Страница:
Он вернулся в рулевую рубку, а Шавасс повернулся к Джонсу.
– Вы побудете здесь?
Негр кивнул.
– Конечно.
– Хорошо, тогда я спущусь вниз и посмотрю, как чувствуют себя остальные.
Когда он спустился по трапу в каюту, оказалось, что там ещё чувствуется запах бензина, но уже не такой сильный, как раньше. Миссис Кемпбелл выглядела бледной и болезненной, но с Фамией, казалось, все было в порядке, а Ченг откинулся назад, сидя на месте, закрыл глаза и скрестил руки на груди.
Шавасс выглянул в иллюминатор над головой. Вдали мелькнули и исчезли зеленый и красный навигационные огни, словно их задернули занавесом. Нахмурившись, он начал пристально вглядываться и в этот момент на трапе послышались шаги.
Джонс помог старому Хамиду сесть на место и усмехнулся.
– Наверху стало не слишком хорошо. От воды поднимается туман, и снова начинается дождь.
Именно в этот момент судно встряхнул приглушенный взрыв. Миссис Кемпбелл вскрикнула, её швырнуло на середину стола, а Шавасс стукнулся о дальнюю стенку. Когда он пришел в себя, «Леопард» остановился и начал дрейфовать.
Шавасс забарабанил в дверь у трапа, она почти тотчас же открылась и на пороге появился Росситер с пистолетом в руках. Его лицо было очень бледным, глаза сверкали, однако ствол пистолета не дрожал.
– Вернитесь назад.
– Не говорите глупостей, – сказал Шавасс. – Если что-то случилось, мы имеем право об этом знать.
– Когда у меня появится для этого настроение и готовность. – Росситер толкнул его назад и захлопнул дверь.
– Что там случилось? – спросил Джонс – Мне кажется, это не слишком безопасно.
В этот напряженный момент его ямайский акцент претерпел удивительное превращение и сменился безукоризненным английским, столь характерным для выпускников английских частных школ.
– Парень спекся, – подумал Шавасс, но потом отбросил эту мысль.
Миссис Кемпбелл истерично рыдала и Фамия пыталась её успокоить. Старый Хамид каким-то странным образом вернулся к жизни и оказался на ногах, обняв руками обеих женщин. Наиболее интересной оказалась реакция Ченга. Никакой паники, никакой истерики. Он продолжал сидеть за столом, лицо его было лишено какого-либо выражения, а глаза внимательно наблюдали за происходящим.
Шавасс открыл один из иллюминаторов и выглянул наружу. Чувствовался запах гари, Жако с Росситером ругались по-французски прямо у него над головой.
– Я тебе говорил, что из этого не выйдет ничего хорошего, – прокричал Жако, и в его голосе слышалась паника. – С такой старой калошей это должно было случиться.
– Далеко мы сейчас от берега? – спросил Росситер.
– Пять или шесть миль, может быть семь.
– Хорошо, доберемся на резиновой лодке. Выбрасывай её за борт. Наши друзья в Фиксби помогут нам вернуться в Сен-Дениз.
Остальную часть разговора отнесло ветром и Шавасс, повернувшись, увидел Джонса, который стоял рядом с ним на коленях.
– Что происходит? – спросил негр.
– Из того, что они сказали, следует, что «Леопарду» пришел конец. Они собираются проделать оставшуюся часть пути на резиновой лодке.
– Это можно сделать?
– Не вижу причин, почему бы и нет. До берега около шести миль, и у них на этой штуке хороший подвесной мотор. Конечно, на ней место только для четырех пассажиров, но я не думаю, что для Росситера это представит проблему.
Дверь у трапа неожиданно распахнулась и на пороге появился Росситер с пистолетом в руках. Он указал стволом на Шавасса и Джонса и сказал:
– Сядьте и не двигайтесь.
Они поступили так, как было приказано. Шавасс наклонился под столом и ухватился за ручку «вальтера», прикрепленного к ноге повыше лодыжки.
Росситер указал на Фамию.
– Мисс Надим, на палубу.
Она покачала головой, на её лице было написано полное недоумение.
– Но я не понимаю…
Маска спокойствия разлетелась на тысячу кусков, он грубо схватил её за руку, дико закричал:
– Вы хотите умереть, да? – и толкнул её вверх по трапу. – Марш на палубу!
Мисс Кемпбелл всхлипнула, когда Фамия скрылась из виду, а Шавасс сказал,
– И что же мы собираемся делать? Пойти на дно вместе с судном с пением гимна «Будь верен мне»?
Росситер не обратил на него внимания и обратился к Ченгу по-китайски:
– Быстро выходите на палубу. Катер тонет.
Китаец протиснулся мимо Хамида и миссис Кемпбелл, а Шавасс наклонился через стол, крепко сжимая рукоятку «вальтера».
– Должен отдать вам должное, Росситер. Нужно было иметь крепкие нервы, чтобы видеть то, что вы сделали с Харви Престоном, но в этом случае все выглядит даже лучше. Четверо вместо одного пойдут на дно…
Росситер повернулся и выстрелил, вслепую и в какой-то мере рефлекторно, пуля ударилась в балку над головой Шавасса и ушла примерно на фут в сторону. Миссис Кемпбелл снова вскрикнула. Шавасс толчком отшвырнул Джонса на пол и быстро выхватил пистолет. Пуля попала Ченгу в щеку, проделала в ней кровавую дыру и ушла дальше, отщепив деревянную щепку от двери.
Ченг не произнес ни звука. Он повернулся и взлетел по трапу наверх, а Росситер в бешенстве выстрелил три раза. Шавасс нырнул под стол. Когда выстрелы затихли, дверь захлопнулась и щелкнул засов.
Он вскочил и обнаружил, что Джонс бросился к трапу. Шавасс успел как раз вовремя, схватил его и рванул назад, и в это время сквозь дверь прогремели ещё два выстрела.
– Послушай, подожди! Он только и ждет, чтобы один из нас это сделал!
Они прижались к стене по обе стороны трапа, и Джонс спокойно сказал:
– А вы знаете свое дело, должен отдать вам должное.
Шавасс усмехнулся.
– Вы тоже неплохо вели себя – для адвоката.
Негр не удивился.
– Вы знаете, кто я такой?
– Дерси Морган Престон, двадцать девять лет, по профессии адвокат; занимается адвокатской практикой на Ямайке с августа 1967 года. Женат, двое детей. Вы пытаетесь выяснить, что произошло с вашим братом Харви.
– А вы это знаете?
– Наши друзья выбросили его за борт, обвязав шестьюдесятью фунтами якорной цепи.
Дарси Престон выпрямился, отодвинулся от стены, его лицо помрачнело. В этот момент снаружи кашлянул и подал признаки жизни подвесной мотор.
