Иеромонах (Рыбко). Возможно ли спасение в XXI веке?

   – Это сказано о разных степенях молитвы, разных степенях созерцательной жизни. Нам до этого, конечно, еще далеко. Иногда у нас может появляться сочувствие сердца уму – и слава Богу, нам хотя бы этого добиться, и для нас это уже что-то. А соединение ума с сердцем, или схождение ума в сердце – это то же самое – даруется Богом в свое время. Как говорит святитель Игнатий, «перст Божий сам касается, соединяет ум с сердцем». По святителю Игнатию, даже понимание и исполнение заповедей Божиих, понимание Евангелия, вообще жизни и, конечно, духовной жизни в Боге, до соединения ума с сердцем – одно, а после соединения ума с сердцем – другое. Все придет в свое время – конечно, не сегодня и не завтра. Если будем молиться, если будем по мере сил исполнять заповеди Божии, Господь все даст.
    – Батюшка, сейчас для меня главное – добиться устной молитвы, но внимательной?
   – Сейчас самое главное – во-первых, добиться постоянства в молитве, т. е. какие бы с нами ни случались обстояния, молитву оставлять не должно. И даже если мы молиться не в состоянии, нужно себя укорять и ругать за то, что не молимся. Или читать книги,– чтобы ум был с Богом. И, конечно же, по возможности необходимо добиться внимания. Нужно понуждать себя и стараться, при этом понимая, что плод – от Бога.
   Чтобы достичь внимания, необходимо удалиться от внешних причин, приводящих к рассеянности, стараться не видеть, не слышать, не знать ничего ненужного, суетного, пустого и страстного. А для этого нужно уединение. И, конечно, больше возможностей для молитвенной жизни предоставляет монастырь. Молитва – главное делание монаха. Об этом говорят Святые Отцы. По словам прп. Иоанна Лествичника, послушник – это тот, кто одну ногу простирает на послушание, а второй ногой непременно стоит на молитве.
    – Когда молишься, должно ли быть какое-то напряжение, как бы от усердия, или это должно происходить свободно, как дыхание?
   – Святитель Игнатий говорит, что всегда нужно на молитву себя понуждать и какой бы степени духовности человек ни достиг, молитва всегда требует труда и очень большого труда. Но все-таки надо знать некоторую грань. Сначала человек себя понуждает, а потом, постепенно, сердце согревается и молитва идет уже свободно, как дыхание. А прп. Варсонофий Оптинский говорит так: когда молитва идет свободно и легко, то какой же тут наш труд. Это дар Божий, милость Божия. А когда не хочется молиться, когда наступают разные искушения, или нападают помыслы, или жесткость в сердце, а человек тем не менее не перестает молиться, это и есть трудническая молитва, самая угодная Богу. Здесь проявляется произволение человека, за это он получает больше венцов.
    – Часто бывает так, что слова молитвы не трогают, из-за чего трудно установиться вниманию. В таких случаях я или начинаю обдумывать слова молитвы, или молиться так, как если бы эти молитвы были моими. Можно ли так делать?
   – Да. Так советует делать свт. Феофан Затворник в своих письмах.
    – Правильно ли думать, что необязательно молиться молитвой Иисусовой постоянно, главное – вообще молиться?
   – Непрестанная молитва, по Святым Отцам,– это не только непрестанная молитва Иисусова, а вообще любые молитвословия, даже размышления о Боге, чтение духовных книг – все вменяется в исполнение заповеди о непрестанной молитве. Авва Дорофей говорит, что даже забота о том, чтобы исполнить заповедь духовного отца,– это тоже память Божия. Поэтому можно читать любые молитвы, лишь бы быть с Богом. А когда нападает уныние или бесчувствие,– я читал такое наставление,– хорошо напевать или слушать песнопения Страстной седмицы или Пасхальные песнопения. Это очень помогает разогреть сердце. Напевать молитвы можно, потому что, когда поешь, появляется желание молиться молитвой Иисусовой или какой-нибудь еще краткой молитвой. Тогда уже, конечно, пение нужно оставлять.
    – Давно замечаю за собой и это, к сожалению, вошло в привычку, что когда молюсь, представляю в уме молитву так, как она написана в молитвослове. Что нужно делать, чтобы избавиться от этого?
   – Действительно, это неправильно. Как только человек заметит это, нужно усилием воли это прогонять и молиться дальше. Я думаю, что со временем, когда человек работает над собой, трудится, это пройдет. Это как бы зрительный рефлекс, или рефлекс памяти, и если с ним бороться, если постоянно отметать его, делать усилия, то, я думаю, его можно победить. А вот унывать не надо. Все мы во грехах лежим, все мы не такие, какими должны быть. Но с Божией помощью, потихонечку, придет время – все будет.
    – Все помыслы, которые приходят во время молитвы и молитву рассеивают,– не от Бога?
   – Да. И даже если эти помыслы кажутся благими, Св. Отцы советуют их отгонять. Святитель Феофан говорит, что если во время богослужения, во время молитвы в мыслях придет даже толкование Евангелия, то надо отгонять их прочь: это толкование от бесов. Выше молитвы ничего нет. Всему свое время. Тот помысел, который придет от Бога,– например, вразумление – не рассеивает молитвы и не отвлекает от нее.
    – Что значит внимать себе?
   – Внимать себе – значит внимательно относиться ко всем движениям сердечным, ко всем помыслам, которые являются в сердце. Лучше всего это делать в уединении, поэтому свт. Игнатий пишет, что настоящее покаяние возможно только в уединении. Святитель Феофан в одном из писем замечает, что спасаться в толпе и молве может либо человек, духовно преуспевающий и совершенный, либо человек, ничего не понимающий в духовной жизни.
    – Что значит для новоначального самоотвержение и невменение себя?
   – Это значит нужно себя никем не считать, ничего доброго в себе не замечать, и за человека-то себя не признавать, думать: я хуже скота. Один святой говорил: «Братия, поверьте: там, где будет сатана, буду и я». А самоотвержение у новоначального заключается в том, чтобы ничего не делать по своей воле, по крайней мере, без благословения и совета. Одно дело – совет, другое – благословение. У человека более духовного самоотвержение простирается дальше. Но этого я не знаю, потому что не достиг такой меры. А для новоначального это и есть самоотвержение, потому что послушание – это тоже подвиг. Подвиг веры. Другой человек говорит, а ты делаешь то, что говорят. При этом тоже нужно себя понудить, потому что это не всегда соответствует нашим представлениям и нашим желаниям.
    – Когда приходит осознание своих немощей?
   – Сознание своих немощей дается Духом Святым. Это особое чувство, духовное видение. Не просто ты что захотел, то и увидел,– нет. Бог может тебе не дать увидеть. Он дает это достойным, тем, кто не ожесточится от этого видения, не впадет в уныние, отчаяние или озлобление, а действительно начнет приносить покаяние, пытаясь исправиться. Насколько человек способен вместить видение своих грехов, настолько оно Богом и дается.
    – Можно ли унынию противопоставлять радость о Господе?
   – Радость о Господе, конечно, противопоставлять можно, но только тогда, когда она есть. Радость действительно духовная – о которой апостол говорит: Плод духовный есть любовь, радость, мир(Гал. 5; 22). Она является результатом исполнения евангельских заповедей. Это не просто: поднатужишься – и радость явится. Нужно молиться, нужно жить по евангельским заповедям. А уныние надо просто терпеть. Терпеть в надежде на то, что оно пройдет. Терпеть, не оставляя поприща своего делания и не стараясь развлечь себя празднословием и чем-то суетным. И за это терпение Господь даст радость как плод такого терпения. Все в этой жизни временно: и скорби земные, и радости земные, а вот к вечности нужно стремиться.
    – Человеку свойственно искать правду Божию в этой жизни. А насыщение будет в вечной жизни?
   – Нет это не совсем там. Насыщение правдой Божией приходит во время поиска истины, когда человек действительно что-то делает, ищет волю Божию и старается ее исполнить. Не только узнать, но и исполнить. Тогда приходит это блаженство: Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся(Мф. 5; 6). Они здесь насыщаются. Это черта между небом и землей, между вечностью и временем. Она в общем-то достаточно абстрактна. Здесь человек должен вступить в вечную жизнь, здесь он должен начать жить по законам вечности. И живя здесь, на земле, должен душой и сердцем переселится на небо, ибо все райские блаженства начинаются уже здесь, на земле.

Блажен муж

   Блажен, кто взял от юности ярем,
   Не соблазнился сластию и славой,
   И нечестивых помыслов во всем
   Попрал совет, коварный и лукавый.
   Лежит печать прекрасной чистоты
   На том, кто не сквернил ни плоть, ни душу,
   И сладостью прельщаемый мечты,
   Своих заветов с Богом не нарушил.
   Они кричат: ведь ты – как все; живи,
   Чтоб естеству напрасно не перечить.
   Но, вверив Господу кормило ладии,
   Он шел и ветру, и волне навстречу.
   Они кричат: посмешище людей,
   Несчастен, чьи погублены желанья.
   Но предпочел он терпкое скорбей
   По вере в неземное воздаянье.
   Дрожит в нагретом воздухе мираж,
   Блистает злато, манит призрак счастья.
   Но бдительный у входа сердца страж
   Христова имени им возбраняет властью.
   Блажен, кто взял от юности ярем,
   Блажен, кто путь Христов уведал правый
   И нечестивых помыслов во всем
   Попрал совет коварный и лукавый.
 
    Послушник.