Хольбайн Вольфганг. Девочка из Атлантиды (Дети капитана Немо - 2)

   - В этом вы совершенно правы, профессор, - перебил его голос от двери.
   Все испуганно повернулись к двери и увидели того, кого так горячо обсуждали. Он незаметно вошел в каюту и, очевидно, уже давно подслушивал беседу.
   - Я полностью сознаю опасность, которой подвергаю себя и своих людей, мой дорогой профессор. Но награда, о которой здесь идет речь, более чем достойна опасности.
   Он подошел ближе, оставив дверь незакрытой, так что все смогли увидеть двух вооруженных матросов, занявших позицию в коридоре, и продолжил более непринужденно:
   - Она, эта награда, вероятно, даже выше, чем вы можете себе представить, профессор. Поэтому крайне оскорбительно, что меня принимают за обычного пирата.
   При этих словах он смерил Бена многозначительным взглядом, который юный англичанин стойко выдержал.
   - Если это не так, то расскажите нам, что вы планируете, - предложил Траутман. - Может быть, вам и удастся переубедить нас - кто знает?
   - Кто знает? - усмехнулся Винтерфельд. - Я бы с удовольствием сделал это, но сейчас не время, да и ситуация не располагает.
   - Что же вам мешает?
   - То обстоятельство, что я не уверен, могу ли доверять вам и вашим друзьям, - ответил Винтерфельд очень серьезно. - Вот мы и вернулись к причине, по которой я здесь.
   Он кивнул на Майка.
   - Михаэль, вероятно, уже рассказал вам, какие планы я строю в отношении вас и профессора Арронакса со всем его экипажем.
   - Вы уже нашли отдаленный остров, на который хотели бы нас высадить? разозлился Бен.
   - О, целую дюжину, если это тебя интересует, - ответил Винтерфельд. - И уверяю тебя, мой юный друг, некоторые из них действительно очень удалены от цивилизации, достаточно, во всяком случае, чтобы ближайшие десять лет вас никто не потревожил. - Затем он продолжил изменившимся тоном: - По тому, как обстоят дела после взрыва купола, "Леопольду" нет смысла задерживаться здесь. Мы двинемся в путь уже этим вечером.
   - А какое нам до этого дело? - спросил Бен.
   - Или вам нужны еще рабы на галеры? - добавил Хуан.
   Винтерфельд даже бровью не повел от наглости ребят, оставаясь невозмутимым.
   - Речь идет о "Наутилусе". Я буду честен с вами: у меня есть несколько способных инженеров на борту, и нет сомнения, что рано или поздно они освоят управление лодкой, но боюсь, что это, скорее всего, будет поздно.
   - И вы хотите, что бы мы обучили ваших людей? - возмутился Майк.
   Винтерфельд кивнул:
   - Какая вам разница? Нам это не так уж важно, но мы потеряем время, драгоценное время, охотно сознаюсь. И важен будет лишь тот факт, что я не забуду вашей готовности помочь.
   - Можете ли вы гарантировать нам безболезненную смерть? - вызывающе спросил Бен.
   На этот раз они все заметили гневный блеск в глазах Винтерфельда. Но и теперь он быстро овладел собой.
   - Я гарантирую всем вам лучшее отношение, какое могу предоставить в данных обстоятельствах. Не важно, каким будет ваше решение: станете ли вы моими союзниками или предпочтете и дальше считать меня врагом, я...
   Снаружи в коридоре раздался топот бегущих ног. Секундой позже в каюту влетел матрос и, тяжело дыша, остановился перед Винтерфельдом.
   - Господин капитан, вам необходимо срочно зайти в изолятор! - отрапортовал он.
   Винтерфельд мгновенно осознал серьезность ситуации, потому что, не медля ни секунды, повернулся к двери. Матрос указал на Майка.
   - Мальчику тоже лучше пойти с нами, - сказал он.
