Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Игорь Марченко
Глаза цвета стали
Пролог
Холодный взор немигающих глаз, вот уже целый арн не отрываясь, следил за планетой, сверкающей в ночи космоса, словно чистейшей воды бриллиант в голубой оправе. Находясь в командной рубке ксило зависшего на низкой орбите планеты, словно специально демонстрируя всему миру свое присутствие, гость из глубин Вселенной ощутил раздражение.
– “Эти люди такие лицемеры. Одна их часть старательно делает вид, что считают себя венцом и единственным творением природы, другая же часть прекрасно осведомлена о существовании Высшего разума, но не спешит об этом рассказывать остальным. Играют в секретность, оберегая умы глупых соотечественников от возможных потрясений, что бы они и дальше могли влачить жалкое существование. Даже их трусливые Создатели не спешат рассказывать правду, предпочитая отсиживаться в безопасном месте, пассивно наблюдая за ходом эволюции. Какой странный и противоречивый мир. Если вдруг случится нечто по настоящему ужасное с населяющими его эгоистичными слизняками, возможно, им это пойдет только на пользу. Идеальное место для испытания некросферы. Лучшего места не найти во всей Галактике…”
Медленно вращаясь в вечном танце жизни, планета называемая Землей безмятежно плыла в необозримом пространстве космоса. Ее жители даже не догадывались о том, какая ужасная участь им уготована и потому спокойно продолжали жить повседневными заботами.
– “Эти люди такие лицемеры. Одна их часть старательно делает вид, что считают себя венцом и единственным творением природы, другая же часть прекрасно осведомлена о существовании Высшего разума, но не спешит об этом рассказывать остальным. Играют в секретность, оберегая умы глупых соотечественников от возможных потрясений, что бы они и дальше могли влачить жалкое существование. Даже их трусливые Создатели не спешат рассказывать правду, предпочитая отсиживаться в безопасном месте, пассивно наблюдая за ходом эволюции. Какой странный и противоречивый мир. Если вдруг случится нечто по настоящему ужасное с населяющими его эгоистичными слизняками, возможно, им это пойдет только на пользу. Идеальное место для испытания некросферы. Лучшего места не найти во всей Галактике…”
Медленно вращаясь в вечном танце жизни, планета называемая Землей безмятежно плыла в необозримом пространстве космоса. Ее жители даже не догадывались о том, какая ужасная участь им уготована и потому спокойно продолжали жить повседневными заботами.
Часть 1
Остров смерти
Холодные порывы ветра нещадно хлестали меня по лицу, швыряя в лицо ледяные брызги, насыщенные острым запахом соли. Охотское море в это время года, демонстрировало всю свою разрушительную ярость и мощь, готовое разорвать и утопить любое судно, рискнувшее отдалиться за линию волнореза, опутанного ржавой колючей проволокой оставшейся с последней войны. Но здесь на краю света, где едва теплится последняя на Земле человеческая жизнедеятельность, все остро зависели от рыбной ловли и своевременных поставок провианта. Погода не имела принципиального значения, когда тебе грозит реальная гибель от голода.
Я старался не замечать, что моя одежда и экипировка давно промокли насквозь. Зубы непроизвольно стучат от сырости и пронизывающего ветра. В такие моменты мечтаешь о сухом помещении и горячей похлебке из синего краба, но долг заставляет с надеждой всматриваться до рези в глазах в старенький бинокль. Пытаясь рассмотреть сквозь косые струи дождя едва видимый в туманной дымке силуэт рыболовецкого судна, я задумчиво поглаживаю деревянный оберег, висящий на моей шее. Рыбаки еще десять минут назад должны были сняться с якоря, но до сих пор не отвечают ни на световые сигналы с берега ни даже на выстрелы. В километре отсюда между двумя холмами находится брошенный рыбацкий поселок, который все считают проклятым, но он изредка оживал, когда рыбаки выходили в море через Крабовую бухту – более удобного и опасного места не сыскать на всем острове. Кроме того, здесь было слишком мелко для Больших Болидов, которые я лично наблюдал недалеко от берега. Во тьме они ярко светятся и хорошо просматриваются сквозь толщу воды даже в шторм. Я никогда прежде не слышал, чтобы они нападали на корабли или людей, но береженого как известно бог бережет. Мой напарник и лучший друг Антон Сергеев, переминающийся с ноги на ногу у турели шестиствольного пулемета смонтированного прямо в кузове старенького грузовика, целиком разделял мое беспокойство. Раскрутив ротор пулемета, он дал короткий залп, подняв фонтаны воды в десяти метрах от борта судна. Антон был среднего роста тридцатилетний, крепко подбитый жилистый мужчина, всегда готовый к переделкам и заварухам. Когда он был не в духе, горе тому, кто встанет у него на пути, а сейчас он находился в дурном настроении.
– Дело дрянь. Если на корабль пробрался некроморф рыбакам крышка.
Сказавший это невзрачный парень по имени Иван, закутанный в дырявую плащ-палатку, непроизвольно сжал старый АКСу, словно тот был спасательным кругом. Пятясь спиной назад, от набегающих на берег зловещих волн он споткнулся о булыжник и с проклятиями упал на мокрый песок. Вскочив на ноги, испуганно забрался в облупленную кабину ЗИЛа, где стал настойчиво крутить настройку армейской радиостанции, но шум и треск помех были ему единственным ответом. В такую грозу пользоваться рацией было бесполезно, тем более находясь зажатым среди холмов. Придется пережидать грозу, а пока заняться пресловутыми рыбаками.
– Доплыву до судна и разберусь сам, что там произошло. – Мрачно передернув затвор на автомате, я направился к моторной лодке у полуразрушенного причала.
– Эй, ты с ума сошел? – Антон спрыгнул с кузова на песок и стал догонять меня. – Да там кучка пьяниц, которые, скрываясь от дождя, как пить дать квасят в грузовом трюме!
– С русалками? Наверное, сейчас все вместе предаются разврату…
– Ну ладно, неудачное предположение, – буркнул Антон. – Скоро стемнеет. Не дури.
– Там наш провиант. В этом сезоне остается не так много хороших деньков для ловли. Многие люди умрут от голода, если рыбаки перестанут выходить в море.
– Ты сумасшедший, поэтому я пойду с тобой. Одного отпустишь, все веселье достанется как обычно тебе, а мне лишь останется гадать, откуда у тебя на шее новые ожерелья некробивня.
