Страница:
— Во-первых, рассмотрим, где растёт кабачок. Он растёт на холмике, возвышаясь над другими растениями. Он похож на короля в замке. Я усядусь рядом с ним, и все будут говорить: «Смотрите, это ослик Мафин и его кабачок!» Во-вторых, я хочу вырастить кабачок потому, что мне нравятся его хорошенькие жёлтые цветочки: они похожи на маленькие трубы. А в-третьих, большой кабачок надо везти на выставку в тачке. Нельзя нести его, как какие-нибудь там яблоки, или сливы, или груши. Нет! Он слишком важная персона, чтобы его запихивали в продовольственную сумку или бумажный пакет. Следует погрузить его в тачку и торжественно везти, а все будут смотреть на его владельца и восхищаться им.
— Гордыня до добра не доводит! — сказал Перигрин, когда Мафин закончил свою длинную речь. — Без очков и не разглядишь твоих кабачков, — пробормотал он и заковылял прочь.
Мафин привык к характеру Перигрина, но всё же рассчитывал, что тот заинтересуется его планом.
Вдруг он вспомнил.
— О Перигрин! — позвал он. — Я забыл вам сказать! Вы видели когда-нибудь зёрнышки кабачка? Их можно высушить, выкрасить и сделать из них бусы!..
Но Перигрин даже не оглянулся. Он степенно удалялся по дорожке.
«А ведь слышал, что я сказал!..» — подумал Мафин, глядя ему вслед.
Потом он пошёл в сарай, взял лопату, вилы и садовый совок, положил всё в корзину, прихватив также кабачковые семена, и отправился на огород. Он долго искал место, где можно было бы посадить семена драгоценного кабачка. Наконец нашёл подходящий кусочек земли, положил инструменты на землю и принялся копать. Он рыл землю копытами. То передними, то задними. А иногда носом. Он не пользовался инструментами, которые принёс: ни лопатой, ни вилами, ни совком. Он захватил их только, чтобы показать, что он настоящий огородник.
Приготовив подходящую ямку, Мафин посадил семечко кабачка, полил водой и крепко утоптал. Потом убрал инструменты под навес и пошёл домой пить чай. Он основательно поработал и почувствовал, что проголодался.
Для Мафина наступили трудовые дни. Он должен был охранять грядку и следить, чтобы на ней не росли сорные травы. В сухие дни землю следовало поливать, а в жаркие — укрывать от солнечных лучей. Но больше всего Мафин уставал, наблюдая, как растёт кабачок.
Иногда он старался выспаться днём, чтобы со свежими силами сторожить кабачок ночью.
Наконец появилось маленькое нежное растеньице. Оно всё росло и росло. Вскоре оно дало длинные, висячие зелёные побеги и прелестные жёлтые цветы, о которых Мафин рассказывал Перигрину. И вот однажды показался малюсенький кабачок. С каждым днём он становился всё больше и больше. По утрам Мафин приглашал кого-нибудь из друзей полюбоваться кабачком. Сперва друзья ворчали, но, по мере того как кабачок становился всё тучнее, круглее, всё более длинным и блестящим, они стали проявлять к нему больше интереса.
Перигрин даже принёс как-то рулетку и стал измерять длину и ширину кабачка, а результат записал в книжечку, на обложке которой было напечатано: «Каталог всех разновидностей кабачков».
«Наверно, Перигрин хочет сшить на кабачок чехол, — решила овечка Луиза. Иначе зачем ему такая точная мерка?»
Приближался день выставки фруктов и овощей. А кабачок всё рос и рос. Мафин и его друзья волновались ужасно. Ослик достал тачку и выкрасил её в зелёный и белый цвета. На дно положил охапку сена, чтобы во время перевозки на выставку кабачок не перекатывался с боку на бок и не треснул. Мафин имел обыкновение греться на солнышке, лёжа рядом с кабачком, и мечтать, как он повезёт по улице свой кабачок и как все встречные будут говорить: «Смотрите, это ослик Мафин везёт свой замечательный кабачок!»
Великий день наступил.
Было тепло, солнечно и весело. Мафин вскочил спозаранку и в сопровождении всех своих приятелей отправился на огород, не забыв прихватить мягкую тряпочку, чтобы до блеска натереть кабачок. Последним шёл Перигрин, неся острый ножик.
Друзья встали полукругом около Мафина и его кабачка. Перигрин сделал несколько шагов вперёд, вручил Мафину ножик и опять отступил на своё место. Мафин склонился над кабачком и неожиданно приложил ухо к его круглому, лоснящемуся боку.
Все следили затаив дыхание: они заметили, что Мафин в недоумении. Вдруг он выпрямился, обошёл кабачок кругом и приложил ухо с другой стороны. Потом нахмурился и, посмотрев на друзей, прошептал:
— Подойдите ближе. Тихо! Слушайте!
Животные на цыпочках, бесшумно приблизились и, приложив уши к кабачку, стали слушать. В кабачке что-то шуршало, бормотало, попискивало. Тогда животные обежали вокруг кабачка и стали слушать с другой стороны. Здесь шум был громче.
— Смотрите! — закричал Мафин. И все тут же посмотрели, куда он показывал. Внизу, у самой земли, в кабачке была маленькая круглая дырочка.
Перигрин сделал несколько шагов вперед, взял у Мафина ножик и постучал рукояткой по зелёной коже кабачка.
— Вылезайте! — закричал он сердито. — Сейчас же вылезайте!
И вот они вылезли — целая семейка мышей! Тут были и большие мыши, и маленькие, мышиные дедушки и бабушки, тётки и дяди и родители с детьми.
— Так я и думал! — сказал Перигрин. — Это родственники Доррис и Моррис — полевые мышки.
Бедняга Мафин! Он с трудом сдерживал слезы, видя, как мышки одна за другой выскакивают из его замечательного кабачка.
— Испортили мой кабачок! — прошептал он. — Совершенно испортили! Как я его теперь повезу на выставку?
Он сел спиной к друзьям, и по его вздрагивающим ушам и хвосту можно было догадаться, как плохо он себя чувствует.
— У меня идея! Идея! Пожалуйста, послушайте! У меня чудесная идея! — взволнованно проблеяла овечка Луиза. — Пожалуйста, дайте мне рассказать мою идею! О, пожалуйста!.. — продолжала она, прыгая перед Мафином и говоря так быстро, что её с трудом можно было понять.
— Хорошо, — сказал Перигрин, — мы тебя слушаем. Только перестань прыгать и говори помедленнее.
