Хлумов Владимир. Санаторий

   - Спасибо вам за все. Я пойду.
   - Да оставайтесь, поживите. Вам и нельзя еще. Вы что же, думаете, само пройдет? Не пройдет. Я же вам травку особую заваривала - от нее мертвый встает.
   - Вот как? - Варгин прислушался к себе. - У меня в отеле таблетки есть.
   - Таблетки? - возмущенно переспросила хозяйка и посмотрела на него как на обреченного. - Такой молодой, а таблетки. Да от таблеток весь вред и происходит. От них даже и хуже может быть. Знаете, что я вам скажу? Детей-то у вас, наверно, нету.
   Варгин удивленно подтвердил.
   - Вот, так и не будет, от таблеток и не будет. Вон у соседки кошка таблеток от насморка наглоталась, так третий год не котится.
   - Я все-таки не кошка, - улыбнулся Варгин. - Большое спасибо. Пойду. Да ведь я завтра зайду.
   - Эх, куда ж вы пойдете в таком виде? Давайте я вам хоть бинт сниму с головы. В таком виде по городу идти нельзя.
   Она сняла бинт, промыла рану и приладила к виску небольшой квадратик пластыря.
   - Так-то лучше. Возьмите, - она протянула флакончик с мутной жидкостью. - Промоете пару раз, и заживет.
   Он поблагодарил ее и попрощался.
   Когда Варгин брал ключ у портье, тот сообщил ему, что для него есть почта и горничная отнесла ее в номер, чтобы здесь она глаза не мозолила.
   В номере он ожидал увидеть по крайней мере следы погрома или чего-нибудь в этом роде, но в комнате все было по-прежнему. Он осмотрел вещи, все было в порядке. Такое впечатление, что всем наплевать на меня, подумал Варгин и подошел к окну.
   Перед ним лежал огромный город, охваченный осенней лихорадкой. Непонятно, зачем здесь осень? Для чего это время года, если нет серых дождливых дней, если все и вся распирает от жизни, как будто здесь не бывает зимы.
   Зазвонил телефон. Все-таки я кому-то нужен, подумал Варгин и снял трубку.
   - Алло, Варгин слушает.
   - Наконец-то, - сказали знакомым голосом. - Где вы пропали?
   Варгин промолчал.
   - Это Альфред Глоб, - представились в трубке.
   - Рад слышать, - сказал Варгин.
   - Не-ет, это я рад. Где же это вы пропали, турист мой дражайший?
   Варгин опять промолчал.
   - Не хотите говорить? Нельзя же так внезапно исчезать! Мы вам турпоездку спланировали. Кстати, вы получили билеты?
   - Да вот, на столе лежат, - сказал Варгин, рассматривая казенный конверт со штемпелем министерства по туризму.
   - Можете их выбросить. Все сроки вышли.
   - Тут два конверта.
   - Ах, я и забыл, - вскрикнул притворно Глоб, - Действительно, должно быть два конверта, там еще билет на последний рейс.
   - Какой рейс?
   - На Землю, естественно. Я же говорил насчет изменений в расписании. Кое-как утрясли это дело. Некоторые отчаянные головы хотели вообще отменить все рейсы. Но я отстоял. Вы счастливчик, - в трубке захихикали.
   Варгин положил трубку на стол и распечатал один из конвертов. В нем был билет на рейс "Санаторий-Земля". Звездолет отходил 11 октября в девятнадцать местного времени. Варгин взял трубку.
   - Но ведь рейс во вторник.
   - Да, - подтвердил Глоб.
   - Для меня слишком рано.
   - Вы не поняли. Этот рейс будет последним... - министр сделал паузу и добавил, - на ближайшие годы.
   - Но я...
   - Ничего не успели посмотреть? - перебил Глоб. - Во-первых, вы сами виноваты. Во-вторых, все посмотреть невозможно. Но ведь вам не это надо, - то ли утверждал, то ли спрашивал Глоб. - Вам же подавай сущность вещей. А кто ее знает, эту самую сущность? Тут годами работаешь, можно сказать, у кормила, и то ничего понять не можешь, - Глоб засмеялся.
   - У вас хорошее настроение, - заметил Варгин и добавил - Всех кормило не прокормило.