– Как хочешь. Главное не стой на месте, больше маневра…
– Не учи ученого, я о себе и сам могу позаботиться.
Я забрался в лодку. Не дожидаясь пока Антон отвяжет швартовочный трос, решительно завел мотор. Лодка громко затарахтела и стала медленно удаляться от причала. Взяв автомат на изготовку, я держал приближающееся судно на прицеле, пока Антон быстро освобождался от стеснявшего движения тяжелого бронежилета и извлекал из подсумков подкалиберные гранаты для подствольного гранатомета. Я привел мысли в порядок и сосредоточился только на выполнении задания. Как любит говорить старый Мацумота: – “Собери мысли в острие, ибо они способны при должной концентрации разить врагов не хуже меча”.
Мы несколько раз обогнули корабль по широкой дуге, но никто так и не появился из кормовой надстройки. Как только нос лодки уткнулся в позеленевший от старости правый борт, я ловко зацепился крюком за свисающие сети и быстро стал взбираться по ним вверх. Мои руки внезапно наткнулись на скользкие поручни, измазанные в крови и зеленой слизи. С легким холодом в груди, повел стволом из стороны в сторону. Меня слегка замутило, когда под натиском новых волн и ветра судно стало сильно раскачиваться, поскрипывая старым деревом и рассыпающимся железом. Я терпеть не мог морскую качку, но тут уж приходилось терпеть неудобства. Хоть судно и было небольшим всего то метров тридцать в длину и метров десять в ширину, укромных мест, где мог затаиться невидимый враг, предостаточно. Первым делом я собрался заглянуть в машинное отделение и выяснить состояние двигателя – корабль необходимо вернуть к берегу пока его не сорвало с якоря и не унесло в открытое море.
– Эй, ты там еще живой? – окликнул из лодки Антон, но умолк когда я перегнулся через борт и сделал ему неприличный знак рукой.
– Не шуми, дебилоид! – зашипел я на него. – Хочешь позвать всю нечисть округи?
Я быстро обошел судно от носа и до самой кормы, но не нашел ничего кроме следов крови и вездесущей слизи. Даже машинное отделение было пустым. К счастью все агрегаты и рабочие узлы оказались целы, что не могло не радовать. Тела членов команды пропали бесследно и так и не были найдены. Осторожно заглянув в темный грузовой трюм, невольно поморщился от резковатого запаха крабов – этот пердежь ни с чем не спутаешь. Дело в том, что этих членистоногих вонючек именно таким образом и находят в море – где пузырьки гуще в том месте на дне они и сидят. Вбежав в рубку, я быстро захлопнул за собой ржавую дверь и задвинул ее на стальную задвижку. Первым делом нашел на пульте рычаг и поднял с его помощью якорь. Смахнув с лица проступившую горячую испарину, завел двигатель. Потом стал как умалишенный крутить штурвал, разворачивая судно к берегу. Моторная лодка поплыла следом, не отставая, но и не обгоняя. Когда до берега осталось меньше двадцати метров, о дверь рубки что-то сильно ударилось, окатив мне сапоги сквозь щели дверного проема светящейся в полутьме зеленоватой слизью. Я выругался и от бедра всадил в дверь половину обоймы, стараясь подавить поднимающуюся волну панического ужаса. Нечто по другую сторону хрипло закашлялось, что-то забормотало и с глухим плеском упало в море. Мгновенно со стороны лодки раздался сухой автоматный треск и грязная ругань Антона. В следующую минуту судно резко налетело на мель, вышвырнув меня головой вперед через стекло кабины. Размазав по лицу струящуюся из глубоких порезов кровь, я дополз до упавшего на палубу автомата и, прижавшись спиной к рубке, стал дико озираться по сторонам. Вокруг никого не было, лишь свист ветра в рваных снастях да гул волн разбивающихся о борта судна. Я перегнулся через поручни, собираясь спуститься вниз, но застыл когда увидел у берега, раскачивающейся в пене прибоя перевернувшийся килем вверх изуродованный корпус лодки. Антона нигде не было видно.
– Меня потерял? – напарник шустро подтянулся по снастям и вскоре уже стоял в трех метрах от меня на палубе, хладнокровно направив мне в лоб ствол пистолета. – Ты знаешь правила.
Я невозмутимо извлек из кармана непромокаемый пакет с одноразовым иньектором и сделал укол себе в шею. Антон удовлетворенно спрятал пистолет и участливо протянул мне индивидуальный пакет первой помощи. Я благодарно кивнул и стал заклеивать разрезы медицинским пластырем. Боль была такой, словно на раны плеснули кислотой.
– Вылетел через стекло. – Объяснил я, но Антон уже и сам все понял, рассматривая кабину.
– Настоящий ковбой. Пролетел половину палубы и при этом не сломал себе шею. Везунчик.
Он демонстративно сделал и себе укол сыворотки, когда уже я направил на него автомат.
– В этот раз пронесло, но никогда так больше не делай, – упрекнул он меня и выкинул пустой шприц за борт. – Соваться на судно было храбро, но глупо. Здесь всюду смерть.
– Зато у нас есть улов, а у руководства Гнезда не будет повода, обвинит нас в бездействии.
– Твоя правда, пойду позову Ваньку. Эй, выходи трус несчастный, все уже позади!
Напоследок окинув подозрительным взглядом завалившееся на бок рыболовецкое судно, на всякий случай отошел подальше от воды. Украдкой сплюнув на песок сгусток крови, я хотел уже закинуть автомат за спину, как гневный возглас Антона заставил меня рвануть, что есть духу к грузовику. Оттолкнув Антона с дороги, я встретился взглядом с глазами Ивана уже подернутыми пеленой смерти. У него было располосовано горло, и огромная рваная рана на груди, будто убийца пытался добраться до сердца. Прислонившись спиной к колесу грузовика, он будто присел прикорнуть, но был мертвее мертвого. Чтобы он таким и остался, придется повозиться.
– Бери его за ноги, а я за руки. Мы здесь все еще не одни…
– Большая земля передает привет, – помрачнел Антон и стал помогать мне с телом, стараясь не измазаться в крови. – Чертов пацан. Надо было захватить с собой ребят потолковей.
– Сам сделаешь грязнуху или опять мне? – спросил я.
– Давай ты, у тебя это получается лучше. Да и опыта больше…
Я с немым укором, посмотрев на напарника, быстро прочитал про себя молитву упокоения плоти. После чего одним молниеносным движением катаны отсек трупу голову. Очистив лезвие от липкой крови, снова вложил в ножны, укрепленные у меня за спиной. Безразлично завернув голову в черный пластиковый пакет, взял с собой. Тело, Антон, оттащив за ноги поближе к воде, обработал серебристым порошком из фляжки и быстро отошел подальше. Вначале ничего не произошло, но потом тело вспыхнуло ярче солнце и рассыпалось серым пеплом, который подхватил ветер и унес в море. Вот теперь можно не опасаться рождения нового некроморфа.
Корабль крепко сел на мель, но на всякий случай мы его привязали швартовочным концом к огромной скале, так что прилив ему теперь ничем не угрожал. Вскоре ливень усилился, и мы были вынуждены забраться в кабину грузовика, что бы хоть немного согреться. Сделав из фляги глоток разведенного водой спирта, протянул Антону, но тот отрицательно мотнул головой.
– В этом нет нашей вины, – тихо сказал я. – Мы честно предупреждали его об опасности, но он не послушался. Увязался следом, считая это детскими забавами. Давай поскорее вернем его пустую голову родственникам, и уберемся из этих краев домой. Меня уже мутит от вида воды.
Антон внимательно выслушал меня, изредка проверяя остроту ножа пальцем, после чего молча завел двигатель, не проронив ни слова. Он умело вел грузовик по разбитой дороге в сторону старого железнодорожного переезда. Если ночь застанет нас в пути, придется рыть нору да поглубже и в ней дожидаться утра, молясь о том, чтобы на нас никто не наткнулся. Один раз я ночевал, таким образом, и ничего хорошего из этого не вышло. Задумчиво наблюдая за проносящимся за окном кустарником и зловещими силуэтами кривых деревьев, я ощутил, как постепенно начинаю поддаваться обманчивому чувству безопасности. Именно в такую минуту ОНИ приходят за тобой, когда ты этого не ждешь. Когда считаешь что все вокруг тихо и спокойно. Положив автомат себе на колени стволом в сторону двери, я взял с приборной панели старый радио-сканер. Покрутив настройку частот, вышел на аварийную волну и стал запрашивать транспорт на сороковой переезд. Антон хмуро крутил руль на крутых поворотах, сердито цедя сквозь зубы проклятия. Ему не меньше моего хотелось убраться из этой гиблой местности. Неожиданно он резко ударил по тормозам и включил дальний свет. Я тоже напряг мышцы готовый в случае чего выпрыгнуть из кабины и вступить в бой, но это оказалась обычная одичавшая собака чуть не попавшая нам под колеса.
Антон многозначительно поглядел на меня ”мол, с кем не бывает” а я в ответ дернул щекой, давая понять ”что и у меня нервы не железные”.
– На связи Гнездо… доложите Птенцы, – захрипела рация. – Где вы? Прием…
– Гнездо я Птенец один, задание завершено успешно. Судно с уловом краба на берегу, можете поутру его подлатать и отбуксировать в Северный. Есть потери. Один гражданский.
Но голос оператора меня перебил: – Как Птенец два поживает?
Взяв микрофон из моих рук, Антон нехотя ответил:
– Птенец два в порядке. Какие будут указания Гнездо? Можете выслать за нами вертушку?
– Птенцы, вертушку не вышлем, они все задействованы в операции по зачистке лесополосы вблизи Южного. Оставьте грузовик на переезде и пересаживайтесь на Утюг идущий в Северный. Утром вышлем за вами транспорт. Раньше никак не получится. Как поняли? Прием…
– Четко и ясно. Отбой.
Мы с Антоном снова переглянулись. Если авиация задействована у Южного, значит дело дрянь. Кого на этот раз интересно к нам принесло с большой земли?
Доехав до сорокового переезда, мы загнали грузовик под навес полуразрушенной пассажирской платформы, после чего взяв из кузова свои ранцы с продовольствием и боеприпасами, зашагали по шпалам в сторону видневшегося вдали в туманной дымке поселка. Внимательно наблюдая за кустами по обеим сторонам насыпи, старались не ослаблять бдительность. Так в полном молчании мы прошагали почти километр, пока далеко впереди не раздался гул, лязг и короткие гудки. К нам медленно приближался архаичный с виду бронепоезд, таща за собой два бронированных вагона с узкими амбразурами, с торчащими из них пулеметами ”корд”. Когда-то это был двухсекционный старый локомотив ВЛ-80, пока его не превратили в бронированного монстра вооруженного тяжелым оружием.
Мы замахали включенными фонарями. Бронепоезд с жутким скрипом и скрежетом стал тормозить, по ходу нацелив на нас прожектора. Только убедившись, что мы люди, а не нежить, машинист дал три коротких гудка чтобы мы приблизились. Ловко запрыгнув на подножку вагона, я и Антон без суеты протиснулись в узкий коридор мимо двух автоматчиков. Позади бронированная перегородка с глухим стуком встала на место. Бронепоезд дернулся, болезненно задрожал и, стуча колесами на стыках рельсов медленно поехал обратно в сторону поселка. В вагоне раздавался хрип работающих радиостанций, громкие маты и смех людей.
– А, явились, гуляки! С вашего Гнезда нас уже задергали. Все домагиваются, где вас обоих черти носят, – скривился в гримасе недовольства худой до изнеможения помощник машиниста Палыч, как всегда демонстрируя дурное расположение духа. – Чего вылупились, словно речь не о вас? Мне приказано всыпать вам обоим по первое число, когда встречу…
– Наткнулись на Морского Охотника. Есть горючее? Нужно помянуть товарища, – лицемерно вздохнув, я запустил руку в мешок и невозмутимо извлек из него за волосы голову Ваньки. Вложил в дрожащие руки побелевшего локомотивщика свою чудовищную ношу, грубо рявкнул. – И никаких вопросов! Передайте его по приезду родным, пусть похоронят, как положено.
Палыч бледный как смерть передал голову чумазому механику. Возмущенно посмотрел на Антона, ищу у него поддержки, но тот лишь безразлично пожал плечами и терпеливо объяснил:
– Ты его видишь от силы раз в месяц, а я постоянно. Ты что Алешина не знаешь?
– Вот черт! Это же Ванька Мокрецов! – заголосили у меня за спиной сбежавшиеся люди.
– Кто его порешил?