   Винтерфельд был удивлен, а Майк просто испугался. Он уже узнал мужчину, который ввалился в каюту, тяжело дыша: это был один из охранников, которые были с ними у Серены. Ему и не понадобился приказ Винтерфельда. Оба они выскочили из каюты.
   Хотя изолятор находился практически на другом конце корабля, уже через пять минут они были в коридоре перед изолятором. Здесь столпилось много матросов. Они услышали взволнованные крики и перебивавшие друг друга голоса полная неразбериха. Даже когда Винтерфельд громко затопал по трапу вниз, шум стих не сразу. При железной дисциплине, царившей на корабле, это значило очень многое. Винтерфельд остановил первого попавшегося на пути матроса и прорычал:
   - Что здесь творится?
   Матрос ничего не ответил, но показал рукой. Майк увидел фигуру в белом халате, скрючившуюся на полу и прислонившую голову и плечи к стене. Майк узнал врача, обследовавшего Серену, лишь по белому халату и стетоскопу на шее. Все его лицо было залито кровью. Перед халата тоже пропитался кровью. Врач стонал от боли.
   - Как это случилось? - закричал Винтерфельд, не обращая внимания на состояние мужчины.
   - Кот, - простонал врач. - Это черное чудовище... Просто озверел и бросился на меня. Я... я думал, он растерзает меня.
   - Астарот? - засомневался Майк.
   Но то, что он видел, подтверждало слова врача. Кровь текла из дюжины или больше горизонтальных и вертикальных царапин, которые могли оставить только когти Астарота. Но Майк не мог себе и представить, чтобы кот без причины бросился на человека.
   Винтерфельд с недоверием слушал и прямо спросил:
   - Что, к дьяволу, вы там натворили, вы, дурья башка?
   - Я... я всего лишь сделал девочке укол! - с трудом произнес врач. Только витамины, чтобы подкрепить ее.
   - А Астарот не допустил этого, - предположил Майк.
   - Он бросился на меня как бешеный. Я пытался прогнать его, а он с каждой секундой становился все более злобным.
   - Вы... проклятый идиот! - прорычал Винтерфельд. Он выпрямился и повернулся к толпе: - Похоже, это еще не все. В чем дело?
   Ни один из моряков не спешил ответить. Но Майку вдруг бросилось в глаза, что в стене у двери, за которой находились Серена и Астарот, была теперь выпуклость почти в человеческий рост. Раньше ее не было.
   И Винтерфельд заметил выпуклость. Несколько мгновений он, нахмурясь, смотрел на нее, затем прошел к двери и взялся за ручку.
   - Лучше не ходите туда, господин капитан, - сказал один из матросов. Майк и Винтерфельд повернулись к нему. Он побелел от страха, из глубокой раны на его правой ладони струилась кровь.
   - Почему? - резко спросил Винтерфельд. Мужчина помолчал, но потом тихо, едва слышно произнес:
   - Кошка.
   Майк нисколько не удивился. Но на лице Винтерфельда появилось безграничное удивление.
   - Как? - выдохнул он. - Вы хотите мне сказать, что половина моей команды стоит здесь в полной нерешительности, потому что боится кошки? - Последние слова он уже прокричал.
   Матрос сжался как побитая собака, остальные тоже сразу отступили назад, подальше от Винтерфельда, насколько это было возможно в тесном коридоре.
   - Она... она... взбесилась, господин капитан,- заикаясь, проговорил матрос. - Это... это не кошка, а какое-то... чу... чудовище!
   - Ерунда! - отрезал Винтерфельд.
   Но, несмотря на это, уже не рвался схватиться за ручку двери. Наконец он овладел собой и вошел в изолятор. Майк немедленно последовал за ним без приглашения. Ни Винтерфельд, ни его люди не пытались остановить его. Пожалуй, к лучшему, потому что если бы капитан Винтерфельд зашел в изолятор один, то, вероятно, произошла бы просто беда.