— Вот что я придумала, — сказала Луиза, — пускай Мафин выставит свой кабачок в отделе, который называется «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей». Я уверена, что никто никогда и не слышал о кабачке — мышковом домике, то есть, я хочу сказать, домике для мышей…
— Ничего, мы поняли тебя, Луиза! Это прекрасная мысль! — закричал Мафин.
И когда Луиза увидела его благодарный взгляд, она была так счастлива и горда, что даже совсем перестала бояться Перигрина.
Страус отправился за тачкой, в которой была приготовлена охапка сена, а Мафин осторожно протёр и отполировал бока кабачка. Перигрин собрал всех мышей. Он велел им хорошенько прибрать дом внутри и привести себя в порядок. Затем он прочёл им наставление по поводу того, как вести себя на выставке фруктов и овощей.
— Ведите себя непринуждённо, — сказал он, — но не делайте вида, будто вы прислушиваетесь к тому, что говорит публика. И уж конечно, вам не следует вмешиваться в разговоры и спорить. Делайте вид, что вы глухи.
Мышки сказали, что они всё поняли и что будут стараться угодить Мафину.
Тут явился Освальд с тачкой, и все стали помогать укладывать кабачок на мягкую кровать из сена. Мышки изо всех сил старались помочь: толкали и подпихивали, шмыгая под ногами, скатываясь с кабачка и зарываясь в сено. Но проку от них не было: они только всем мешали.
К счастью, ни одна из них не пострадала. Перигрин объяснил им, что они должны делать на выставке и какие позы им следует принять, чтобы казалось, будто они восковые фигурки. Затем вся процессия тронулась в путь.
Мафин шёл впереди, расчищая путь. За ним следовала Луиза — ведь это ей принадлежала блестящая идея! За Луизой Освальд нёс пучок сена, потом шёл Перигрин, а за ним в беспорядке бежали остальные.
Когда они пришли на выставку, все другие экспонаты были уже там. Их владельцы стояли рядом на страже. Мафин и сопровождающие его животные гордо проследовали в самый центр зала. Когда они проходили через отделение кабачков, все остальные владельцы кабачков приуныли и их надежды на премию рухнули. Но они сразу успокоились и повеселели, видя, что Мафин прошёл дальше, в отделение «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей». Они поняли, что Мафин не собирается состязаться с ними.
Стенд «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей» находился в самом конце выставки. Там было выставлено много интересных вещей: фигурки, вырезанные из картофеля и турнепса, букеты из редисок и морковок и разные украшения для стола из разноцветных овощей. Прибежал какой-то человек и показал Мафину, куда надо поставить тачку. Пошептавшись немного с Перигрином, он начертил на табличке:
Все животные с гордостью разместились вокруг кабачка в ожидании прихода судьи. Наконец пришли двое судей и единогласно решили, что кабачок-домик самый необыкновенный экспонат на выставке. Мышки вели себя прекрасно и делали вид, будто им всё равно, когда судьи, наклоняясь к кабачку, натыкались на них или сбивали их с ног своим дыханием.
— Не может быть никакого сомнения, это лучший экспонат! — сказал первый судья.
— Дадим ему первую премию, — сказал второй, одобрительно кивая головой.
Он подошёл к Мафину и повесил ему на шею медаль. А первый судья прикрепил к кабачку диплом «Первая премия».
Тут мышки не выдержали. Они все кинулись на диплом и стали его грызть, чтобы узнать, съедобен ли он. Но Перигрин их прогнал. Все смеялись, а Мафин делал вид, будто ничего не замечает.
Итак, мечта Мафина сбылась. Он повёз кабачок обратно домой, и все встречные восхищались и говорили: «Посмотрите, какой молодец Мафин! Посмотрите, какой чудесный кабачок он вырастил!»
На шее у Мафина висела медаль. А кроме того, он получил ещё премию чудесный пучок моркови. Такого почёта он в жизни не видывал!
Мафин положил кабачок обратно на грядку, где тот рос, чтобы мышки могли жить в нём до конца лета. Мафин обещал мышкам каждый день приходить к ним в гости. Кроме того, он посоветовал им вынуть из кабачка все зёрнышки, вымыть их и нанизать красивое длинное ожерелье.
Когда ожерелье было готово, Мафин подарил его овечке Луизе в благодарность за хорошую идею.
Мафин поёт песенку
«Какое чудесное утро!» — подумал Мафин, высунув голову из дверей своего сарайчика. Солнышко светило ярко-ярко, а на верхушке высокого дерева, запрокинув маленькую головку, закрыв глаза и широко открыв клюв, пел чёрный дрозд.
Мафин видел, как радуется дрозд своей песне, и сказал про себя: «Наверно, приятно петь, как эта птичка! Хорошо, если бы и я умел так петь!» Потом он подумал немножко и добавил: «У меня, конечно, тоже получится, только сперва нужно сочинить слова».
Он развёл немного краски в ведёрке, прибил на стену большой лист бумаги и надел свою «умную шапочку», которая помогает думать.
— Сперва я напишу стихи, — сказал Мафин мечтательно.
Потом обмакнул копыто в краску и стал писать.
Вот что у него получилось:
Прибежала жирафа Грейс узнать, в чём дело.
— О Грейс! — закричала Луиза. — Кто-то так заорал, что я со страху упала! Поскорее помоги мне подняться, и давай убежим отсюда!
Грейс нагнула свою длинную шею, и Луиза, ухватившись за неё, стала на ноги.
Мафин услышал, как убежали Грейс и Луиза, и отправился разыскивать щенка Питера, который где-то неподалёку закапывал кость.
«Я его удивлю!» — подумал Мафин и опять запел свою песенку.
Питер сейчас же перестал копать землю и завыл страшным голосом. Из глаз его полились слезы.
— О-о-о, — вопил Питер, — наверно, кто-то обидел собаку, и она плачет. Бедная, бедная собака! — И он продолжал выть из сочувствия к этой собаке.
«Странно! — подумал Мафин. — О какой собаке он говорит?»
Мафин и не догадался, что Питер принял его пение за вой собаки.
Он пошёл к гиппопотаму Губерту. Губерт мирно спал около бассейна.
— Дай-ка я подшучу над ним и разбужу его песенкой! — сказал Мафин и начал петь:
— О боже мой! — простонал Губерт. — Мне приснился страшный сон: как будто дикий слон протрубил мне прямо в ухо! Только холодная вода поможет мне успокоиться… — И он исчез под водой.
Тюлениха Сэлли приплыла с противоположной стороны бассейна.