– Говорят Морской Охотник…
– Отмучался бедолага. Господи, спаси его душу и позаботься о нем в царствии твоем.
Услышав последний возглас, я лишь криво улыбнулся. Богу не было никакого дела до наших бед и страданий, потому что его вообще ничего не волновало. В моих глазах он был большим неудачником, ведь случись что хорошее – его воля, а если что плохое – неисповедимы пути.
– Я скоро вернусь. – Таинственно пообещал Антон и вышел из тесной каморки, которую нам выделил Палыч до конца пути. Вскоре напарник вернулся обратно заметно повеселевший, с полупустым бутылем самогонки и окороком. Физиономия Антона лучилась от счастья.
Я неодобрительно покачал головой, но от халявы отказываться не стал:
– И как ты переносишь столько алкоголя? Только и делаешь, что пьешь и пьешь…
– А он у меня в крови! – Антон ухмыльнулся и зубами выдернул деревянную пробку.
Мы выпили по паре стаканов, быстро прикончили мясо и прямо в одежде не раздеваясь, завалились каждый на свою койку. Усталость и нервное напряжение последних часов выжали все силы, и я был рад небольшой передышке в относительно безопасном месте. Лежа на жесткой койке с закрытыми глазами, я пытался уснуть, но спасительное забытье как назло не приходило. Слишком много мыслей вертелось в уму. Почему я не помню своего прошлого, до того момента как попал в боевую часть, а потом угодил в плен к японцам? Мысли постепенно снова вернули меня на остров ставший моим личным адом. Тяжелые воспоминания терзали душу.
Бронепоезда и вооруженные до зубов бронированные путевые машины были единственным безопасным видом транспорта, не считая вертолетов. Топография острова сложная – леса, высокие холмы, много вулканических гейзеров и безжизненная почва вдоль побережья на которой давно ничего не росло. На северной оконечности находилось первое крупное поселение с населением примерно в шесть сотен человек, а в другом поселении под названием Южный примерно в три раза больше. Связывала их только старая ветка железной дороги да пожалуй, военная база в центре острова, построенная еще японцами. Взлетно-посадочная полоса могла принимать большие и малые транспорты военной авиации, только давно к нам никто не прилетал с континента. Последний турбовинтовой транспорт ВВС Дальневосточного военного округа прилетал из Приморского края лет пять назад с грузом оружия и медикаментов. С той поры мы были в полной изоляции и ничего не слышали про другие поселения. Даже вездесущие рыболовецкие траулеры из Японии к нам больше не плавали. Многие из нас полагали, что японские острова давным-давно обезлюдели и там никто кроме некроморфов не живет.
Поначалу руководство Гнезда пробовала организовывать поселения на других островах Курильского архипелага, но потом бросили эту затею по причине непрактичности. Проще, оказалось, защищать один остров, чем несколько. В данный момент проблема состояла в другом – в острой нехватки продовольствия, которого с каждым днем становилось все меньше. Раньше в этих водах водилось много рыбы и разной живности, но теперь она почти вся либо исчезла, либо жутко мутировала и была не только несъедобной, но порой и смертельно опасной. Никто не мог объяснить причин этой трагедии, да и не старался – все были заняты выживанием на острове. Только за последний год население Шикотана сократилось в десять раз и продолжало неуклонно вымирать. Причин было много: болезни, голод, упадок сил, но самая основная – Радость жизни.
За пол часа до приезда в поселок, я и Антон снова бодрствовали и были готовы к любым неприятностям и превратностям судьбы. Быстро разобрав оружие на части, я тщательно смазал машинным маслом каждую деталь своего и Антонова оружия, а напарник зорко проверил детали экипировки и перебрал каждую пулю в рожке. Бракованные патроны, способные заклинить автомат в самый неподходящий момент, могли стать причиной твоей гибели. Помимо мешковатых комбинезонов расцветки “тигр” из гортекса, мы оба носили облегченные бронежилеты, подсумки для запасных обойм и гранат, наколенники и налокотники. Шлемы в стандартной комплектации имели приборы ПНВ для ночного боя, электронные датчики спутникового позиционирования и навигации. Кроме войск дальней разведки или просто ДР, разведчиков ближнего боя сокращенно РББ и ударной бронированной мотопехоты УБМ, никого другого так не снабжали оружием и снаряжением. Три ударные роты были элитой и костяком островной обороны. Экономить на нас было смерти подобно, потому что мы ежедневно сталкивались лицом к лицу с незримым врагом, хитрым и безжалостным. Который терпеливо дожидается тебя во тьме ночи, пока несчастный утратит бдительность, прежде чем внезапно напасть. Помимо ежедневного выживания, все на острове отрабатывали еду. Лишь занятые общественно полезными делами могли рассчитывать на поощрение в виде увеличения рациона. Но не все делали это с охотой. Некоторые отнимали еду силой и промышляли разбоем. С такими у нас был разговор короткий – девять грамма свинца в лоб. Обычно помогало. Люди быстро смекнули, что смогут выжить, только объединившись, а не живя порознь. Взаимовыгодное сотрудничество – вот что отличает нас от животных. Помоги ближнему сегодня, и он поможет тебе завтра. Придерживаясь этого нехитрого правила можно добиться потрясающих результатов.
