Хольбайн Вольфганг. Заброшенный остров (Дети капитана Немо - 1)

Хольбайн Вольфганг
Заброшенный остров (Дети капитана Немо - 1)

   Вольфганг ХОЛЬБАЙН
   ЗАБРОШЕННЫЙ ОСТРОВ
   ДЕТИ КАПИТАНА НЕМО - 1
   Вы уже прочитали "Таинственный остров" Ж. Верна? Не грустите, ведь ветры странствий вновь дуют в тугие паруса, вновь вскипает за бортом соленая волна, а сердце сладостно замирает в ожидании удивительных и опасных путешествий, радостных открытий и побед. Это значит, что захватывающие .приключения продолжаются!
   Герой первой книги нового цикла немецкого писателя В. Хольбайна "Дети капитана Немо" Майк - сын бесстрашного принца Даккара, капитана легендарного "Наутилуса". Шестнадцатилетний воспитанник престижной английской школы и не подозревал, кто был его отцом. Не знал он и о том, что в укромной гавани далекого острова в Карибском море его дожидается бесценное наследство подводная лодка "Наутилус". Накануне первой мировой войны обладание "Наутилусом" - настоящим чудом техники - становится вожделенной мечтой властолюбивого капитана боевого немецкого корабля "Леопольд" Иеронима Винтерфельда.
   Он надеется с помощью Майка узнать, где именно находится наследство его отца, и завладеть подводной лодкой...
   Перевод с немецкого Е. Королевой
   Художник В. Бухарев
   Зима в этом году началась рано. За две недели до Рождества и каникул в воздухе запорхали белые хлопья. Выпавший снег припудрил луга, близлежащий лес и старинное здание Андара-Хаус. Уже замерзло на территории интерната маленькое озеро, где летом любили плавать воспитанники. Скоро лед окрепнет, и можно будет кататься на коньках. Но погода часто портилась. По ночам метель с воем стучала в окна, швыряла снег на балконы и хлопала форточками. Ледяной ветер клубил поземку. Даже днем царили сумерки. Казалось, настоящего рассвета больше уже не увидишь.
   Майк стоял у окна, уныло глядя на улицу, и чувствовал себя одиноким и злым. Непогода очень созвучна его настроению. Впрочем, холодный ветер сейчас стих, но с наступлением сумерек он непременно усилится, и его порывы обрушатся на стены древнего замка, где теперь располагалась престижная частная школа.
   Сквозь закрытое окно донеслись шум и громкий смех. Майк прислонился носом к холодному стеклу. Некоторые ученики выбежали во двор и стали резвиться и бросаться снежками. Им было на редкость весело. Глядя на их игру, Майк еще сильнее почувствовал боль обиды.
   Тяжело вздохнув, он отвернулся от окна и окинул взглядом большую комнату, где, кроме него, жили еще два воспитанника интерната. За последние шесть лет эта комната стала его домом. В светлом и уютном помещении было все, чтобы шестнадцатилетний подросток мог чувствовать себя свободно. Кроме общего гардероба, кроватей и большого, тоже общего, письменного стола, у каждого из воспитанников был шкаф, где он хранил личные вещи. Даже учителя не имели ключей от этих шкафов. Над каждой кроватью висела полка для книг, игрушек и прочих вещей.
   Через некоторое время Майк отошел от окна и направился к письменному столу. На секунду его взгляд задержался на настенном календаре. На нем значилось: 19 декабря 1913 года - сегодняшний день, - и кто-то обвел эту дату красным карандашом.
   Майк приблизился к письменному столу и взял письмо, пришедшее вчера утром. За день он прочел его раз двадцать и успел выучить наизусть.
   Как многие воспитанники интерната, Майк видел в директоре своего врага, но, когда господин Макинтайр передавал это письмо, его лицо выражало искреннее сострадание. От недоброго предчувствия у Майка заныло под ложечкой. Когда же он распечатал конверт, опасения подтвердились.
