Страница:
Тем временем они с Мизей добрались до забегаловки и торговых павильонов. На площадке перед ними оказалось не так уж много народу. По краю небольшой площадки, втиснувшись между асфальтом и поросшими колючей травой песчаными холмами, приткнулось несколько машин. Прямо перед девочками простирался залив, справа виднелся рыбацкий порт. Там между постройками мелькнула знакомая фигура рыжего Попрыгуна и сразу скрылась в толпе переместившихся туда курортников. Дорога образовывала у порта петлю, на ней стоял рейсовый автобус. Наверное, люди спешили на него. А может, хотели купить свежую рыбу? У причала стояли две рыбачьи лодки, из которых как раз выгружали свежий улов, третья лодка подходила к берегу. У порта было много машин и мотоциклов, вообще, царило оживление. Вот опять вынырнул из толпы рыжий Попрыгун. Он прошёл на причал и остановился там, наблюдая за выгрузкой рыбы. Ага, убегать не собирается. И Яночка не торопясь направилась в ту сторону! уже не боясь потерять его из виду. И тут опять возникла Мизя. Яночка услышала за собой знакомое поросячье хрюканье, обернулась.
Мизя, остановившись как вкопанная, показывала куда-то пальцем и визжала:
— Ой-ой! Собака!
Яночка ни за что не увидела бы несчастную таксу, спокойно трусившую по дороге за хозяйкой, если бы на неё не указали пальцем. Дело в том, что Яночка не отрывала взгляда от порта, и вот там, у будки на автобусной стоянке, увидела громадную овчарку. Естественно, она решила, что именно этой большой собаки испугалась Мизя, что в какой-то степени было даже логично. Оказывается, нет. Пока Мизя овчарки не заметила. Её преисполнила страхом маленькая такса. Ухватившись за Яночку, прячась за неё и отойдя от дороги как можно дальше, Мизя по песку обошла страшного зверя и ещё долго оглядывалась на него, испуская тревожные возгласы.
— Нет, ты-таки выведешь меня из себя! — вздохнула Яночка. — Как можно ходить по земле, если ты такая трусиха? Таким только в погребе спрятаться, запереться на тридцать запоров…
Мизя истерически вскричала:
— Ой-ой! В погребе! Там же крысы! Ой-ой-ой!
— Ну тогда я и не знаю… Господи, ведь это же такса! Ну чего ты меня дёргаешь? Таксы людей не кусают! Пошли!
Не тут-то было! Пришлось переждать, стоя в отдалении, пока страшная такса, занятая своим делом, не проследует по дороге за своей хозяйкой. Мизя боязливо выглядывала из-за спины Яночки, Яночка не спускала глаз с Попрыгуна. Вот он, по-прежнему наблюдая за рыбаками, перешёл к другой лодке. На причале толпилось много людей, из-за этого не просто было следить за объектом. Постояв у второй лодки, Попрыгун вернулся к первой и заговорил с каким-то мужчиной, причём тыкал попеременно то в рыбу в лодке, то в пустой ящик на берегу, вернее, на помосте. Яночка как-то не заметила, откуда появился этот мужчина, возможно уже раньше был на причале.
Девочка ускорила шаг. Автобус взревел двигателем, из выхлопной трубы вырвалось облачко дыма. Овчарка у автобусной будки насторожила уши, словно услышав, что её зовут, вскочила и скрылась за зданиями порта. Попрыгун и неизвестный мужчина, продолжая разговаривать, не торопясь шли по причалу к берегу, оба всячески демонстрировали интерес к улову рыбаков. Сойдя на берег, они скрылись за горой пустых ящиков у p{amncn склада.
— …и при этом ещё у милиционера такая огромная, страшная, совсем дикая овчарка! — возмущённо произнесла Мизя.
Оказывается, она всё время продолжала рассказывать об истории с золотой цепочкой, но Яночка уловила только последние слова, потому что как раз смотрела на овчарку. Ладно, овчаркой займётся позже, сейчас важно было не упустить собеседника Попрыгуна, надо торопиться. А там, в порту, у автобусной остановки поднялась небольшая паника, несколько человек со всех ног поспешили к отъезжающему автобусу.
Яночка тоже бросилась туда, по дороге разработав план: обойти сзади здание склада и встретиться носом к носу с обоими подозрительными объектами. О Мизе Яночка как-то забыла. Когда девочка прибежала к автобусной остановке, там уже стало просторно, ибо, на удивление, много народу втиснулось в отъезжающий автобус. Он даже отправился, окутавшись облаком дыма, но опять остановился и подобрал парочку запоздавших пассажиров, затем победно выпустил грязную тучу из выхлопной трубы, причём дымовая завеса совсем скрыла из глаз автобусную петлю, и, громко сигналя, покинул наконец стоянку. Постепенно дым рассеялся, и стали видны припаркованные там же, на остановке, две легковые машины.
Запыхавшаяся Яночка окинула взглядом всю площадку. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться — искомого Попрыгуна и его спутника не было среди оставшихся, И тут за её спиной раздался визг столь ужасающей пронзительности, что перекрыл весь шум, все другие звуки. Перепуганная Яночка стремительно обернулась.
Скользя по покрытому рыбьей чешуёй бетону у входа в склад, спотыкаясь и падая, дико размахивая руками, Мизя, закрыв от ужаса глаза, выполняла какой-то дикий танец, сопровождая его отнюдь не музыкальным оформлением.
— Ой-ой-ой! Змеи! Змеи! — неслись по всей округе истерические выкрики. — И рыбы! И рыбы! Ой-ой-ой! И змеи!
Не сразу поняла Яночка, что же произошло. У открытой двери склада стояло несколько ящиков со свежим уловом, один из них был доверху наполнен угрями. Парочка длинных угрей вывалилась из ящика и извивалась на бетонном покрытии, отрезав Мизе дорогу к бегству. Не видя возможности сбежать, девочка, подпрыгивая и извиваясь не хуже угрей, кинулась было в сторону, но тут ей путь преградила тележка с ящиками, наполненными рыбой. Её к весам толкал рыбак. Когда перед ним неожиданно появилась приплясывающая и дико орущая девчонка, он от неожиданности так резко затормозил, что лежащий на самом верху одного из ящиков громадный лещ соскользнул прямо на ноги Мизи, доведя её уже совсем до умопомрачения.
Не помня себя, оглашая истошным визгом окрестности, ополоумевшая Мизя, собрав остатки сил, перескочила через ужасного леща, упала, поскользнувшись на мокрой чешуе, с трудом поднялась на четвереньки, пользуясь всеми четырьмя конечностями преодолела опасное место, выпрямилась, оказавшись за автобусной петлёй, и попыталась умчаться прочь. Ничего не вышло, потому как так и не решилась открыть глаза, и, споткнувшись о первый же встречный пень, растянулась на траве, попрежнему крича благим матом и закрывая лицо вымазанными в чешуе руками.