Сопровождаемые дизельными выхлопами, гудками проезжающих мимо бронепоездов и перепалками путевых рабочих, я и Антон неспешно шли вдоль плохо освещенной грузовой платформы, направляясь к главным воротам, ведущим в поселение. Ночь такое время суток, когда одна часть людей отдыхает после утренней смены, а другая только заступает на их место. Местным жителям при содействии военных инженеров Гнезда, помогли возвести вокруг поселения оборонительный вал и наладить оборону периметра. Худо-бедно обнесенное высокой стеной из деревянного частокола, опутанное колючей проволокой и снабженное линией охранных вышек с датчиками движения, городище с виду было неприступным, но только с виду. Как опытный разведчик я скептически относился к этим мерам безопасности, так как прекрасно знал возможности тех, с кем мы сражались уже не первый год. Для некроморфов все эти меры были семечками и в случае массового нападения не служили серьезным препятствием. Однако у градоначальника Мамонтова было свое мнение на этот счет. Он без устали расхваливал помощь генерала Воронина, ответственного за укрепления поселения. На мой взгляд помощь бравого генерала, была сомнительной, так как я точно знал, что его мало заботила безопасность граждан Северного. Его больше волновало исполнение директивы Совета Гнезда, а результат не очень. Основную тяжесть по охране взвалили на специальные поисковые отряды ДР, пресекающие распространение некроморфов в данной местности. Опытные оперативники, к которым принадлежали и мы с Антоном, почти круглые сутки патрулировали с виду безжизненную местность, которая на деле буквально кишела разной мерзкой живностью. К счастью к подобным отрядам прилагалась вся мощь Гнезда, готового по первому требованию наземных групп поддержать их дальнобойной артиллерией или предоставить воздушную поддержку. Раньше в моей группе было семь человек – связист он же сапер, медик, следопыт, снайпер и три стрелка. По мере уменьшения личного состава все должности постепенно концентрировались на нескольких бойцах, каждый из которых должен нести бремя остальных и стать полностью самостоятельной боевой единицей заменяющей целый взвод. Такие бойцы-ветераны, как правило, были в капитанском звании. В свободные от патрулирования часы они работали инструкторами на базе, преподавали новобранцам сразу по нескольку предметов, а в боевой обстановке являлись командирами подразделений. Наша с Атнотом инициатива сунуться без должной поддержки к рыбацкому поселку больше не казалась нам удачной затеей. Если я всегда готов хоть в одиночку искать “приключения” ночью в темном лесу, то напарник предпочитал не рисковать головой без надобности, ставя разум над амбициями. До сих пор удивляюсь, как мне вообще удалось уговорить его участвовать в этой самоубийственной авантюре. Кому еще придет в голову, самоубийственна затея, практически в одиночку соваться к побережью?
Я старался не замечать, что моя одежда и экипировка давно промокли насквозь. Зубы непроизвольно стучат от сырости и пронизывающего ветра. В такие моменты мечтаешь о сухом помещении и горячей похлебке из синего краба, но долг заставляет с надеждой всматриваться до рези в глазах в старенький бинокль. Пытаясь рассмотреть сквозь косые струи дождя едва видимый в туманной дымке силуэт рыболовецкого судна, я задумчиво поглаживаю деревянный оберег, висящий на моей шее. Рыбаки еще десять минут назад должны были сняться с якоря, но до сих пор не отвечают ни на световые сигналы с берега ни даже на выстрелы. В километре отсюда между двумя холмами находится брошенный рыбацкий поселок, который все считают проклятым, но он изредка оживал, когда рыбаки выходили в море через Крабовую бухту – более удобного и опасного места не сыскать на всем острове. Кроме того, здесь было слишком мелко для Больших Болидов, которые я лично наблюдал недалеко от берега. Во тьме они ярко светятся и хорошо просматриваются сквозь толщу воды даже в шторм. Я никогда прежде не слышал, чтобы они нападали на корабли или людей, но береженого как известно бог бережет. Мой напарник и лучший друг Антон Сергеев, переминающийся с ноги на ногу у турели шестиствольного пулемета смонтированного прямо в кузове старенького грузовика, целиком разделял мое беспокойство. Раскрутив ротор пулемета, он дал короткий залп, подняв фонтаны воды в десяти метрах от борта судна. Антон был среднего роста тридцатилетний, крепко подбитый жилистый мужчина, всегда готовый к переделкам и заварухам. Когда он был не в духе, горе тому, кто встанет у него на пути, а сейчас он находился в дурном настроении.
– Дело дрянь. Если на корабль пробрался некроморф рыбакам крышка.
Сказавший это невзрачный парень по имени Иван, закутанный в дырявую плащ-палатку, непроизвольно сжал старый АКСу, словно тот был спасательным кругом. Пятясь спиной назад, от набегающих на берег зловещих волн он споткнулся о булыжник и с проклятиями упал на мокрый песок. Вскочив на ноги, испуганно забрался в облупленную кабину ЗИЛа, где стал настойчиво крутить настройку армейской радиостанции, но шум и треск помех были ему единственным ответом. В такую грозу пользоваться рацией было бесполезно, тем более находясь зажатым среди холмов. Придется пережидать грозу, а пока заняться пресловутыми рыбаками.
– Доплыву до судна и разберусь сам, что там произошло. – Мрачно передернув затвор на автомате, я направился к моторной лодке у полуразрушенного причала.
– Эй, ты с ума сошел? – Антон спрыгнул с кузова на песок и стал догонять меня. – Да там кучка пьяниц, которые, скрываясь от дождя, как пить дать квасят в грузовом трюме!
– С русалками? Наверное, сейчас все вместе предаются разврату…
– Ну ладно, неудачное предположение, – буркнул Антон. – Скоро стемнеет. Не дури.
– Там наш провиант. В этом сезоне остается не так много хороших деньков для ловли. Многие люди умрут от голода, если рыбаки перестанут выходить в море.
– Ты сумасшедший, поэтому я пойду с тобой. Одного отпустишь, все веселье достанется как обычно тебе, а мне лишь останется гадать, откуда у тебя на шее новые ожерелья некробивня.
– Как хочешь. Главное не стой на месте, больше маневра…
– Не учи ученого, я о себе и сам могу позаботиться.
Я забрался в лодку. Не дожидаясь пока Антон отвяжет швартовочный трос, решительно завел мотор. Лодка громко затарахтела и стала медленно удаляться от причала. Взяв автомат на изготовку, я держал приближающееся судно на прицеле, пока Антон быстро освобождался от стеснявшего движения тяжелого бронежилета и извлекал из подсумков подкалиберные гранаты для подствольного гранатомета. Я привел мысли в порядок и сосредоточился только на выполнении задания. Как любит говорить старый Мацумота: – “Собери мысли в острие, ибо они способны при должной концентрации разить врагов не хуже меча”.
Мы несколько раз обогнули корабль по широкой дуге, но никто так и не появился из кормовой надстройки. Как только нос лодки уткнулся в позеленевший от старости правый борт, я ловко зацепился крюком за свисающие сети и быстро стал взбираться по ним вверх. Мои руки внезапно наткнулись на скользкие поручни, измазанные в крови и зеленой слизи. С легким холодом в груди, повел стволом из стороны в сторону. Меня слегка замутило, когда под натиском новых волн и ветра судно стало сильно раскачиваться, поскрипывая старым деревом и рассыпающимся железом. Я терпеть не мог морскую качку, но тут уж приходилось терпеть неудобства. Хоть судно и было небольшим всего то метров тридцать в длину и метров десять в ширину, укромных мест, где мог затаиться невидимый враг, предостаточно. Первым делом я собрался заглянуть в машинное отделение и выяснить состояние двигателя – корабль необходимо вернуть к берегу пока его не сорвало с якоря и не унесло в открытое море.
