Страница:
«В руках владелец „субару“ держал уголовный кодекс. „Выбирай, мразь, какую статью тебя припаять. Хочешь — на пять лет закроем. Хотя нет, — он сокрушающе покрутил головой, — пять маловато: лучше восемь… Или даже десять…“
Потом этот человек колотил меня руками и ногами. Требовал, чтобы я признался в том, что избил его на шоссе».
Вскоре с Дианова начали снимать показания. Правда, происходило это довольно специфически.
В комнату вошел плотный мужчина, похожий на кавказца, в штатской одежде. Он говорил, что в Волоколамском СИЗО меня «опустят» и заставят жить около «параши». Одновременно он наносил мне удары кулаками по голове и ладонями по ушам.
(Впоследствии эти «показания» будут оформлены, как якобы полученные в отделе милиции «Тверской».)
Только в два часа ночи — через шесть часов после задержания — Дианова привезли на освидетельствование в
59-ю больницу. Он хотел было пожаловаться врачу на боли в голове и ушах, но тот не стал даже слушать закованного в наручники «пациента»: с бандитами не о чем разговаривать.
Из больницы под конвоем отправились в отдел милиции «Тверской» — в тамошний обезьянник. Оттуда — обратно, в Волоколамск. За «особо опасными преступниками» из далекого подмосковного района специально прислали машину с дознавателем, которого начальник Волоколамской милиции среди ночи поднял с постели.
— Вы задерживаетесь на 72 часа по подозрению в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, — объявил Дианову и Точилину дознаватель. — Статья 213, пункт «а», часть 2. — И вздохнул: — Надо же было вам с таким человеком сцепиться!
— Да кто он? — не выдержали «хулиганы».
— Вы разве не знаете?! Начальник Московского уголовного розыска полковник Максимов.
УГОН, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
СОВЕСТЬ НАЧАЛЬНИКА МУРа
ДЕЛАЙ, КАК Я!
ГЛАВА 2. РЯЗАНСКИЙ МНОГОГРАННИК
ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН
ПРОКЛЯТОЕ МЕСТО
ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС
Потом этот человек колотил меня руками и ногами. Требовал, чтобы я признался в том, что избил его на шоссе».
Вскоре с Дианова начали снимать показания. Правда, происходило это довольно специфически.
В комнату вошел плотный мужчина, похожий на кавказца, в штатской одежде. Он говорил, что в Волоколамском СИЗО меня «опустят» и заставят жить около «параши». Одновременно он наносил мне удары кулаками по голове и ладонями по ушам.
(Впоследствии эти «показания» будут оформлены, как якобы полученные в отделе милиции «Тверской».)
Только в два часа ночи — через шесть часов после задержания — Дианова привезли на освидетельствование в
59-ю больницу. Он хотел было пожаловаться врачу на боли в голове и ушах, но тот не стал даже слушать закованного в наручники «пациента»: с бандитами не о чем разговаривать.
Из больницы под конвоем отправились в отдел милиции «Тверской» — в тамошний обезьянник. Оттуда — обратно, в Волоколамск. За «особо опасными преступниками» из далекого подмосковного района специально прислали машину с дознавателем, которого начальник Волоколамской милиции среди ночи поднял с постели.
— Вы задерживаетесь на 72 часа по подозрению в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, — объявил Дианову и Точилину дознаватель. — Статья 213, пункт «а», часть 2. — И вздохнул: — Надо же было вам с таким человеком сцепиться!
— Да кто он? — не выдержали «хулиганы».
— Вы разве не знаете?! Начальник Московского уголовного розыска полковник Максимов.
УГОН, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
Версия начальника МУРа выглядела совсем иначе: «25.06.2000 года примерно в 17 ч. 30 мин. от дежурного по МУРу я получил сообщение об убийстве неизвестной девушки в лесопарке в р-не Юго-Западного округа. Получив сообщение, я поехал на работу на Петровку, 38. Поехал на своей машине ВАЗ-2108, госномер 196.
Выезжая из деревни Кутьино, я совершил обгон автомашины марки «пассат». Не доезжая трассы, меня обогнала вышеуказанная автомашина. Обойдя мою автомашину, водитель автомашины «пассат» перегородил моей автомашине дорогу, вынудив меня остановиться.
Остановившись, двое мужчин подошли ко мне, т. е. к моей автомашине с левой стороны, открыли дверь, схватили меня за руки, вытащили из автомашины и, ругаясь нецензурной бранью, они оба стали бить меня.
Я пытался выяснить у мужчин, в чем дело, но мужчины, ругаясь, наносили мне удары по лицу и телу
Я на некоторое время потерял сознание и присел на землю, схватился руками за голову После этого мужчины говорили какие-то угрозы в мой адрес, после чего они сели в свою автомашину и поехали».
Такие показания дал на допросе «потерпевший» полковник Максимов. Он не скрывал, что действительно после «дорожной сцены» позвонил по мобильному на Петровку и приказал задержать обидчиков.
Есть и доказательства — справка из поликлиники № 8 об осмотре «избитого» начальника МУРа. Поставленный диагноз: гематома губы и ушиб левой руки. Если верить документу, Максимов обратился к врачам в тот же день — 25 июня. В 19 часов 20 минут.
Тут-то и начинается самое интересное. Следите внимательно:
В 19.20 Максимов обращается к врачам.
В 19.57 в книге учета отдела милиции «Тверской» регистрируется собственноручно написанное им заявление о нападении.
Разница во времени — 37 минут. Любой, кто хоть раз бывал на приеме у врача, знает, что такой осмотр за минуту не провести. А ведь нужно еще доехать от поликлиники до ОВД «Тверской», написать заявление, причем поликлиника находится на краю географии — в Олимпийской деревне, а отдел милиции — в самом центре, на Большой Дмитровке.
Даже этого нехитрого анализа достаточно, чтобы понять: документы в деле Максимова сфальсифицированы и оформлены задним числом. Я увидел это сразу. И тут же безоговорочно поверил словам Дианова, который говорил как раз, что в указанное время Максимов никуда не ездил, не писал заявлений, не проходил медосмотров. Он издевался над стоящими перед ним на коленях людьми.
И еще одну максимовскую фальсификацию выявил я без труда. По его версии, он мчался в Москву, точно комета, потому что спешил на «убийство неизвестной девушки».