— Мафин, ты слышал дикий крик? — спросила она. — Может быть, под водой сидит тюлень, у которого болит горло?
И тут Мафин понял всё.
«Видно, с моим пением что-то неладно, — подумал он грустно. — А ведь я делал всё, как дрозд. Я так же закрывал глаза, закидывал голову и разевал рот. Да! Но ведь я не сидел на верхушке дерева! Вот в чём моя ошибка».
И Мафин полез на дерево.
Вскоре сад огласился звуками ещё более ужасными, чем раньше. Это было хрюканье, мычанье, пыхтенье и мольбы о помощи.
— Помогите! Помогите! — вопил Мафин.
Все сбежались и увидели, что Мафин висит на суку, уцепившись за него передними ногами.
Перигрин кинулся спасать Мафина. Он велел ему держаться зубами за ухо жирафы Грейс и прыгать на спину Губерта, в то время как Питер, Освальд, Луиза и мартышка Монки держали четыре уголка простыни на случай, если Мафин упадёт.
Мафин спустился на землю цел и невредим.
— Что ты делал на дереве? — сурово спросил Перигрин.
— Я… я… — Мафин застеснялся и умолк. Он посмотрел наверх и увидел на ветке дрозда, у которого был открыт рот, маленькая головка запрокинута, а глаза закрыты. Дрозд пел свою песенку.
— Как он чудесно поёт! — сказал Мафин. — Правда?
Мафин и волшебный гребешок
Однажды из Франции в гости к Мафину приехал маленький мальчик Жан Пьер. Он привёз ослику подарок. Это был синий гребешок, у которого не хватало нескольких зубьев. Старый, мудрый гребешок — он хорошо знал, что к чему, и имел большой жизненный опыт.
Вечером, прежде чем лечь спать, Мафин уселся перед зеркалом, чтобы расчесать свою гриву.
«Как мне есть хочется! — подумал он. — Хорошо бы снова съесть весь ужин!»
Раздалось громкое «пинг-г!» — один из зубьев вылетел из гребня и пропал. И в тот же миг перед Мафином появилась миска превосходных морковок с отрубями и овсом. Мафин удивился, однако поспешил всё съесть, боясь, что миска исчезнет.
Поев, он направился к окошку, держа гребешок под мышкой. Он увидел, что за окошком тёмная ночь, и сказал себе:
«Хорошо бы сегодня ночью пошёл дождь и на грядке выросли сочные толстенькие морковки!»
Снова раздалось «пинг!» — второй зубчик отлетел от гребешка, и за окном полил дождь. Мафин посмотрел на гребешок.
— Мне кажется, это сделали вы! Вы, наверно, волшебный гребешок! — сказал он.
Потом Мафин стал посреди комнаты, поднял гребень вверх и сказал:
— Хорошо бы сейчас погулять в лесу!
Он услышал: «пинг!», увидел, как отскочил зубчик от гребня, и почувствовал, как ночной холодок овевает его. Вокруг шумели тёмные деревья, а под ногами была мягкая, влажная земля.
Мафин совсем позабыл, что дождь идёт по его желанию. Он скоро промок и потому обрадовался, заметив, что по-прежнему держит гребешок.
— Хорошо бы лежать в кровати, тепло укутавшись в одеяло, — сказал ослик.
Пинг! — вот он уже лежит, закутанный до подбородка полосатой попоной, а рядом на подушке — его гребешок.
«Сегодня я ничего больше не буду желать, — подумал Мафин. — Отложу до утра».
Он бережно спрятал гребешок под подушку и уснул.
Проснувшись на следующее утро, Мафин вспомнил про волшебный гребешок, нащупал его под подушкой и сказал сонным голосом:
— Хочу, чтобы сегодня была хорошая погода!..
Из-под подушки ему ответило приглушённое «пинг!», и тотчас же солнце стало лить свой свет в окно.
— А теперь я хочу быть готовым к завтраку: умытым, причёсанным и так далее…
Пинг!
Мафин пронёсся с быстротой молнии через дверь прямо в столовую и положил гребень рядом с миской, полной морковок. Он ещё никогда не появлялся так рано за завтраком, и все были удивлены.
Весь день Мафин развлекался своим гребнем и разыгрывал разные шутки со своими друзьями.
— Мне хочется, — шептал он, — чтобы Перигрин вдруг очутился в самом дальнем углу сада…
Пинг! — Перигрин, который только что с учёным видом рассуждал о статистике, мгновенно исчез. Через некоторое время он показался на садовой тропинке, пыхтя и бормоча что-то относительно странных способов передвижения.
Но Мафин не унимался:
— Хочу, чтобы у Освальда была пустая миска.
Пинг! — и у бедняги Освальда обед исчез прежде, чем он успел проглотить кусок.
— Хочу, чтобы пошёл снег! — закричал Мафин, когда все собрались погулять после обеда.
Пинг! — и снег повалил такими сырыми крупными хлопьями, что животные поспешили вернуться домой.
Мафину захотелось клубники со сливками к чаю, и на этот раз все одобрили это желание.
Каждый раз, когда он поднимал вверх гребешок и давал ему приказание, раздавалось громкое «пинг!» и одновременно исчезал один зубчик.
Вечером Мафин опять уселся перед зеркалом и начал расчёсывать гриву. В гребешке оставалось два-три зубчика, не больше.
— Невозможно расчёсывать гриву таким гребнем! — сказал ослик. И, не подумав о том, что говорит, добавил: — Хочу новый гребешок, со всеми зубьями!
При этих словах волшебный гребешок вылетел из копытца Мафина и упал на ночной столик.
На этот раз ослик не услышал никакого «пинг!», и новый гребешок не появился. Медленно, на глазах у Мафина, волшебный гребешок начал съёживаться. Он делался всё меньше и меньше, пока не исчез совсем.
«Зачем я это сказал? — подумал Мафин. — Я, наверно, его обидел. А ведь он исполнил столько моих желаний!»
Мафин грустно улёгся спать и перед сном уже больше ничего не желал. Зато он твердо решил, что, если когда-нибудь ему снова подарят волшебный гребешок, он будет очень осторожно выбирать желания.
Мафин и паук
Однажды Мафин пошёл на огород поглядеть свои овощные грядки. За парниковой рамой с огурцами он вдруг наткнулся на огромного паука с большими грустными глазами. Мафин и не подозревал, что на свете бывают подобные чудовища. Ему вдруг почему-то захотелось удрать. Но паук смотрел так печально, а на глазах его выступили такие огромные слезы, что ослик не мог покинуть его.