– Эй, ты там еще живой? – окликнул из лодки Антон, но умолк когда я перегнулся через борт и сделал ему неприличный знак рукой.
– Не шуми, дебилоид! – зашипел я на него. – Хочешь позвать всю нечисть округи?
Я быстро обошел судно от носа и до самой кормы, но не нашел ничего кроме следов крови и вездесущей слизи. Даже машинное отделение было пустым. К счастью все агрегаты и рабочие узлы оказались целы, что не могло не радовать. Тела членов команды пропали бесследно и так и не были найдены. Осторожно заглянув в темный грузовой трюм, невольно поморщился от резковатого запаха крабов – этот пердежь ни с чем не спутаешь. Дело в том, что этих членистоногих вонючек именно таким образом и находят в море – где пузырьки гуще в том месте на дне они и сидят. Вбежав в рубку, я быстро захлопнул за собой ржавую дверь и задвинул ее на стальную задвижку. Первым делом нашел на пульте рычаг и поднял с его помощью якорь. Смахнув с лица проступившую горячую испарину, завел двигатель. Потом стал как умалишенный крутить штурвал, разворачивая судно к берегу. Моторная лодка поплыла следом, не отставая, но и не обгоняя. Когда до берега осталось меньше двадцати метров, о дверь рубки что-то сильно ударилось, окатив мне сапоги сквозь щели дверного проема светящейся в полутьме зеленоватой слизью. Я выругался и от бедра всадил в дверь половину обоймы, стараясь подавить поднимающуюся волну панического ужаса. Нечто по другую сторону хрипло закашлялось, что-то забормотало и с глухим плеском упало в море. Мгновенно со стороны лодки раздался сухой автоматный треск и грязная ругань Антона. В следующую минуту судно резко налетело на мель, вышвырнув меня головой вперед через стекло кабины. Размазав по лицу струящуюся из глубоких порезов кровь, я дополз до упавшего на палубу автомата и, прижавшись спиной к рубке, стал дико озираться по сторонам. Вокруг никого не было, лишь свист ветра в рваных снастях да гул волн разбивающихся о борта судна. Я перегнулся через поручни, собираясь спуститься вниз, но застыл когда увидел у берега, раскачивающейся в пене прибоя перевернувшийся килем вверх изуродованный корпус лодки. Антона нигде не было видно.
– Меня потерял? – напарник шустро подтянулся по снастям и вскоре уже стоял в трех метрах от меня на палубе, хладнокровно направив мне в лоб ствол пистолета. – Ты знаешь правила.
Я невозмутимо извлек из кармана непромокаемый пакет с одноразовым иньектором и сделал укол себе в шею. Антон удовлетворенно спрятал пистолет и участливо протянул мне индивидуальный пакет первой помощи. Я благодарно кивнул и стал заклеивать разрезы медицинским пластырем. Боль была такой, словно на раны плеснули кислотой.
– Вылетел через стекло. – Объяснил я, но Антон уже и сам все понял, рассматривая кабину.
– Настоящий ковбой. Пролетел половину палубы и при этом не сломал себе шею. Везунчик.
Он демонстративно сделал и себе укол сыворотки, когда уже я направил на него автомат.
– В этот раз пронесло, но никогда так больше не делай, – упрекнул он меня и выкинул пустой шприц за борт. – Соваться на судно было храбро, но глупо. Здесь всюду смерть.
– Зато у нас есть улов, а у руководства Гнезда не будет повода, обвинит нас в бездействии.
– Твоя правда, пойду позову Ваньку. Эй, выходи трус несчастный, все уже позади!
Напоследок окинув подозрительным взглядом завалившееся на бок рыболовецкое судно, на всякий случай отошел подальше от воды. Украдкой сплюнув на песок сгусток крови, я хотел уже закинуть автомат за спину, как гневный возглас Антона заставил меня рвануть, что есть духу к грузовику. Оттолкнув Антона с дороги, я встретился взглядом с глазами Ивана уже подернутыми пеленой смерти. У него было располосовано горло, и огромная рваная рана на груди, будто убийца пытался добраться до сердца. Прислонившись спиной к колесу грузовика, он будто присел прикорнуть, но был мертвее мертвого. Чтобы он таким и остался, придется повозиться.
– Бери его за ноги, а я за руки. Мы здесь все еще не одни…
– Большая земля передает привет, – помрачнел Антон и стал помогать мне с телом, стараясь не измазаться в крови. – Чертов пацан. Надо было захватить с собой ребят потолковей.
– Сам сделаешь грязнуху или опять мне? – спросил я.
– Давай ты, у тебя это получается лучше. Да и опыта больше…
Я с немым укором, посмотрев на напарника, быстро прочитал про себя молитву упокоения плоти. После чего одним молниеносным движением катаны отсек трупу голову. Очистив лезвие от липкой крови, снова вложил в ножны, укрепленные у меня за спиной. Безразлично завернув голову в черный пластиковый пакет, взял с собой. Тело, Антон, оттащив за ноги поближе к воде, обработал серебристым порошком из фляжки и быстро отошел подальше. Вначале ничего не произошло, но потом тело вспыхнуло ярче солнце и рассыпалось серым пеплом, который подхватил ветер и унес в море. Вот теперь можно не опасаться рождения нового некроморфа.
Корабль крепко сел на мель, но на всякий случай мы его привязали швартовочным концом к огромной скале, так что прилив ему теперь ничем не угрожал. Вскоре ливень усилился, и мы были вынуждены забраться в кабину грузовика, что бы хоть немного согреться. Сделав из фляги глоток разведенного водой спирта, протянул Антону, но тот отрицательно мотнул головой.
– В этом нет нашей вины, – тихо сказал я. – Мы честно предупреждали его об опасности, но он не послушался. Увязался следом, считая это детскими забавами. Давай поскорее вернем его пустую голову родственникам, и уберемся из этих краев домой. Меня уже мутит от вида воды.
Антон внимательно выслушал меня, изредка проверяя остроту ножа пальцем, после чего молча завел двигатель, не проронив ни слова. Он умело вел грузовик по разбитой дороге в сторону старого железнодорожного переезда. Если ночь застанет нас в пути, придется рыть нору да поглубже и в ней дожидаться утра, молясь о том, чтобы на нас никто не наткнулся. Один раз я ночевал, таким образом, и ничего хорошего из этого не вышло. Задумчиво наблюдая за проносящимся за окном кустарником и зловещими силуэтами кривых деревьев, я ощутил, как постепенно начинаю поддаваться обманчивому чувству безопасности. Именно в такую минуту ОНИ приходят за тобой, когда ты этого не ждешь. Когда считаешь что все вокруг тихо и спокойно. Положив автомат себе на колени стволом в сторону двери, я взял с приборной панели старый радио-сканер. Покрутив настройку частот, вышел на аварийную волну и стал запрашивать транспорт на сороковой переезд. Антон хмуро крутил руль на крутых поворотах, сердито цедя сквозь зубы проклятия. Ему не меньше моего хотелось убраться из этой гиблой местности. Неожиданно он резко ударил по тормозам и включил дальний свет. Я тоже напряг мышцы готовый в случае чего выпрыгнуть из кабины и вступить в бой, но это оказалась обычная одичавшая собака чуть не попавшая нам под колеса.
Антон многозначительно поглядел на меня ”мол, с кем не бывает” а я в ответ дернул щекой, давая понять ”что и у меня нервы не железные”.
– На связи Гнездо… доложите Птенцы, – захрипела рация. – Где вы? Прием…
– Гнездо я Птенец один, задание завершено успешно. Судно с уловом краба на берегу, можете поутру его подлатать и отбуксировать в Северный. Есть потери. Один гражданский.
Но голос оператора меня перебил: – Как Птенец два поживает?
Взяв микрофон из моих рук, Антон нехотя ответил:
– Птенец два в порядке. Какие будут указания Гнездо? Можете выслать за нами вертушку?
– Птенцы, вертушку не вышлем, они все задействованы в операции по зачистке лесополосы вблизи Южного. Оставьте грузовик на переезде и пересаживайтесь на Утюг идущий в Северный. Утром вышлем за вами транспорт. Раньше никак не получится. Как поняли? Прием…
– Четко и ясно. Отбой.
Мы с Антоном снова переглянулись. Если авиация задействована у Южного, значит дело дрянь. Кого на этот раз интересно к нам принесло с большой земли?
Доехав до сорокового переезда, мы загнали грузовик под навес полуразрушенной пассажирской платформы, после чего взяв из кузова свои ранцы с продовольствием и боеприпасами, зашагали по шпалам в сторону видневшегося вдали в туманной дымке поселка. Внимательно наблюдая за кустами по обеим сторонам насыпи, старались не ослаблять бдительность. Так в полном молчании мы прошагали почти километр, пока далеко впереди не раздался гул, лязг и короткие гудки. К нам медленно приближался архаичный с виду бронепоезд, таща за собой два бронированных вагона с узкими амбразурами, с торчащими из них пулеметами ”корд”. Когда-то это был двухсекционный старый локомотив ВЛ-80, пока его не превратили в бронированного монстра вооруженного тяжелым оружием.
Мы замахали включенными фонарями. Бронепоезд с жутким скрипом и скрежетом стал тормозить, по ходу нацелив на нас прожектора. Только убедившись, что мы люди, а не нежить, машинист дал три коротких гудка чтобы мы приблизились. Ловко запрыгнув на подножку вагона, я и Антон без суеты протиснулись в узкий коридор мимо двух автоматчиков. Позади бронированная перегородка с глухим стуком встала на место. Бронепоезд дернулся, болезненно задрожал и, стуча колесами на стыках рельсов медленно поехал обратно в сторону поселка. В вагоне раздавался хрип работающих радиостанций, громкие маты и смех людей.
– А, явились, гуляки! С вашего Гнезда нас уже задергали. Все домагиваются, где вас обоих черти носят, – скривился в гримасе недовольства худой до изнеможения помощник машиниста Палыч, как всегда демонстрируя дурное расположение духа. – Чего вылупились, словно речь не о вас? Мне приказано всыпать вам обоим по первое число, когда встречу…
– Наткнулись на Морского Охотника. Есть горючее? Нужно помянуть товарища, – лицемерно вздохнув, я запустил руку в мешок и невозмутимо извлек из него за волосы голову Ваньки. Вложил в дрожащие руки побелевшего локомотивщика свою чудовищную ношу, грубо рявкнул. – И никаких вопросов! Передайте его по приезду родным, пусть похоронят, как положено.
Палыч бледный как смерть передал голову чумазому механику. Возмущенно посмотрел на Антона, ищу у него поддержки, но тот лишь безразлично пожал плечами и терпеливо объяснил:
– Ты его видишь от силы раз в месяц, а я постоянно. Ты что Алешина не знаешь?
– Вот черт! Это же Ванька Мокрецов! – заголосили у меня за спиной сбежавшиеся люди.
– Кто его порешил?
– Говорят Морской Охотник…
– Отмучался бедолага. Господи, спаси его душу и позаботься о нем в царствии твоем.
Услышав последний возглас, я лишь криво улыбнулся. Богу не было никакого дела до наших бед и страданий, потому что его вообще ничего не волновало. В моих глазах он был большим неудачником, ведь случись что хорошее – его воля, а если что плохое – неисповедимы пути.
– Я скоро вернусь. – Таинственно пообещал Антон и вышел из тесной каморки, которую нам выделил Палыч до конца пути. Вскоре напарник вернулся обратно заметно повеселевший, с полупустым бутылем самогонки и окороком. Физиономия Антона лучилась от счастья.
Я неодобрительно покачал головой, но от халявы отказываться не стал:
– И как ты переносишь столько алкоголя? Только и делаешь, что пьешь и пьешь…
– А он у меня в крови! – Антон ухмыльнулся и зубами выдернул деревянную пробку.
Мы выпили по паре стаканов, быстро прикончили мясо и прямо в одежде не раздеваясь, завалились каждый на свою койку. Усталость и нервное напряжение последних часов выжали все силы, и я был рад небольшой передышке в относительно безопасном месте. Лежа на жесткой койке с закрытыми глазами, я пытался уснуть, но спасительное забытье как назло не приходило. Слишком много мыслей вертелось в уму. Почему я не помню своего прошлого, до того момента как попал в боевую часть, а потом угодил в плен к японцам? Мысли постепенно снова вернули меня на остров ставший моим личным адом. Тяжелые воспоминания терзали душу.
Бронепоезда и вооруженные до зубов бронированные путевые машины были единственным безопасным видом транспорта, не считая вертолетов. Топография острова сложная – леса, высокие холмы, много вулканических гейзеров и безжизненная почва вдоль побережья на которой давно ничего не росло. На северной оконечности находилось первое крупное поселение с населением примерно в шесть сотен человек, а в другом поселении под названием Южный примерно в три раза больше. Связывала их только старая ветка железной дороги да пожалуй, военная база в центре острова, построенная еще японцами. Взлетно-посадочная полоса могла принимать большие и малые транспорты военной авиации, только давно к нам никто не прилетал с континента. Последний турбовинтовой транспорт ВВС Дальневосточного военного округа прилетал из Приморского края лет пять назад с грузом оружия и медикаментов. С той поры мы были в полной изоляции и ничего не слышали про другие поселения. Даже вездесущие рыболовецкие траулеры из Японии к нам больше не плавали. Многие из нас полагали, что японские острова давным-давно обезлюдели и там никто кроме некроморфов не живет.
Поначалу руководство Гнезда пробовала организовывать поселения на других островах Курильского архипелага, но потом бросили эту затею по причине непрактичности. Проще, оказалось, защищать один остров, чем несколько. В данный момент проблема состояла в другом – в острой нехватки продовольствия, которого с каждым днем становилось все меньше. Раньше в этих водах водилось много рыбы и разной живности, но теперь она почти вся либо исчезла, либо жутко мутировала и была не только несъедобной, но порой и смертельно опасной. Никто не мог объяснить причин этой трагедии, да и не старался – все были заняты выживанием на острове. Только за последний год население Шикотана сократилось в десять раз и продолжало неуклонно вымирать. Причин было много: болезни, голод, упадок сил, но самая основная – Радость жизни.
За пол часа до приезда в поселок, я и Антон снова бодрствовали и были готовы к любым неприятностям и превратностям судьбы. Быстро разобрав оружие на части, я тщательно смазал машинным маслом каждую деталь своего и Антонова оружия, а напарник зорко проверил детали экипировки и перебрал каждую пулю в рожке. Бракованные патроны, способные заклинить автомат в самый неподходящий момент, могли стать причиной твоей гибели. Помимо мешковатых комбинезонов расцветки “тигр” из гортекса, мы оба носили облегченные бронежилеты, подсумки для запасных обойм и гранат, наколенники и налокотники. Шлемы в стандартной комплектации имели приборы ПНВ для ночного боя, электронные датчики спутникового позиционирования и навигации. Кроме войск дальней разведки или просто ДР, разведчиков ближнего боя сокращенно РББ и ударной бронированной мотопехоты УБМ, никого другого так не снабжали оружием и снаряжением. Три ударные роты были элитой и костяком островной обороны. Экономить на нас было смерти подобно, потому что мы ежедневно сталкивались лицом к лицу с незримым врагом, хитрым и безжалостным. Который терпеливо дожидается тебя во тьме ночи, пока несчастный утратит бдительность, прежде чем внезапно напасть. Помимо ежедневного выживания, все на острове отрабатывали еду. Лишь занятые общественно полезными делами могли рассчитывать на поощрение в виде увеличения рациона. Но не все делали это с охотой. Некоторые отнимали еду силой и промышляли разбоем. С такими у нас был разговор короткий – девять грамма свинца в лоб. Обычно помогало. Люди быстро смекнули, что смогут выжить, только объединившись, а не живя порознь. Взаимовыгодное сотрудничество – вот что отличает нас от животных. Помоги ближнему сегодня, и он поможет тебе завтра. Придерживаясь этого нехитрого правила можно добиться потрясающих результатов.
Сопровождаемые дизельными выхлопами, гудками проезжающих мимо бронепоездов и перепалками путевых рабочих, я и Антон неспешно шли вдоль плохо освещенной грузовой платформы, направляясь к главным воротам, ведущим в поселение. Ночь такое время суток, когда одна часть людей отдыхает после утренней смены, а другая только заступает на их место. Местным жителям при содействии военных инженеров Гнезда, помогли возвести вокруг поселения оборонительный вал и наладить оборону периметра. Худо-бедно обнесенное высокой стеной из деревянного частокола, опутанное колючей проволокой и снабженное линией охранных вышек с датчиками движения, городище с виду было неприступным, но только с виду. Как опытный разведчик я скептически относился к этим мерам безопасности, так как прекрасно знал возможности тех, с кем мы сражались уже не первый год. Для некроморфов все эти меры были семечками и в случае массового нападения не служили серьезным препятствием. Однако у градоначальника Мамонтова было свое мнение на этот счет. Он без устали расхваливал помощь генерала Воронина, ответственного за укрепления поселения. На мой взгляд помощь бравого генерала, была сомнительной, так как я точно знал, что его мало заботила безопасность граждан Северного. Его больше волновало исполнение директивы Совета Гнезда, а результат не очень. Основную тяжесть по охране взвалили на специальные поисковые отряды ДР, пресекающие распространение некроморфов в данной местности. Опытные оперативники, к которым принадлежали и мы с Антоном, почти круглые сутки патрулировали с виду безжизненную местность, которая на деле буквально кишела разной мерзкой живностью. К счастью к подобным отрядам прилагалась вся мощь Гнезда, готового по первому требованию наземных групп поддержать их дальнобойной артиллерией или предоставить воздушную поддержку. Раньше в моей группе было семь человек – связист он же сапер, медик, следопыт, снайпер и три стрелка. По мере уменьшения личного состава все должности постепенно концентрировались на нескольких бойцах, каждый из которых должен нести бремя остальных и стать полностью самостоятельной боевой единицей заменяющей целый взвод. Такие бойцы-ветераны, как правило, были в капитанском звании. В свободные от патрулирования часы они работали инструкторами на базе, преподавали новобранцам сразу по нескольку предметов, а в боевой обстановке являлись командирами подразделений. Наша с Атнотом инициатива сунуться без должной поддержки к рыбацкому поселку больше не казалась нам удачной затеей. Если я всегда готов хоть в одиночку искать “приключения” ночью в темном лесу, то напарник предпочитал не рисковать головой без надобности, ставя разум над амбициями. До сих пор удивляюсь, как мне вообще удалось уговорить его участвовать в этой самоубийственной авантюре. Кому еще придет в голову, самоубийственна затея, практически в одиночку соваться к побережью?