   Майк лишь краем глаза заметил тень, развернулся и тут же отлетел к стене, когда Винтерфельд внезапно остановился на полном ходу. Капитан даже закричал от неожиданности. На его груди вдруг оказалось что-то черное и пушистое, состоящее, однако, из когтей и зубов. Этот зверь умудрялся царапать и кусать сразу в тысяче мест одновременно.
   - Астарот, прекрати немедленно! - закричал Майк.
   Но в Астарота словно вселился дьявол. Его когти драли на куски добротный мундир Винтерфельда, словно промокательную бумагу. И хотя в коте не было и двадцати фунтов веса, Винтерфельд под его яростным натиском отлетел к стене и упал на одно колено. Одной рукой он пытался оторвать кота от своего лица, а другой шарил под кителем. Майк догадался, что сейчас будет.
   - Астарот, прекрати! - отчаянно завопил Майк. - Он тебя убьет!
   На этот раз морской кот услышал Майка и посмотрел на него. И Винтерфельд немедленно воспользовался выпавшей ему передышкой. Сильным рывком он отшвырнул кота и вскочил на ноги. Астарот пролетел через всю комнату, ловко приземлился на все четыре лапы и черной молнией взметнулся, чтобы еще раз атаковать Винтерфельда.
   Но Винтерфельд с толком использовал временную заминку. В руке у него был пистолет.
   С диким воплем и распростертыми руками Майк бросился между Винтерфельдом и котом, так что Астарот с размаху наскочил именно на Майка, а не на немецкого офицера. От этого удара Майка сбило с ног. Он упал, но не выпустил Астарота, намертво вцепившись в него.
   - Астарот, прекрати! - снова и снова хрипел он. - Он убьет тебя!
   На этот раз слова подействовали. Астарот извивался и вырывался, но не нападал на Майка, не царапался и не кусался. А спустя несколько мгновений Майк вообще отважился осторожно подняться, крепко прижимая кота к своей груди, так что тому даже дышать было нечем.
   Винтерфельд стоял в некотором удалении и внимательно наблюдал за Майком и Астаротом. Пистолет был неотрывно направлен на Астарота, и Майк ни секунды не сомневался, что последует выстрел, если Астарот еще раз попытается напасть на капитана.
   - Можете убрать пистолет, - сказал Майк. - Он вам больше ничего не сделает.
   Винтерфельд даже и не подумал опустить оружие.
   - Думаю, что ты только что спас жизнь одному из нас, - сказал он, не уточняя, кого имел в виду: себя, Майка или кота. - Но особого ума это не потребовало.
   Майк предпочел не возражать ему. Вместо этого он повернулся к постели, в которой лежала Серена, пока Винтерфельд искал раненого охранника. Майк заметил, что он лежал как раз под вмятиной, которая образовалась в металлической стене. Господи, что это Астарот сделал с ним?
   "То, что он заслужил, - ответил беззвучный голос Астарота в голове Майка. - Они пытались причинить принцессе боль. Я не мог допустить этого".
   Майк вздохнул.
   - Врач всего лишь хотел помочь, - сказал , он вслух. Винтерфельд поднял глаза и смерил его внимательным взглядом, наморщив лоб.
   "Он уколол ее в руку!" - настаивал Астарот.
   - Он только хотел ввести ей средство для поднятия сил, - терпеливо объяснял Майк. - Это немного больно, но ничего больше.
   Астарот молчал, недоверчиво поглядывая на Майка своим глазом. Затем одним прыжком оказался на постели Серены. Как и раньше, девочка мгновенно очнулась от своей летаргии, как будто почувствовала присутствие кота, и протянула к нему руку. Астарот начал урчать, когда она погладила его за ухом. Но, когда подошел Винтерфельд, он выгнул спину и зашипел. Винтерфельд остановился.
   - Значит, ты действительно умеешь с ним общаться, - сказал он.
   Майк молчал.
   - Ты должен ему хорошенько объяснить,- продолжил Винтерфельд, - что, если он поранит еще кого-нибудь из моих матросов, я велю его застрелить.