— Это же надо! — произнёс безгранично ошарашенный Павлик, подоспевший как раз к устроенному Мизей представлению. — Ей что, бросили за воротник угря?
Яночка успела немного прийти в себя и ответила, пожав плечами:
— Да ты что! За воротник! Она бы тут же окочурилась! Оставь Мизю в покое, пусть поорёт. Слушай, рыжий Попрыгун тут с кем-то встретился. И сейчас ещё разговаривают. С той стороны, за ящиками. Неплохо бы подслушать. Я должна… мне придётся заняться Мизюней.
Павлику не надо было повторять, он сразу всё понял. Кивнул, свистнул Хабру и исчез за горой ящиков. Тяжело вздохнув, Яночка не торопясь направилась к орущей Мизе, Похоже, Мизя выдохлась и уже не так оглушительно визжала. Её неожиданное представление не собрало толпу зрителей лишь потому, что на площади сразу два мотоцикла включили моторы и их оглушительный грохот перекрывал все шумы. Оба мотоцикла стояли за gd»mhel склада и оба трещали по страшному. На одном из них сидел пан Джонатан. Удалявшаяся Яночка успела заметить, что пан Джонатан тоже двинулся с места, причём его мотоцикл взревел ещё громче, а потом затих где-то за поворотом дороги.
— Кончай реветь, ничего же не случилось, — сердито сказала Яночка, потянув Мизю за руку. — Да вставай же! Или, может быть, ты намерена валяться здесь до скончания века?
— Не пойду туда, не пойду! Ни за что! — канючила Мизя, поднимаясь с песка.
— И не надо, никто тебя не заставляет. Интересно, что тебе сделала рыба?
Всем телом содрогнувшись от ужаса, Мизя попыталась было броситься в сторону дюн, подальше от страшной рыбы, но Яночка крепко держала её за руку. Тогда Мизя принялась объяснять этой непонятливой Яночке:
— Они же такие страшные! Ой-ой! Такие отвратительные, скользкие. И извиваются! Такие ужасные! Ой-ой!
Девочку все ещё била дрожь, и Яночка поняла: ещё немного — и Мизя обратится в паническое бегство, помчится куда глаза глядят. Вернее, не глядят, глаза непременно зажмурит. И кто знает, чем всё это закончится. В любом случае их совместную прогулку никак не назовёшь ни приятной, ни весёлой. Ей же, Яночке, придётся догонять эту полоумную и опять успокаивать, а там Павлик остался один на один с нераскрытой тайной, и она не может ему помочь. Значит, нельзя допустить, чтобы Мизя опять сбежала отсюда.
Первым делом ухватив девочку крепко обеими руками, Яночка вторым сочла провести душеспасительную беседу с этой ненормальной.
— Ты пережила шок! — важно заявила она.
И пока Мизя переваривала информацию, придумала продолжение: — А после шока самое главное — отдохнуть, прийти в себя. Давай-ка сядем вот здесь, спокойненько посидим, тут нам никто не угрожает, смотри, все остались вон там. А ты пока отдохнёшь… Мизя, по всей вероятности, относилась к людям, легко поддающимся внушению, ибо, услышав о пережитом ею шоке и необходимости отдохнуть, сразу же почувствовала себя такой обессиленной, что отказалась от всяких попыток бежать куда глаза глядят и не сопротивлялась, позволив Яночке усадить себя на одну из бетонных плит у обочины дороги. Яночка села рядом. И была очень недовольна, обнаружив, что с их места видны только упомянутые выше две машины и изза них совсем не виден порт. Эх, надо было сесть в другом месте, торчат эти машины перед самым носом! Но ничего теперь не поделаешь, Мизя послушно отдыхала и приходила в себя, сейчас она просто не в состоянии сдвинуться с места.
Яночка опять тяжело вздохнула. Вот навязалась на её голову! Изволь теперь её успокаивать и развлекать. Ну да куда денешься. И Яночка принялась лихорадочно придумывать безопасную тему беседы.
— Ты ещё никогда не была в этом порту? — беззаботно спросила она, вспомнив, что ведь где-то недалеко отсюда Мизя с мамой каждый день обедают. Оказалось, тема нежелательная.
— Ой-ой! — привычно отозвалась Мизя. — Ты что! Здесь же рыбы!
— Но не акулы же! Рыбки не кусаются.
— Зато извиваются! И на людей бросаются, вот как на меня бросилась та ужасная рыба! Ой-ой!
И Мизя сделала попытку вскочить с места, чтобы бежать без оглядки от ужасных рыбок, бросая всполошённые взгляды в сторону порта, видимо желая убедиться, не гонится ли за ней какая-нибудь из этих хищных рыб.
Яночка опять крепко ухватила подругу за руку, принуждая её сидеть на месте, а сама лихорадочно искала другую, уже совершенно безопасную тему беседы. Тут ей вспомнилась милицейская овчарка. Хорошо бы разузнать и о ней, и о милиционере. Зачем он сюда приезжает с собакой?
И Яночка опять заговорила успокаивающим голосом, каким, по её представлению, следует разговаривать с опасно больным человеком.
— Ты мне ещё не досказала про ту историю с золотой цепочкой, — осторожно начала она. — Значит, милиционер, тот самый грубиян, теперь повадился приезжать сюда. Да ещё со своей собакой…
— Ой-ой! — испуганно пискнула Мизя. — А что, она тоже там была?
— Кто? Где? — не поняла Яночка.
— Ну эта дикая собака! Там, где на меня рыбы напали! И милиционер тоже там? Бежим!!! Огромных трудов стоило Яночке удержать уже вскочившую на ноги Мизю, которая вмиг забыла о необходимости отдыхать после пережитых стрессов. Яночка чувствовала, как приходит в отчаяние.
С Мизей нельзя было говорить ну ни на какую тему! Собаки кусаются, куры клюются, рыбы извиваются, кошки… мяучат, наверное? Ага, кошки царапаются! Оказывается, любое животное опасно, так что о животных лучше не заговаривать…
И неожиданно для самой себя Яночка вдохновенно произнесла:
— У одной пани были брильянты.
Мизя не взвизгнула, не сорвалась с места, наоборот, с любопытством поинтересовалась:
— И что?
