И. Н. Диго. Эффект Холла, или Как меня обманула одна девушка

И. Н. Диго
Эффект Холла, или Как меня обманула одна девушка

   Я знаю, в чем заключается отдых.
   В тусовке – чтобы отдохнуть от работы,
   и в работе – чтобы отдохнуть от тусовки.

   Если тебе мешает что-то тусоваться,
   надо тусоваться еще больше,
   и все, что мешает, – само отпадет.

   Что есть смысл жизни?
   Это жажда жить.
   Когда заканчивается жажда —
   Кончается жизнь.

   На многие вопросы я знаю ответы.
   Но ЛЕО?

1.

   «Лапа! Без тебя безумно скучно! Вокруг куча зануд! Часть из них еще и по-русски не говорит», – написал я в смс-сообщении и допил виски. Русские выделяются своим умением творить маленькие чудеса. Например, пить виски безо льда, содовой и прочей ерунды. Иногда, когда очередной американец спрашивает меня о медведях в Москве, я и сам начинаю верить, что встречаю замерзших голодных медведей, когда иду вечером от машины к подъезду.
   Ответа не последовало. Лапа сообщение получила, но ответ писать не спешила.
   Все-таки до чего дошел прогресс! Смс-связь возможна во всем мире. Всего сто лет назад какой-нибудь бедный француз писал трогательные письма своей русской возлюбленной и ждал ответа по нескольку месяцев. А сейчас отправил сообщение – и через пару секунд получил уведомление о доставке. Только вот ответит она или нет, зависит от ее ситуации на любовном фронте. Если раньше девушка могла в течение нескольких дней обдумывать свой ответ возлюбленному и то, каким ароматом снабдить любовное послание, то сейчас если ответ не получен в течение минуты, любимый понимает, что скорее всего ему пора купить маленькую компактную пилку для рогов.
   Может, она к экзамену готовится?
   Что-то подсказывало мне, что ситуация не настолько оптимистична. Но не это расстраивало. Я просто устал обижаться на красивых москвичек. Их, правда, можно понять. Время неумолимо тикает. И если тебя не вывезли на приличный курорт среди зимы, то это явный повод в отсутствие твоего ухажера попытаться подобрать на всякий случай еще одного-двух про запас.
   Да, все-таки это экзамен, но явно не в институте.
   Что ж, на сегодня по поводу Лапы можно расслабиться. Смс-обмена с ней явно не будет. Кто там у нас на очереди? Надо покопаться в телефоне. Интересно, сколько у меня абонентов? Пятьсот, помню было, года два назад. А сейчас? Надо будет на досуге провести собственное социологическое исследование. Интересно было бы узнать долю девушек среди всех номеров, а также доли деловых и неделовых номеров. А самое интересное – какова доля тех, кого я не смогу вспомнить или хотя бы понять, почему они оказались в списке? Так… какое имя возьмем? Что-нибудь простенькое. Ну, например, Ольга. Так… Ольга Аляпишева, Ардынова, вот грозная фамилия Гельмштамм. Ну, прямо-таки не девушка, а вирус-мутант. И ведь помню ее – худенькая, тоненькая, длинноногая. Еще несколько девушек с неинтересными фамилиями. Дальше вместо фамилий сплошные ассоциации. Вот Ольга Кошки, это та, у которой дома есть кошка, и когда мы познакомились, кошка была больна и все разговоры были на тему болезней кошек и почему-то мужчин-ветеринаров. Ветеринары к концу беседы вытеснили кошек, из чего следовало, что девушке нужен мужчина, который смог бы помочь и ей, и кошке. Но в моем мозгу ветеринар, гладящий попеременно то девушку, то кошку, и говорящий, можно ли взглянуть на ваши язычки, явно не прижился. Фантазия у меня бурная. Воображение рисовало сцены одна краше другой, но обязательным атрибутом были острые когти бешеной кошки. Что-то явно не вязалось с моим мировосприятием, и больше я ей никогда не звонил. Так нужно ли написать ей что-нибудь сейчас? Ну конечно же нет! Идем дальше. Ольга Курвуазье. Ну, эту подругу я вообще не помню. Записал, наверное, ее телефон специально для того, чтобы не поднять случайно трубку, если она, не дай бог, позвонит. Ольга Друг Кирилла. Вот эта девушка действительно интересная, но занята моим приятелем Кириллом. С Ольгами сегодня не судьба. Но это не повод для уныния.
   Виски заканчивается, на улице темно, ветер пусть и теплый, но пронизывающий. Тоже мне солнечный Египет. Зимой здесь холодные ветра. Спать не хочется. Собраться с мыслями и поработать нет сил. Надо прогуляться у моря. Отличная тема, если хочешь протрезветь в считаные минуты. Морской бриз лучше соленых огурчиков. Последние спасают от похмелья, морской ветер проветривает душу. Море для москвича – это совокупность неосуществившихся надежд и желаний. Это нереальная мечта, общая для пятнадцати миллионов человек. Если бы рядом с Москвой было море, то Египет и Турция так и остались бы глубоко неразвитыми странами, а не мировыми туристическими центрами. Испания, Италия и Франция тоже не досчитались бы русских денег.
   В лобби отеля играет музыка. Хорошо, когда у тебя отдых по системе «все включено». Можно оставить все деньги и кредитки в номере и напиться в баре, не думая, сколько ты истратил. Мечта коммунистов реально осуществилась в буржуйских отелях. Очередной жизненный парадокс. Я лениво приплелся в бар. Взял виски «no ice, no cola» и стал лениво осматривать окружающую территорию и близсидящих собутыльников. Пенсионеры из Англии, итальянцы всех возрастов, молодые русские и украинцы. Для начала я ввязался в политическую дискуссию с англичанином из Ноттингема. Новый знакомый похвалил мой английский, а потом начал расспрашивать меня об отношении русских к нынешнему президенту. Приятным моментом для меня было то, что англичанин достаточно хорошо знал Россию.
   Тем временем я продолжал осматриваться. Анимация отеля – итальянцы. Музыкой заведовала пышная молоденькая веселая итальянка. Музыка – сплошь хиты. Но самое интересное то, что творилось на танцполе. Обворожительная русская девушка в странной несовременной одежде танцевала с арабом. Они очень не по-пионерски жались друг к другу. А рядом с ними в нерешительности одиноко пританцовывал интеллигентного вида молодой русский. Танец закончился. Араб нехотя расстался со своей жертвой, и девушка, слегка качаясь, прошла к стойке бара и уселась на соседнее с моим кресло. Молодой человек, словно блеклая тень, проследовал за ней и встал рядом. Она была пьяна, сильно пьяна. Он, несмотря на бокал виски в руке, выглядел трезвым, как стекло. Араб подошел к своему столику, был дружелюбно охлопан по плечу своими приятелями и продолжал хищно поглядывать на девушку.
   Мне стало интересно. Я познакомился с этими русскими. Он учится в Первом меде. Она – будущий библиотекарь. В ее одежде преобладала мода 70-х. Немыслимая цветастая длинная юбка, блеклая и не подходящая по цвету к кофточке, такой же невообразимо устаревшей. Девушка же была довольно симпатичной, высокой и длинноногой. Видимо, араб представлял ее исключительно неодетой. Мы поболтали немного. Я сморозил пару шуток. Все смеялись.
   Тут начался медленный танец, араб ринулся в бой, но я его опередил. Я и сам сначала не понял, зачем пригласил девушку танцевать. Наверное, стало обидно за русских. Промелькнула мысль, что уж лучше я, чем какой-то араб без тормозов. Надо было видеть его разочарование. Лицо его на долю секунды свела судорога. Кулаки сжались. Он впился в меня глазами. Но после того количества выпитого мною виски даже бетонирующий взгляд Горгоны не произвел бы на меня впечатления. Арабу пришлось остановиться на полпути и вернуться к своим друзьям, стараясь не потерять горделивой осанки.
   Мы танцевали. Я пытался изобразить несколько па, покружив девушку, на что она резонно заявила, что если я ее еще раз крутану, то ей станет дурно и она прямо на танцполе предъявит мне все выпитое и съеденное. Желание танцевать с ней у меня тут же пропало. Я старался держать расстояние, а девушка отчаянно пыталась его сократить. После недолгой борьбы я потерпел фиаско, и она вжалась в меня своей грудью и животом. И несмотря на ее нетрезвость, оказалось, что мне это очень даже приятно. Возникли эмоции, фантазии, желания, и я совершенно на автопилоте опустил свою правую руку чуть ниже талии. И тут же увидел убитого горем будущего врача. Рука вернулась на менее опасную поверхность.
   Затем было несколько медленных танцев. Девушка рассказала, что этот молодой человек – ее бывший бойфренд, но по-прежнему очень ее любит. А она – уже нет. Что ей было совершенно не с кем поехать, и поэтому она пригласила его, но поставила условие, что жить они будут в разных номерах и творить она будет что захочет. Для меня такой садизм одного и мазохизм другого были полным шоком, но виски сглаживает любые углы. К тому же бывают и более жесткие извращения.
   Итак, девушка терлась об меня всеми частями тела. По углам танцпола сидели будущий врач-мазохист и жадный до секса араб. Я жил один в просторном номере с двумя двуспальными кроватями, шикарным видом на море с не менее просторного балкона плюс прочие атрибуты райской жизни. Только в номере было неимоверно скучно, и именно поэтому я, как мотылек, приплелся на огонек лобби. Решение созрело мгновенно. Надо похитить с танцпола девушку и утащить ее к себе в номер, а дальше – по ситуации. Понятно, что это было бы самым увлекательным и трудновыполнимым приключением, которое на тот момент можно было придумать.
   Насчет трудновыполнимости – это я, оказывается, пошутил. Потому как уже через тридцать секунд мой план был одобрен девушкой. Она сказала бойфренду, что идет пудрить носик, а сама аккуратно прошла мимо туалета, вышла из здания, прошла метров сто в сторону моих апартаментов и спокойно уселась в темноте на лавочке. Я в этот момент занимал разговором ее бывшего возлюбленного, который признался, что очень любит ее. Я деликатно выспросил, состоят ли они в близких отношениях в настоящее время. Он сказал, что да, на что я заметил, что я бы, наверное, расстался с девушкой, которая ко мне так относится. Он сжал губы и сказал, что я ничего не понимаю. Вежливо попрощавшись, я вышел из лобби. Спустя несколько секунд мы с девушкой, держась за руки, быстро направились к моим апартаментам.
   У меня в номере был полумрак. Я зашторил окна, включил негромкую музыку. Говорить было не о чем. Чувство одиночества так и не прошло. Один плюс один не всегда равно двум. Также было понятно, что лучшая часть приключения уже закончилась. Я вяло поисследовал разные участки ее тела. Убедился, что девушка действительно недурна собой. Но углублять отношения почему-то не хотелось. Девушка была послушна, как пластилин, и так же, как пластилин, бесстрастна. У араба, наверное, хватило бы страсти на двоих, но я предложил просто лечь спать.
   Утро. Свет пробивается узкой яркой полосой меж штор. На соседней кровати, так толком и не разобрав постель, тихо сопела моя ночная знакомая. Я резко распахнул шторы и тут же увидел далеко внизу у бассейна ее бойфренда. Он, бедный, одет был так же, как и вчера, и, судя по всему, спать еще не ложился. «Утро не задалось», – подумал я. Хорошо, что через четыре часа самолет.
   Приняв душ, побрившись и сделав укороченный вариант зарядки – на большее просто не было сил, – я без сожаления растолкал девушку, дал ей полотенце и отправил в душ. Минут через пятнадцать она снова появилась в комнате, и у меня уже возникли сомнения, правильно ли я поступил, не воспользовавшись ее послушностью прошлой ночью. В одном полотенце, с мокрыми волосами, блестящими в лучах яркого египетского солнца, она разглядывала меня с любопытством львицы, осматривающей только что пойманного теленка. Под действием ее магнетизма я потянулся к ней, как мотылек на огонь, и тут же был обожжен твердым взглядом стальных серых глаз.
   Как быстро все может меняться в нашем мире. Только что я был властителем ситуации, когда сгреб ее одним движением с кровати и отправил в душ. А сейчас я всего лишь еще одна жертва на пылающем костре. Вот так в одно мгновение начинаешь понимать счастье мазохиста. И больно, и сладко.
   Кстати о мазохистах. О существовании одного из них, сидящего сейчас у бассейна, я тут же вспомнил и спросил, что она ему собирается сказать. Девушка ответила, что, к сожалению, не может сказать, что крепко спала в своем номере, потому что ключ от ее номера до сих пор находится в его кармане, и поэтому придется сказать, что гуляла всю ночь по окрестным пляжам и на одном из них уснула и проспала до утра. Так и решили поступить. Мы порознь пошли на завтрак.
   К моему несчастью, я встретил его первым. Измученное болью лицо. Он спросил, не видел ли я ее, и рассказал, что среди ночи поднял на ноги всю охрану отеля, и они все вместе искали ее всю ночь. Он даже требовал вызвать береговую охрану и полицию, но служба безопасности уговорила его дождаться утра.
   Тут он посмотрел куда-то мимо меня. Его глаза озарились неестественным блеском, и, прошептав тихо «…вот она», он прошел мимо меня к одному из столиков, за которым она пила кофе.
   Я, набирая еду, поневоле смотрел немое кино. Мне не было слышно, о чем они говорили, но мне была видна отчаянная жестикуляция молодого человека, спокойное и уверенное выражение лица девушки. Она сидела прямо, пила кофе и улыбалась краешками губ. Ее волосы блестели золотом. Мне казалось, что она счастлива в этот момент. Сильные эмоции молодого человека словно наполняли ее энергией. В этот момент она была центром вселенной, вокруг которого вращались молодой человек, размахивая руками, я, набирающий еду, отель, Египет и весь остальной мир.
   Вдруг на экране немого кино ее губы произнесли какую-то фразу и улыбнулись. Вслед за этим лучистый взгляд ее глаз пронзил пространство в несколько десятков метров и остановился на мне. Улыбка явно была адресована мне. Я нелепо застыл, как истукан, держа в руке полунаполненную тарелку. В этот же момент молодой человек, тоже глядя в мою сторону, опустошенно опустился на стул. Девушка грациозно встала, подошла ко мне, и, улыбаясь, сказала, что была вынуждена рассказать бойфренду, что она провела эту ночь у меня в номере и что мы только безмятежно спали каждый на своей кровати.
   Хорошо, что через четыре часа самолет.

2.

   Прощай, Египет! Мое новое место жительства Москва, «Курвуазье». Пишите мне, сказочные сфинксы и веселые итальянки из группы анимации отеля. Week-end закончился. Понедельник ушел на то, чтобы перелететь от Красного моря к московскому снежному океану. Полчаса на откапывание из снега моего бедного «ягуара». И вот «Курвуазье». Клубная музыка и симпатичные девчонки, каждая из которых могла бы повести тысячи арабов через пустыню, подобно Моисею. Да, девушки! Когда-нибудь какой-нибудь умный предриниматель откроет для вас «Курвуазье Шарм-эль-Шейх», рядом поставит клуб-шатер «Зима-в-Лето», а арабы обеспечат бесплатный чартер Москва–Шарм и трансфер Курвуазье–Домодедово.
   Завтра вторник. А это значит, что можно и нужно трудиться. Приятно, что или работа есть отдых от тусовки, или тусовка – это всего лишь повод дождаться новой рабочей недели. Итак, завтра с утра меня ждет галстук, пиджак, ноутбук и телефон. Московские пробки незаметны, потому что раскаленная трубка мобильного телефона плавит ухо. Десять-двенадцать часов рабочего дня пролетают мгновенно. Вечером, а точнее ночью, чтобы сбросить напряжение, можно побывать в бассейне. После одиннадцати вечера там никого, и можно, не толкаясь, проплыть свои полкилометра.
   Я люблю Москву с ее неунывающим, неусыпным круглосуточным движением, общением в веселых DJ-cafe, в которых можно за раз увидеть такое количество ослепительно красивых умных девушек, что Gollywood просто отдыхает. Американцы, оказавшиеся в Москве, думают, что они попали в рай, и они не ошибаются. В русских девушках есть парижский шарм, восточная сдержанность, русский интеллект и южная страсть. Наши красавицы не могут бесконечно повторять на американский манер «honey, I love you too», даже если они так чувствуют. Но однажды услышав в русском исполнении «…слышишь, я люблю тебя», ты никогда не сможешь этого забыть. И приехавшие американцы, даже если им никогда не суждено этого услышать, каким-то волшебным образом чувствуют эту магию Москвы и надеются на лучшее.
   Однажды мы сидели в джаз-баре небольшой компанией и праздновали мой день рождения. Столики там маленькие, и люди, сидящие за соседними столами, оказываются настолько близко друг к другу, что иногда даже могут касаться друг друга одеждой. Все это сближает и делает атмосферу клуба более уютной. Играет джаз, и музыкальные импровизации являются лучшим аперитивом для поглощения вольностей кухни фьюжн.
   В разгар музыкального гурманства в клуб заваливаются два американца в одинаковых серых купленых оптом на распродаже плащах и громче музыки начинают расспрашивать бармена, есть ли здесь пивные happy hours. Поняв, что скидок нет, они немного потоптались у входа, обсудили отсутствие других альтернатив и пришли к выводу, что если гиды посоветовали им скоротать время в этом баре, слушая джаз и глазея по сторонам, то придется за пару кружек пива заплатить без скидок.
   Минуя гардероб, они стянули с себя шуршащие плащи, скомкали их и двинулись к маленькому столику рядом с нашим. Получив пиво, они громко крякнули, один из них повернулся в сторону нашей компании и увидел мою очаровательную спутницу, которая в этот момент неспешно наслаждалась добрым французским вином.
   Он что-то сказал ей и, услышав ответ на proper English, развернулся к нам на своем стуле, окончательно вдавив скомканный плащ в спинку, протянул ладонь со словами «давай здороваться». Спустя пару секунд, вместо мягкой женской ладошки получив ироничный и понимающий взгляд чернокудрой красавицы, он покраснел как рак, отвернулся и занялся пивом и мыслями, что, оказывается, с русскими девушками не так просто знакомиться, как рассказывал ему Боб перед отлетом в Россию.
   Моя спутница слегка пожала мою руку и спросила меня взглядом: «Ты видел?» Я видел и был благодарен этому подарку с ее стороны, потому что примолкшие серые плащи больше не мешали мне наслаждаться джазом, олениной в клюквенном соусе и обмениваться короткими фразами с моей очаровательной знакомой.
   Я никоим образом не хочу сказать, что все американцы подобны этим. Но почему-то в московских барах я часто встречаю американских туристов среднего и предпенсионного возраста со стереотипом в головном мозге, что в Москве каждая девушка мечтает познакомиться с американцем, чтобы удовлетворить его несбыточную американскую мечту об отсутствии феминизма у женщин. И понимание, что на него не станут подавать в суд за попытку пожать, а может, и погладить руку незнакомой москвички, делает его вульгарным невеждой в глазах русских. Но джаз выше всяких мелочей, и, принимая это искусство, мгновенно понимаешь, что среди американцев немало великих людей.
   Да. Я начинаю скучать по Москве, не успев и пары дней насладиться Красным морем. А спустя неделю мне начинают сниться Бульварное кольцо и вид с веранды маленького заведения на Петровском бульваре. Из окон этого кафе видны заснеженная дорожка Бульварного кольца, немногочисленные прохожие, которые никуда не спешат, справа и слева автомобили, проезжающие мимо трехэтажных домов. А ты сидишь на веранде, в тепле, пьешь маленькими глоточками эспрессо и внимаешь древней Москве, окружающей тебя неторопливым уютом, странным сочетанием игры солнечных зайчиков на снегу и легкого морозца, играющего со стеклами окон и выдувающих странные послания на своем непереводимом морозном языке. И ты думаешь, как мало нужно для счастья тридцатилетнему москвичу типа меня. Свободный стульчик на такой вот веранде, чтобы смотреть в окно, интерьер вокруг, сочетающий в себе традиции старой дачной веранды и нового веяния металла, кожи и стекла, музыка модных DJ-ев и несколько симпатичных москвичек, сидящих через два-три столика, заливистый смех которых порождает счастливую улыбку человека, влюбленного в эту жизнь.
   Знакомство с девушками мне всегда давалось легко. И я, кажется, знаю, как мне это удается. Людям приятно общаться с улыбчивым человеком. Улыбаться меня научил Лондон – город, где все друг другу улыбаются прямо на улицах. Пожив там всего месяц, я вернулся в Москву и улыбался буквально каждому прохожему, встречая особенное непонимание на лицах граждан в милицейских мундирах. Пару раз, получив достаточно жесткий вопрос, есть ли у меня документы и какую дозу наркотиков я употребил сегодня, улыбаться я стал реже, но все же в минуты общения с новыми людьми улыбка так и продолжает проявляться на моем лице как лондонское наследие.

3.

   Четыре дня работы пролетают как одно мгновение. Пятница вечер. Завтра суббота. Нас ждет корпоратив в Питере. С собой надо взять безумное количество одежды на все случаи жизни. Сначала нужно будет приодеться почти в смокинг для прохождения торжественной церемонии всеобщего братания. Затем срочно переодеться в костюм для валяния в снегу в двадцатиградусный мороз. Хороводы вокруг горящих в снегу волшебных часов. Тягучая, как масло, водка. Соленые сосульки малосольных огурчиков и немерзнущие сушки в качестве закуски. Фейерверк не хуже, чем над Красной площадью в Новый год.
   Счастливые, замерзшие и слегка пьяные, мы снова переодеваемся, на сей раз в вечерние туалеты, и прибываем на праздничное застолье. Нас встречают бокалы с шампанским и актеры уличного театра в странных одеждах Арлекинов и Мальвин, рыжих и белых клоунов. Такие театры обычны для Европы, а в России пока еще редки. Всем предлагается сфотографироваться, облачившись во всевозможные венецианские маски, обернувшись в яркие газовые шарфы, взяв в руки древний кубок или меч.
   Вечер удался. Почти четверть коллектива была вовлечена в театральные постановки. Помню, что в одном из спектаклей я был гориллой – телохранителем Тарзана, и мы спасали Снегурочку из рук человека-паука, очень похожего на первых летчиков в авиаторских очках. По замыслу режиссера, в завершение сценки все отплясывали канкан. Мужчин попросили засучить брюки. Надо признать, что мужские волосатые ноги во время канкана вызывали дикий восторг у женской половины коллектива.
   Сотрудники пообещали подарить мне жуткий фотокомпромат в рамочке с участием моих шерстяных ног. Мы еще выпили. Музыка стала громче, свет – приглушеннее. Все пустились в пляс. Я сосредоточился на трех самых очаровательных девушках. Потанцевав с одной, спустя пять минут кружил другую, чуть погодя выпивал рюмочку и болтал с третьей. Чем больше млели сотрудницы, тем больший заряд положительных эмоций я получал. Надо ли говорить, что ни об одной из своих московских красавиц я и не вспомнил.
   Подустав от танцев, я вернулся за стол и принял участие в поглощении горячего и многих рюмочек беленькой. Время шло к утру. Разговоры становились все более за бизнес, сначала за наш, потом – конкурентов, потом – совсем не за наш. Включенный свет в опустевшем зале и затихшая музыка застали меня пьющим почему-то виски, а не водку, в обществе очаровательной директора розничной сети.
   Порассуждав немного о достоинствах алкогольных напитков и перспективах этого рынка, было решено разбрестись по номерам. Я провожал Олечку и получил заманчивое предложение еще погулять по двадцатиградусному морозцу. Кровь моя была горячей благодаря сорокапроцентному содержанию водки в крови. Я с радостью согласился, и мы, как дети, взявшись за руки, гуляли по зимнему парку. Нас что-то влекло друг к другу. Наверное, – это алкоголь. Он объединяет. Vodka – connecting people.
   Нагулявшись, мы еще некоторое время болтали, сидя в креслах в холле недалеко от наших номеров. Каждый из нас жил один в двухместном номере. Она между делом рассказала мне, что замужем, а я тем временем раздумывал над тем, почему мы так долго не расходимся спать и что будет, если я приглашу ее к себе в номер на капельку виски. Ситуацию спасла моя бурная фантазия, нарисовавшая мне утро, глупую суету и горькое раскаяние. Также помогло то, что когда-то очень давно я дал себе обещание не заводить служебных романов. В общем, разошлись по номерам, зато утром было о чем поговорить.

4.

   Сколько раз повторять самому себе, что порядочный кот не должен лазать по помойкам. Нельзя знакомиться в ночных клубах. Но я снова наступил на эти грабли. Была весна. Мой друг после некоторых колебаний принял решение жениться, потому что его подруга – модель – ждала двойню. Свадьбу решили сыграть не помпезную, всего сто человек самых близких друзей и родственников.
   Отмечали на Рублевке, в «Дворянском гнезде», чтобы недалеко было разъежаться по домам, кому в Крылатское, кому на Николину Гору. Я чувствовал себя на этом мероприятии неуютно. Подруги невесты – сплошь модели – уже все повыскакивали замуж за олигархов, пили по-черному, сверкали свежеподаренными брильянтами и, захмелев, с жуткой циничностью обсуждали и окружающих, и собственных мужей.
   Родственники невесты прибыли с Украины, молча жались друг к другу за родительским столом и потихоньку наполнялись чувством причастности к великим мира сего. Вместо тамады группа эстрадных артистов неплохо справлялась с задачами по увеселению гостей. Под фанеру эффектно пели и двигались три молоденькие девочки, которые по экстерьеру не уступали подружкам невесты. Это было интересно, потому что в общении они не были эпатажными и циничными. Я уж было хотел позвать их прокатиться в какой-нибудь модный ночной клуб, но вовремя выяснил, что у каждой из них есть по близкому приятелю из числа эстрадной группы. Еще немножко пофлиртовав со всеми тремя, я оставил их в покое и поехал в центр, по дороге решая, куда именно.