В тот день, как следовало из поднятой мной сводки происшествий, в Москве был найден лишь один женский труп: на территории Юго-Западного округа, в районе Севастопольского проспекта. Только вот незадача — тело это обнаружили в 13 часов 11 минут. То есть к тому моменту, когда Максимов пулей сорвался с дачи, все уже было сделано и врачи вместе со следственно-оперативной группой давно покинули место происшествия. Никакого смысла ехать ему не было.
Да и не ездит никогда на такие преступления начальник МУРа самолично, не его это уровень, просто придуманная Максимовым отговорка позволяла ему объяснить свое лихачество долгом службы. Мол, мчался не просто так, а потому что «мы все время на посту»…
Ложь эта была далеко не единственной. Как мы помним, и Дианов и Точилин категорически утверждали: их обгонял «субару форестер», госномер С 370 ЕУ. Та же роскошная иномарка упомянута и в материалах следствия. Однако Максимов упорно пишет:
«Я поехал на своей машине ВАЗ-2108, госномер 196».
Почему?
Вот тут-то, пробив машину по милицейской базе (эта пробивка, кстати, стоила потом одному сотруднику МУРа должности: Максимов лично проводил расследование, выясняя, кто из подчиненных мне помогал), я и обомлел. Оказалось, что «субару форестер», госномер С 730 ЕУ 99, с марта 2000 года… числился в угоне.
Поначалу верить в это не хотелось, но и не верить было нельзя, ибо передо мной лежала карточка учета автотранспорта, где черным по белому было набрано — «Внимание!!! в угоне» — и стояло три восклицательных знака.
Машина эта была записана на 19-летнюю дочь Максимова Екатерину. Просто ум за разум заходил. Бред какой-то. Получалось, что начальник МУРа угоняет машины сам у себя.
Причина этого абсурда стала понятна мне чуть позже, когда через своих людей в таможенном комитете я прояснил биографию «угнанного» «субару».
Его ввез в страну в 1998 году некий гражданин Семоч-кин. А в 2000-м Одинцовская таможня возбудила против этого Семочкина уголовное дело. Оказалось, что машина была не растаможена и перевозчик Семочкин не заплатил причитающиеся таможенные пошлины. (Для конца 90-х — ситуация вполне типичная.)
В подобных случаях таможня обычно действует неизменно жестко: «контрабандную» машину объявляют в розыск, а потом отбирают у владельца. Неважно: виноват этот человек или нет. Главное — возместить ущерб государству, а «лишенец» нехай себе судится с теми, кто всучил ему такую подлянку.
К этому все шло и на сей раз. 2 марта 2000 года по запросу Одинцовской таможни Зонально-информационный центр подмосковного ГУВД внес «субару форестер» в «черную» базу данных. Через сутки, 4 марта, аналогичную операцию проделал и столичный ЗИЦ.
Оставалась сущая безделица: найти владельца «субару» и конфисковать ее, однако случилось удивительное. В тот же самый день — 4 марта — в другой милицейской базе неожиданно появилось сообщение, что машину… угнали. И всё, концы обрублены.
Так вот для чего весь этот театр был нужен Максимову: уж больно не хотелось расставаться ему с любимым джипом.
Он понимал, что таможенники разбираться не станут: отнимут машину, а потом ходи, доказывай. Если уж нерастаможенный джип отобрали накануне у тогдашнего министра печати Лесина (об этой скандальной истории много писали в газетах), чего там говорить о каком-то начальнике МУРа.
Гаишников же и милиции бояться ему было просто смешно: кто рискнет проверять документы, если за рулем сидит главный сыщик Москвы.
Сомневаюсь, чтобы Максимов писал заявление об угоне самолично. Человеку такого уровня достаточно было одного телефонного звонка. И не поддайся он взрыву амбиций, не захоти поупиваться властью, эта история так и осталась бы в тайне.
(Кстати, еще одна любопытная деталь: джип Максимову продал (хотя продал ли?) некий Вадим Валерьевич Орлов. Ранее этот гражданин привлекался к уголовной ответственности за… участие в групповом угоне автомобилей. Подробность эта становится особенно пикантной, если учесть, что Орлов был первым физическим владельцем «субару». Именно к Орлову после «отмывки» через подставные фирмы перешла контрабандная машина.)
Выезжая из деревни Кутьино, я совершил обгон автомашины марки «пассат». Не доезжая трассы, меня обогнала вышеуказанная автомашина. Обойдя мою автомашину, водитель автомашины «пассат» перегородил моей автомашине дорогу, вынудив меня остановиться.
Остановившись, двое мужчин подошли ко мне, т. е. к моей автомашине с левой стороны, открыли дверь, схватили меня за руки, вытащили из автомашины и, ругаясь нецензурной бранью, они оба стали бить меня.
Я пытался выяснить у мужчин, в чем дело, но мужчины, ругаясь, наносили мне удары по лицу и телу
Я на некоторое время потерял сознание и присел на землю, схватился руками за голову После этого мужчины говорили какие-то угрозы в мой адрес, после чего они сели в свою автомашину и поехали».
Такие показания дал на допросе «потерпевший» полковник Максимов. Он не скрывал, что действительно после «дорожной сцены» позвонил по мобильному на Петровку и приказал задержать обидчиков.
Есть и доказательства — справка из поликлиники № 8 об осмотре «избитого» начальника МУРа. Поставленный диагноз: гематома губы и ушиб левой руки. Если верить документу, Максимов обратился к врачам в тот же день — 25 июня. В 19 часов 20 минут.
Тут-то и начинается самое интересное. Следите внимательно:
В 19.20 Максимов обращается к врачам.
В 19.57 в книге учета отдела милиции «Тверской» регистрируется собственноручно написанное им заявление о нападении.
Разница во времени — 37 минут. Любой, кто хоть раз бывал на приеме у врача, знает, что такой осмотр за минуту не провести. А ведь нужно еще доехать от поликлиники до ОВД «Тверской», написать заявление, причем поликлиника находится на краю географии — в Олимпийской деревне, а отдел милиции — в самом центре, на Большой Дмитровке.
Даже этого нехитрого анализа достаточно, чтобы понять: документы в деле Максимова сфальсифицированы и оформлены задним числом. Я увидел это сразу. И тут же безоговорочно поверил словам Дианова, который говорил как раз, что в указанное время Максимов никуда не ездил, не писал заявлений, не проходил медосмотров. Он издевался над стоящими перед ним на коленях людьми.
И еще одну максимовскую фальсификацию выявил я без труда. По его версии, он мчался в Москву, точно комета, потому что спешил на «убийство неизвестной девушки».
