Страница:
– Брось, – разморенный уютной атмосферой кафе, Игорь попробовал капитулировать.
– Ну, до Малого Конюшенного, – прижимаясь к его руке, Катя указала в сторону алых луковиц Спаса на Крови. – Ну, разочек, а?
Игорь знал, что сопротивление бесполезно, поэтому, покорно отсчитав деньги, стал спускаться за Катей к воде. В конце концов, сегодня особенный вечер. Пусть покуражится.
– Знаете, вы очень странный гондольер, – сказала Катя, с интересом изучающая мима, пока лодка плавно отчаливала от ступенек.
Демонстративно оглядевшись, мим приложил палец к груди и состроил такую гримасу, словно хотел сказать: «кто, я»?
– Какой вы гондольер, если не можете говорить?
Гримаса разведшего руками мима была настолько выразительна и подходила под фразу «ну и что?», словно актер сказал ее вслух.
– Если вы настоящий гондольер, то должны петь баркаролы, разве нет? – Катя ехидно выгнула бровь, с любопытством ожидая, как тот выкрутится. Мим оказался находчив. Отпустив весло, он нагнулся, достал из-под отполированного множеством задов сиденья старый магнитофон, и через мгновение над водой понеслись первые аккорды какой-то страстной итальянской песенки. Пока играло вступление, мим заменил свою шапочку с помпоном на гондольерскую шляпу с ленточками. Когда в мелодию стал вплетаться романтический мужской баритон, актер подхватил весло и стал шевелить губами так, словно это он с глубоким чувством распевал песню. Катя засмеялась и захлопала в ладоши.
Лодка плавно скользила по каналу, в котором пастельно отражалось алеющее небо с фиолетовыми мазками облаков. Замечающие гондолу прохожие и туристы, гуляющие вдоль канала, приветственно махали руками, на что Игорь изредка махал в ответ. Катя обняла его, прижавшись щекой к плечу, и он вдруг захотел, чтобы этот момент никогда не кончался. Он представил, как будет плыть и плыть в легкой лодчонке, управляемой мимом-капитаном, прижимая к себе самое дорогое существо на свете. Десять взмахов весла, сто, тысяча, прямиком в бесконечность…
Так они и сидели, обнявшись, сопровождаемые разлетающимися над водой витиеватыми итальянскими мелодиями, влюбленные, полные надежд и мечтаний…
– Кто это? – сонно заворочалась потревоженная звонком невеста.
– Понятия не имею, спи, – сунув ноги в тапки, Игорь прошлепал в прихожую.
Линза дверного глазка искажала освещенную одинокой моргающей лампочкой лестничную площадку и две плечистые фигуры в строгих костюмах, стоящие перед дверью в квартиру Игоря.
– Вам кого? – не сдержав зевок, он прикрыл рот рукой.
– Витис Игорь Николаевич? – осведомилась одна из фигур.
– Да? – насторожился Игорь.
– Откройте, пожалуйста.
– А вы, собственно, кто?
– Нам нужно с вами поговорить.
– В полтретьего ночи?
– Это срочно.
– Вы не представились, – нахмурился инженер.
– Имена ничего не скажут.
– Назовитесь, – снова потребовал Игорь.
– Боюсь, это исключено.
– В таком случае, до свидания, – Витис отстранился от глазка и уже почти захлопнул внутреннюю дверь, когда снаружи донесся приглушенный голос:
– Это касается проекта «Силидий».
Упоминание названия, известного лишь узкому кругу посвященных, заставило Игоря насторожиться.
– Минуту, я оденусь.
Запрыгнув в джинсы и включив в прихожей свет, Игорь защелкал замками, отпирая входную дверь.
– Вы из университета? Что-нибудь случилось? – взволнованно поинтересовался он, пропуская в квартиру незваных гостей.
– Зая, кто это? – сонно промурлыкала Катя из спальни, таинственные посетители быстро переглянулись и, прежде чем Игорь успел среагировать, один из незнакомцев сунул ему в лицо металлический баллончик, из которого тут же брызнуло неизвестное зловонное вещество. Сделав несколько шагов к спальне, ослепленный изобретатель провалился в бездонную пустоту.
– Наконец-то, а мы уже заждались, – Игорь повернулся к источнику звука и увидел лабораторный сейф, в котором хранились образцы силидия.