   - Мистер Варгин, - голос Глоба резко изменился, - очевидно намеков не понимаете. Должен заявить, после вторника я не смогу гарантировать вашу безопасность.
   Министр говорил жестко, словно отдавал приказы. Варгин вспомнил резкую перемену Альфреда Глоба, когда на ужине появился Феликс Жижин. Что-то похожее произошло и сейчас.
   - А до вторника могли гарантировать?
   - Ладно, мистер Варгин, - министр снова перешел на дружеский тон. Давайте встретимся и поговорим.
   - Собственно о чем?
   - О Гвалте, например.
   Варгин промолчал. Министр повторил предложение.
   - Хорошо, я согласен.
   - Будьте в номере. Я заеду за вами, - быстро сказал Глоб и положил трубку.
   - Есть! - Варгин щелкнул каблуками и взвыл от резкой боли в ноге.
   "Чистый воздух и правдивая информация, великолепный рацион и древние памятники. Быстро, дешево, удобно.", - прочел Варгин, развернув другой конверт. Можно было хорошо отдохнуть вместо того, чтобы шататься по ночному городу да под машины прыгать. Он читал дальше. Всего за три дня вы можете осмотреть: Замок Бешеной Тройки, построенный в готическом стиле (провинция Гамза-Норда), Чистые Болота с чудодейственной лечебной грязью (провинция Жабжда), знаменитый тоннель Алмазный Тупичек в Шаршаве и, наконец, газированный родник Монт-Ориоль (провинция Орэнжфилд)." Знакомые названия, подумал Варгин. Он вспомнил долговязого Фарбера. Мне бы сейчас на грязи, а потом к Фарберу на сеновалы, - Варгин мечтательно закрыл глаза. - Надо бы хоть слайдов купить. Вернусь в институт, ребята спросят: "Ну, как там, на Санатории?". А я им слайдов покажу, лекцию прочту. Представляете, скажу, минеральный источник с газированной водой, Монт-Ориоль называется. Вот такая вода! Только в нос бьет.
   В номер постучали. Это был собственной персоной личный шофер министра. Он любезно помог Варгину, спуститься вниз и даже открыл перед ним дверцу лимузина.
   - Где вас угораздило так? - спросил Альфред Глоб.
   Министр снова был компанейским парнем.
   - Молчите. А зря, я бы многое мог прояснить, - министр наклонился к переговорному окошечку и приказал: -Трогай.
   - Мистер Варгин, к чему играть в прятки? Конечно, мы понимаем, что вы не турист. Что же мы, простаки тут, на Санатории? Лет пять с Земли никого не было. Вдруг гибнет Ремо Гвалта и пожалуйста, как это вы написали в заявлении? "С целью ознакомления и отдыха, Игорь Михайлович Варгин." Мы и подумали - пусть себе знакомится и отдыхает, не шпион же он какой. Все-таки дружественная планета. Думали, придет к нам да и спросит: что такое за Ремо Гвалата, чего мы тут переполошились? Нет, не стал спрашивать. Следствие затеял. Теперь вот ковыляет. Хорошо еще, хоть жив. Мы ему: вот вам билетик, поезжайте гражданин хороший от греха подальше. А он нам: не могу, много невыясненного осталось. Ну, вопросов много, так приди, спроси. Покажем, объясним. Ведь сколько делов наделали за пять дней?!
   - За два, - уточнил Варгин.
   - Вам виднее, - согласился Глоб. - У нас своих проблем по горло, так вы еще тут. Думаете, легко жизнь перестраивать на новый лад? Ох, какие есть враги у нас!
   - Помнится, на ужине совсем другое про врагов говорили, - возразил Варгин.
   - Виноват, виноват. Да ведь не портить же праздник. Я надеялся с вами в турне отправиться, там бы и поговорили. Ну, да что вспоминать. У нас в работе тоже промахи бывают, - министр подмигнул и снова стал серьезным.
