Переговорив с комнатой № 6, я вышел из бара и двинулся по Линк Роуд. Толпа несколько поредела, но на улице все еще было много людей, они обсуждали случившееся. На месте происшествия все изменилось: полиция расставила барьерчики. Там, где королевский лимузин врезался в толпу, работала поливальная машина, над мостовой поднимался пар. Все машины “скорой помощи” уехали.
Люди все еще были в шоке: я проходил мимо плачущих женщин, которых тщетно успокаивали мужья. Те, кто оказался рядом с местом происшествия, нескоро забудут случившееся. Вокруг суетились фотографы, репортеры брали интервью.
Зато около моего дома никого не было, все спешили присоединиться к толпе на повороте. Изнывая от липкой жары, я взбирался на последний этаж.
У меня было время составить полную и геометрически точную картину происшедшего, пока я смотрел из окна вниз.
Задание Куо состояло из одного выстрела. Мы с Ломэном это знали. Этот выстрел решал судьбу операции. Но после того, как выстрел был сделан, задание Куо вступило в новую фазу, о которой мы не знали ничего. А Куо профессионал и, наверно, не зря собирал такую подробную информацию: чтобы сделать один выстрел, такая информация не нужна. Он подготовил свою операцию столь же тщательно, как собирал винтовку: детали своего плана он подогнал к деталям моего. Я сам стал частью замысла Куо и действовал безупречно, словно по его приказу.
План Куо увенчался полным успехом, а единственный результат — никому не нужный труп в храме Фра Чула Чеди. Это был седьмой из людей Куо, он присоединился к ним последним, это о нем сообщил мне Пангсапа. Тот, кого я убил, был не Куо: на нем не было золотых запонок, да к тому же снайпер вроде Куо сочтет ниже своего достоинства пользоваться дешевым карабином. Я убил подсадную утку, подсадил мне ее Куо.
Злиться на собственные ошибки глупо, пользы от этого никакой, и все же, сидя в этой душной комнате, я Дрожал от злости.
В дверь склада воздушных змеев кто-то воткнул канцелярскую кнопку — звонить на конспиративку, поэтому, как только я сложил свои инструменты (от них теперь мало проку), я позвонил Варафану на Сой Суек.
— Гелиотроп готов?
— У меня было мало времени. Все же вечно торопятся. Но если будете проезжать мимо, зайдите ко мне в мастерскую, наведите справки.
Я решил пройтись, не нанимая велорикшу; гнев во мне еще не улегся, а я должен разговаривать с Ломэном спокойно. Мне очень понадобится спокойствие.
У посольства стояло целых пять фургонов с надписью “Пресса”, и мне пришлось показать полицейским пропуск, чтобы меня впустили. На всякий случай и меня щелкнули: вдруг я какая-нибудь важная птица? Подпись под фотографией: “Человек, который знал слишком мало”.
Меня снова запихнули в кабинет атташе по вопросам культуры, ко мне снова вышла мисс Мэйн. Я с трудом ее узнал. Все было то же: красивая походка, элегантная одежда, та же странная левая щека. Однако в голосе не было прежней уверенности, глаза часто мигали после пережитого испуга. В первый раз она была похожа на женщину, а не на механическую богиню.
Я, наверно, тоже изменился: в первое мгновение она меня не узнала. Так мы и стояли, прислушиваясь к шуму из коридора; там трезвонили телефоны, хлопали двери. Словом, чинный покой, которым так самодовольно гордилось посольство, сменился форменным переполохом.
— Проводите меня в комнату № 6, — сказал я.
— Разумеется.
Она не пошевелилась и не отвернулась. Все, что она хотела рассказать, все вопросы, которые она хотела задать, — все ушло в мигание глаз.
— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросил я. Именно она подошла к телефону, когда я наконец дозвонился из бара на Линк Роуд.
— Да.
Голос ее дрожал.
— Таиландцы проводят срочные поиски: об исчезновении было сообщено за несколько минут до отбытия кортежа. Пришлось их уговаривать, но мне удалось убелить их.
Она даже стоять не могла спокойно. Нервы у нее пошаливали, ее била дрожь. Значит, если верить Ломэну, она работает в разведке. Не надо бы им брать на работу таких вот девочек и мальчиков. Такие, чуть что, сразу ломаются. Как сейчас.
Я спросил ее:
— Они будут использовать вертолеты? Армейские части подключены к поискам?
— Сами решат, как действовать. Я лишь подчеркнула важность наблюдения за пристанями, аэропортами и дорогами, которые ведут к границе с Лаосом…
— С Лаосом?
— Это самый быстрый путь в Китай.
Ломэн мог что-то об этом знать. Надо было его спросить.
— Что вы сказали Ломэну?
— Ничего.
— Где комната № 6?
— Я провожу вас.
Она с трудом отвела глаза от моего лица. Я пошел за ней по коридору, и мы увидели посла Коул-Верити: крупный мужчина с пепельно-бледным лицом, в парадной форме при всех орденах и в золотых эполетах. Он был окружен перепуганной посольской шушерой. Эти дармоеды что-то невнятно лепетали, а он на них форменным образом орал:
— Так скажите им, что положение чрезвычайно серьезное — поэтому мы ничего и не сообщаем. И скиньте их всех с лестницы, в посольство не войти, на коммутаторе пусть пропускают только звонки в город Макмэхон, зайдите и возьмите с собой Стрейкера.
Двое отделились от толпы, Коул-Верити открыл дверь.
Ломэн подошел с другой стороны. Если уж у него такие глаза, что же с Винии Мэйн спрашивать. Во мне снова шевельнулась ярость:
— Черт бы вас всех подрал! Кто-то должен был это сделать.
Все они одинаковые. Не любят иметь дело с убийством. Даже после двух мировых войн на тебя смотрят так, будто ты Каин какой-то. Даже если им известно, что заданием предусмотрено убийство и что именно ты та самая мразь, которая его совершит, они все равно будут смотреть на тебя, словно ты вылез из дерьма.
— Ломэн, откуда ей известно, что вы ей рассказа ли? Что делает эта шлюха из разведки в нашем сарае?
— Сядьте и постарайтесь держать себя в руках.
— Вы не смогли от нее избавиться! Она что, в вашем вкусе?
Мой желудок был полон адреналина и желчи, я потел, как свинья, на меня вдруг навалилось все разом: возраст, ответственность, провал, поражение. Похоже, я и впрямь уже стар для таких игр.
Ломэн прислонился к окну и ждал, разглядывая свои ботинки. Я два раза обошел комнату, глядя в никуда, стараясь вспомнить одно слово, которое бы сразу сказало ему все, что я думаю и о его способностях, и о толпе на Линк Роуд, где поливальная машина смывала кровь с мостовой, и о задании, которое мы успешно провалили, потому что не смогли справиться с этим недоноском, с этой мартышкой, бандитом, у которого на все один ответ — пуля.
Нет. одним словом этого не выразишь.
— Я жду, когда вы успокоитесь, — сказал он. Его хладнокровие пошло мне на пользу. Пол посольства дрожал у нас под ногами, но Ломэн был спокоен.
— Вы ходили на Линк Роуд? — спросил я его. Мой голос звучал тихо, или мне это казалось, потому что до этого я все время кричал.
— Да.
— Ну и что вы там видели?
— Много народу, не пробьешься. Потому и договорился встретиться с вами здесь.
— Значит, вы ничего не знаете?
— Нет. Может, вы мне расскажете?
— Это был захват Представителя.
Ломэн отошел от окна, и по выражению его лица я понял, что он действительно ничего не знает. Он мягко спросил:
— Так вы считаете, что Представитель еще жив?
— Говорю же вам, это был захват. Убивать его не хотели — они застрелили шофера.
Его удивление внезапно вселило в меня уверенность. В первый раз я внимательно и с интересом осмотрел комнату; с каких пор это я перестал замечать, где нахожусь, куда иду, перестал вновь изучать знакомые вещи: белая краска, потолок, расписанный фресками, голубой ковер, длинный стол, стулья, телефон, пепельницы — чистая, как больничная палата, солнечная комната. В такую комнату хорошо попадать после аварии. Со мной, похоже, так и обстоит.
— Продолжайте, — выдохнул Ломэн.
— Как только я понял, в чем дело, сразу принял меры. Людям Рамина бесполезно что-либо говорить. Я позвонил в комнату № 6 — к телефону подошла эта Меченая. Я сказал, чтобы прочесали весь город и нашли машину “скорой помощи”. Любой человек из посольства способен нажать на местные власти сильнее меня, может даже потребовать объявления тревоги по просьбе посольства…
— В машине “скорой помощи”, — пробормотал он. Даже как-то не верится, что в момент выстрела я вот так же ничего не знал. Только увидев труп в храме, я понял все до конца.
— Они увезли его в машине “скорой помощи”. Послушайте, я опишу вам план Куо. Представителя не хотели убивать. Кому-то он нужен живым, не знаю зачем. Мы считали, что Куо собирается убить Представителя, а дело обстояло совсем иначе. Мишенью Куо был шофер “кадиллака”, и он застрелил его как раз на повороте, чтобы машина врезалась в толпу. Затем они за хватили Представителя. Можете представить себе, что там творилось. Машина весом в две тонны на скорости сорок километров в час врезается в живых людей. Я видел и шофера за рулем, и человека между сидениями — оба покойники.
— Как убили второго?
— Не знаю. Куо стрелял один раз. Я бы услышал второй выстрел. Первого я не слышал; его заглушил звук моего выстрела — так должно было случиться, мы стреляли практически одновременно, прошло несколько секунд, пока я снова начал слышать. Даже если бы я услышал звук его выстрела, то подумал бы, что это эхо моего.
— Откуда застрелили шофера?
Я ударил по столу ладонью и нетерпеливо сказал: — Смотрите. Здесь храм. Вот здесь дом, где сидел я, между ними Линк Роуд. Забудьте на минутку, что стреляли в шофера. Предположим, как мы и предполагали, что стрелять должны были в Представителя. Машина едет практически прямо на храм, и в этом случае храм — идеальная позиция для снайпера. Из храма можно застрелить Представителя, потому что он сидел на приподнятом заднем сидении. Шофера оттуда не застрелишь: он сидит за пуленепробиваемым стеклом. Можно было стрелять поверх ветрового стекла и убить сидящего на заднем сидении человека. Я знал об этом — геометрия нехитрая — и не подвергал сомнению. Если б знать, что он будет стрелять в шофера, тогда другое дело.
— Значит, Куо был где-то здесь?
Он хлопнул ладонью по столу, и его ногти блеснули.
— Где-то здесь, рядом с предназначенным на снос домом. Шофера можно застрелить только сзади.
Он вернулся к окну. Наверно, это все, что он хотел услышать. Но это было не все, что я хотел ему сказать.
— Черт возьми, Ломэн, если бы они собирались застрелить Представителя, они бы его уложили наповал, и мы бы ничего не могли сделать, как вы не понимаете?
Тут в голове у меня помутилось, комната пошла кругом, и я услышал его голос:
— Он жив — это самое главное.
— Они бы уложили его наповал прямо у нас на глазах!
Его голос приблизился, он говорил со мной, как с ребенком:
— Придется с этим мириться. Я хочу еще знать многое. Лондон потребует подробного отчета. Кто был тот человек, которого вы, — словом, кто сидел в храме?
— Плевать на Лондон!
Я что-то сбросил со стола, на ковре валялись осколки. Оказывается, пепельницу.
— Кто был тот человек в храме?
Опять этот его сверкающий взгляд.
— Что? Не знаю. Тот самый седьмой человек Куо, о котором нам сообщил Пангсапа. Подсадная утка.
Надо успокоиться. Конечно, когда знаешь, что придется кого-то убрать, нервничаешь, даже если это убийца; все равно никуда от этого не деться. А тут, господи, полный провал, несмотря на все усилия. Но голову терять не годится — иначе тебе конец.
— Так он что, не из банды Куо?
— Нет. Куо работает только с отборными людьми. И такими не бросается. Я же вам объясняю…
Тут я замолчал и мысленно сосчитал до десяти.
— Нет, об этом я вам не говорил. Послушайте, Ломэн. Пока я не все могу объяснить. По не думаю, чтобы отдельные факты имели какое-то значение.
Неожиданно подо мной оказался стул. Я не помнил, как садился:
— Они почти сразу засекли меня. Знали, что я слежу за ними. И почему-то ничего не предпринимали. Вот этого я не понимаю в числе прочего. Может, они получили приказ сверху: эта девушка все время говорит о Китае…
— Вы сказали, что он получит около пятисот тысяч фунтов. Помните?
Он сидел передо мной на корточках, руки сцеплены на коленях, не сводя с меня глаз, не позволяя думать ни о чем другом.
— Только правительство может позволить выплатить такую сумму. Но у меня нет сведений, что этой страной является Китай. Вы говорите, они знали о вас практически с самого начала. Ну и что из того?
