Страница:
Марли привыкла к одиночеству. Ей трудно было делить свое пространство и время с другим человеком. Вчера вечером Дейн старался поменьше мозолить ей глаза и одновременно всячески пытался показать, что с его переездом все нормально, все так и должно быть. Они занимались повседневными делами: готовили ужин, прибирали в кухне, смотрели телевизор, словно жили вместе уже несколько месяцев, а не одну нервную неделю. И что же? Это сработало. С каждым часом внутреннее напряжение в ней ослабевало. И когда они легли в постель, и Дейн овладел ею, трещинка исчезла совсем. Он не мог сказать: навсегда ли? Возможно, что нет. Но Дейн решил изгонять ее всякий раз, как только она будет появляться. А пока что-все глубже вплетать себя в узор жизни Марли. Между прочим, он даже обрадовался, когда услышал от нее несколько колких замечаний по поводу своей одежды. В последние два дня Марли была такой тихой и несчастной… Слава Богу, что к ней вернулось ее прежнее острословие.
Боннес явно посчитал, что Марли лишилась рассудка. Все еще потрясенно качая головой, он сделал знак Фредди и Уэрли подойти. Когда все собрались вокруг него, он уточнил план действий на день. Фредди и Уэрли поручалось допросить сослуживцев Джеки Шитс, включая Лиз Клайн, так как теплилась надежда на то, что к понедельнику она более или менее успокоится и сможет вспомнить что-то еще. Они же взялись раздобыть копии погашенных чеков обеих убитых. Дейну и Трэммелу нужно было посетить салон «Хейрпорт»и поболтать с парикмахером Джеки Шитс.
«Хейрпорт» размещался в небольшом, недавно отремонтированном доме. Никаких тебе розово-неоновых надписей и пурпурно-черного декора, столь обожаемого сверхмодными салонами, откуда клиенты выходят с таким видом, как будто им прищемили палец. Но в «Хейрпорте» росли настоящие папоротники. Трэммел даже ткнул пальцем в горшок, чтобы убедиться в том, что земля не бутафорская. В холле стояли удобные кресла и повсюду покачивались высокие стопки иллюстрированных журналов. В салоне находилось несколько клиенток, все в разной степени готовности. В воздухе пахло какой-то химией. Дейн смог различить только запахи лаков: для волос и ногтей. Кэти, обслуживавшая миссис Шитс, оказалась Кэтлин Мак-Крори. В ней легко можно было узнать шотландку, даже не спрашивая фамилии. Песочно-рыжие волосы, окаймлявшие со всех сторон бледное личико, и круглые голубые глаза, которые стали еще больше, когда Дейн и Трэммел официально представились. Она отвела их в крохотный закуток, использовавшийся ее коллегами в качестве комнаты отдыха, налила им по чашке кофе и предложила легкую закуску, которая горкой высилась на маленьком столике. От кофе детективы не отказались, но есть не стали.
Кэтлин оказалась веселой, уверенной в себе молодой женщиной. Трэммел принялся расспрашивать ее относительно Джеки Шитс, а Дейн тем временем молча наслаждался кофе, который оказался просто превосходным. Он наблюдал за тем, как Кэтлин слегка кокетничает с Трэммелом. Напарник строил ей глазки в ответ, не забывая, однако, задавать свои вопросы. Кокетничать Кэтлин перестала, едва ей сказали, что Джеки Шитс убита. Она пораженно замолчала, и ее большие голубые глаза медленно наполнились слезами. Кэтлин переводила с Дейна на Трэммела растерянный взгляд, словно ждала, что кто-нибудь из них скажет, что это шутка. Губы ее задрожали.
— Я… я не смотрела в эти выходные новости, — проговорила она наконец, судорожно сглотнув подступивший к горлу комок. — Мы с моим другом поехали в Дейтон…
Дейн перегнулся через столик и ободряюще накрыл ее ручку своей лапищей. Она прямо-таки вцепилась в его пальцы. Справившись наконец с собой, с влажной извиняющейся улыбкой Кэтлин посмотрела на Дейна и стала шарить в своих карманах в поисках носового платка.
Да, примерно раз в три недели Джеки Шитс приходила к ней подравнивать прическу. У Джеки были красивые волосы. Густые, шелковистые, очень сильные. С такими волосами Кэтлин могла делать что угодно…
Трэммел мягко прервал этот профессиональный анализ, чтобы вернуться в русло главной темы.
Нет, Джеки не рассказывала о новом знакомстве или мужчине, который мог бы появиться у нее в последнее время. Виник?.. Нет, Кэтлин затруднялась припомнить кого-либо с такой фамилией.
Обслуживает ли она мужчин? Конечно. У Кэтлин есть несколько постоянных клиентов. Заговаривала ли, знакомилась ли при ней Джеки Шитс с кем-нибудь из них?
Н-нет… Кэтлин ничего такого не помнит.
Вторник также не принес ничего нового. Сравнительный анализ погашенных чеков и расходных квитанций по кредитным карточкам Виников и Джеки Шитс показал, что обе женщины иногда пользовались услугами одних и тех же магазинов. Но это еще ни о чем не говорило. Дейн знал, что жители Орландо, не знакомые друг с другом, время от времени посещают одни и те же магазины, и в этом нет ничего удивительного. Все же это была единственная появившаяся у них ниточка, и Дейн принялся упрямо раскручивать ее, сравнивая даты и надеясь поймать тот день, в который обе несчастные женщины могли быть в одном магазине.
Оказалось, что у Джеки Шитс кредит был открыт сразу в нескольких магазинах, а Надин Виник вообще не пользовалась этой услугой, оплачивая свои покупки, как правило, наличными, чеком или используя универсальную кредитную карточку «MasterCard». Но миссис Виник отличалась большой бережливостью, поэтому в прошлом году лишь дважды пускала ее в ход. Жили Виники в основном на текущие доходы. Иное дело — Джеки Шитс. Она активно пользовалась кредитом, открытым для нее в разных местах, и всегда жила немного не по средствам. Покупала почти одну одежду. И при том в лучших магазинах города.
Образ жизни миссис Виник коренным образом отличался от того, как жила Джеки Шитс. Виники по своему социальному статусу относились к так называемым «синим воротничкам», то есть к работягам. Надин Виник любила готовить, и это было главным увлечением ее жизни. Джеки Шитс — «белый воротничок», любила хорошо одеться и вообще не жалела средств на то, чтобы хорошо выглядеть.
И все же было ясно, что каким-то образом эти две столь разные женщины привлекли к себе внимание одного человека… Но где? При каких обстоятельствах?
Шеф полиции Чэмплин четко дал понять, что надеется на то, что у них что-нибудь появится. Во вторник его ждало разочарование, и со стороны выглядело это отнюдь не забавно. Но он и сам был полицейским, лично смотрел материалы дел. Обеих женщин убил, несомненно, один человек. Полное отсутствие улик — это своего рода тоже улика. Почерк. Неглупый попался пакостник… Чэмплину стало ясно, что полиция нуждается в помощи.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Звоните федералам. А я пойду к мэру.
В ФБР позвонил Боннес. После того как он вкратце ввел их в курс дела, федеральные агенты загорелись интересом — у них был особый нюх на «крупняк»— и выразили желание немедленно ознакомиться с материалами.
— Холлистер и Трэммел. Берите материалы и отправляйтесь, — приказал Боннес.
Дейн увидел, что Трэммел стал нарочито сверяться со своими часами — верный признак того, что у напарника были другие планы.
— Почему бы не послать по одному человеку от бригад, которые ведут оба дела? — предложил он. — В ФБР могут возникнуть кое-какие вопросы насчет Джеки Шитс, на которые мы с Трэммелом не сможем ответить.
— О'кей, — согласился Боннес. — Фредди? Уэрли? Кто из вас пойдет?
Уэрли поморщился. Он явно хотел пойти, но, также посмотрев на часы, сказал:
— Сегодня день рождения моей мачехи. Если я туда опоздаю, жена потом целый год не будет со мной разговаривать.
— Я свободна, — проговорила Фредди. — А из вас, ребята, охотник найдется?
— Я, — сказал Дейн. Трэммел устремил на него благодарный взгляд.
Их ждал агент ФБР Деннис Ловери. Худой, длинноногий, с покатыми плечами человек, одежда на нем болталась, как на вешалке. У него были глубоко посаженные глаза, а нос походил на птичий клюв. При этом Ловери слыл спокойным и неглупым парнем, который умел быть большим дипломатом, когда речь заходила о взаимодействии с местной полицией. Дейну уже приходилось иметь с ним дело, и Ловери ему нравился.
Второй агент Сэм Ди Леонардо оказался молодым пердуном, очевидно лишь недавно окончившим учебный курс. Показушник. Дейн чуял, что не проникнется к нему теплым чувством, ибо подозревал, что Ди Леонардо один из тех, кто будет настаивать на точнейшем выполнении инструкции даже тогда, когда вокруг них все станет рушиться… Впрочем, парнишка частично реабилитировал себя тем, что, едва увидев Фредди, тут же дико воспламенился. Глядя на нее, он замер как статуя, зрачки его заметно расширились, легкий румянец покрыл щеки. Фредди — добрая душа и настоящая женщина — сделала вид, что ничего не заметила. А Дейн и Ловери между тем переглянулись и обменялись кривыми ухмылками, садясь за длинный конференц-стол.
— Так что у вас есть? — спросил Ловери, пододвигая к себе блокнот с гербовой бумагой и снимая колпачок с ручки.
Фредди передала им копии материалов, собранных по обоим делам. Те молча принялись листать их. Ди Леонардо тут же позабыл о своем увлечении привлекательным детективом полиции. С помрачневшим лицом он уставился на снимки жертв. Фотографии были как черно-белые, так и цветные.
— Видимо, перед убийством он долго выслеживает свои жертвы, — заговорил Дейн. — Точно знает, что к нужному моменту они будут одни. Мы полагаем, что в обоих случаях он забрался в дом заранее и прятался там какое-то время. Скажем, во второй спальне. При этом жертвы ни о чем не догадывались. В первом случае он, возможно, дожидался, когда муж уйдет на работу. Правда, непонятно, чего он медлил в случае с Джеки Шитс.
— Может, он ждал, когда соседи лягут спать, — рассеянно проговорил Ди Леонардо, все еще не отрываясь от материалов.
— Вряд ли бы они что-то услышали, даже если бы не спали. У Шитс громко работал телевизор. В любом случае соседи на допросах показали, что не слышали никаких криков.
Ловери с бесстрастным выражением лица принялся изучать фотоснимки.
— Как посмотришь на то, что он с ними сделал, поначалу кажется, что они должны были дико кричать, когда их убивали. Но это только на первый взгляд. Он ведь устраивал с ними игру в охотника, да? Жертвы были охвачены ужасом, задыхались… При том что они к тому времени уже были травмированы изнасилованием. В такой ситуации не очень-то и покричишь. Комок подкатывает к горлу. Так что, возможно, они не поднимали большого шума.
Он швырнул папку на стол и потер подбородок.
— Всего два эпизода? Простор для поиска небольшой, но я склонен согласиться: да, похоже, это работа одного человека. Что связывало убитых?
— Мы ничего не нашли, — проговорил Дейн. — Стиль жизни разный, общих друзей нет, дома в разных концах города. Ничего. Сравнили погашенные чеки и квитанции кредитных карточек. Выяснилось, что время от времени они посещали одни и те же магазины. Но такое можно сказать про любого жителя Орландо. За исключением этого, никаких точек пересечения. Они не были знакомы.
— И однако именно эти две несчастные чем-то привлекли внимание убийцы. Делали ли они покупки в одном магазине, скажем, в последнем месяце?
— Нет, насколько пока можно судить. Виников проследить вообще сложнее, потому что они часто расплачивались наличными.
Дейна не раздражали вопросы Ловери, которые другой его коллега из департамента мог расценить, как попытку намекнуть на то, что полиция некачественно делает свое дело. Вопросы повторялись по мере того, как Ловери вводил в «круг проблемы» новых людей, о которых говорилось в материалах. Несколько раз бывало так, что он, как бульдог вцепившись в какую-нибудь запись, вертел ее и так и эдак до тех пор, пока вдруг не «выпадала» деталька, не замеченная полицией.
— Хорошо, я передам это в Куантико, — сказал он наконец. — Два убийства за неделю — плохой симптом.
Раскручивается поганец что-то очень быстро… Значит, он потерял над собой контроль.
— Надеюсь, что столь короткий промежуток времени между убийствами и для него самого является необычным. Возможно, до Джеки Шитс просто было очень легко добраться. И парень не смог удержаться от соблазна.
— Не исключено. Но если ему понравилось, он, возможно, не станет медлить и с третьим убийством.
— Ему понравилось, — с горькой уверенностью в голосе проговорил Дейн. — Он не торопится, играет с жертвами. С душой работает, скотина.
Глава 16
Боннес явно посчитал, что Марли лишилась рассудка. Все еще потрясенно качая головой, он сделал знак Фредди и Уэрли подойти. Когда все собрались вокруг него, он уточнил план действий на день. Фредди и Уэрли поручалось допросить сослуживцев Джеки Шитс, включая Лиз Клайн, так как теплилась надежда на то, что к понедельнику она более или менее успокоится и сможет вспомнить что-то еще. Они же взялись раздобыть копии погашенных чеков обеих убитых. Дейну и Трэммелу нужно было посетить салон «Хейрпорт»и поболтать с парикмахером Джеки Шитс.
«Хейрпорт» размещался в небольшом, недавно отремонтированном доме. Никаких тебе розово-неоновых надписей и пурпурно-черного декора, столь обожаемого сверхмодными салонами, откуда клиенты выходят с таким видом, как будто им прищемили палец. Но в «Хейрпорте» росли настоящие папоротники. Трэммел даже ткнул пальцем в горшок, чтобы убедиться в том, что земля не бутафорская. В холле стояли удобные кресла и повсюду покачивались высокие стопки иллюстрированных журналов. В салоне находилось несколько клиенток, все в разной степени готовности. В воздухе пахло какой-то химией. Дейн смог различить только запахи лаков: для волос и ногтей. Кэти, обслуживавшая миссис Шитс, оказалась Кэтлин Мак-Крори. В ней легко можно было узнать шотландку, даже не спрашивая фамилии. Песочно-рыжие волосы, окаймлявшие со всех сторон бледное личико, и круглые голубые глаза, которые стали еще больше, когда Дейн и Трэммел официально представились. Она отвела их в крохотный закуток, использовавшийся ее коллегами в качестве комнаты отдыха, налила им по чашке кофе и предложила легкую закуску, которая горкой высилась на маленьком столике. От кофе детективы не отказались, но есть не стали.
Кэтлин оказалась веселой, уверенной в себе молодой женщиной. Трэммел принялся расспрашивать ее относительно Джеки Шитс, а Дейн тем временем молча наслаждался кофе, который оказался просто превосходным. Он наблюдал за тем, как Кэтлин слегка кокетничает с Трэммелом. Напарник строил ей глазки в ответ, не забывая, однако, задавать свои вопросы. Кокетничать Кэтлин перестала, едва ей сказали, что Джеки Шитс убита. Она пораженно замолчала, и ее большие голубые глаза медленно наполнились слезами. Кэтлин переводила с Дейна на Трэммела растерянный взгляд, словно ждала, что кто-нибудь из них скажет, что это шутка. Губы ее задрожали.
— Я… я не смотрела в эти выходные новости, — проговорила она наконец, судорожно сглотнув подступивший к горлу комок. — Мы с моим другом поехали в Дейтон…
Дейн перегнулся через столик и ободряюще накрыл ее ручку своей лапищей. Она прямо-таки вцепилась в его пальцы. Справившись наконец с собой, с влажной извиняющейся улыбкой Кэтлин посмотрела на Дейна и стала шарить в своих карманах в поисках носового платка.
Да, примерно раз в три недели Джеки Шитс приходила к ней подравнивать прическу. У Джеки были красивые волосы. Густые, шелковистые, очень сильные. С такими волосами Кэтлин могла делать что угодно…
Трэммел мягко прервал этот профессиональный анализ, чтобы вернуться в русло главной темы.
Нет, Джеки не рассказывала о новом знакомстве или мужчине, который мог бы появиться у нее в последнее время. Виник?.. Нет, Кэтлин затруднялась припомнить кого-либо с такой фамилией.
Обслуживает ли она мужчин? Конечно. У Кэтлин есть несколько постоянных клиентов. Заговаривала ли, знакомилась ли при ней Джеки Шитс с кем-нибудь из них?
Н-нет… Кэтлин ничего такого не помнит.
Вторник также не принес ничего нового. Сравнительный анализ погашенных чеков и расходных квитанций по кредитным карточкам Виников и Джеки Шитс показал, что обе женщины иногда пользовались услугами одних и тех же магазинов. Но это еще ни о чем не говорило. Дейн знал, что жители Орландо, не знакомые друг с другом, время от времени посещают одни и те же магазины, и в этом нет ничего удивительного. Все же это была единственная появившаяся у них ниточка, и Дейн принялся упрямо раскручивать ее, сравнивая даты и надеясь поймать тот день, в который обе несчастные женщины могли быть в одном магазине.
Оказалось, что у Джеки Шитс кредит был открыт сразу в нескольких магазинах, а Надин Виник вообще не пользовалась этой услугой, оплачивая свои покупки, как правило, наличными, чеком или используя универсальную кредитную карточку «MasterCard». Но миссис Виник отличалась большой бережливостью, поэтому в прошлом году лишь дважды пускала ее в ход. Жили Виники в основном на текущие доходы. Иное дело — Джеки Шитс. Она активно пользовалась кредитом, открытым для нее в разных местах, и всегда жила немного не по средствам. Покупала почти одну одежду. И при том в лучших магазинах города.
Образ жизни миссис Виник коренным образом отличался от того, как жила Джеки Шитс. Виники по своему социальному статусу относились к так называемым «синим воротничкам», то есть к работягам. Надин Виник любила готовить, и это было главным увлечением ее жизни. Джеки Шитс — «белый воротничок», любила хорошо одеться и вообще не жалела средств на то, чтобы хорошо выглядеть.
И все же было ясно, что каким-то образом эти две столь разные женщины привлекли к себе внимание одного человека… Но где? При каких обстоятельствах?
Шеф полиции Чэмплин четко дал понять, что надеется на то, что у них что-нибудь появится. Во вторник его ждало разочарование, и со стороны выглядело это отнюдь не забавно. Но он и сам был полицейским, лично смотрел материалы дел. Обеих женщин убил, несомненно, один человек. Полное отсутствие улик — это своего рода тоже улика. Почерк. Неглупый попался пакостник… Чэмплину стало ясно, что полиция нуждается в помощи.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Звоните федералам. А я пойду к мэру.
В ФБР позвонил Боннес. После того как он вкратце ввел их в курс дела, федеральные агенты загорелись интересом — у них был особый нюх на «крупняк»— и выразили желание немедленно ознакомиться с материалами.
— Холлистер и Трэммел. Берите материалы и отправляйтесь, — приказал Боннес.
Дейн увидел, что Трэммел стал нарочито сверяться со своими часами — верный признак того, что у напарника были другие планы.
— Почему бы не послать по одному человеку от бригад, которые ведут оба дела? — предложил он. — В ФБР могут возникнуть кое-какие вопросы насчет Джеки Шитс, на которые мы с Трэммелом не сможем ответить.
— О'кей, — согласился Боннес. — Фредди? Уэрли? Кто из вас пойдет?
Уэрли поморщился. Он явно хотел пойти, но, также посмотрев на часы, сказал:
— Сегодня день рождения моей мачехи. Если я туда опоздаю, жена потом целый год не будет со мной разговаривать.
— Я свободна, — проговорила Фредди. — А из вас, ребята, охотник найдется?
— Я, — сказал Дейн. Трэммел устремил на него благодарный взгляд.
Их ждал агент ФБР Деннис Ловери. Худой, длинноногий, с покатыми плечами человек, одежда на нем болталась, как на вешалке. У него были глубоко посаженные глаза, а нос походил на птичий клюв. При этом Ловери слыл спокойным и неглупым парнем, который умел быть большим дипломатом, когда речь заходила о взаимодействии с местной полицией. Дейну уже приходилось иметь с ним дело, и Ловери ему нравился.
Второй агент Сэм Ди Леонардо оказался молодым пердуном, очевидно лишь недавно окончившим учебный курс. Показушник. Дейн чуял, что не проникнется к нему теплым чувством, ибо подозревал, что Ди Леонардо один из тех, кто будет настаивать на точнейшем выполнении инструкции даже тогда, когда вокруг них все станет рушиться… Впрочем, парнишка частично реабилитировал себя тем, что, едва увидев Фредди, тут же дико воспламенился. Глядя на нее, он замер как статуя, зрачки его заметно расширились, легкий румянец покрыл щеки. Фредди — добрая душа и настоящая женщина — сделала вид, что ничего не заметила. А Дейн и Ловери между тем переглянулись и обменялись кривыми ухмылками, садясь за длинный конференц-стол.
— Так что у вас есть? — спросил Ловери, пододвигая к себе блокнот с гербовой бумагой и снимая колпачок с ручки.
Фредди передала им копии материалов, собранных по обоим делам. Те молча принялись листать их. Ди Леонардо тут же позабыл о своем увлечении привлекательным детективом полиции. С помрачневшим лицом он уставился на снимки жертв. Фотографии были как черно-белые, так и цветные.
— Видимо, перед убийством он долго выслеживает свои жертвы, — заговорил Дейн. — Точно знает, что к нужному моменту они будут одни. Мы полагаем, что в обоих случаях он забрался в дом заранее и прятался там какое-то время. Скажем, во второй спальне. При этом жертвы ни о чем не догадывались. В первом случае он, возможно, дожидался, когда муж уйдет на работу. Правда, непонятно, чего он медлил в случае с Джеки Шитс.
— Может, он ждал, когда соседи лягут спать, — рассеянно проговорил Ди Леонардо, все еще не отрываясь от материалов.
— Вряд ли бы они что-то услышали, даже если бы не спали. У Шитс громко работал телевизор. В любом случае соседи на допросах показали, что не слышали никаких криков.
Ловери с бесстрастным выражением лица принялся изучать фотоснимки.
— Как посмотришь на то, что он с ними сделал, поначалу кажется, что они должны были дико кричать, когда их убивали. Но это только на первый взгляд. Он ведь устраивал с ними игру в охотника, да? Жертвы были охвачены ужасом, задыхались… При том что они к тому времени уже были травмированы изнасилованием. В такой ситуации не очень-то и покричишь. Комок подкатывает к горлу. Так что, возможно, они не поднимали большого шума.
Он швырнул папку на стол и потер подбородок.
— Всего два эпизода? Простор для поиска небольшой, но я склонен согласиться: да, похоже, это работа одного человека. Что связывало убитых?
— Мы ничего не нашли, — проговорил Дейн. — Стиль жизни разный, общих друзей нет, дома в разных концах города. Ничего. Сравнили погашенные чеки и квитанции кредитных карточек. Выяснилось, что время от времени они посещали одни и те же магазины. Но такое можно сказать про любого жителя Орландо. За исключением этого, никаких точек пересечения. Они не были знакомы.
— И однако именно эти две несчастные чем-то привлекли внимание убийцы. Делали ли они покупки в одном магазине, скажем, в последнем месяце?
— Нет, насколько пока можно судить. Виников проследить вообще сложнее, потому что они часто расплачивались наличными.
Дейна не раздражали вопросы Ловери, которые другой его коллега из департамента мог расценить, как попытку намекнуть на то, что полиция некачественно делает свое дело. Вопросы повторялись по мере того, как Ловери вводил в «круг проблемы» новых людей, о которых говорилось в материалах. Несколько раз бывало так, что он, как бульдог вцепившись в какую-нибудь запись, вертел ее и так и эдак до тех пор, пока вдруг не «выпадала» деталька, не замеченная полицией.
— Хорошо, я передам это в Куантико, — сказал он наконец. — Два убийства за неделю — плохой симптом.
Раскручивается поганец что-то очень быстро… Значит, он потерял над собой контроль.
— Надеюсь, что столь короткий промежуток времени между убийствами и для него самого является необычным. Возможно, до Джеки Шитс просто было очень легко добраться. И парень не смог удержаться от соблазна.
— Не исключено. Но если ему понравилось, он, возможно, не станет медлить и с третьим убийством.
— Ему понравилось, — с горькой уверенностью в голосе проговорил Дейн. — Он не торопится, играет с жертвами. С душой работает, скотина.
Глава 16
Кэрол Джейнз был мрачен. Он находился в таком настроении с последней пятницы. Жаклин Шитс не оправдала его надежд, вела себя жалко: только и знала, что ныть да бегать от него кругами. Ни тебе настоящей потехи, ни интересной охоты. И в газетах об убийстве написали мало, что повергло Кэрола в состояние еще большего разочарования. На второе дело он возлагал много надежд. Хотелось как следует поржать над полицией. Там все должны были с ума сойти, обнаружив поразительное сходство между убийствами и полное отсутствие улик в обоих случаях. Но полицейские, похоже, оказались еще глупее, чем он о них думал. Его лишили и этого удовольствия. Где же их вызов?
Джейнз не знал, что именно помешало получить полноценное наслаждение. Может, не стоило так скоро идти на дело после предыдущего? Он лишил себя удовольствия долгой слежки, за несколько недель которой внутри него накопилось бы достаточно напряжения. Он достиг бы порога кульминации, вся его энергия сфокусировалась бы в одной точке.
Кэрол понял — нужно сделать еще одну попытку. Если его вновь ждет разочарование, то, конечно, жаль будет впустую потерянного времени, но все станет ясно: впредь он будет тратить на подготовку больше времени. Уж во всяком случае больше не клюнет на такую легкую приманку, как Жаклин Шитс.
Приходя на работу, он теперь целыми днями ждал, когда же ему схамят. Кому не повезет? Кто расплатится жизнью за свою грубость? Кэрол проявлял нетерпение, ибо знал, что чем раньше все произойдет, тем надежнее будет его проверка.
Марли ощущала беспокойство. Внутреннее напряжение держало ее в тисках и не отступало ни на минуту. Определить причину такого состояния она не могла, в ее жизни последнее время столько произошло, просто глаза разбегались. Во-первых, конечно, страх перед следующей пятницей. Объяснить всю ту муку, которую Марли испытывала каждый раз после невольного контакта с эмоциями убийцы, она не смогла бы никому, даже Дейну. Сказать, что эти кровавые минуты как-то пачкали Марли, значило ничего не сказать. Ей казалось, что она навсегда заражена вирусом зла и душа ее уже никогда не освободится от этой мерзости. Больше всего на свете ей хотелось убежать, спрятаться, чтобы не узнать, когда он убьет в очередной раз. Но, к сожалению, Марли понимала, что у нее из этого ничего не выйдет. Если она даже и уедет снова в другой конец страны, то потом будет терзаться своим малодушием. Она должна остаться. Ради тех двух несчастных женщин, которые уже погибли, и ради прочих убиенных, о которых она ничего не знала… Ради малыша Дасти… Ради нее самой, наконец.
Во-вторых, Дейн. Марли любила его, но ей все еще становилось не по себе каждый раз, когда она вспоминала о том, что он живет теперь с ней. За долгие годы Марли настолько привыкла к одиночеству, что теперь, наткнувшись на него в комнате, она иной раз от неожиданности вздрагивала. Вдруг как-то сами собой стали появляться совершенно новые проблемы: в два раза больше белья в стирку, в три раза больше продуктов питания, одна ванная на двоих и постоянная угроза свалиться ночью с кровати, на которой, казалось, совсем не осталось свободного места. Прежде Марли все в своей жизни держала под контролем, ныне жизнь изменилась до неузнаваемости.
Он, конечно, обо всем догадывался. Эти острые карие глаза с зеленым отливом видели все, хоть она и пыталась скрыть от Дейна свое состояние. Он не стал сваливать на нее всю домашнюю работу, как это сделали бы большинство мужчин. Дейн привык стирать свое белье и время от времени освобождал корзину, которая стояла у стиральной машины. На кухне ему можно было доверить немногое: подогреть содержимое каких-нибудь консервов, сляпать сэндвич… Собственно, и все. Так что готовить приходилось Марли. Зато Дейн мыл посуду. Он делал все, чтобы она быстрее смирилась с его переездом, но в то же время не желал посторониться и дать ей пространство. Он всегда был рядом. И Марли видела, что у нее нет выбора: остается привыкать. В душе она радовалась тому, что они вместе. Но и нервировало это ее тоже.
Пятница надвигалась, и Марли ничем не могла остановить ее приближение, отвлечься. Пойдет ли преступник на новое злодеяние? Мысль о том, что в конце недели погибнет очередная невинная женщина, что сама Марли против своей воли погрузится в отвратительное зловонное болото эмоций убийцы, была невыносима. Марли старалась не думать об этом, но попробуй-ка не думать о бешеной собаке, которая гонится за тобой. С каждым часом пятница становилась все ближе, и не было способа избежать ее. Марли пыталась настроиться на худшее, памятуя о том, что у Дейна вся надежда на нее. Рано или поздно преступник невольно выдаст себя. Марли оставалось только терпеливо ждать, перемалывать в своем сознании его безумства и при этом самой не сойти с ума.
К четвергу напряжение достигло такой степени, что она не стала есть китайскую еду, которую Дейн принес ей на ужин. А ведь Марли любила китайские блюда. Попыталась проглотить первый кусочек, но ей показалось, что он застрял у нее в пищеводе. Аппетита не было, и ей надоело притворяться.
От Дейна, как всегда, ничто не укрылось, хотя сам он ел с жадностью.
— Тревожишься? — спросил он.
— Как же я могу не тревожиться? Последние две пятницы прошли невесело.
— Ты что-то улавливаешь, какие-то импульсы? — небрежным тоном спросил Дейн, но этот тон не мог ее обмануть.
— Мне не по себе, но от собственных эмоций, а не от его. — Она обхватила себя руками, словно почувствовав озноб. — Когда ФБР сделает его словесный портрет?
— Не знаю. Им сложно, ведь мы представили материалы только по двум эпизодам. Но, возможно, им удастся провести параллели между этими убийствами и теми, что произошли раньше. Даст Бог, это поможет.
— Ты думаешь, он убивал и раньше? — спросила она, выглядывая в распахнутую заднюю дверь. Сосед Билл подстригал кусты на своем участке. У него и у его жены была удивительно спокойная, обыденная жизнь. Марли завидовала им от всего сердца.
— Возможно. Он не похож на новичка. Уж больно чисто работает. Не исключено, что гастролирует по стране. Убивает в одном месте до тех пор, пока не почувствует, что запахло паленым. Тогда делает ноги.
— Значит, здесь он появился недавно?
— Мне так думается.
— Неужели нельзя проверить всех, кто приехал в Орландо в последнее время? Ведь они где-то регистрируются? Или взять, к примеру, список новых клиентов городских коммунальных служб, а?
— Тебе известно, какие толпы ежегодно прибывают в центральную Флориду? — спросил он. — Проверка отнимет слишком много времени. Впрочем, в этом что-то есть.
— Можно будет сразу исключить всех женщин. Список сократится наполовину.
— И все равно придется перетряхивать тысячи и тысячи людей. — Он поднялся и стал убирать со стола. — Я поговорю об этом с Боннесом.
Она сцепила руки в Замок и неподвижно уставилась на него.
— Многим ли известно… обо мне?
— Ты имеешь в виду других детективов?
— Да.
— Знают только трое. Боннес, Трэммел и я. А что?
— Мне страшно.
— Не понял.
— Могут поползти слухи. — Она нервно поднялась из-за стола и стала помогать ему.
— И?
— Слухи попадут в газеты. А ты знаешь, чем подобное оборачивается.
— Писакам до сих пор ничего не известно об убийствах. Меня это, честно говоря, немного удивляет. После того как Чэмплин сходил к мэру, я ждал шумихи уже к шестичасовому выпуску новостей. «МАНЬЯК НА СВОБОДЕ!» «В ОРЛАНДО ОРУДУЕТ СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА!» Городские власти — это решето, в котором не задерживаются никакие секреты. Рано или поздно утечка все равно произойдет. — Он стал мыть недавно купленные тарелки, наблюдая за Марли, которая нервно расхаживала взад-вперед. — Что, у тебя с прессой связаны неприятные воспоминания?
Она устремила на него пораженный взгляд.
— И ты еще спрашиваешь?!
— А что произошло?
— Когда конкретно? Про какой случай тебе рассказать в первую очередь? — саркастически улыбаясь, проговорила она. — Стоит только статье появиться в газете, как тут же начинает надрываться телефон и звонит уже без остановки. Нельзя показаться за дверь — сразу тебе в лицо тычут микрофоны и камеры. Но журналисты — это еще цветочки. Они не беда, а лишь причина беды. Хуже всего, когда под моими окнами начинают собирать свои молитвенные стояния безумные евангелисты. Изгоняют беса! Ибо мой дар, конечно же, от лукавого. Если что-либо подобное произойдет и в этот раз, я наверняка потеряю работу. Я никогда еще не находилась в таком отчаянном положении, потому что меня всегда защищал институт. Но какой банк потерпит подобную рекламу?! Экстрасенс, работающий в отделе бухгалтерского учета! Клиенты начнут закрывать свои счета, опасаясь, что я могу сунуть нос куда не следует.
— Интересно, что им скрывать? — задумчиво проговорил Дейн.
— Может, и нечего. Просто у нас в обществе много параноиков, которым кажется, что «власти»— под этим словом они могут подразумевать кого угодно — за всеми следят и во все дела влезают. Эти люди даже при переписи населения не заполняют выдаваемые им бланки, опасаясь, что информация будет передана в IRS.
— Откуда тебе все это известно? — спросил Дейн исключительно небрежным тоном. Но, бросив в его сторону взгляд, она увидела, как задорно поблескивают его карие глаза.
Марли рассмеялась, осознав, что он поймал ее.
— Откуда? Я просто читала их мысли! Но это было давно, Холлистер. Сейчас у меня не получится.
— Ты так уверена? Хоть раз-то пыталась?
— Пыталась, хитрюга, пыталась.
— Когда?
— На прошлой неделе. Я попыталась поймать ЕГО, но не смогла. Тогда стала искать тебя, Трэммела. Ничего. Наконец на какое-то очень короткое время я увидела тебя, но все равно ничего прочитать не смогла.
— Ты увидела меня? — Дейну это явно не понравилось. — И чем же я занимался?
— Смотрел по телевизору бейсбол и отвечал по телефону, — вырвалось у нее. — Это было тогда, когда я тебе позвонила в первый раз. Если бы я не была так встревожена и напугана, то, наверно, не увидела бы тебя. Ясновидение никогда мне особенно не удавалось.
Ополоснув тарелки, он составил их в сушилку, вытер руки.
— Но это было еще до того, как мы соединились. Может быть, теперь ты можешь проделывать это всякий раз, когда захочешь?
— Может быть. Не знаю. Я больше ни разу не пыталась.
Он развернулся, оперся об умывальник, скрестив руки на груди и уставившись на нее. Марли обеспокоилась, но еще не успела сообразить, что случилось. Выражение лица у Дейна было мрачное, и плечи его будто стали еще шире. Пиджак он снял, когда вносил в дом коробки с китайской едой, но про наплечную кобуру забыл. Холодок пробежал по спине. Он жил у нее уже неделю, и за этот короткий промежуток времени она успела привыкнуть к тому, что он заботится о ней, защищает, даже балует. Но ведь одна неделя — это так мало. А раньше Дейн был ее противником…
Вдруг на Марли снизошло озарение. Она внезапно поняла, в чем проблема. Он хотел ее как женщину, но не доверял ей. Да и с чего бы это? Дейн ее мало знает. Как и она его. Жизнь соединила их быстро, не дав опомниться, не дав времени узнать друг друга. Он полицейский. Недоверие и подозрение — это его ремесло. Да, он спал с ней, переехал в ее дом. Но сделал это, полагая, что большая часть дара к ней все же не вернулась. Мысль о том, что Марли может видеть его, когда он об этом не знает, Дейну очень не понравилась. Часть себя он добровольно решил отдать ей, но при этом хотел, чтобы все остальное было открыто только ему одному.
Марли стало обидно, но ей не в чем было упрекнуть Дейна. Сколько сил она сама затратила на то, чтобы охранить свою собственную личную жизнь? С чего бы ей отказывать ему в том же?
— Ты хочешь, чтобы я извинилась перед тобой за то, что я такая, какая есть? — проговорила она. — Или чтобы я положила руку на Библию и торжественно поклялась, что никогда больше не стану пытаться прочитать тебя?
— Ты не знаешь, получится ли это у тебя в нормальной ситуации. Ведь тогда ты увидела меня в минуту стресса.
Она пожала плечами.
— Если ты хочешь, я не буду пытаться делать это даже в стрессовой ситуации.
— Я не люблю, когда за мной шпионят, — ответил он, не спуская с нее глаз.
— В таком случае я не буду за тобой шпионить.
Он провел рукой по волосам.
— Черт возьми! Ну, ладно. Ты лучше вот что скажи: работает ли эта штука на обратной связи? Что, если ты сама попадешь в беду? Ты, к примеру, сможешь дать мне знать об этом как-то?
— Я могла бы попробовать, детектив, — саркастически произнесла Марли. — Но если вы окажетесь эмоционально глухи, то ничего не услышите. Впрочем, я и пробовать не стану.
— Почему?
Ему этот разговор все больше не нравился. Марли видела, что Дейн уже начинает терять терпение.
Джейнз не знал, что именно помешало получить полноценное наслаждение. Может, не стоило так скоро идти на дело после предыдущего? Он лишил себя удовольствия долгой слежки, за несколько недель которой внутри него накопилось бы достаточно напряжения. Он достиг бы порога кульминации, вся его энергия сфокусировалась бы в одной точке.
Кэрол понял — нужно сделать еще одну попытку. Если его вновь ждет разочарование, то, конечно, жаль будет впустую потерянного времени, но все станет ясно: впредь он будет тратить на подготовку больше времени. Уж во всяком случае больше не клюнет на такую легкую приманку, как Жаклин Шитс.
Приходя на работу, он теперь целыми днями ждал, когда же ему схамят. Кому не повезет? Кто расплатится жизнью за свою грубость? Кэрол проявлял нетерпение, ибо знал, что чем раньше все произойдет, тем надежнее будет его проверка.
Марли ощущала беспокойство. Внутреннее напряжение держало ее в тисках и не отступало ни на минуту. Определить причину такого состояния она не могла, в ее жизни последнее время столько произошло, просто глаза разбегались. Во-первых, конечно, страх перед следующей пятницей. Объяснить всю ту муку, которую Марли испытывала каждый раз после невольного контакта с эмоциями убийцы, она не смогла бы никому, даже Дейну. Сказать, что эти кровавые минуты как-то пачкали Марли, значило ничего не сказать. Ей казалось, что она навсегда заражена вирусом зла и душа ее уже никогда не освободится от этой мерзости. Больше всего на свете ей хотелось убежать, спрятаться, чтобы не узнать, когда он убьет в очередной раз. Но, к сожалению, Марли понимала, что у нее из этого ничего не выйдет. Если она даже и уедет снова в другой конец страны, то потом будет терзаться своим малодушием. Она должна остаться. Ради тех двух несчастных женщин, которые уже погибли, и ради прочих убиенных, о которых она ничего не знала… Ради малыша Дасти… Ради нее самой, наконец.
Во-вторых, Дейн. Марли любила его, но ей все еще становилось не по себе каждый раз, когда она вспоминала о том, что он живет теперь с ней. За долгие годы Марли настолько привыкла к одиночеству, что теперь, наткнувшись на него в комнате, она иной раз от неожиданности вздрагивала. Вдруг как-то сами собой стали появляться совершенно новые проблемы: в два раза больше белья в стирку, в три раза больше продуктов питания, одна ванная на двоих и постоянная угроза свалиться ночью с кровати, на которой, казалось, совсем не осталось свободного места. Прежде Марли все в своей жизни держала под контролем, ныне жизнь изменилась до неузнаваемости.
Он, конечно, обо всем догадывался. Эти острые карие глаза с зеленым отливом видели все, хоть она и пыталась скрыть от Дейна свое состояние. Он не стал сваливать на нее всю домашнюю работу, как это сделали бы большинство мужчин. Дейн привык стирать свое белье и время от времени освобождал корзину, которая стояла у стиральной машины. На кухне ему можно было доверить немногое: подогреть содержимое каких-нибудь консервов, сляпать сэндвич… Собственно, и все. Так что готовить приходилось Марли. Зато Дейн мыл посуду. Он делал все, чтобы она быстрее смирилась с его переездом, но в то же время не желал посторониться и дать ей пространство. Он всегда был рядом. И Марли видела, что у нее нет выбора: остается привыкать. В душе она радовалась тому, что они вместе. Но и нервировало это ее тоже.
Пятница надвигалась, и Марли ничем не могла остановить ее приближение, отвлечься. Пойдет ли преступник на новое злодеяние? Мысль о том, что в конце недели погибнет очередная невинная женщина, что сама Марли против своей воли погрузится в отвратительное зловонное болото эмоций убийцы, была невыносима. Марли старалась не думать об этом, но попробуй-ка не думать о бешеной собаке, которая гонится за тобой. С каждым часом пятница становилась все ближе, и не было способа избежать ее. Марли пыталась настроиться на худшее, памятуя о том, что у Дейна вся надежда на нее. Рано или поздно преступник невольно выдаст себя. Марли оставалось только терпеливо ждать, перемалывать в своем сознании его безумства и при этом самой не сойти с ума.
К четвергу напряжение достигло такой степени, что она не стала есть китайскую еду, которую Дейн принес ей на ужин. А ведь Марли любила китайские блюда. Попыталась проглотить первый кусочек, но ей показалось, что он застрял у нее в пищеводе. Аппетита не было, и ей надоело притворяться.
От Дейна, как всегда, ничто не укрылось, хотя сам он ел с жадностью.
— Тревожишься? — спросил он.
— Как же я могу не тревожиться? Последние две пятницы прошли невесело.
— Ты что-то улавливаешь, какие-то импульсы? — небрежным тоном спросил Дейн, но этот тон не мог ее обмануть.
— Мне не по себе, но от собственных эмоций, а не от его. — Она обхватила себя руками, словно почувствовав озноб. — Когда ФБР сделает его словесный портрет?
— Не знаю. Им сложно, ведь мы представили материалы только по двум эпизодам. Но, возможно, им удастся провести параллели между этими убийствами и теми, что произошли раньше. Даст Бог, это поможет.
— Ты думаешь, он убивал и раньше? — спросила она, выглядывая в распахнутую заднюю дверь. Сосед Билл подстригал кусты на своем участке. У него и у его жены была удивительно спокойная, обыденная жизнь. Марли завидовала им от всего сердца.
— Возможно. Он не похож на новичка. Уж больно чисто работает. Не исключено, что гастролирует по стране. Убивает в одном месте до тех пор, пока не почувствует, что запахло паленым. Тогда делает ноги.
— Значит, здесь он появился недавно?
— Мне так думается.
— Неужели нельзя проверить всех, кто приехал в Орландо в последнее время? Ведь они где-то регистрируются? Или взять, к примеру, список новых клиентов городских коммунальных служб, а?
— Тебе известно, какие толпы ежегодно прибывают в центральную Флориду? — спросил он. — Проверка отнимет слишком много времени. Впрочем, в этом что-то есть.
— Можно будет сразу исключить всех женщин. Список сократится наполовину.
— И все равно придется перетряхивать тысячи и тысячи людей. — Он поднялся и стал убирать со стола. — Я поговорю об этом с Боннесом.
Она сцепила руки в Замок и неподвижно уставилась на него.
— Многим ли известно… обо мне?
— Ты имеешь в виду других детективов?
— Да.
— Знают только трое. Боннес, Трэммел и я. А что?
— Мне страшно.
— Не понял.
— Могут поползти слухи. — Она нервно поднялась из-за стола и стала помогать ему.
— И?
— Слухи попадут в газеты. А ты знаешь, чем подобное оборачивается.
— Писакам до сих пор ничего не известно об убийствах. Меня это, честно говоря, немного удивляет. После того как Чэмплин сходил к мэру, я ждал шумихи уже к шестичасовому выпуску новостей. «МАНЬЯК НА СВОБОДЕ!» «В ОРЛАНДО ОРУДУЕТ СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА!» Городские власти — это решето, в котором не задерживаются никакие секреты. Рано или поздно утечка все равно произойдет. — Он стал мыть недавно купленные тарелки, наблюдая за Марли, которая нервно расхаживала взад-вперед. — Что, у тебя с прессой связаны неприятные воспоминания?
Она устремила на него пораженный взгляд.
— И ты еще спрашиваешь?!
— А что произошло?
— Когда конкретно? Про какой случай тебе рассказать в первую очередь? — саркастически улыбаясь, проговорила она. — Стоит только статье появиться в газете, как тут же начинает надрываться телефон и звонит уже без остановки. Нельзя показаться за дверь — сразу тебе в лицо тычут микрофоны и камеры. Но журналисты — это еще цветочки. Они не беда, а лишь причина беды. Хуже всего, когда под моими окнами начинают собирать свои молитвенные стояния безумные евангелисты. Изгоняют беса! Ибо мой дар, конечно же, от лукавого. Если что-либо подобное произойдет и в этот раз, я наверняка потеряю работу. Я никогда еще не находилась в таком отчаянном положении, потому что меня всегда защищал институт. Но какой банк потерпит подобную рекламу?! Экстрасенс, работающий в отделе бухгалтерского учета! Клиенты начнут закрывать свои счета, опасаясь, что я могу сунуть нос куда не следует.
— Интересно, что им скрывать? — задумчиво проговорил Дейн.
— Может, и нечего. Просто у нас в обществе много параноиков, которым кажется, что «власти»— под этим словом они могут подразумевать кого угодно — за всеми следят и во все дела влезают. Эти люди даже при переписи населения не заполняют выдаваемые им бланки, опасаясь, что информация будет передана в IRS.
— Откуда тебе все это известно? — спросил Дейн исключительно небрежным тоном. Но, бросив в его сторону взгляд, она увидела, как задорно поблескивают его карие глаза.
Марли рассмеялась, осознав, что он поймал ее.
— Откуда? Я просто читала их мысли! Но это было давно, Холлистер. Сейчас у меня не получится.
— Ты так уверена? Хоть раз-то пыталась?
— Пыталась, хитрюга, пыталась.
— Когда?
— На прошлой неделе. Я попыталась поймать ЕГО, но не смогла. Тогда стала искать тебя, Трэммела. Ничего. Наконец на какое-то очень короткое время я увидела тебя, но все равно ничего прочитать не смогла.
— Ты увидела меня? — Дейну это явно не понравилось. — И чем же я занимался?
— Смотрел по телевизору бейсбол и отвечал по телефону, — вырвалось у нее. — Это было тогда, когда я тебе позвонила в первый раз. Если бы я не была так встревожена и напугана, то, наверно, не увидела бы тебя. Ясновидение никогда мне особенно не удавалось.
Ополоснув тарелки, он составил их в сушилку, вытер руки.
— Но это было еще до того, как мы соединились. Может быть, теперь ты можешь проделывать это всякий раз, когда захочешь?
— Может быть. Не знаю. Я больше ни разу не пыталась.
Он развернулся, оперся об умывальник, скрестив руки на груди и уставившись на нее. Марли обеспокоилась, но еще не успела сообразить, что случилось. Выражение лица у Дейна было мрачное, и плечи его будто стали еще шире. Пиджак он снял, когда вносил в дом коробки с китайской едой, но про наплечную кобуру забыл. Холодок пробежал по спине. Он жил у нее уже неделю, и за этот короткий промежуток времени она успела привыкнуть к тому, что он заботится о ней, защищает, даже балует. Но ведь одна неделя — это так мало. А раньше Дейн был ее противником…
Вдруг на Марли снизошло озарение. Она внезапно поняла, в чем проблема. Он хотел ее как женщину, но не доверял ей. Да и с чего бы это? Дейн ее мало знает. Как и она его. Жизнь соединила их быстро, не дав опомниться, не дав времени узнать друг друга. Он полицейский. Недоверие и подозрение — это его ремесло. Да, он спал с ней, переехал в ее дом. Но сделал это, полагая, что большая часть дара к ней все же не вернулась. Мысль о том, что Марли может видеть его, когда он об этом не знает, Дейну очень не понравилась. Часть себя он добровольно решил отдать ей, но при этом хотел, чтобы все остальное было открыто только ему одному.
Марли стало обидно, но ей не в чем было упрекнуть Дейна. Сколько сил она сама затратила на то, чтобы охранить свою собственную личную жизнь? С чего бы ей отказывать ему в том же?
— Ты хочешь, чтобы я извинилась перед тобой за то, что я такая, какая есть? — проговорила она. — Или чтобы я положила руку на Библию и торжественно поклялась, что никогда больше не стану пытаться прочитать тебя?
— Ты не знаешь, получится ли это у тебя в нормальной ситуации. Ведь тогда ты увидела меня в минуту стресса.
Она пожала плечами.
— Если ты хочешь, я не буду пытаться делать это даже в стрессовой ситуации.
— Я не люблю, когда за мной шпионят, — ответил он, не спуская с нее глаз.
— В таком случае я не буду за тобой шпионить.
Он провел рукой по волосам.
— Черт возьми! Ну, ладно. Ты лучше вот что скажи: работает ли эта штука на обратной связи? Что, если ты сама попадешь в беду? Ты, к примеру, сможешь дать мне знать об этом как-то?
— Я могла бы попробовать, детектив, — саркастически произнесла Марли. — Но если вы окажетесь эмоционально глухи, то ничего не услышите. Впрочем, я и пробовать не стану.
— Почему?
Ему этот разговор все больше не нравился. Марли видела, что Дейн уже начинает терять терпение.