– Пошли, – сказал Шавасс и прыгнул на трап.
Он выстрелил четыре раза, разнося в щепки дверь вокруг замка, поднял правую ногу и сильно ударил. Дверь отлетела назад и он кубарем вылетел на палубу. Однако опоздал, шум подвесного мотора исчезал в темноте и тумане.
Глава 8
Глава 9
– Вы побудете здесь?
Негр кивнул.
– Конечно.
– Хорошо, тогда я спущусь вниз и посмотрю, как чувствуют себя остальные.
Когда он спустился по трапу в каюту, оказалось, что там ещё чувствуется запах бензина, но уже не такой сильный, как раньше. Миссис Кемпбелл выглядела бледной и болезненной, но с Фамией, казалось, все было в порядке, а Ченг откинулся назад, сидя на месте, закрыл глаза и скрестил руки на груди.
Шавасс выглянул в иллюминатор над головой. Вдали мелькнули и исчезли зеленый и красный навигационные огни, словно их задернули занавесом. Нахмурившись, он начал пристально вглядываться и в этот момент на трапе послышались шаги.
Джонс помог старому Хамиду сесть на место и усмехнулся.
– Наверху стало не слишком хорошо. От воды поднимается туман, и снова начинается дождь.
Именно в этот момент судно встряхнул приглушенный взрыв. Миссис Кемпбелл вскрикнула, её швырнуло на середину стола, а Шавасс стукнулся о дальнюю стенку. Когда он пришел в себя, «Леопард» остановился и начал дрейфовать.
Шавасс забарабанил в дверь у трапа, она почти тотчас же открылась и на пороге появился Росситер с пистолетом в руках. Его лицо было очень бледным, глаза сверкали, однако ствол пистолета не дрожал.
– Вернитесь назад.
– Не говорите глупостей, – сказал Шавасс. – Если что-то случилось, мы имеем право об этом знать.
– Когда у меня появится для этого настроение и готовность. – Росситер толкнул его назад и захлопнул дверь.
– Что там случилось? – спросил Джонс – Мне кажется, это не слишком безопасно.
В этот напряженный момент его ямайский акцент претерпел удивительное превращение и сменился безукоризненным английским, столь характерным для выпускников английских частных школ.
– Парень спекся, – подумал Шавасс, но потом отбросил эту мысль.
Миссис Кемпбелл истерично рыдала и Фамия пыталась её успокоить. Старый Хамид каким-то странным образом вернулся к жизни и оказался на ногах, обняв руками обеих женщин. Наиболее интересной оказалась реакция Ченга. Никакой паники, никакой истерики. Он продолжал сидеть за столом, лицо его было лишено какого-либо выражения, а глаза внимательно наблюдали за происходящим.
Шавасс открыл один из иллюминаторов и выглянул наружу. Чувствовался запах гари, Жако с Росситером ругались по-французски прямо у него над головой.
– Я тебе говорил, что из этого не выйдет ничего хорошего, – прокричал Жако, и в его голосе слышалась паника. – С такой старой калошей это должно было случиться.
– Далеко мы сейчас от берега? – спросил Росситер.
– Пять или шесть миль, может быть семь.
– Хорошо, доберемся на резиновой лодке. Выбрасывай её за борт. Наши друзья в Фиксби помогут нам вернуться в Сен-Дениз.
Остальную часть разговора отнесло ветром и Шавасс, повернувшись, увидел Джонса, который стоял рядом с ним на коленях.
– Что происходит? – спросил негр.
– Из того, что они сказали, следует, что «Леопарду» пришел конец. Они собираются проделать оставшуюся часть пути на резиновой лодке.
– Это можно сделать?
– Не вижу причин, почему бы и нет. До берега около шести миль, и у них на этой штуке хороший подвесной мотор. Конечно, на ней место только для четырех пассажиров, но я не думаю, что для Росситера это представит проблему.
Дверь у трапа неожиданно распахнулась и на пороге появился Росситер с пистолетом в руках. Он указал стволом на Шавасса и Джонса и сказал:
– Сядьте и не двигайтесь.
Они поступили так, как было приказано. Шавасс наклонился под столом и ухватился за ручку «вальтера», прикрепленного к ноге повыше лодыжки.
Росситер указал на Фамию.
– Мисс Надим, на палубу.
Она покачала головой, на её лице было написано полное недоумение.
– Но я не понимаю…
Маска спокойствия разлетелась на тысячу кусков, он грубо схватил её за руку, дико закричал:
– Вы хотите умереть, да? – и толкнул её вверх по трапу. – Марш на палубу!
Мисс Кемпбелл всхлипнула, когда Фамия скрылась из виду, а Шавасс сказал,
– И что же мы собираемся делать? Пойти на дно вместе с судном с пением гимна «Будь верен мне»?
Росситер не обратил на него внимания и обратился к Ченгу по-китайски:
– Быстро выходите на палубу. Катер тонет.
Китаец протиснулся мимо Хамида и миссис Кемпбелл, а Шавасс наклонился через стол, крепко сжимая рукоятку «вальтера».
– Должен отдать вам должное, Росситер. Нужно было иметь крепкие нервы, чтобы видеть то, что вы сделали с Харви Престоном, но в этом случае все выглядит даже лучше. Четверо вместо одного пойдут на дно…
Росситер повернулся и выстрелил, вслепую и в какой-то мере рефлекторно, пуля ударилась в балку над головой Шавасса и ушла примерно на фут в сторону. Миссис Кемпбелл снова вскрикнула. Шавасс толчком отшвырнул Джонса на пол и быстро выхватил пистолет. Пуля попала Ченгу в щеку, проделала в ней кровавую дыру и ушла дальше, отщепив деревянную щепку от двери.
Ченг не произнес ни звука. Он повернулся и взлетел по трапу наверх, а Росситер в бешенстве выстрелил три раза. Шавасс нырнул под стол. Когда выстрелы затихли, дверь захлопнулась и щелкнул засов.
Он вскочил и обнаружил, что Джонс бросился к трапу. Шавасс успел как раз вовремя, схватил его и рванул назад, и в это время сквозь дверь прогремели ещё два выстрела.
– Послушай, подожди! Он только и ждет, чтобы один из нас это сделал!
Они прижались к стене по обе стороны трапа, и Джонс спокойно сказал:
– А вы знаете свое дело, должен отдать вам должное.
Шавасс усмехнулся.
– Вы тоже неплохо вели себя – для адвоката.
Негр не удивился.
– Вы знаете, кто я такой?
– Дерси Морган Престон, двадцать девять лет, по профессии адвокат; занимается адвокатской практикой на Ямайке с августа 1967 года. Женат, двое детей. Вы пытаетесь выяснить, что произошло с вашим братом Харви.