   Астарот зашипел. Винтерфельд холодно взглянул на него и на шаг отступил от кровати, но по-прежнему не убирал пистолета.
   Вдруг какое-то волнение пробежало по лицу Серены. До сих пор она ни на что не реагировала - кроме как на Астарота, - но теперь Майк прямо физически ощутил, как она неспокойна и нервозна. Что-то... происходило. Он четко ощущал это.
   - Не надо больше говорить ничего такого, если она может услышать, - тихо сказал Майк.
   "И не надо, чтобы я такое слышал", - добавил Астарот в голове Майка.
   Винтерфельд предпочел не расспрашивать, что да почему, а резко открыл дверь. Несколько матросов вошли в комнату, но держались подальше от кровати Серены - возможно, из-за кота. А врач, хотя и сам был ранен, тут же занялся пострадавшим.
   Майк отметил это лишь мельком. Все его внимание было посвящено Серене, которая между тем приподнялась в кровати и осматривала все вокруг широко раскрытыми от страха глазами. Майк попытался представить себе, какое впечатление увиденное может произвести на нее - но его фантазия просто спасовала перед такой задачей.
   - Ты можешь... понимать меня? - робко спросил он.
   Он не смог бы сказать, поняла Серена его слова или просто отреагировала на звук его голоса. В любом случае, она медленно повернула голову и взглянула на него своими огромными, темными глазами и...
   Даже намного позже у Майка не хватало слов, чтобы описать, что произошло в ту бесконечную секунду, когда их глаза встретились... Это было больше, чем соприкосновение взглядов... Как и раньше, Майк почувствовал такую родственную и глубокую связь с этой девочкой, какую еще никогда не испытывал ни к одному человеку. Это было чувство такой теплоты и восторга, что он искренне надеялся, что оно никогда не исчезнет.
   - Ты можешь понимать меня? - повторил он свой вопрос.
   Серена и в этот раз ничего не ответила, лишь рассматривала его.
   Он с улыбкой добавил:
   - Ты не должна бояться. Мы хотим помочь тебе.
   Он снова протянул к девочке руку, но так и не коснулся ее, потому что Астарот угрожающе встал между ним и девочкой и выгнул спину. Его глаз злобно засверкал.
   "Не касайся ее!" - прогремел беззвучный голос кота в голове Майка.
   - Прекрати устраивать здесь этот балаган, Астарот, - сказал Майк. - Что это значит? Я ведь на твоей стороне.
   "Я вовсе не уверен, что здесь хоть кто-нибудь на моей стороне", раздраженно буркнул кот.
   - Будь же разумен, Астарот, - сказал Майк. - Этот мужчина - врач. Все, что он делает, только на пользу Серене. Он хочет помочь ей.
   Он снова медленно вытянул руку, и на этот раз Астарот позволил ему коснуться руки Серены.
   Девочка задрожала от его прикосновения, да и сквозь руку Майка прошла зябкая волна. Кожа Серены, холодная как лед, казалась на ощупь гладкой и твердой, почти как холодный фарфор, и практически не напоминала живую плоть. Он почувствовал, как зачастил ее пульс, и что-то подсказало ему, что это не только от страха.
   - Я не знаю, понимаешь ли ты меня, - медленно и четко произнес он и постарался придать голосу мягкий, успокаивающий тон. - Но мы попытаемся помочь тебе. Эти люди - не враги тебе.
   Он вдруг и сам поверил в то, что это так. И что-то от его уверенности передалось и Серене, потому что впервые за все время она улыбнулась. Пусть улыбка была слабой и робкой, скорее тенью улыбки, но это был несомненный прогресс.
   - Ты и с ней научился общаться, - сказал Винтерфельд.
   Он медленно подошел. Астарот повернулся к нему, оскалил зубы и угрожающе зарычал. Винтерфельд застыл на месте и смерил кота мрачным взглядом. Рука его невольно погладила глубокие болезненные царапины, которые оставил на его лице Астарот раньше. Но любопытство пересилило страх, он подошел к кровати и улыбнулся Серене.
   И тут Винтерфельд допустил величайшую глупость, которая и ему, да и всем людям на корабле могла стоить жизни. Он протянул руку, чтобы по примеру Майка коснуться девочки.
   - Нет! - испуганно закричал Майк. - Только не это!
   Но было уже поздно. Все произошло так быстро, что Винтерфельд не успел отреагировать, даже если бы очень захотел. Рычанье Астарота превратилось в резкий грозный рев, в ярости он подпрыгнул и бросился на Винтерфельда с оскаленными зубами. Винтерфельд вскинул руки, защищая лицо, и втянул голову в плечи.
   Раздался выстрел. В пустом пространстве изолятора треск выстрела прозвучал так громко, словно выстрелила пушка. Яркий оранжевый пучок метнулся к Астароту, вонзился в него, и кота перевернуло в момент прыжка так, словно в него на полном ходу врезался чей-то мощный кулак. Его грозный устрашающий рык превратился в жалобный вой, а сам он пролетел по воздуху и у изножия кровати Серены ударился о стенку, беспомощно рухнул вниз и... затих.
   Винтерфельд яростно обернулся. Кот еще не успел упасть на пол, как он уже подскочил к стрелявшему и вырвал у него пистолет.
   - Вы! Идиот! - взревел он. - Кто вам это позволил? Вы с ума сошли?
   Он швырнул оружие на пол и повернулся к Майку.
   - Я очень сожалею о том, что произошло, - задыхаясь произнес он. Поверьте, у меня и в мыслях не было...
   Он не договорил, так как тут его взгляд остановился на Серене. И Майк ощутил, как его парализует страх.
   Серена, словно деревянная кукла на шарнирах, села в кровати. Несколько секунд ее глаза были прикованы к неподвижному телу черного кота, который лежал в медленно растекавшейся луже крови, а затем...
   С ней что-то произошло.
   Майк почувствовал перемену так, словно она произошла с ним самим. И это была перемена к худшему. Причем у нее не дрогнул ни один мускул, но в глазах проснулось что-то темное и дикое, невероятной силы...
   - Нет! Серена, нет! - умоляюще произнес Майк.
   - Что все это значит? - Винтерфельд вопросительно посмотрел на Майка. Что она делает?
   Теперь и он начал ощущать, что с девочкой творилось что-то неладное.
   - Не знаю, - ответил Майк. - Но я...
   Раздался грохот и звон битого стекла. Все резко обернулись на звук. В медицинском шкафу взорвалась одна из тонких стеклянных колб. Это было только начало.
   Словно завороженный, Майк с содроганием наблюдал, как жидкости в разных емкостях и пузырьках вдруг начали закипать. Над поверхностью этих жидкостей, похоже, пронеслись маленькие тайфуны. Все взвихрилось, и содержимое этих сосудов начало взрываться одно за другим. Взрывы нарастали. Шкаф задрожал, секунду спустя стеклянные двери распахнулись, словно под ударом молота, и осыпали стоящих дождем стеклянных осколков, крупных и мелких, и брызгами кислот из колб.
   Всех охватила паника. Мужчины, стараясь как-то защитить лицо, рванулись к двери. Многие столкнулись и упали на пол. Снаружи в дверь пытались проникнуть матросы, оставшиеся в коридоре и услышавшие грохот и крики.
   И тут задрожали более крупные флаконы и пузырьки: некоторые взорвались сразу, а остальные запрыгали в диком беспорядочном танце на стеклянных полках или же полетели вдруг по воздуху, словно брошенные невидимой рукой призрака, достигали стен, людей, их спин, втянутых голов или плеч, ударялись о них и с грохотом рвались. Раздался многоголосый стон. Люди Винтерфельда были серьезно ранены этими стеклянными бомбами.
   Майк, когда на его глазах начал происходить этот кошмар, растерянно отступил на шаг. Но он, по крайней мере, понимал, как и Винтерфельд, кто был виновником неожиданной катастрофы. Согнувшись и закрыв руками голову, чтобы осколки не попали в лицо, он попытался повернуться к Серене, но тут его словно настиг невидимый кулак, да так, что ему нечем стало дышать и перед глазами замелькали искры. Он беспомощно рухнул на пол.
   Когда он наполовину пришел в себя и начал видеть - в изоляторе царила полная неразбериха. Почти все члены команды Винтерфельда лежали на полу, у многих хлестала кровь из порезов, а те, кто был на ногах, отчаянно пытались выбраться из этого сумасшедшего дома.
   - Серена, прекрати! - завопил Майк.
   Невидимая сила бешено промчалась по комнате и начала крушить все, что попадалось на ее пути. Свет замигал, к воплям боли и ужаса и звону бьющегося стекла добавилось жуткое, накатывающее волнами завывание: то сильнее, то слабее.
   Майк, пошатываясь, поднялся на ноги и снова попытался добраться до Серены. Он понял, что все это только цветочки. Ягодки же будут такие... Серена вызвала к жизни те самые немыслимые силы и стихии, которыми умела управлять, подобно своим предкам, волшебникам Атлантиды. Эти силы не погибли вместе с затонувшим царством, а атаковали сейчас людей Винтерфельда и взрывали стеклянные колбы с кислотами.
   Но добраться до Серены ему так и не удалось.
   - Ты совсем рехнулся? - закричал Винтерфельд и рванул его за руку к двери.
   Майк изо всех сил пытался вырваться.
   - Понимаете, я должен...
   - Хочешь, чтобы она тебя стерла в порошок? - перебил его Винтерфельд. Прочь отсюда!
   И, не слушая никаких возражений Майка, поволок мальчика за собой. Прежде чем они выскочили в коридор, Майк успел еще раз оглянуться. То, что он увидел, заставило его содрогнуться до глубины души. Серена стояла в кровати, выпрямившись во весь рост. Лицо ее было теперь маской гнева и боли, а волосы и платье развевались невидимым штормовым ветром...
   Винтерфельду удалось наконец выбросить Майка из изолятора, так что он пролетел несколько метров и упал прямо в руки поймавших его матросов. Тут же Винтерфельд начал отдавать приказы.
   - Закрыть дверь! - крикнул он. - И забаррикадируйте ее! Девочку нельзя выпускать ни в коем случае!
   - Да послушайте же меня! - взмолился отчаявшийся Майк. - Вам не удастся удержать ее! Поверьте мне! Только я мог бы попытаться сделать это!
   Единственной возможностью объясниться с Сереной оставался Астарот. С его помощью еще можно было как-то усмирить Серену. Но теперь, когда кот был мертв, рассчитывать приходилось лишь на собственные силы. Майк должен был сам переговорить с девочкой. И что-то внутри подсказывало ему, что это их единственный шанс спастись. Он внезапно вспомнил то, что узнал от Арронакса Атлантида погибла, потому что ее властители разучились управлять необузданными стихиями, которые сами же и вызвали...
   Но Винтерфельд даже не обратил на него внимания. Дверь, которую он захлопнул за собой, начала содрогаться от жутких ударов изнутри, и в массивном металле появились большие выпуклости и вздутия, как будто по ту сторону двери бушевал взбесившийся слон. Четверо или пятеро солдат тут же подскочили к двери, пытаясь прижать ее поплотнее, но этого явно было недостаточно.
   - Винтерфельд! - завопил Майк во все горло, чтобы перекричать весь этот гвалт и грохот. - Пустите меня к ней! Может быть, мне удастся уговорить ее!
   Но Винтерфельд только помотал головой. Он решительно махнул двум матросам:
   - Отведите его назад. И пришлите пополнение. Пусть они принесут бревно или что-нибудь железное, чтобы подпереть дверь.