— Что с вами случилось? — спросил он робко.
— То же, что всегда! — мрачно проворчал в ответ паук. — У меня всегда всё плохо. Я до того огромный, безобразный и страшный, что, едва завидев меня, все удирают без оглядки. И остаюсь я один-одинёшенек, ни за что ни про что обиженный и ужасно несчастный.
— О, не огорчайтесь! — сказал Мафин. — Вы совсем не такой страшный… То есть я хочу сказать, что вас, конечно, не назовёшь красавцем… но… Гм… Э-э-э… Во всяком случае, я-то не убежал от вас, правда? — Ему наконец удалось подыскать подходящие слова.
— Правда, — ответил паук. — Но я до сих пор не могу понять почему. Всё равно вы, конечно, никогда больше не придёте навестить меня.
— Вздор! — воскликнул Мафин. — Обязательно приду. И мало того — позову вас к себе и покажу всем моим друзьям. Они тоже не убегут от вас.
— Неужели вы это сделаете? — спросил паук. — Мне очень хотелось бы завести как можно больше знакомых. Я очень общительный и добрый. Я понравлюсь вашим друзьям, вот увидите, пусть только узнают меня поближе.
— Приходите ко мне в сарай минут через десять, я всех их созову! — сказал Мафин и быстро побежал домой.
По правде сказать, он чуть-чуть всё-таки сомневался в своих друзьях, но ни за что не хотел показывать этого пауку.
Первым Мафин увидел щенка Питера. Щенок валялся на мокрой траве, задрав все четыре лапы кверху.
— Вставай, Питер, — приказал Мафин, — и беги в сарай. Через десять минут у нас состоится очень важное собрание.
И ослик помчался дальше. Он сунул голову в окно кухни, где в своём тёплом углу за очагом грелась попугаиха Поппи.
— Пожалуйста, Поппи, будь так любезна, лети в сарай на собрание — без тебя не обойтись.
Поппи пронзительно крикнула и потянулась за своей шалью. Мафин понял, что она согласилась, и убежал.
Тюлениха Сэлли, по обыкновению, плескалась в пруду. Мафин пригласил и её. В яме, откуда люди брали песок, чтобы посыпать дорожки, возились два неразлучных друга: страус Освальд и червячок Вилли. Услыхав о собрании, они очень оживились и тотчас же отправились в сарай. Овечка Луиза была в саду и плела гирлянду из маргариток. Стоило только ослику заикнуться о собрании, как она со всех ног полетела в сарай: ей очень нравилось угождать Мафину. Кенгуру Кэтти сидела в плетёном кресле под яблоней и вязала. Бросив работу, Кэтти поскакала вслед за Луизой.
Подбежав к хижине пингвина Перигрина, Мафин постучался.
— Войдите! — сказал пингвин.
Ослик приоткрыл дверь и, просунув голову в щель, вежливо сказал:
— Пожалуйста, мистер Перигрин, будьте так добры, пойдёмте со мной в сарай — у нас там очень важное собрание.
Перигрин просто души не чаял в собраниях. Он совершенно не собирался отказывать Мафину. Но пингвин никогда не соглашался сразу. Ему страшно нравилось, чтобы его уговаривали и упрашивали. Вот и теперь он сухо буркнул: «Занят» — и уткнулся в книгу.
— Ах, мистер Перигрин, неужели вы нам откажете? Мы так вас просим! — умолял Мафин. Вспомнив, что пингвин любит почёт, он добавил: — Мы усадим вас в кресло.
Пингвин поднял голову.
— В какое кресло? — спросил он.
— Кресло там только одно, и сидеть в нём будете вы.
Перигрин встал, положил в книгу вместо закладки рыбную кость и поспешил на собрание. Мафин бежал за ним.
Из-за грядки вьющихся бобов высунулась жирафа Грейс.
— Что случилось? — спросила она. — Почему все куда-то спешат? И Питер, и Поппи, и Сэлли, и Освальд, и Вилли, и Кэтти, и Луиза, и ты с мистером Перигрином. Я тоже хочу с вами, можно?
Мафин заколебался. «А что, если жирафа не сможет подружиться с пауком?» Но нельзя же было обидеть Грейс, и он ответил:
— Ладно, пойдём. Мы спешим в сарай на очень важное собрание. Только не вздумай вытянуть шею, а то в прошлый раз ты проломила головой крышу. Теперь во время дождя там так и льёт.
У сарая все друзья уже ждали Мафина. Но ослик впустил их не сразу. Он прежде занялся креслом для Перигрина. Дело в том, что у этого единственного кресла было только три ножки. Четвёртая была сломана, и вместо неё пришлось подставить цветочный горшок. Затем Мафин пригласил друзей войти.
— Усаживайтесь поудобнее! — сказал он. Шум поднялся страшный. Все суетились, кричали, натыкались друг на друга и наконец расселись. Мафин стал у дверей.
— Выслушайте меня внимательно, — громко и отчётливо начал он. — Вы сейчас познакомитесь с моим новым другом. Это огромный паучище… Что с вами? По местам! — крикнул он, потому что друзья в ужасе вскочили и бросились к выходу. — Всё равно никого не выпущу! — свирепо добавил ослик.
Животные кое-как успокоились, и Мафин продолжал:
— Мой новый друг очень, очень несчастен. У него нет ни родных, ни знакомых на всём белом свете! Некому его приласкать и утешить. Все боятся даже подойти к нему. Вы только подумайте, до чего ему больно и обидно!
Мафин так трогательно рассказывал о пауке, что всем стало ужасно жаль беднягу. Многие заплакали, Луиза и Кэтти громко зарыдали, и даже Перигрин начал всхлипывать. В эту минуту послышался робкий стук в дверь, и страшный паук вошёл в сарай. Ну как было бедным животным не испугаться? Однако они все приветливо заулыбались и наперебой заговорили:
— Входите, не бойтесь!
— Мы так вам рады!
— Добро пожаловать!
И тут произошло чудо. Страшный паук исчез, а на его месте появилась прелестная крохотная фея.
— Благодарю тебя, Мафин, — сказала она. — Большое спасибо тебе и твоим друзьям. Много лет назад злая колдунья превратила меня в безобразного паука. И я должна была оставаться чудовищем, пока кто-нибудь не пожалеет меня. Если бы не вы, долго бы я ещё мучилась. А теперь прощайте! Я улетаю в Волшебную Страну Фей.
— Гордыня до добра не доводит! — сказал Перигрин, когда Мафин закончил свою длинную речь. — Без очков и не разглядишь твоих кабачков, — пробормотал он и заковылял прочь.
Мафин привык к характеру Перигрина, но всё же рассчитывал, что тот заинтересуется его планом.
Вдруг он вспомнил.
— О Перигрин! — позвал он. — Я забыл вам сказать! Вы видели когда-нибудь зёрнышки кабачка? Их можно высушить, выкрасить и сделать из них бусы!..
Но Перигрин даже не оглянулся. Он степенно удалялся по дорожке.
«А ведь слышал, что я сказал!..» — подумал Мафин, глядя ему вслед.
Потом он пошёл в сарай, взял лопату, вилы и садовый совок, положил всё в корзину, прихватив также кабачковые семена, и отправился на огород. Он долго искал место, где можно было бы посадить семена драгоценного кабачка. Наконец нашёл подходящий кусочек земли, положил инструменты на землю и принялся копать. Он рыл землю копытами. То передними, то задними. А иногда носом. Он не пользовался инструментами, которые принёс: ни лопатой, ни вилами, ни совком. Он захватил их только, чтобы показать, что он настоящий огородник.
Приготовив подходящую ямку, Мафин посадил семечко кабачка, полил водой и крепко утоптал. Потом убрал инструменты под навес и пошёл домой пить чай. Он основательно поработал и почувствовал, что проголодался.
Для Мафина наступили трудовые дни. Он должен был охранять грядку и следить, чтобы на ней не росли сорные травы. В сухие дни землю следовало поливать, а в жаркие — укрывать от солнечных лучей. Но больше всего Мафин уставал, наблюдая, как растёт кабачок.
Иногда он старался выспаться днём, чтобы со свежими силами сторожить кабачок ночью.
Наконец появилось маленькое нежное растеньице. Оно всё росло и росло. Вскоре оно дало длинные, висячие зелёные побеги и прелестные жёлтые цветы, о которых Мафин рассказывал Перигрину. И вот однажды показался малюсенький кабачок. С каждым днём он становился всё больше и больше. По утрам Мафин приглашал кого-нибудь из друзей полюбоваться кабачком. Сперва друзья ворчали, но, по мере того как кабачок становился всё тучнее, круглее, всё более длинным и блестящим, они стали проявлять к нему больше интереса.
Перигрин даже принёс как-то рулетку и стал измерять длину и ширину кабачка, а результат записал в книжечку, на обложке которой было напечатано: «Каталог всех разновидностей кабачков».
«Наверно, Перигрин хочет сшить на кабачок чехол, — решила овечка Луиза. Иначе зачем ему такая точная мерка?»
Приближался день выставки фруктов и овощей. А кабачок всё рос и рос. Мафин и его друзья волновались ужасно. Ослик достал тачку и выкрасил её в зелёный и белый цвета. На дно положил охапку сена, чтобы во время перевозки на выставку кабачок не перекатывался с боку на бок и не треснул. Мафин имел обыкновение греться на солнышке, лёжа рядом с кабачком, и мечтать, как он повезёт по улице свой кабачок и как все встречные будут говорить: «Смотрите, это ослик Мафин везёт свой замечательный кабачок!»
Великий день наступил.
Было тепло, солнечно и весело. Мафин вскочил спозаранку и в сопровождении всех своих приятелей отправился на огород, не забыв прихватить мягкую тряпочку, чтобы до блеска натереть кабачок. Последним шёл Перигрин, неся острый ножик.
Друзья встали полукругом около Мафина и его кабачка. Перигрин сделал несколько шагов вперёд, вручил Мафину ножик и опять отступил на своё место. Мафин склонился над кабачком и неожиданно приложил ухо к его круглому, лоснящемуся боку.
Все следили затаив дыхание: они заметили, что Мафин в недоумении. Вдруг он выпрямился, обошёл кабачок кругом и приложил ухо с другой стороны. Потом нахмурился и, посмотрев на друзей, прошептал:
— Подойдите ближе. Тихо! Слушайте!
Животные на цыпочках, бесшумно приблизились и, приложив уши к кабачку, стали слушать. В кабачке что-то шуршало, бормотало, попискивало. Тогда животные обежали вокруг кабачка и стали слушать с другой стороны. Здесь шум был громче.
— Смотрите! — закричал Мафин. И все тут же посмотрели, куда он показывал. Внизу, у самой земли, в кабачке была маленькая круглая дырочка.
Перигрин сделал несколько шагов вперед, взял у Мафина ножик и постучал рукояткой по зелёной коже кабачка.
— Вылезайте! — закричал он сердито. — Сейчас же вылезайте!
И вот они вылезли — целая семейка мышей! Тут были и большие мыши, и маленькие, мышиные дедушки и бабушки, тётки и дяди и родители с детьми.
— Так я и думал! — сказал Перигрин. — Это родственники Доррис и Моррис — полевые мышки.
Бедняга Мафин! Он с трудом сдерживал слезы, видя, как мышки одна за другой выскакивают из его замечательного кабачка.
— Испортили мой кабачок! — прошептал он. — Совершенно испортили! Как я его теперь повезу на выставку?
Он сел спиной к друзьям, и по его вздрагивающим ушам и хвосту можно было догадаться, как плохо он себя чувствует.
— У меня идея! Идея! Пожалуйста, послушайте! У меня чудесная идея! — взволнованно проблеяла овечка Луиза. — Пожалуйста, дайте мне рассказать мою идею! О, пожалуйста!.. — продолжала она, прыгая перед Мафином и говоря так быстро, что её с трудом можно было понять.
— Хорошо, — сказал Перигрин, — мы тебя слушаем. Только перестань прыгать и говори помедленнее.
— Вот что я придумала, — сказала Луиза, — пускай Мафин выставит свой кабачок в отделе, который называется «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей». Я уверена, что никто никогда и не слышал о кабачке — мышковом домике, то есть, я хочу сказать, домике для мышей…
— Ничего, мы поняли тебя, Луиза! Это прекрасная мысль! — закричал Мафин.
И когда Луиза увидела его благодарный взгляд, она была так счастлива и горда, что даже совсем перестала бояться Перигрина.
Страус отправился за тачкой, в которой была приготовлена охапка сена, а Мафин осторожно протёр и отполировал бока кабачка. Перигрин собрал всех мышей. Он велел им хорошенько прибрать дом внутри и привести себя в порядок. Затем он прочёл им наставление по поводу того, как вести себя на выставке фруктов и овощей.
— Ведите себя непринуждённо, — сказал он, — но не делайте вида, будто вы прислушиваетесь к тому, что говорит публика. И уж конечно, вам не следует вмешиваться в разговоры и спорить. Делайте вид, что вы глухи.
Мышки сказали, что они всё поняли и что будут стараться угодить Мафину.
Тут явился Освальд с тачкой, и все стали помогать укладывать кабачок на мягкую кровать из сена. Мышки изо всех сил старались помочь: толкали и подпихивали, шмыгая под ногами, скатываясь с кабачка и зарываясь в сено. Но проку от них не было: они только всем мешали.
К счастью, ни одна из них не пострадала. Перигрин объяснил им, что они должны делать на выставке и какие позы им следует принять, чтобы казалось, будто они восковые фигурки. Затем вся процессия тронулась в путь.
Мафин шёл впереди, расчищая путь. За ним следовала Луиза — ведь это ей принадлежала блестящая идея! За Луизой Освальд нёс пучок сена, потом шёл Перигрин, а за ним в беспорядке бежали остальные.
Когда они пришли на выставку, все другие экспонаты были уже там. Их владельцы стояли рядом на страже. Мафин и сопровождающие его животные гордо проследовали в самый центр зала. Когда они проходили через отделение кабачков, все остальные владельцы кабачков приуныли и их надежды на премию рухнули. Но они сразу успокоились и повеселели, видя, что Мафин прошёл дальше, в отделение «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей». Они поняли, что Мафин не собирается состязаться с ними.
Стенд «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей» находился в самом конце выставки. Там было выставлено много интересных вещей: фигурки, вырезанные из картофеля и турнепса, букеты из редисок и морковок и разные украшения для стола из разноцветных овощей. Прибежал какой-то человек и показал Мафину, куда надо поставить тачку. Пошептавшись немного с Перигрином, он начертил на табличке:
Экспонат А —
домик для МЫШЕЙ из
кабачка.
Владелец —
ослик МАФИН
Все животные с гордостью разместились вокруг кабачка в ожидании прихода судьи. Наконец пришли двое судей и единогласно решили, что кабачок-домик самый необыкновенный экспонат на выставке. Мышки вели себя прекрасно и делали вид, будто им всё равно, когда судьи, наклоняясь к кабачку, натыкались на них или сбивали их с ног своим дыханием.
— Не может быть никакого сомнения, это лучший экспонат! — сказал первый судья.
— Дадим ему первую премию, — сказал второй, одобрительно кивая головой.
Он подошёл к Мафину и повесил ему на шею медаль. А первый судья прикрепил к кабачку диплом «Первая премия».
Тут мышки не выдержали. Они все кинулись на диплом и стали его грызть, чтобы узнать, съедобен ли он. Но Перигрин их прогнал. Все смеялись, а Мафин делал вид, будто ничего не замечает.
Итак, мечта Мафина сбылась. Он повёз кабачок обратно домой, и все встречные восхищались и говорили: «Посмотрите, какой молодец Мафин! Посмотрите, какой чудесный кабачок он вырастил!»
На шее у Мафина висела медаль. А кроме того, он получил ещё премию чудесный пучок моркови. Такого почёта он в жизни не видывал!
Мафин положил кабачок обратно на грядку, где тот рос, чтобы мышки могли жить в нём до конца лета. Мафин обещал мышкам каждый день приходить к ним в гости. Кроме того, он посоветовал им вынуть из кабачка все зёрнышки, вымыть их и нанизать красивое длинное ожерелье.
Когда ожерелье было готово, Мафин подарил его овечке Луизе в благодарность за хорошую идею.
Мафин поёт песенку
«Какое чудесное утро!» — подумал Мафин, высунув голову из дверей своего сарайчика. Солнышко светило ярко-ярко, а на верхушке высокого дерева, запрокинув маленькую головку, закрыв глаза и широко открыв клюв, пел чёрный дрозд.
Мафин видел, как радуется дрозд своей песне, и сказал про себя: «Наверно, приятно петь, как эта птичка! Хорошо, если бы и я умел так петь!» Потом он подумал немножко и добавил: «У меня, конечно, тоже получится, только сперва нужно сочинить слова».
Он развёл немного краски в ведёрке, прибил на стену большой лист бумаги и надел свою «умную шапочку», которая помогает думать.
— Сперва я напишу стихи, — сказал Мафин мечтательно.
Потом обмакнул копыто в краску и стал писать.
Вот что у него получилось:
— Теперь я начну петь! — сказал Мафин. Он закрыл глаза, запрокинул голову и широко разинул рот. В это время мимо сарайчика проходила овечка Луиза. Она была в белом халатике и несла маленький бинтик, потому что ей очень хотелось кого-нибудь лечить. Когда Мафин запел, Луиза так испугалась, что закричала и уронила бинт. Он запутался вокруг её ног, и она упала.
ПЕСЕНКА МАФИНА
Чирик! Чирик! Чирик! Чирик!
Тюрлю! Тюрлю! Тюрлю! Тюрлю!
Слушайте, слушайте, слушайте все!
Это я, Мафин, пою!
Прибежала жирафа Грейс узнать, в чём дело.
— О Грейс! — закричала Луиза. — Кто-то так заорал, что я со страху упала! Поскорее помоги мне подняться, и давай убежим отсюда!
Грейс нагнула свою длинную шею, и Луиза, ухватившись за неё, стала на ноги.
Мафин услышал, как убежали Грейс и Луиза, и отправился разыскивать щенка Питера, который где-то неподалёку закапывал кость.
«Я его удивлю!» — подумал Мафин и опять запел свою песенку.
Питер сейчас же перестал копать землю и завыл страшным голосом. Из глаз его полились слезы.
— О-о-о, — вопил Питер, — наверно, кто-то обидел собаку, и она плачет. Бедная, бедная собака! — И он продолжал выть из сочувствия к этой собаке.
«Странно! — подумал Мафин. — О какой собаке он говорит?»
Мафин и не догадался, что Питер принял его пение за вой собаки.
Он пошёл к гиппопотаму Губерту. Губерт мирно спал около бассейна.
— Дай-ка я подшучу над ним и разбужу его песенкой! — сказал Мафин и начал петь:
Не успел он пропеть «тюрлю! тюрлю!..», как Губерт задрожал, словно гора во время землетрясения, и упал в бассейн. Целый фонтан воды взлетел в воздух и окатил Мафина с ног до головы.
Чирик! Чирик! Чирик! Чирик!
— О боже мой! — простонал Губерт. — Мне приснился страшный сон: как будто дикий слон протрубил мне прямо в ухо! Только холодная вода поможет мне успокоиться… — И он исчез под водой.
Тюлениха Сэлли приплыла с противоположной стороны бассейна.
— Мафин, ты слышал дикий крик? — спросила она. — Может быть, под водой сидит тюлень, у которого болит горло?
И тут Мафин понял всё.
«Видно, с моим пением что-то неладно, — подумал он грустно. — А ведь я делал всё, как дрозд. Я так же закрывал глаза, закидывал голову и разевал рот. Да! Но ведь я не сидел на верхушке дерева! Вот в чём моя ошибка».
И Мафин полез на дерево.
Вскоре сад огласился звуками ещё более ужасными, чем раньше. Это было хрюканье, мычанье, пыхтенье и мольбы о помощи.
— Помогите! Помогите! — вопил Мафин.
Все сбежались и увидели, что Мафин висит на суку, уцепившись за него передними ногами.
Перигрин кинулся спасать Мафина. Он велел ему держаться зубами за ухо жирафы Грейс и прыгать на спину Губерта, в то время как Питер, Освальд, Луиза и мартышка Монки держали четыре уголка простыни на случай, если Мафин упадёт.
Мафин спустился на землю цел и невредим.
— Что ты делал на дереве? — сурово спросил Перигрин.
— Я… я… — Мафин застеснялся и умолк. Он посмотрел наверх и увидел на ветке дрозда, у которого был открыт рот, маленькая головка запрокинута, а глаза закрыты. Дрозд пел свою песенку.
— Как он чудесно поёт! — сказал Мафин. — Правда?
Мафин и волшебный гребешок
Однажды из Франции в гости к Мафину приехал маленький мальчик Жан Пьер. Он привёз ослику подарок. Это был синий гребешок, у которого не хватало нескольких зубьев. Старый, мудрый гребешок — он хорошо знал, что к чему, и имел большой жизненный опыт.
Вечером, прежде чем лечь спать, Мафин уселся перед зеркалом, чтобы расчесать свою гриву.
«Как мне есть хочется! — подумал он. — Хорошо бы снова съесть весь ужин!»
Раздалось громкое «пинг-г!» — один из зубьев вылетел из гребня и пропал. И в тот же миг перед Мафином появилась миска превосходных морковок с отрубями и овсом. Мафин удивился, однако поспешил всё съесть, боясь, что миска исчезнет.
Поев, он направился к окошку, держа гребешок под мышкой. Он увидел, что за окошком тёмная ночь, и сказал себе:
«Хорошо бы сегодня ночью пошёл дождь и на грядке выросли сочные толстенькие морковки!»
Снова раздалось «пинг!» — второй зубчик отлетел от гребешка, и за окном полил дождь. Мафин посмотрел на гребешок.
— Мне кажется, это сделали вы! Вы, наверно, волшебный гребешок! — сказал он.
Потом Мафин стал посреди комнаты, поднял гребень вверх и сказал:
— Хорошо бы сейчас погулять в лесу!
Он услышал: «пинг!», увидел, как отскочил зубчик от гребня, и почувствовал, как ночной холодок овевает его. Вокруг шумели тёмные деревья, а под ногами была мягкая, влажная земля.
Мафин совсем позабыл, что дождь идёт по его желанию. Он скоро промок и потому обрадовался, заметив, что по-прежнему держит гребешок.
— Хорошо бы лежать в кровати, тепло укутавшись в одеяло, — сказал ослик.
Пинг! — вот он уже лежит, закутанный до подбородка полосатой попоной, а рядом на подушке — его гребешок.
«Сегодня я ничего больше не буду желать, — подумал Мафин. — Отложу до утра».
Он бережно спрятал гребешок под подушку и уснул.
Проснувшись на следующее утро, Мафин вспомнил про волшебный гребешок, нащупал его под подушкой и сказал сонным голосом:
— Хочу, чтобы сегодня была хорошая погода!..
Из-под подушки ему ответило приглушённое «пинг!», и тотчас же солнце стало лить свой свет в окно.
— А теперь я хочу быть готовым к завтраку: умытым, причёсанным и так далее…
Пинг!
Мафин пронёсся с быстротой молнии через дверь прямо в столовую и положил гребень рядом с миской, полной морковок. Он ещё никогда не появлялся так рано за завтраком, и все были удивлены.
Весь день Мафин развлекался своим гребнем и разыгрывал разные шутки со своими друзьями.
— Мне хочется, — шептал он, — чтобы Перигрин вдруг очутился в самом дальнем углу сада…
Пинг! — Перигрин, который только что с учёным видом рассуждал о статистике, мгновенно исчез. Через некоторое время он показался на садовой тропинке, пыхтя и бормоча что-то относительно странных способов передвижения.
Но Мафин не унимался:
— Хочу, чтобы у Освальда была пустая миска.
Пинг! — и у бедняги Освальда обед исчез прежде, чем он успел проглотить кусок.
— Хочу, чтобы пошёл снег! — закричал Мафин, когда все собрались погулять после обеда.
Пинг! — и снег повалил такими сырыми крупными хлопьями, что животные поспешили вернуться домой.
Мафину захотелось клубники со сливками к чаю, и на этот раз все одобрили это желание.
Каждый раз, когда он поднимал вверх гребешок и давал ему приказание, раздавалось громкое «пинг!» и одновременно исчезал один зубчик.
Вечером Мафин опять уселся перед зеркалом и начал расчёсывать гриву. В гребешке оставалось два-три зубчика, не больше.
— Невозможно расчёсывать гриву таким гребнем! — сказал ослик. И, не подумав о том, что говорит, добавил: — Хочу новый гребешок, со всеми зубьями!
При этих словах волшебный гребешок вылетел из копытца Мафина и упал на ночной столик.
На этот раз ослик не услышал никакого «пинг!», и новый гребешок не появился. Медленно, на глазах у Мафина, волшебный гребешок начал съёживаться. Он делался всё меньше и меньше, пока не исчез совсем.
«Зачем я это сказал? — подумал Мафин. — Я, наверно, его обидел. А ведь он исполнил столько моих желаний!»
Мафин грустно улёгся спать и перед сном уже больше ничего не желал. Зато он твердо решил, что, если когда-нибудь ему снова подарят волшебный гребешок, он будет очень осторожно выбирать желания.
Мафин и паук
Однажды Мафин пошёл на огород поглядеть свои овощные грядки. За парниковой рамой с огурцами он вдруг наткнулся на огромного паука с большими грустными глазами. Мафин и не подозревал, что на свете бывают подобные чудовища. Ему вдруг почему-то захотелось удрать. Но паук смотрел так печально, а на глазах его выступили такие огромные слезы, что ослик не мог покинуть его.
— Что с вами случилось? — спросил он робко.
— То же, что всегда! — мрачно проворчал в ответ паук. — У меня всегда всё плохо. Я до того огромный, безобразный и страшный, что, едва завидев меня, все удирают без оглядки. И остаюсь я один-одинёшенек, ни за что ни про что обиженный и ужасно несчастный.
— О, не огорчайтесь! — сказал Мафин. — Вы совсем не такой страшный… То есть я хочу сказать, что вас, конечно, не назовёшь красавцем… но… Гм… Э-э-э… Во всяком случае, я-то не убежал от вас, правда? — Ему наконец удалось подыскать подходящие слова.
— Правда, — ответил паук. — Но я до сих пор не могу понять почему. Всё равно вы, конечно, никогда больше не придёте навестить меня.
— Вздор! — воскликнул Мафин. — Обязательно приду. И мало того — позову вас к себе и покажу всем моим друзьям. Они тоже не убегут от вас.
— Неужели вы это сделаете? — спросил паук. — Мне очень хотелось бы завести как можно больше знакомых. Я очень общительный и добрый. Я понравлюсь вашим друзьям, вот увидите, пусть только узнают меня поближе.
— Приходите ко мне в сарай минут через десять, я всех их созову! — сказал Мафин и быстро побежал домой.
По правде сказать, он чуть-чуть всё-таки сомневался в своих друзьях, но ни за что не хотел показывать этого пауку.
Первым Мафин увидел щенка Питера. Щенок валялся на мокрой траве, задрав все четыре лапы кверху.
— Вставай, Питер, — приказал Мафин, — и беги в сарай. Через десять минут у нас состоится очень важное собрание.
И ослик помчался дальше. Он сунул голову в окно кухни, где в своём тёплом углу за очагом грелась попугаиха Поппи.
— Пожалуйста, Поппи, будь так любезна, лети в сарай на собрание — без тебя не обойтись.
Поппи пронзительно крикнула и потянулась за своей шалью. Мафин понял, что она согласилась, и убежал.
Тюлениха Сэлли, по обыкновению, плескалась в пруду. Мафин пригласил и её. В яме, откуда люди брали песок, чтобы посыпать дорожки, возились два неразлучных друга: страус Освальд и червячок Вилли. Услыхав о собрании, они очень оживились и тотчас же отправились в сарай. Овечка Луиза была в саду и плела гирлянду из маргариток. Стоило только ослику заикнуться о собрании, как она со всех ног полетела в сарай: ей очень нравилось угождать Мафину. Кенгуру Кэтти сидела в плетёном кресле под яблоней и вязала. Бросив работу, Кэтти поскакала вслед за Луизой.
Подбежав к хижине пингвина Перигрина, Мафин постучался.
— Войдите! — сказал пингвин.
Ослик приоткрыл дверь и, просунув голову в щель, вежливо сказал:
— Пожалуйста, мистер Перигрин, будьте так добры, пойдёмте со мной в сарай — у нас там очень важное собрание.
Перигрин просто души не чаял в собраниях. Он совершенно не собирался отказывать Мафину. Но пингвин никогда не соглашался сразу. Ему страшно нравилось, чтобы его уговаривали и упрашивали. Вот и теперь он сухо буркнул: «Занят» — и уткнулся в книгу.
— Ах, мистер Перигрин, неужели вы нам откажете? Мы так вас просим! — умолял Мафин. Вспомнив, что пингвин любит почёт, он добавил: — Мы усадим вас в кресло.
Пингвин поднял голову.
— В какое кресло? — спросил он.
— Кресло там только одно, и сидеть в нём будете вы.
Перигрин встал, положил в книгу вместо закладки рыбную кость и поспешил на собрание. Мафин бежал за ним.
Из-за грядки вьющихся бобов высунулась жирафа Грейс.
— Что случилось? — спросила она. — Почему все куда-то спешат? И Питер, и Поппи, и Сэлли, и Освальд, и Вилли, и Кэтти, и Луиза, и ты с мистером Перигрином. Я тоже хочу с вами, можно?
Мафин заколебался. «А что, если жирафа не сможет подружиться с пауком?» Но нельзя же было обидеть Грейс, и он ответил:
— Ладно, пойдём. Мы спешим в сарай на очень важное собрание. Только не вздумай вытянуть шею, а то в прошлый раз ты проломила головой крышу. Теперь во время дождя там так и льёт.
У сарая все друзья уже ждали Мафина. Но ослик впустил их не сразу. Он прежде занялся креслом для Перигрина. Дело в том, что у этого единственного кресла было только три ножки. Четвёртая была сломана, и вместо неё пришлось подставить цветочный горшок. Затем Мафин пригласил друзей войти.
— Усаживайтесь поудобнее! — сказал он. Шум поднялся страшный. Все суетились, кричали, натыкались друг на друга и наконец расселись. Мафин стал у дверей.
— Выслушайте меня внимательно, — громко и отчётливо начал он. — Вы сейчас познакомитесь с моим новым другом. Это огромный паучище… Что с вами? По местам! — крикнул он, потому что друзья в ужасе вскочили и бросились к выходу. — Всё равно никого не выпущу! — свирепо добавил ослик.
Животные кое-как успокоились, и Мафин продолжал:
— Мой новый друг очень, очень несчастен. У него нет ни родных, ни знакомых на всём белом свете! Некому его приласкать и утешить. Все боятся даже подойти к нему. Вы только подумайте, до чего ему больно и обидно!
Мафин так трогательно рассказывал о пауке, что всем стало ужасно жаль беднягу. Многие заплакали, Луиза и Кэтти громко зарыдали, и даже Перигрин начал всхлипывать. В эту минуту послышался робкий стук в дверь, и страшный паук вошёл в сарай. Ну как было бедным животным не испугаться? Однако они все приветливо заулыбались и наперебой заговорили:
— Входите, не бойтесь!
— Мы так вам рады!
— Добро пожаловать!
И тут произошло чудо. Страшный паук исчез, а на его месте появилась прелестная крохотная фея.
— Благодарю тебя, Мафин, — сказала она. — Большое спасибо тебе и твоим друзьям. Много лет назад злая колдунья превратила меня в безобразного паука. И я должна была оставаться чудовищем, пока кто-нибудь не пожалеет меня. Если бы не вы, долго бы я ещё мучилась. А теперь прощайте! Я улетаю в Волшебную Страну Фей.