Ободрённая успехом Яночка продолжала:
— И она положила их на окно. Вернее, на подоконник, чтобы все видели — у неё есть брильянты. Тут Яночка, не сводившая глаз с порта, увидела, как из-за склада вышел милиционер и какой-то мужчина, который вёл за руль велосипед. Они о чём-то оживлённо разговаривали. А рядом с милиционером как пришитый шагал большой пёс, немецкая овчарка. А вот на том кусочке причала, который просматривался между машинами, мелькнул Павлик. Кажется, он бросал палку, заставляя Хабра приносить её.
Мизя дёрнула отвлёкшуюся Яночку за рукав.
— И что? — настойчиво повторила она.
Пришлось вернуться к брильянтам.
— И, конечно, все завидовали этой пани, — немного рассеянно повествовала Яночка. — А брильянты так на подоконнике и лежали… и лежали… И наконец их кто-то украл. Хотя окно и было закрыто.
Теперь из-за склада вышел рыжий Попрыгун, неторопливо обошёл ящики с рыбой, пересёк автобусную петлю и направился куда-то в сторону забегаловки на дороге. Павлика с Хабром уже не было на причале. Милиционер с собакой и велосипедистом, подойдя к автобусной остановке, остановились и продолжали разговаривать. Вдруг милиционер отвернулся от собеседника и напряжённо уставился на что-то, чего Яночке не было видно из-за ящиков и автомашин. Он даже шагнул в ту сторону, но велосипедист задержал его и задал какой-то вопрос. Милиционер отвечал, не сводя глаз с заинтересовавшего его объекта.
— И что? — нетерпеливо тормошила Яночку Мизя.
Внимание Яночки полностью переключилось на происходящее у склада, она совершенно забыла, о чём рассказывала. Пришлось поднапрячься вспоминая.
— Одна пани украла брильянты, — деревянным голосом произнесла девочка, думая совсем о другом. Мизя была в своей стихии.
— Ой-ой! — возбуждённо восклицала она. — Значит, у этой пани другая пани украла брильянты? Ой-ой!
Тут из-за ящиков выскочил какой-то мужчина. Быстро, чуть ли не бегом, он пересёк автобусную петлю и направился туда, где сидели Яночка с Мизей. Видимо, это он так заинтересовал милиционера, потому что тот не спускал с мужчины глаз. А мужчина уже был у машин, за которыми сидели девочки. Яночка могла хорошо его рассмотреть. Узкое, вытянутое, какое-то крысиное лицо с близко посаженными глазами. Торчащие уши. Отперев дверцу, человек сел за руль большого «фиата» тёмно-синего цвета. Яночка впилась глазами в номер «фиата» — большого «фиата», тёмно-синего цвета. Заурчал мотор, машина двинулась с места. А Мизя требовала продолжения чрезвычайно заинтересовавшей её истории с кражей брильянтов.
— И что? Как же она их украла? Сама сказала — окно было закрыто! Ну рассказывай же!
— А она выбила стекло, — залихватски покончила Яночка с выдуманной историей, чувствуя, как всю её охватывает сладкая дрожь. Тайна понемногу начинает приоткрываться… И опять неожиданно для себя добавила: — И благодаря этому удалось спасти детей, когда начался пожар.
Мизя была потрясена. В этот момент рыжей молнией пересёк автобусную oerk Хабр, за ним поспешал Павлик. Яночка вскочила с места.
— Это он! Я видела.
Павлик затормозил, глядя вслед отъехавшей машине.
— Ты уверена?
— Железно! Никаких сомнений !
Мизя тоже вскочила.
— Ой-ой! Как же так? Ещё и пожар приключился? Ой-ой! Выходит, та пани украла брильянты во время пожара?
Брат с сестрой непонимающе уставились на девочку. Потом обменялись взглядом. Потом Яночка тяжело вздохнула и, набрав полную грудь воздуха, обречённо вернулась к потрясающей истории с брильянтами. Завлекательная и неимоверно сложная история об украденных брильянтах заняла весь обратный путь. Шли они по удобной дороге, совершенно безопасной, по которой ходили только люди, так что Мизю ничто не путало. Яночка вдохновенно повествовала, выдумывая все новые, невероятные подробности. Павлику тоже было интересно. Мизя же не помнила себя от восторга — такого ей ещё не приходилось слышать. Золотая цепочка брильянтам в подмётки не годилась.
— Слушай, я больше не могу, — жаловалась Яночка брату уже в лесу, куда они поспешили сбежать, благополучно доставив Мизю домой. — Я спячу с ней. Возможно, уже немножко спятила…
— И даже множко! — перебил безжалостный Павлик. — Уж таких идиотизмов, которые ты напридумывала с дурацкими брильянтами, мне ещё не доводилось слышать. А эта безмозглая дура всему верит. Выходит, машина та самая? Номер запомнила?
— Тот самый. Ну, наш, отечественный. Перед носом у меня торчал, да я не знала, что надо обратить внимание. А милиционер им интересовался.
— Кем? Автомобилем?
— Нет, его хозяином. Ещё раньше наблюдал за ним, когда тот к машине бежал. Павлик не удивился.
— На то он и милиционер, чтобы отличать подозрительный элемент от нормальных людей. А этот явно подозрительный.
— Этот тот самый, могильный преступник! Погоди, давай по порядку обо всём, что там происходило, я же ничего не знаю.
. Павлик был очень ответственным. Желая дать подробный отчёт о происходившем в рыбацком порту, он даже остановился на лесной тропинке, чтобы ничто не отвлекало. Значит, к рыжему Попрыгуну он подобрался, когда тот расстался с первым собеседником и переключился на второго. Первым был рыбак, он ожидал лодку, входящую в порт, и, как только она подошла к причалу, сразу приступил к разгрузке. Вторым был тот самый подозрительный, с крысиной мордой и оттопыренными ушами. Вместе с Попрыгуном они направились к складу, там спрятались за горой пустых ящиков и о чём-то подозрительно шептались.
— И ты не мог подслушать? — набросилась на брата Яночка, не дослушав.
Павлик возмутился.