   - Представьте себе крупного промышленника, например, по химической части. Стоят его заводы и комбинаты на реках и озерах, очень важную продукцию производят, а отходы в эти самые реки и озера спускают. Мы к нему приходим и говорим: вот тебе указ правительства - девять фабрик из десяти закрыть. Что же он, в восторг придет? Совсем наоборот. Виду он не подаст, но злобу затаит и какую-нибудь гадость задумает. Открыто против общественного мнения ему слабо, а вот через мелких людишек - это очень удобно. Но мелкие людишки - это же мелкие интересы, и заметьте, у каждого свои. Единства-то и нет у них. Более того, в агонии кусать друг друга начинают. Собственно, вы попали на Санаторий именно в такой период, период агонии всех врагов нетривиального прогресса. Конечно, их единицы, но каждый десятерых стоит.
   - Нельзя ли более конкретно?
   - Куда уж конкретнее. Вы и есть жертва борьбы роковой. Они вас приняли за нашего агента. Вот ведь в чем ирония мизансцены состоит.
   - Да,да, - заметив удивление Варгина, продолжал министр. - Собственно, мы вам даже благодарны, поскольку вы для пользы дела по ночам шатались. Представляете себе, появляется неизвестная личность с добропорядочной Земли и начинает интересоваться сестрой самого Ремо Гвалты опаснейшего мафиози, главаря целой банды, купленной на деньги финансовых воротил.
   Варгин захохотал:
   - Мне тяжело смеяться... Как это вы сказали? Опаснейший мафиози, главарь... Ха-ха... И все это - Ремо Гвалта? Ремо Гвалта - с крупнокалиберным пулеметом, - Варгин никак не мог сдержатья. - Да он кроме логарифмической линейки в руках-то ничего страшнее не держал...
   Машина остановилась.
   - Приехали, - сквозь отверстие в стекле сообщил вордитель.
   Варгин вышел из лимузина и огляделся. Они приехали во двор какого-то странного заведения, окруженного высоким забором, выстроенным из железобетонных плит. На огороженной территории стояло несколько строений.
   - Все-таки я не смог отказать себе в удовольствии устроить небольшую экскурсию. Это все, - Глоб показал рукой вокруг, - называется Изолятор.
   Мимо проехал электрокар, груженный ночными горшками.
   - Пойдемьте в демонстрационный павильон.
   Они прошли к строению, рядом с которым стоял киоск под названием "Кассы". На закрытом окошечке висела дощечка с надписью: "Санитарный день".
   - Не везет нам, - сказал Варгин министру.
   - Ничего, не отчаивайтесь на достигнутом, - таинственно усмехнулся Альфред Глоб и пригласил Варгина за собой.
   Через небольшой предбанничек, они попали в длинный коридор. Свет в коридор падал справа из квадратных оконцев высоко вверху, у потолка. В павильоне пахло зоологическим парком. Они подошли к вольеру, зарешеченному чугунными прутьями. Вначале Варгин никак не мог понять, что-же там в углу копошится. Когда же разглядел, его отшатнуло. Он слегка толкнул министра.
   - Простите, - сказал Варгин.
   - Ничего, ничего, - успокил Алфред Глоб.
   Варгин снова приблизился к решетке и выдохнул:
   - Это же человек...
   - Да, отдыхающий, - холодно подтвердил министр.
   Отдыхающий заметил посетителей, подполз к решетке, сжал прутья и тоскливо посмотрел Варгину в глаза. Потом экспонат отпустил прутья, резко рванул на груди рубаху и взвыл. Было в нем какое-то физиологическое несоответствие, но не оно было главной отталкивающей чертой. Старик, а таким он выглядел, смотрел наивным детским взором.
   - Осторожнее, - предупредил Глоб, - может плюнуть!
   Министр подтолкнул Варгина к следующему вольеру. На табличке, было написано: "Шаршавинские девки. Найдены в отрогах западной Шаршавы. Собственность Санаториум Изолятор. N 2115." За решеткой что-то икало и скреблось. Там обитали три существа, из которых можно было составить одну полноценную женщину.
   - Что это? - как-то нервно спросил Варгин.
   Его слова, сказанные слишком громко, странным образом подействоали на обитателей павильона. Существа забеспокоились. Постепенно возбуждение передалось всему Изолятору. Началось всеобщее заунывное рыдание.
   - Пойдемте быстрее, - предложил Глоб, - сейчас такой гвалт начнется.
   К удивлению Варгина, министр подтолкнул его вперед, заставляя пройти через весь павильон. Вокруг поднялся дикий рев, в котором слышалось хихиканье, карканье и еще многое другое.