В тот день, как следовало из поднятой мной сводки происшествий, в Москве был найден лишь один женский труп: на территории Юго-Западного округа, в районе Севастопольского проспекта. Только вот незадача — тело это обнаружили в 13 часов 11 минут. То есть к тому моменту, когда Максимов пулей сорвался с дачи, все уже было сделано и врачи вместе со следственно-оперативной группой давно покинули место происшествия. Никакого смысла ехать ему не было.
Да и не ездит никогда на такие преступления начальник МУРа самолично, не его это уровень, просто придуманная Максимовым отговорка позволяла ему объяснить свое лихачество долгом службы. Мол, мчался не просто так, а потому что «мы все время на посту»…
Ложь эта была далеко не единственной. Как мы помним, и Дианов и Точилин категорически утверждали: их обгонял «субару форестер», госномер С 370 ЕУ. Та же роскошная иномарка упомянута и в материалах следствия. Однако Максимов упорно пишет:
«Я поехал на своей машине ВАЗ-2108, госномер 196».
Почему?
Вот тут-то, пробив машину по милицейской базе (эта пробивка, кстати, стоила потом одному сотруднику МУРа должности: Максимов лично проводил расследование, выясняя, кто из подчиненных мне помогал), я и обомлел. Оказалось, что «субару форестер», госномер С 730 ЕУ 99, с марта 2000 года… числился в угоне.
Поначалу верить в это не хотелось, но и не верить было нельзя, ибо передо мной лежала карточка учета автотранспорта, где черным по белому было набрано — «Внимание!!! в угоне» — и стояло три восклицательных знака.
Машина эта была записана на 19-летнюю дочь Максимова Екатерину. Просто ум за разум заходил. Бред какой-то. Получалось, что начальник МУРа угоняет машины сам у себя.
Причина этого абсурда стала понятна мне чуть позже, когда через своих людей в таможенном комитете я прояснил биографию «угнанного» «субару».
Его ввез в страну в 1998 году некий гражданин Семоч-кин. А в 2000-м Одинцовская таможня возбудила против этого Семочкина уголовное дело. Оказалось, что машина была не растаможена и перевозчик Семочкин не заплатил причитающиеся таможенные пошлины. (Для конца 90-х — ситуация вполне типичная.)
В подобных случаях таможня обычно действует неизменно жестко: «контрабандную» машину объявляют в розыск, а потом отбирают у владельца. Неважно: виноват этот человек или нет. Главное — возместить ущерб государству, а «лишенец» нехай себе судится с теми, кто всучил ему такую подлянку.
К этому все шло и на сей раз. 2 марта 2000 года по запросу Одинцовской таможни Зонально-информационный центр подмосковного ГУВД внес «субару форестер» в «черную» базу данных. Через сутки, 4 марта, аналогичную операцию проделал и столичный ЗИЦ.
Оставалась сущая безделица: найти владельца «субару» и конфисковать ее, однако случилось удивительное. В тот же самый день — 4 марта — в другой милицейской базе неожиданно появилось сообщение, что машину… угнали. И всё, концы обрублены.
Так вот для чего весь этот театр был нужен Максимову: уж больно не хотелось расставаться ему с любимым джипом.
Он понимал, что таможенники разбираться не станут: отнимут машину, а потом ходи, доказывай. Если уж нерастаможенный джип отобрали накануне у тогдашнего министра печати Лесина (об этой скандальной истории много писали в газетах), чего там говорить о каком-то начальнике МУРа.
Гаишников же и милиции бояться ему было просто смешно: кто рискнет проверять документы, если за рулем сидит главный сыщик Москвы.
Сомневаюсь, чтобы Максимов писал заявление об угоне самолично. Человеку такого уровня достаточно было одного телефонного звонка. И не поддайся он взрыву амбиций, не захоти поупиваться властью, эта история так и осталась бы в тайне.
(Кстати, еще одна любопытная деталь: джип Максимову продал (хотя продал ли?) некий Вадим Валерьевич Орлов. Ранее этот гражданин привлекался к уголовной ответственности за… участие в групповом угоне автомобилей. Подробность эта становится особенно пикантной, если учесть, что Орлов был первым физическим владельцем «субару». Именно к Орлову после «отмывки» через подставные фирмы перешла контрабандная машина.)
СОВЕСТЬ НАЧАЛЬНИКА МУРа
— Они будут сидеть, — без обиняков заявил адвокату Точилина и Дианова дознаватель Волоколамского ОВД Фотин — тот самый, поднятый ночью с постели.
— Я пытался убедить дознавателя, что никакого состава преступления нет, что в деле масса несостыковок, — рассказывал мне адвокат Евгений Алхимов. — Но он посмотрел на меня, как на дурака: «Вы что же, не понимаете? Я получил команду и выполню ее любой ценой».
Лишь после похода к районному прокурору ситуация изменилась. Через трое суток и Дианов, и его пасынок вышли на свободу. На руках у них были заключения эксперта: адвокат-таки настоял на медосмотре подзащитных.
Встреча с начальником МУРа закончилась для Сергея Дианова черепно-мозговой травмой с явлениями сотрясения мозга 1-й степени и разрывом барабанной перепонки. Для Точилина — сотрясением мозга, гематомами затылочной области. Плюс — ворох синяков и кровоподтеков на каждого…
…Мы встретились с Диановым около Белорусского вокзала. Был уже вечер. Проносился мимо поток машин по Ленинградке, из-за забора кондитерской фабрики «Большевик» плыл сладкий, ванильный запах.
Хорошо помню, как сел я к нему в машину — тот самый злополучный «пассат» без кондиционеров. Правда, окна на этот раз были закрыты: на дворе стояла осень.
— Обидно, — говорил мне Дианов, и голос его предательски дрожал. — Даже если я в чем-то виноват, ну разобрался бы со мной по-мужски. А вот так — использовать власть, ставить на колени… Главное — ребенка избивать… Хуже иного бандита, честное слово…
— Почему же вы не дали ему сдачи, если он действительно начал драку первым? — допытывался я.
Дианов смущенно улыбался в ответ:
— Я ведь музыкант, балалаечник. Нас всю жизнь учили беречь пальцы… Да и не умею я драться.
Оказывается, у музыканта и начальника МУРа есть одна общая черта: им можно не уметь драться. Ведь мордовать закованных в наручники людей, которые не в силах тебе ответить, — это совсем не драка.
