Хиггинс Джек. Год тигра

   – Но вы, сын мой, с того времени сильно изменились, – мягко заметил он. – Понимаю, побывали в Преисподней.
   – Йоро мертв, – сообщил англичанин.
   Настоятель кивнул.
   – Смерть приходит за каждым, – сказал он. – От нее не уйти. Могу я вам чем-нибудь помочь?
   Шавасс отрицательно покачал головой.
   – Думаю, что нет, – ответил он. – С двумя друзьями я хочу перейти границу с Кашмиром. Я надеялся, что друзья Йоро мне помогут.
   – Два дня назад в Индию отправилась одна группа, – сказал монах. – Семья казахов из Синкуанга. Глава клана, его жена и двое детей. Тоже хотели попасть в Кашмир. Они на лошадях, а вы на машине. Возможно, вы их догоните.
   – Ну, мне пора, – сказал Шавасс и после короткой паузы добавил: – Скажите, я могу что-нибудь для вас сделать?
   Старик печально улыбнулся и покачал головой:
   – Нет, сын мой.
   Он отвернулся от англичанина и вновь опустился на колени перед Буддой.
   Шавасс вышел из молельни и, сопровождаемый эхом буддийской молитвы, побежал по коридору.

* * *

   Сев за руль джипа, Шавасс обернулся и, посмотрев на Катю, спросил Хоффнера:
   – Как она?
   – Все еще в забытьи, – ответил доктор. – Через несколько часов она должна очнуться. Вам удалось кого-нибудь найти?
   – Старого настоятеля, – кивнув, ответил Шавасс. – Боюсь, что он здесь и останется. – Он завел двигатель и произнес: – Пора трогаться. О нашем исчезновении полковнику Ли наверняка уже доложили. Могу представить, какой он сейчас злой.
   – Как вы думаете, скольких солдат он взял с собой?
   – У него единственный шанс догнать нас – если поедет на машине, – ответил англичанин. – У китайцев осталось два джипа. Так что, самое большее, человек десять.
   – А в Рутоге? – напомнил доктор. – Там ведь тоже расквартированы китайские солдаты.
   – По словам Йоро, в Рутоге десять солдат во главе с сержантом, – ответил Шавасс. – Но тот район ими почти не контролируется. Они предпочитают держаться поближе к городу.
   – Но полковник наверняка свяжется с ними по рации.
   – А у них ее, скорее всего, нет, – пожав плечами, ответил англичанин. – В некоторых вопросах китайцы на удивление примитивны. Во всяком случае, вероятность того, что они нас разыщут в горах, очень мала.
   – Понятно, – нахмурившись, отозвался Хоффнер. – Вы действительно так уверены, что нам удастся попасть в Кашмир?
   – Не мы первые и не мы последние пересекаем эту границу, – ответил Шавасс. – В Кашмире полно тибетских беженцев. Кстати, настоятель монастыря сказал мне, что два дня назад в Йалунг-Гомпа заезжала казахская семья из Синкуанга. Они тоже намеревались перейти границу. Так что на перевале мы их, возможно, догоним. Хотя помощи от них нам никакой не будет.
   – Не понимаю, почему они захотели покинуть Синкуанг, – удивился доктор. – Там же казахи живут на протяжении многих поколений.
   – Да, полковник Ли действительно держал вас в полном неведении, – заметил Шавасс. – В 1951 году казахи попытались избрать себе собственное правительство. Тогда китайцы собрали их лидеров, вроде бы для переговоров, и устроили резню.
   Хоффнер нахмурился:
   – И что потом?
   – После этого из Китая начался массовый исход казахов. Их в Кашмире пока мало, но на Анатолийском плато правительство Турции отвело под их поселения огромную территорию.
   – Я и подумать не мог, что был настолько изолирован от информационного потока, – с горечью произнес Хоффнер и, сурово сдвинув брови, откинулся на спинку сиденья.
   Желания продолжать разговор он больше не выказывал.
   Спустя пару часов с неба огромными белыми хлопьями повалил снег, и Шавасс был вынужден включить «дворники».
   Они пересекли широкое шоссе, построенное китайцами в военных целях и ведущее в Ярканд, и вскоре справа Шавасс увидел озеро, то самое, на берег которого много дней назад Керенский посадил свой самолет.
   «Интересно, удалось ли поляку вернуться на базу? С этим человеком я с удовольствием выпил бы еще», – подумал англичанин и улыбнулся.
   Катя неожиданно застонала, веки ее дрогнули. Хоффнер тронул Шавасса за плечо и тихо прошептал:
   – Пол, она приходит в себя.
   Шавасс остановил машину и быстро обернулся. Лицо девушки с ввалившимися щеками были белым как полотно. Наклонившись к Кате, завернутой в огромный овечий тулуп, он улыбнулся и произнес:
   – Привет, ангел.
   Она рассеянно посмотрела на Шавасса и попыталась было поднять голову, но доктор остановил ее.
   – Нет-нет, Катя, тебе нужен отдых, – сказал он.
   Девушка отстранила руку Хоффнера, приняла сидячее положение и посмотрела на падающий за окном машины снег.
   – Ничего не пойму, – сказала она. – Где мы?
   – Где-то севернее Рутога. В тридцати милях от границы с Кашмиром, – ответил Шавасс. – Так что мы уже почти дома.
   Она нахмурила брови и коснулась пальцами повязки.
   – Что со мной произошло?
   – В доме завязалась борьба. Мой слуга выстрелил в Пола, но его пуля задела тебя, – объяснил Хоффнер. – Не волнуйся, ничего страшного – тебе только слегка задело лоб. Так что отдыхай и набирайся сил. Они тебе еще пригодятся.
   Катя откинулась, прижалась головой к спинке сиденья и боковой стенке машины. Меховой капюшон сполз на лоб девушки, наполовину прикрыв ей лицо.
   Шавасс повернулся, чтобы включить стартер, но тут почувствовал на своем плече руку доктора.
   – Подождите, – попросил старик. – Мне кажется, я слышал какой-то шум.
   Шавасс сдвинул брови и прислушался. Хоффнер не ошибся: за их спиной действительно раздавался шум работающего двигателя.
   – Что это? – приподняв голову, спросила Катя.
   – Судя по звуку, за нами гонится полковник Ли, – мрачно произнес Шавасс и рванул джип с места.
   – Могу представить, как он зол! – крикнул ему Хоффнер.
   – Это уж точно, – отозвался англичанин. – Если он нас не поймает, то на его карьере будет поставлен крест. Хуже того, он может и жизни лишиться.
   – Из всех возможных вариантов последний для него самый предпочтительный, – проворчал доктор.
   Шавасс не стал продолжать разговор, так как неожиданно понял, что другого пути, кроме как по протоптанной караванами дороге, которая, сужаясь, уходила по склону в лощину, у них нет.
   Спускаться им предстояло по прихваченной морозом колее. Дно лощины представляло собой довольно ровный участок и вело в разрезавшее высокий горный массив ущелье. В конце его Шавасс увидел мост.
   Остановив джип, англичанин сверился с картой, затем, переключив скорость на меньшую, начал спуск.
   Благополучно преодолев лощину, а потом и широкое ущелье, они подъехали к мосту. Он оказался очень узким. Опорами служили упиравшиеся в две противоположные скалы толстые деревянные балки.
   Остановив джип, Шавасс спрыгнул на землю, прошел по мосту и остановился на его середине. Внизу под ним на расстоянии двадцати футов, перескакивая через огромные валуны, бежала бурная горная речка.
   Оценив обстановку, англичанин развернулся и побежал к джипу.
   – Ну что, выдержит нас? – спросил его Хоффнер.
   – Он крепок, как гранит, – стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, бодро ответил Шавасс. – Такой мост легко и трехтонку вьщержит.
   Он нажал на газ и медленно повел джип. Расстояние до края моста с каждой стороны составляло не более двух футов. Сжимая в руках «баранку», Шавасс слышал скрип сухого дерева и чувствовал, как по его спине ручьями бежит пот.
   Не прошло и пары минут, как они оказались на другом берегу реки.
   Теперь Шавассу оставалось одно: отрезать путь преследователям. Он остановил джип, взял связку гранат и подошел с ней к мосту. Выдернув из одной гранаты чеку, англичанин бросил всю связку на середину моста и, повернувшись спиной, пригнулся. Раздался мощный взрыв, эхом прогрохотавший по ущелью. Обломки камней и деревянные щепки взмыли в небо.
   Обернувшись, Шавасс увидел на середине моста огромный пролом: вся его центральная секция рухнула в реку. Он подошел к краю обрява и стал ждать, когда рассеется дым. И в этот момент на вершине холма на противоположном берегу один за другим появились два джипа. Сбросив скорость, они начали медленно съезжать по склону. В первом из них сидело с полдюжины солдат. В хвостовой его части был установлен станковый пулемет.
   Завидев китайцев, Шавасс кинулся к джипу. Включив двигатель, он нажал на газ, колеса на промерзшей земле провернулись, машина забуксовала. На мгновение его охватила паника. Англичанин вторично нажал на педаль, и джип, затарахтев, словно пулемет, выбрасывая из-под колес замерзшую грязь и мелкие камни, тронулся с места.
   Перевалив через вершину склона, машина выехала на уступ, опоясывавший высокую гору. Шавасс, прибавив скорости, круто повернул руль. Катя испуганно закричала, и англичанин нажал на тормоз.
   Но было поздно. Передние колеса джипа въехали в вымытую дождем выбоину, машину развернуло и юзом понесло к обрыву. Шавасс машинально потянул на себя рукоять ручного тормоза. Машина замедлила движение, и ее заднее колесо зависло над краем дороги.
   От гибели всех троих отделяли считанные секунды. Шавасс спрыгнул на землю, помог вылезти из джипа сначала Кате, а потом крепко прижимавшему к груди саквояж Хоффнеру.
   Машина качнулась, как бы протестуя, заскрипела и стала медленно ползти под откос. Метнувшись к джипу, Шавасс схватил оставшиеся на сиденье пистолет и связку гранат и отскочил назад.
   Машина задрала нос и исчезла из виду. Раздались три страшных удара, а потом наступила тишина.
   Шавасс прошел по дороге назад, посмотрел через речку и сквозь густую пелену снега увидел у моста два джипа. Вылезшие из них китайцы тем временем спускались к речке в надежде преодолеть ее вброд.
   – Дело принимает серьезный оборот, – подойдя к доктору и Кате, сообщил Шавасс. – Китайцы оставили машины и переходят через речку пешком.
   В глазах девушки появился испуг, но Хоффнер остался удивительно спокойным.
   – Пол, что будем делать? – спросил он.
   – Судя по карте, мы от границы всего в десяти милях, – сказал Шавасс. – Если мы свернем с дороги и преодолеем вон тот хребет, то окажемся в ущелье Пангонг-Цо. В нем в двух милях от хребта находится старый таможенный пост. Конечно, там могут быть китайские солдаты, но нам все же придется рискнуть.
   – Пол, это невозможно! – вскричала Катя. – В таком состоянии я не смогу пройти и милю. И доктор тоже.
   Англичанин схватил ее за руку и потянул к склону.
   – У нас нет выбора, – сказал он ей.
   Хоффнер взял Шавасса за свободную руку, и они втроем, низко пригнув головы, побрели вверх.
   Устав, беглецы присели возле больших камней. И тут Хоффнер резко повернулся и испуганно посмотрел на Шавасса. Лицо старика стало серым.
   – Пол, мой атташе-кейс, – почти шепотом произнес он. – Я оставил его в машине.
   Шавасс уставился на старика и его охватила ярость: все, ради чего пришлось вынести столько мучений, пошло прахом!
   Хоффнер вцепился ему в руку.
   – Это не так важно, Пол, – попытался он успокоить Шавасса. – Ведь все у меня в голове. А это самое главное.
   – Черт возьми! – в сердцах воскликнул Шавасс. – А если ваши бумаги попадут в руки полковника? Вы об этом подумали?
   Он вложил в руки старика связку гранат.
   – Вот, держите, – сказал он. – Если китайцы будут вас настигать, выдерните из одной гранаты кольцо и бросьте в них всю связку.
   Зажав в левой руке пистолет, англичанин побежал вниз. Выскочив на дорогу, Шавасс встал на край уступа и, скользя ногами по крутому склоны горы, начал спускаться к разбитому джипу.
   Чемоданчик с бумагами доктора Шавасс нашел почти сразу. Тот лежал под искореженным сиденьем водителя. Схватив атташе-кейс, англичанин поспешил назад. Перебегая дорогу, он поскользнулся, упал на одно колено, а когда поднялся, услышал крики. Шавасс повернул голову и увидел появившихся из-за поворота китайцев. Припав на колено, он вскинул пистолет и, разрядив в солдат одной очередью весь магазин, побежал вверх по склону. Сердце в его груди стучало словно кузнечный молот.
   Продолжая бежать, Шавасс слышал за своей спиной радостные крики. Неожиданно над его головой пролетела связка гранат. Он припал к земле, и тут же раздался мощный взрыв. Когда все стихло, снизу послышались стоны раненых.
   Сил, чтобы подняться, у Шавасса уже не осталось. Он лежал, уткнувшись лицом в снег, пока на его голову не посыпались комья снега. Услышав цоканье копыт, он с трудом встал на ноги и увидел подъезжавшего к нему всадника.
   Мужчина, сидевший на лошади, был одет в лохматую шубу, черные сапоги и меховую шапку. В одной руке он сжимал винтовку.
   Англичанин отрешенно уставился на всадника. И тут смуглое мужественное лицо мужчины расплылось в улыбке.

Глава 16

   Густой снег, гонимый порывистым ветром, покрывал все вокруг, но здесь, в расселине меж двух высоких скал, было на удивление тихо.
   Шавасс с закатанным рукавом сидел, прислонившись спиной к камню, а доктор Хоффнер делал ему вторую инъекцию. Осман Шериф, глава клана китайских казахов, опустившись на корточки, улыбаясь, смотрел на них.
   – Друзья мои, неисповедимы пути Аллаха, – сказал он по-китайски. – Похоже, что последний этап перехода нам придется преодолеть вместе.
   За ним стояли его жена и Катя. Казашка держала под уздцы лошадей, на которых сидели закутанные в шубы дети.
   Шавасс опустил рукав и поднялся на ноги.
   – Если не тронемся прямо сейчас, то до границы мы можем и не добраться, – заметил он.
   Осман Шериф посмотрел на падающий с неба снег и сокрушенно покачал головой.
   – А я собирался здесь заночевать, – сказал казах.
   – Здесь в любую минуту могут появиться китайцы.
   – До наступления ночи нам границу все равно не перейти.
   – А нам этого и не надо, – ответил англичанин. – Преодолев перевал, мы попадем в ущелье Пангонг-Цо, в котором находится старый таможенный пост. Он от нас в шести-семи милях. В нем мы сможем переждать ночь, а утром – снова в путь.
   – А если там китайцы?
   – Надо рискнуть. В любом случае их там не более шести человек, – ответил Шавасс и посмотрел на Хоффнера. – Доктор, а вы что думаете?
   – Другого выхода у нас нет, – ответил старик.
   – Все в руках Аллаха, – со вздохом произнес казах. – Но это означает, что большую часть нашего скарба придется оставить, а трех лошадей отдать вам.
   – Об этом не беспокойтесь, – сказал Шавасс. – Когда переберемся в Кашмир, о вас позаботятся. Я лично прослежу, чтобы вас переправили в Турцию. Там на Анатолийском плато живет много казахов.
   Глаза Шерифа радостно заблестели.
   – Друг мой, что же вы об этом раньше не сказали! – улыбаясь, воскликнул он и, закинув за спину винтовку, пошел к тяжело груженным лошадям.
   Шавасс приблизился к Кате и, наклонившись, с улыбкой спросил:
   – Ну, как ты?
   Лицо ее было пугающе белым, а глаза, казалось, ввалились в глазницы.
   – Со мной все будет нормально, Пол, – ответила она. – Так что за меня не волнуйся. Нам правда удастся пересечь границу?
   Шавасс одобряюще похлопал ее по плечу.
   – Не беспокойся. Конечно же удастся, – заверил он девушку и пошел помогать Шерифу разгружать лошадей.

* * *

   Небольшой караван во главе с Османом Шерифом выехал из расселины между скал и направился в сторону ущелья Пангонг-Цо. Лошади, осторожно ступая по каменистой дороге, оставляли в снегу глубокие следы.
   Шавасс ехал последним. Склонив из-за сильного ветра голову на грудь, он полностью погрузился в тяжелые раздумья. О себе он нисколько не заботился – все, с чем предстояло им столкнуться, он непременно выдержит. Его волновали Хоффнер и Катя, которых он сопровождал в столь опасном пути.
   Затем он подумал о полковнике Ли, вспомнил бесконечные допросы и безуспешные попытки китайца подружиться с ним. С самого начала полковник называл его по имени, словно они с ним уже друзья или как будто между ними было что-то общее. Все поползновения на установление дружеских отношений Шавасс сразу же пресекал, поскольку знал, что Ли применял метод психологического воздействия на арестованных.
   Острая боль пронзила ему лицо. Шавасс вздрогнул и натянул поводья. К своему удивлению, он обнаружил, что его лошадь почти по колено стоит в снегу. Сняв рукавицу, англичанин смахнул с лица комки обледенелого снега.
   Нахмурившись, он поднял глаза, но никого впереди себя не увидел. Более того, непрерывно валивший снег постепенно заметал следы прошедших перед ним лошадей. Его охватила паника. Через несколько ярдов следы на дороге и вовсе исчезли.
   Несколько часов он ехал, всецело доверившись инстинкту лошади. Ветер дул со всех сторон, хлестал по лицу хлопьями снега. Щеки настолько замерзли, что уже не чувствовали боли.
   Когда лошадь неожиданно остановилась, Шавасс поднял голову. Прямо перед ним за белой пеленой снега вырос темный силуэт скалы, мимо которой он проехал час назад. Получалось, что лошадь привезла его на прежнее место.
   При сильном порыве ветра Шавасс пригнул голову и увидел на снегу большие нечеткие отпечатки. Пришпорив уставшую лошадь, он поехал по следу.
   Ветер продолжал завывать, словно полицейская сирена. Весь покрытый снегом, Шавасс не отрываясь смотрел на следы. Вскоре он заметил валявшуюся в снегу меховую рукавицу и машинально посмотрел на свои руки. Они были в рукавицах. «А эта тогда чья?» – удивился Шавасс. Он настолько замерз, что плохо соображал.
   Чуть дальше ему попалась меховая шапка с красной звездочкой. Англичанин слез с лошади, подобрал шапку военнослужащего армии Китая и, отказываясь что-либо понять, удивленно уставился на нее.
   Внезапно в темноте неподалеку от себя он увидел черный силуэт человека. Неизвестный, шатаясь, шел к нему. Судя по всему, он тоже потерял дорогу. Лицо его было залеплено снегом, а побелевшая от холода рука, которую тот, подойдя к Шавассу, положил ему на плечо, – без рукавицы. Только смахнув снег с лица мужчины и заглянув в его помутневшие глаза, англичанин понял, что перед ним полковник Ли.
   Шавасс некоторое время удивленно смотрел на китайца, а затем, сунув руку под шубу, вытащил отобранный у Цена пистолет. Положив палец на спусковой крючок, он приставил пистолет к груди полковника.
   Неожиданно англичанин опустил руку, положил пистолет обратно в карман и надел рукавицу.
   «Ну почему, ублюдок, я не застрелил тебя? Почему?» – спрашивал себя Шавасс, но ответа так и не находил. Впрочем, это уже не имело для него никакого значения.
   Он подвел китайца к лошади и попытался усадить его в седло. Однако Шавасс настолько ослаб, что у него ничего не получилось. Держа Ли за плечи, он вновь заглянул ему в глаза. В них была пустота.
   Тяжелая усталость навалилась на Шавасса, и тут он понял, что силы оставляют его. Сделав глубокий вдох, Шавасс вцепился руками в седло и, подтянувшись, лег поперек лошади. Та после его легкого удара тут же тронулась с места. И тут неожиданно из ночного мрака ему навстречу выехал Осман Шериф.

Глава 17

   Ветер, дувший из монгольских степей, засыпал снегом сложенный из каменных блоков домик.
   Большую часть его внутреннего пространства занимали лошади. Шавасс сидел словно в тумане и пил из пиалы горячий чай. От его овечьего тулупа шел густой пар. На полу по другую сторону от печки спали измотанная Катя и двое детей. Жена Османа Шерифа стояла возле печки и терпеливо ждала, когда закипит чайник.
   В дальнем углу тусклым дрожащим пламенем горела маленькая масляная лампа, а под ней рядом с полковником Ли на корточках сидели Хоффнер и Осман Шериф. Китаец периодически стонал, а доктор каждый раз его успокаивал. Один раз полковник попытался приподняться, и тогда казаху пришлось снова уложить его.
   Вскоре старик поднялся с корточек, попросил Османа Шерифа укрыть китайца овечьей шкурой и подошел к печке.
   – Как он? – спросил Шавасс.
   Хоффнер со вздохом ответил:
   – Придется мне ампутировать ему три пальца на левой руке. Для него это настоящая трагедия, но гангрена хуже. Как хорошо, что вас нашел Осман Шериф.
   Снаружи донесся вой ветра, и Шавасс невольно поежился.
   – Да, если бы не этот домик, мы бы в такую ночь долго не протянули, – сказал он. – Этот казах настоящий мужчина.
   Сколько надо иметь мужества, чтобы в такую погоду отправиться на поиски. А на полковника я наткнулся, когда, сам того не зная, вернулся на прежнее место.
   Хоффнер не спеша набил табаком трубку и хмуро произнес:
   – А я считал, что достаточно изучил его. Теперь у меня на этот счет большие сомнения. Не понимаю, что заставило его в буран пойти за нами пешком.
   – Бог его знает, – ответил англичанин. – Что творится в голове ярого коммуниста выше моего понимания.
   Подошел Осман Шериф и присел рядом с ними. Улыбнувшись жене, которая принесла ему чай, он тихо произнес:
   – Вам, людям с Запада, многое кажется странным. Мы же привыкли мыслить другими категориями. Здешний охотник не прекратит преследовать зверя, пока его не убьет или сам не погибнет.
   – Нет, – покачав головой, мягко возразил ему Хоффнер. – Мне кажется, что полковником двигало что-то еще. Чтобы довести его до такого состояния, требовались мотивы более основательные.
   – Все объясняется очень просто, – сказал Шавасс. – Ли охотился за вашим атташе-кейсом.
   – Но как полковник мог узнать, что я его забрал с собой? Ведь капитан Цен не смог с ним связаться. Нет, Пол, ему нужны были вы.
   – Как бы то ни было, но он гнался за нами троими, – ответил Шавасс. – Это точно.
   – К этому я мог бы кое-что добавить, но это сейчас уже не важно, – сказал Хоффнер.
   Он лег, подложив под голову атташе-кейс, и укрылся овечьим тулупом.
   – Извините, хочу немного поспать, – сказал старик.
   Шавасс растянулся рядом с Хоффнером и, глядя на огонь в печке, попытался понять причину, по которой полковник Ли, рискуя своей жизнью, погнался за ними. Однако ответа на этот вопрос так и не нашел.
   Веки Шавасса устало сомкнулись, и он погрузился в глубокий сон.
   Проснувшись, Шавасс некоторое время лежал неподвижно и, глядя в низкий потолок, пытался сообразить, где находится. «В скольких же местах мне пришлось побывать», – подумал англичанин. Наконец вспомнив, что он в Тибете, Шавасс приподнялся.
   Руки его опухли и покрылись цыпками, лицо горело. Он провел пальцами по щекам и нащупал глубокие ссадины.
   Все, кроме него, казалось, спали. Шавасс наклонился к печке, подул на тлеющие поленья, и они снова загорелись. В домике сразу посветлело. И тут он увидел склонившуюся над полковником Ли Катю.
   Лицо ее было болезненно белым. Осторожно ступая, она пробралась между лежавших на полу тел к Шавассу и села рядом.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросила девушка.
   – Ничего, выживу. А как наш друг?
   – Я услышала его стон и решила взглянуть на него. Что с его рукой?
   – Обморозил, – ответил Шавасс. – Доктору пришлось ампутировать ему три пальца.
   Катя с тихим присвистом тяжело вздохнула. Шавасс положил руку ей на плечо.
   – Я понимаю, все это словно в кошмарном сне, – сказал он. – Но этот сон скоро кончится. Как только установится погода, мы тронемся в путь. А отсюда до границы рукой подать.
   Девушка помолчала, а потом произнесла:
   – Пол, как ты думаешь, почему он в буран пошел за нами пешком?
   – Судя по всему, он очень этого хотел. Желание догнать нас его буквально съедало. Хоффнер полагает, что это из-за меня.
   Катя нахмурилась.
   – Что он хотел этим сказать? – спросила она.
   Шавасс пожал плечами:
   – Полковник Ли – человек, который свято верил в коммунизм, как священник в Бога. Вся его жизнь была построена на этой вере.
   – Да, но какое отношение это имеет к тебе?
   – Точно не знаю, могу только догадываться. Думаю, что для него было важно, чтобы я не только признался в преступлениях, совершенных против Китайской Народной Республики, но и поверил в учение марксизма-ленинизма.
   – Почему ты так думаешь?
   – Потому что считаю, что он проникся ко мне симпатией, – вздохнув, ответил Шавасс. – В другое время и в другом месте мы, возможно, стали бы друзьями.
   Они долго молчали, а потом Катя тихо спросила:
   – А что с ним теперь?
   – Точно не знаю. Думаю, я подорвал ему эту веру, так как отказался ее принять даже под пытками. В его сознании, скорее всего, произошли перемены. В таком состоянии у него просто не осталось выбора. Пытаясь надломить меня, полковник сломался сам.
   – Странно, – нахмурившись, произнесла девушка. – Ты говоришь о нем, казалось бы, сочувственно, но доброты в твоем голосе нет.
   – Доброта – это последнее, что он заслуживает. На его руках слишком много крови.
   – Как ты с ним поступишь?
   – Дам ему лошадь и немного еды. Если захочет, отсюда он легко сможет добраться до Рутога. Убивать его я не собираюсь. Теперь в этом нужды нет.
   – Нет нужды, потому что ты морально раздавил его?
   – Ну, что-то вроде этого.
   Катя посмотрела на полыхавшие в печке поленья.
   – Пол, а что будет со мной, когда мы окажемся в Кашмире? – после долгой паузы спросила она.
   Шавасс улыбнулся и нежно поцеловал ее в щеку.
   – Ты не пропадешь. Все у тебя будет хорошо, уверяю тебя, – ответил англичанин.
   – Полагаешь, что мне можно на что-то надеяться?
   Лицо Кати стало как у маленькой девочки, а взгляд ее черных глаз, наивный и полный надежды, тронул его сердце.
   – Катя, надежда всегда есть, – ответил ей Шавасс. – А ради нее стоит жить.