   В письме сообщалось, что Майк не сможет поехать к опекуну в Индию, как он постоянно делал это последние шесть лет. Новый год и все рождественские каникулы он будет вынужден провести в интернате. Затем опекун весьма подробно рассказывал о неспокойной обстановке, сложившейся на родине Майка, сообщал о каких-то политических неурядицах и приходил к выводу, что Майку лучше там не появляться.
   Погрузившись в горестные мысли, Майк по привычке неосознанно теребил золотой медальон на тонкой цепочке, висевший у него на шее, - единственная сохранившаяся память об отце. Лучше там не появляться! Майк готов был зарыдать от обиды и гнева. Интересно, что это за политические неурядицы, которые могут принять опасный оборот? Как всякий ученик, Майк имел право поехать на каникулы домой и не желал знать о каких-то политических неурядицах. Какое ему до них дело! Если бы отец не умер или если бы был жив кто-то из его родственников, игравших важную роль в политике, Майк понял бы опасения опекуна. Но ведь все обстояло иначе...
   Шестнадцатилетний Майк был сиротой. Его родители погибли в результате несчастного случая, когда мальчику не исполнилось и двух лет. Отец, индус по происхождению, был важным английским чиновником. Однажды на благотворительном вечере он познакомился с небогатой англичанкой и влюбился в нее с первого взгляда.
   После смерти родителей Майк жил у опекуна, друга отца, пока не пришло время получить образование. Тогда, как завещал отец, Майк и отправился в Европу и поступил в частную школу. Он давно знал, что отец оставил ему богатое наследство, но что именно - не знал. Несколько раз Майк пытался расспросить об этом опекуна, но тот лишь раздраженно отмахивался - дескать, для этого нужно далеко ехать и много хлопотать. Пусть, мол, Майк подождет, пока ему исполнится двадцать один год, и тогда получит все, что положено.
   Хотя по отцу Майк был индусом, он не чувствовал себя представителем коренного населения Индии. Он и внешне выглядел иначе. Несмотря на слегка смуглую кожу, черные как смоль волосы и высокую, очень стройную и крепкую фигуру, Майк был неотличим от многих других европейцев. Опекун иногда говорил, что Майк пошел в свою европейскую родню.
   Мальчик так задумался, что не сразу заметил, как вошел его приятель.
   Это был Пауль, сосед по комнате. Они познакомились пять лет назад и подружились.
   - Привет, - неохотно поздоровался Майк.
   - Ну как, все хандришь? - с усмешкой осведомился Пауль, но его наигранно-небрежный тон не мог развеселить Майка.
   - С чего ты взял? - буркнул Майк и так стремительно встал, что стул едва не опрокинулся. - Я готов петь от радости. По-моему, нет ничего прекраснее, чем провести Рождество и Новый год здесь и ровно в полночь чокнуться бокалом сока с Макинтайром!
   - Но ты будешь не один, - возразил Пауль.
   "Хорошее утешение, ничего не скажешь", - подумал Майк. В самом деле, некоторые из его знакомых тоже оставались на праздники здесь. Но Майк не рвался составить им компанию. Он промолчал.
   Пауль подошел к кровати и взял чемодан, приготовленный еще вчера вечером. Глядя на Пауля, Майк страшно завидовал: тот вот-вот уедет. Глупо, но он подумал, что друг оставляет его в беде.
   - Твой отец здесь? - спросил Майк.
   Пауль кивнул:
   - Давно уже. Он разговаривает с Макинтайром.
   Пауль был отпетым двоечником. Он не желал учиться и не скрывал этого. Однако его отец был очень влиятельным человеком. В его интересы не входило, чтобы сына выгнали из школы, и он щедро платил - как и родители большинства учеников.
   Пауль с сочувствием посмотрел на Майка, пожал плечами, повернулся и медленно пошел к двери, сгибаясь набок под тяжестью чемодана. Там он еще раз обернулся.
   - Неужели ты не хочешь пойти поздороваться с моим отцом? Наверняка он обрадуется.
   Майк сначала решил отказаться, так как был зол на весь свет, но, поймав взгляд друга, понял, что тот может обидеться.
   К тому же Иероним Винтерфельд ему нравился. Отец Пауля, капитан германского императорского военно-морского флота, пользуясь тем, что его корабль стоял у берегов Англии, часто навещал сына. Его полюбил не только Майк, но и все воспитанники интерната. Он выглядел точь-в-точь как прославленный герои: высокий, солидный, с военной выправкой и величавой походкой, всегда опрятно одетый в темно-синюю морскую униформу. Его грудь украшало множество медалей и орденских планок. Хотя внешним видом капитан внушал благоговение, по характеру он был весельчаком и балагуром, всегда готовым дружелюбно пошутить. Он любил при случае рассказать анекдот из жизни моряков или поведать о каком-то своем приключении. Иногда капитан приносил маленькие подарки для приятелей Пауля. А в прошлом году он даже зафрахтовал баркас и пригласил друзей сына на экскурсию в порт.
   - Ну как? - спросил Пауль, видя, что его друг все еще колеблется. Взволнованный Майк порывисто встал. "Почему бы и не пойти? - спросил он сам себя. - Быть может, я сумею уговорить его отца провести меня на корабль под видом слепого пассажира?"
   Приближение каникул чувствовалось и в кабинете директора. Письменный стол, стоявший в прихожей, опустел. Секретарша Макинтайра, очень прилежная и исполнительная, была по характеру полной противоположностью своему шефу. Эта веселая женщина, любившая пошутить, вечно болтала как сорока, и там, где она появлялась, возникала неразбериха. Собираясь уходить, она уже надела пальто, теплые зимние сапоги и модную широкополую шляпу с вуалью. Как назло, Майк и Пауль именно в этот момент и столкнулись с ней. Секретарша с улыбкой оглядела воспитанников интерната.
   - А, господин Винтерфельд-младший, - вежливо сказала мисс Маккрудер. Наверное, ты пришел подслушать, о чем господин директор говорит с твоим отцом? - Она подмигнула Паулю, подошла к письменному столу и в последний раз придирчиво осмотрела, не осталась ли на его полированной поверхности хотя бы одна пылинка, которую она не стерла. - Но у тебя ничего не выйдет.
   Пауль и Майк растерянно переглянулись. Они пришли вовсе не для того, чтобы что-то узнать. К тому же обивка на двери в святая святых Макинтайра была слишком плотной. Выстрели за нею даже пушка - и то не будет слышно.
   Но тут дверь открылась, и из кабинета вышел директор Андара-Хаус вместе с капитаном Винтерфельдом. Оба были очень увлечены разговором. Придерживая дверь, директор даже смеялся, что случалось с ним чрезвычайно редко. Это уникальное явление стоило того, чтобы обвести красным карандашом сегодняшнюю дату в календаре!
   Капитан Винтерфельд, как всегда, выглядел внушительно: белый плащ с меховым воротником поверх парадного мундира, фуражка с золоченой эмблемой, лихо закрученные торчащие усы и, наконец, офицерский кортик под плащом, побрякивающий на каждом шагу. Увидев сына и Майка, он на секунду отвлекся от разговора с директором, приветливо им кивнул и протянул руку, чтобы попрощаться с Макинтайром.
   - Ну, до скорого. Встретимся после рождественских каникул.
   - Да-да, за это время мы отдохнем и будем в самом лучшем настроении, подхватил Макинтайр. - И не волнуйтесь, пожалуйста. Кое о чем... - он бросил в сторону Пауля взгляд, не предвещавший ничего доброго, - ...мы договоримся.
   Пауль поспешно отвернулся к окну, словно увидел что-то интересное. Можно было подумать, что его внимание якобы привлек неизвестный предмет за спиной мисс Маккрудер. Капитан Винтерфельд еще раз пожал руку директору и повернулся к сыну и его другу. Макинтайр остался на пороге двери, но Винтерфельд его уже не замечал.
   - Михаэль! - с радостной улыбкой воскликнул он. - Как чудесно, что мы снова встретились!