...История закончилась печально. После моих выступлений в газете прокуратура Центрального округа столицы возбудила уголовное дело за превышение должностных полномочий «сотрудниками ГУВД Москвы». Правда, выяснить, кто конкретно избивал Дианова и Точилина, следствие так и не сумело, хотя для этого требовалась самая малость: провести опознание.
Грешным делом я думаю теперь: а не наши ли «оборотни» ставили балалаечника с пасынком на колени, обещали «опустить» у параши? Это полностью в их стиле. Да и к Максимову питали они самые теплые чувства.
Но, увы, это теперь уже не проверишь, ибо Антон То-чилин служит сейчас в армии, на Кавказе, а Сергея Дианова нет больше в живых. Он умер в июле 2001-го от разрыва сердца, ровно через две недели после того, как приговорили его к 2 годам условно.
Стараниями Максимова параллельно с делом против «неизвестных» милиционеров прокуратура области возбудило дело другое: на этот раз уже против Дианова и Точилина. За хулиганство. И, не в пример первому, дело это было благополучно доведено до суда.
С допросов Дианов возвращался чернее тучи.
— Господи, — позвонил он мне как-то в сердцах. — Знал бы, чем всё закончится, слова бы дурного не сказал. Избили, поставили на колени, да и ладно…
Наверное, в какой-то момент он просто разуверился в жизни. Надломился. Разочаровался в справедливости, хотя до этого, когда дело против неизвестных милиционеров только появилось, радовался как мальчишка. А потом не выдержало сердце…
Уже после похорон я узнал: ровно за сутки до смерти ему домой позвонили. «Если не оставишь, падаль, Тимофеича в покое, — прокричал в трубку глухой голос, — мы тебя с твой сукой и щенком!..»
Полковника Максимова звали Евгением Тимофеевичем…
«Конечно, Максимова на похоронах не было, — писал я в июле 2001-го в некрологе. — Скорее всего, ондаже не знает, что Дианов умер. Он ведь не убивал его.
И тем не менее смерть Дианова полностью лежит на совести Максимова. Я уверен в этом абсолютно. Я не уверен в другом: а есть ли она вообще у начальника МУРа. Совесть…»
После этой заметки полковник Максимов не нашел ничего лучшего, как отправить подчиненных в больницу, дабы поднять историю болезни Дианова. Он хотел доказать, что балалаечник умер не от разрыва сердца и не по его вине…
…Иногда мне звонит вдова Дианова — Татьяна. Она уже давно не плачет в трубку, но всякий раз, когда я слышу ее голос, у меня сжимается сердце и становится мне стыдно и гадко. И тогда я понимаю, что не успокоюсь никогда, пока ходит спокойно по земле отставной полковник Максимов. Человек (хотя человек ли?), «крестный отец» милицейской бригады «оборотней».
— Я пытался убедить дознавателя, что никакого состава преступления нет, что в деле масса несостыковок, — рассказывал мне адвокат Евгений Алхимов. — Но он посмотрел на меня, как на дурака: «Вы что же, не понимаете? Я получил команду и выполню ее любой ценой».
Лишь после похода к районному прокурору ситуация изменилась. Через трое суток и Дианов, и его пасынок вышли на свободу. На руках у них были заключения эксперта: адвокат-таки настоял на медосмотре подзащитных.
Встреча с начальником МУРа закончилась для Сергея Дианова черепно-мозговой травмой с явлениями сотрясения мозга 1-й степени и разрывом барабанной перепонки. Для Точилина — сотрясением мозга, гематомами затылочной области. Плюс — ворох синяков и кровоподтеков на каждого…
…Мы встретились с Диановым около Белорусского вокзала. Был уже вечер. Проносился мимо поток машин по Ленинградке, из-за забора кондитерской фабрики «Большевик» плыл сладкий, ванильный запах.
Хорошо помню, как сел я к нему в машину — тот самый злополучный «пассат» без кондиционеров. Правда, окна на этот раз были закрыты: на дворе стояла осень.
— Обидно, — говорил мне Дианов, и голос его предательски дрожал. — Даже если я в чем-то виноват, ну разобрался бы со мной по-мужски. А вот так — использовать власть, ставить на колени… Главное — ребенка избивать… Хуже иного бандита, честное слово…
— Почему же вы не дали ему сдачи, если он действительно начал драку первым? — допытывался я.
Дианов смущенно улыбался в ответ:
— Я ведь музыкант, балалаечник. Нас всю жизнь учили беречь пальцы… Да и не умею я драться.
Оказывается, у музыканта и начальника МУРа есть одна общая черта: им можно не уметь драться. Ведь мордовать закованных в наручники людей, которые не в силах тебе ответить, — это совсем не драка.
...История закончилась печально. После моих выступлений в газете прокуратура Центрального округа столицы возбудила уголовное дело за превышение должностных полномочий «сотрудниками ГУВД Москвы». Правда, выяснить, кто конкретно избивал Дианова и Точилина, следствие так и не сумело, хотя для этого требовалась самая малость: провести опознание.
Грешным делом я думаю теперь: а не наши ли «оборотни» ставили балалаечника с пасынком на колени, обещали «опустить» у параши? Это полностью в их стиле. Да и к Максимову питали они самые теплые чувства.
Но, увы, это теперь уже не проверишь, ибо Антон То-чилин служит сейчас в армии, на Кавказе, а Сергея Дианова нет больше в живых. Он умер в июле 2001-го от разрыва сердца, ровно через две недели после того, как приговорили его к 2 годам условно.
Стараниями Максимова параллельно с делом против «неизвестных» милиционеров прокуратура области возбудило дело другое: на этот раз уже против Дианова и Точилина. За хулиганство. И, не в пример первому, дело это было благополучно доведено до суда.
С допросов Дианов возвращался чернее тучи.
— Господи, — позвонил он мне как-то в сердцах. — Знал бы, чем всё закончится, слова бы дурного не сказал. Избили, поставили на колени, да и ладно…
Наверное, в какой-то момент он просто разуверился в жизни. Надломился. Разочаровался в справедливости, хотя до этого, когда дело против неизвестных милиционеров только появилось, радовался как мальчишка. А потом не выдержало сердце…
Уже после похорон я узнал: ровно за сутки до смерти ему домой позвонили. «Если не оставишь, падаль, Тимофеича в покое, — прокричал в трубку глухой голос, — мы тебя с твой сукой и щенком!..»
Полковника Максимова звали Евгением Тимофеевичем…
«Конечно, Максимова на похоронах не было, — писал я в июле 2001-го в некрологе. — Скорее всего, ондаже не знает, что Дианов умер. Он ведь не убивал его.
