Страница:
Психологическая бессодержательность большинства предсмертных записок суицидентов Э. Шнейдман объясняет тем, что они написаны в момент переживания субъектом особого внутреннего состояния, характеризующегося отрешенностью от прошлого, чувством духовной пустоты и, главное, концентрацией внимания на мысли о предстоящем самоубийстве. Это состояние исключает возможность для субъекта анализировать противоречивые детали его драмы.
Как показывают опыт и результаты исследований, предсмертные записки оставляет каждый шестой суицидент, причем не обнаруживается существенных расхождений между теми, кто пишет, и теми, кто не пишет, по полу, возрасту, семейному положению и наличию психических заболеваний. Сходство записок по их содержанию свидетельствует о стереотипности мышления суицидентов. И наконец, суицид является следствием действия нескольких факторов, дезадаптирующих личность, и их осмысления субъектом. В записке же может прозвучать только один из мотивов.
В современной суицидологии выделяются в отдельную категорию личностные реакции, обладающие потенциальной суицид оопасностью.
1. Реакция эгоцентрического переключения. Возникает внезапно, происходит скоротечно, суицидентом выбирается первое попавшееся под руку орудие. Решение твердое и остановить человека от рокового шага трудно; однако вскоре появляется критическое отношение к акту и сожаление о произошедшем.
2. Реакция психалгии – аффективная реакция душевной боли на высокие степени отрицательных эмоций. Модальности аффектов психалгии могут быть различными: тоскливые, тревожные, раздражительные. При этой реакции значителен риск завершенных суицидов, а после неудачи могут быть рецидивы.
3. Реакция переживания негативных интерперс опальных отношений (речь идет о значимых для суицидента лицах). Характерна цепная реакция, когда, стремясь оторваться от источника боли, человек еще сильнее притягивается к нему. Пресуицидальный период более продолжителен. Часто встречаются демонстративно-шантажные попытки, при которых суицидент хочет, чтобы источник конфликта знал о его намерениях.
4. Реакция отрицательного баланса – самоубийство в результате «подведения жизненных итогов», взвешивания всех «за» и «против». Такое самоубийство тщательно и скрыто готовится, чтобы умереть наверняка. При этом отсутствует аффективная напряженность («холодный пресуицид»). Реакция характерна для больных неизлечимыми болезнями, стариков и чрезвычайно трудно поддается коррекции.
Несколько слов о современном понимании феномена психалгии – «невыносимой душевной боли». По мнению А. Г. Амбрумовой и В. А. Тихоненко, психалгия – это не патология, при ней не нарушается режим основных вегетативных, витальных проявлений, сохраняется способность эмоциональной дифференциации внешних раздражителей, удерживается система общения, состояние душевной боли зачастую скрывается. При психалгии нарушается равновесие в соотношении временных периодов: она отрезает индивида от его прошлого и будущего, фиксируя на настоящей душевной боли. Дезактуализируются потребности, не связанные с болью. Остается лишь деятельность, связанная непосредственно с психалгией. Необходимо отделять психалгии от патологий (депрессий). Возможные исходы психалгии: возвращение к норме; суицидальное поведение; психическая патология.
Типологизация психалгий выглядит следующим образом:
I. В продольном измерении:
I. Острые (от нескольких секунд до нескольких дней). Связаны, как правило, с одноэлементной актуальной неблагоприятной ситуацией (т. е. одной психической травмой), характерны для личностей импульсивно-эксплозивного склада и подростков. Выражаются чаще всего в защитной агрессии, слезах, рыданиях, хождении из угла в угол, бросании предметов. Пресуицид формируется, как правило, очень легко и быстро, механизмы защиты не успевают сработать.
2. Пролонгированные (от нескольких дней до нескольких месяцев). Связаны с серией травм: накапливающиеся неудачи снижают порог толерантности к фрустрациям. Чаще всего неудачи связаны друг с другом (например, работа – семья – друзья – секс). Характерны для людей зрелого и пожилого возраста.
3. Перемежающиеся. Связаны с нестабильностью в высокозначимых сферах, с неустойчивостью ценностных ориентаций, маргинальностью социального статуса. Характерны для лиц с низким социальным статусом.
II. С точки зрения внутренней картины:
I. Тоскливые. Характерны для лиц, склонных к сниженному настроению, мягких, подчиненных, переживающих чрезмерно каждую неудачу.
2. Тревожные. Характерны для гиперконформных лиц.
3. С раздражительностью. Характерны для лиц с высоким потенциалом агрессивности. Опасность суицидальной реакции невелика, однако нередки суицидальный шантаж и самоповреждения.
4. Истероидные. Суицидальные действия чаще всего происходят на фоне сексуального разрыва.
5. Гипертимные. Характерна оживленная деятельность, общительность, имитация жизнерадостного настроения (однако это чаще всего показатель внутренней борьбы с болью – истинной борьбы). Для них характерны самые неожиданные суициды.
6. Соматопсихические. Характерны для лиц с выраженным защитным вытеснением в соматические симптомы.
Проблема мотивации и причинной обусловленности суицидального поведения тесно связана с вопросом о факторах, лежащих в основе суицидального поведения. Рассматривая факторы повышенного суицидального риска, А. Г. Амбрумова, В. А. Тихоненко, Л. Л. Бергельсон [1981] делят их на экстраперсональные и интроперсональные.
1. К экстраперсональным факторам следует отнести:
а) психозы и пограничные психические расстройства;
б) суицидальные высказывания, повторные суицидальные действия, постсуицид;
в) подростковый возраст;
г) экстремальные, особенно так называемые маргинальные условия жизнедеятельности;
д) утрата престижа;
е) конфликтная психотравмирующая ситуация;
ж) пьянство, употребление наркотиков.