   Майк ответил на твердое пожатие руки капитана и тоже улыбнулся. Но тут Винтерфельд увидел, что Майк явно не в духе. Винтерфельд склонил голову набок и внимательно посмотрел на него.
   - Что с тобой? - напрямик спросил он. - Ты выглядишь так, словно не рад каникулам.
   "А я и в самом деле не рад", - с горечью подумал Майк, но не произнес это вслух, а только пожал плечами.
   - Тебя кто-то обидел? - осведомился Винтерфельд.
   - Нет, - ответил Майк.
   Но Пауль сразу перебил его:
   - Да.
   Взгляд отца Пауля метался между сыном и Майком.
   - Чему ему радоваться? - заявил Пауль. - Он не сможет на каникулы поехать домой.
   - Это правда? - удивился Винтерфельд. - Что случилось?
   - Видите ли, - вмешался директор, - вчера пришло письмо из Индии. Судя по всему, там опять неспокойно. Во всяком случае, опекун считает, что для Майка было бы разумнее провести каникулы здесь, у нас, чем отправляться в провинцию, где в любой момент может на чаться гражданская война.
   Винтерфельд, нахмурившись, молчал. Он был человеком далеким от политики. Будучи важной персоной в германском флоте, он не побоялся отправить сына в английский интернат и при этом продолжал служить своей стране. Что же касается Майка, то он, конечно, слышал тревожные новости, но не интересовался ими. За последние месяцы в Европе возникли два врага: Германия и Австрия, с одной стороны, и остальные страны - с другой. Ходили слухи о грядущей войне, но Майку они казались преувеличенными.
   - Очень жаль, - сочувственно проговорил Винтерфельд. - Я тебя понимаю. Знаешь, я тоже вырос в интернате. Одна мысль о том, чтобы лишиться радости каникул... - Он покачал головой. - Неужели у тебя нет родственников, к которым можно поехать?
   - Нет, - ответил Майк. У его умершей матери не было родных. Так утверждал опекун.
   - Майк будет не один, - вмешался Макинтайр. - Кроме него, в интернате останутся еще четыре ученика. Я и некоторые учителя тоже проведем каникулы здесь.
   "К сожалению", - мысленно добавил Майк, но заставил себя улыбнуться и сказал:
   - Это только три недели.
   - Три недели могут длиться бесконечно, - резонно заметил Винтерфельд. Он задумался. - Но, может быть, мы поступим иначе... - вдруг неожиданно произнес он.
   - Как же? - спросил Макинтайр.
   - Конечно, это неожиданно для вас... - Он нерешительно замолчал, но скоро заговорил снова: - А что, если Михаэля возьмем с собой? Хотя бы на несколько дней.
   Майк насторожился. Макинтайр склонил голову набок, нахмурил лоб и стал похож на удивленного щенка. Но, в отличие от щенка, выражение его лица не выглядело забавным.
   - Что вы имеете в виду?
   - Ну, что для одного печаль, то для другого радость, - ответил Винтерфельд. - Лично я собираюсь взять Пауля домой. Только, к сожалению, мы будем вынуждены провести Рождество у берегов вашей дружественной страны, господин директор. Мой "Леопольд" сломался. Старший инженер сообщил, что ремонт займет не меньше шести дней. Если Михаэля это устроит и если вы согласны, то пусть он вместе с Паулем и мною несколько дней побудет на борту корабля.
   Майк удивленно вытаращил глаза. Его унылое настроение сменилось безудержным ликованием, которое, впрочем, значительно уменьшилось, когда он взглянул в лицо директора. Макинтайр нахмурился, он не был в восторге от предложения капитана. В конце концов, Иероним Винтерфельд - военный человек, а "Леопольд" - боевой корабль. Его предложение нарушало все правила, которые директор знал, и могло навлечь на него многие неприятности.
   - Я не совсем уверен, но... - заговорил Макинтайр, но Винтерфельд сразу перебил его.
   - Конечно, всю ответственность я беру на себя, - добавил он. - Нет ни малейших причин беспокоиться. Как я уже сказал, "Леопольд" неисправен и находится в порту. Я обязуюсь вернуть Михаэля раньше, чем мой корабль выйдет в море.
   - Я не сомневаюсь в ваших словах, капитан Винтерфельд, - поторопился заверить его директор. - Только... - Он откашлялся и, глубоко вздохнув, авторитетно продолжил: - Буду с вами откровенен: тревожная политическая обстановка сейчас не только в Индии. Я не уверен, что Майку не будет грозить опасность на немецком боевом корабле.
   - Сэр, что вы! - вздернув подбородок, воскликнул Винтерфельд. - Я не знаю, что пишут британские газеты, но если даже они врут меньше, чем у нас, в Германии, то можете быть спокойны. Ни Германская империя, ни Австро-Венгрия не готовятся сейчас к войне. Про Великобританию я уже не говорю. Мы все-таки живем в двадцатом веке.
   - Однако "Леопольд" остается боевым кораблем...
   Винтерфельд пропустил эти слова мимо ушей:
   - Я пришел сюда не как капитан германского флота, а как отец Пауля.
   Макинтайр все еще колебался. У Майка учащенно билось сердце. Директор просто обязан был согласиться. Майк боялся, что после заманчивого предложения капитана он уже не выдержит разочарования.
   - Я хочу сделать вам еще одно предложение, - сказал Винтерфельд. - Если я не ошибаюсь, сегодня закончились школьные занятия. Я приглашаю вас, Михаэля и остальных учеников, о которых вы упомянули, совершить экскурсию на мой корабль. Вы сможете собственными глазами убедиться, что мальчикам там ничто не угрожает.
   - Разве это разрешено? - удивленно спросил Макинтайр.
   Винтерфельд покачал головой и лукаво улыбнулся, как шалун-ученик, на глазах которого учитель собирается сесть на кактус.
   - Рассматривайте это как знак доверия между народами, - сказал он. - В наше время даже такой жест доброй воли может иметь важные последствия. А для Михаэля и остальных учеников это станет небольшим утешением.
   Макинтайр все еще медлил с согласием, но Майк чувствовал, что с каждой минутой его сопротивление ослабевает. Наверное, ему самому очень хотелось увидеть могучий боевой корабль. Майк же сгорал от любопытства. Пауль так много рассказывал о "Леопольде", что тот давно превратился в его мечту. Да и кто не соблазнится возможностью побыть на настоящем боевом корабле хотя бы несколько дней? Макинтайр наверняка согласится.
   - Ну, хорошо, - сказал тот и обернулся к Майку. - Я принимаю приглашение.
   - Отлично! - весело воскликнул капитан. - Завтра утром я пошлю за вами машину. Например, в девять часов? - Он посмотрел на Макинтайра.
   Майк был так рад, что забыл поблагодарить отца Пауля. Какое неожиданное приключение! Пауль с капитаном ушли, а он, ликуя, побежал в свою комнату.
   Сорвавшаяся поездка в Индию обернулась вдруг таким счастьем! Впрочем, в Индии он еще побывает, а на "Леопольде" второй раз - вряд ли.
   Майк добрался до комнаты, вошел - и вдруг остановился около двери.
   Он почувствовал что-то неладное.
   Майк внимательно оглядел комнату. На первый взгляд все в ней оставалось по-прежнему, но вскоре он заметил кое-какие странные мелочи: ящик стола не был задвинут до конца, его край выступал на какой-то сантиметр, письмо было положено иначе. Две книги на полке, стоявшие до этого вертикально, теперь были положены горизонтально.
   Затем ему бросился в глаза полуоткрытый шкаф. Вечером он закрывал его на ключ, который хранил в правом кармане брюк. Майк торопливо нащупал его.
   Он внимательно осмотрел содержимое шкафа. Из ценных вещей не исчезло ни одной. Но, как и везде, некоторые из них поменялись местами. Подозрение Майка уже превращалось в уверенность: в его отсутствие здесь кто-то был и копался в вещах.
   Майк подошел к двери и тщательно ее запер. Боже мой, кто мог здесь быть? И зачем? Конечно, он помнил о случаях воровства в интернате, но это случалось так редко. И кроме того, у Майка нечего было красть. Он отправился к столу, выдвинул ящик, привлекший его внимание, и заглянул туда. Письменные принадлежности лежали в беспорядке, но ничего не пропало.
   Перед Майком возникла загадка. Но в этот день уже ничто не могло омрачить его радости.
   Ровно в девять к засыпанному снегом подъезду Андара-Хаус подкатил автомобиль. Полуторачасовая поездка оказалась настоящим мучением. Хотя капитана Винтерфельда и его сына с ними не было, Майк, четверо его товарищей, директор Макинтайр и даже мисс Маккрудер изнывали в тесноте. И все они обрадовались, когда машина добралась до порта и остановилась.
   Конечно, Майк выскочил первым и чуть не упал, приземлившись на скользкую грязь - выпавший ночью снег уже растаял. В последний момент он успел, впрочем, уцепиться за крыло автомобиля и удержаться на ногах. Раздался злорадный хохот приятелей. Макинтайр неодобрительно наморщил лоб. Однако Майка трудно было огорчить. Весело улыбнувшись, он отступил в сторону, чтобы пропустить остальных, по очереди выходивших из машины, затем плотно застегнул подбитую мехом куртку и осмотрелся.
   Вид порта его немного разочаровал. Справа от узкой набережной, покрытой грязным подтаявшим снегом, тянулся ряд ветхих складов. Некоторые из них, очевидно, не использовались - их окна были заколочены досками. Кое-где были открыты ворота, и Майк мог украдкой заглянуть в пустые, давно заброшенные помещения. Из кирпичной трубы одного из домов поднимался белый дымок. Позади него рабочие разгружали тележки. Короче говоря, местность была пустынной. Другая сторона набережной выглядела не менее скучно. Волны Темзы лениво ударялись о камни набережной и прибивали к берегу мусор. На воде сверкали бурые масляные пятна.
   - Ну и где же твой хваленый корабль? - послышался позади Майка голос Хуана.
   Майк подавил досаду, вспыхнувшую в нем, едва он услышал этот вопрос. По пути сюда он не уставал расписывать перед всеми красоту "Леопольда", о котором знал из рассказов Пауля. И даже если приятели думали, что он сильно преувеличивал, все равно они должны были понять, что впереди их ждет захватывающее приключение.
   - Это не мой корабль, - подчеркнуто ответил Майк и отвернулся. - Ты знаешь, что "Леопольд" не очень маневренный. Капитан наверняка пошлет за нами лодку.
   - И доставит нас на борт немецкого боевого корабля, который стоит на якоре в устье Темзы? - снисходительно добавил Хуан. - Ты действительно в это веришь? - Он скрестил руки на груди. Позади него стояли Бен и Андре. А девятилетний Крис, самый младший из всех, отошел от автомобиля на несколько шагов и задумчиво смотрел на реку, зябко переступая с ноги на ногу.
   - Вчера мы беседовали на эту тему, - продолжил Хуан, указав на обоих приятелей и Криса. - Наверняка ты знаешь, что отношения между Англией и Германией давно ухудшились. Неужели ты всерьез полагаешь, что английское правительство допустит, чтобы в устье Темзы разгуливал немецкий боевой корабль?
   Майку никогда бы в голову не пришло личные дела и чувства связывать с политикой. Но не все воспитанники интерната думали, как он. Пауль уже давно испытывал на себе их злобу - в его отце они видели врага государства.
   - При чем тут это? - нахмурившись, спросил он. - Капитан Винтерфельд приезжал в интернат только за Паулем.
   - О да! Только вопрос: зачем он пригласил тебя? - насмешливо спросил Хуан.
   Майк по очереди оглядел спутников. В глазах Бена светилось злорадство, Андре презрительно улыбался.
   Майк не был знаком с этим юным французом. Андре жил в интернате меньше двух лет и о его родителях ходили самые противоречивые слухи. Одни утверждали, что он последний потомок вымирающего дворянского рода, другие считали его сыном парижского миллионера, которому было некогда заботиться о ребенке. Третьи полагали, что он внебрачный сын какой-то знаменитости. Андре почти безупречно говорил по-английски, но чаще всего молчал.
   Майк снова посмотрел на Хуана. В отличие от Андре, испанец не скрывал своего происхождения - его отец был андалузским князем. Хуан немало гордился знатностью семьи, но больше всего - ее богатством.
   - Если вы так считаете, то почему отправились вместе со мной? - недовольно спросил Майк.
   - Наверное, чтобы узнать это точно, - пожав плечами, ответил Хуан. Засунув руки в карманы куртки, он раскачивался на каблуках.
   - В любом случае это лучше, чем сидеть в интернате и скучать, - добавил Бен. - Если твой друг не придет, мы хотя бы просто осмотрим порт.
   В глазах Майка сверкнул гнев. Внешне Хуан и Бен имели мало общего, но Майк одинаково недолюбливал и одного и другого.
   - Да что там у вас случилось? - раздался пронзительный голос Макинтайра, и Майк, вместо того чтобы огрызнуться, был вынужден промолчать. Приблизившись, директор остановился между Майком и тремя другими мальчиками и неодобрительно оглядел их всех. - Прошу вас, не спорьте, господа.
   - Мы не спорим, - сказал Хуан, даже не соизволив повернуться к директору и не сводя глаз с Майка, - мы
   говорим о том, где могла застрять лодка, вот и все.
   По лицу Макинтайра было видно, как мало поверил он в сказанное: Хуан не раз публично ссорился с директором. И все же в ответ на дерзость Макинтайр, пожав плечами, неторопливо вынул из кармашка пальто часы и посмотрел на них.
   - Сейчас и вправду довольно поздно, - задумчиво сказал он. - Впрочем, погода плохая, и нужно немного потерпеть, а не сочинять завиральные теории о том, где могла застрять лодка. Не так ли, сеньор дель Гадо?
   Со звонким щелчком он захлопнул крышку карманных часов, на секунду остановил свой взгляд на Хуане и убрал часы за пазуху.
   Хуан решил все же повернуться к директору и, сочтя за благо промолчать, слегка кивнул.
   Майк отошел к Крису, стоявшему с другой стороны машины. Ему не хотелось давать Хуану повод для новых насмешек. День и без того уже был испорчен.
   - Обиделся? - спросил Крис, когда Майк подошел к нему.
   Майк пожал плечами.
   - Ничего страшного, - сказал он. - Хуан всегда такой.
   - Не переживай. Он бесится из-за того, что вынужден остаться на каникулы в интернате, и готов наброситься на всякого, кто подвернется под руку. Он просто дурак.
   Майк тихо засмеялся. Наверное, Крис был прав. Жаль только, что от колкостей Хуана ему становилось не по себе. В самом деле, зачем Винтерфельд пригласил его на корабль?
   И тут, словно в утешение, раздался приглушенный стук мотора. Когда Крис и Майк обернулись на звук, они заметили выкрашенный белой краской баркас. Лодка оказалась гораздо меньше, чем ожидал Майк. На ее короткой мачте не было флага, а по бокам корпуса - названия корабля. Однако Майк ни секунды не сомневался, что именно этот баркас отвезет их к "Леопольду".
   - Ну вот, - сказал Макинтайр. - Наконец-то лодка появилась. Напрасно вы волновались.
   Вместе с мисс Маккрудер - та до сих пор, как ни странно, не проронила ни слова - он отозвал воспитанников с края набережной. Лодка быстро приближалась. На ее борту, кроме штурмана, находились еще двое матросов, одетых в черные шапки-ушанки и тяжелые бушлаты. Майк не мог разглядеть лица штурмана за толстым стеклом рулевого отсека. В баркасе не было ни капитана Винтерфельда, ни Пауля.