И тем не менее смерть Дианова полностью лежит на совести Максимова. Я уверен в этом абсолютно. Я не уверен в другом: а есть ли она вообще у начальника МУРа. Совесть…»
После этой заметки полковник Максимов не нашел ничего лучшего, как отправить подчиненных в больницу, дабы поднять историю болезни Дианова. Он хотел доказать, что балалаечник умер не от разрыва сердца и не по его вине…
…Иногда мне звонит вдова Дианова — Татьяна. Она уже давно не плачет в трубку, но всякий раз, когда я слышу ее голос, у меня сжимается сердце и становится мне стыдно и гадко. И тогда я понимаю, что не успокоюсь никогда, пока ходит спокойно по земле отставной полковник Максимов. Человек (хотя человек ли?), «крестный отец» милицейской бригады «оборотней».
ДЕЛАЙ, КАК Я!
За первые же полгода правления Максимова из МУРа ушли пятеро начальников отделов: ровно одна треть всего руксостава. Работать с Максимовым они не могли, ибо методы нового начальника МУРа не имели ничего общего с милицейской работой.
(И эта цифра не была пределом. Она росла постоянно. Начальника отдела заказных убийств уволили вообще по поддельному рапорту, который он никогда не писал, за излишнюю близость с опальным генералом Головановым.)
Чего стоит только история, когда Максимов лично отправил в Иркутскую область группу сотрудников для раскрытия убийства племянника тогдашнего начальника криминальной милиции Москвы генерала Купцова, случившегося на станции Зима. Эта поездка не укладывалась ни в какие формальные рамки (какое отношение МУР имеет к Иркутской области?), но для Максимова не существовало слова «нет».
Недаром — знаю доподлинно — с его приходом начали ставиться на «прослушку» телефоны оппонентов Рушайло. Телефоны экс-начальника ГУВД Николая Куликова прослушивали, например, в рамках дела о покушении на вице-премьера московского правительства Иосифа Орджоникидзе: в оперативных документах куликовские номера фигурировали как номера, принадлежащие якобы неустановленной связи объекта разработки.
Подчиненных Максимов воспитывал по собственному образу и подобию. До сих пор в МУРе рассказывают историю (к сожалению, ее главный герой от показаний отказывается, поэтому приходится пользоваться вводными словами), что якобы Максимов вместе со своим шофером избил на одной из бензоколонок Москвы человека — грузина по национальности — только за то, что тот якобы не желал уступать ему очередь. Человек якобы стал инвалидом первой группы.
(Этот самый персональный шофер своему шефу соответствовал полностью. В июле 99-го вместе с группой сотрудников ГУВД он отправился в Воронеж и принял активное участие в вооруженном захвате здания местной мэрии: депутат горсовета Кочергин пытался тогда въехать на штыках во власть.)
Зато для «оборотней» годы владычества Максимова стали настоящим раздольем.
«Наше время пришло!» — радостно объявил тогда, едва только Максимов получил назначение, зам. начальника 13-го отдела МУРа Владимир Лысаков, один из главарей бригады.
И это была не пустая бравада. С приходом Максимова у «оборотней» началась действительно райская жизнь. Не случайно, даже после его увольнения они продолжали регулярно встречаться, устраивать пирушки и посиделки, ходить друг к другу на дни рождения. Да и графа в «черном» бухучете бригады — «Женя Макс.» — никуда не исчезла…
(И эта цифра не была пределом. Она росла постоянно. Начальника отдела заказных убийств уволили вообще по поддельному рапорту, который он никогда не писал, за излишнюю близость с опальным генералом Головановым.)
Чего стоит только история, когда Максимов лично отправил в Иркутскую область группу сотрудников для раскрытия убийства племянника тогдашнего начальника криминальной милиции Москвы генерала Купцова, случившегося на станции Зима. Эта поездка не укладывалась ни в какие формальные рамки (какое отношение МУР имеет к Иркутской области?), но для Максимова не существовало слова «нет».
Недаром — знаю доподлинно — с его приходом начали ставиться на «прослушку» телефоны оппонентов Рушайло. Телефоны экс-начальника ГУВД Николая Куликова прослушивали, например, в рамках дела о покушении на вице-премьера московского правительства Иосифа Орджоникидзе: в оперативных документах куликовские номера фигурировали как номера, принадлежащие якобы неустановленной связи объекта разработки.
Подчиненных Максимов воспитывал по собственному образу и подобию. До сих пор в МУРе рассказывают историю (к сожалению, ее главный герой от показаний отказывается, поэтому приходится пользоваться вводными словами), что якобы Максимов вместе со своим шофером избил на одной из бензоколонок Москвы человека — грузина по национальности — только за то, что тот якобы не желал уступать ему очередь. Человек якобы стал инвалидом первой группы.
(Этот самый персональный шофер своему шефу соответствовал полностью. В июле 99-го вместе с группой сотрудников ГУВД он отправился в Воронеж и принял активное участие в вооруженном захвате здания местной мэрии: депутат горсовета Кочергин пытался тогда въехать на штыках во власть.)
Зато для «оборотней» годы владычества Максимова стали настоящим раздольем.
«Наше время пришло!» — радостно объявил тогда, едва только Максимов получил назначение, зам. начальника 13-го отдела МУРа Владимир Лысаков, один из главарей бригады.
И это была не пустая бравада. С приходом Максимова у «оборотней» началась действительно райская жизнь. Не случайно, даже после его увольнения они продолжали регулярно встречаться, устраивать пирушки и посиделки, ходить друг к другу на дни рождения. Да и графа в «черном» бухучете бригады — «Женя Макс.» — никуда не исчезла…
ГЛАВА 2. РЯЗАНСКИЙ МНОГОГРАННИК
Вооружен и очень опасен. — Прбклятое место. — Звездный час. — Семейный бизнес. — План по валу или вал по плану
ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН
В работе сыщика нужно уметь ждать. Это как на охоте: одно лишнее движение — и нет больше зверя…
Который час сидели они в душных «жигулях»: вели скрытое наблюдение — так называется это в оперативных бумагах, — пока наконец не показалась в дверях долгожданная фигура. В руках фигура несла авоську с какими-то конусообразными предметами, похожими на противотанковые гранаты.
«Подозрительно», — смекнул старший. И немедленно прошептал в рацию:
— Объект вышел. Будьте осторожны. Кажется, он вооружен…
...Те, кто прошел фронт, знают, сколь важно это — чувство локтя. Служба в милиции — это тот же фронт, потому-то для людей в форме стального цвета мужская взаимовыручка не просто красивые слова — обязательное условие в их нелегкой, опасной, но очень нужной работе…
Скрытая камера беспристрастно фиксирует каждый шаг объекта. Вот подошел он к пункту приема стеклопосуды, пошептавшись о чем-то с бандитского вида приемщиком, передал ему авоську. Вот навстречу идет к нему другой человек. Пугливо озираясь, отводит в сторону, за гаражи.
Они стоят далеко, и оперативники по отдельным только движениям понимают, что происходит там. Незнакомец достает что-то из-под полы. Отсыпает (а может, отливает) это «что-то» в мерную емкость, и объект почему-то подносит ее к губам. Конечно, эксперты найдут ответы на все эти странные вопросы, но это будет после. А пока…
«Московский уголовный розыск. Вы арестованы!» — все происходит так быстро, что человек даже не успевает ничего понять. Через полчаса, в отделении, когда из карманов его извлекут 15 боевых патронов и 126 граммов тротила, он попытается было сказаться глухим и больным, но это ему не поможет… Кровавый бизнес Льва Захарова навсегда подошел к концу.
Из общегородской милицейской сводки:
20 сентября 2001 г. в 13.45 на Ферганском проезде сотрудниками 13-го отдела УУР ГУВД г. Москвы задержан неработающий Захаров Л.В., 1953 г.р., у которого изъято 15 патронов калибра 5,45 и 126,7 грамма пластита.
Который час сидели они в душных «жигулях»: вели скрытое наблюдение — так называется это в оперативных бумагах, — пока наконец не показалась в дверях долгожданная фигура. В руках фигура несла авоську с какими-то конусообразными предметами, похожими на противотанковые гранаты.
«Подозрительно», — смекнул старший. И немедленно прошептал в рацию:
— Объект вышел. Будьте осторожны. Кажется, он вооружен…
...Те, кто прошел фронт, знают, сколь важно это — чувство локтя. Служба в милиции — это тот же фронт, потому-то для людей в форме стального цвета мужская взаимовыручка не просто красивые слова — обязательное условие в их нелегкой, опасной, но очень нужной работе…
Скрытая камера беспристрастно фиксирует каждый шаг объекта. Вот подошел он к пункту приема стеклопосуды, пошептавшись о чем-то с бандитского вида приемщиком, передал ему авоську. Вот навстречу идет к нему другой человек. Пугливо озираясь, отводит в сторону, за гаражи.
Они стоят далеко, и оперативники по отдельным только движениям понимают, что происходит там. Незнакомец достает что-то из-под полы. Отсыпает (а может, отливает) это «что-то» в мерную емкость, и объект почему-то подносит ее к губам. Конечно, эксперты найдут ответы на все эти странные вопросы, но это будет после. А пока…
«Московский уголовный розыск. Вы арестованы!» — все происходит так быстро, что человек даже не успевает ничего понять. Через полчаса, в отделении, когда из карманов его извлекут 15 боевых патронов и 126 граммов тротила, он попытается было сказаться глухим и больным, но это ему не поможет… Кровавый бизнес Льва Захарова навсегда подошел к концу.
Из общегородской милицейской сводки:
20 сентября 2001 г. в 13.45 на Ферганском проезде сотрудниками 13-го отдела УУР ГУВД г. Москвы задержан неработающий Захаров Л.В., 1953 г.р., у которого изъято 15 патронов калибра 5,45 и 126,7 грамма пластита.
ПРОКЛЯТОЕ МЕСТО
О Бермудском треугольнике знают все. О «рязанском многограннике» — единицы, хотя по мистическому своему размаху явление это ничуть не уступает Бермудам…
«Рязанский многогранник» открыли сотрудники «оружейного» отдела МУРа. В середине 2001 года они подметили странную закономерность: территория Юго-Восточного округа столицы точно магнитом притягивала к себе торговцев оружием и боеприпасами, причем бандиты отдавали почему-то предпочтение именно нескольким соседним улицам близ станции метро «Рязанский проспект», образующих меж собой причудливый параллелепипед.
Я не знаю, какие чувства испытали сыщики, когда столкнулись с этим парапсихологическим явлением. Как и всяким нормальным людям, было им наверняка жутковато и страшно, но служебный долг оказался сильнее любых предрассудков. И муровцы вступают в бой с нечистой силой.
В общегородских сводках того времени мелькают одни и те же названия: Ташкентская, Ферганская, Сормовская. Каждую неделю бесстрашные муровцы бросаются в омут «рязанского многогранника» и неизменно возвращаются с добычей…
Когда-нибудь ученые обязательно займутся загадкой «рязанского многогранника». Им будет легче, нежели большинству их коллег, ведь главное открытие сделано уже сегодня и, как водится, совершенно случайно (Ньютону ведь тоже яблоко упало на голову по воле случая)…
…Две кирпичные, многоподъездные девятиэтажки на Рязанском проспекте: дома № 60 и № 62. Внешне в них нет ничего сверхъестественного. Между тем это — самое настоящее проклятое место или, выражаясь по-научному, точка максимальной концентрации парапсихологи-ческих и потусторонних явлений.
А чем иначе, если не парапсихологией, объяснить тот загадочный факт, что всего за два месяца 2001 года сотрудники МУРа провели здесь шесть (!) задержаний, изъяв в общей сложности без малого полкило смертоносного пла-стита, две боевые гранаты, тридцать четыре патрона и один электродетонатор?
Мистика? С одной стороны, вроде так. А с другой — результат кропотливого, многодневного труда сыщиков, офицеров 5-го или, по-старому, как он назывался до декабря 2001 года, — 13-го отдела МУРа, которые своей грудью защищают Москву от всякой нечисти и чертовщины.
Пятый отдел занимается самым, наверное, опасным и тяжелым делом: борьбой с незаконным оборотом оружия и боеприпасов. На счету этих людей — сотни блестящих операций, каждая из которых могла стоить им жизни. Не случайно большинство из них в мирное время награждены боевыми орденами и медалями. Впрочем, мирное время — это для нас с вами. Для сыщиков МУРа война не прекращается ни на минуту, и наш старый знакомый гр-н Захаров сумел убедиться в том наличном примере…
…С этой истории мы начали рассказ. Самое время теперь поведать, как сложилась дальнейшая судьба Захарова.
Вы будете, возможно, удивлены, но дело его до суда так и не дошло. Суда просто не могло быть, ведь человек этот… инвалид I группы. Он почти не слышит, еле-еле видит, и даже, когда вызвали его в Генпрокуратуру на допрос, расписываться в протоколе пришлось его жене.
Допрос этот случился через два года после первого его задержания: в рамках расследования дела «оборотней».
Тогда-то и вскрылась вся подноготная этой истории. Оказалось, что, во-первых, родился Захаров не в 1953-м (как написали муровцы в сводке), а в 1935 году. А во-вторых, никакого тротила и патронов не видел он и в глаза.
Дело было гораздо прозаичнее. Утром бывший работяга Захаров отправился сдавать пустые бутылки. Возле пункта стеклотары к нему подошел какой-то субъект. «Давай выпьем!» — «А чего ж не выпить, коли хороший человек».
Выпили. Захаров поплелся домой, но через 100 метров был остановлен вежливыми молодыми людьми. В отделении, куда его привезли, на столе уже лежал сверток с патронами и тротилом и стояли за дверью специально обученные понятые. А вскоре сотрудники 13-го отдела МУРа рапортовали о новом задержании особо опасного преступника. Одного из сотен…
Так создавался образ бесстрашных борцов, получались награды, досрочные звания. Слава этим людям была нужна позарез.
Неправду говорят, будто темные дела лучше всего творить в темноте. Слава ослепляет сильнее темноты. Она заставляет людей восторженно жмуриться, она защищает надежнее любой брони.
Десятки сломанных судеб. Провокации. Убийства. Миллионные аферы. Сотня «подкрышных» фирм. Эта подлинная жизнь героев-сыщиков была скрыта от постороннего взора. Точнее, ее просто никто не хотел видеть…
Из общегородской сводки происшествий за 2001 г.: 7 июня у дома № 60 по Рязанскому проспекту 13 отделом УУР ГУВД задержан неработающий из Костромской области Евстратов П.И., 1960 г. рождения, прибывший в Москву 6.06.2001. При нем изъяты 86 граммов тротила, электродетонатор.
13 июля в 13.00 у дома № 62 по Рязанскому проспекту 13 отделом УУР ГУВД в ходе проведения общегородской операции «Арсенал» задержан неработающий Луценко В.В., 1956 г. рождения. Изъято 141, 4 грамма пластита, 6 патронов калибра 5,45.
14 августа 13 отделом УУР ГУВД в 14ч. 30 мин. по адресу Рязанский проспект, 60, задержан неработающий Ма-ринкин В.А., 1946г. рождения. Изъята граната Ф-1 с запалом.
23 августа в 10 ч. 30 мин. у дома № 62 по Рязанскому проспекту 13 отделом УУР ГУВД задержан Улыбин Э.В., 1941 г. рождения, БОМЖ. Изъято 11 патронов калибра 5,45 и 108,9 грамма пластита.
28 августа в 14 ч. 30мин. по адресу Рязанский проспект, 60, у неработающего Подрядова В.Б., 1954 г. рождения. 13 отделом УУР ГУВД изъята граната.
7 сентября в 13 часов на Рязанском проспекте, у дома № 6013 отделом УУР ГУВД задержан Былинин Ю.И., 1950 г. рождения. Изъято 140 граммов пластита и 17 патронов калибра 5,45.
«Рязанский многогранник» открыли сотрудники «оружейного» отдела МУРа. В середине 2001 года они подметили странную закономерность: территория Юго-Восточного округа столицы точно магнитом притягивала к себе торговцев оружием и боеприпасами, причем бандиты отдавали почему-то предпочтение именно нескольким соседним улицам близ станции метро «Рязанский проспект», образующих меж собой причудливый параллелепипед.
Я не знаю, какие чувства испытали сыщики, когда столкнулись с этим парапсихологическим явлением. Как и всяким нормальным людям, было им наверняка жутковато и страшно, но служебный долг оказался сильнее любых предрассудков. И муровцы вступают в бой с нечистой силой.
В общегородских сводках того времени мелькают одни и те же названия: Ташкентская, Ферганская, Сормовская. Каждую неделю бесстрашные муровцы бросаются в омут «рязанского многогранника» и неизменно возвращаются с добычей…
Когда-нибудь ученые обязательно займутся загадкой «рязанского многогранника». Им будет легче, нежели большинству их коллег, ведь главное открытие сделано уже сегодня и, как водится, совершенно случайно (Ньютону ведь тоже яблоко упало на голову по воле случая)…
…Две кирпичные, многоподъездные девятиэтажки на Рязанском проспекте: дома № 60 и № 62. Внешне в них нет ничего сверхъестественного. Между тем это — самое настоящее проклятое место или, выражаясь по-научному, точка максимальной концентрации парапсихологи-ческих и потусторонних явлений.
А чем иначе, если не парапсихологией, объяснить тот загадочный факт, что всего за два месяца 2001 года сотрудники МУРа провели здесь шесть (!) задержаний, изъяв в общей сложности без малого полкило смертоносного пла-стита, две боевые гранаты, тридцать четыре патрона и один электродетонатор?
Мистика? С одной стороны, вроде так. А с другой — результат кропотливого, многодневного труда сыщиков, офицеров 5-го или, по-старому, как он назывался до декабря 2001 года, — 13-го отдела МУРа, которые своей грудью защищают Москву от всякой нечисти и чертовщины.
Пятый отдел занимается самым, наверное, опасным и тяжелым делом: борьбой с незаконным оборотом оружия и боеприпасов. На счету этих людей — сотни блестящих операций, каждая из которых могла стоить им жизни. Не случайно большинство из них в мирное время награждены боевыми орденами и медалями. Впрочем, мирное время — это для нас с вами. Для сыщиков МУРа война не прекращается ни на минуту, и наш старый знакомый гр-н Захаров сумел убедиться в том наличном примере…
…С этой истории мы начали рассказ. Самое время теперь поведать, как сложилась дальнейшая судьба Захарова.
Вы будете, возможно, удивлены, но дело его до суда так и не дошло. Суда просто не могло быть, ведь человек этот… инвалид I группы. Он почти не слышит, еле-еле видит, и даже, когда вызвали его в Генпрокуратуру на допрос, расписываться в протоколе пришлось его жене.
Допрос этот случился через два года после первого его задержания: в рамках расследования дела «оборотней».
Тогда-то и вскрылась вся подноготная этой истории. Оказалось, что, во-первых, родился Захаров не в 1953-м (как написали муровцы в сводке), а в 1935 году. А во-вторых, никакого тротила и патронов не видел он и в глаза.