   - Вы спрашиваете, Что это? - сказал Глоб, когда они вышли на улицу. Это жертвы, жертвы технологического прогресса. Все эти существа привезены из промышленно развитых районов. Генетическое отравление. Слава богу, сейчас с этим покончено.
   - Да, но зачем из них устраивают зрелище? - подавленно спросил Варгин.
   - Это, пардон, не зрелище, это воспитание масс.
   Они молча сели в машину. Министр приказал ехать в отель, закрыл переговорное окошечко и повернулся к землянину.
   - Такие люди, как Гвалта, хотели бы вернуть этот кошмар, превратить весь Санаторий в Изолятор. Какая логарифмическая линейка?! Плевал он на вашу линейку. Нет, может быть, в молодости он чем-то таким и увлекался; даже очень может быть. Представляете, математик, вундеркинд, совершенно оторванный от жизни индивидуалист сталкивается с некоторыми перегибами, не разобравшись, хватается за любое антиправительственное течение. Этакий интеллигент, обезумевший от ужасов нетривиального прогресса. Такой столько дров наломать может - ни одному лавочнику не снилось. Посудите сами, талантливый ученый, заслуживший уже некоторый авторитет, вдруг все бросает и идет в прачечную.
   - Но вы же сами сворачиваете научные исследования, - вяло возразил Варгин.
   - Чепуха. Мы разогнали бездельников, которые игрались в науку. Их подавляющее число. Надеюсь, это для вас не секрет? К чему нам тысячи институтов с наукообразной тематикой. Закрыть! Истинный талант пробьет себе дорогу. Для таких у нас все возможности есть. Другое дело, что толковых ученых не так-то много. Варгин, Варгин, я ведь не шутил насчет мафии. Этого Гвалту мы только осенью и раскрыли. Собрались брать. Но он, видно, что-то заподозрил и сбежал в самый последний момент. Да, его преследовали, но не настигли. К счастью, сам богу душу отдал. Ведь отдал? - спросил министр.
   Варгин утвердительно кивнул.
   - Погиб Гвалта. Но остались его бумаги, списки, явки. Мафия в панике. Тут появляетесь вы и начинаете искать какие-то документы, касающиеся Ремо Гвалты. Когда вы находите бумаги, они совершают на вас нападение...
   - Да какие бумаги, смешно сказать, рукопись научной статьи.
   - Но они-то не знали этого!
   - Они не знали, а вы откуда узнали? - отпарировал Варгин. - Вообще, кто вы такой Альфред Глоб? По-моему, вы такой же министр от туризма, как я - турист.
   Министр приказал водителю остановиться и предложил Варгину прогуляться.
   - Вы правы, туризм для меня - хобби. Об остальном можете догадаться сами, - признался Альфред Глоб и продолжал: - Наши люди взяли их сразу после покушения на вас. Погоня длилась всего несколько минут, но когда преследователи вернулись за потерпевшим, вас и след простыл. Куда вы исчезли, Варгин?
   Варгин промолчал.
   - Не хотите говорить, ну и не надо. Все это уже не важно, важно другое. В бумагах действительно не оказалось ничего интересного, следовательно - охота продолжается. И в этой охоте вы скорее дичь, чем охотник.
   - Намек понял, - сказал Варгин. - Хорошо, но зачем вы положение на Земле извращаете?
   Глоб почти отечески улыбнулся.
   - Смешная история. Лет десять назад какой-то идиот показал по телевидению земной фильм, фантастический фильм, и к тому же очень древний. И вот два с половиной часа подряд на экране сплошные ужасы: ржавые лужи, уроды оборванные, дети, - Глоб покрутил пальцем у виска, - больные; тоска смертельная. Фильм показали, а что он фантастический - объявить-то забыли. Так знаете, какая буря в народе поднялась? Энтузиазм масс, "все на охрану окружающей среды!", во какие лозунги. Конечно, жаль стало народ разубеждать, расстраивать. Ну, а дальше - больше. Пришлось правительству поддержать инициативу снизу; ложь, так сказать, во имя процветания и демократии, временная мера, - успокоил министр.
   Варгин устал физически и морально, захотелось побыстрее очутиться в своем номере, выпить таблетку и полежать на диване. Но у него не было желания оставаться более с министром, министр ему наскучил. Наскучил своей навязчивой правдивостью. Варгин остановился и сказал:
   - Могу ли я ознакомиться с содержимым пакета?
   - Конечно, вам пришлют рукопись в отель. Читайте на здоровье.
   - Спасибо за экскурсию и интересные комментарии. Я вам очень признатеоен, - поблагодарил Варгин и сухо добавил: - не смею больше вас задерживать.
   - Ну-ну, - министр потер высокий лоб и предложил: - я могу вас подбросить к отелю.
   - Не стоит. Пройдусь. Сегодня такой редкий день.
   Варгин резко повернулся и пошел прочь, стараясь не хромать.
   Портье встретил его с видом, полным почтения. Они перебросились несколькими, ничего не значащими фразами, а в конце Варгин попросил:
   - Любезный, не сочтите за труд сообщить приметы человека, который сверлит взглядом мою спину вот уже несколько минут кряду.
   Тот с видом заговорщика сообщил:
   - Рост средний, волосы длинные, взгляд пристальный, но грустный. Глаза красивые. Особые приметы: ждет вас, можно сказать, с утра.
   * * *
   - Совсем плохо ему, - сказал Корень, подставляя спину под очередной тюк.
   Подававший тюки Хлыщ остановился на мгновение и посмотрел на Карлика.
   - Может, поговорить с ним?
   Он водрузил на спину Корня огромный тюк и слегка подтолкнул. Подошел Желудь.
   - Эй, Желудь, чего с Карликом делать будем? Видишь, какой он расстроенный?
   Желудь глубокомысленно посмотрел на свой палец с обгрызенным ногтем и выдал в пространство:
   - Бедный не тот, кто мало получает, а тот, кто много тратит.
   Хлыщ махнул рукой и положил на него тюк побольше. Послышалось монотонное зудение - приближался Серый.
   - Таскаешь, таскаешь, а чего таскаешь, куда таскаешь? Зачем таскаешь? Для кого таскаешь? Почем таскаешь? Нудовитая река впадает в нудовитый океан, который вливается через нудовитый пролив в нудовитое море, из которого вытекает нудовитая река. Нудовитая река впадает... - Подойдя к Хлыщу, он спросил: - Почему мы всегда что-нибудь таскаем, туда-сюда, сюда-туда? Нет бы, построить что-нибудь, построить, а потом разрушить; или лес валить. Я люблю лес валить. Вжик-вжик, вжик-вжик, пилой как смычком, а сосна звенит, поет. Соната леса назывется. Давай пилить. Вжик, - я на себя потянул. А ты на себя. Ну давай, Хлыщ, я же не могу вперед пилу толкать.
   - Ну, вжик, - нехотя сказал Хлыщ.
   - О, хорошо пошла, - обрадовался Серый. - Вжик.
   - Вжик, - потянул Серый и добавил: - ты тоже помогай. И не гни пилу, не гни, зараза.
   - Вжик.
   - Вжик.
   - Вжик.
   - Вжик.
   - Вжик!
   - Вжик!
   - Па-а-а-берегись! - крикнул Хлыщ.
   Они разбежались и попадали на тюки. Потом подняли головы, посмотрели друг на друга и захохотали. На шум прибежал Корень.
   - Эй, вы чего?
   Корень испуганный жутким весельем, бросился к Серому и принялся трясти того за плечи. Но тот не унимался. Нелепая сцена вдруг сама собой прекратилась. Дикари замолкли.
   Они смотрели на Карлика безучастно стоявшего все время в углу. Первым прервал затянувшуюся паузу Серый:
   - Этот Карлик хоть слово скажет или нет?
   - Ты себя-то вспомни - как попал сюда, еще хуже был, - попытался сбить напряжение Корень.
   - Не помню, давно это было, - возразил Серый и уже спокойнее добавил: - Может он и не подсадной.
   - Да, на подсадного не похож, - подтвердил Хлыщ. - Эй, Карлик, хватит потолок подпирать, иди сюда.
   Карлик наконец очнулся и подошел к дикарям.
   - Ты кто, Карлик? - спросил Корень.
   - Я не Карлик, я Фарбер.
   - Фарбер - это хорошо. Ты как попал сюда, Карлик?
   - У меня двойняшки, жена, ферма...
   - Да ты не волнуйся, - поддержал Корень, - ты по-порядку рассказывай.
   Карлик-Фарбер опять замолчал.
   - Ты извини, что мы на ты, у нас тут по-простому. Тебя где взяли? спросил Корень.
   - На вокзале... - глядя в пустоту, ответил Фарбер.
   В сортировочную зашел санитар, толкая впереди себя Желудя. Тот споткнулся и глухо, мешком ухнул на пол.
   - Ишь, гад, нашел место, где мочиться.
   Дикари подбежали к Желудю и подняли ослабевшего товарища. Тот безумно вращал глазами, не понимая, за что его так. Он с тоской посмотрел на дикарей и спросил:
   - Почему они нас не любят?
   - Я вот те щас покажу - не любят. Пущай свиньи тебя любят, фрукт поросячий. - Санитар грубо выругался и вышел.
   - Ну и гад, - Хлыщ помахал кулаком вослед санитару. - Так бы и дал промеж анализаторов. Слушай Карлик, ты кончай нам про ферму заливать, про ферму теперь забудь.
   - Это точно, - подтвердил Серый, - теперь нам отсюда не выбраться. Приехали, станция конечная, просим освободить вагоны. Ты нам все расскажи, как было. За что теперь на казенные харчи сажают?
   Фарбер прикрыл глаза и закачался.
   - Это у него от голода, - со знанием дела пояснил Корень.
   - Ты, Карлик брось голодовку, еще три дня не поешь, и в карцер отправят. Все уже пробовано - перепробовано. Ладно, посиди пока. - Он усадил Карлика в углу. - Мы сейчас быстро тюки разбросаем.
   Дикари опять принялись за работу. Прошло еще несколько часов, прежде чем в сортировочной появился коридорный. Он приказал прекратить работу и отвел их в блок.
   Когда принесли похлебку, Фарбер не отказался. Дикари переглянулись.
   - Глянь, оживает, - сказал Хлыщ. - Ишь, как щи рубает, аж за ушами трещит.
   Но отказ Фарбера от продолжения голодовки был скорее актом отчаяния. Он доел то, что Хлыщ называл щами, и сказал:
   - Все возвращается на круги своя.
   Хлыщ присвистнул, Корень и Серый многозначительно переглянулись, а Желудь оторвался от миски и ревниво помотрел на Фарбера. Долговязый поставил посуду на пол, лег на кушетку закинув ногу на ногу и изрек в потолок:
   - Я тут уже был, - он помолчал еще немного и в гробовой тишине продолжил: - Длина коридора - два пи эр, где эр равно двумстам сорока метрам; электромагниты сняли, образовались ниши, в нишах устроили блоки. Ширина блока вдоль коридора - пять метров, следовательно, всего здесь не знаю как это сейчас называется - примерно шестьсот блоков. Если в каждом человек по пять, получаем три тысячи дикарей. - Теперь засмеялся он. - Три тысячи... Хе-хе... дикарей... Это многовато... Хе-хе на один синх... хе-хе... рофазотрон...
   - Сегодня день юмора? Первое апреля? - завопил Хлыщ. - Каждый сходит с ума по своей надобности? Заткните ему глотку.
   ......-Подожди, - вступил Корень, подходя поближе к новичку. - Карлик, перестань шуметь, коридорный придет. Скажи толком, значит мы пять лет в ускорителе проторчали?
   - Я тут диплом делал, - разъяснил Фарбер.
   - Слава богу, физик, - вздохнул Серый. - А я уже начал думать, дело до фермеров дошло.
   - Да фермер я, - возразил Фарбер, - а физику давно бросил.
   - Опять ничего не понимаю, - заныл Серый.
   - Замолчи ты, а то интерфейсы пообрываю, - буркнул Хлыщ.
   Корень укоризненно посмотрел на скрипача и программиста. Внутри он ощутил давно забытый зуд, он почувствовал - сейчас должно случиться нечто очень важное, словно к нему пришла какая-то новая идея. Собственно, она еще не пришла, именно, она еще не пришла, а только-только постучалась. И если бы он был начинающим мальчишкой, он ее и не заметил бы. Какой-нибудь любитель на его месте, наверное очень сильно разволновался, стал бы столы накрывать, нарзаном угощать, анекдоты рассказывать и вообще всячески завлекать. Но Корень был профессионалом, правда, поневоле безработным. Он не стал суетиться, он знал, доподлино чувствовал, что идея эта никуда не денется - сама придет и развалится на диване, еще и приставать начнет, на коленки попросится. Корень вдруг понял - этот дылда фермер должен сыграть какую-то важную роль в его судьбе, в судьбе его друзей, а быть может, и не только их одних. Он спросил, переходя на вы:
   - Вы в город попали, потому что уборочная кончилась?
   - Приехал обсудить, посоветоваться. Совсем плохой урожай, все пришлось катками заровнять, - ответил Фарбер. - Да я только на прием записался в министерство; приходите через недельку, говорят. Пришел, приехал, все мой язык длинный. Зачем я вообще с ним разговаривал? - перескочил Фарбер. - Но и то сказать, не каждый день землянина встретишь. Эх мистер Игор, мистер Игор...
   Дикари встрепенулись: Серый уже собрался что-то спросить, но Корень показал ему кулак, Хлыщ приподнялся, а Желудь громко крякнул. Фарбер ничего не понимал.
   - Вы продолжайте, - как можно мягче попросил Корень.
   - Я с ним всего-то два раза поговорил, на совершенно нейтральную тему, а эти кретины: Гвалта, Гвалта; а я вообще не знаю никакой Гвалты...
   Корень победно посмотрел на дикарей и торжественно произнес:
   - Значит, Бычок дошел!
   - Подождите, ничего не понимаю...
   - Чего ты, Серый, не понимешь? - Хлыщ отечески обнял Серого. - Через три недели после бегства Бычка на Санатории появляется землянин; дурья твоя бошка, смычок ты неканифоленный, прыгай и радуйся, он прорвался.
   - Может быть здесь совпадение, подлая игра случая? - Не унимался Серый.
   Но его уже никто не слушал. Хлыщ заплакал как ребенок. Он подходил то к одному, то к другому, обнимался, тряс, сморкался, в общем, он был безмерно счастлив. Фарбер от удивления привстал, а Корень бережно усадил его обратно и спросил:
   - Вас заподозрили в связи с землянином и Ремо Гвалтой?
   - Да, они говорили, что Ремо Гвалта - опасный государственный преступник, они все спрашивали меня, что землянин знает о Гвалте, но я ничего не знаю об этом, честное слово.
   Фарбер не понимал, чему радуются эти люди, он не понимал, зачем его поместили сюда. Он не хотел иметь с ними ничего общего; пусть они кричат и радуются, пусть плачут и ругаются - это его не касается. Это не могло его касаться. За несколько дней Фарбер потерял все: семью, ферму, нормальное жилье, он потерял свободу, свободу ходить, куда ему хочется, свободу делать то что он считает нужным. Они настоящие дикари, думал Фарбер, иначе их бы не поместили сюда, в душное высокнаучное подземелье. Боже! Санаторий ли это? За что его избили и бросили сюда? Из всего мрачного окружения единственным реальным и неоспоримым был гигантский ускоритель, модифицированный таким страшным образом.
   - Не падайте духом, Карлик, - поддержал Корень. - Не сегодня - завтра все образуется и нас освободят; им придется это сделать. Иначе и не может быть.
   * * *
   До семи часов вечера оставалось десять минут, когда из отеля вышли двое - мужчина и женщина. Он - пришелец из других, неведомых ей миров; она - жительница здешнего мира, называемого странным и неуместным для планеты именем - Санаторий. Внешне они совершенно не соответствовали друг другу. Отдыхающие, проходящие мимо, оглядывались на них: женщины и люди в униформе оглядывались на него, мужчины засматривались на нее. На нем был легкомысленный свитер, свидетельствующий о полном невежестве его обладателя в вопросах современной моды. Его хромота создавала впечатление этакого романтического героя с налетом большой университетской науки. Она - полная его противоположность: шикарное платье с глубоким вырезом находилось в вопиющем протеворечии с одежой ее спутника. На какие шиши, спрашивается, хмыкнул про себя Варгин и спросил: