– В другой раз, хорошо?
Светлана смотрела на медленно кружащиеся в танце пары, вращающийся под потолком зеркальный шар ронял на них разноцветные призрачные блики. Шар все вертелся и вертелся, увлекаемый неторопливой мелодией, и Свете казалось, что целая вселенная проносится у ее ног, и тысячи крошечных звезд сомкнулись диковинным хороводом в этом тесном прокуренном помещении.
– Глобус, – неожиданно раздался возле ее уха незнакомый грубоватый голос.
– Что, простите? – переспросила она, все еще пытаясь сбросить с себя гипнотическое оцепенение волшебного сверкающего шара.
В нескольких шагах от нее возле притулившегося у стены сервировочного столика стоял невысокий, крепко сложенный мужчина и наливал себе в бокал водку из узкой стеклянной бутылки. Рядом покоилось еще несколько таких же бутылок – уже пустых. Светлане бросилось в глаза, что мужчина казался значительно старше других присутствовавших тут людей, на вид ему было, наверное, около сорока пяти, хотя морщины возле глаз, дряблая кожа и набухшие веки могли скрывать истинный возраст.
– Обыкновенный школьный глобус, обклеенный осколками зеркала, – повторил он. Шумно выдохнув, мужчина залпом выпил бокал и принялся наполнять его снова. – Так иногда случается: была планета – стала никчемная безделушка. И толку нет, и выбросить жалко. Ваше здоровье.
С этими словами он вновь приложился к бокалу, поморщился, занюхал рукавом и поставил опустевшую тару на столик.
– О, дядя Саша! – с наигранной радостью в голосе воскликнул Крис. – Дядь Саш, тут это… Выпивка как бы кончается…
– Сколько? – сразу переходя к делу, отозвался мужчина.
– Ну, это…
– Сбегаешь, – подвел итог мужик, протягивая Крису пятисотрублевую купюру. – И сигарет мне купи.
– Сделаем!
Спустя мгновение Крис уже затерялся в толпе.
– Почему не танцуете? – обратился к ней тот, кого Крис назвал дядей Сашей.
– Да настроения как-то нет, – пожала плечами Света, стараясь свернуть ненужный разговор.
Если честно, ей было не слишком приятно заводить беседу с незнакомым человеком много старше ее, который к тому же хлестал водку, как пепси-колу, ничуть не смущаясь ее количеством. Пусть он, в отличие от остальной компании, обращался к ней на «вы» и парадоксальным образом внушал доверие, даром что выглядел законченным алкоголиком.
– Настроение – дело наживное. Особенно для псиона.
– С чего вы взяли, что я псион? – настороженно спросила Светлана.
– Видно. Не пугайтесь, я никому не скажу.
– Я и не пугаюсь… – растерялась девушка. Хотя то, с какой легкостью незнакомый человек определил в ней «колдунью», заставило насторожиться. – Просто неожиданно как-то. Аура меня выдала?
– Нет, – хохотнул ее собеседник. – Выражение лица.
Света вновь переключилась в режим альтернативного зрения и изучающе посмотрела на стоящего рядом мужчину. Струящиеся вокруг его физического тела энергетические потоки имели рисунок, характерный для ауры самого обыкновенного человека, но… Имелась в структуре поля некая неуловимая особенность, почему-то все время ускользавшая от ее внимания. Так иногда случается: смотришь на человека в упор и можешь различить даже малейшие его черты, но стоит отвернуться, как где-то возле самой границы зрения на мгновение проступает совсем иное лицо – незнакомое, пугающее. Странно… Светлана попыталась осторожно коснуться его ауры своим сознанием, но неожиданно на ее пути возник вязкий непроницаемый барьер, мягко отстранивший ее прочь. Значит, все-таки тоже псион?
– Не возражаете? – вежливо поинтересовался мужчина, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Ничуть, – ответила Света. – Странный вопрос, поскольку все остальные тут курят явно без моего разрешения.
– Мне, знаете ли, воспитание не позволяет, – бросив полный иронии взгляд в ее сторону, ответил мужчина.
– Выходит, вы и есть тот самый пресловутый «обычный питерский интеллигент?» – поддела его в ответ Света.
– Нет, я обычный питерский пьяница. Можете называть меня дядей Сашей, я уже привык.
– Светлана. Частенько тут бываете?
– Что, не вписываюсь в характерный образ современной молодежи? – выпустив к потолку облачко табачного дыма, засмеялся дядя Саша.
– Да как-то не очень.
– Я, на свое несчастье, ниже этажом живу, – пояснил он. – Эти товарищи своей, с позволения сказать, музыкой мне по ночам спать не дают, аж штукатурка с потолка сыплется. Раз поднялся, чтобы вон тому, длинному, по его волосатой макушке настучать хорошенько, другой раз… Потом взял и плюнул. Потому как бесполезно. Решил, что уж если выспаться все равно не получится, то лучше здесь бодрствовать – всяко веселее.
В толпе возник запыхавшийся Крис, бочком протолкнулся между толпящимися в комнате людьми, выставил на столик две бутылки водки и протянул дяде Саше пачку «Винстона». Тот с благодарностью кивнул и великодушно махнул рукой на протянутую ему сдачу: Крис торопливо спрятал деньги в карман. Докурив сигарету, дядя Саша затушил ее в пепельнице и, подняв со стола одну из принесенных парнем бутылок, с хрустом свернул ей шею.
– Что за люди тут обычно собираются? – как бы невзначай спросила Светлана, рассеянно вглядываясь в полумрак зала.
– Вам лучше знать, – вновь ухмыльнулся дядя Саша, с бульканьем наливая себе очередной бокал. – Вы же пришли сюда в компании трех юных отроков. Неужто они вам не рассказали?
– Это их знакомые, не мои, – поморщилась Света. – И признаться честно, лично мне собравшаяся компания не слишком нравится.
– Ну, публика тут весьма разношерстная, – пожал плечами дядя Саша и указал рюмкой в сторону суетившегося возле музыкального центра волосатого парня: – Тот ночной ужас парикмахера – музыкант и хозяин имеющего здесь место быть бедлама. Интересуется только своим искусством, и до всего остального ему решительно нету дела. Думаю, он половину присутствующих по именам-то не знает… Ну, а остальные… Крис считает себя анархистом. Вон те двое пропагандируют родянство, несут, так сказать, свет учения Кощеева в массы. Кощеиты они. Или кощениты… Кхм, не так важно. Вот эти, в углу, называют себя «искателями истины». Слышала о таких?
– Нет, – покачала головой Светлана, решив не обращать внимания на тот факт, что дядя Саша как-то неожиданно и незаметно перешел на «ты».
– Очередное молодежное движение, елки-палки, – пояснил он и, крякнув, опрокинул в себя бокал. – Даже страничку в Интернете сваяли, для солидности. Ищут способ осчастливить человечество, превратив всех поголовно в псионов. Считают псионику новым этапом развития цивилизации.
– Вы так не считаете? – поинтересовалась Светлана.
– Нет.
– Почему же?
– Потому что всему свое время, – вздохнул дядя Саша. Удивительно, но выпитое почему-то никак не сказывалось на его речи и поведении, по крайней мере внешне. – Эволюция – это постепенный процесс, медленный и поступательный. Всего, что люди получили в ходе развития, от парового двигателя до атомной бомбы, они добились собственными силами, своим опытом и умом…
– Но псионику мы тоже развивали сами!
– Нет, псионику мы получили во время Вторжения от чужих. Это была не эволюция, Света, это была революция, качественный рывок вперед, прыжок через ступеньку. Нам дали псионику на блюдечке, в почти готовом виде. А ведь на земле ничего даром не бывает. За все нужно платить.
– То есть вы думаете, что наша проблема в том…
– Наша проблема в том, – перебил ее дядя Саша, – что почти все псионы воспринимают свои способности как дар свыше. На самом же деле это не манна небесная, а крест. Который человечество пока еще не готово тащить на своих плечах – надорвется…
Света смолкла, обдумывая услышанное, в то время как дядя Саша потянулся за новой порцией алкоголя.
– Душно здесь и накурено… – наконец прервала она молчание.
– На кухне можно открыть окно, – сказал дядя Саша. – Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?
Света безразлично пожала плечами, и дядя Саша, подхватив со стола початую бутылку с сорокоградусным напитком, направился следом за ней к дверям.
Окно поддалось с трудом, и в кухню ворвался свежий, наполненный далеким шумом машин ветер. Над ломаной крышей соседнего дома, ощетинившегося бастионами печных труб, угадывался синеватый провал ночного питерского неба. Почувствовав на своей коже прохладное дыхание сквозняка, Светлана непроизвольно поежилась. Дядя Саша глотком осушил свою посудину и вновь закурил.
– Странные какие-то ощущения… – задумчиво произнесла Света, вглядываясь в осколок неба над головой.
Из-за облаков показалась полная луна, залив своим мертвенным светом узкий прямоугольник двора. Где-то вдалеке, подобно волчьему вою, тоскливо пронзила тишину автомобильная сигнализация.
– Ничего странного, – послышался за спиной голос дяди Саши, и в оконном стекле вспыхнуло багровой искрой отражение его сигареты. – Ты испытываешь сейчас одиночество, чувство покинутости, тоски и обиды на то, что никому в общем-то нет до тебя никакого дела.
– Что, опять выражение лица? – чуть наклонив голову набок, спросила Света.
– Нет, аура.
«Он ведь прав, – подумала девушка, – именно такие ощущения я сейчас и испытываю. Значит, он умеет читать эмоции людей на расстоянии. Наверное, эмпат».
– И в чем же, по-вашему, причина? – испытывая некоторое любопытство, поинтересовалась она.
– Причина? – переспросил ее собеседник, и в темноте вновь полыхнул алый уголек. – Причина, скорее всего, в том, что тебе не с кем поделиться своими мыслями, тревогами и проблемами. Нет человека, которого ты могла бы назвать близким другом, а родители слишком заняты своими делами, чтобы вникать в твою жизнь. Их заботы хватает только на то, чтобы контролировать твои действия и ограничивать твою свободу. Которой катастрофически не хватает. К сожалению, ты еще не понимаешь, что настоящей, полной свободы в нашей жизни попросту не бывает.
– Вы умеете читать мысли? – встревоженно поинтересовалась Светлана: настолько точно и емко человек описал в двух словах то, что творилось сейчас в глубине ее души.
– Я? – хохотнул дядя Саша. – Нет. Просто подобные чувства испытывает девяносто процентов подростков. И ты не исключение, несмотря на способности псиона.
– Значит, свободы не бывает? – с грустью в голосе спросила Светлана.
– Смотря что понимать под этим словом. Любая свобода подразумевает ответственность. Готова ли ты взять ее на себя?
– Я не понимаю, о чем вы, – сказала девушка.
– Неудивительно, – ответил ее собеседник и выбросил сигарету в окно.
Наступила тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками музыки, доносящимися из гостиной. Внезапно Света почувствовала, как ее сознания будто бы коснулась невидимая рука, вдоль позвоночника прокатилась теплая приятная волна, разбегаясь мурашками где-то в районе затылка, растворяясь в воздухе непривычной теплотой… Спустя мгновение ощущение чужого ментального присутствия исчезло так же неожиданно, как и появилось. Ничего не изменилось вокруг – лишь в самой глубине души вдруг возникло неприятное чувство, словно оборвалась незримая тонкая нить, связывавшая ее с чем-то большим, родным и далеким…
– Наслаждайся своей свободой, – насмешливо произнес за спиной дядя Саша, – а мне, пожалуй, пора. Четыре часа утра, скоро эти артисты угомонятся. Попытаюсь хоть немного поспать.
Хлопнула входная дверь, Света так и продолжала стоять возле окна, вдыхая прохладный ночной воздух и любуясь светом полной луны. Девушка не была пророком, но что-то подсказывало ей, что ее пути еще не раз пересекутся со странным алкоголиком-эмпатом. И, возможно, пересекутся уже очень скоро.