— Они могли меня пристрелить раз десять. Я знаю об этом, но после того, как они не воспользовались столькими возможностями, я перестал волноваться. Иначе, думаете, стал бы я красоваться среди ночи в освещенном окне отеля? Я бы был очень осторожен, уж поверьте мне, если б знал, что они за мной охотятся. Я готов идти на риск, если…
— Вы сказали, они засекли вас практически с самого начала.
Я закрыл глаза:
— Понимаете, они не знали, кто я такой, пока Куо не исчез. Вот когда я повсюду начал искать его, тут мне пришлось засветиться. Тогда они поняли, что меня интересует Куо, но все равно не попытались убрать меня. Вам это известно. Когда вы сказали, что разведка охраняет меня, я спросил вас, от кого они меня охраняют, от Куо? Вы ответили, что со стороны Куо опасность мне не угрожает, и были совершенно правы. Но когда я начал им мешать, они решили подладиться к моему плану: позволили себя найти, один из них специально попался мне на глаза, привел меня к дому, мне позволили следить за их машиной. Потом разыграли комедию, когда “заметили” меня в зеркальце заднего вида. Я знал, куда они едут и что везут в рулоне золотой парчи, не первый день я там сшивался. Так вот в храме Фра Чула Чеди они меня и взяли на крючок. Когда я…
Ломэн встал с корточек и засновал по комнате:
— Этого недостаточно. Вы многого не знаете и подгоняете под известные вам факты…
— Допустим. Я многого не знаю, но каким-то образом они знали мой план, знали, что я попытаюсь ликвидировать убийцу. Я до седьмого пота пытался узнать, как им это удалось, но…
— Это, Квиллер, не ваша забота. Мы все выясним. Продолжайте.
— Я закончил.
— А по-моему, нет.
— Прекратите, Ломэн.
Я встал со стула и начал вертеть в руках телефонный провод.
— Человека на заднем сидении они, вероятно, зарезали. Представляете: горит бензин, раздавленные люди лежат под колесами, тут можно все что угодно провернуть.
— Они не могли запланировать пожар.
— Правильно, но всего остального вполне достаточно.
Я намотал телефонный провод вокруг запястья и затянул.
— Число жертв еще не известно? “Хускварну” я пока оставлю у себя. Вдруг этот подонок попадется мне на глаза: никогда не знаешь, что может произойти.
Ломэн стоял рядом со мной.
— Квиллер, я хочу попросить вас составить более подробный отчет. Вы предполагаете, что Куо и его люди — четверо подручных и двое телохранителей — держали наготове машину “скорой помощи”, подошли к месту происшествия с носилками, якобы для того, чтобы вынести раненых и погибших, а сами в суматохе зарезали телохранителя, потом прямо в лимузине оглушили Представителя…
— Накрыли одеялом, отнесли в “скорую помощь” и уехали. Ну, а как еще они могли это сделать?
Провод оставил красный след на моем запястье.
— Наверно, так оно и было. Полиция не смогла сразу добраться до машины, чтобы понять, что же происходит. Те, кто сидел в королевском лимузине, видя вокруг раненых и умирающих, вылезли из машины, чтобы помочь, хотя знали, что шофера застрелили. Это был кошмар, и лучшей обстановки для похищения человека не найти.
— Куо — профессионал и, наверно, тренировал своих людей неделями. Ломэн, была ли у нас вообще хоть какая-то возможность…
— Я бы хотел, чтобы вы начали работать снова там, где остановились. Говорите, они навели вас на ложный след: вам устроили спектакль с доставкой винтовки в храм, потом Куо несколько раз появлялся перед вами в эркере. Вы это имели в виду?
— А что же еще…
— Я согласен со многим из того, что вы говорите. Это потрясающе логично. Я только пытаюсь помочь вам составить полную картину.
— Вам это удалось.
Меня уже коробило от его спокойствия. Операция завершена и окончилась провалом, но Представителя не застрелили, так что все в порядке:
Ломэн мог возвращаться домой и писать свой отчет.
— Отчет напишете в Лондоне. Не забудьте упомянуть стоимость канцелярских кнопок, а то они спать не будут.
Голос его ничуть не изменился:
— Итак, вы считаете, что они подставили вам живую мишень: “седьмого человека”, который присоединился к ним позже. Зачем это понадобилось?
— Чтобы я не путался под ногами, не разгадал их настоящий план, чтобы я играл на лире, пока вокруг меня горит Рим.
— Зачем? Зачем им было нужно чем-то занять вас и оставить в живых вместо того, чтобы убрать на первом этапе операции?
— Откуда мне знать?
Теперь мы оба расхаживали по темной комнате, ни на что не глядя и натыкаясь друг на друга.
— Может, вы им тоже были нужны? Вместе с Представителем?
Я посмотрел на Ломэна.
— Почему же тогда они не захватили меня?
— Может, еще и захватят, — ответил Ломэн.
16. Новости
Люди все еще были в шоке: я проходил мимо плачущих женщин, которых тщетно успокаивали мужья. Те, кто оказался рядом с местом происшествия, нескоро забудут случившееся. Вокруг суетились фотографы, репортеры брали интервью.
Зато около моего дома никого не было, все спешили присоединиться к толпе на повороте. Изнывая от липкой жары, я взбирался на последний этаж.
У меня было время составить полную и геометрически точную картину происшедшего, пока я смотрел из окна вниз.
Задание Куо состояло из одного выстрела. Мы с Ломэном это знали. Этот выстрел решал судьбу операции. Но после того, как выстрел был сделан, задание Куо вступило в новую фазу, о которой мы не знали ничего. А Куо профессионал и, наверно, не зря собирал такую подробную информацию: чтобы сделать один выстрел, такая информация не нужна. Он подготовил свою операцию столь же тщательно, как собирал винтовку: детали своего плана он подогнал к деталям моего. Я сам стал частью замысла Куо и действовал безупречно, словно по его приказу.
План Куо увенчался полным успехом, а единственный результат — никому не нужный труп в храме Фра Чула Чеди. Это был седьмой из людей Куо, он присоединился к ним последним, это о нем сообщил мне Пангсапа. Тот, кого я убил, был не Куо: на нем не было золотых запонок, да к тому же снайпер вроде Куо сочтет ниже своего достоинства пользоваться дешевым карабином. Я убил подсадную утку, подсадил мне ее Куо.
Злиться на собственные ошибки глупо, пользы от этого никакой, и все же, сидя в этой душной комнате, я Дрожал от злости.
