Страница:
— Чтобы не подумали, что здесь замешан секс? Я права?
Бишоп кивнул:
— Меня удивило, что он раздел парня, выставляя его на обозрение обнаженным. Он дает нам повод думать, что ему было приятно разглядывать жертву в таком виде.
Миранда нахмурилась:
— Если не брать в расчет риск, что на одежде могут остаться следы его прикосновений и экспертиза впоследствии их выявит. В этом есть своя логика. Поэтому убийца и забрал одежду жертвы.
— Можно предположить и такое. Убийце надо было переправить парня сюда с места, где он его захватил, а это значит, что в машине могли остаться какие-то микроскопические свидетельства — волосок или частичка ткани. А теперь мы в тупике, даже если мы обнаружим машину убийцы.
Миранда обратилась к Шарон:
— Тело было обмыто?
— Так же, как и тело Линет Грейнджер. Использовался тот же сорт мыла.
Бишоп обернулся и устремил взгляд в темноту, туда, где в густом мраке скрывалось неподвижное мельничное колесо.
— Вода уже не крутит его, но все же…
— Чем оно тебя так заинтересовало? — спросила Миранда. — Река уже давно обошла его стороной.
— Меня интересует не колесо, а желоб под ним. Он был еще влажный, хотя туда не затекала вода и колесо не проворачивалось. Я думаю, что убийца положил тело юноши в желоб, чтобы обмыть его, а воду черпал ведром из реки. Использовал желоб как ванну.
— Стив Пенман отнюдь не пушинка, — сказала Миранда. — И чтобы перетаскивать такую тяжесть с места на место, потребовалось бы немало усилий Наш убийца силач? Он что, здоров, как бык, и забавляется со штангой?
— Или у него был временный прилив сил, взрывная реакция на повышение адреналина в крови, что всем нам знакомо из учебников по психиатрии, — сказал Бишоп.
С этим заключением нельзя было не согласиться, но Миранде почему-то стало не только тоскливо, но и страшно в окутавшей их маленькую группу темноте. Она опять обратилась к Шарон, не с целью узнать что-то новое, а скорее чтобы нарушить тяжкое молчание:
— Нам придется вскоре покинуть это место, но, пока мы здесь, ты не поделишься информацией, полученной после поездки в вашу контору? Или она слишком секретна? Что-нибудь интересное выявилось после обследования костей первой жертвы?
— Как ты догадалась? — Шарон сдержанно отдала дань проницательности Миранды. — В лаборатории установили, что, пока юноша был жив, ему ввели путем инъекции химический реактив, который резко воздействовал на обмен веществ и процесс старения костной ткани. У меня в портфеле длинный список подобных средств. Убийца добился результата, к которому стремился.
Миранда была поражена:
— Но зачем?
— Мы слишком мало знаем о нем, но могу предположить, что ему было интересно, как у него это получится. Он в своем роде исследователь. Он наблюдает агонию умирающего и как тот реагирует на боль.
— Значит, это просто лабораторный эксперимент! — воскликнул Алекс. — Ученый-убийца, будь он проклят! Если такое просочится в нашу газету…
Сказав это, Алекс обреченно покачал головой.
Миранда не успела вовремя одернуть своего помощника. Она лишь спросила у Шарон:
— А других причин для этих действий нет? Что еще он мог извлечь из такой забавы с жертвой, какую иную выгоду для себя?
Шарон прикусила губу, размышляя.
— Может быть, существует еще один мотив, но черт меня побери, если я знаю, зачем ему взбрело в голову этим заниматься. Одним из результатов такого химического процесса является обогащение крови Все питательные вещества из костей попадают в кровеносную систему. Следовательно, если он обескровит тело, то собранная кровь будет сверх нормы насыщена минералами и питательными веществами.
Последовало молчание, которое первым нарушил Алекс:
— Что-то я и вправду начинаю верить в вампиров. Я один такой среди вас?
— Нет. Ты не один… — сказала Миранда. — Предлагаю поскорее уносить отсюда ноги.
Лиз не очень-то интересовало, что творилось за окнами, но, когда в ее кофейню и книжную лавку ближе к вечеру посетители хлынули потоком, она поняла, как влияет на людей ухудшение погоды. Каждый спешил сделать закупки в магазинах и, в зависимости от своих вкусов и пристрастий, запастись интересной книгой или видеокассетой на случай возможного долгого сидения в четырех стенах. Никому не хотелось остаться на вечер без еды и развлечений.
И еще Лиз стало ясно, что людьми движет желание побыть в относительной безопасности, которую предоставляло общественное место, переполненное народом, и послушать самые свежие сплетни. Прошел слух, что обнаружено тело Стива Пенмана, и настроение тех, с кем разговаривала Лиз, колебалось между двумя крайностями — от подавленности и страха до озлобленных порывов немедленно что-то предпринять. Воинствующие горожане хотели, чтобы убийства прекратились и чтобы маньяк был тут же, сию минуту пойман и наказан.
Вот почему, когда в кофейне после шести вечера появился Алекс, несколько посетителей обрушились на него с требованием рассказать, какие меры приняты шерифом, чтобы снова сделать улицы Гладстоуна безопасными.
— Все необходимые меры приняты, — спокойно отвечал Алекс.
— Какие, например? — настаивал Скотт Шерман и тыкал пальцем в жуткую картинку на обложке только что купленного им триллера. — У нас в городе после ваших мер творится нечто пострашнее, чем это. Меня даже здесь, среди людей, пробирает дрожь.
— А зачем ты здесь болтаешься, Скотт? Иди домой и запрись на все замки. Надвигается снежная буря. Разве ты не слышал?
— Конечно, слышал. А как ты думаешь, почему я пришел сюда? Неужто за книжонкой с кучей трупов, чтобы лишний раз пощекотать себе нервы? Вовсе нет. Я хочу знать, что делает наш шериф, Алекс. Я голосовал за нее и пока еще надеюсь, что она не вынудит меня сожалеть об этом.
— Тогда дай ей спокойно делать свою работу. И помоги ей хотя бы тем, что не будешь шляться по улицам в пургу и избавишь нас от беспокойства за тебя и тебе подобных непосед. У нас своих дел, как ты догадываешься, по горло.
— Но, Алекс, — прозвучал дрожащий от волнения голосок Линды Болтон, — если Стива Пенмана захватили на главной улице города среди бела дня, как мы можем рассчитывать, что наши дети будут в безопасности, даже дома взаперти?
— Ничего другого предложить не могу. — Алекс вздохнул. — Не выпускайте их на улицу и запирайтесь. Согласен, время сейчас тревожное, но не воображайте, что пугало прячется за каждым углом. За убийцей ведется охота, и он об этом знает. И пока на улице непогода, он, как и все вы, наверняка будет сидеть у себя в доме, чтобы не привлечь к себе внимания. Так что накупите книжек или кроссвордов и пережидайте пургу в тепле и уюте, о'кей?
— Ну а если…
Лиз выручила Алекса, бросив разносить кофе и усадив его перед собой за стойкой, где он сам мог обслуживать себя.
— Мне незачем спрашивать у тебя, как прошел день. Знаю, что не лучшим образом. Говорят, вы отыскали Стива?
— Ну да, отыскали.
Решив ничем не напоминать друг другу о последнем состоявшемся между ними разговоре, Лиз постаралась не выдавать своей особой заинтересованности и спросила как бы между прочим:
— А было там что-нибудь, что указывало на личность убийцы?
Алекс глотнул кофе, обжегся и скорчил гримасу.
— Вроде бы ничего. Впрочем, это дело не для моих мозгов.
Лиз с осторожностью продолжила:
— Я слышала, что Стив с того света сообщил своей подружке, где искать его тело.
Алекс поморщился:
— На какой помойке откопали такое дерьмо? Чушь!
Лиз помрачнела. Ей почему-то стало зябко в жарком, натопленном помещении.
— И все-таки как вы узнали, что тело находится там?
Алекс ответил неохотно, с кислым выражением лица:
— А как же еще? Кто-то неизвестный позвонил Рэнди.
Глава 12
Бишоп кивнул:
— Меня удивило, что он раздел парня, выставляя его на обозрение обнаженным. Он дает нам повод думать, что ему было приятно разглядывать жертву в таком виде.
Миранда нахмурилась:
— Если не брать в расчет риск, что на одежде могут остаться следы его прикосновений и экспертиза впоследствии их выявит. В этом есть своя логика. Поэтому убийца и забрал одежду жертвы.
— Можно предположить и такое. Убийце надо было переправить парня сюда с места, где он его захватил, а это значит, что в машине могли остаться какие-то микроскопические свидетельства — волосок или частичка ткани. А теперь мы в тупике, даже если мы обнаружим машину убийцы.
Миранда обратилась к Шарон:
— Тело было обмыто?
— Так же, как и тело Линет Грейнджер. Использовался тот же сорт мыла.
Бишоп обернулся и устремил взгляд в темноту, туда, где в густом мраке скрывалось неподвижное мельничное колесо.
— Вода уже не крутит его, но все же…
— Чем оно тебя так заинтересовало? — спросила Миранда. — Река уже давно обошла его стороной.
— Меня интересует не колесо, а желоб под ним. Он был еще влажный, хотя туда не затекала вода и колесо не проворачивалось. Я думаю, что убийца положил тело юноши в желоб, чтобы обмыть его, а воду черпал ведром из реки. Использовал желоб как ванну.
— Стив Пенман отнюдь не пушинка, — сказала Миранда. — И чтобы перетаскивать такую тяжесть с места на место, потребовалось бы немало усилий Наш убийца силач? Он что, здоров, как бык, и забавляется со штангой?
— Или у него был временный прилив сил, взрывная реакция на повышение адреналина в крови, что всем нам знакомо из учебников по психиатрии, — сказал Бишоп.
С этим заключением нельзя было не согласиться, но Миранде почему-то стало не только тоскливо, но и страшно в окутавшей их маленькую группу темноте. Она опять обратилась к Шарон, не с целью узнать что-то новое, а скорее чтобы нарушить тяжкое молчание:
— Нам придется вскоре покинуть это место, но, пока мы здесь, ты не поделишься информацией, полученной после поездки в вашу контору? Или она слишком секретна? Что-нибудь интересное выявилось после обследования костей первой жертвы?
— Как ты догадалась? — Шарон сдержанно отдала дань проницательности Миранды. — В лаборатории установили, что, пока юноша был жив, ему ввели путем инъекции химический реактив, который резко воздействовал на обмен веществ и процесс старения костной ткани. У меня в портфеле длинный список подобных средств. Убийца добился результата, к которому стремился.
Миранда была поражена:
— Но зачем?
— Мы слишком мало знаем о нем, но могу предположить, что ему было интересно, как у него это получится. Он в своем роде исследователь. Он наблюдает агонию умирающего и как тот реагирует на боль.
— Значит, это просто лабораторный эксперимент! — воскликнул Алекс. — Ученый-убийца, будь он проклят! Если такое просочится в нашу газету…
Сказав это, Алекс обреченно покачал головой.
Миранда не успела вовремя одернуть своего помощника. Она лишь спросила у Шарон:
— А других причин для этих действий нет? Что еще он мог извлечь из такой забавы с жертвой, какую иную выгоду для себя?
Шарон прикусила губу, размышляя.
— Может быть, существует еще один мотив, но черт меня побери, если я знаю, зачем ему взбрело в голову этим заниматься. Одним из результатов такого химического процесса является обогащение крови Все питательные вещества из костей попадают в кровеносную систему. Следовательно, если он обескровит тело, то собранная кровь будет сверх нормы насыщена минералами и питательными веществами.
Последовало молчание, которое первым нарушил Алекс:
— Что-то я и вправду начинаю верить в вампиров. Я один такой среди вас?
— Нет. Ты не один… — сказала Миранда. — Предлагаю поскорее уносить отсюда ноги.
Лиз не очень-то интересовало, что творилось за окнами, но, когда в ее кофейню и книжную лавку ближе к вечеру посетители хлынули потоком, она поняла, как влияет на людей ухудшение погоды. Каждый спешил сделать закупки в магазинах и, в зависимости от своих вкусов и пристрастий, запастись интересной книгой или видеокассетой на случай возможного долгого сидения в четырех стенах. Никому не хотелось остаться на вечер без еды и развлечений.
И еще Лиз стало ясно, что людьми движет желание побыть в относительной безопасности, которую предоставляло общественное место, переполненное народом, и послушать самые свежие сплетни. Прошел слух, что обнаружено тело Стива Пенмана, и настроение тех, с кем разговаривала Лиз, колебалось между двумя крайностями — от подавленности и страха до озлобленных порывов немедленно что-то предпринять. Воинствующие горожане хотели, чтобы убийства прекратились и чтобы маньяк был тут же, сию минуту пойман и наказан.
Вот почему, когда в кофейне после шести вечера появился Алекс, несколько посетителей обрушились на него с требованием рассказать, какие меры приняты шерифом, чтобы снова сделать улицы Гладстоуна безопасными.
— Все необходимые меры приняты, — спокойно отвечал Алекс.
— Какие, например? — настаивал Скотт Шерман и тыкал пальцем в жуткую картинку на обложке только что купленного им триллера. — У нас в городе после ваших мер творится нечто пострашнее, чем это. Меня даже здесь, среди людей, пробирает дрожь.
— А зачем ты здесь болтаешься, Скотт? Иди домой и запрись на все замки. Надвигается снежная буря. Разве ты не слышал?
— Конечно, слышал. А как ты думаешь, почему я пришел сюда? Неужто за книжонкой с кучей трупов, чтобы лишний раз пощекотать себе нервы? Вовсе нет. Я хочу знать, что делает наш шериф, Алекс. Я голосовал за нее и пока еще надеюсь, что она не вынудит меня сожалеть об этом.
— Тогда дай ей спокойно делать свою работу. И помоги ей хотя бы тем, что не будешь шляться по улицам в пургу и избавишь нас от беспокойства за тебя и тебе подобных непосед. У нас своих дел, как ты догадываешься, по горло.
— Но, Алекс, — прозвучал дрожащий от волнения голосок Линды Болтон, — если Стива Пенмана захватили на главной улице города среди бела дня, как мы можем рассчитывать, что наши дети будут в безопасности, даже дома взаперти?
— Ничего другого предложить не могу. — Алекс вздохнул. — Не выпускайте их на улицу и запирайтесь. Согласен, время сейчас тревожное, но не воображайте, что пугало прячется за каждым углом. За убийцей ведется охота, и он об этом знает. И пока на улице непогода, он, как и все вы, наверняка будет сидеть у себя в доме, чтобы не привлечь к себе внимания. Так что накупите книжек или кроссвордов и пережидайте пургу в тепле и уюте, о'кей?
— Ну а если…
Лиз выручила Алекса, бросив разносить кофе и усадив его перед собой за стойкой, где он сам мог обслуживать себя.
— Мне незачем спрашивать у тебя, как прошел день. Знаю, что не лучшим образом. Говорят, вы отыскали Стива?
— Ну да, отыскали.
Решив ничем не напоминать друг другу о последнем состоявшемся между ними разговоре, Лиз постаралась не выдавать своей особой заинтересованности и спросила как бы между прочим:
— А было там что-нибудь, что указывало на личность убийцы?
Алекс глотнул кофе, обжегся и скорчил гримасу.
— Вроде бы ничего. Впрочем, это дело не для моих мозгов.
Лиз с осторожностью продолжила:
— Я слышала, что Стив с того света сообщил своей подружке, где искать его тело.
Алекс поморщился:
— На какой помойке откопали такое дерьмо? Чушь!
Лиз помрачнела. Ей почему-то стало зябко в жарком, натопленном помещении.
— И все-таки как вы узнали, что тело находится там?
Алекс ответил неохотно, с кислым выражением лица:
— А как же еще? Кто-то неизвестный позвонил Рэнди.
Глава 12
— Родители хотят забрать Эми домой, тем более что надвигается пурга, а доктор Дэниэлс говорит, что лучше не надо. Она и вправду в плохом состоянии.
Мобильник Бонни трещал от разрядов, раздражая слух.
— Как поступить, Рэнди?
— А родители знают о?..
Бонни понизила голос, хотя она была в приемной одна и вряд ли кто-то ее подслушивал.
— О ее беременности? Боюсь, что да. Ее мама, кажется, в шоке, а папа… на него было страшно смотреть. Знаешь, как будто его ударили по голове топором.
— Похоже на то, что так и было, — сказала Миранда.
— Ну да. Во всяком случае, доктор Дэниэлс объявил, что Эми прописан сон хотя бы до утра, и он намерен держать ее в больнице под присмотром. Я думаю, он опасается, что она может сделать что-то с собой… или с ребеночком.
— А у тебя есть такие подозрения?
— Она в жуткой панике! Рэнди, пойми, еще несколько дней назад Эми не знала, что беременна, а потом Стив исчез, и она начала думать… ну ты понимаешь… Я не знаю, как она справится с этим. Я бы не смогла. В одном уверена-я должна быть сейчас с ней рядом.
— Но там тебя застанет снежная буря, — встревожилась Миранда.
— Ты всегда вытащишь меня из-под любого снега. Я на это надеюсь.
— И я надеюсь. И рассчитываю к тому же на Сета.
— Какая ты догадливая, Рэнди! Его родители тоже здесь, потому что некоторых детей-пациентов нельзя срочно разобрать по домам, чтобы им не стало хуже. И кухня работает, и почти вся смена медсестер согласилась на дополнительное дежурство. Тут полно продуктов, и генератор в порядке на тот случай, если оборвутся провода. Мы выживем, даже если нас завалит снегом выше крыши. Я тебя успокоила, Рэнди?
Миранда вздохнула в телефонную трубку, не зная, что сказать — да или нет.
— Конечно, тебе лучше находиться там, где ты находишься, с Сетом и его родителями, чем дома одной.
Бонни прервала ее:
— Рэнди, я не думаю, что кто-то воспринял серьезно то, о чем болтала Эми. Она была в истерике.
— Надеюсь, ты права. Но теперь по городу поползли самые невероятные слухи, и в центре их мы с тобой, сестренка.
— Прости, Рэнди. Я сожалею.
— Не извиняйся. Ты мне помогла. То, что мы так быстро нашли тело Стива, очень существенно для расследования.
— Слава богу, что какая-то польза от этого есть. Где ты проведешь эту ночь?
— Сначала заеду домой, отпущу миссис Таск, чтобы она успела добраться к себе до начала пурги, а потом вернусь в свой офис.
У Бонни появилось нехорошее предчувствие, но она его не высказала, чтобы не накликать реальной беды. Она только предупредила:
— Будь очень осторожна на скользкой дороге. И еще…
Бонни вздрогнула от представившейся ей картины, подобной мелькнувшему кинокадру.
— Остерегайся сугробов.
— Снег еще не пошел. Не беспокойся за меня, Бонни. Будем связываться по телефону каждый час. Договорились? И не покидай больницу, даже с Сетом, предварительно не известив меня.
— Слушаюсь, командир.
— Ну, пока!
— Пока, моя любимая.
После этого разговора тревога не улеглась в душе Миранды, а Бонни, тоже нервничая, проследовала к палате, где спала Эми, утихомиренная таблетками или просто усталостью. Она не вошла внутрь, а смотрела на укутанную в белую простыню подругу через стекло, точно так же, как Сет, который за время ее телефонного разговора с сестрой, казалось, оставался неподвижным на том же месте.
— Она еще много часов будет так спать, — сказал он тихо и, обняв Бонни за талию, повел ее обратно в вестибюль.
Однако Бонни, ощущая беспокойство, сказала:
— Может, твоим родителям нужна какая-нибудь помощь с другими пациентами. Я бы смогла…
— Отец сказал, что наша помощь понадобится к утру, но не сейчас. У нас есть время заняться своими проблемами и поговорить кое о чем. Ты так не считаешь?
Бонни очень хотелось сказать, что никаких проблем в их отношениях не существует, а если они и возникли, то сейчас не время их обсуждать. Все же она покорно последовала туда, куда он ее повел, — в маленькую комнату, примыкающую к приемному покою. Это помещение никак не подходило для серьезного разговора, потому что все стены были заклеены вырезанными из журналов и рекламных плакатов смешными персонажами мультфильмов и сюда приводили детишек, особо боящихся посещения больницы. Уолт Дисней мог бы восхититься столь полным собранием образцов его творчества. Сет усадил Бонни на детский стульчик, на такой же уселся сам и спросил:
— Кто такой Бишоп?
Ее удивили прямота и жесткость заданного вопроса, но, вероятно, их встреча с агентом ФБР на крыльце полицейского управления возбудила какие-то слухи, дошедшие и до Сета. Ей незачем было скрывать правду, но все-таки Бонни сначала удостоверилась:
— Ты знаешь, что он из той конторы?
— Конечно. Но что связывает тебя и твою сестру с ним? В чем его вина перед вами? Откуда появился шрам на твоей руке?
Бонни растерялась. Сет оказался слишком проницательным. Он не только заметил шрам на ее руке, но и мысленно связал это с чем-то тщательно скрываемым обеими сестрами.
Но кто он — священник, к которому она пришла на исповедь? Какое право он имеет допрашивать ее?
— Бонни! Ответь мне.
Ответ давался ей тяжело.
— Когда я была маленькой, мы жили в Лос-Анджелесе с родителями и с сестрой Карой.
— Я не знал, что у тебя есть еще другая сестра.
Бонни отвернулась, пряча от него глаза.
— Да… я тебе не рассказывала. Рэнди тогда не жила с нами. Она снимала где-то квартиру. Она училась на юридическом факультете и уже готовилась к защите диплома. Это было, как ты понимаешь, весной. Тогда же какой-то человек, которого газеты потом окрестили Мясником, начал убивать людей. Он всегда выбирал семейные дома и проникал туда так легко, что это казалось колдовством. Сигнальные системы, сторожевые собаки и даже вооруженные охранники — никто и ничто не могло ему помешать и уберечь семью, на которую пал его выбор. Полиция не могла справиться с ним и обратилась за помощью в ФБР. Всю весну и все лето копы и агенты ФБР пытались вычислить убийцу и остановить этот кошмар. А он продолжал убивать.
Бонни вздрогнула, и Сет взял ее руку в свою, успокаивая.
— И что было дальше?
— Моя сестра Кара… она была телепатом. И очень сильным. Ее способности посчитали сверхъестественными и даже опасными. Иногда ее посещали видения, и в это время она могла… воспринимать мир через органы чувств какого-то другого человека. А еще она иногда, правда, редко, была способна управлять действиями этой неизвестной личности.
Бонни с тревогой посмотрела на Сета, ожидая его комментария, но он лишь попросил ее продолжать.
— Бишоп участвовал в расследовании от ФБР. Он и Рэнди встретились в то лето, не знаю, при каких обстоятельствах, но вскоре они стали близки… очень близки. Он узнал от Рэнди о способностях Кары и посчитал, что их можно использовать для поимки Розмонтского Мясника.
Бонни замолчала, и Сет некоторое время терпеливо ждал, когда она найдет в себе силы продолжить. Потом, не выдержав, все-таки спросил:
— И Кара смогла помочь Бишопу?
— Нет. Возможно, в другом случае у нее бы и получилось, но Бишоп не мог знать про телепатический дар убийцы. Он был также телепатом, и еще более сильным. Когда Кара пыталась видеть вещи его глазами, он брал над ней верх и, наоборот, использовал ее. И он пришел за нашей семьей…
Она опустила взгляд и посмотрела на шрам на своей руке.
— Только я одна осталась в живых из тех, кто был в доме.
— Бонни, прости… я сожалею, что начал расспрашивать тебя об этом. Хватит, давай помолчим.
Однако желание высказаться до конца уже охватило ее. Дрожащим, срывающимся голосом Бонни продолжила:
— Самое ужасное, что Кара слишком поздно почувствовала его присутствие в доме. У нее не было времени что-либо предпринять, кроме того, как спрятать меня. И я видела все… все, что он делал с ней.
— Бонни, прекрати. Пожалуйста.
Она заглянула в его полные ужаса глаза и прошептала:
— Я ей обещала… Когда она меня прятала, то заставила поклясться, что я не издам ни звука, чтобы ни происходило… И я смотрела, как он ее убивал… и… и сдержала обещание.
Сет понял, откуда появился шрам у Бонни, что сделали ее зубы с собственной плотью. Должно быть, она прокусила себе запястье до кости.
— О боже! — прошептал он и прижал девушку к себе, утешая и согревая ее, впрочем, не веря, что способен изгнать холод из ее души.
Миранда не любила всякую непогоду, будь то ливни, штормовые ветры или снежные бури. Правда, если бы у нее была возможность нежиться в кресле у огня, вкушая горячий ароматный чай и наблюдая, как за окном крутятся снежинки, то, вероятно, она по-иному воспринимала бы каверзы природы, но подобное времяпрепровождение было для нее недоступной роскошью. С того дня, как они с Бонни переселились в эти места, где смена погоды по сезонам происходила неуклонно четырежды в год, природа скорее вызывала в ней чувство настороженности, а не желание любоваться ее красотами.
В ее обязанности не входило готовить Гладстоун к встрече со снежной бурей. Этим занималось другое ведомство. Но все же Миранда должна была отдать необходимые распоряжения своим людям, определить распорядок дежурств и патрулей. Только к восьми вечера она закончила свои дела и наведалась в штаб, чтобы проверить, не прояснилось ли хоть что-то в расследовании. Телепатическое чутье подсказало ей, что Бишопа нет в комнате, прежде чем она открыла дверь, да и вообще было сомнительно, что он находится где-то в здании, но свое знание она предпочла скрыть от Тони Харта, поглощенного работой на компьютере, и на всякий случай поинтересовалась, где его шеф.
— Он в больнице вместе с Шарон, — сообщил Тони. — Сказал, что хочет присутствовать при вскрытии, но не объяснил, для чего. Полагаю, у него появились какие-то догадки, которые он пока не смог сформулировать. Или он просто ждет озарения и надеется на подсказку.
Миранда машинально присела на место за столом совещаний, обычно занимаемое Бишопом, а Тони Харт опять погрузился в созерцание монитора.
— Следы покрышек такой подсказки не дали?
— Говоря языком оперативных сводок, есть достижения двоякого рода.
— Вот как! С каких же начнем?
— Хорошо то, что мы получили великолепные отпечатки.
— А что плохо?
— Плохо то, что шины самой распространенной марки и их продают по всей стране. Я поручил кое-кому в бюро сузить пространство поисков, но больше половины дилеров вообще не попало в компьютер. Пройдут дни и недели, пока мы составим удобоваримый список торговцев этой чертовой резиной в окружности радиусом хотя бы в сто миль, и уж неизвестно, как и когда мы добьемся от них списка покупателей, пусть неполного, пусть даже самого приблизительного.
— А что еще мы выудили на старой мельнице? Что-то все-таки нашли?
— Весьма немного. Мерзавец, может, и не был готов к тому, что мы так быстро обнаружим труп, но убийство он совершил идеальное. Нам досталась веревка, которой были связаны лодыжки Пенмана, и ее можно приобрести повсюду для хозяйственных надобностей, а способ завязывания узла самый примитивный, обычный и никаких соображений не вызывает. Мы столкнулись с некоторыми странностями, обнаруженными медицинскими экспертами, и они, конечно, будут фигурировать в суде, но, опять же, никакой из этих фактов не наводит нас на конкретного убийцу. Материальных улик ничтожно мало. Несколько ковровых волокон, возможно, из его машины или жилища, пара волосков, застрявших в щели дверцы автомобиля Стива, которые могут принадлежать как убийце, так и жертве, смазанный отпечаток подошвы — и то не полный, а лишь крохотной ее части, без каких-либо данных о походке человека и других характерных признаков. — Тони не без раздражения пожал плечами. — То, что мы не способны истолковать и уяснить для себя здесь, приходится отсылать в штаб-квартиру в Куантико на анализ.
Миранда некоторое время хранила молчание, рассматривая доски, где уже появились фотографии с последнего места преступления. Снимки выглядели серыми, невзрачными, как любое фото, еще влажным выставленное на обозрение; но впечатление они производили именно то, какого добивался убийца, — ужас и желание закрыть глаза и не видеть.
— Две вещи меня беспокоят, как гвоздь в обуви, — призналась Миранда.
— Только две? — осведомился Тони иронично.
— Да, только две на данный момент. Что он, черт побери, делает с кровью, которую выкачивает, как нефть из скважин, и что перевернулось в его мозгах, когда мы нагрянули на место преступления раньше, чем он рассчитывал?
— На первый вопрос я пока не имею ни ответа, ни даже гипотезы. А насчет второго — скажу одно. Не поздоровится тем, кто сорвал его планы и заставил намочить штаны с испуга. Посмотрев, как он творит расправу с теми, кто его чем-то задел, я не завидую им. Боюсь, что это чудовище начнет мстить. Честно говоря, я не испытываю желания встретиться с ним до того, как он будет в наручниках, а еще лучше — с пулей между глаз.
— Я тоже, — согласилась Миранда. — Но, наверное, такая встреча нам предстоит.
У Тони окаменели челюсти. В теплой комнате агенту ФБР стало зябко.
— Ты считаешь, что он узнает, кто навел нас на его след?
— Если он прислушивается к слухам, гуляющим по городу, то такая возможность реальна.
— И он поверит, что в этих сплетнях есть толика правды? Не думаю, что он так наивен и доверчив.
Миранда не сразу откликнулась на явно провокационное высказывание Тони.
— Если психологический портрет убийцы, нарисованный Бишопом, хоть в чем-то соответствует реальной личности, то он поверит. Он считает себя сверхчеловеком, не допускающим никаких промахов. То, что его в чем-то опередили, стало для него потрясением. Он с легкостью примет версию, что мы использовали в сражении с ним паранормальные силы.
— Но тогда, если он решит, что Бонни навела на него полицию…
Тони сразу же пожалел, что поспешил сделать такой вывод.
— Тогда она, с его точки зрения, представляет для него опасность, — мрачно подтвердила Миранда. — Поэтому ей нельзя оставаться одной ни на минуту, пока мы не покончим со всем этим кошмаром.
— Я понимаю, как ты обеспокоена, но…
— «Обеспокоена» — вряд ли подходящее слово. Я привыкла быть настороже. Много лет мы с сестрой живем в напряжении, но сейчас Бонни угрожает реальная опасность.
— Мы скоро возьмем мерзавца, — заверил ее Тони, впрочем, без особой убежденности.
— Я знаю, что возьмем… и упрячем под замок. Но как скоро?
— Мы делаем все возможное… И ты тоже.
— Ты так считаешь?
— Полицию не в чем упрекнуть. Она действует своими методами. Шаг за шагом, пусть медленно, но кольцо сжимается. А что касается нас… Мы пускаем в ход другие инструменты. Нашу интуицию, например.
— Интуицию?
— Могу употребить более научный термин, если тебе угодно. Но ведь ты же просвечиваешь людей, ловишь вибрацию токов мозга и читаешь мысли.
— Я не ловлю ни твоих, ни чьих других вибраций. И вообще, кончим этот разговор.
Тони внимательно посмотрел на нее.
— Потому что ты закрылась? Втянула голову под панцирь, как черепаха?
— Может быть, поэтому… Тебе какое дело?
— А не пора ли высунуть голову наружу? И помочь нам?
— Я должна взвесить многое — за и против.
Осознав очевидную неудачу своей атаки, Тони прибегнул к обходному маневру:
— Вероятно, я влез не в свое дело.
Миранда позволила себе рассмеяться:
— Когда человек так говорит, значит, он думает наоборот.
Тони улыбнулся:
— Туше! Признаю это. Но об одном я все-таки хотел бы тебя спросить и получить прямой ответ.
— О чем?
— Вернее, не о чем, а о ком. О Бишопе.
Миранде очень бы хотелось излить все накопившееся в ее душе, но личность шефа непозволительно было обсуждать с подчиненным. Однако честность, свойственная ее натуре, не позволила ей уклониться от разговора. А может быть, и толика любопытства.
— Что бы ты хотел услышать о нем, Тони?
— Не восторгов и не отзывов, вычитанных из газет. Он стал живой легендой. Таким его сделало бюро после первых достигнутых им успехов. А в секретных материалах он упомянут как самый могущественный телепат. Только вот многие из нас не могут понять, как он плюхнулся в лужу восемь лет назад.
Миранда молча поднялась из-за стола и направилась к кофеварке за чашкой кофе.
— Я повторяю, что, кажется, это не мое дело. — Тони уже готов был извиниться за то, что затеял этот разговор.
— Значит, общее мнение таково, что Бишоп переоценил свои силы и способности? — задала Миранда встречный вопрос.
— Все мы считаем, что та операция была проведена из рук вон плохо. Погибли люди, я имею в виду твою семью. И кое-кому в агентстве известно, что сам Бишоп признает свою вину в этой трагедии. Я же искренне удивляюсь, как он допустил подобный промах, да еще с такими последствиями. Каждый имеет право на ошибки, но не в тех случаях, когда за них приходится платить столь высокую цену.
Миранда возвратилась на прежнее место за столом.
— Легче всего совершить ошибку, когда ты уверен, что знаешь ответы на все вопросы, когда в видениях тебе открывается картина будущего и ты веришь, что ход событий будет именно таким.
Тони помолчал, обдумывая высказывание Миранды.
— Он предвидел позитивный результат и не побоялся использовать любой шанс? Я так понял тебя, правильно? Но ведь Бишоп телепат, а не ясновидец.
— Он был ясновидцем тогда, — сказала Миранда. — На короткое время он был им.
— Что-то новое для меня, — покачал головой Тони. — Он проходил испытания. Он не ясновидец ни в малейшей степени. Такие способности являются врожденными, а не приобретаемыми. Изредка бывает, что черепно-мозговая травма, затронувшая мозг, пробуждает дотоле скрытую способность, но… Подожди… Травма головы! Его шрам имеет к этому отношение?
Мобильник Бонни трещал от разрядов, раздражая слух.
— Как поступить, Рэнди?
— А родители знают о?..
Бонни понизила голос, хотя она была в приемной одна и вряд ли кто-то ее подслушивал.
— О ее беременности? Боюсь, что да. Ее мама, кажется, в шоке, а папа… на него было страшно смотреть. Знаешь, как будто его ударили по голове топором.
— Похоже на то, что так и было, — сказала Миранда.
— Ну да. Во всяком случае, доктор Дэниэлс объявил, что Эми прописан сон хотя бы до утра, и он намерен держать ее в больнице под присмотром. Я думаю, он опасается, что она может сделать что-то с собой… или с ребеночком.
— А у тебя есть такие подозрения?
— Она в жуткой панике! Рэнди, пойми, еще несколько дней назад Эми не знала, что беременна, а потом Стив исчез, и она начала думать… ну ты понимаешь… Я не знаю, как она справится с этим. Я бы не смогла. В одном уверена-я должна быть сейчас с ней рядом.
— Но там тебя застанет снежная буря, — встревожилась Миранда.
— Ты всегда вытащишь меня из-под любого снега. Я на это надеюсь.
— И я надеюсь. И рассчитываю к тому же на Сета.
— Какая ты догадливая, Рэнди! Его родители тоже здесь, потому что некоторых детей-пациентов нельзя срочно разобрать по домам, чтобы им не стало хуже. И кухня работает, и почти вся смена медсестер согласилась на дополнительное дежурство. Тут полно продуктов, и генератор в порядке на тот случай, если оборвутся провода. Мы выживем, даже если нас завалит снегом выше крыши. Я тебя успокоила, Рэнди?
Миранда вздохнула в телефонную трубку, не зная, что сказать — да или нет.
— Конечно, тебе лучше находиться там, где ты находишься, с Сетом и его родителями, чем дома одной.
Бонни прервала ее:
— Рэнди, я не думаю, что кто-то воспринял серьезно то, о чем болтала Эми. Она была в истерике.
— Надеюсь, ты права. Но теперь по городу поползли самые невероятные слухи, и в центре их мы с тобой, сестренка.
— Прости, Рэнди. Я сожалею.
— Не извиняйся. Ты мне помогла. То, что мы так быстро нашли тело Стива, очень существенно для расследования.
— Слава богу, что какая-то польза от этого есть. Где ты проведешь эту ночь?
— Сначала заеду домой, отпущу миссис Таск, чтобы она успела добраться к себе до начала пурги, а потом вернусь в свой офис.
У Бонни появилось нехорошее предчувствие, но она его не высказала, чтобы не накликать реальной беды. Она только предупредила:
— Будь очень осторожна на скользкой дороге. И еще…
Бонни вздрогнула от представившейся ей картины, подобной мелькнувшему кинокадру.
— Остерегайся сугробов.
— Снег еще не пошел. Не беспокойся за меня, Бонни. Будем связываться по телефону каждый час. Договорились? И не покидай больницу, даже с Сетом, предварительно не известив меня.
— Слушаюсь, командир.
— Ну, пока!
— Пока, моя любимая.
После этого разговора тревога не улеглась в душе Миранды, а Бонни, тоже нервничая, проследовала к палате, где спала Эми, утихомиренная таблетками или просто усталостью. Она не вошла внутрь, а смотрела на укутанную в белую простыню подругу через стекло, точно так же, как Сет, который за время ее телефонного разговора с сестрой, казалось, оставался неподвижным на том же месте.
— Она еще много часов будет так спать, — сказал он тихо и, обняв Бонни за талию, повел ее обратно в вестибюль.
Однако Бонни, ощущая беспокойство, сказала:
— Может, твоим родителям нужна какая-нибудь помощь с другими пациентами. Я бы смогла…
— Отец сказал, что наша помощь понадобится к утру, но не сейчас. У нас есть время заняться своими проблемами и поговорить кое о чем. Ты так не считаешь?
Бонни очень хотелось сказать, что никаких проблем в их отношениях не существует, а если они и возникли, то сейчас не время их обсуждать. Все же она покорно последовала туда, куда он ее повел, — в маленькую комнату, примыкающую к приемному покою. Это помещение никак не подходило для серьезного разговора, потому что все стены были заклеены вырезанными из журналов и рекламных плакатов смешными персонажами мультфильмов и сюда приводили детишек, особо боящихся посещения больницы. Уолт Дисней мог бы восхититься столь полным собранием образцов его творчества. Сет усадил Бонни на детский стульчик, на такой же уселся сам и спросил:
— Кто такой Бишоп?
Ее удивили прямота и жесткость заданного вопроса, но, вероятно, их встреча с агентом ФБР на крыльце полицейского управления возбудила какие-то слухи, дошедшие и до Сета. Ей незачем было скрывать правду, но все-таки Бонни сначала удостоверилась:
— Ты знаешь, что он из той конторы?
— Конечно. Но что связывает тебя и твою сестру с ним? В чем его вина перед вами? Откуда появился шрам на твоей руке?
Бонни растерялась. Сет оказался слишком проницательным. Он не только заметил шрам на ее руке, но и мысленно связал это с чем-то тщательно скрываемым обеими сестрами.
Но кто он — священник, к которому она пришла на исповедь? Какое право он имеет допрашивать ее?
— Бонни! Ответь мне.
Ответ давался ей тяжело.
— Когда я была маленькой, мы жили в Лос-Анджелесе с родителями и с сестрой Карой.
— Я не знал, что у тебя есть еще другая сестра.
Бонни отвернулась, пряча от него глаза.
— Да… я тебе не рассказывала. Рэнди тогда не жила с нами. Она снимала где-то квартиру. Она училась на юридическом факультете и уже готовилась к защите диплома. Это было, как ты понимаешь, весной. Тогда же какой-то человек, которого газеты потом окрестили Мясником, начал убивать людей. Он всегда выбирал семейные дома и проникал туда так легко, что это казалось колдовством. Сигнальные системы, сторожевые собаки и даже вооруженные охранники — никто и ничто не могло ему помешать и уберечь семью, на которую пал его выбор. Полиция не могла справиться с ним и обратилась за помощью в ФБР. Всю весну и все лето копы и агенты ФБР пытались вычислить убийцу и остановить этот кошмар. А он продолжал убивать.
Бонни вздрогнула, и Сет взял ее руку в свою, успокаивая.
— И что было дальше?
— Моя сестра Кара… она была телепатом. И очень сильным. Ее способности посчитали сверхъестественными и даже опасными. Иногда ее посещали видения, и в это время она могла… воспринимать мир через органы чувств какого-то другого человека. А еще она иногда, правда, редко, была способна управлять действиями этой неизвестной личности.
Бонни с тревогой посмотрела на Сета, ожидая его комментария, но он лишь попросил ее продолжать.
— Бишоп участвовал в расследовании от ФБР. Он и Рэнди встретились в то лето, не знаю, при каких обстоятельствах, но вскоре они стали близки… очень близки. Он узнал от Рэнди о способностях Кары и посчитал, что их можно использовать для поимки Розмонтского Мясника.
Бонни замолчала, и Сет некоторое время терпеливо ждал, когда она найдет в себе силы продолжить. Потом, не выдержав, все-таки спросил:
— И Кара смогла помочь Бишопу?
— Нет. Возможно, в другом случае у нее бы и получилось, но Бишоп не мог знать про телепатический дар убийцы. Он был также телепатом, и еще более сильным. Когда Кара пыталась видеть вещи его глазами, он брал над ней верх и, наоборот, использовал ее. И он пришел за нашей семьей…
Она опустила взгляд и посмотрела на шрам на своей руке.
— Только я одна осталась в живых из тех, кто был в доме.
— Бонни, прости… я сожалею, что начал расспрашивать тебя об этом. Хватит, давай помолчим.
Однако желание высказаться до конца уже охватило ее. Дрожащим, срывающимся голосом Бонни продолжила:
— Самое ужасное, что Кара слишком поздно почувствовала его присутствие в доме. У нее не было времени что-либо предпринять, кроме того, как спрятать меня. И я видела все… все, что он делал с ней.
— Бонни, прекрати. Пожалуйста.
Она заглянула в его полные ужаса глаза и прошептала:
— Я ей обещала… Когда она меня прятала, то заставила поклясться, что я не издам ни звука, чтобы ни происходило… И я смотрела, как он ее убивал… и… и сдержала обещание.
Сет понял, откуда появился шрам у Бонни, что сделали ее зубы с собственной плотью. Должно быть, она прокусила себе запястье до кости.
— О боже! — прошептал он и прижал девушку к себе, утешая и согревая ее, впрочем, не веря, что способен изгнать холод из ее души.
Миранда не любила всякую непогоду, будь то ливни, штормовые ветры или снежные бури. Правда, если бы у нее была возможность нежиться в кресле у огня, вкушая горячий ароматный чай и наблюдая, как за окном крутятся снежинки, то, вероятно, она по-иному воспринимала бы каверзы природы, но подобное времяпрепровождение было для нее недоступной роскошью. С того дня, как они с Бонни переселились в эти места, где смена погоды по сезонам происходила неуклонно четырежды в год, природа скорее вызывала в ней чувство настороженности, а не желание любоваться ее красотами.
В ее обязанности не входило готовить Гладстоун к встрече со снежной бурей. Этим занималось другое ведомство. Но все же Миранда должна была отдать необходимые распоряжения своим людям, определить распорядок дежурств и патрулей. Только к восьми вечера она закончила свои дела и наведалась в штаб, чтобы проверить, не прояснилось ли хоть что-то в расследовании. Телепатическое чутье подсказало ей, что Бишопа нет в комнате, прежде чем она открыла дверь, да и вообще было сомнительно, что он находится где-то в здании, но свое знание она предпочла скрыть от Тони Харта, поглощенного работой на компьютере, и на всякий случай поинтересовалась, где его шеф.
— Он в больнице вместе с Шарон, — сообщил Тони. — Сказал, что хочет присутствовать при вскрытии, но не объяснил, для чего. Полагаю, у него появились какие-то догадки, которые он пока не смог сформулировать. Или он просто ждет озарения и надеется на подсказку.
Миранда машинально присела на место за столом совещаний, обычно занимаемое Бишопом, а Тони Харт опять погрузился в созерцание монитора.
— Следы покрышек такой подсказки не дали?
— Говоря языком оперативных сводок, есть достижения двоякого рода.
— Вот как! С каких же начнем?
— Хорошо то, что мы получили великолепные отпечатки.
— А что плохо?
— Плохо то, что шины самой распространенной марки и их продают по всей стране. Я поручил кое-кому в бюро сузить пространство поисков, но больше половины дилеров вообще не попало в компьютер. Пройдут дни и недели, пока мы составим удобоваримый список торговцев этой чертовой резиной в окружности радиусом хотя бы в сто миль, и уж неизвестно, как и когда мы добьемся от них списка покупателей, пусть неполного, пусть даже самого приблизительного.
— А что еще мы выудили на старой мельнице? Что-то все-таки нашли?
— Весьма немного. Мерзавец, может, и не был готов к тому, что мы так быстро обнаружим труп, но убийство он совершил идеальное. Нам досталась веревка, которой были связаны лодыжки Пенмана, и ее можно приобрести повсюду для хозяйственных надобностей, а способ завязывания узла самый примитивный, обычный и никаких соображений не вызывает. Мы столкнулись с некоторыми странностями, обнаруженными медицинскими экспертами, и они, конечно, будут фигурировать в суде, но, опять же, никакой из этих фактов не наводит нас на конкретного убийцу. Материальных улик ничтожно мало. Несколько ковровых волокон, возможно, из его машины или жилища, пара волосков, застрявших в щели дверцы автомобиля Стива, которые могут принадлежать как убийце, так и жертве, смазанный отпечаток подошвы — и то не полный, а лишь крохотной ее части, без каких-либо данных о походке человека и других характерных признаков. — Тони не без раздражения пожал плечами. — То, что мы не способны истолковать и уяснить для себя здесь, приходится отсылать в штаб-квартиру в Куантико на анализ.
Миранда некоторое время хранила молчание, рассматривая доски, где уже появились фотографии с последнего места преступления. Снимки выглядели серыми, невзрачными, как любое фото, еще влажным выставленное на обозрение; но впечатление они производили именно то, какого добивался убийца, — ужас и желание закрыть глаза и не видеть.
— Две вещи меня беспокоят, как гвоздь в обуви, — призналась Миранда.
— Только две? — осведомился Тони иронично.
— Да, только две на данный момент. Что он, черт побери, делает с кровью, которую выкачивает, как нефть из скважин, и что перевернулось в его мозгах, когда мы нагрянули на место преступления раньше, чем он рассчитывал?
— На первый вопрос я пока не имею ни ответа, ни даже гипотезы. А насчет второго — скажу одно. Не поздоровится тем, кто сорвал его планы и заставил намочить штаны с испуга. Посмотрев, как он творит расправу с теми, кто его чем-то задел, я не завидую им. Боюсь, что это чудовище начнет мстить. Честно говоря, я не испытываю желания встретиться с ним до того, как он будет в наручниках, а еще лучше — с пулей между глаз.
— Я тоже, — согласилась Миранда. — Но, наверное, такая встреча нам предстоит.
У Тони окаменели челюсти. В теплой комнате агенту ФБР стало зябко.
— Ты считаешь, что он узнает, кто навел нас на его след?
— Если он прислушивается к слухам, гуляющим по городу, то такая возможность реальна.
— И он поверит, что в этих сплетнях есть толика правды? Не думаю, что он так наивен и доверчив.
Миранда не сразу откликнулась на явно провокационное высказывание Тони.
— Если психологический портрет убийцы, нарисованный Бишопом, хоть в чем-то соответствует реальной личности, то он поверит. Он считает себя сверхчеловеком, не допускающим никаких промахов. То, что его в чем-то опередили, стало для него потрясением. Он с легкостью примет версию, что мы использовали в сражении с ним паранормальные силы.
— Но тогда, если он решит, что Бонни навела на него полицию…
Тони сразу же пожалел, что поспешил сделать такой вывод.
— Тогда она, с его точки зрения, представляет для него опасность, — мрачно подтвердила Миранда. — Поэтому ей нельзя оставаться одной ни на минуту, пока мы не покончим со всем этим кошмаром.
— Я понимаю, как ты обеспокоена, но…
— «Обеспокоена» — вряд ли подходящее слово. Я привыкла быть настороже. Много лет мы с сестрой живем в напряжении, но сейчас Бонни угрожает реальная опасность.
— Мы скоро возьмем мерзавца, — заверил ее Тони, впрочем, без особой убежденности.
— Я знаю, что возьмем… и упрячем под замок. Но как скоро?
— Мы делаем все возможное… И ты тоже.
— Ты так считаешь?
— Полицию не в чем упрекнуть. Она действует своими методами. Шаг за шагом, пусть медленно, но кольцо сжимается. А что касается нас… Мы пускаем в ход другие инструменты. Нашу интуицию, например.
— Интуицию?
— Могу употребить более научный термин, если тебе угодно. Но ведь ты же просвечиваешь людей, ловишь вибрацию токов мозга и читаешь мысли.
— Я не ловлю ни твоих, ни чьих других вибраций. И вообще, кончим этот разговор.
Тони внимательно посмотрел на нее.
— Потому что ты закрылась? Втянула голову под панцирь, как черепаха?
— Может быть, поэтому… Тебе какое дело?
— А не пора ли высунуть голову наружу? И помочь нам?
— Я должна взвесить многое — за и против.
Осознав очевидную неудачу своей атаки, Тони прибегнул к обходному маневру:
— Вероятно, я влез не в свое дело.
Миранда позволила себе рассмеяться:
— Когда человек так говорит, значит, он думает наоборот.
Тони улыбнулся:
— Туше! Признаю это. Но об одном я все-таки хотел бы тебя спросить и получить прямой ответ.
— О чем?
— Вернее, не о чем, а о ком. О Бишопе.
Миранде очень бы хотелось излить все накопившееся в ее душе, но личность шефа непозволительно было обсуждать с подчиненным. Однако честность, свойственная ее натуре, не позволила ей уклониться от разговора. А может быть, и толика любопытства.
— Что бы ты хотел услышать о нем, Тони?
— Не восторгов и не отзывов, вычитанных из газет. Он стал живой легендой. Таким его сделало бюро после первых достигнутых им успехов. А в секретных материалах он упомянут как самый могущественный телепат. Только вот многие из нас не могут понять, как он плюхнулся в лужу восемь лет назад.
Миранда молча поднялась из-за стола и направилась к кофеварке за чашкой кофе.
— Я повторяю, что, кажется, это не мое дело. — Тони уже готов был извиниться за то, что затеял этот разговор.
— Значит, общее мнение таково, что Бишоп переоценил свои силы и способности? — задала Миранда встречный вопрос.
— Все мы считаем, что та операция была проведена из рук вон плохо. Погибли люди, я имею в виду твою семью. И кое-кому в агентстве известно, что сам Бишоп признает свою вину в этой трагедии. Я же искренне удивляюсь, как он допустил подобный промах, да еще с такими последствиями. Каждый имеет право на ошибки, но не в тех случаях, когда за них приходится платить столь высокую цену.
Миранда возвратилась на прежнее место за столом.
— Легче всего совершить ошибку, когда ты уверен, что знаешь ответы на все вопросы, когда в видениях тебе открывается картина будущего и ты веришь, что ход событий будет именно таким.
Тони помолчал, обдумывая высказывание Миранды.
— Он предвидел позитивный результат и не побоялся использовать любой шанс? Я так понял тебя, правильно? Но ведь Бишоп телепат, а не ясновидец.
— Он был ясновидцем тогда, — сказала Миранда. — На короткое время он был им.
— Что-то новое для меня, — покачал головой Тони. — Он проходил испытания. Он не ясновидец ни в малейшей степени. Такие способности являются врожденными, а не приобретаемыми. Изредка бывает, что черепно-мозговая травма, затронувшая мозг, пробуждает дотоле скрытую способность, но… Подожди… Травма головы! Его шрам имеет к этому отношение?