удачнее, если бы мы свершили свои браки, как нам самим того хотелось. Однако вы увидите, что теперь все будет по-другому. Вот, к примеру, перед вами я, – я преисполнен желания остепениться и обрести душевный комфорт. Вам не стоит принимать в расчет миссис Джордан.
   Наконец Джудит удалось, высвободить свои руки из рук герцога.
   – Сэр, если бы я могла ответить вам взаимностью, возможно, мысли об этой даме не играли бы для меня большой роли. Но о ней надо помнить непременно, разве можно о ней не думать совсем?
   – Ох, – начал признание герцог. – Я ведь никогда официально на ней женат не был, вы же знаете. Нет, нет, вы неправильно меня понимаете! Нас с ней ничто не связывает, абсолютно ничто!
   Джудит не могла себя удержать и взглянула на герцога с большим неодобрением.
   – Совершенно ничего, сэр?
   – Вы, конечно, имеете в виду наших детей, да? – быстро отреагировал герцог. – Но они вам очень понравятся, уверяю вас! Я считаю, что они – самые лучшие дети в целом мире.
   – Да, сэр, я всегда от всех это слышу. Но вы никак не хотите меня понять. То, что вы мне предлагаете, для меня невозможно совсем по другой причине, умоляю вас, поймите меня! Вы должны жениться на даме вашего ранга, на какой-нибудь принцессе. Ведь вы знаете, все должно быть именно так.
   – Ничего подобного! Ничего подобного! – раздувая щеки, заявил герцог. – Не может быть никаких возражений, никаких препятствий. Вы не должны думать, что это любовь лишь для потехи, как все говорят. Это все не так, потому что, когда я женюсь, Парламент выделит мне грант, я из него оплачу все свои долги, и все будет в полном порядке. Мы с вами будем жить великолепно!
   Мисс Тэвернер поднялась и отошла к окну.
   – Мы не подойдем друг другу, сэр. Благодарю вас за оказанную мне честь. Но я от всего сердца умоляю вас – не огорчайте меня и больше не настаивайте на своем предложении. Я не могу ответить вам взаимностью.
   При этих словах Джудит герцог совсем пал духом и уныло спросил, кому же посчастливилось снискать ее благосклонность.
   – Я полагал, что такое может быть. Я боялся, что кто-нибудь меня опередит. Но я изо всех сил старался первым поговорить с вами.
   – Нет, сэр, у меня нет особой благосклонности ни к кому, но…