В дверь склада воздушных змеев кто-то воткнул канцелярскую кнопку — звонить на конспиративку, поэтому, как только я сложил свои инструменты (от них теперь мало проку), я позвонил Варафану на Сой Суек.
— Гелиотроп готов?
— У меня было мало времени. Все же вечно торопятся. Но если будете проезжать мимо, зайдите ко мне в мастерскую, наведите справки.
Я решил пройтись, не нанимая велорикшу; гнев во мне еще не улегся, а я должен разговаривать с Ломэном спокойно. Мне очень понадобится спокойствие.
У посольства стояло целых пять фургонов с надписью “Пресса”, и мне пришлось показать полицейским пропуск, чтобы меня впустили. На всякий случай и меня щелкнули: вдруг я какая-нибудь важная птица? Подпись под фотографией: “Человек, который знал слишком мало”.
Меня снова запихнули в кабинет атташе по вопросам культуры, ко мне снова вышла мисс Мэйн. Я с трудом ее узнал. Все было то же: красивая походка, элегантная одежда, та же странная левая щека. Однако в голосе не было прежней уверенности, глаза часто мигали после пережитого испуга. В первый раз она была похожа на женщину, а не на механическую богиню.
Я, наверно, тоже изменился: в первое мгновение она меня не узнала. Так мы и стояли, прислушиваясь к шуму из коридора; там трезвонили телефоны, хлопали двери. Словом, чинный покой, которым так самодовольно гордилось посольство, сменился форменным переполохом.
— Проводите меня в комнату № 6, — сказал я.
— Разумеется.
Она не пошевелилась и не отвернулась. Все, что она хотела рассказать, все вопросы, которые она хотела задать, — все ушло в мигание глаз.
— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросил я. Именно она подошла к телефону, когда я наконец дозвонился из бара на Линк Роуд.
— Да.
Голос ее дрожал.
— Таиландцы проводят срочные поиски: об исчезновении было сообщено за несколько минут до отбытия кортежа. Пришлось их уговаривать, но мне удалось убелить их.
Она даже стоять не могла спокойно. Нервы у нее пошаливали, ее била дрожь. Значит, если верить Ломэну, она работает в разведке. Не надо бы им брать на работу таких вот девочек и мальчиков. Такие, чуть что, сразу ломаются. Как сейчас.
Я спросил ее:
— Они будут использовать вертолеты? Армейские части подключены к поискам?
— Сами решат, как действовать. Я лишь подчеркнула важность наблюдения за пристанями, аэропортами и дорогами, которые ведут к границе с Лаосом…
— С Лаосом?
— Это самый быстрый путь в Китай.
Ломэн мог что-то об этом знать. Надо было его спросить.
— Что вы сказали Ломэну?
— Ничего.
— Где комната № 6?
— Я провожу вас.
Она с трудом отвела глаза от моего лица. Я пошел за ней по коридору, и мы увидели посла Коул-Верити: крупный мужчина с пепельно-бледным лицом, в парадной форме при всех орденах и в золотых эполетах. Он был окружен перепуганной посольской шушерой. Эти дармоеды что-то невнятно лепетали, а он на них форменным образом орал:
— Так скажите им, что положение чрезвычайно серьезное — поэтому мы ничего и не сообщаем. И скиньте их всех с лестницы, в посольство не войти, на коммутаторе пусть пропускают только звонки в город Макмэхон, зайдите и возьмите с собой Стрейкера.
Двое отделились от толпы, Коул-Верити открыл дверь.
Ломэн подошел с другой стороны. Если уж у него такие глаза, что же с Винии Мэйн спрашивать. Во мне снова шевельнулась ярость:
— Черт бы вас всех подрал! Кто-то должен был это сделать.
Все они одинаковые. Не любят иметь дело с убийством. Даже после двух мировых войн на тебя смотрят так, будто ты Каин какой-то. Даже если им известно, что заданием предусмотрено убийство и что именно ты та самая мразь, которая его совершит, они все равно будут смотреть на тебя, словно ты вылез из дерьма.
— Ломэн, откуда ей известно, что вы ей рассказа ли? Что делает эта шлюха из разведки в нашем сарае?
— Сядьте и постарайтесь держать себя в руках.
— Вы не смогли от нее избавиться! Она что, в вашем вкусе?
Мой желудок был полон адреналина и желчи, я потел, как свинья, на меня вдруг навалилось все разом: возраст, ответственность, провал, поражение. Похоже, я и впрямь уже стар для таких игр.
Ломэн прислонился к окну и ждал, разглядывая свои ботинки. Я два раза обошел комнату, глядя в никуда, стараясь вспомнить одно слово, которое бы сразу сказало ему все, что я думаю и о его способностях, и о толпе на Линк Роуд, где поливальная машина смывала кровь с мостовой, и о задании, которое мы успешно провалили, потому что не смогли справиться с этим недоноском, с этой мартышкой, бандитом, у которого на все один ответ — пуля.
Нет. одним словом этого не выразишь.
— Я жду, когда вы успокоитесь, — сказал он. Его хладнокровие пошло мне на пользу. Пол посольства дрожал у нас под ногами, но Ломэн был спокоен.
— Вы ходили на Линк Роуд? — спросил я его. Мой голос звучал тихо, или мне это казалось, потому что до этого я все время кричал.
— Да.
— Ну и что вы там видели?
— Много народу, не пробьешься. Потому и договорился встретиться с вами здесь.
— Значит, вы ничего не знаете?
— Нет. Может, вы мне расскажете?
— Это был захват Представителя.
Ломэн отошел от окна, и по выражению его лица я понял, что он действительно ничего не знает. Он мягко спросил:
— Так вы считаете, что Представитель еще жив?
— Говорю же вам, это был захват. Убивать его не хотели — они застрелили шофера.
Его удивление внезапно вселило в меня уверенность. В первый раз я внимательно и с интересом осмотрел комнату; с каких пор это я перестал замечать, где нахожусь, куда иду, перестал вновь изучать знакомые вещи: белая краска, потолок, расписанный фресками, голубой ковер, длинный стол, стулья, телефон, пепельницы — чистая, как больничная палата, солнечная комната. В такую комнату хорошо попадать после аварии. Со мной, похоже, так и обстоит.
— Продолжайте, — выдохнул Ломэн.
— Как только я понял, в чем дело, сразу принял меры. Людям Рамина бесполезно что-либо говорить. Я позвонил в комнату № 6 — к телефону подошла эта Меченая. Я сказал, чтобы прочесали весь город и нашли машину “скорой помощи”. Любой человек из посольства способен нажать на местные власти сильнее меня, может даже потребовать объявления тревоги по просьбе посольства…
— В машине “скорой помощи”, — пробормотал он. Даже как-то не верится, что в момент выстрела я вот так же ничего не знал. Только увидев труп в храме, я понял все до конца.
— Они увезли его в машине “скорой помощи”. Послушайте, я опишу вам план Куо. Представителя не хотели убивать. Кому-то он нужен живым, не знаю зачем. Мы считали, что Куо собирается убить Представителя, а дело обстояло совсем иначе. Мишенью Куо был шофер “кадиллака”, и он застрелил его как раз на повороте, чтобы машина врезалась в толпу. Затем они за хватили Представителя. Можете представить себе, что там творилось. Машина весом в две тонны на скорости сорок километров в час врезается в живых людей. Я видел и шофера за рулем, и человека между сидениями — оба покойники.
— Как убили второго?
— Не знаю. Куо стрелял один раз. Я бы услышал второй выстрел. Первого я не слышал; его заглушил звук моего выстрела — так должно было случиться, мы стреляли практически одновременно, прошло несколько секунд, пока я снова начал слышать. Даже если бы я услышал звук его выстрела, то подумал бы, что это эхо моего.
— Откуда застрелили шофера?
Я ударил по столу ладонью и нетерпеливо сказал: — Смотрите. Здесь храм. Вот здесь дом, где сидел я, между ними Линк Роуд. Забудьте на минутку, что стреляли в шофера. Предположим, как мы и предполагали, что стрелять должны были в Представителя. Машина едет практически прямо на храм, и в этом случае храм — идеальная позиция для снайпера. Из храма можно застрелить Представителя, потому что он сидел на приподнятом заднем сидении. Шофера оттуда не застрелишь: он сидит за пуленепробиваемым стеклом. Можно было стрелять поверх ветрового стекла и убить сидящего на заднем сидении человека. Я знал об этом — геометрия нехитрая — и не подвергал сомнению. Если б знать, что он будет стрелять в шофера, тогда другое дело.
— Значит, Куо был где-то здесь?
Он хлопнул ладонью по столу, и его ногти блеснули.
— Где-то здесь, рядом с предназначенным на снос домом. Шофера можно застрелить только сзади.
Он вернулся к окну. Наверно, это все, что он хотел услышать. Но это было не все, что я хотел ему сказать.
— Черт возьми, Ломэн, если бы они собирались застрелить Представителя, они бы его уложили наповал, и мы бы ничего не могли сделать, как вы не понимаете?
Тут в голове у меня помутилось, комната пошла кругом, и я услышал его голос:
— Он жив — это самое главное.
— Они бы уложили его наповал прямо у нас на глазах!
Его голос приблизился, он говорил со мной, как с ребенком:
— Придется с этим мириться. Я хочу еще знать многое. Лондон потребует подробного отчета. Кто был тот человек, которого вы, — словом, кто сидел в храме?
— Плевать на Лондон!
Я что-то сбросил со стола, на ковре валялись осколки. Оказывается, пепельницу.
— Кто был тот человек в храме?
Опять этот его сверкающий взгляд.
— Что? Не знаю. Тот самый седьмой человек Куо, о котором нам сообщил Пангсапа. Подсадная утка.
Надо успокоиться. Конечно, когда знаешь, что придется кого-то убрать, нервничаешь, даже если это убийца; все равно никуда от этого не деться. А тут, господи, полный провал, несмотря на все усилия. Но голову терять не годится — иначе тебе конец.
— Так он что, не из банды Куо?
— Нет. Куо работает только с отборными людьми. И такими не бросается. Я же вам объясняю…
Тут я замолчал и мысленно сосчитал до десяти.
— Нет, об этом я вам не говорил. Послушайте, Ломэн. Пока я не все могу объяснить. По не думаю, чтобы отдельные факты имели какое-то значение.
Неожиданно подо мной оказался стул. Я не помнил, как садился:
— Они почти сразу засекли меня. Знали, что я слежу за ними. И почему-то ничего не предпринимали. Вот этого я не понимаю в числе прочего. Может, они получили приказ сверху: эта девушка все время говорит о Китае…
— Вы сказали, что он получит около пятисот тысяч фунтов. Помните?
Он сидел передо мной на корточках, руки сцеплены на коленях, не сводя с меня глаз, не позволяя думать ни о чем другом.
— Только правительство может позволить выплатить такую сумму. Но у меня нет сведений, что этой страной является Китай. Вы говорите, они знали о вас практически с самого начала. Ну и что из того?
— Они могли меня пристрелить раз десять. Я знаю об этом, но после того, как они не воспользовались столькими возможностями, я перестал волноваться. Иначе, думаете, стал бы я красоваться среди ночи в освещенном окне отеля? Я бы был очень осторожен, уж поверьте мне, если б знал, что они за мной охотятся. Я готов идти на риск, если…
— Вы сказали, они засекли вас практически с самого начала.
Я закрыл глаза:
— Понимаете, они не знали, кто я такой, пока Куо не исчез. Вот когда я повсюду начал искать его, тут мне пришлось засветиться. Тогда они поняли, что меня интересует Куо, но все равно не попытались убрать меня. Вам это известно. Когда вы сказали, что разведка охраняет меня, я спросил вас, от кого они меня охраняют, от Куо? Вы ответили, что со стороны Куо опасность мне не угрожает, и были совершенно правы. Но когда я начал им мешать, они решили подладиться к моему плану: позволили себя найти, один из них специально попался мне на глаза, привел меня к дому, мне позволили следить за их машиной. Потом разыграли комедию, когда “заметили” меня в зеркальце заднего вида. Я знал, куда они едут и что везут в рулоне золотой парчи, не первый день я там сшивался. Так вот в храме Фра Чула Чеди они меня и взяли на крючок. Когда я…
Ломэн встал с корточек и засновал по комнате:
— Этого недостаточно. Вы многого не знаете и подгоняете под известные вам факты…
— Допустим. Я многого не знаю, но каким-то образом они знали мой план, знали, что я попытаюсь ликвидировать убийцу. Я до седьмого пота пытался узнать, как им это удалось, но…
— Это, Квиллер, не ваша забота. Мы все выясним. Продолжайте.
— Я закончил.
— А по-моему, нет.
— Прекратите, Ломэн.
Я встал со стула и начал вертеть в руках телефонный провод.
— Человека на заднем сидении они, вероятно, зарезали. Представляете: горит бензин, раздавленные люди лежат под колесами, тут можно все что угодно провернуть.
— Они не могли запланировать пожар.
— Правильно, но всего остального вполне достаточно.
Я намотал телефонный провод вокруг запястья и затянул.
— Число жертв еще не известно? “Хускварну” я пока оставлю у себя. Вдруг этот подонок попадется мне на глаза: никогда не знаешь, что может произойти.
Ломэн стоял рядом со мной.
— Квиллер, я хочу попросить вас составить более подробный отчет. Вы предполагаете, что Куо и его люди — четверо подручных и двое телохранителей — держали наготове машину “скорой помощи”, подошли к месту происшествия с носилками, якобы для того, чтобы вынести раненых и погибших, а сами в суматохе зарезали телохранителя, потом прямо в лимузине оглушили Представителя…
— Накрыли одеялом, отнесли в “скорую помощь” и уехали. Ну, а как еще они могли это сделать?
Провод оставил красный след на моем запястье.
— Наверно, так оно и было. Полиция не смогла сразу добраться до машины, чтобы понять, что же происходит. Те, кто сидел в королевском лимузине, видя вокруг раненых и умирающих, вылезли из машины, чтобы помочь, хотя знали, что шофера застрелили. Это был кошмар, и лучшей обстановки для похищения человека не найти.
— Куо — профессионал и, наверно, тренировал своих людей неделями. Ломэн, была ли у нас вообще хоть какая-то возможность…
— Я бы хотел, чтобы вы начали работать снова там, где остановились. Говорите, они навели вас на ложный след: вам устроили спектакль с доставкой винтовки в храм, потом Куо несколько раз появлялся перед вами в эркере. Вы это имели в виду?
— А что же еще…
— Я согласен со многим из того, что вы говорите. Это потрясающе логично. Я только пытаюсь помочь вам составить полную картину.
— Вам это удалось.
Меня уже коробило от его спокойствия. Операция завершена и окончилась провалом, но Представителя не застрелили, так что все в порядке:
Ломэн мог возвращаться домой и писать свой отчет.
— Отчет напишете в Лондоне. Не забудьте упомянуть стоимость канцелярских кнопок, а то они спать не будут.
Голос его ничуть не изменился:
— Итак, вы считаете, что они подставили вам живую мишень: “седьмого человека”, который присоединился к ним позже. Зачем это понадобилось?
— Чтобы я не путался под ногами, не разгадал их настоящий план, чтобы я играл на лире, пока вокруг меня горит Рим.
— Зачем? Зачем им было нужно чем-то занять вас и оставить в живых вместо того, чтобы убрать на первом этапе операции?
— Откуда мне знать?
Теперь мы оба расхаживали по темной комнате, ни на что не глядя и натыкаясь друг на друга.
— Может, вы им тоже были нужны? Вместе с Представителем?
Я посмотрел на Ломэна.
— Почему же тогда они не захватили меня?
— Может, еще и захватят, — ответил Ломэн.
16. Новости
Теперь настала моя очередь удивляться.
— Сейчас? Но все же кончено. Они чисто сработали.
Он с отвращением посмотрел в мою сторону:
— Учитывая, о ком идет речь, прошу вас называть то, что произошло, “похищением”.
Мой смех был деланным, похожим на скрипящий звук, который издает механическая кукла. Я повторил это слово, стараясь понять его смысл:
— Похищение… похищение. Послушайте, зачем я был им нужен? Чтобы убить этого бандита? Вы что, думаете, он что-то значил для Куо? Когда машина врезалась в толпу, погибло человек десять — он значил для Куо столько же, сколько любой из них и…
Ломэн резко повернулся ко мне:
— Неужели вы действительно думаете, что они разработали бы такой сложный план, не получив приказ оставить вас в живых? Они же могли прикончить вас не один раз!
— Согласен. Но зачем я им сейчас?
Он не ответил, и у меня было время подумать. Все произошло так быстро, я упустил много мелких подробностей, а они-то и создают общее впечатление, — же думал только о том, как навести оптический прицел и нажать на курок.
— Послушайте меня, Квиллер.
Мне показалось, в комнате стало прохладно; в голове у меня прояснилось, возбуждение прошло. До сей поры операция существовала только ради Представителя. Но, может быть, за ней скрывалось нечто более важное?
— Послушайте, Квиллер. Вы сосредоточились на весьма узкой и тщательно разработанной операции. Естественно, у нас не было времени обдумать все детали. Скоро вы поймете, что главный вопрос сейчас другой: зачем похищен Представитель?
Знает, чем меня пронять. Ему нужно, чтобы я его выслушал, вот он и подцепил меня на крючок этим вопросом; помолчав немного, он продолжал:
— Я почти никак не связан ни с посольством, ни со спецслужбами, которые действуют под его эгидой. Виниа Мэйн ничего не сказала мне ни о своей организации, ни о своем задании. Но кое-что удалось узнать: разведка проводит сейчас специальную операцию, в которой вы — центральная фигура. Вы находились под пристальным наблюдением и охраной с того момента, как прилетели из Парижа, и останетесь под наблюдением и охраной, пока дело с Куо не будет закончено. Куо и его люди не пожалели усилий, чтобы вы остались в живых. Вы же не думаете, что они сделали это из гуманных побуждений?
Я вспомнил, как поливальная машина смывала кровь с мостовой.
— Да нет, вряд ли.
Он снова заговорил, мягко и настойчиво:
— Посол только что вернулся с Линк Роуд. Он находился там в момент похищения и сейчас, наверно, знает про ваш звонок в комнату № 6, после которого полиция была поднята по тревоге. Посол этого не забудет. Через несколько часов о случившемся наконец будет объявлено официально. Новость о том, что Представитель пропал и, очевидно, находится в опасности, произведет в Англии впечатление разорвавшейся бомбы. На Таиланд окажут сильнейший нажим: стране придется расплачиваться за то, что она оказалась не в состоянии обеспечить безопасность высокого гостя. Будут организованы широкие и интенсивные поиски.
Он сделал паузу, но я молчал.
Ломэн вперил в меня свой сверкающий взгляд и замахал руками, как пойманная птица крыльями, пытаясь вдолбить в мою голову важность того, что он говорил:
— Куо будет знать обо всех мерах властей. Он бы не приехал в Бангкок, если бы у него не были разработаны самые подробные планы, как выбраться из Таиланда вместе со своим пленником. Только когда Представитель покинет Таиланд и окажется в той стране, которая подготовила эту операцию и наняла Куо, его задание будет выполнено. Он же почти наверняка будет отсиживаться несколько дней или недель в заранее подготовленном месте, здесь в городе, со своими людьми и Представителем, пока поиски не прекратятся. Это, очевидно, запасной план.
Он отвернулся, и, когда снова заговорил, я понял, почему он отворачивался: ему не нравилось заискивать перед вошью, глядя ей в глаза.
— То, что я сейчас скажу, должно вас утешить: я не случайно назвал это “запасным планом”; Куо, видимо, рассчитывал уйти быстро и без помех, а это ему не удалось благодаря вам. Да и кто мог догадаться, что “труп”, который тащили в машину “скорой помощи”, на самом деле Представитель? Времени у них было с избытком: “скорая помощь” доезжает до частного аэродрома, а оттуда самолет вылетает к границе. Ваш звонок в комнату № 6 этому помешал. На машинах “скорой помощи” установлены радиопереговорные устройства, как и на этой, которую, почти наверняка, угнали. Они подслушали разговоры между полицейскими патрульными машинами, узнали о поисках и, наверно, решили отсидеться в надежном месте, если уж не прошел основной план с вылетом.
Он обошел комнату, остановился за моей спиной, но я не повернулся, ему пришлось обойти меня и снова повернуться ко мне лицом. Обмен комплиментами закончен. Мы оба были довольны.
— Дело обстоит следующим образом, Квиллер. Мне удалось узнать, что вы останетесь под наблюдением и охраной людей из разведки — они продолжают выполнять свое задание. Пусть они из конкурирующей организации, но и там работают не идиоты.
Теперь он начал успокаивающе кивать и заговорил уже не так напористо.
— До сих пор Куо и его люди не трогали вас, и вы остались в живых. Я, разумеется, не хочу сказать, что вас бы обязательно убили. Вы — опытный агент и могли уцелеть. Но разведка уверена, что вас оставили в живых не просто так. Пока вы представляете интерес для Куо и его людей, операция продолжается. Она не закончится до тех пор, пока мы не узнаем, почему похитили Представителя и почему вас не убили. Задание будет выполнено, только когда Представитель снова окажется в безопасности.
Он опять отошел к окну и наконец оставил меня в покое.
Я рассеянно прислушивался: звонки, хлопанье дверей, голоса. Это был шум паники, и я злился, потому что мог все предотвратить: и трагическую новость, которая разорвется над Англией, как бомба, и другое — то, что смывала с мостовой поливальная машина.
— Вам что, уже многое известно, Ломэн?
Его коренастый силуэт на фоне освещенного окна казался совсем черным.
— В моем распоряжении было много фактов, но в целостную картину они не складывались. Они могли бы помочь нам построить теорию похищения, но мы не о том думали. Зачем и кому понадобилось Представителя похищать? Однако большую часть фактов я сейчас могу объяснить.
— Меня интересует только одно: откуда они узнали о моем плане? Что я собирался убить Куо?
— Это не ваша забота.
Я снова подумал о Пангсапа. Нет, вряд ли это он. Все-таки именно он сообщил нам маршрут кортежа, предупредил, что среди людей Куо появился новый, седьмой человек. Я мог бы догадаться, что он — подсадная утка.
Зазвонил телефон, Ломэн снял трубку. Я снова оглядел комнату и заметил вещи, которых не видел раньше: два письменных стола, пишущая машинка, магнитофон, вделанный в стену сейф.
— Сейчас узнаю, — ответил он и щелкнул переключателем внутреннего коммутатора. — Мисс Мэйн, вас к телефону.
Прежде чем она вошла, я сказал:
— Мне казалось, что на коммутаторе пропускают только звонки в город.
— У разведки своя линия.
Он пошел к двери, а я подумал: когда они в Управлении наконец поймут, что приличная местная резидентура — важная часть любого задания. Мне уже порядком надоели ювелирные мастерские, склады воздушных змеев и комнаты, из которых нас гонят, как только зазвонит телефон.
Она вошла в комнату и посмотрела на Ломэна, не остановив на мне взгляда:
— Прошу вас, останьтесь. Я буду разговаривать лишь несколько минут.
Она подошла к телефону.
Ломэн в нерешительности остановился, и я спросил его:
— Что такое комната № 6?
Он решил, что выпроводить меня из комнаты будет затруднительно.
— Это сборный пункт всех спецслужб, официально не представленных при посольстве. А вообще комната принадлежит разведке “МИ—6”. Отсюда и номер.
Она говорила в трубку только “да” или “нет”. Я спросил Ломэна:
— А с какой стати “МИ—6” предоставляет нам свое помещение?
Он терпеливо разъяснил:
— Разве у них есть лучший способ поддерживать с нами контакт? Ведь они вас охраняют.
— Зачем вы им это позволили?
— Сейчас? Но все же кончено. Они чисто сработали.
Он с отвращением посмотрел в мою сторону:
— Учитывая, о ком идет речь, прошу вас называть то, что произошло, “похищением”.
Мой смех был деланным, похожим на скрипящий звук, который издает механическая кукла. Я повторил это слово, стараясь понять его смысл:
— Похищение… похищение. Послушайте, зачем я был им нужен? Чтобы убить этого бандита? Вы что, думаете, он что-то значил для Куо? Когда машина врезалась в толпу, погибло человек десять — он значил для Куо столько же, сколько любой из них и…
Ломэн резко повернулся ко мне:
— Неужели вы действительно думаете, что они разработали бы такой сложный план, не получив приказ оставить вас в живых? Они же могли прикончить вас не один раз!
— Согласен. Но зачем я им сейчас?
Он не ответил, и у меня было время подумать. Все произошло так быстро, я упустил много мелких подробностей, а они-то и создают общее впечатление, — же думал только о том, как навести оптический прицел и нажать на курок.
— Послушайте меня, Квиллер.
Мне показалось, в комнате стало прохладно; в голове у меня прояснилось, возбуждение прошло. До сей поры операция существовала только ради Представителя. Но, может быть, за ней скрывалось нечто более важное?
— Послушайте, Квиллер. Вы сосредоточились на весьма узкой и тщательно разработанной операции. Естественно, у нас не было времени обдумать все детали. Скоро вы поймете, что главный вопрос сейчас другой: зачем похищен Представитель?
Знает, чем меня пронять. Ему нужно, чтобы я его выслушал, вот он и подцепил меня на крючок этим вопросом; помолчав немного, он продолжал:
— Я почти никак не связан ни с посольством, ни со спецслужбами, которые действуют под его эгидой. Виниа Мэйн ничего не сказала мне ни о своей организации, ни о своем задании. Но кое-что удалось узнать: разведка проводит сейчас специальную операцию, в которой вы — центральная фигура. Вы находились под пристальным наблюдением и охраной с того момента, как прилетели из Парижа, и останетесь под наблюдением и охраной, пока дело с Куо не будет закончено. Куо и его люди не пожалели усилий, чтобы вы остались в живых. Вы же не думаете, что они сделали это из гуманных побуждений?
Я вспомнил, как поливальная машина смывала кровь с мостовой.
— Да нет, вряд ли.
Он снова заговорил, мягко и настойчиво:
— Посол только что вернулся с Линк Роуд. Он находился там в момент похищения и сейчас, наверно, знает про ваш звонок в комнату № 6, после которого полиция была поднята по тревоге. Посол этого не забудет. Через несколько часов о случившемся наконец будет объявлено официально. Новость о том, что Представитель пропал и, очевидно, находится в опасности, произведет в Англии впечатление разорвавшейся бомбы. На Таиланд окажут сильнейший нажим: стране придется расплачиваться за то, что она оказалась не в состоянии обеспечить безопасность высокого гостя. Будут организованы широкие и интенсивные поиски.
Он сделал паузу, но я молчал.
Ломэн вперил в меня свой сверкающий взгляд и замахал руками, как пойманная птица крыльями, пытаясь вдолбить в мою голову важность того, что он говорил:
— Куо будет знать обо всех мерах властей. Он бы не приехал в Бангкок, если бы у него не были разработаны самые подробные планы, как выбраться из Таиланда вместе со своим пленником. Только когда Представитель покинет Таиланд и окажется в той стране, которая подготовила эту операцию и наняла Куо, его задание будет выполнено. Он же почти наверняка будет отсиживаться несколько дней или недель в заранее подготовленном месте, здесь в городе, со своими людьми и Представителем, пока поиски не прекратятся. Это, очевидно, запасной план.
Он отвернулся, и, когда снова заговорил, я понял, почему он отворачивался: ему не нравилось заискивать перед вошью, глядя ей в глаза.
— То, что я сейчас скажу, должно вас утешить: я не случайно назвал это “запасным планом”; Куо, видимо, рассчитывал уйти быстро и без помех, а это ему не удалось благодаря вам. Да и кто мог догадаться, что “труп”, который тащили в машину “скорой помощи”, на самом деле Представитель? Времени у них было с избытком: “скорая помощь” доезжает до частного аэродрома, а оттуда самолет вылетает к границе. Ваш звонок в комнату № 6 этому помешал. На машинах “скорой помощи” установлены радиопереговорные устройства, как и на этой, которую, почти наверняка, угнали. Они подслушали разговоры между полицейскими патрульными машинами, узнали о поисках и, наверно, решили отсидеться в надежном месте, если уж не прошел основной план с вылетом.
Он обошел комнату, остановился за моей спиной, но я не повернулся, ему пришлось обойти меня и снова повернуться ко мне лицом. Обмен комплиментами закончен. Мы оба были довольны.
— Дело обстоит следующим образом, Квиллер. Мне удалось узнать, что вы останетесь под наблюдением и охраной людей из разведки — они продолжают выполнять свое задание. Пусть они из конкурирующей организации, но и там работают не идиоты.
Теперь он начал успокаивающе кивать и заговорил уже не так напористо.
— До сих пор Куо и его люди не трогали вас, и вы остались в живых. Я, разумеется, не хочу сказать, что вас бы обязательно убили. Вы — опытный агент и могли уцелеть. Но разведка уверена, что вас оставили в живых не просто так. Пока вы представляете интерес для Куо и его людей, операция продолжается. Она не закончится до тех пор, пока мы не узнаем, почему похитили Представителя и почему вас не убили. Задание будет выполнено, только когда Представитель снова окажется в безопасности.
Он опять отошел к окну и наконец оставил меня в покое.
Я рассеянно прислушивался: звонки, хлопанье дверей, голоса. Это был шум паники, и я злился, потому что мог все предотвратить: и трагическую новость, которая разорвется над Англией, как бомба, и другое — то, что смывала с мостовой поливальная машина.
— Вам что, уже многое известно, Ломэн?
Его коренастый силуэт на фоне освещенного окна казался совсем черным.
— В моем распоряжении было много фактов, но в целостную картину они не складывались. Они могли бы помочь нам построить теорию похищения, но мы не о том думали. Зачем и кому понадобилось Представителя похищать? Однако большую часть фактов я сейчас могу объяснить.
— Меня интересует только одно: откуда они узнали о моем плане? Что я собирался убить Куо?
— Это не ваша забота.
Я снова подумал о Пангсапа. Нет, вряд ли это он. Все-таки именно он сообщил нам маршрут кортежа, предупредил, что среди людей Куо появился новый, седьмой человек. Я мог бы догадаться, что он — подсадная утка.
Зазвонил телефон, Ломэн снял трубку. Я снова оглядел комнату и заметил вещи, которых не видел раньше: два письменных стола, пишущая машинка, магнитофон, вделанный в стену сейф.
— Сейчас узнаю, — ответил он и щелкнул переключателем внутреннего коммутатора. — Мисс Мэйн, вас к телефону.
Прежде чем она вошла, я сказал:
— Мне казалось, что на коммутаторе пропускают только звонки в город.
— У разведки своя линия.
Он пошел к двери, а я подумал: когда они в Управлении наконец поймут, что приличная местная резидентура — важная часть любого задания. Мне уже порядком надоели ювелирные мастерские, склады воздушных змеев и комнаты, из которых нас гонят, как только зазвонит телефон.
Она вошла в комнату и посмотрела на Ломэна, не остановив на мне взгляда:
— Прошу вас, останьтесь. Я буду разговаривать лишь несколько минут.
Она подошла к телефону.
Ломэн в нерешительности остановился, и я спросил его:
— Что такое комната № 6?
Он решил, что выпроводить меня из комнаты будет затруднительно.
— Это сборный пункт всех спецслужб, официально не представленных при посольстве. А вообще комната принадлежит разведке “МИ—6”. Отсюда и номер.
Она говорила в трубку только “да” или “нет”. Я спросил Ломэна:
— А с какой стати “МИ—6” предоставляет нам свое помещение?
Он терпеливо разъяснил:
— Разве у них есть лучший способ поддерживать с нами контакт? Ведь они вас охраняют.
— Зачем вы им это позволили?