— Сама бы попробовала! Близко не подойдёшь, а там шум стоял. И всетаки кое-что услышал. Тот, с ушами, сказал: «Не знаю, найду ли», так он сказал, и ещё: «Но ведь ищу же!» И добавил слова, которых я не расслышал. А рыжий был недовольный. «Слишком уж долго это тянется», — сказал и ещё что-то. А тот, с ушами, долго в чём-то убеждал Попрыгуна и все приговаривал: «Зато потом окупится, всё окупится». А тут вдруг подкатил на мотоцикле наш хозяин и заорал на крысиную морду: «Привет, шеф!» Попрыгун отскочил как ошпаренный и поспешил скрыться. Похоже, крысиный шеф тоже рад был смыться, да пан Джонатан не позволил. Соскочил с мотоцикла и к нему. Разговор шёл на повышенных, да что толку, мотора пан Джонатан не выключил, и я услышал только, как наш хозяин допытывался: «Сколько можно ждать?» А тип с ушами вроде как оправдывался: «Да уже немного осталось, что вы себе думаете, тяп-ляп и готово? Это ведь тонкая работа». И опять о чём-то говорили, да я ничего не разобрал, только пан Джонатан сказал: «Может, и найду» и тут помахал рукой милиционеру, тому самому, с собакой, а Ушастый даже перекосился весь, не понравилось ему это. И громко так заявил: «Вам легко, вы leqrm{i, вы тут всех знаете». И ушёл. Пан Джонатан злой был как чёрт, даже вслед ему сплюнул, пожал плечами, сел на свой мотоцикл, развернулся в сердцах и уехал. Хорошо, что ты успела заметить номер машины, я хоть и бежал за Хабром — он по следу шёл за Ушастым, не успел бы.
Яночка размышляла над услышанным. Неприятные новости.
— Выходит, наш пан Джонатан тоже из их шайки, — пришла она к печальному выводу. — Выходит, Ушастый нанял его для раскопки могил и не платит, а пан Джонатан добивается своего. Павлик был в чём-то согласен с сестрой, а в чём-то не согласен, так что одновременно и кивал головой утвердительно и покачивал отрицательно.
— Может, и нанял его для раскопки, — сказал мальчик, — да только концы с концами не сходятся. Ведь это же он сказал, что немного осталось, что он, пан Джонатан, себе думает и что работа тонкая. И выходит, вроде бы это он раскапывал, а пан Джонатан его подгонял.
— Или вот ещё вариант, — подхватила Яночка. — Попрыгун нанял их обоих…
— Не думаю, — возразил Павлик. — Попрыгун явно поспешил, смыться, не желая ничего общего иметь с этим делом и с нашим хозяином. Такое у меня создалось впечатление.
Теперь возразила Яночка:
— Но ведь мы же знаем, что имеет! Постой, Давай рассуждать так. Если он нанял их… если он шеф… знаешь, такой, что предпочитает оставаться в тени… не хочет, чтобы нанятые знали, на кого работают. Ведь у преступников так часто бывает — шефа никто не знает и не видел, чтобы в случае чего не поймали. И, может быть, пан Джонатан знает только своего сообщника с ушами, а шефа не знает. Ничего не знает о Попрыгуне…
Подумав, Павлик согласился с гипотезой, выдвинутой сестрой.
— Что ж, такое возможно. Ушастый как бы передаточное звено между нашим хозяином и шефом, ведёт с шефом переговоры об оплате, и, наверное, это и есть та самая тонкая работа. Пан Джонатан роет землю и ищет, а Ушастый из шефа деньги выколачивает.
— А Попрыгун уверен, что Ушастый сам роет, — дополнила Яночка концепцию брата. — Или его вообще не волнует, кто роет, главное, чтобы нашли. Значит, у нас уже трое подозреваемых…
— Нет! — воскликнул Павлик. — Погоди, давай сосчитаем. Попрыгун — раз. Он тогда в домике сидел. Тот, с лопатой — два. А водитель с машиной — три…
— Водитель же и есть Ушастый!
— Предположим. Но тот, что тогда в темноте с лопатой прибежал, не мог быть паном Джонатаном.
— А ты уверен? Ведь темно же было.
— Уверен. У пана Джонатана борода, а у того не было. Даже в темноте заметно. И это не был Попрыгун, согласись. Выходит, их четверо вместе с нашим хозяином.
Яночке пришлось согласиться, брат рассуждал логично. Значит, есть и четвёртый. Шайка разрасталась не по дням, а по часам. И её многочисленность ужасала, ибо расследовательские возможности брата с сестрой были весьма ограничены.
— Вся надежда на Хабра, — вздохнула Яночка, поставив точку в совещании на тропинке и продолжая путь.
Павлик тяжело топал следом.
— А вообще, сдаётся мне, тут серьёзное дело, — на ходу делился он с сестрой своими соображениями. — Не иначе, как международная шпионская афёра. Наверняка разные иностранные разведки прислали сюда своих тайных агентов, и, очень может быть, нам следует сообщить в милицию.
— Не можем мы это сделать! — решительно воспротивилась сестра.
— Почему?
— Да потому что нас тут же упекут в исправительное заведение. Ведь они же видели, как мы пересекали границу. Думаешь, не наябедничают милиции, если мы на них донесём? Ещё как наябедничают! А ведь нам ещё раз придётся пересекать…
— Совсем забыл! Так что же теперь делать?
У Яночки уже был готов ответ:
— Ничего. И вообще, нам остаётся лишь одно. Нелегальный переход границы нам могут простить лишь в одном случае…
— Каком же?
— Если у нас будут перед милицией или пограничниками какие особые заслуги. Вот если мы сами сумеем выследить преступников… И даже хитростью отобрать у них найденные важные документы… И доставить их кому надо… Тогда пусть себе ябедничают, нам уже не страшно! За такие заслуги нам наверняка простят какой-то дурацкий нелегальный переход.
— Два перехода.
— Да хоть десять!
Идея Павлику чрезвычайно понравилась.
— Ты права! Только давай второй раз границу перейдём поскорее. Пока там спохватятся, а дело уже сделано. Смотри, мы рядом с границей, давай посмотрим, нет ли за ней ещё какого подходящего куста. И тогда прямо завтра и провернём работку…
Явление нетипичное и совершенно непонятное. Пограничники привыкли к тому, что рядом с линией границы чего только не обнаруживали. Шпионы и прочие враги закапывали в землю свои парашюты боеприпасы и оружие, взрывчатку и прочие материалы. Иногда в тайниках обнаруживали совершенно поразительные вещи. Приходилось внимательно изучать не только тайники, но и поверхность приграничной полосы, на которой тоже находили много интересного: следы от ходуль или костылей, отпечатки копыт и лап всевозможных лесных зверей, человеческие следы, а также какие-то непонятные условные знаки, явно адресованные преступным сообщникам. Но яма, из которой явно что-то вырыли и которую даже не попытались замаскировать, встретилась пограничникам впервые. Нарушитель границы, шпион или контрабандист, оставивший столь бросающийся в глаза след, наверняка был ненормальным…
А возможно, яму вырыли с целью отвлечь внимание пограничников от другого места, где планировалась диверсия? Впрочем, яму могли вырыть специально для того, чтобы заставить пограничников поломать головы, устроить им такую пакость. Яму выкопал человек, не зверь, следы лопаты явственно видны. Правда, лопаты какой-то маленькой, явно нестандартной, но всё-таки лопаты. Пограничное начальство приняло решение на всякий случай повысить бдительность.