   Майку было впору зареветь с досады и отчаяния. Он еще раз попытался убедить Винтерфельда, чтобы тот позволил ему пройти к Серене. Он должен поговорить с ней. Но один из матросов грубо рванул его и подтолкнул к трапу.
   К ним присоединились еще несколько человек из команды, и, спотыкаясь, подбадриваемый вовсе не шуточными пинками, Майк выбрался на палубу "Леопольда".
   То, что он там увидел, потрясло его до глубины души. Полчаса назад, когда его вели в изолятор, небо над кораблем было безоблачным и ясным. Оно сияло почти невероятной голубизной, как бывает лишь в этой части света, да и то не так часто.
   Теперь же этот цвет был словно поблекшим и размытым. На горизонте начали собираться черные тучи, а море стало матовым и тусклым, словно стекло, которое кто-то обработал наждаком.
   Завывание, которое он расслышал даже внизу, в хаосе и гвалте изолятора, здесь было сильнее и пронзительнее, так что у него даже мороз пошел по коже, как всегда бывает перед штормом на море.
   Сопровождавший его матрос тоже мгновенно почувствовал приближающийся шторм и остолбенел. На его лице появилась озабоченность, и Майк решил воспользоваться моментом.
   - Я должен вернуться! Отведите меня назад к Винтерфельду, пожалуйста! Разве вы не видите, что...
   - Я вижу, что скоро будет шторм, - перебил его матрос и сильно ткнул его между лопаток. - Ну и что? А теперь пошевеливайся и не дури, а то я тебе влеплю успокоительного.
   Майк безнадежно махнул рукой. Этот человек, конечно, понятия не имел, что означала столь резкая "перемена погоды". И это была не просто перемена, а если и шторм, то не такой, к каким матрос успел привыкнуть на море.
   Из темных облаков на горизонте начали образовываться гигантские черные горы, с невероятной скоростью наползавшие на небо. Не успели Майк и его сопровождающий сделать и нескольких шагов по палубе, как взвыли первые предупредительные сигналы о приближении шторма.
   Майк физически ощутил, как громадный корабль задрожал под его ногами. Кожу на лице стянуло и закололо еще больше. Шторм приближался к кораблю с непостижимой скоростью.
   Когда они спускались по металлическому трапу к каютам, рев ветра уже был настолько сильным, что слышался и здесь, внутри корабля. Сразу резко стемнело.
   Первый, еще отдаленный раскат грома пророкотал над морем, когда они свернули в коридор. Через открытый люк над ними они увидели, как сверкнул безумно яркий голубой зигзаг молнии. Корабль вздрогнул, потому что в равномерное покачивание на волнах вмешался новый мощный ритм. Мужчина рядом с Майком внезапно занервничал.
   Но Майк уже не стал тратить силы, чтобы уговорить матроса отвести его к Винтерфельду. У провожатого был приказ, и он его выполнит, что бы ни произошло. Молча мальчик вошел в каюту, где все уже нетерпеливо ожидали его, и с порога начал рассказывать, что случилось. Охранник запер за ним дверь.
   Молнии и гром жутко подтверждали краткий рассказ Майка, так что ему не пришлось никого убеждать в правдивости того, что он сообщил. Даже Бен, который из принципа противоречил всем и каждому, смотрел на него в ужасе. Шторм зародился и разразился быстрее, чем обыкновенно. И хотя он еще не достиг корабля, "Леопольд" уже бросало на волнах разбушевавшегося моря словно маленькую лодчонку.
   Как и прежде, первым неловкое молчание нарушил Арронакс.
   - Винтерфельду не удастся надолго удержать девочку взаперти. Рано или поздно...
   - Если не произойдет чуда, профессор, - перебил его Майк, - то никакого "поздно" уже не будет.
   Он ткнул пальцем в иллюминатор, за которым одна вспышка молнии следовала за другой, озаряя бушующее море жутким призрачным сиянием. В рев бури, который уже начал, заглушать рокот моторов, вмешался еще какой-то страшный звук, который Майк даже не смог распознать.