Дело было гораздо прозаичнее. Утром бывший работяга Захаров отправился сдавать пустые бутылки. Возле пункта стеклотары к нему подошел какой-то субъект. «Давай выпьем!» — «А чего ж не выпить, коли хороший человек».
Выпили. Захаров поплелся домой, но через 100 метров был остановлен вежливыми молодыми людьми. В отделении, куда его привезли, на столе уже лежал сверток с патронами и тротилом и стояли за дверью специально обученные понятые. А вскоре сотрудники 13-го отдела МУРа рапортовали о новом задержании особо опасного преступника. Одного из сотен…
Так создавался образ бесстрашных борцов, получались награды, досрочные звания. Слава этим людям была нужна позарез.
Неправду говорят, будто темные дела лучше всего творить в темноте. Слава ослепляет сильнее темноты. Она заставляет людей восторженно жмуриться, она защищает надежнее любой брони.
Десятки сломанных судеб. Провокации. Убийства. Миллионные аферы. Сотня «подкрышных» фирм. Эта подлинная жизнь героев-сыщиков была скрыта от постороннего взора. Точнее, ее просто никто не хотел видеть…
Из общегородской сводки происшествий за 2001 г.: 7 июня у дома № 60 по Рязанскому проспекту 13 отделом УУР ГУВД задержан неработающий из Костромской области Евстратов П.И., 1960 г. рождения, прибывший в Москву 6.06.2001. При нем изъяты 86 граммов тротила, электродетонатор.
13 июля в 13.00 у дома № 62 по Рязанскому проспекту 13 отделом УУР ГУВД в ходе проведения общегородской операции «Арсенал» задержан неработающий Луценко В.В., 1956 г. рождения. Изъято 141, 4 грамма пластита, 6 патронов калибра 5,45.
14 августа 13 отделом УУР ГУВД в 14ч. 30 мин. по адресу Рязанский проспект, 60, задержан неработающий Ма-ринкин В.А., 1946г. рождения. Изъята граната Ф-1 с запалом.
23 августа в 10 ч. 30 мин. у дома № 62 по Рязанскому проспекту 13 отделом УУР ГУВД задержан Улыбин Э.В., 1941 г. рождения, БОМЖ. Изъято 11 патронов калибра 5,45 и 108,9 грамма пластита.
28 августа в 14 ч. 30мин. по адресу Рязанский проспект, 60, у неработающего Подрядова В.Б., 1954 г. рождения. 13 отделом УУР ГУВД изъята граната.
7 сентября в 13 часов на Рязанском проспекте, у дома № 6013 отделом УУР ГУВД задержан Былинин Ю.И., 1950 г. рождения. Изъято 140 граммов пластита и 17 патронов калибра 5,45.
ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС
Их было шестеро: тех, кого душным июньским днем заковали в наручники и увезли на допрос. Полковники Островский, Тараторин, Самолкин, подполковники Демин и Владимиров, капитан Брещанов.
Еще вчера они считались красой и гордостью МУРа, героями-орденоносцами, висели на доске почета. Еще вчера каждый из них мог бросить за решетку любого… В одно мгновение охотники сами превратились в дичь…
Шесть муровцев под арестом. (Впоследствии к ним присоединился и седьмой — майор Александр Евстегне-ев — бежавший от следствия и пойманный в Киеве.) Еще трое — в розыске. Это лишь те, чье участие в банде не вызывает у следствия сомнения. В действительности их было намного больше — и активных членов группировки, и безмолвных пособников. Представители МВД называют цифру в шесть десятков человек, но, я думаю, и это далеко не предел. Слишком глубоко пустила корни бригада.
По сути, в деятельность банды оказался втянут весь 5-й «оружейный» отдел МУРа (недаром 90% руководства отдела находятся сейчас либо в тюрьме, либо в бегах).
Так случилось, что собрались здесь люди, знавшие друг друга много лет. Как минимум пять активнейших членов бригады когда-то работали вместе, на одной территории («на земле», как говорят в милиции).
Владимир Лысаков, Валерий Демин и Вадим Владимиров вместе служили в розыске 120-го отделения милиции (это территория Севастопольского района).
В отделе БХСС Севастопольского РУВД работал брат-близнец Демина — Николай. По соседству, в ОУР Черемушкинского района, трудился арестованный ныне «оборотень» Игорь Островский.
(Кстати, и подельников своих «оборотни», подобно руководителям государства, подбирали по принципу землячества. Глава созданного ими благотворительного му-ровского фонда Алексей Антоновский служил когда-то помощником прокурора Севастопольского района. В ОУР 120-го отделения работал директор домашнего ЧОПа бригады — «Булат-Балко» Игорь Еремин и личный порученец Лысакова Леонид Лозюк.)
Еще вчера они считались красой и гордостью МУРа, героями-орденоносцами, висели на доске почета. Еще вчера каждый из них мог бросить за решетку любого… В одно мгновение охотники сами превратились в дичь…
Шесть муровцев под арестом. (Впоследствии к ним присоединился и седьмой — майор Александр Евстегне-ев — бежавший от следствия и пойманный в Киеве.) Еще трое — в розыске. Это лишь те, чье участие в банде не вызывает у следствия сомнения. В действительности их было намного больше — и активных членов группировки, и безмолвных пособников. Представители МВД называют цифру в шесть десятков человек, но, я думаю, и это далеко не предел. Слишком глубоко пустила корни бригада.
По сути, в деятельность банды оказался втянут весь 5-й «оружейный» отдел МУРа (недаром 90% руководства отдела находятся сейчас либо в тюрьме, либо в бегах).
Так случилось, что собрались здесь люди, знавшие друг друга много лет. Как минимум пять активнейших членов бригады когда-то работали вместе, на одной территории («на земле», как говорят в милиции).
Владимир Лысаков, Валерий Демин и Вадим Владимиров вместе служили в розыске 120-го отделения милиции (это территория Севастопольского района).
В отделе БХСС Севастопольского РУВД работал брат-близнец Демина — Николай. По соседству, в ОУР Черемушкинского района, трудился арестованный ныне «оборотень» Игорь Островский.
(Кстати, и подельников своих «оборотни», подобно руководителям государства, подбирали по принципу землячества. Глава созданного ими благотворительного му-ровского фонда Алексей Антоновский служил когда-то помощником прокурора Севастопольского района. В ОУР 120-го отделения работал директор домашнего ЧОПа бригады — «Булат-Балко» Игорь Еремин и личный порученец Лысакова Леонид Лозюк.)