– А вы это знаете?
– Наши друзья выбросили его за борт, обвязав шестьюдесятью фунтами якорной цепи.
Дарси Престон выпрямился, отодвинулся от стены, его лицо помрачнело. В этот момент снаружи кашлянул и подал признаки жизни подвесной мотор.
– Пошли, – сказал Шавасс и прыгнул на трап.
Он выстрелил четыре раза, разнося в щепки дверь вокруг замка, поднял правую ногу и сильно ударил. Дверь отлетела назад и он кубарем вылетел на палубу. Однако опоздал, шум подвесного мотора исчезал в темноте и тумане.
Глава 8
Серый рассвет
– Ну, мои дорогие, – спокойно спросил Дарси Престон, – и что же мы теперь будем делать?
Внезапно раздался какой-то свист, словно откуда-то стал вырываться газ, облако пара поднялось над люком, ведущим в машинное отделение. Корма уже низко осела в воду и «Леопард» лениво покачивался на волнах, чуть возвышаясь над поверхностью моря.
Неожиданно от трапа донесся чей-то крик и, обернувшись, Шавасс увидел старого Хамида. В рассеянном желтоватом свете фонаря на мачте казалось, что ему по меньшей мере сто лет. Но когда он заговорил, казалось, что он нисколько не испуган.
– Мистер Шавасс, они сбежали? И оставили нас тонуть?
– Если бы я смог, они бы этого не сделали, – ответил Шавасс. – Как себя чувствует миссис Кемпбелл?
– Боюсь, не очень хорошо.
Шавасс повернулся к Престону.
– Выведите её на палубу и посмотрите, не найдете ли чего-нибудь выпить. Жако очень любил ром, возможно, где-нибудь найдется несколько бутылок. Заставьте её выпить как можно больше. Сделайте все возможное, чтобы её успокоить. А я посмотрю, что здесь можно найти. И, ради Бога, поторопитесь. У нас не так много времени.
В рулевой рубке в шкафчике он нашел три спасательных жилета и протянул один из них Хамиду. Старик начал было расстегивать пальто, но Шавасс покачал головой.
– Одевайте поверх того, что на вас есть. В воде будет холодно.
Старик продел руки в лямки, а Шавасс отправился дальше осматривать палубу. Единственной вещью, которую можно было сдвинуть и которая могла бы позволить человеку удержаться на воде, была крышка кормового люка. Он отсоединил её и потащил к поручням и в этот момент на палубе появился Престон с миссис Кемпбелл.
В желтом свете она выглядела ужасно, темные глаза её были полны ужаса, а вся она съежилась от страха. Шавасс почувствовал запах рома. Негр держал одну бутылку в руке, а ещё две были зажаты у него подмышкой.
Он передал одну из них Шавассу.
– Суньте в карман, может пригодится.
Шавасс протянул ему два спасательных жилета.
– Это все, что я смог найти.
– А вы?
– Есть старый пробковый спасательный пояс, который поможет мне продержаться. А теперь поторопитесь. У нас осталось всего несколько минут.
Неожиданно стало очень тихо, и только дождь продолжал мутными струями падать в свете фонаря, а они все собрались возле поручней, готовые броситься в море. Оно уже закрыло корму и ползло по палубе, как зеленый занавес.
Шавасс взглянул на часы.
– Через час наступит рассвет. Мы находимся где-то в пяти-шести милях от берега, может быть меньше, но скоро начнется прилив и нас понесет вместе с ним. Не пытайтесь плыть, вы только быстро устанете и потеряете тепло тела, и не пытайтесь снимать какую-то одежду. Это самое плохое, что вы сможете сделать. Миссис Кемпбелл, мы хотим устроить вас на крышке люка. Я хотел бы, чтобы вы лежали спокойно, даже если вода будет перекатываться через вас. Остальные будут держаться по бокам. Очень важно, чтобы мы все оставались вместе. Есть какие-нибудь вопросы?
«Леопард» неожиданно накренился на борт. Престон потерял равновесие и вылетел в море. Потом вынырнул и ухватился за поручень. Он даже смог улыбнуться.
– Следовало бы проделывать это почаще. Пожалуй, стоит как можно быстрее сбросить крышку люка. Не думаю, что наше суденышко долго протянет.
Странно, как всегда о судне думают как о живом существе, наделенном собственной душой. Неуклюже плывя со спасательным поясом подмышками и ударяясь о край крышки люка, Шавасс обернулся и смотрел, как «Леопард» плавно исчез с поверхностью моря. Какое-то время красный и зеленый навигационые огни ещё горели на верхушке мачты, а затем и они исчезли.
Не холод, в котором не было ничего хорошего, а темнота была их настоящим врагом. Спустя некоторое время тело приспособилось к температуре воды, существенно помогало, что все они были полностью одеты.
Но темнота угнетала, к тому же миссис Кемпбелл непрерывно стонала, причем эти стоны очень часто прерывались ужасными приступами рыданий, и никто ничего не мог с этим поделать.
Постепенно наступил серый из-за тумана рассвет. Видимость не превышала сотню ярдов, и Шавасс с некоторой тревогой заметил, что свежий бриз холодит его левую щеку, а вокруг них стали появляться белые барашки.
Он обернулся к Хамиду, который держался рядом за крышку люка. Старик прилично держался над водой благодаря спасательному жилету, но тюрбан его намок, кожа сморщилась так, что выступила каждая косточка.
– Как вы себя чувствуете? С вами все в порядке? Можете держаться?
Хамид молча кивнул и Шавасс перебрался на другую сторону крышки к Дарси Престону. Негр устало ему улыбнулся.
– Давайте поскорее бухту Монтего. Я не шучу.
– Поднимается ветер, – сказал Шавасс. – Вы чувствуете? Он гораздо быстрее погонит нас к берегу, но дело усложняется, так что будьте внимательны.
Рот негра раскрылся в беззвучном крике. Шавасс обернулся и увидел быстро надвигавшуюся и закрывавшую небо серо-зеленую стену воды. Он ничего не мог с этим поделать, да и никто ничего бы не смог. В этот раз миссис Кемпбелл, слава Богу, не успела даже вскрикнуть. Волна подняла крышку люка как пробку, перевернула её и швырнула вниз.
Шавасс вынырнул на поверхность в потоке белой пены, пытаясь вздохнуть и все ещё сохраняя плавучесть благодаря старому спасательному поясу. Миссис Кемпбелл отбросило на двадцать или тридцать футов в сторону. Престон плыл к ней. Хамид оказался справа и Шавасс поплыл к нему.