2. Среди интроперсональных факторов можно выделить:
а) особенности характера;
б) сниженная толерантность к эмоциональным нагрузкам и фрустрирующим факторам;
в) неполноценность коммуникативных систем;
г) неадекватная (завышенная, заниженная или неустойчивая) самооценка;
д) отсутствие или утрата целевых установок или ценностей, лежащих в основе жизни, и т. д.
В процессе анализа релевантных суициду факторов нельзя не остановиться на так называемом эффекте Вертера – совершении самоубийства под влиянием чьего‑либо примера. Эпидемии самоубийств, особенно в молодежной среде, может породить талантливое произведение искусства. Так, доказательно установлено, что появление в 1744 г. «Страданий юного Вертера» Гете, гениального описания жизни и смерти юноши от несчастной любви, вызвало целую волну самоубийств среди молодежи в подражание любимому герою. Примерно такой же эффект на русское общество начала XIX в. оказала «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина. Сотни американцев в свое время последовали примеру Мэрилин Монро, версия об отравлении которой широко обсуждалась в печати. Тот же эффект наблюдался после смерти Есенина. Вероятно, описанный феномен кроется в перенесении положительного отношения к герою на все его действия и в «подсказке» потенциальному суициденту способа решения возникшей острой конфликтной ситуации, из которой сам суицидент не видит выхода.
В связи с вышесказанным среди суицидологов возник спор о целесообразности «рекламы» подобных «рецептов» решения конфликтов на страницах печати.
Но вернемся к факторам, определяющим реальный суицидальный риск. Постановка суицидологического диагноза (а он, по мнению многих исследователей, так же правомочен, как и другие) должна осуществляться с учетом как суицидальных, так и антисуицидальных факторов [А. Г. Амбрумова, Л. И. Постовалова]. К последним можно отнести следующие:
1. Выраженная эмоциональная привязанность.
2. Родственные обязанности.
3. Чувство долга, понятие о чести.
4. Зависимость от общественного мнения (в том случае, если общественные нормы не допускают суицида).
5. Наличие планов, определяющих цель в жизни.
6. Внимание к собственному здоровью.
7. Представление о неиспользованных возможностях.
8. Наличие эстетических критериев мышления.
9. Экзистенциальное осмысление конфликта.
10. В последнее время утраченная когда‑то вера возвращает свое былое влияние, в том числе и на решение потенциального суицидента. Таким образом, это позволяет рассматривать веру как важный антисуицидальный фактор.
Проблема самоубийства возникла на заре человечества и формировала на протяжении многих веков противоречивые отношения к себе (приложения 4, 5). Однако изучаться она стала сравнительно недавно. И мифы, которые когда‑то окружали суицид, и по сей день живут в общественном сознании.
Возрастные особенности суицидального поведения
Как показывают опыт и результаты исследований, предсмертные записки оставляет каждый шестой суицидент, причем не обнаруживается существенных расхождений между теми, кто пишет, и теми, кто не пишет, по полу, возрасту, семейному положению и наличию психических заболеваний. Сходство записок по их содержанию свидетельствует о стереотипности мышления суицидентов. И наконец, суицид является следствием действия нескольких факторов, дезадаптирующих личность, и их осмысления субъектом. В записке же может прозвучать только один из мотивов.
В современной суицидологии выделяются в отдельную категорию личностные реакции, обладающие потенциальной суицид оопасностью.
1. Реакция эгоцентрического переключения. Возникает внезапно, происходит скоротечно, суицидентом выбирается первое попавшееся под руку орудие. Решение твердое и остановить человека от рокового шага трудно; однако вскоре появляется критическое отношение к акту и сожаление о произошедшем.
2. Реакция психалгии – аффективная реакция душевной боли на высокие степени отрицательных эмоций. Модальности аффектов психалгии могут быть различными: тоскливые, тревожные, раздражительные. При этой реакции значителен риск завершенных суицидов, а после неудачи могут быть рецидивы.
3. Реакция переживания негативных интерперс опальных отношений (речь идет о значимых для суицидента лицах). Характерна цепная реакция, когда, стремясь оторваться от источника боли, человек еще сильнее притягивается к нему. Пресуицидальный период более продолжителен. Часто встречаются демонстративно-шантажные попытки, при которых суицидент хочет, чтобы источник конфликта знал о его намерениях.
4. Реакция отрицательного баланса – самоубийство в результате «подведения жизненных итогов», взвешивания всех «за» и «против». Такое самоубийство тщательно и скрыто готовится, чтобы умереть наверняка. При этом отсутствует аффективная напряженность («холодный пресуицид»). Реакция характерна для больных неизлечимыми болезнями, стариков и чрезвычайно трудно поддается коррекции.
Несколько слов о современном понимании феномена психалгии – «невыносимой душевной боли». По мнению А. Г. Амбрумовой и В. А. Тихоненко, психалгия – это не патология, при ней не нарушается режим основных вегетативных, витальных проявлений, сохраняется способность эмоциональной дифференциации внешних раздражителей, удерживается система общения, состояние душевной боли зачастую скрывается. При психалгии нарушается равновесие в соотношении временных периодов: она отрезает индивида от его прошлого и будущего, фиксируя на настоящей душевной боли. Дезактуализируются потребности, не связанные с болью. Остается лишь деятельность, связанная непосредственно с психалгией. Необходимо отделять психалгии от патологий (депрессий). Возможные исходы психалгии: возвращение к норме; суицидальное поведение; психическая патология.
Типологизация психалгий выглядит следующим образом:
I. В продольном измерении:
I. Острые (от нескольких секунд до нескольких дней). Связаны, как правило, с одноэлементной актуальной неблагоприятной ситуацией (т. е. одной психической травмой), характерны для личностей импульсивно-эксплозивного склада и подростков. Выражаются чаще всего в защитной агрессии, слезах, рыданиях, хождении из угла в угол, бросании предметов. Пресуицид формируется, как правило, очень легко и быстро, механизмы защиты не успевают сработать.
2. Пролонгированные (от нескольких дней до нескольких месяцев). Связаны с серией травм: накапливающиеся неудачи снижают порог толерантности к фрустрациям. Чаще всего неудачи связаны друг с другом (например, работа – семья – друзья – секс). Характерны для людей зрелого и пожилого возраста.
3. Перемежающиеся. Связаны с нестабильностью в высокозначимых сферах, с неустойчивостью ценностных ориентаций, маргинальностью социального статуса. Характерны для лиц с низким социальным статусом.
II. С точки зрения внутренней картины:
I. Тоскливые. Характерны для лиц, склонных к сниженному настроению, мягких, подчиненных, переживающих чрезмерно каждую неудачу.
2. Тревожные. Характерны для гиперконформных лиц.
3. С раздражительностью. Характерны для лиц с высоким потенциалом агрессивности. Опасность суицидальной реакции невелика, однако нередки суицидальный шантаж и самоповреждения.
4. Истероидные. Суицидальные действия чаще всего происходят на фоне сексуального разрыва.
5. Гипертимные. Характерна оживленная деятельность, общительность, имитация жизнерадостного настроения (однако это чаще всего показатель внутренней борьбы с болью – истинной борьбы). Для них характерны самые неожиданные суициды.
6. Соматопсихические. Характерны для лиц с выраженным защитным вытеснением в соматические симптомы.
Проблема мотивации и причинной обусловленности суицидального поведения тесно связана с вопросом о факторах, лежащих в основе суицидального поведения. Рассматривая факторы повышенного суицидального риска, А. Г. Амбрумова, В. А. Тихоненко, Л. Л. Бергельсон [1981] делят их на экстраперсональные и интроперсональные.
1. К экстраперсональным факторам следует отнести:
а) психозы и пограничные психические расстройства;
б) суицидальные высказывания, повторные суицидальные действия, постсуицид;
в) подростковый возраст;
г) экстремальные, особенно так называемые маргинальные условия жизнедеятельности;
д) утрата престижа;
е) конфликтная психотравмирующая ситуация;
ж) пьянство, употребление наркотиков.
2. Среди интроперсональных факторов можно выделить:
а) особенности характера;
б) сниженная толерантность к эмоциональным нагрузкам и фрустрирующим факторам;
в) неполноценность коммуникативных систем;
г) неадекватная (завышенная, заниженная или неустойчивая) самооценка;
д) отсутствие или утрата целевых установок или ценностей, лежащих в основе жизни, и т. д.
В процессе анализа релевантных суициду факторов нельзя не остановиться на так называемом эффекте Вертера – совершении самоубийства под влиянием чьего‑либо примера. Эпидемии самоубийств, особенно в молодежной среде, может породить талантливое произведение искусства. Так, доказательно установлено, что появление в 1744 г. «Страданий юного Вертера» Гете, гениального описания жизни и смерти юноши от несчастной любви, вызвало целую волну самоубийств среди молодежи в подражание любимому герою. Примерно такой же эффект на русское общество начала XIX в. оказала «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина. Сотни американцев в свое время последовали примеру Мэрилин Монро, версия об отравлении которой широко обсуждалась в печати. Тот же эффект наблюдался после смерти Есенина. Вероятно, описанный феномен кроется в перенесении положительного отношения к герою на все его действия и в «подсказке» потенциальному суициденту способа решения возникшей острой конфликтной ситуации, из которой сам суицидент не видит выхода.
В связи с вышесказанным среди суицидологов возник спор о целесообразности «рекламы» подобных «рецептов» решения конфликтов на страницах печати.
Но вернемся к факторам, определяющим реальный суицидальный риск. Постановка суицидологического диагноза (а он, по мнению многих исследователей, так же правомочен, как и другие) должна осуществляться с учетом как суицидальных, так и антисуицидальных факторов [А. Г. Амбрумова, Л. И. Постовалова]. К последним можно отнести следующие:
1. Выраженная эмоциональная привязанность.
2. Родственные обязанности.
3. Чувство долга, понятие о чести.
4. Зависимость от общественного мнения (в том случае, если общественные нормы не допускают суицида).
5. Наличие планов, определяющих цель в жизни.
6. Внимание к собственному здоровью.
7. Представление о неиспользованных возможностях.
8. Наличие эстетических критериев мышления.
9. Экзистенциальное осмысление конфликта.
10. В последнее время утраченная когда‑то вера возвращает свое былое влияние, в том числе и на решение потенциального суицидента. Таким образом, это позволяет рассматривать веру как важный антисуицидальный фактор.
Проблема самоубийства возникла на заре человечества и формировала на протяжении многих веков противоречивые отношения к себе (приложения 4, 5). Однако изучаться она стала сравнительно недавно. И мифы, которые когда‑то окружали суицид, и по сей день живут в общественном сознании.
Возрастные особенности суицидального поведения
Суицидальное поведение на разных этапах онтогенетического развития имеет свои особенности. Самоубийство во всем мире имеет подвижные возрастные пики, но при сравнительной статистике выделяются два основных: «пик» молодости – от 15 до 23 лет и «пик» инволюции – после 40 лет. Наибольшим своеобразием, как показывают опыт и данные многочисленных исследований, характеризуются детско-подростковый и инволюционный периоды жизни человека.
Отличительной особенностью детского возраста, по мнению Е. Шир [1984], является отсутствие страха смерти ввиду несформированности самого понятия смерти. По мнению большинства исследователей [Е. Шир, 1984; В. Т. Кондратенко, 1988; Planck, 1977; Lange, Ficker, 1980 и др.], концепция смерти у ребенка приближается к концепции смерти взрослого лишь к 11–14 годам. Кроме того, для этого возраста характерно несоответствие целей и средств суицидального поведения: иногда при желании умереть выбираются не опасные с точки зрения взрослых средства и, наоборот, демонстрационные попытки нередко «переигрываются» из-за недооценки опасности применяемых средств и способов. Ввиду незрелости и отсутствия жизненного опыта даже незначительная конфликтная ситуация кажется безвыходной, а потому становится чрезвычайно суицидоопасной. Большое значение для этого возраста имеет отягощенный семейный анамнез. Суицидогенные составляющие семейного воспитания – гиперопека, авторитарность родителей с ригидными установками, низкий культурный и образовательный уровень родителей. Конфликты с семьей чаще всего связаны с неприятием молодым человеком системы ценностей старшего поколения.
Исследование Могилевского областного социологического центра, проведенное весной 1997 г. [Ю. М. Бубнов, Н. В. Ярощенко, 1997], показало следующее. Если среди взрослых суицидентов со значительным перевесом (1/3) преобладают мужчины, то в подростковой среде – ситуация обратная: среди девочек выявилось почти в 2,5 раза больше потенциальных самоубийц, чем среди мальчиков того же возраста (3,9 % против 1,6 %). Дело здесь, по-видимому, не в половых различиях, а в опережающем развитии девочек в этом возрастном диапазоне. Влияние возрастного фактора на суицидальный синдром достаточно явно прослеживается в следующих данных опроса: влечению к смерти в острой форме подвержены 1,3 % 10—11-летних подростков, 1,9 % – в возрасте 12–13 лет, 2,7 % – 14—15-летних и 4,5 % – в возрасте от 16 до 18 лет. Объяснение этого феномена кроется в «пересоциализации» личности с детской модели взаимоотношений с окружающим социальным миром на взрослую, более ответственную модель поведения. Девочки же, раньше взрослея, острее чувствуют на себе этот процесс.
В генезе суицидального поведения в подростковом возрасте существенно влияние семейного фактора. Отец и мать, по данным исследования, являются идеалом лишь у 21 % «проблемных» подростков, в группе «нормальных» мальчиков и девочек этот показатель составляет 41 % (для отца) и 56 % (для матери). Наибольшим доверием у подростков пользуются мамы (77 % всех опрошенных мальчиков и девочек). Однако чем сильнее у подростка выражен суицидальный синдром, тем реже он доверит свои тревоги даже матери, еще реже отцу (23–29 %). Потеря доверительной связи с родителями – вот один из сильнейших стимуляторов суицидального синдрома у подростков. Мысли о самоубийстве мучают подростка тем чаще, чем меньше он доверяет своим родителям. Хорошие взаимоотношения детей с родителями уменьшают риск суицида до 1 %, наоборот, постоянные ссоры ведут к увеличению этого риска до 18 %. Но болезненнее всего дети воспринимают даже не конфликты с родителями, а их холодное безразличие к себе. Смертельный холод одиночества чувствуется в ответах 17 % маленьких людей, когда они говорят, что в тяжелые минуты своей жизни они не хотят (или не могут) обратиться за помощью ни к кому. Нет, стало быть, среди десятков окружающих людей – родных, близких, приятелей и учителей – ни единого человека, с кем маленький человек смог бы разделить свою большую боль, облегчить душу, получить лечебное сочувствие или полезный совет.
Своеобразием детско-подросткового этапа онтогенеза отличаются также мотивация и динамика суицидального поведения. Так, для детей характерны мозаичность, вариабельность пресуицидального статуса, что создает особые затруднения в распознавании угрозы самоубийства. Суицидоопасна в этом возрасте и скрытая депрессия. По мнению многих исследователей, депрессии у детей и подростков часто маскируются гиперактивностью, агрессией, что затрудняет ее диагностирование. Типичной для детско-подросткового возраста является также суицидоопасная группа, состоящая из подростков, отличающихся высоконравственными устоями с идеализацией чувства любви и сексуальных отношений.
Основные мотивы суицидального поведения детей:
• 32 % – обида;
• 30 % – протест;
• 38 % – одиночество, стыд, недовольство собой.
Соотношение попыток и смертей у подростков – 50: 1. Соотношение суицидальных попыток девочек и мальчиков – 2,5: 1. Среди демонстрационных попыток это соотношение составляет 4,3: 1. До 19 лет среди суицидентов больше девочек. Состояние подростков, совершивших суицидальную попытку, определяется «следами» пережитой психотравмирующей ситуации, динамикой психического состояния после суицида, особенностями личностно-характерологического реагирования, дополнительными переживаниями, связанными с суицидальной попыткой и соматическими последствиями попытки, семейным микроклиматом и обстановкой в окружающей среде.
А. Е. Личко [1983] и В. Т. Кондратенко [1988] указывают на определенную связь суицидального поведения с типом акцентуации характера. По мнению А. Е. Личко, при демонстративном суицидальном поведении 50 % подростков имели истероидный, истероидно-неустойчивый и гипертимно-истероидный типы, 32 % – эпилептоидный и эпилептоидно-истероидный и лишь 18 % – другие типы акцентуаций характера. В то же время суицидальные покушения в большинстве случаев совершались лицами с сенситивным (63 %) и циклоидным (25 %) типами акцентуации.
По данным В. Т. Кондратенко [1988], примерно 30 % подростков, покончивших с собой и покушавшихся на самоубийство, имели шизоидные черты характера. Суицидальные действия, совершаемые психастениками, по мнению автора, заранее продуманы и не рассчитаны на зрителя, как и суицидальные действия сенситивных подростков, которые часто бывают полной неожиданностью для окружающих. Истероидные подростки чаще других используют поверхностные порезы вен, отравление малоядовитыми лекарствами. Обычно они пишут предсмертные записки с указанием места и времени самоубийства, а также условий, на которых он согласен остаться жить. Суицидальное поведение для неустойчивых подростков нетипично, но иногда они могут совершить самоубийство под влиянием сильной личности, за компанию. Эмоционально-лабильный тип характеризуется внезапностью возникновения и реализации суицидальных мыслей, хотя чаще всего эти попытки самоубийства носят «несерьезный», демонстративный характер. Для гипертимных подростков суицидальное поведение нетипично. Результаты исследования В. Т. Кондратенко [1988] представлены в приложении 3. По мнению А. А. Султанова [1983], также такие особенности личности суицидентов, как сензитивность, эмоциональная неустойчивость, возбудимость, достигавшие у некоторых из них уровня акцентуации, формировали в сочетании с другими факторами особую предиспозицию личности, способствующую повышению суицидального риска.
2. Эксплозивная реакция (чаще средний подростковый возраст). Характерны: аффективная напряженность, агрессивность, завышенный уровень притязаний, стремления (часто необоснованные) к лидерству. В анамнезе – воспитание в семье, где эти реакции традиционны для взрослых. Цель суицидальных действий в этом случае – стремление отомстить обидчику, доказать свою правоту. Как правило, суицидальные действия совершаются на высоте аффекта; в постсуициде критика суицидального поведения формируется не сразу, сохраняется оппозиционное отношение к окружающим.
3. Реакция самоустранения (средний и старший подростковый возраст с чертами незрелости). Характерны: эмоциональная неустойчивость, внушаемость, несамостоятельность. Это, как правило, педагогически запущенные подростки с невысоким интеллектом. Цель суицидальных действий в этом случае – уход от трудностей.
Возрастное своеобразие аутоагрессивного поведения психически здоровых подростков, кроме всего прочего, заключается в специфике суицидальных действий, среди которых выделяются следующие:
1. Самоповреждения. Для них характерно сочетание как аутоагрессии, так и гетероагрессии. В анамнезе – воспитание в неблагополучных, асоциальных семьях. Чаще всего – эпилептоидный тип акцентуации; пубертатный криз декомпенсирован; школьная адаптация нарушена. Эмоциональное состояние во время самоповреждений – злоба, обида. Для таких подростков характерно объединение в асоциальные группировки.
2. Демонстративно-шантажные суициды с агрессивным компонентом. Семьи этих подростков, как правило, конфликтны, но не асоциальны. Чаще всего для таких подростков характерны: истероидные и возбудимые типы акцентуации; менее выраженная пубертатная декомпенсация; в группе сверстников – дискомфорт ввиду завышенных притязаний. В начальных классах адаптация в норме, с появлением трудностей – нарушается. Актом суицида в этом случае подросток стремится доказать свою правоту и отомстить обидчику. При этом характерна немедленная реализация, которая нередко ведет к «переигрыванию», заканчивающемуся летально. Если ситуация подобным образом не разрешается – возможен повтор.
3. Демонстративно-шантажные суициды с манипулятивной мотивацией. Семьи таких подростков дисгармоничны, с неадекватным воспитанием, в котором много противоречий. Для этих подростков характерна, как правило, истероидная акцентуация, в пубертате‑демонстративность, капризность, умелая манипуляция. До 5—6-го класса они хорошо адаптированы, однако с появлением трудностей школьной программы и ввиду завышенных самооценки и уровня притязаний возможна дезадаптация. В связи с этим в группе сверстников они сначала являются лидерами, но потом их ожидает тяжелое падение. Пресуицид в этом случае более продолжителен, так как происходит рациональный поиск наиболее безболезненных способов, не приносящих ущерба, при этом заранее сообщается окружающим о намерениях, вычисляется безопасная доза лекарств. При разрешении ситуации суицидальным способом происходит его закрепление.
4. Суициды с мотивацией самоустранения. Семья этих подростков внешне благополучна, но нестабильна; конфликты носят скрытый характер. А поэтому для таких подростков характерны: высокая тревожность, неустойчивая самооценка, чувство вины; эмоционально-лабильная, неустойчивая, сензитивная акцентуации, психический инфантилизм, а также несамостоятельность, конформность, пассивность, низкая стрессовая толерантность. Пубертатный криз, как правило, выливается в неврастению. Неудачи в школе вызывают страх, вину. В группе сверстников эти подростки имеют низкий статус, не могут противостоять давлению, а поэтому часто приобщаются к асоциальной деятельности. Пресуицид в этом случае длителен, с чувством страха, выбираются, как правило, достаточно опасные способы. В ближайшем постсуициде – страх смерти, стыд, раскаяние; риск повтора невелик.
Чем меньше возраст, тем ярче обнаруживается агрессивная направленность в психологической структуре суицидального поведения. В описанных типах 1–4 агрессивный компонент уменьшается. По мнению большинства исследователей, наиболее суицидогенны те семьи, которые внешне благополучны, но внутри них – скрытые конфликты. Семьи с асоциальной направленностью способствуют адаптации ребенка в такой же среде, выполняя роль защитных механизмов. Для младшего пубертата наиболее суицидоопасны внутрисемейные конфликты, для среднего и старшего – конфликты со сверстниками и в школе. Социально-психологические факторы играют решающую роль в стимуляции всех видов суицидального поведения. Среди них на первом месте оказываются факторы дезадаптации, связанные с нарушением социализации, когда статус не соответствует уровню притязаний.
• трудности в приобретении новых представлений;
• ослабление контроля над эмоциональными реакциями;
• тенденции к эгоцентризму;
• немотивированные смены настроения с преобладанием элементов тоскливости, что снижает адаптацию к изменениям внешней среды.
Среди основных причин суицидального поведения в инволюции выделяются психические травмы, а также падение личного и социального престижа. Суицидальные факторы инволюционного возраста связаны с отсутствием семьи, близких, чувством одиночества; изменением уклада жизни, переходом на пенсию, а также конфликтами с окружающими и разладом в семье. Для суицидального поведения в возрасте инволюции характерны истинные суициды в результате «подведения жизненных итогов», для которых характерно тщательное планирование суицидальных актов и так называемый холодный пресуицид. При этом суициденты не оставляют себе шансов на выживание. Тендерные же различия в суицидальном поведении в этом возрасте стираются.
Как считает Л. T. Магурдумова [1983], существует некоторая специфика в содержании психогенных конфликтов и типов психогенных суицидоопасных реакций в зависимости от возрастных периодов.
1. В возрасте 45–55 лет (наиболее многочисленный тип) наблюдаются суицидоопасные психогенные реакции по типу интимно-личных «катастроф»:
– измена одного из супругов, уход из семьи,
– внезапная утрата (чаще смерть) одного из супругов или значимого другого.
Такие реакции имеют склонность к затяжному течению.
2. В возрасте 55–65 лет наблюдаются кризисные состояния, прежде всего в ответ на нежелательный уход на пенсию, на должностное снижение, на невозможность осуществить свои творческие планы и замыслы. При этом характерны рассуждения об утраченных ценностях, об отсутствии перспектив, о старости, преобладает сниженное настроение с некоторой ипохондрической его окраской. Существенным психотравмирующим фактором может явиться одновременное сочетание снижения социального статуса и сексуального престижа.
3. В возрасте 65–75 лет наблюдаются психогенные реакции по типу депрессивных с переживанием чувства ущемленности, несправедливого отношения со стороны членов семьи. Часто выявляются астеновегетативные нарушения с обилием так называемых летучих болей и фиксированность на них, а также нарушения сна. Наиболее суицидоопасен момент перехода из депрессивной реакции в оппозиционную, когда суициденты активно настаивают на вмешательстве со стороны окружающих с обязательным наказанием членов семьи за «посягательство» на материальные ценности пациента. При этом повышается требовательность в отстаивании своих утраченных позиций и прав.
Возрастное своеобразие суицидального поведения накладывает также отпечаток и на особенности психологической помощи суицидентам разного возраста. Так, если для групп молодых суицидентов и лиц среднего возраста показаны прежде всего аксиологическая коррекция, гармонизация интеллектуальной деятельности и эмоциональной сферы, развитие эмоциональной структуры, перестройка восприятия, формирование морально-нравственного и духовного уровня личности, а также личностный рост, разрушение барьеров, препятствующих адаптации, то для суицидентов старше 60 лет – средотерапия – создание постоянной среды общения одиноких пожилых людей. При этом на первый план вместо профессиональной деятельности выходит досуговая.
Детско-подростковый этап онтогенеза
Аутоагрессивные действия детей и подростков чрезвычайно опасны. Суицидальные тенденции после попытки сохраняются у 60 % суицидентов.Отличительной особенностью детского возраста, по мнению Е. Шир [1984], является отсутствие страха смерти ввиду несформированности самого понятия смерти. По мнению большинства исследователей [Е. Шир, 1984; В. Т. Кондратенко, 1988; Planck, 1977; Lange, Ficker, 1980 и др.], концепция смерти у ребенка приближается к концепции смерти взрослого лишь к 11–14 годам. Кроме того, для этого возраста характерно несоответствие целей и средств суицидального поведения: иногда при желании умереть выбираются не опасные с точки зрения взрослых средства и, наоборот, демонстрационные попытки нередко «переигрываются» из-за недооценки опасности применяемых средств и способов. Ввиду незрелости и отсутствия жизненного опыта даже незначительная конфликтная ситуация кажется безвыходной, а потому становится чрезвычайно суицидоопасной. Большое значение для этого возраста имеет отягощенный семейный анамнез. Суицидогенные составляющие семейного воспитания – гиперопека, авторитарность родителей с ригидными установками, низкий культурный и образовательный уровень родителей. Конфликты с семьей чаще всего связаны с неприятием молодым человеком системы ценностей старшего поколения.
Исследование Могилевского областного социологического центра, проведенное весной 1997 г. [Ю. М. Бубнов, Н. В. Ярощенко, 1997], показало следующее. Если среди взрослых суицидентов со значительным перевесом (1/3) преобладают мужчины, то в подростковой среде – ситуация обратная: среди девочек выявилось почти в 2,5 раза больше потенциальных самоубийц, чем среди мальчиков того же возраста (3,9 % против 1,6 %). Дело здесь, по-видимому, не в половых различиях, а в опережающем развитии девочек в этом возрастном диапазоне. Влияние возрастного фактора на суицидальный синдром достаточно явно прослеживается в следующих данных опроса: влечению к смерти в острой форме подвержены 1,3 % 10—11-летних подростков, 1,9 % – в возрасте 12–13 лет, 2,7 % – 14—15-летних и 4,5 % – в возрасте от 16 до 18 лет. Объяснение этого феномена кроется в «пересоциализации» личности с детской модели взаимоотношений с окружающим социальным миром на взрослую, более ответственную модель поведения. Девочки же, раньше взрослея, острее чувствуют на себе этот процесс.
В генезе суицидального поведения в подростковом возрасте существенно влияние семейного фактора. Отец и мать, по данным исследования, являются идеалом лишь у 21 % «проблемных» подростков, в группе «нормальных» мальчиков и девочек этот показатель составляет 41 % (для отца) и 56 % (для матери). Наибольшим доверием у подростков пользуются мамы (77 % всех опрошенных мальчиков и девочек). Однако чем сильнее у подростка выражен суицидальный синдром, тем реже он доверит свои тревоги даже матери, еще реже отцу (23–29 %). Потеря доверительной связи с родителями – вот один из сильнейших стимуляторов суицидального синдрома у подростков. Мысли о самоубийстве мучают подростка тем чаще, чем меньше он доверяет своим родителям. Хорошие взаимоотношения детей с родителями уменьшают риск суицида до 1 %, наоборот, постоянные ссоры ведут к увеличению этого риска до 18 %. Но болезненнее всего дети воспринимают даже не конфликты с родителями, а их холодное безразличие к себе. Смертельный холод одиночества чувствуется в ответах 17 % маленьких людей, когда они говорят, что в тяжелые минуты своей жизни они не хотят (или не могут) обратиться за помощью ни к кому. Нет, стало быть, среди десятков окружающих людей – родных, близких, приятелей и учителей – ни единого человека, с кем маленький человек смог бы разделить свою большую боль, облегчить душу, получить лечебное сочувствие или полезный совет.
Своеобразием детско-подросткового этапа онтогенеза отличаются также мотивация и динамика суицидального поведения. Так, для детей характерны мозаичность, вариабельность пресуицидального статуса, что создает особые затруднения в распознавании угрозы самоубийства. Суицидоопасна в этом возрасте и скрытая депрессия. По мнению многих исследователей, депрессии у детей и подростков часто маскируются гиперактивностью, агрессией, что затрудняет ее диагностирование. Типичной для детско-подросткового возраста является также суицидоопасная группа, состоящая из подростков, отличающихся высоконравственными устоями с идеализацией чувства любви и сексуальных отношений.
Основные мотивы суицидального поведения детей:
• 32 % – обида;
• 30 % – протест;
• 38 % – одиночество, стыд, недовольство собой.
Соотношение попыток и смертей у подростков – 50: 1. Соотношение суицидальных попыток девочек и мальчиков – 2,5: 1. Среди демонстрационных попыток это соотношение составляет 4,3: 1. До 19 лет среди суицидентов больше девочек. Состояние подростков, совершивших суицидальную попытку, определяется «следами» пережитой психотравмирующей ситуации, динамикой психического состояния после суицида, особенностями личностно-характерологического реагирования, дополнительными переживаниями, связанными с суицидальной попыткой и соматическими последствиями попытки, семейным микроклиматом и обстановкой в окружающей среде.
А. Е. Личко [1983] и В. Т. Кондратенко [1988] указывают на определенную связь суицидального поведения с типом акцентуации характера. По мнению А. Е. Личко, при демонстративном суицидальном поведении 50 % подростков имели истероидный, истероидно-неустойчивый и гипертимно-истероидный типы, 32 % – эпилептоидный и эпилептоидно-истероидный и лишь 18 % – другие типы акцентуаций характера. В то же время суицидальные покушения в большинстве случаев совершались лицами с сенситивным (63 %) и циклоидным (25 %) типами акцентуации.
По данным В. Т. Кондратенко [1988], примерно 30 % подростков, покончивших с собой и покушавшихся на самоубийство, имели шизоидные черты характера. Суицидальные действия, совершаемые психастениками, по мнению автора, заранее продуманы и не рассчитаны на зрителя, как и суицидальные действия сенситивных подростков, которые часто бывают полной неожиданностью для окружающих. Истероидные подростки чаще других используют поверхностные порезы вен, отравление малоядовитыми лекарствами. Обычно они пишут предсмертные записки с указанием места и времени самоубийства, а также условий, на которых он согласен остаться жить. Суицидальное поведение для неустойчивых подростков нетипично, но иногда они могут совершить самоубийство под влиянием сильной личности, за компанию. Эмоционально-лабильный тип характеризуется внезапностью возникновения и реализации суицидальных мыслей, хотя чаще всего эти попытки самоубийства носят «несерьезный», демонстративный характер. Для гипертимных подростков суицидальное поведение нетипично. Результаты исследования В. Т. Кондратенко [1988] представлены в приложении 3. По мнению А. А. Султанова [1983], также такие особенности личности суицидентов, как сензитивность, эмоциональная неустойчивость, возбудимость, достигавшие у некоторых из них уровня акцентуации, формировали в сочетании с другими факторами особую предиспозицию личности, способствующую повышению суицидального риска.
Типы суицидоопасных ситуационных реакций подросткового возраста [А. Г. Амбрумова, Е. М. Вроно, 1985]
1. Реакция депривации (чаще младший и средний подростковый возраст). Характерны: потеря интересов, угнетение эмоциональной активности, скрытность, молчаливость, негативные переживания. В анамнезе – жесткое авторитарное воспитание.2. Эксплозивная реакция (чаще средний подростковый возраст). Характерны: аффективная напряженность, агрессивность, завышенный уровень притязаний, стремления (часто необоснованные) к лидерству. В анамнезе – воспитание в семье, где эти реакции традиционны для взрослых. Цель суицидальных действий в этом случае – стремление отомстить обидчику, доказать свою правоту. Как правило, суицидальные действия совершаются на высоте аффекта; в постсуициде критика суицидального поведения формируется не сразу, сохраняется оппозиционное отношение к окружающим.
3. Реакция самоустранения (средний и старший подростковый возраст с чертами незрелости). Характерны: эмоциональная неустойчивость, внушаемость, несамостоятельность. Это, как правило, педагогически запущенные подростки с невысоким интеллектом. Цель суицидальных действий в этом случае – уход от трудностей.
Возрастное своеобразие аутоагрессивного поведения психически здоровых подростков, кроме всего прочего, заключается в специфике суицидальных действий, среди которых выделяются следующие:
1. Самоповреждения. Для них характерно сочетание как аутоагрессии, так и гетероагрессии. В анамнезе – воспитание в неблагополучных, асоциальных семьях. Чаще всего – эпилептоидный тип акцентуации; пубертатный криз декомпенсирован; школьная адаптация нарушена. Эмоциональное состояние во время самоповреждений – злоба, обида. Для таких подростков характерно объединение в асоциальные группировки.
2. Демонстративно-шантажные суициды с агрессивным компонентом. Семьи этих подростков, как правило, конфликтны, но не асоциальны. Чаще всего для таких подростков характерны: истероидные и возбудимые типы акцентуации; менее выраженная пубертатная декомпенсация; в группе сверстников – дискомфорт ввиду завышенных притязаний. В начальных классах адаптация в норме, с появлением трудностей – нарушается. Актом суицида в этом случае подросток стремится доказать свою правоту и отомстить обидчику. При этом характерна немедленная реализация, которая нередко ведет к «переигрыванию», заканчивающемуся летально. Если ситуация подобным образом не разрешается – возможен повтор.
3. Демонстративно-шантажные суициды с манипулятивной мотивацией. Семьи таких подростков дисгармоничны, с неадекватным воспитанием, в котором много противоречий. Для этих подростков характерна, как правило, истероидная акцентуация, в пубертате‑демонстративность, капризность, умелая манипуляция. До 5—6-го класса они хорошо адаптированы, однако с появлением трудностей школьной программы и ввиду завышенных самооценки и уровня притязаний возможна дезадаптация. В связи с этим в группе сверстников они сначала являются лидерами, но потом их ожидает тяжелое падение. Пресуицид в этом случае более продолжителен, так как происходит рациональный поиск наиболее безболезненных способов, не приносящих ущерба, при этом заранее сообщается окружающим о намерениях, вычисляется безопасная доза лекарств. При разрешении ситуации суицидальным способом происходит его закрепление.
4. Суициды с мотивацией самоустранения. Семья этих подростков внешне благополучна, но нестабильна; конфликты носят скрытый характер. А поэтому для таких подростков характерны: высокая тревожность, неустойчивая самооценка, чувство вины; эмоционально-лабильная, неустойчивая, сензитивная акцентуации, психический инфантилизм, а также несамостоятельность, конформность, пассивность, низкая стрессовая толерантность. Пубертатный криз, как правило, выливается в неврастению. Неудачи в школе вызывают страх, вину. В группе сверстников эти подростки имеют низкий статус, не могут противостоять давлению, а поэтому часто приобщаются к асоциальной деятельности. Пресуицид в этом случае длителен, с чувством страха, выбираются, как правило, достаточно опасные способы. В ближайшем постсуициде – страх смерти, стыд, раскаяние; риск повтора невелик.
Чем меньше возраст, тем ярче обнаруживается агрессивная направленность в психологической структуре суицидального поведения. В описанных типах 1–4 агрессивный компонент уменьшается. По мнению большинства исследователей, наиболее суицидогенны те семьи, которые внешне благополучны, но внутри них – скрытые конфликты. Семьи с асоциальной направленностью способствуют адаптации ребенка в такой же среде, выполняя роль защитных механизмов. Для младшего пубертата наиболее суицидоопасны внутрисемейные конфликты, для среднего и старшего – конфликты со сверстниками и в школе. Социально-психологические факторы играют решающую роль в стимуляции всех видов суицидального поведения. Среди них на первом месте оказываются факторы дезадаптации, связанные с нарушением социализации, когда статус не соответствует уровню притязаний.
Инволюционный этап онтогенеза
По мнению многих исследователей, для суицидального поведения в инволюции характерны:• трудности в приобретении новых представлений;
• ослабление контроля над эмоциональными реакциями;
• тенденции к эгоцентризму;
• немотивированные смены настроения с преобладанием элементов тоскливости, что снижает адаптацию к изменениям внешней среды.
Среди основных причин суицидального поведения в инволюции выделяются психические травмы, а также падение личного и социального престижа. Суицидальные факторы инволюционного возраста связаны с отсутствием семьи, близких, чувством одиночества; изменением уклада жизни, переходом на пенсию, а также конфликтами с окружающими и разладом в семье. Для суицидального поведения в возрасте инволюции характерны истинные суициды в результате «подведения жизненных итогов», для которых характерно тщательное планирование суицидальных актов и так называемый холодный пресуицид. При этом суициденты не оставляют себе шансов на выживание. Тендерные же различия в суицидальном поведении в этом возрасте стираются.
Как считает Л. T. Магурдумова [1983], существует некоторая специфика в содержании психогенных конфликтов и типов психогенных суицидоопасных реакций в зависимости от возрастных периодов.
1. В возрасте 45–55 лет (наиболее многочисленный тип) наблюдаются суицидоопасные психогенные реакции по типу интимно-личных «катастроф»:
– измена одного из супругов, уход из семьи,
– внезапная утрата (чаще смерть) одного из супругов или значимого другого.
Такие реакции имеют склонность к затяжному течению.
2. В возрасте 55–65 лет наблюдаются кризисные состояния, прежде всего в ответ на нежелательный уход на пенсию, на должностное снижение, на невозможность осуществить свои творческие планы и замыслы. При этом характерны рассуждения об утраченных ценностях, об отсутствии перспектив, о старости, преобладает сниженное настроение с некоторой ипохондрической его окраской. Существенным психотравмирующим фактором может явиться одновременное сочетание снижения социального статуса и сексуального престижа.
3. В возрасте 65–75 лет наблюдаются психогенные реакции по типу депрессивных с переживанием чувства ущемленности, несправедливого отношения со стороны членов семьи. Часто выявляются астеновегетативные нарушения с обилием так называемых летучих болей и фиксированность на них, а также нарушения сна. Наиболее суицидоопасен момент перехода из депрессивной реакции в оппозиционную, когда суициденты активно настаивают на вмешательстве со стороны окружающих с обязательным наказанием членов семьи за «посягательство» на материальные ценности пациента. При этом повышается требовательность в отстаивании своих утраченных позиций и прав.
Возрастное своеобразие суицидального поведения накладывает также отпечаток и на особенности психологической помощи суицидентам разного возраста. Так, если для групп молодых суицидентов и лиц среднего возраста показаны прежде всего аксиологическая коррекция, гармонизация интеллектуальной деятельности и эмоциональной сферы, развитие эмоциональной структуры, перестройка восприятия, формирование морально-нравственного и духовного уровня личности, а также личностный рост, разрушение барьеров, препятствующих адаптации, то для суицидентов старше 60 лет – средотерапия – создание постоянной среды общения одиноких пожилых людей. При этом на первый план вместо профессиональной деятельности выходит досуговая.