Ни один нормальный ремесленник не примется за серьезную работу, не проверив отдельных узлов хотя бы на макете. Наиболее показателен в этом смысле процесс создания, скажем, автомобиля. Сначала возникает замысел, конструкторы и дизайнеры разрабатывают общую концепцию, затем рассматриваются один за другим элементы компоновки, отбрасываются заведомо провальные варианты, подбираются оптимальные. Потом наступает следующий этап, когда изготавливаются и тестируются мотор, ходовая часть, кузов, прочие части машины. И лишь проверив все, что только можно, из отдельных частей собирают единое целое. Которое само по себе долго и тщательно подвергается различным испытаниям.
Я, естественно, не об отечественном автомобилестроении говорю.
Мои знакомые сектанты-родяне действовали по тому же принципу и, прежде чем вызывать духа высшего уровня, собрались опробовать свой артефакт на менее опасном существе. В качестве условно-добровольного помощника они избрали довольно сильного обитателя ментала, в их мифологии проходящего под именем Навий Князь. Странное решение. Князь, насколько мне известно, считается духом раздражительным, неуравновешенным и злобным, людей он не любит. Будучи слугой Чернобога, он не должен чинить преград родянам, но и помогать им не обязан. Его придется силой вытаскивать в наш мир.
– На мой взгляд, ваше желание сродни безумству, – произнес я, наблюдая за приготовлениями жрецов.
Слава в ответ только засмеялся:
– Перестань! Что он может сделать?
Много чего. Это мелкие духи не способны причинить ощутимых неприятностей, ограничиваясь в своей мести банальным телекинезом, простейшими фокусами с энергией да играми с человеческой психикой. Князь стоит на ином уровне, и проблем от него может последовать на порядок больше. Для подобного существа не составит особого труда наложить проклятие на целый город, или загубить урожай по стране, или сотворить нечто столь же впечатляющее. Счастье еще, что сильные духи надолго не удерживаются в реальном мире, рано или поздно их притягивает – или выталкивает, как посмотреть – обратно в ментал.
Светлана смотрела на медленно кружащиеся в танце пары, вращающийся под потолком зеркальный шар ронял на них разноцветные призрачные блики. Шар все вертелся и вертелся, увлекаемый неторопливой мелодией, и Свете казалось, что целая вселенная проносится у ее ног, и тысячи крошечных звезд сомкнулись диковинным хороводом в этом тесном прокуренном помещении.
– Глобус, – неожиданно раздался возле ее уха незнакомый грубоватый голос.
– Что, простите? – переспросила она, все еще пытаясь сбросить с себя гипнотическое оцепенение волшебного сверкающего шара.
В нескольких шагах от нее возле притулившегося у стены сервировочного столика стоял невысокий, крепко сложенный мужчина и наливал себе в бокал водку из узкой стеклянной бутылки. Рядом покоилось еще несколько таких же бутылок – уже пустых. Светлане бросилось в глаза, что мужчина казался значительно старше других присутствовавших тут людей, на вид ему было, наверное, около сорока пяти, хотя морщины возле глаз, дряблая кожа и набухшие веки могли скрывать истинный возраст.
– Обыкновенный школьный глобус, обклеенный осколками зеркала, – повторил он. Шумно выдохнув, мужчина залпом выпил бокал и принялся наполнять его снова. – Так иногда случается: была планета – стала никчемная безделушка. И толку нет, и выбросить жалко. Ваше здоровье.
С этими словами он вновь приложился к бокалу, поморщился, занюхал рукавом и поставил опустевшую тару на столик.
– О, дядя Саша! – с наигранной радостью в голосе воскликнул Крис. – Дядь Саш, тут это… Выпивка как бы кончается…
– Сколько? – сразу переходя к делу, отозвался мужчина.
– Ну, это…
– Сбегаешь, – подвел итог мужик, протягивая Крису пятисотрублевую купюру. – И сигарет мне купи.
– Сделаем!
Спустя мгновение Крис уже затерялся в толпе.
– Почему не танцуете? – обратился к ней тот, кого Крис назвал дядей Сашей.
– Да настроения как-то нет, – пожала плечами Света, стараясь свернуть ненужный разговор.
Если честно, ей было не слишком приятно заводить беседу с незнакомым человеком много старше ее, который к тому же хлестал водку, как пепси-колу, ничуть не смущаясь ее количеством. Пусть он, в отличие от остальной компании, обращался к ней на «вы» и парадоксальным образом внушал доверие, даром что выглядел законченным алкоголиком.
– Настроение – дело наживное. Особенно для псиона.
– С чего вы взяли, что я псион? – настороженно спросила Светлана.
– Видно. Не пугайтесь, я никому не скажу.
– Я и не пугаюсь… – растерялась девушка. Хотя то, с какой легкостью незнакомый человек определил в ней «колдунью», заставило насторожиться. – Просто неожиданно как-то. Аура меня выдала?
– Нет, – хохотнул ее собеседник. – Выражение лица.
Света вновь переключилась в режим альтернативного зрения и изучающе посмотрела на стоящего рядом мужчину. Струящиеся вокруг его физического тела энергетические потоки имели рисунок, характерный для ауры самого обыкновенного человека, но… Имелась в структуре поля некая неуловимая особенность, почему-то все время ускользавшая от ее внимания. Так иногда случается: смотришь на человека в упор и можешь различить даже малейшие его черты, но стоит отвернуться, как где-то возле самой границы зрения на мгновение проступает совсем иное лицо – незнакомое, пугающее. Странно… Светлана попыталась осторожно коснуться его ауры своим сознанием, но неожиданно на ее пути возник вязкий непроницаемый барьер, мягко отстранивший ее прочь. Значит, все-таки тоже псион?
– Не возражаете? – вежливо поинтересовался мужчина, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Ничуть, – ответила Света. – Странный вопрос, поскольку все остальные тут курят явно без моего разрешения.
– Мне, знаете ли, воспитание не позволяет, – бросив полный иронии взгляд в ее сторону, ответил мужчина.
– Выходит, вы и есть тот самый пресловутый «обычный питерский интеллигент?» – поддела его в ответ Света.
– Нет, я обычный питерский пьяница. Можете называть меня дядей Сашей, я уже привык.
– Светлана. Частенько тут бываете?
– Что, не вписываюсь в характерный образ современной молодежи? – выпустив к потолку облачко табачного дыма, засмеялся дядя Саша.
– Да как-то не очень.
– Я, на свое несчастье, ниже этажом живу, – пояснил он. – Эти товарищи своей, с позволения сказать, музыкой мне по ночам спать не дают, аж штукатурка с потолка сыплется. Раз поднялся, чтобы вон тому, длинному, по его волосатой макушке настучать хорошенько, другой раз… Потом взял и плюнул. Потому как бесполезно. Решил, что уж если выспаться все равно не получится, то лучше здесь бодрствовать – всяко веселее.
В толпе возник запыхавшийся Крис, бочком протолкнулся между толпящимися в комнате людьми, выставил на столик две бутылки водки и протянул дяде Саше пачку «Винстона». Тот с благодарностью кивнул и великодушно махнул рукой на протянутую ему сдачу: Крис торопливо спрятал деньги в карман. Докурив сигарету, дядя Саша затушил ее в пепельнице и, подняв со стола одну из принесенных парнем бутылок, с хрустом свернул ей шею.
– Что за люди тут обычно собираются? – как бы невзначай спросила Светлана, рассеянно вглядываясь в полумрак зала.
– Вам лучше знать, – вновь ухмыльнулся дядя Саша, с бульканьем наливая себе очередной бокал. – Вы же пришли сюда в компании трех юных отроков. Неужто они вам не рассказали?
– Это их знакомые, не мои, – поморщилась Света. – И признаться честно, лично мне собравшаяся компания не слишком нравится.
– Ну, публика тут весьма разношерстная, – пожал плечами дядя Саша и указал рюмкой в сторону суетившегося возле музыкального центра волосатого парня: – Тот ночной ужас парикмахера – музыкант и хозяин имеющего здесь место быть бедлама. Интересуется только своим искусством, и до всего остального ему решительно нету дела. Думаю, он половину присутствующих по именам-то не знает… Ну, а остальные… Крис считает себя анархистом. Вон те двое пропагандируют родянство, несут, так сказать, свет учения Кощеева в массы. Кощеиты они. Или кощениты… Кхм, не так важно. Вот эти, в углу, называют себя «искателями истины». Слышала о таких?
– Нет, – покачала головой Светлана, решив не обращать внимания на тот факт, что дядя Саша как-то неожиданно и незаметно перешел на «ты».
– Очередное молодежное движение, елки-палки, – пояснил он и, крякнув, опрокинул в себя бокал. – Даже страничку в Интернете сваяли, для солидности. Ищут способ осчастливить человечество, превратив всех поголовно в псионов. Считают псионику новым этапом развития цивилизации.
– Вы так не считаете? – поинтересовалась Светлана.
– Нет.
– Почему же?
– Потому что всему свое время, – вздохнул дядя Саша. Удивительно, но выпитое почему-то никак не сказывалось на его речи и поведении, по крайней мере внешне. – Эволюция – это постепенный процесс, медленный и поступательный. Всего, что люди получили в ходе развития, от парового двигателя до атомной бомбы, они добились собственными силами, своим опытом и умом…
– Но псионику мы тоже развивали сами!
– Нет, псионику мы получили во время Вторжения от чужих. Это была не эволюция, Света, это была революция, качественный рывок вперед, прыжок через ступеньку. Нам дали псионику на блюдечке, в почти готовом виде. А ведь на земле ничего даром не бывает. За все нужно платить.
– То есть вы думаете, что наша проблема в том…
– Наша проблема в том, – перебил ее дядя Саша, – что почти все псионы воспринимают свои способности как дар свыше. На самом же деле это не манна небесная, а крест. Который человечество пока еще не готово тащить на своих плечах – надорвется…
Света смолкла, обдумывая услышанное, в то время как дядя Саша потянулся за новой порцией алкоголя.
– Душно здесь и накурено… – наконец прервала она молчание.
– На кухне можно открыть окно, – сказал дядя Саша. – Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?
Света безразлично пожала плечами, и дядя Саша, подхватив со стола початую бутылку с сорокоградусным напитком, направился следом за ней к дверям.
Окно поддалось с трудом, и в кухню ворвался свежий, наполненный далеким шумом машин ветер. Над ломаной крышей соседнего дома, ощетинившегося бастионами печных труб, угадывался синеватый провал ночного питерского неба. Почувствовав на своей коже прохладное дыхание сквозняка, Светлана непроизвольно поежилась. Дядя Саша глотком осушил свою посудину и вновь закурил.
– Странные какие-то ощущения… – задумчиво произнесла Света, вглядываясь в осколок неба над головой.
Из-за облаков показалась полная луна, залив своим мертвенным светом узкий прямоугольник двора. Где-то вдалеке, подобно волчьему вою, тоскливо пронзила тишину автомобильная сигнализация.
– Ничего странного, – послышался за спиной голос дяди Саши, и в оконном стекле вспыхнуло багровой искрой отражение его сигареты. – Ты испытываешь сейчас одиночество, чувство покинутости, тоски и обиды на то, что никому в общем-то нет до тебя никакого дела.
– Что, опять выражение лица? – чуть наклонив голову набок, спросила Света.
– Нет, аура.
«Он ведь прав, – подумала девушка, – именно такие ощущения я сейчас и испытываю. Значит, он умеет читать эмоции людей на расстоянии. Наверное, эмпат».
– И в чем же, по-вашему, причина? – испытывая некоторое любопытство, поинтересовалась она.
– Причина? – переспросил ее собеседник, и в темноте вновь полыхнул алый уголек. – Причина, скорее всего, в том, что тебе не с кем поделиться своими мыслями, тревогами и проблемами. Нет человека, которого ты могла бы назвать близким другом, а родители слишком заняты своими делами, чтобы вникать в твою жизнь. Их заботы хватает только на то, чтобы контролировать твои действия и ограничивать твою свободу. Которой катастрофически не хватает. К сожалению, ты еще не понимаешь, что настоящей, полной свободы в нашей жизни попросту не бывает.
– Вы умеете читать мысли? – встревоженно поинтересовалась Светлана: настолько точно и емко человек описал в двух словах то, что творилось сейчас в глубине ее души.
– Я? – хохотнул дядя Саша. – Нет. Просто подобные чувства испытывает девяносто процентов подростков. И ты не исключение, несмотря на способности псиона.
– Значит, свободы не бывает? – с грустью в голосе спросила Светлана.
– Смотря что понимать под этим словом. Любая свобода подразумевает ответственность. Готова ли ты взять ее на себя?
– Я не понимаю, о чем вы, – сказала девушка.
– Неудивительно, – ответил ее собеседник и выбросил сигарету в окно.
Наступила тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками музыки, доносящимися из гостиной. Внезапно Света почувствовала, как ее сознания будто бы коснулась невидимая рука, вдоль позвоночника прокатилась теплая приятная волна, разбегаясь мурашками где-то в районе затылка, растворяясь в воздухе непривычной теплотой… Спустя мгновение ощущение чужого ментального присутствия исчезло так же неожиданно, как и появилось. Ничего не изменилось вокруг – лишь в самой глубине души вдруг возникло неприятное чувство, словно оборвалась незримая тонкая нить, связывавшая ее с чем-то большим, родным и далеким…
– Наслаждайся своей свободой, – насмешливо произнес за спиной дядя Саша, – а мне, пожалуй, пора. Четыре часа утра, скоро эти артисты угомонятся. Попытаюсь хоть немного поспать.
Хлопнула входная дверь, Света так и продолжала стоять возле окна, вдыхая прохладный ночной воздух и любуясь светом полной луны. Девушка не была пророком, но что-то подсказывало ей, что ее пути еще не раз пересекутся со странным алкоголиком-эмпатом. И, возможно, пересекутся уже очень скоро.
Ни один нормальный ремесленник не примется за серьезную работу, не проверив отдельных узлов хотя бы на макете. Наиболее показателен в этом смысле процесс создания, скажем, автомобиля. Сначала возникает замысел, конструкторы и дизайнеры разрабатывают общую концепцию, затем рассматриваются один за другим элементы компоновки, отбрасываются заведомо провальные варианты, подбираются оптимальные. Потом наступает следующий этап, когда изготавливаются и тестируются мотор, ходовая часть, кузов, прочие части машины. И лишь проверив все, что только можно, из отдельных частей собирают единое целое. Которое само по себе долго и тщательно подвергается различным испытаниям.
Я, естественно, не об отечественном автомобилестроении говорю.
Мои знакомые сектанты-родяне действовали по тому же принципу и, прежде чем вызывать духа высшего уровня, собрались опробовать свой артефакт на менее опасном существе. В качестве условно-добровольного помощника они избрали довольно сильного обитателя ментала, в их мифологии проходящего под именем Навий Князь. Странное решение. Князь, насколько мне известно, считается духом раздражительным, неуравновешенным и злобным, людей он не любит. Будучи слугой Чернобога, он не должен чинить преград родянам, но и помогать им не обязан. Его придется силой вытаскивать в наш мир.
– На мой взгляд, ваше желание сродни безумству, – произнес я, наблюдая за приготовлениями жрецов.
Слава в ответ только засмеялся:
– Перестань! Что он может сделать?
Много чего. Это мелкие духи не способны причинить ощутимых неприятностей, ограничиваясь в своей мести банальным телекинезом, простейшими фокусами с энергией да играми с человеческой психикой. Князь стоит на ином уровне, и проблем от него может последовать на порядок больше. Для подобного существа не составит особого труда наложить проклятие на целый город, или загубить урожай по стране, или сотворить нечто столь же впечатляющее. Счастье еще, что сильные духи надолго не удерживаются в реальном мире, рано или поздно их притягивает – или выталкивает, как посмотреть – обратно в ментал.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента