Ибсен Генрих. Строитель Сольнес

непостижимая память! Всевозможные мелочи - и те он припоминает сразу.
Справа входит Фру Сольнес.
Фру Сольнес. Ну вот, фрекен Вангель, ваша комната в порядке.
Хильда. О, как вы добры!
Сольнес (жене). Детская?
Фру Сольнес. Да, средняя. Но сначала нам надо поужинать, я думаю.
Сольнес (кивает Хильде). Хильда будет спать в детской.
Фру Сольнес. Хильда?
Сольнес. Да, фрекен Вангель зовут Хильдой. Я знал ее, когда она была
еще ребенком.
Фру Сольнес. Неужели, Халвар? Прошу вас. Стол накрыт. (Берет Доктора
под руку и уходит с ним направо.)
Хильда (собирая свои дорожные вещи, тихо и быстро Сольнесу). Вы правду
сказали? Я могу пригодиться вам?
Сольнес (отбирая у нее вещи). Вас-то мне больше всего и недоставало.
Хильда (смотрит на него с радостным удивлением и всплескивает руками).
Да ведь это же чудесно!..
Сольнес (напряженно). Ну?..
Хильда. Ведь вот оно, королевство!
Сольнес (невольно). Хильда!..
Хильда ( снова с дрожащими от волнения уголками рта). То есть...
почти... готова я сказать.
Идет направо.Сольнес за ней.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Изящно обставленная маленькая гостиная в доме Сольнеса. В задней стене
стеклянная дверь на веранду, выходящую в сад. Правый и левый углы комнаты
срезаны. В правом, с выступом наружу, -большое окно и жардиньерки с цветами;
в левом-маленькая дверь под обои. В каждой из боковых стен по обыкновенной
двери. Направо впереди высокий подзеркальный стол с большим зеркалом. По
обеим сторонам зеркала масса комнатных растений и цветов. Впереди налево
диван, перед ним стол и стулья. Дальше книжный шкаф. Посреди комнаты,
против оконного выступа, маленький столик и несколько стульев. Утро. У
маленького стола сидит строитель Сольнес, просматривая лежащие перед ним в
папке чертежи Рагнара и время от времени незаметно следя глазами за женой.
Фру Сольнес, в черном платье, как и накануне, с лейкой в руках ходит по
комнате неслышными шагами и молча поливает цветы. Ее шляпа, накидка и зонтик
лежат на стуле около зеркала. Оба молчат. Из дверей налево осторожно входит
Кая.
Сольнес (поворачивает голову к входящей и говорит равнодушно-небрежно).
А, это вы?
Кая. Я только хотела сказать, что пришла.
Сольнес. Да, да, хорошо. Рагнар тоже пришел?
Кая. Нет еще. Ему надо было дождаться доктора. Но он хотел прийти
потом... узнать...
Сольнес. А как сегодня старик?
Кая. Плох. Он очень извиняется, что ему придется, пожалуй, пролежать
весь день.
Сольнес. Помилуйте! Пусть его лежит. Ну, а вы ступайте, займитесь своим
делом.
Кая. Сейчас. (Останавливается в дверях.) Вы, может быть, пожелаете
поговорить с Рагнаром, когда он придет?
Сольнес. Нет, ничего особенного не предвидится.
К а я уходит налево, а Сольнес продолжает перелистывать чертежи.
Фру Сольнес (по-прежнему занимаясь цветами). Пожалуй, и он тоже умрет.
Сольнес (смотрит на нее), И он тоже? А кто же еще?
Фру Сольнес (не отвечая на вопрос). Да, да, старик Брувик тоже, верно,
долго не протянет. Вот увидишь, Халвар.
Сольнес. Ты не пройдешься ли немножко, Алина?
Фру Сольнес. Да, собственно говоря, следовало бы. (Продолжает
заниматься цветами.)
Сольнес (наклоняясь над чертежами). Она все еще спит?
Фру Сольнес (смотрит на него). Так ты сидишь и думаешь о фрекен
Вангель?
Сольнес (равнодушно). Просто... вспомнилось о ней.
Фру Сольнес. Фрекен Вангель давным-давно встала.
Сольнес. Да ?
Фру Сольнес. Когда я заходила к ней, она приводила в порядок свой
костюм. (Подходит к зеркалу и медленно начинает надевать шляпу.)
Сольнес (после небольшой паузы). Так нам все же пригодилась хоть одна
детская, Алина.
Фру Сольнес. Да, пригодилась.
Сольнес. И, право, это лучше, чем им всем стоять пустыми.
Фру Сольнес. Такая пустота просто ужасна. В этом ты прав.
Сольнес (закрывает папку, встает и подходит ближе). Вот увидишь, Алина,
теперь нам, наверно, заживется лучше. Гораздо уютнее. Легче. Особенно тебе.
Фру Сольнес (смотрит на него). Теперь?
Сольнес. Да, поверь мне.
Фру Сольнес. То есть потому, что о н а явилась?
Сольнес (пересиливая себя). Разумеется, я хочу сказать... когда мы
переедем в новый дом.
Фру Сольнес (берет накидку). Ты думаешь, Халвар, там будет легче?
Сольнес. Иначе и представить себе не могу. Надеюсь, и ты так думаешь?
Фру Сольнес. Я ровно ничего не думаю об этом новом доме.
Сольнес (видимо, расстроенный). Это мне очень больно слышать. Ведь я
строил его главным образом для тебя. (Хочет помочь ей надеть накидку.)
Фру Сольнес (уклоняясь). В сущности, ты слишком много делаешь для меня.
Сольнес (с некоторым раздражением), Ах, да не говори ты, пожалуйста,
ничего такого, Алина! Мне невыносимо слышать это от тебя.
Фру Сольнес. Хорошо, я больше не буду, Халвар.
Сольнес. И я все-таки стою на своем. Да и ты сама увидишь, как хорошо
будет тебе в новом доме.
Фру Сольнес. О боже мой! Хорошо мне!..
Сольнес (горячо). Да, да, да! Поверь! Ведь там многое будет напоминать
тебе твой собственный...
Фру Сольнес. Мой дом... дом моих родителей... который сгорел... сгорел
дотла!..
Сольнес (глухо). Да, да, бедная Алина. Это был ужасный удар для тебя.
Фру Сольнес (с жалобным порывом). Сколько бы ты ни строил, Халвар, для
меня тебе никогда, никогда не построить вновь родного дома!
Сольнес (ходит взад и вперед по комнате). Ну, ради бога, не будем
больше говорить об этом.
Фру Сольнес. Да мы ведь и вообще никогда не говорим об этом. Ты
всегда-избегаешь.
Сольнес (круто останавливаясь перед ней). Я? Избегаю? С какой стати мне
избегать?
Фру Сольнес. Ах, я отлично понимаю тебя, Халвар. Ты ведь все стараешься
пощадить меня и извинить... где и в чем только можешь.
Сольнес (изумленно смотрит на нее). Тебя! Так это ты... о себе... о
самой себе говоришь?
Фру Сольнес. Ну да, конечно, о себе, а то о ком же ?
Сольнес (невольно, как бы про себя). И это еще!
Фру Сольнес. О своем старом доме я уж не говорю... С этим можно бы еще
примириться. Господи, если уж быть несчастью, то...
Сольнес. Ты права. От несчастья никто не застрахован, как говорится.
Фру Сольнес. Но эти ужасные последствия пожара!.. Вот это! Это! Это!
Сольнес (горячо). Не надо думать об этом, Алина1
Фру Сольнес. Именно об этом я и должна думать. Да когда-нибудь и
поговорить наконец. А то мне, право, не вынести больше. Ведь я никогда не
прощу себе...
Сольнес (с невольным порывом). Себе?..
Фру Сольнес. Да. На мне ведь лежал двойной долг. Долг жены и матери.
Мне следовало бы крепиться. Не поддаваться так страху и тоске по сгоревшем
родном доме. (Ломает руки.) О! если б я только-могла, Халвар1
Сольнес (подходит к ней; тихо, взволнованно). Алина, обещай мне никогда
больше не думать об этом... Обещай мне, Алина!
Фру Сольнес. О боже мой... обещать, обещать! Обещать можно все...
Сольнес (ходит по комнате, нервно стискивая руки). Нет, прямо отчаяние
берет! Никогда ни единого солнечного луча! Хоть бы проблеск света в нашей
семейной жизни!
Фру Сольнес. Какая же у нас семья, Халвар?
Сольнес. Семьи нет, ты права. (Мрачно.) Пожалуй, будешь права и в том,
что думаешь о новом доме, - нам не будет лучше и там.
Фру Сольнес. Никогда не будет. Так же пусто, так же мертво. И там, как
и тут.
Сольнес (вспылив). Так к чему же было тогда строить его? Можешь ты мне
ответить на этот вопрос?
Фру Сольнес. Нет, на это уж ты сам себе ответь.
Сольнес (бросая на нее подозрительный взгляд). Что ты хочешь этим
сказать, Алина?
Фру Сольнес. Что хочу сказать?
Сольнес. Да, черт возьми!.. Ты так странно это сказала. Как будто у
тебя была при этом какая-то задняя мысль.
Фру Сольнес. Нет, уверяю тебя...
Сольнес (подходя ближе). Покорно благодарю, - я что знаю, то знаю. Я
ведь тоже не слепой и не глухой, Алина. Можешь быть уверена!
Фру Сольнес. Да что такое? В чем дело?
Сольнес (останавливаясь перед ней). Будто бы ты не отыскиваешь
скрытого, коварного смысла в самых невинных моих словах?
Фру Сольнес. Я? Я?
Сольнес (смеется). Хо-хо-хо! Что ж, оно и понятно, Алина! Раз тебе
приходится возиться с больным мужем...
Фру Сольнес (тревожно). С больным!.. Ты болен, Халвар?
Сольнес (теряя самообладание). Ну, с полоумным мужем! С сумасшедшим
мужем! Называй, как хочешь!
Фру Сольнес (ощупью отыскивает позади себя стул и садится). Халвар-..
ради всего святого...
Сольнес. Но вы ошиблись оба. И ты,- и доктор. Со мной совсем не то.
(Шагает взад и вперед по комнате; Фру Сольнес тревожно следит за ним;
наконец, он подходит к ней и говорит уже спокойным тоном.) В сущности, со
мной
ровно ничего нет.
Фру Сольнес. Не правда ли? Но в чем же тогда дело ?
Сольнес. В том, что я просто готов иногда свалиться под страшной
тяжестью этого долга...
Фру Сольнес. Долга! Да ведь ты никому не должен, Халвар.
Сольнес (тихо, взволнованнъ). Я. в неоплатном долгу перед тобой...
перед тобой, перед тобой, Алина!
Фру Сольнес (медленно встает). За этим, что-то скрывается. Говори лучше
сразу!
Сольнес. Да ничего за, этим не скрывается-! Я никогда не причинял тебе
никакого зла, по крайней мере сознательно, нарочно. И все-таки я чувствую за
собой какую-
то вину, которая гнетет и давит меня.
Фру Сольнес. Вину передо мной?
Сольнес. Главным образом перед тобой.
Фру Сольнес. Значит... ты все-таки болен, Халвар..
Сольнес (мрачно). Верно, так. Или что-нибудь В этом роде. (Смотрит на
дверь направо, которая в это время отворяется.) А! Прояснивается!
Справа входит X и л ь д а; она кое-что изменила в своем туалете -
юбка уже не подобрана, а спускается до полу.
Хильда. Здравствуйте, строитель!
Сольнес (кивает). Хорошо спали?
Хильда. Восхитительно! Точно в колыбели! Ах... и лежала и потягивалась,
точно... точно принцесса.
Сольнес (слегка улыбаясь). Вполне довольны, значит?
Xильда. Надо полагать.
Сольнес. И, верно, сны видели?
Xильда. Да. Только дурные.
Сольнес. Неужели?
Хильда. Да. Я видела, что падаю с ужасно высокой, отвесной скалы. А вам
не случается видеть таких снов?
Сольнес. Да, иной раз... тоже...
Хильда. Удивительное ощущение, когда этак... падаешь, падаешь вниз. Дух
захватывает.
Сольнес. По-моему, сердце стынет.
Хильда. А вы тогда поджимаете ноги?
Сольнес. Да, как можно больше.
Хильда. И я тоже.
Фру Сольнес (берет зонтик.). Теперь мне, пожалуй, пора в горад, Халвар.
(Хильде.) Постараюсь, кстати, захватить кое-что для вас.
Хильда (хочет броситься ей на шею). Ах, милейшая, добрейшая Фру
Сольнес! Вы, право, чересчур добры ко мне! Ужасно добры...
Фру Сольнес (предупреждая ее движение и слегка уклоняясь в сторону).
Помилуйте, это просто мой долг. Я потому охотно и делаю это.
Хильда ( с досадой, слегка надув губы), Впрочем, мне кажется, я отлично
могла бы выходить в чем я есть,-так я постаралась над своим туалетом. Или,
может быть, -
нет ?
Фру Сольнес. Откровенно говоря, я думаю, многие бы стали оглядываться
на вас.
Хильда (презрительно). Фью! Пусть себе! Ведь это только забавно.
Сольнес (сдерживая досаду). Да, но люди могут подумать, что вы тоже
свихнулись.
Хильда.. Свихнулась? У вас здесь так много свихнувшихся?
Сольнес (ударяя себя по лбу). Вот... по крайней мере, один такой перед
вами.
Хильда. Вы - строитель?..
Фру Сольнес. Ах! Но, милый, дорогой Халвар!..
Сольнес. А вы еще ничего такого не заметили?
Хильда. Конечно, нет. (Будто припоминая что-то, смеется.) Впрочем,
пожалуй... одно-единственное.
Сольнес. Слышишь, Алина?
Фру Сольнес. Что же именно, фрекен Вангель?
Хильда. Нет, этого я не скажу.
Сольнес. Нет, скажите!
Хильда. Спасибо! Настолько-то я еще в своем уме.
Фру Сольнес. Когда вы останетесь одни с фрекен Вангель, она, наверное,
скажет тебе, Халвар.
Сольнес. Вот как? Ты думаешь?
Фру Сольнес. Да, думаю. Вы ведь так давно знакомы. С тех самых пор,
когда она была еще ребенком, по твоим словам. (Уходит налево.)
Хильда (немного погодя). Разве я уж так не по душе вашей жене?
Сольнес. А вы заметили что-нибудь такое?
Хильда. А вы сами-то разве не заметили?
Сольнес (уклончиво). Алина стала такой нелюдимкой в последние годы.
Хильда. Так она и нелюдимка вдобавок?
Сольнес. Но если бы вы только узнали ее поближе...Она ведь такая
славная... такая добрая и хорошая... в сущности . . .
Хильда (нетерпеливо). Если она такая, - зачем ей было говорить тут о
долге?
Сольнес. О долге?
Хильда Да, ведь она сказала, что пойдет и купит кое-что для меня,
потому что это ее долг. Терпеть не могу этого гадкого, противного слова!
Сольнес. Почему так?
Хильда. В нем слышится что-то такое холодное, колкое, долбящее. Долг,
долг, долг. А по-вашему, разве нет? Не долбит разве?
Сольнес. Гм... никогда особенно не задумывался-над этим.
Хильда. Ну, конечно! Значит, если она такая славная, как вы
рассказываете,-зачем ей было говорить это?
Сольнес. Помилуйте! Да что ж ей было сказать?
Хильда. Сказала бы, что сделает это для меня потому, что ужасно
полюбила меня. Или что-нибудь в этом роде. Что-нибудь такое по-настоящему
теплое, сердечное, - понимаете ?
Сольнес (смотрит на нее). Так вот чего вам нужно ?
Хильда. Именно. (Бродит по комнате, останавливается у шкафа с книгами и
смотритна них.) Сколько у вас книг!
Сольнес. Да, накупил кое-каких.
Хильда. И вы их, все читаете?
Сольнес. Прежде пробовал. А вы читаете?
Хильда. Ни-ни! Ни одной строчки больше! Все равно не могу найти никакой
внутренней связи.
Сольнес. Вот-вот, и я тоже.
Хильда (опять начинает бродить по комнате, останавливается у маленького
стола, открывает папку и пролистывает чертежи). Это вы рисовали все это?
Сольнес. Нет, молодой человек, который работает у меня.
Хильда. Ваш ученик?
Сольнес. Да, пожалуй, он научился кое-чему и у меня.
Хильда (садится у стола), Он, верно, очень способный? (Рассматривая
чертежи.) Да?
Сольнес. Так, ничего. Меня он устраивает.
Хильда. Понятно! Он должен быть ужасно способным!
Сольнес. Это вы из его чертежей заключаете?
Хильда. Фи... какие-то каракули... Нет, раз он учился у вас, то...
Сольнес. Ну, что касается этого... У меня тут многие учились. И
все-таки мало проку вышло.
Хильда (смотрит на него и качает головой). Нет, хоть убейте меня, не
пойму, как вы можете быть так глупы!
Сольнес. Глуп? Так вам кажется, что я очень глуп!
Хильда. Конечно. Раз вы соглашаетесь возиться тут со всеми этими
молодчиками, обучать их...
Сольнес (пораженный). Ну? А почему бы нет?
Хильда (встает; полусерьезно, полушутя). Ах, подите вы! Ну к чему это?
Только вы один должны бы иметь право строить. Вы один! Все-сам! Вот что!
Сольнес (невольно). Хильда!..
Хильда.Что?
Сольнес. Скажите на милость, как вы додумались до этого ?
Хильда. Вам это кажется ужасно нелепым? Да?
Сольнес. Нет, не то. Но теперь я скажу вам кое-что.
Хильда. Ну ?
Сольнес. Ведь я сам брожу тут... изо дня в день... в тишине н
одиночестве... и ношусь с тою же мыслью.
Xильда. Да это так понятно, по-моему.
Сольнес (пытливо взглянув на нее). И вы, конечно, успели это подметить.
Xильда. Ничего ровно я не подмечала.
Сольнес. Но недавно... вы же сказали, что находите меня... не совсем в
порядке? В одном отношении?..
Xильда. Ах, я совсем о другом думала!
Сольнес. О чем же именно?
Хильда. Не все ли вам равно, строитель?
Сольнес (ходит по комнате). Ну, как хотите. (Останавливается у окна.)
Подите сюда, я вам покажу что-то.
Xильда (подходит). Что?
Сольнес. Видите... там в саду?..
Xильда. Да ? ..
Сольнес (показывая рукой). Напротив большой каменоломни.
Хильда. Новый дом?
Сольнес, Который строится, да. Почти совсем готов.
Хильда. С очень высокой башней, кажется.
Сольнес. Леса еще не убраны.
Хильда. Это ваш новый дом?
Сольнес. Да.
Хильда. В который вы скоро переедете?
Сольнес. Да.
Хильда (смотрит на него). А в этом доме тоже есть детские?
Сольнес. Три, как и здесь.
Хильда. И ни одного ребенка.
Сольнес. И не будет.
Хильда (улыбаясь). Ну, не говорила ли я?..
Сольнес. Что?
Хильда. Что вы все-таки... этак... немкожко того...
Сольнес. Так вы об этом тогда думали?
Хильда. Ну да, обо всех этих пустых детских, где я сегодня спала.
Сольнес (понижая голос). У нас с Алиной... были дети.
Хильда (напряженно смотрит на него). Были!..
.Сольнес. Два мальчика. Оба одного возраста.
Хильда. Близнецы, значит.
Сольнес. Близнецы. Теперь этому будет уже лет одиннадцать-двенадцать.
Хильда (осторожно). И оба они?.. То есть их нет больше ?
Сольнес (тихо, растроганно). Они жили всего недели три. Даже и того не
будет, пожалуй. (С внезапным порывом.) Ах, Хильда, какое это невероятное
счастье для меня, что вы явились к нам! Теперь, наконец, мне будет хоть с
кем поговорить!
Хильда. А разве вы не можете... с ней?
Сольнес. Не об этом. Не так, как мне надо и хочется. (Угрюмо.) Да и о
многом другом нельзя.
Хильда (вполголоса). Так вы только это имели в виду, говоря, что я могу
вам пригодиться?
Сольнес. Главным образом, пожалуй, это. То есть вчера. Сегодня же я сам
хорошенько не знаю... (Обрывая.) Подите сюда и сядемте, Хильда. Садитесь на
диван, тогда сад у вас будет перед глазами.
Хильда садится в угол дивана.
(Придвигает свой стул ближе.) Хотите слушать меня?
Хильда. Ужасно хочу.
Сольнес (садится). Так я расскажу вам все.
Хильда. Теперь у меня перед глазами и сад и вы сами. Рассказывайте же!
Скорее!
Сольнес (указывая в угловое окно). Там на холме, где вы теперь видите
новый дом...
Хильда. Ну ?
Сольнес. Там жили мы с Алиной первые годы. Там стоял тогда старый дом,
принадлежавший матери Алины. Он достался нам после ее смерти. А вместе с
домом и большой сад.
Хильда. На том доме тоже была башня?
Сольнес. Ничего подобного. Снаружи это было большое, некрасивое,
мрачное, деревянное здание-настоящий сарай. Внутри же было очень мило и
уютно.
Хильда. Вы, значит, срыли эту старую рухлядь.
Сольнес. Нет, он сгорел у нас.
Хильда. Дотла?
Сольнес. Да.
Хильда. Это было большим несчастьем для вас?
Сольнес. То есть, как на это взглянуть. Как строителю, мне этот пожар
помог выбиться на дорогу.
Xильда. Ну, а ? ..
Сольнес. У нас только что родились тогда те двое малюток.
Xильда. Да, бедняжки близнецы!
Сольнес. Родились они такими здоровыми, крепкими. И росли просто не по
дням, а по часам.
Хильда. Малютки очень растут в первые дни.
Сольнес. Нельзя было налюбоваться на них с Алиной, когда они лежали
так... все вместе... Но тут случился ночью пожар...
Хильда (напряженно). Ну? И что же? Говорите же! Сгорел кто-нибудь?
Сольнес. Нет, не то. Все спаслись благополучно...
Хильда. Так что же тогда?..
Сольнес. Алина была страшно потрясена. Пожар... вся эта тревога...
Пришлось спасаться сломя голову... в такую холодную зимнюю ночь... И ее и
малюток вынесли... в чем они лежали.
Хильда. И они не выжили?
Сольнес. Нет, выжили. Но у Алины сделалась лихорадка. И молоко
испортилось. Она непременно хотела кормить сама. Это был ее долг, как она
говорила. И оба наших мальчика... (Ломая руки.) Оба! О-о!
Хильда. Не вынесли этого?
Сольнес. Этого они не вынесли. Вот как мы потеряли их.
Хильда. Должно быть, это было ужасно тяжело для вас?
Сольнес. Да, тяжело. Но в десять раз тяжелее для Алины. (Стискивая руки
в тихом бешенстве.) Подумать, что такие вещи могут твориться на белом свете!
(Отрывисто
и твердо.) С того дня, как я лишился их, я потерял охоту строить
церкви.
Хильда. Вы, может быть, неохотно взялись и за нашу церковную башню?
Сольнес. Неохотно. Помню, как я был доволен и рад, когда закончил ее.
Хильда. Это и я помню.
Сольнес. С тех пор я никогда и не строил ничего такого. Ни церквей, ни
башен.
Хильда (медленно кивает). А только жилые дома.
Сольнес. Семейные очаги для людей, Хильда.
Хильда. Но с высокими башнями и шпицами.
Сольнес. Да, когда только можно. (Переходя на более легкий тон.) Так
вот я и говорю... пожар помог мне выбиться в люди. Как строителю, то есть.
Хильда. Почему вы не называете себя архитектором, как другие?
Сольнес. Не получил такого основательного образования. Почти до всего,
что я теперь знаю, умею, я дошел сам.
Хильда. Тем не менее вы пошли в гору, строитель.
Сольнес. Да, после пожара. Я разбил почти весь наш сад на небольшие
участки под дачи. И тут я мог строить, как моей душе хотелось. С тех пор и
пошло все, как по маслу.
Хильда (пытливо смотрит на него). Да вы, должно быть, ужасный
счастливец. Судя по всему.
Сольнес (нахмурясь). Счастливец? И вы повторяете это? Вслед за другими.
Хильда. Да, право, мне так кажется. И если бы вы только могли перестать
думать о своих малютках, то...
Сольнес (медленно). Этих малюток... не так-то легко выбросить из
головы, Хильла.
Хильда (несколько неуверенно). Неужели они все еще так расстраивают
вас? Столько времени спустя?
Сольнес (не отвечая на вопрос и пристально глядя на нее). Счастливец,
говорите вы...
Хильда. А разве вы не счастливец... в остальном?
Сольнес (продолжая смотреть на нее). Когда я рассказывал вам про
пожар... гм....
Хильда. Ну, ну ?
Сольнес. У вас не явилась... какая-нибудь такая... особенная мысль, от
которой вы не могли отделаться?
Хильда (стараясь припомнить), Нет. Какая бы это могла быть мысль?
Сольнес (тихо, отчеканивая слова). Единственно благодаря пожару я
получил возможность строить дома, семейные очаги для людей. Уютные, славные,
светлые домики, где отец с матерью, окруженные ребятишками, могут жить
в мире и довольстве... радуясь жизни, радуясь тому, что живут на
свете... Особенно же тому, что составляют одно целое... и в великом, и в
малом. .
Хильда (с увлечением). Ну, а разве это не огромное счастье для вас, что
вы можете создавать такие чудные семейные уголки?
Сольнес. Цена, Хильда! Ужасная цена, в которую мне самому обошлось это
счастье!
Хильда. Да неужели же никак нельзя отделаться от этой мысли?
Сольнес. Нет. Чтобы получить возможность строить семейные очаги для
других, мне пришлось отказаться... навсегда отказаться иметь свой
собственный... То есть, настоящий семейный очаг - с детьми и... с отцом и
матерью.
Хильда (мягко). Но так ли это еще? Навсегда ли, как вы говорите?
Сольнес (медленно кивает). Вот цена того счастья, о котором толкуют
люди. (Тяжело вздыхая.) Этого счастья... гм... этого счастья нельзя было
купить дешевле, Хильда.
Хильда (по прежнему). Да разве нет надежды, чтобы все наладилось снова?
Сольнес. Нет. Никакой. Это тоже результаты пожара... Результаты
болезни, которую схватила тогда Алина.
Хильда (глядя на него с каким-то неопределенным выражением). И вы
все-таки продолжаете устраивать все эти детские?
Сольнес (серьезно). Разве вы никогда не замечали, Хильда, что
невозможное... всегда как будто манит и зовет нас?
Хильда (задумчиво). Невозможное?.. (Оживленно.) Да, да! Так и с вами то
же?..
Сольнес. И со мной.
Хильда. Значит, и в вас сидит что-то вроде тролля?
Сольнес. Почему тролля?
Хильда. Ну, а как же назвать это?
Сольнес (встает). Да, да, пожалуй, так. ( Горячо.) Да и как мне не
стать троллем, если со мной всегда и везде бывает так? Всегда и во всем!
Хильда. То есть, как это понять?
Сольнес (сдавленным от волнения голосом). Слушайте хорошенько, что я
буду говорить вам, Хильда. Все, что мне удалось сделать, построить, создать
красивого,
прочного, уютного... да и величавого... (Ломая руки.) О, страшно
подумать даже!..
Хильда. Что? Что страшно?
Сольнес. Что все это я постоянно должен выкупать... платить за все...
не деньгами... а человеческим счастьем. И не одним своим собственным, но и
чужим! Да, вот оно что, Хильда! Вот во что мне, как художнику, обошлось мое
место, и мне самому... и другим. И я день за днем вынужден смотреть,
как другие вновь и вновь расплачиваются за меня. День за днем, день за
днем... без конца!
Хильда (встает и пристально смотрит на него). Теперь вы, верно,
думаете... о ней?
Сольнес. Да. Больше всего об Алине. У нее ведь тоже было свое
призвание, как у меня свое. (Дражайшим голосом.) Но ее призванию суждено
было быть исковерканным, разбитым вдребезги, чтобы мое могло окрепнуть...
одержать
какое-то подобие великой победы! Да, надо вам знать, что У Алины...
были тоже способности строить, созидать.
Хильда. У нее! Строить?
Сольнес (качая головой). Не дома и башни со шпицами... и тому подобное,
с чем я тут вожусь...
Хильда. А что же ?
Сольнес (мягко, растроганно). Маленькие детские души, Хильда. Помогать
им мало-помалу расти, приобретать благородные, прекрасные формы. Вырастать в
стройные, зрелые человеческие души. Вот какого рода способности были у
Алины. И все это осталось втуне. Навсегда. Ни к чему... Точно пепелище после