Было похоже на то, что старик сильно ударился. Он потерял свой тюрбан и длинные стального цвета седые волосы свободно распустились по воде, так как он лежал на спине и совершенно обессилел. Когда Шавасс добрался до него, порыв ветра разорвал туман и он увидел на горизонте не более чем в миле от них низкий берег.
Либо Жако был слишком осторожен в своих оценках, либо их несло гораздо быстрее, чем он представлял. Он повернулся к негру, который все ещё плыл к миссис Кемпбелл и закричал:
– Земля, Престон, земля! Не больше мили.
Престон поднял руку, чтобы показать, что он понял, и поплыл дальше к миссис Кемпбелл. Туманный занавес снова упал и скрыл землю. Шавасс добрался до старика и прижал его к себе.
– Теперь осталось уже недолго. Я видел землю.
Хамид устало улыбнулся, но казалось, неспособен был говорить. Шавасс достал из кармана бутылку рома и выдернул пробку зубами.
– Выпейте немного.
Он заставил старика открыть рот и выпить. Хамид закашлялся, наполовину задохнулся, покачал головой и прошептал:
– Моя религия это запрещает.
– Старина, на этот раз Аллах вас простит, – сказал Шавасс на урду и проглотил остатки рома.
Странно, но единственной реакцией старика на то, что к нему обратились на родном языке, было то, что он ответил на этом же языке.
– Если я выживу, то потому, что такова воля Аллаха. Если я умру – пусть будет так.
Прошло ещё полчаса, и Шавасс начал по-настоящему ощущать холод. Он снял пояс своего плаща и привязал им себя к Хамиду, который плавал рядом. Никаких признаков Престона и миссис Кемпбелл не было видно – некоторое время тому назад они исчезли из виду.
Старый Хамид был неподвижен, глаза закрыты, лицо, синее от холода, напоминало маску смерти. Шавасс ударил его пару раз по щекам, глаза открылись и старик посмотрел на него отсутствующим взглядом. На лице появилась какая-то тень, свидетельствовавшая, что он узнал его. Губы пошевелились, но он смог только шепотом произнести какие-то слова.
– Али, Али, сын мой, это ты? – спросил он на урду.
– Да, отец. – Шавасс собрал все силы, чтобы ответить правильно. – Осталось уже недолго. Скоро мы будем дома.
Старик улыбнулся, глаза его снова закрылись, и в этот момент волна неожиданно подняла их высоко к свинцовому небу и продержала там достаточно долго, чтобы Шавасс смог увидеть крутые скалы не более чем в двух сотнях ярдов от них. К ним неслись волна за волной, и белая вода ударялась о далекий берег.
Теперь они быстро неслись вперед, оказавшись совершенно беспомощными в объятиях потока, тащившего их к берегу. Когда вода попыталась их растащить, Шавасс крепко ухватился за старика, и ту снова стена воды, зеленая как бутылочное стекло, обрушилась на них.
Шавасс ушел глубоко вниз, слишком глубоко, почувствовал, что он один, и стал яростно бороться за жизнь, как попавшаяся на крючок рыба. Старый Хамид исчез, но странно, что он не испытывал никакого страха. Если он должен умереть, то умрет в борьбе.
Такое поведение, общее для всего живого, и известно психологам как реакция на критическую ситуацию, это ярость, с которой каждое живое существо борется за свое выживание, когда не остается ничего другого и оно либо загнано в угол своими врагами, или оказалось в одиночестве в море белой воды, как это случилось теперь с Полем Шавассом.
Он вырвался на поверхность, глотнул воздуха и снова ушел вглубь, срывая пуговицы плаща. Ему удалось сорвать плащ, а затем и пиджак, и он снова всплыл наверх, чтобы глотнуть воздуха. Немного больше времени понадобилось, чтобы сбросить ботинки, но видимо это произошло от того, что ноги его онемели от долгого пребывания в холодной соленой воде, но наконец он освободился и от них и снова поплыл, его яростное желание выжить придавало ему силы, которые он черпал из скрытых резервов, дремлющих в каждом человеке.
И вдруг его ноги почувствовали песок и он снова ушел под воду. Волна бросила его вперед на большой круглый валун, с которого стекала вода, и он очутился по колено в морских водорослях.
Вторая волна накрыла его. Пальцы вцепились в расщелину в скале и держались за нее, пока вода не отхлынула. Когда она отступила, Шавасс поднялся на ноги и неуклюже заковылял к полоске белого песка у основания скал, где мог оказаться в безопасности.
Некоторое время он лежал ничком, жадно глотая воздух, затем заставил себя подняться. Хамид – нужно найти Хамида. Вода была у него во рту, в ушах, в горле, казалось, она проникла в самое сердце, но он повернулся и пошел через скалы к линии прибоя.
И тотчас увидел Хамида в тридцати или сорока футах; тот лежал на мели, волны перекатывались через него. Шавасс бросился бежать, крича на урду.
– Я иду. Держитесь! Держитесь!
Конечно, это было глупо. Он понимал, что старик должен быть мертв. Он вытащил тело из воды, перевернул его, и произошло величайшее чудо из чудес: глаза старика открылись.
Хамид улыбнулся, всю усталость и боль смыло с его лица.
– Али, сынок. Я знал, что ты придешь, – прошептал он. – Благослови меня.
– Бог благословит тебя, старик, возьми меня за руку, – сказал Шавасс на урду. – Благословит и трижды благословит. Иди с Аллахом.
Старик удовлетворенно улыбнулся, глаза закрылись и жизнь покинула его тело.
Шавасс какое-то время стоял рядом на коленях, не обращая внимания на холод, глаза его слепо смотрели в пространство. Когда он наконец поднялся, то увидел, что в нескольких ярдах поджидает Дарси Престон, мрачно глядя на него.
Как и Шавасс, негр был в одной рубашке и брюках, его спасательный жилет исчез. На лице у него была царапина, а другая – на левом плече.
– Что с миссис Кемпбелл? – спросил Шавасс.
Негр пожал плечами.
– Я пытался схватить её, когда большая волна разделила нас, но поток был слишком силен для меня. Она ещё плавала на поверхности, когда я последний раз её видел. Думаю, она могла выжить.
Хотя он сам себе не верил, да и никто из них не верил в это, поэтому Шавасс устало пожал плечами и сказал:
– Давайте выбираться отсюда.
– Мы его не заберем?
– Пусть все остается, как есть, – сказал Шавасс. – Обстоятельства в данный момент складываются так, что будет значительно лучше, если нас не обнаружат рядом с ним. Если мы поднимем его выше на берег, станет ясно, что кто-то перенес его туда.
– Но какого черта мы теперь собираемся делать? – требовательно спросил негр.
Шавасс посмотрел на часы.
– Без четверти пять. Мы найдем дорогу и ближайшую телефонную будку. Я позвоню своим людям, а потом мы спрячемся у ближайшей изгороди и будем ждать. Через час после этого вы окажетесь на пути в Лондон.
Дарси Престон покачал головой.
– Кем бы вы не были, одно совершенно ясно, – вы не из полиции.
– Справедливое замечание, – сказал Шавасс. – А теперь давайте убираться отсюда.
Шавасс повернулся и в свете серого утра двинулся к скалам.
– Ну, мои дорогие, – спокойно спросил Дарси Престон, – и что же мы теперь будем делать?
Внезапно раздался какой-то свист, словно откуда-то стал вырываться газ, облако пара поднялось над люком, ведущим в машинное отделение. Корма уже низко осела в воду и «Леопард» лениво покачивался на волнах, чуть возвышаясь над поверхностью моря.
Неожиданно от трапа донесся чей-то крик и, обернувшись, Шавасс увидел старого Хамида. В рассеянном желтоватом свете фонаря на мачте казалось, что ему по меньшей мере сто лет. Но когда он заговорил, казалось, что он нисколько не испуган.
– Мистер Шавасс, они сбежали? И оставили нас тонуть?
– Если бы я смог, они бы этого не сделали, – ответил Шавасс. – Как себя чувствует миссис Кемпбелл?
– Боюсь, не очень хорошо.
Шавасс повернулся к Престону.
– Выведите её на палубу и посмотрите, не найдете ли чего-нибудь выпить. Жако очень любил ром, возможно, где-нибудь найдется несколько бутылок. Заставьте её выпить как можно больше. Сделайте все возможное, чтобы её успокоить. А я посмотрю, что здесь можно найти. И, ради Бога, поторопитесь. У нас не так много времени.
В рулевой рубке в шкафчике он нашел три спасательных жилета и протянул один из них Хамиду. Старик начал было расстегивать пальто, но Шавасс покачал головой.
– Одевайте поверх того, что на вас есть. В воде будет холодно.
Старик продел руки в лямки, а Шавасс отправился дальше осматривать палубу. Единственной вещью, которую можно было сдвинуть и которая могла бы позволить человеку удержаться на воде, была крышка кормового люка. Он отсоединил её и потащил к поручням и в этот момент на палубе появился Престон с миссис Кемпбелл.
В желтом свете она выглядела ужасно, темные глаза её были полны ужаса, а вся она съежилась от страха. Шавасс почувствовал запах рома. Негр держал одну бутылку в руке, а ещё две были зажаты у него подмышкой.
Он передал одну из них Шавассу.
– Суньте в карман, может пригодится.
Шавасс протянул ему два спасательных жилета.
– Это все, что я смог найти.
– А вы?
– Есть старый пробковый спасательный пояс, который поможет мне продержаться. А теперь поторопитесь. У нас осталось всего несколько минут.
Неожиданно стало очень тихо, и только дождь продолжал мутными струями падать в свете фонаря, а они все собрались возле поручней, готовые броситься в море. Оно уже закрыло корму и ползло по палубе, как зеленый занавес.
Шавасс взглянул на часы.
– Через час наступит рассвет. Мы находимся где-то в пяти-шести милях от берега, может быть меньше, но скоро начнется прилив и нас понесет вместе с ним. Не пытайтесь плыть, вы только быстро устанете и потеряете тепло тела, и не пытайтесь снимать какую-то одежду. Это самое плохое, что вы сможете сделать. Миссис Кемпбелл, мы хотим устроить вас на крышке люка. Я хотел бы, чтобы вы лежали спокойно, даже если вода будет перекатываться через вас. Остальные будут держаться по бокам. Очень важно, чтобы мы все оставались вместе. Есть какие-нибудь вопросы?
«Леопард» неожиданно накренился на борт. Престон потерял равновесие и вылетел в море. Потом вынырнул и ухватился за поручень. Он даже смог улыбнуться.
– Следовало бы проделывать это почаще. Пожалуй, стоит как можно быстрее сбросить крышку люка. Не думаю, что наше суденышко долго протянет.
Странно, как всегда о судне думают как о живом существе, наделенном собственной душой. Неуклюже плывя со спасательным поясом подмышками и ударяясь о край крышки люка, Шавасс обернулся и смотрел, как «Леопард» плавно исчез с поверхностью моря. Какое-то время красный и зеленый навигационые огни ещё горели на верхушке мачты, а затем и они исчезли.
Не холод, в котором не было ничего хорошего, а темнота была их настоящим врагом. Спустя некоторое время тело приспособилось к температуре воды, существенно помогало, что все они были полностью одеты.
Но темнота угнетала, к тому же миссис Кемпбелл непрерывно стонала, причем эти стоны очень часто прерывались ужасными приступами рыданий, и никто ничего не мог с этим поделать.
Постепенно наступил серый из-за тумана рассвет. Видимость не превышала сотню ярдов, и Шавасс с некоторой тревогой заметил, что свежий бриз холодит его левую щеку, а вокруг них стали появляться белые барашки.
Он обернулся к Хамиду, который держался рядом за крышку люка. Старик прилично держался над водой благодаря спасательному жилету, но тюрбан его намок, кожа сморщилась так, что выступила каждая косточка.
– Как вы себя чувствуете? С вами все в порядке? Можете держаться?
Хамид молча кивнул и Шавасс перебрался на другую сторону крышки к Дарси Престону. Негр устало ему улыбнулся.
– Давайте поскорее бухту Монтего. Я не шучу.
– Поднимается ветер, – сказал Шавасс. – Вы чувствуете? Он гораздо быстрее погонит нас к берегу, но дело усложняется, так что будьте внимательны.
Рот негра раскрылся в беззвучном крике. Шавасс обернулся и увидел быстро надвигавшуюся и закрывавшую небо серо-зеленую стену воды. Он ничего не мог с этим поделать, да и никто ничего бы не смог. В этот раз миссис Кемпбелл, слава Богу, не успела даже вскрикнуть. Волна подняла крышку люка как пробку, перевернула её и швырнула вниз.
Шавасс вынырнул на поверхность в потоке белой пены, пытаясь вздохнуть и все ещё сохраняя плавучесть благодаря старому спасательному поясу. Миссис Кемпбелл отбросило на двадцать или тридцать футов в сторону. Престон плыл к ней. Хамид оказался справа и Шавасс поплыл к нему.
Было похоже на то, что старик сильно ударился. Он потерял свой тюрбан и длинные стального цвета седые волосы свободно распустились по воде, так как он лежал на спине и совершенно обессилел. Когда Шавасс добрался до него, порыв ветра разорвал туман и он увидел на горизонте не более чем в миле от них низкий берег.
Либо Жако был слишком осторожен в своих оценках, либо их несло гораздо быстрее, чем он представлял. Он повернулся к негру, который все ещё плыл к миссис Кемпбелл и закричал:
– Земля, Престон, земля! Не больше мили.
Престон поднял руку, чтобы показать, что он понял, и поплыл дальше к миссис Кемпбелл. Туманный занавес снова упал и скрыл землю. Шавасс добрался до старика и прижал его к себе.
– Теперь осталось уже недолго. Я видел землю.
Хамид устало улыбнулся, но казалось, неспособен был говорить. Шавасс достал из кармана бутылку рома и выдернул пробку зубами.
– Выпейте немного.
Он заставил старика открыть рот и выпить. Хамид закашлялся, наполовину задохнулся, покачал головой и прошептал:
– Моя религия это запрещает.
– Старина, на этот раз Аллах вас простит, – сказал Шавасс на урду и проглотил остатки рома.
Странно, но единственной реакцией старика на то, что к нему обратились на родном языке, было то, что он ответил на этом же языке.
– Если я выживу, то потому, что такова воля Аллаха. Если я умру – пусть будет так.
Прошло ещё полчаса, и Шавасс начал по-настоящему ощущать холод. Он снял пояс своего плаща и привязал им себя к Хамиду, который плавал рядом. Никаких признаков Престона и миссис Кемпбелл не было видно – некоторое время тому назад они исчезли из виду.
Старый Хамид был неподвижен, глаза закрыты, лицо, синее от холода, напоминало маску смерти. Шавасс ударил его пару раз по щекам, глаза открылись и старик посмотрел на него отсутствующим взглядом. На лице появилась какая-то тень, свидетельствовавшая, что он узнал его. Губы пошевелились, но он смог только шепотом произнести какие-то слова.
– Али, Али, сын мой, это ты? – спросил он на урду.
– Да, отец. – Шавасс собрал все силы, чтобы ответить правильно. – Осталось уже недолго. Скоро мы будем дома.
Старик улыбнулся, глаза его снова закрылись, и в этот момент волна неожиданно подняла их высоко к свинцовому небу и продержала там достаточно долго, чтобы Шавасс смог увидеть крутые скалы не более чем в двух сотнях ярдов от них. К ним неслись волна за волной, и белая вода ударялась о далекий берег.
Теперь они быстро неслись вперед, оказавшись совершенно беспомощными в объятиях потока, тащившего их к берегу. Когда вода попыталась их растащить, Шавасс крепко ухватился за старика, и ту снова стена воды, зеленая как бутылочное стекло, обрушилась на них.
Шавасс ушел глубоко вниз, слишком глубоко, почувствовал, что он один, и стал яростно бороться за жизнь, как попавшаяся на крючок рыба. Старый Хамид исчез, но странно, что он не испытывал никакого страха. Если он должен умереть, то умрет в борьбе.
Такое поведение, общее для всего живого, и известно психологам как реакция на критическую ситуацию, это ярость, с которой каждое живое существо борется за свое выживание, когда не остается ничего другого и оно либо загнано в угол своими врагами, или оказалось в одиночестве в море белой воды, как это случилось теперь с Полем Шавассом.
Он вырвался на поверхность, глотнул воздуха и снова ушел вглубь, срывая пуговицы плаща. Ему удалось сорвать плащ, а затем и пиджак, и он снова всплыл наверх, чтобы глотнуть воздуха. Немного больше времени понадобилось, чтобы сбросить ботинки, но видимо это произошло от того, что ноги его онемели от долгого пребывания в холодной соленой воде, но наконец он освободился и от них и снова поплыл, его яростное желание выжить придавало ему силы, которые он черпал из скрытых резервов, дремлющих в каждом человеке.
И вдруг его ноги почувствовали песок и он снова ушел под воду. Волна бросила его вперед на большой круглый валун, с которого стекала вода, и он очутился по колено в морских водорослях.
Вторая волна накрыла его. Пальцы вцепились в расщелину в скале и держались за нее, пока вода не отхлынула. Когда она отступила, Шавасс поднялся на ноги и неуклюже заковылял к полоске белого песка у основания скал, где мог оказаться в безопасности.
Некоторое время он лежал ничком, жадно глотая воздух, затем заставил себя подняться. Хамид – нужно найти Хамида. Вода была у него во рту, в ушах, в горле, казалось, она проникла в самое сердце, но он повернулся и пошел через скалы к линии прибоя.
И тотчас увидел Хамида в тридцати или сорока футах; тот лежал на мели, волны перекатывались через него. Шавасс бросился бежать, крича на урду.
– Я иду. Держитесь! Держитесь!
Конечно, это было глупо. Он понимал, что старик должен быть мертв. Он вытащил тело из воды, перевернул его, и произошло величайшее чудо из чудес: глаза старика открылись.
Хамид улыбнулся, всю усталость и боль смыло с его лица.
– Али, сынок. Я знал, что ты придешь, – прошептал он. – Благослови меня.
– Бог благословит тебя, старик, возьми меня за руку, – сказал Шавасс на урду. – Благословит и трижды благословит. Иди с Аллахом.
Старик удовлетворенно улыбнулся, глаза закрылись и жизнь покинула его тело.
Шавасс какое-то время стоял рядом на коленях, не обращая внимания на холод, глаза его слепо смотрели в пространство. Когда он наконец поднялся, то увидел, что в нескольких ярдах поджидает Дарси Престон, мрачно глядя на него.
Как и Шавасс, негр был в одной рубашке и брюках, его спасательный жилет исчез. На лице у него была царапина, а другая – на левом плече.
– Что с миссис Кемпбелл? – спросил Шавасс.
Негр пожал плечами.
– Я пытался схватить её, когда большая волна разделила нас, но поток был слишком силен для меня. Она ещё плавала на поверхности, когда я последний раз её видел. Думаю, она могла выжить.
Хотя он сам себе не верил, да и никто из них не верил в это, поэтому Шавасс устало пожал плечами и сказал:
– Давайте выбираться отсюда.
– Мы его не заберем?
– Пусть все остается, как есть, – сказал Шавасс. – Обстоятельства в данный момент складываются так, что будет значительно лучше, если нас не обнаружат рядом с ним. Если мы поднимем его выше на берег, станет ясно, что кто-то перенес его туда.
– Но какого черта мы теперь собираемся делать? – требовательно спросил негр.
Шавасс посмотрел на часы.
– Без четверти пять. Мы найдем дорогу и ближайшую телефонную будку. Я позвоню своим людям, а потом мы спрячемся у ближайшей изгороди и будем ждать. Через час после этого вы окажетесь на пути в Лондон.
Дарси Престон покачал головой.
– Кем бы вы не были, одно совершенно ясно, – вы не из полиции.
– Справедливое замечание, – сказал Шавасс. – А теперь давайте убираться отсюда.
Шавасс повернулся и в свете серого утра двинулся к скалам.
Глава 9
Высшая безопасность
– Монтефиори – Энрико Монтефиори, – Меллори отвернулся от окна и набил свою трубку из изящного кожаного кисета. – Один из самых богатых людей в Европе, хотя очень мало кто вообще о нем слышал. Очень не любит фотографироваться, но вы найдете в его досье одну или две фотографии. Он относится к крупным финансистам, не любящим быть на виду. Таинственная фигура, скрывающаяся где-то на заднем плане, однако его палец нажимает на такое количество кнопок, что трудно сосчитать.
– А Хеллгейт? – спросил Шавасс. – Что известно о нем?
Меллори покачал головой.
– Ничего. Насколько мне известно, у Монтефиори есть поместье на Люцернском озере и дворец в Венеции. Действительно, последние три или четыре года он почти полностью исчез из виду. – Он покачал головой. – Вообще в этом нет никакого смысла. Зачем, черт возьми, такому человеку как Монтефиори связываться с такими вещами?
Раздался стук в дверь и вошла Джин Фрейзер. Она протянула Меллори конверт.
– Дополнительные материалы из отдела С2, сэр, благодаря любезности китайского отдела ЦРУ.
Она вышла, Меллори открыл конверт и вытащил оттуда несколько карточек с записями, причем к каждой из них была приколота фотография.
– Взгляните-ка на это, Пол. Посмотрите, может быть вы за что-то зацепитесь.
Пятым в этой пачке оказался Ченг, только здесь его звали Хо Дзен и он был полковником армии КНР. Он был изумительно похож, и Шавасс передвинул фотографию по столу.
– Вот это и есть наш приятель.
Меллори просмотрел карточку и кивнул, слегка нахмурившись.
– Вполне определенный тип. Судя по этим данным, один из их лучших людей. Довольно глупо было отправлять его на три года в Париж в качестве военного атташе. ЦРУ в течение этого времени было вынуждено за ним присматривать.
Зазвонил телефон, он поднял трубку и в течение минуты слушал. Когда он положил трубку, лицо его выглядело задумчивым.
– Это был Трэверс, он звонил из того местечка, что называется Фиксби. Это маленькая деревушка на побережье недалеко от Веймута. За деревней есть небольшая запущенная шлюпочная мастерская, в которой хозяйничает некий Гормен. Сейчас его нет. Последний раз его видели, когда около шести часов сегодня утром он выходил в море на тридцатифутовом катере, на котором обычно возит на рыбалку любителей острых ощущений.
Шавасс взглянул на часы и увидел, что уже почти полдень.
– Если погода не изменится, сейчас они должны быть уже почти на месте.
– В Сен-Денизе? – Меллори кивнул. – Да. Я склонен согласиться с вами и, насколько я могу судить, наш друг из КНР вернется с ними. С одной стороны, ему наверняка понадобится какая-то медицинская помощь, а с другой стороны, он не захочет тут болтаться после того, как дела обернулись так плохо. Китайцы – весьма практичные люди.
– А как насчет Росситера?
Меллори поднял телеграмму.
– Да, это действительно весьма любопытный тип. Я не могу в нем разобраться. Стоунхерст (военная академия – прим. пер.), дважды первый в Кембридже, пять лет в английском колледже в Риме, а потом Корея. Корейцы захватили его и четыре года держали в плену – четыре года за решеткой. Должно быть, это было ужасно.
Вспомнив свой собственный опыт, длившийся всего неделю, Шавасс кивнул.
– Да, вы правы. Но почему он покинул Орден? В чем была причина?
– Трудно сказать. Церковь не любит обсуждать подобные вещи. Однако я нажал на некоторые пружины, и это дало мне адрес священника, отбывавшего заключение вместе с Росситером. Его приход находится здесь в Лондоне, что довольно удобно.
Шавасс посмотрел на карточку, которую протянул ему Меллори. Отец Анри да Суза, португалец, что видимо означало, что последние пять столетий его семья живет в Англии.
– Существует ли хоть малейший намек на то, что Росситер переметнулся к красным?
Меллори пожал плечами.
– Дорогой мой мальчик, все возможно в этом самом ужасном из всех возможных миров. Ради Бога, посмотри на Блейка. Они действительно проделали над ним неплохую работу. Конечно у священника было что-то, на что он мог опираться; что-то с чем он мог бороться против них. Не подлежит сомнению, что религиозные служители, которых корейцы держали у себя некоторое время, а потом освобождали, после возвращения нуждались в серьезной психиатрической помощи, настолько глубоким был процесс промывания мозгов. В любом случае вам стоит пойти, встретиться с отцом да Сузой и посмотреть, что вы сможете из него вытянуть.
– А что относительно Дарси Престона?
– Здесь нет никаких проблем, во всяком случае до тех пор, пока он будет правильно вести себя и помалкивать. Завтра мы посадим его в самолет, вылетающий на Ямайку.
– Можно, чтобы пока он остановился у меня?
– Я не вижу, почему бы этого нельзя было сделать. – Меллори покачал головой. – Святой Павел днем и Сохо – ночью. Какую странную запутанную жизнь приходилось вести этому парню.
Шавасс встал.
– Кажется, он перенес все это достаточно хорошо. Я свяжусь с вами сегодня ближе к вечеру.
Он был уже на полпути к двери, когда снова зазвонил телефон. Меллори жестом вернул его обратно и снял трубку. Потом со вздохом положил её обратно.
– Час назад тело женщины среднего возраста, одетой в спасательный жилет, было выловлено рыбачьей лодкой недалеко от Веймута. Пол, мне жаль, чертовски жаль. Особенно в свете того, что вы мне рассказали.
– Мне тоже, сэр, – сказал Шавасс и тихо вышел, сердце его было наполнено горечью.
Церковь Непорочного Зачатия находилась недалеко от Остиндских доков, места с весьма сомнительной репутацией. Шавасс остановил машину на противоположной стороне дороги и заглушил мотор. Потом достал сигарету из пачки, а другую предложил Дарси Престону.
– Грэм Меллори меня повесит и четвертует, если узнает, что я взял вас с собой. С другой стороны, он велел мне присматривать за вами и не могу же я одновременно быть в двух местах.
– Вы могли бы попытаться это сделать, но я вам не рекомендую, – сказал Престон и вышел из машины.
Церковь выходила задним фасадом на реку и представляла из себя небольшое, довольно грязное здание в псевдоготическом стиле, столь модном в девятнадцатом веке. Они прошли через вход в виде арки в зал, наполненный свечами и тенями, запахом ладана и спокойствием. Оно было пустым, если не считать человека в сутане священника, преклонившего колени у ограждения алтаря, его белые волосы светились в свете свечей, как нимб.
– Монтефиори – Энрико Монтефиори, – Меллори отвернулся от окна и набил свою трубку из изящного кожаного кисета. – Один из самых богатых людей в Европе, хотя очень мало кто вообще о нем слышал. Очень не любит фотографироваться, но вы найдете в его досье одну или две фотографии. Он относится к крупным финансистам, не любящим быть на виду. Таинственная фигура, скрывающаяся где-то на заднем плане, однако его палец нажимает на такое количество кнопок, что трудно сосчитать.
– А Хеллгейт? – спросил Шавасс. – Что известно о нем?
Меллори покачал головой.
– Ничего. Насколько мне известно, у Монтефиори есть поместье на Люцернском озере и дворец в Венеции. Действительно, последние три или четыре года он почти полностью исчез из виду. – Он покачал головой. – Вообще в этом нет никакого смысла. Зачем, черт возьми, такому человеку как Монтефиори связываться с такими вещами?
Раздался стук в дверь и вошла Джин Фрейзер. Она протянула Меллори конверт.
– Дополнительные материалы из отдела С2, сэр, благодаря любезности китайского отдела ЦРУ.
Она вышла, Меллори открыл конверт и вытащил оттуда несколько карточек с записями, причем к каждой из них была приколота фотография.
– Взгляните-ка на это, Пол. Посмотрите, может быть вы за что-то зацепитесь.
Пятым в этой пачке оказался Ченг, только здесь его звали Хо Дзен и он был полковником армии КНР. Он был изумительно похож, и Шавасс передвинул фотографию по столу.
– Вот это и есть наш приятель.
Меллори просмотрел карточку и кивнул, слегка нахмурившись.
– Вполне определенный тип. Судя по этим данным, один из их лучших людей. Довольно глупо было отправлять его на три года в Париж в качестве военного атташе. ЦРУ в течение этого времени было вынуждено за ним присматривать.
Зазвонил телефон, он поднял трубку и в течение минуты слушал. Когда он положил трубку, лицо его выглядело задумчивым.
– Это был Трэверс, он звонил из того местечка, что называется Фиксби. Это маленькая деревушка на побережье недалеко от Веймута. За деревней есть небольшая запущенная шлюпочная мастерская, в которой хозяйничает некий Гормен. Сейчас его нет. Последний раз его видели, когда около шести часов сегодня утром он выходил в море на тридцатифутовом катере, на котором обычно возит на рыбалку любителей острых ощущений.
Шавасс взглянул на часы и увидел, что уже почти полдень.
– Если погода не изменится, сейчас они должны быть уже почти на месте.
– В Сен-Денизе? – Меллори кивнул. – Да. Я склонен согласиться с вами и, насколько я могу судить, наш друг из КНР вернется с ними. С одной стороны, ему наверняка понадобится какая-то медицинская помощь, а с другой стороны, он не захочет тут болтаться после того, как дела обернулись так плохо. Китайцы – весьма практичные люди.
– А как насчет Росситера?
Меллори поднял телеграмму.
– Да, это действительно весьма любопытный тип. Я не могу в нем разобраться. Стоунхерст (военная академия – прим. пер.), дважды первый в Кембридже, пять лет в английском колледже в Риме, а потом Корея. Корейцы захватили его и четыре года держали в плену – четыре года за решеткой. Должно быть, это было ужасно.
Вспомнив свой собственный опыт, длившийся всего неделю, Шавасс кивнул.
– Да, вы правы. Но почему он покинул Орден? В чем была причина?
– Трудно сказать. Церковь не любит обсуждать подобные вещи. Однако я нажал на некоторые пружины, и это дало мне адрес священника, отбывавшего заключение вместе с Росситером. Его приход находится здесь в Лондоне, что довольно удобно.
Шавасс посмотрел на карточку, которую протянул ему Меллори. Отец Анри да Суза, португалец, что видимо означало, что последние пять столетий его семья живет в Англии.
– Существует ли хоть малейший намек на то, что Росситер переметнулся к красным?
Меллори пожал плечами.
– Дорогой мой мальчик, все возможно в этом самом ужасном из всех возможных миров. Ради Бога, посмотри на Блейка. Они действительно проделали над ним неплохую работу. Конечно у священника было что-то, на что он мог опираться; что-то с чем он мог бороться против них. Не подлежит сомнению, что религиозные служители, которых корейцы держали у себя некоторое время, а потом освобождали, после возвращения нуждались в серьезной психиатрической помощи, настолько глубоким был процесс промывания мозгов. В любом случае вам стоит пойти, встретиться с отцом да Сузой и посмотреть, что вы сможете из него вытянуть.
– А что относительно Дарси Престона?
– Здесь нет никаких проблем, во всяком случае до тех пор, пока он будет правильно вести себя и помалкивать. Завтра мы посадим его в самолет, вылетающий на Ямайку.
– Можно, чтобы пока он остановился у меня?
– Я не вижу, почему бы этого нельзя было сделать. – Меллори покачал головой. – Святой Павел днем и Сохо – ночью. Какую странную запутанную жизнь приходилось вести этому парню.
Шавасс встал.
– Кажется, он перенес все это достаточно хорошо. Я свяжусь с вами сегодня ближе к вечеру.
Он был уже на полпути к двери, когда снова зазвонил телефон. Меллори жестом вернул его обратно и снял трубку. Потом со вздохом положил её обратно.
– Час назад тело женщины среднего возраста, одетой в спасательный жилет, было выловлено рыбачьей лодкой недалеко от Веймута. Пол, мне жаль, чертовски жаль. Особенно в свете того, что вы мне рассказали.
– Мне тоже, сэр, – сказал Шавасс и тихо вышел, сердце его было наполнено горечью.
Церковь Непорочного Зачатия находилась недалеко от Остиндских доков, места с весьма сомнительной репутацией. Шавасс остановил машину на противоположной стороне дороги и заглушил мотор. Потом достал сигарету из пачки, а другую предложил Дарси Престону.
– Грэм Меллори меня повесит и четвертует, если узнает, что я взял вас с собой. С другой стороны, он велел мне присматривать за вами и не могу же я одновременно быть в двух местах.
– Вы могли бы попытаться это сделать, но я вам не рекомендую, – сказал Престон и вышел из машины.
Церковь выходила задним фасадом на реку и представляла из себя небольшое, довольно грязное здание в псевдоготическом стиле, столь модном в девятнадцатом веке. Они прошли через вход в виде арки в зал, наполненный свечами и тенями, запахом ладана и спокойствием. Оно было пустым, если не считать человека в сутане священника, преклонившего колени у ограждения алтаря, его белые волосы светились в свете свечей, как нимб.