На детей с собакой никто не обратил внимания. Дети тоже не заметили к себе никакого повышенного интереса со стороны пограничных властей. Они могли бы поклясться — никого поблизости не было. Другого мнения была их собака, но Хабра о его мнении никто не спрашивал. А сам он не счёл нужным информировать о многочисленных следах, обнаруженных им, ибо отлично понимал — его маленькие хозяева интересовались совсем другим.
Мизя, остановившись как вкопанная, показывала куда-то пальцем и визжала:
— Ой-ой! Собака!
Яночка ни за что не увидела бы несчастную таксу, спокойно трусившую по дороге за хозяйкой, если бы на неё не указали пальцем. Дело в том, что Яночка не отрывала взгляда от порта, и вот там, у будки на автобусной стоянке, увидела громадную овчарку. Естественно, она решила, что именно этой большой собаки испугалась Мизя, что в какой-то степени было даже логично. Оказывается, нет. Пока Мизя овчарки не заметила. Её преисполнила страхом маленькая такса. Ухватившись за Яночку, прячась за неё и отойдя от дороги как можно дальше, Мизя по песку обошла страшного зверя и ещё долго оглядывалась на него, испуская тревожные возгласы.
— Нет, ты-таки выведешь меня из себя! — вздохнула Яночка. — Как можно ходить по земле, если ты такая трусиха? Таким только в погребе спрятаться, запереться на тридцать запоров…
Мизя истерически вскричала:
— Ой-ой! В погребе! Там же крысы! Ой-ой-ой!
— Ну тогда я и не знаю… Господи, ведь это же такса! Ну чего ты меня дёргаешь? Таксы людей не кусают! Пошли!
Не тут-то было! Пришлось переждать, стоя в отдалении, пока страшная такса, занятая своим делом, не проследует по дороге за своей хозяйкой. Мизя боязливо выглядывала из-за спины Яночки, Яночка не спускала глаз с Попрыгуна. Вот он, по-прежнему наблюдая за рыбаками, перешёл к другой лодке. На причале толпилось много людей, из-за этого не просто было следить за объектом. Постояв у второй лодки, Попрыгун вернулся к первой и заговорил с каким-то мужчиной, причём тыкал попеременно то в рыбу в лодке, то в пустой ящик на берегу, вернее, на помосте. Яночка как-то не заметила, откуда появился этот мужчина, возможно уже раньше был на причале.
Девочка ускорила шаг. Автобус взревел двигателем, из выхлопной трубы вырвалось облачко дыма. Овчарка у автобусной будки насторожила уши, словно услышав, что её зовут, вскочила и скрылась за зданиями порта. Попрыгун и неизвестный мужчина, продолжая разговаривать, не торопясь шли по причалу к берегу, оба всячески демонстрировали интерес к улову рыбаков. Сойдя на берег, они скрылись за горой пустых ящиков у p{amncn склада.
— …и при этом ещё у милиционера такая огромная, страшная, совсем дикая овчарка! — возмущённо произнесла Мизя.
Оказывается, она всё время продолжала рассказывать об истории с золотой цепочкой, но Яночка уловила только последние слова, потому что как раз смотрела на овчарку. Ладно, овчаркой займётся позже, сейчас важно было не упустить собеседника Попрыгуна, надо торопиться. А там, в порту, у автобусной остановки поднялась небольшая паника, несколько человек со всех ног поспешили к отъезжающему автобусу.
Яночка тоже бросилась туда, по дороге разработав план: обойти сзади здание склада и встретиться носом к носу с обоими подозрительными объектами. О Мизе Яночка как-то забыла. Когда девочка прибежала к автобусной остановке, там уже стало просторно, ибо, на удивление, много народу втиснулось в отъезжающий автобус. Он даже отправился, окутавшись облаком дыма, но опять остановился и подобрал парочку запоздавших пассажиров, затем победно выпустил грязную тучу из выхлопной трубы, причём дымовая завеса совсем скрыла из глаз автобусную петлю, и, громко сигналя, покинул наконец стоянку. Постепенно дым рассеялся, и стали видны припаркованные там же, на остановке, две легковые машины.
Запыхавшаяся Яночка окинула взглядом всю площадку. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться — искомого Попрыгуна и его спутника не было среди оставшихся, И тут за её спиной раздался визг столь ужасающей пронзительности, что перекрыл весь шум, все другие звуки. Перепуганная Яночка стремительно обернулась.
Скользя по покрытому рыбьей чешуёй бетону у входа в склад, спотыкаясь и падая, дико размахивая руками, Мизя, закрыв от ужаса глаза, выполняла какой-то дикий танец, сопровождая его отнюдь не музыкальным оформлением.
— Ой-ой-ой! Змеи! Змеи! — неслись по всей округе истерические выкрики. — И рыбы! И рыбы! Ой-ой-ой! И змеи!
Не сразу поняла Яночка, что же произошло. У открытой двери склада стояло несколько ящиков со свежим уловом, один из них был доверху наполнен угрями. Парочка длинных угрей вывалилась из ящика и извивалась на бетонном покрытии, отрезав Мизе дорогу к бегству. Не видя возможности сбежать, девочка, подпрыгивая и извиваясь не хуже угрей, кинулась было в сторону, но тут ей путь преградила тележка с ящиками, наполненными рыбой. Её к весам толкал рыбак. Когда перед ним неожиданно появилась приплясывающая и дико орущая девчонка, он от неожиданности так резко затормозил, что лежащий на самом верху одного из ящиков громадный лещ соскользнул прямо на ноги Мизи, доведя её уже совсем до умопомрачения.
Не помня себя, оглашая истошным визгом окрестности, ополоумевшая Мизя, собрав остатки сил, перескочила через ужасного леща, упала, поскользнувшись на мокрой чешуе, с трудом поднялась на четвереньки, пользуясь всеми четырьмя конечностями преодолела опасное место, выпрямилась, оказавшись за автобусной петлёй, и попыталась умчаться прочь. Ничего не вышло, потому как так и не решилась открыть глаза, и, споткнувшись о первый же встречный пень, растянулась на траве, попрежнему крича благим матом и закрывая лицо вымазанными в чешуе руками.
— Это же надо! — произнёс безгранично ошарашенный Павлик, подоспевший как раз к устроенному Мизей представлению. — Ей что, бросили за воротник угря?
Яночка успела немного прийти в себя и ответила, пожав плечами:
— Да ты что! За воротник! Она бы тут же окочурилась! Оставь Мизю в покое, пусть поорёт. Слушай, рыжий Попрыгун тут с кем-то встретился. И сейчас ещё разговаривают. С той стороны, за ящиками. Неплохо бы подслушать. Я должна… мне придётся заняться Мизюней.
Павлику не надо было повторять, он сразу всё понял. Кивнул, свистнул Хабру и исчез за горой ящиков. Тяжело вздохнув, Яночка не торопясь направилась к орущей Мизе, Похоже, Мизя выдохлась и уже не так оглушительно визжала. Её неожиданное представление не собрало толпу зрителей лишь потому, что на площади сразу два мотоцикла включили моторы и их оглушительный грохот перекрывал все шумы. Оба мотоцикла стояли за gd»mhel склада и оба трещали по страшному. На одном из них сидел пан Джонатан. Удалявшаяся Яночка успела заметить, что пан Джонатан тоже двинулся с места, причём его мотоцикл взревел ещё громче, а потом затих где-то за поворотом дороги.
— Кончай реветь, ничего же не случилось, — сердито сказала Яночка, потянув Мизю за руку. — Да вставай же! Или, может быть, ты намерена валяться здесь до скончания века?
— Не пойду туда, не пойду! Ни за что! — канючила Мизя, поднимаясь с песка.
— И не надо, никто тебя не заставляет. Интересно, что тебе сделала рыба?
Всем телом содрогнувшись от ужаса, Мизя попыталась было броситься в сторону дюн, подальше от страшной рыбы, но Яночка крепко держала её за руку. Тогда Мизя принялась объяснять этой непонятливой Яночке:
— Они же такие страшные! Ой-ой! Такие отвратительные, скользкие. И извиваются! Такие ужасные! Ой-ой!
Девочку все ещё била дрожь, и Яночка поняла: ещё немного — и Мизя обратится в паническое бегство, помчится куда глаза глядят. Вернее, не глядят, глаза непременно зажмурит. И кто знает, чем всё это закончится. В любом случае их совместную прогулку никак не назовёшь ни приятной, ни весёлой. Ей же, Яночке, придётся догонять эту полоумную и опять успокаивать, а там Павлик остался один на один с нераскрытой тайной, и она не может ему помочь. Значит, нельзя допустить, чтобы Мизя опять сбежала отсюда.
Первым делом ухватив девочку крепко обеими руками, Яночка вторым сочла провести душеспасительную беседу с этой ненормальной.
— Ты пережила шок! — важно заявила она.
И пока Мизя переваривала информацию, придумала продолжение: — А после шока самое главное — отдохнуть, прийти в себя. Давай-ка сядем вот здесь, спокойненько посидим, тут нам никто не угрожает, смотри, все остались вон там. А ты пока отдохнёшь… Мизя, по всей вероятности, относилась к людям, легко поддающимся внушению, ибо, услышав о пережитом ею шоке и необходимости отдохнуть, сразу же почувствовала себя такой обессиленной, что отказалась от всяких попыток бежать куда глаза глядят и не сопротивлялась, позволив Яночке усадить себя на одну из бетонных плит у обочины дороги. Яночка села рядом. И была очень недовольна, обнаружив, что с их места видны только упомянутые выше две машины и изза них совсем не виден порт. Эх, надо было сесть в другом месте, торчат эти машины перед самым носом! Но ничего теперь не поделаешь, Мизя послушно отдыхала и приходила в себя, сейчас она просто не в состоянии сдвинуться с места.
Яночка опять тяжело вздохнула. Вот навязалась на её голову! Изволь теперь её успокаивать и развлекать. Ну да куда денешься. И Яночка принялась лихорадочно придумывать безопасную тему беседы.
— Ты ещё никогда не была в этом порту? — беззаботно спросила она, вспомнив, что ведь где-то недалеко отсюда Мизя с мамой каждый день обедают. Оказалось, тема нежелательная.
— Ой-ой! — привычно отозвалась Мизя. — Ты что! Здесь же рыбы!
— Но не акулы же! Рыбки не кусаются.
— Зато извиваются! И на людей бросаются, вот как на меня бросилась та ужасная рыба! Ой-ой!
И Мизя сделала попытку вскочить с места, чтобы бежать без оглядки от ужасных рыбок, бросая всполошённые взгляды в сторону порта, видимо желая убедиться, не гонится ли за ней какая-нибудь из этих хищных рыб.
Яночка опять крепко ухватила подругу за руку, принуждая её сидеть на месте, а сама лихорадочно искала другую, уже совершенно безопасную тему беседы. Тут ей вспомнилась милицейская овчарка. Хорошо бы разузнать и о ней, и о милиционере. Зачем он сюда приезжает с собакой?
И Яночка опять заговорила успокаивающим голосом, каким, по её представлению, следует разговаривать с опасно больным человеком.
— Ты мне ещё не досказала про ту историю с золотой цепочкой, — осторожно начала она. — Значит, милиционер, тот самый грубиян, теперь повадился приезжать сюда. Да ещё со своей собакой…
— Ой-ой! — испуганно пискнула Мизя. — А что, она тоже там была?
— Кто? Где? — не поняла Яночка.
— Ну эта дикая собака! Там, где на меня рыбы напали! И милиционер тоже там? Бежим!!! Огромных трудов стоило Яночке удержать уже вскочившую на ноги Мизю, которая вмиг забыла о необходимости отдыхать после пережитых стрессов. Яночка чувствовала, как приходит в отчаяние.
С Мизей нельзя было говорить ну ни на какую тему! Собаки кусаются, куры клюются, рыбы извиваются, кошки… мяучат, наверное? Ага, кошки царапаются! Оказывается, любое животное опасно, так что о животных лучше не заговаривать…
И неожиданно для самой себя Яночка вдохновенно произнесла:
— У одной пани были брильянты.
Мизя не взвизгнула, не сорвалась с места, наоборот, с любопытством поинтересовалась:
— И что?
Ободрённая успехом Яночка продолжала:
— И она положила их на окно. Вернее, на подоконник, чтобы все видели — у неё есть брильянты. Тут Яночка, не сводившая глаз с порта, увидела, как из-за склада вышел милиционер и какой-то мужчина, который вёл за руль велосипед. Они о чём-то оживлённо разговаривали. А рядом с милиционером как пришитый шагал большой пёс, немецкая овчарка. А вот на том кусочке причала, который просматривался между машинами, мелькнул Павлик. Кажется, он бросал палку, заставляя Хабра приносить её.
Мизя дёрнула отвлёкшуюся Яночку за рукав.
— И что? — настойчиво повторила она.
Пришлось вернуться к брильянтам.
— И, конечно, все завидовали этой пани, — немного рассеянно повествовала Яночка. — А брильянты так на подоконнике и лежали… и лежали… И наконец их кто-то украл. Хотя окно и было закрыто.
Теперь из-за склада вышел рыжий Попрыгун, неторопливо обошёл ящики с рыбой, пересёк автобусную петлю и направился куда-то в сторону забегаловки на дороге. Павлика с Хабром уже не было на причале. Милиционер с собакой и велосипедистом, подойдя к автобусной остановке, остановились и продолжали разговаривать. Вдруг милиционер отвернулся от собеседника и напряжённо уставился на что-то, чего Яночке не было видно из-за ящиков и автомашин. Он даже шагнул в ту сторону, но велосипедист задержал его и задал какой-то вопрос. Милиционер отвечал, не сводя глаз с заинтересовавшего его объекта.
— И что? — нетерпеливо тормошила Яночку Мизя.
Внимание Яночки полностью переключилось на происходящее у склада, она совершенно забыла, о чём рассказывала. Пришлось поднапрячься вспоминая.
— Одна пани украла брильянты, — деревянным голосом произнесла девочка, думая совсем о другом. Мизя была в своей стихии.
— Ой-ой! — возбуждённо восклицала она. — Значит, у этой пани другая пани украла брильянты? Ой-ой!
Тут из-за ящиков выскочил какой-то мужчина. Быстро, чуть ли не бегом, он пересёк автобусную петлю и направился туда, где сидели Яночка с Мизей. Видимо, это он так заинтересовал милиционера, потому что тот не спускал с мужчины глаз. А мужчина уже был у машин, за которыми сидели девочки. Яночка могла хорошо его рассмотреть. Узкое, вытянутое, какое-то крысиное лицо с близко посаженными глазами. Торчащие уши. Отперев дверцу, человек сел за руль большого «фиата» тёмно-синего цвета. Яночка впилась глазами в номер «фиата» — большого «фиата», тёмно-синего цвета. Заурчал мотор, машина двинулась с места. А Мизя требовала продолжения чрезвычайно заинтересовавшей её истории с кражей брильянтов.
— И что? Как же она их украла? Сама сказала — окно было закрыто! Ну рассказывай же!
— А она выбила стекло, — залихватски покончила Яночка с выдуманной историей, чувствуя, как всю её охватывает сладкая дрожь. Тайна понемногу начинает приоткрываться… И опять неожиданно для себя добавила: — И благодаря этому удалось спасти детей, когда начался пожар.
Мизя была потрясена. В этот момент рыжей молнией пересёк автобусную oerk Хабр, за ним поспешал Павлик. Яночка вскочила с места.
— Это он! Я видела.
Павлик затормозил, глядя вслед отъехавшей машине.
— Ты уверена?
— Железно! Никаких сомнений !
Мизя тоже вскочила.
— Ой-ой! Как же так? Ещё и пожар приключился? Ой-ой! Выходит, та пани украла брильянты во время пожара?
Брат с сестрой непонимающе уставились на девочку. Потом обменялись взглядом. Потом Яночка тяжело вздохнула и, набрав полную грудь воздуха, обречённо вернулась к потрясающей истории с брильянтами. Завлекательная и неимоверно сложная история об украденных брильянтах заняла весь обратный путь. Шли они по удобной дороге, совершенно безопасной, по которой ходили только люди, так что Мизю ничто не путало. Яночка вдохновенно повествовала, выдумывая все новые, невероятные подробности. Павлику тоже было интересно. Мизя же не помнила себя от восторга — такого ей ещё не приходилось слышать. Золотая цепочка брильянтам в подмётки не годилась.
— Слушай, я больше не могу, — жаловалась Яночка брату уже в лесу, куда они поспешили сбежать, благополучно доставив Мизю домой. — Я спячу с ней. Возможно, уже немножко спятила…
— И даже множко! — перебил безжалостный Павлик. — Уж таких идиотизмов, которые ты напридумывала с дурацкими брильянтами, мне ещё не доводилось слышать. А эта безмозглая дура всему верит. Выходит, машина та самая? Номер запомнила?
— Тот самый. Ну, наш, отечественный. Перед носом у меня торчал, да я не знала, что надо обратить внимание. А милиционер им интересовался.
— Кем? Автомобилем?
— Нет, его хозяином. Ещё раньше наблюдал за ним, когда тот к машине бежал. Павлик не удивился.
— На то он и милиционер, чтобы отличать подозрительный элемент от нормальных людей. А этот явно подозрительный.
— Этот тот самый, могильный преступник! Погоди, давай по порядку обо всём, что там происходило, я же ничего не знаю.
. Павлик был очень ответственным. Желая дать подробный отчёт о происходившем в рыбацком порту, он даже остановился на лесной тропинке, чтобы ничто не отвлекало. Значит, к рыжему Попрыгуну он подобрался, когда тот расстался с первым собеседником и переключился на второго. Первым был рыбак, он ожидал лодку, входящую в порт, и, как только она подошла к причалу, сразу приступил к разгрузке. Вторым был тот самый подозрительный, с крысиной мордой и оттопыренными ушами. Вместе с Попрыгуном они направились к складу, там спрятались за горой пустых ящиков и о чём-то подозрительно шептались.
— И ты не мог подслушать? — набросилась на брата Яночка, не дослушав.
Павлик возмутился.
— Сама бы попробовала! Близко не подойдёшь, а там шум стоял. И всетаки кое-что услышал. Тот, с ушами, сказал: «Не знаю, найду ли», так он сказал, и ещё: «Но ведь ищу же!» И добавил слова, которых я не расслышал. А рыжий был недовольный. «Слишком уж долго это тянется», — сказал и ещё что-то. А тот, с ушами, долго в чём-то убеждал Попрыгуна и все приговаривал: «Зато потом окупится, всё окупится». А тут вдруг подкатил на мотоцикле наш хозяин и заорал на крысиную морду: «Привет, шеф!» Попрыгун отскочил как ошпаренный и поспешил скрыться. Похоже, крысиный шеф тоже рад был смыться, да пан Джонатан не позволил. Соскочил с мотоцикла и к нему. Разговор шёл на повышенных, да что толку, мотора пан Джонатан не выключил, и я услышал только, как наш хозяин допытывался: «Сколько можно ждать?» А тип с ушами вроде как оправдывался: «Да уже немного осталось, что вы себе думаете, тяп-ляп и готово? Это ведь тонкая работа». И опять о чём-то говорили, да я ничего не разобрал, только пан Джонатан сказал: «Может, и найду» и тут помахал рукой милиционеру, тому самому, с собакой, а Ушастый даже перекосился весь, не понравилось ему это. И громко так заявил: «Вам легко, вы leqrm{i, вы тут всех знаете». И ушёл. Пан Джонатан злой был как чёрт, даже вслед ему сплюнул, пожал плечами, сел на свой мотоцикл, развернулся в сердцах и уехал. Хорошо, что ты успела заметить номер машины, я хоть и бежал за Хабром — он по следу шёл за Ушастым, не успел бы.
Яночка размышляла над услышанным. Неприятные новости.
— Выходит, наш пан Джонатан тоже из их шайки, — пришла она к печальному выводу. — Выходит, Ушастый нанял его для раскопки могил и не платит, а пан Джонатан добивается своего. Павлик был в чём-то согласен с сестрой, а в чём-то не согласен, так что одновременно и кивал головой утвердительно и покачивал отрицательно.
— Может, и нанял его для раскопки, — сказал мальчик, — да только концы с концами не сходятся. Ведь это же он сказал, что немного осталось, что он, пан Джонатан, себе думает и что работа тонкая. И выходит, вроде бы это он раскапывал, а пан Джонатан его подгонял.
— Или вот ещё вариант, — подхватила Яночка. — Попрыгун нанял их обоих…
— Не думаю, — возразил Павлик. — Попрыгун явно поспешил, смыться, не желая ничего общего иметь с этим делом и с нашим хозяином. Такое у меня создалось впечатление.
Теперь возразила Яночка:
— Но ведь мы же знаем, что имеет! Постой, Давай рассуждать так. Если он нанял их… если он шеф… знаешь, такой, что предпочитает оставаться в тени… не хочет, чтобы нанятые знали, на кого работают. Ведь у преступников так часто бывает — шефа никто не знает и не видел, чтобы в случае чего не поймали. И, может быть, пан Джонатан знает только своего сообщника с ушами, а шефа не знает. Ничего не знает о Попрыгуне…
Подумав, Павлик согласился с гипотезой, выдвинутой сестрой.
— Что ж, такое возможно. Ушастый как бы передаточное звено между нашим хозяином и шефом, ведёт с шефом переговоры об оплате, и, наверное, это и есть та самая тонкая работа. Пан Джонатан роет землю и ищет, а Ушастый из шефа деньги выколачивает.
— А Попрыгун уверен, что Ушастый сам роет, — дополнила Яночка концепцию брата. — Или его вообще не волнует, кто роет, главное, чтобы нашли. Значит, у нас уже трое подозреваемых…
— Нет! — воскликнул Павлик. — Погоди, давай сосчитаем. Попрыгун — раз. Он тогда в домике сидел. Тот, с лопатой — два. А водитель с машиной — три…
— Водитель же и есть Ушастый!
— Предположим. Но тот, что тогда в темноте с лопатой прибежал, не мог быть паном Джонатаном.
— А ты уверен? Ведь темно же было.
— Уверен. У пана Джонатана борода, а у того не было. Даже в темноте заметно. И это не был Попрыгун, согласись. Выходит, их четверо вместе с нашим хозяином.
Яночке пришлось согласиться, брат рассуждал логично. Значит, есть и четвёртый. Шайка разрасталась не по дням, а по часам. И её многочисленность ужасала, ибо расследовательские возможности брата с сестрой были весьма ограничены.
— Вся надежда на Хабра, — вздохнула Яночка, поставив точку в совещании на тропинке и продолжая путь.
Павлик тяжело топал следом.
— А вообще, сдаётся мне, тут серьёзное дело, — на ходу делился он с сестрой своими соображениями. — Не иначе, как международная шпионская афёра. Наверняка разные иностранные разведки прислали сюда своих тайных агентов, и, очень может быть, нам следует сообщить в милицию.
— Не можем мы это сделать! — решительно воспротивилась сестра.
— Почему?
— Да потому что нас тут же упекут в исправительное заведение. Ведь они же видели, как мы пересекали границу. Думаешь, не наябедничают милиции, если мы на них донесём? Ещё как наябедничают! А ведь нам ещё раз придётся пересекать…
— Совсем забыл! Так что же теперь делать?
У Яночки уже был готов ответ:
— Ничего. И вообще, нам остаётся лишь одно. Нелегальный переход границы нам могут простить лишь в одном случае…
— Каком же?
— Если у нас будут перед милицией или пограничниками какие особые заслуги. Вот если мы сами сумеем выследить преступников… И даже хитростью отобрать у них найденные важные документы… И доставить их кому надо… Тогда пусть себе ябедничают, нам уже не страшно! За такие заслуги нам наверняка простят какой-то дурацкий нелегальный переход.
— Два перехода.
— Да хоть десять!
Идея Павлику чрезвычайно понравилась.
— Ты права! Только давай второй раз границу перейдём поскорее. Пока там спохватятся, а дело уже сделано. Смотри, мы рядом с границей, давай посмотрим, нет ли за ней ещё какого подходящего куста. И тогда прямо завтра и провернём работку…
* * *
Этим же вечером пограничный патруль обнаружил кое-какие изменения в приграничной полосе. В нескольких метрах от сетки, по ту её сторону, виднелась свежевыкопанная яма средних размеров.Явление нетипичное и совершенно непонятное. Пограничники привыкли к тому, что рядом с линией границы чего только не обнаруживали. Шпионы и прочие враги закапывали в землю свои парашюты боеприпасы и оружие, взрывчатку и прочие материалы. Иногда в тайниках обнаруживали совершенно поразительные вещи. Приходилось внимательно изучать не только тайники, но и поверхность приграничной полосы, на которой тоже находили много интересного: следы от ходуль или костылей, отпечатки копыт и лап всевозможных лесных зверей, человеческие следы, а также какие-то непонятные условные знаки, явно адресованные преступным сообщникам. Но яма, из которой явно что-то вырыли и которую даже не попытались замаскировать, встретилась пограничникам впервые. Нарушитель границы, шпион или контрабандист, оставивший столь бросающийся в глаза след, наверняка был ненормальным…
А возможно, яму вырыли с целью отвлечь внимание пограничников от другого места, где планировалась диверсия? Впрочем, яму могли вырыть специально для того, чтобы заставить пограничников поломать головы, устроить им такую пакость. Яму выкопал человек, не зверь, следы лопаты явственно видны. Правда, лопаты какой-то маленькой, явно нестандартной, но всё-таки лопаты. Пограничное начальство приняло решение на всякий случай повысить бдительность.
На детей с собакой никто не обратил внимания. Дети тоже не заметили к себе никакого повышенного интереса со стороны пограничных властей. Они могли бы поклясться — никого поблизости не было. Другого мнения была их собака, но Хабра о его мнении никто не спрашивал. А сам он не счёл нужным информировать о многочисленных следах, обнаруженных им, ибо отлично понимал — его маленькие хозяева интересовались совсем другим.