Значит, его привезли в университет. Он тряхнул головой. Сразу бросились в глаза кнопки на консоли для ввода кода, измазанные чем-то зеленым. Рядом с сейфом стоял невысокий мужчина в белом комбинезоне, его лицо было скрыто под черной маской с прорезями для глаз, в одной из которых мерцал голубым высокоточный оптический протез.
– Что вы с ней сделали? – пробормотал Игорь и поморщился, почувствовав во рту привкус неизвестного химического вещества. – Где она?
– Спящая красавица лежит под одеялом в вашей квартире и очнется через несколько часов, – заложив руки за спину, неизвестный в комбинезоне прошелся по помещению. – Утром ей придется принять аспирин, чтобы унять боль в головке, и хорошенько почистить зубы. В отличие от вас, она не представляет для нас интереса.
– Что это за дрянь? – Игорь с отвращением сплюнул на пол горький комок слюны.
– Наша встреча может ограничиться применением только этого вещества, все зависит от вас.
Голос у безликого незнакомца был низкий и глубокий, Игорь отметил, что его обладателю вполне могло быть где-то за шестьдесят.
– Кто вы такие?
– Конкретно в данный момент – те, от кого зависит ваша дальнейшая судьба.
– Что вам нужно?
– Наконец-то правильный вопрос, – мужчина подошел к сейфу и положил на него руку в черной перчатке. – Назовите код – и вас отпустят.
– Зачем они вам? – Игорь снова сплюнул накопившуюся во рту горечь. – Это опытные образцы, их всего десять штук, нет никаких гарантий…
– Ваше изобретение на данный момент единственное в своем роде. Вы сами не представляете, какие возможности держали в руках, – в голосе незнакомца промелькнули нотки волнения. – А теперь назовите код.
– Я по памяти не помню, он записан. Надо дома посмотреть…
– Что же вы, пароль от засекреченного проекта на бумажке черкаете, как номер подружки из клуба? Вашу квартиру обыскали, поэтому не советую юлить. – Человек в белом комбинезоне кивнул куда-то за спину Игоря, и перед пленником вырос плечистый мужик в маске, с размаху врезавший ему по скуле. Не ожидавший этого инженер осоловело мотнул головой, разгоняя поплывшие перед глазами пульсирующие психоделические круги.
– Мне повторить вопрос?
– Я вас… не боюсь.
– Отвечайте!
– Пять-восемь-девять-три-пять-три-один-девять…
Человек в комбинезоне неторопливо нажимал кнопки с цифрами, которые называл Игорь. Когда код был введен, грабитель отступил на шаг и немного подождал. Убедившись, что ничего не произошло, он сокрушенно вздохнул. Следующий удар был такой силы, что Игорь чуть не опрокинулся на пол вместе с жалобно скрипнувшим стулом. Рот наполнил металлический привкус крови.
– Смелость – хорошая черта, но сейчас совершенно бесполезная. Не испытывайте мое терпение! – Взяв со стола лабораторный скальпель, человек в комбинезоне подошел к Лобанову и поднял его голову за волосы, приставив лезвие к шее. – Иначе пострадает ваш друг.
Игорь вздрогнул, увидев лицо Лобанова: верхняя губа и подбородок перепачканы кровью, под правым глазом вздулся слезящийся лиловый кровоподтек.
– Игорян… скажи им… – сипло пробормотал пришедший в себя Борька.
– Отпустите его, пароль известен только мне.
– Разумеется, когда будет открыт сейф. Мы теряем время!
От очередного удара Игорь полетел на пол вместе со стулом и на какое-то время потерял сознание.
– Что вы себе позволяете? – Человек в комбинезоне отпустил Лобанова и задрал маску на лоб. Открылось покрытое каплями пота лицо профессора Рубинчика. – Еще не хватало, чтобы вы его убили.
– У меня четкий приказ: достать содержимое сейфа. – Плечистый, пыхтя, вернул Игоря в прежнее положение. – Про остальное базара не было.
– Вы обязаны во всем слушаться меня, – Рубинчик раздраженно повысил голос. – А вы оглушили единственного человека, который имел ключ!
– Ща разрулим. Мы тебе не дети сопливые, батя, – бросил наемник и кивнул напарнику, который рукой в болтах и наколках потянул из лежащей на полу сумки рукоять плазменного резака.
Когда Игорь очнулся, один из грабителей пилил сейф, высекая из его стенки яркие пучки искр, моросившие на пол, как при аргонной сварке. Инженер перевел взгляд на плечистого и человека в комбинезоне.
– Очухался. – Плечистый заметил движение Игоря, и Рубинчик поспешно спрятался под маской.
Жаль, не удалось разглядеть лица, но глаз Игорь точно запомнит. Интересно, сколько времени они пытаются таким способом вскрыть хранилище? И через сколько сработает детектор, установленный специально для таких случаев? Чуть приоткрыв веки, Игорь вгляделся в тонкое пламя резака, ползущее к консоли для ввода кода, где в корпус сейфа был зашит датчик системы безопасности. Примерно секунд двадцать – тридцать.
– Как видите, Игорь Николаевич, мы добьемся своего в любом случае. Не хотите говорить, вам же хуже.
– В мире еще не изобретен механизм, которому потребовался бы проводник такой мощности. Позитронного мозга, способного вместить такие объемы информации, не существует.
– Вот тут вы ошибаетесь.
– Разве?
– Если стану рассказывать, нам действительно придется вас убить.
– Хотите сказать, что не собирались этого делать? – Игорь растянул разбитые губы в ухмылке.
– Зачем же. Нам и так пришлось порядочно наследить. Вам предлагали деньги, и вы отказались. Эта сумма позволила бы наилучшим образом обустроить вашу дальнейшую жизнь на долгие годы вперед. Но теперь вы станете козлом отпущения. Вас сочтут вором и предателем. Вы лишитесь работы, от вас отвернутся друзья.
– Думаете, возьми я деньги, все было бы иначе?
– С такой суммой просто исчезнуть не составило бы никакого труда, – мужчина пожал плечами. – Навсегда.
В этот момент сейф с яркой вспышкой хлопнул, и взломщика отшвырнуло на стеллаж с реактивами. Облитый разноцветными жидкостями из посыпавшихся градом пробирок, грабитель с воплями стал кататься по полу. Подскочивший бритоголовый содрал с напарника дымящийся пиджак.
С улицы донесся монотонный вой полицейской сирены.
– Не успеем, – оценив ситуацию, коротко бросил бритоголовый. – Пока мы тут вошкались, охранник, видно, очнулся. Надо было двойную вколоть!
– Тогда взрывайте! – В голосе Рубинчика послышалось раздражение, словно он не хотел прибегать к этой крайней мере. – Только правильно рассчитайте заряд, чтобы не повредить стержни.
Двое наемников прилепили к двери сейфа несколько темно-зеленых лепешек, похожих на пластилин.
– Назад, назад! – Грабители бросились из комнаты, не обращая внимания на привязанных к стульям Игоря и Борю.
– Стойте! Не оставляйте нас!
Близкий взрыв ударил в барабанные перепонки, наполнив голову монотонным писком. На плечо опрокинутому ударной волной Игорю тяжело навалился лабораторный пол. Вокруг сверкали осколки разбитых оконных стекол. Совсем близко кто-то закричал, но из-за заложенных ушей показалось, что кричат за километры отсюда…
Игорь провалился в темноту.
Достучавшийся до рецепторов сильный запах нашатыря заставил пошевелиться. С трудом приподнявшись на одной руке, Игорь протер слезящиеся глаза. Отравленный вонью разлитых химикатов воздух царапал легкие, вырываясь наружу надсадным, удушливым кашлем. Сильно тошнило. Помещение заволокло клубами едкой гари, в которой вокруг развороченного взрывом сейфа суетились фигуры полицейских. Игорь обнаружил, что развязан, и хотел встать, но застонал от полоснувшей рези в ноге и рухнул обратно. Нащупал бинт под мокрым от крови разрезом в штанине.
– Успокойтесь. – Игорь посмотрел на присевшую рядом медсестру, держащую в руках флакончик с нашатырем. – Это царапина, видимо, осколком посекло. У вас легкая контузия, но через пару дней все пройдет.
– В начале четвертого вроде машина подъехала, – рассказывал полицейским стоящий в дверном проеме охранник стоянки, усатый дядька лет пятидесяти. – А потом я как-то – раз! – и проснулся. И не помню ничего – хоть тресни! Ну, думаю, померещилась мне машина-то. Потом смотрю, в корпусе свет горит…
Недалеко от Игоря в бурой луже, придавив собой разломанный стул, ничком лежал Лобанов.
– Лобаныч, – Игорь потормошил приятеля за плечо. – Лобаныч, ты как?
Голова Лобанова тяжело качнулась.
– Бесполезно. – Склонившийся над Лобановым врач покачал головой. – Многочисленные внутренние кровотечения.
Игорь молча смотрел, как тело приятеля перекладывают на носилки и накрывают простыней.
Игорь не выдержал гнетущей тишины, заполнившей помещение, и решил начать первым.
– Поймите, – он старался, чтобы голос не дрожал, но выходило с трудом. – Это было спланированное ограбление.
– Как вы объясните наличие ваших отпечатков с фосфоресцирующим раствором на консоли сейфа? – проскрипел прокурор, не поднимая головы от папки.
– Возможно, мне подложили заранее обработанный предмет. Но это бы не помогло, шрифт семизначный и некоторые цифры повторяются несколько раз, – Игорь вздохнул. – И все же они украли все образцы.
– Кто именно, можно поинтересоваться? – методично дожимал прокурор.
– Не знаю, Лобанов говорил… – начал было Игорь и вдруг осекся.
– Что именно говорил вам аспирант Лобанов? – вкрадчиво поинтересовалась декан электромеханического факультета.
Игорю это напоминало допрос студента, который покрывал сверстников, написавших на машине ректора неприличное слово.
– Ну, в общем, предлагал продать разработку, – Игорь опустил голову.
– Неслыханно, – всплеснув руками, женщина-декан переглянулась с коллегами.
– Вот как? Кому именно? – сверкнул очками Добрынин.
Игорь разглядывал носки своих ботинок – его все еще сильно мутило после недавней контузии.
– И вы согласились? – закинул удочку прокурор.
– Я, по-вашему, идиот? – Игорь поднял голову и с вызовом оглядел сидящих за столом.
– Почему вы сразу не доложили об этом нам? – Добрынин подался вперед.
– Вот чем он отплатил университету за доверие, – подпел начальнику председатель профкома.
– Сядьте, – бесцветным тоном приказал прокурор вскочившему от возмущения Игорю. – Что, собственно, являлось целью ограбления?
– Так называемый проект «Силидий». – Добрынин сдвинул на лоб очки и устало потер глаза. – Игорь Николаевич и его команда разрабатывали сверхпрочный энергетический проводник нового поколения.
– Каковы отрасли его применения?
– Широкие: от оборонной промышленности до бытовой техники.
– Запатентовали?
– Нет. Первые образцы должны были быть готовы завтра, – почесал переносицу Добрынин. – Но сами видите, как вышло.
– Кто-нибудь еще знал о разработке?
– Старались не афишировать, – замялся Добрынин. Люди такого склада, как прокурор, ему тоже не нравились.
– Кто-то должен понести за это ответственность, – к разговору подключился проректор по новым проектам. – Вам предоставили помещение, учитывая вашу репутацию, университет добровольно финансировал ваши изыскания. И за четыре дня до сдачи все в буквальном смысле превращается в прах!
– Да поймите, мне-то какой смысл все портить! – попытался защититься Игорь.
– Это нужно у вас спросить, – с улыбкой палача парировал председатель профкома.
– Вам называли какие-нибудь конкретные суммы? – снова поинтересовался робот-прокурор.
– Нет, – соврал Игорь. Неуместное афиширование суммы затянет и без того неприятный разговор. Или все-таки допрос?
– Вы выпиваете в рабочее время?
– При чем тут это?
– Может, случившееся – преступная халатность, вызванная употреблением алкоголя?
– Да, я голыми руками разломал сейф, а потом напился и все спалил, чтобы не дай Бог никто ничего не заметил.
– Не иронизируйте.
– Они применили взрывчатое устройство, которое принесли с собой.
– Свидетелей кражи у вас нет, равно как и алиби, – прокурор впервые оторвался от папки и посмотрел на Игоря бесцветными глазами. – Проверка родственников и знакомых ни к чему не привела. К тому же в ближайшие дни после инцидента вы ни с кем, кроме невесты не встречались и ничего не передавали посторонним лицам. Лабораторное помещение разрушено взрывом и разлившимися химикатами, так что сбор каких-либо доказательств бесполезен. Я склонен считать случившееся банальной халатностью, – он выдержал паузу, что-то прикидывая. – А может, это вы убили Лобанова из личных мотивов и сами инсценировали взрыв, а, Игорь Николаевич?
– Что, глухарем запахло, так решили на меня спихнуть?! – разозленный Игорь снова вскочил, опрокинув стул.
– Сядьте вы наконец! – на этот раз сам Добрынин хватил ладонью по столу. – Отпадает. Я ознакомился с результатами экспертизы. Многочисленные внутренние кровоизлияния в результате отравления химикатами. У Игоря Николаевича контузия в результате близкого нахождения к источнику взрыва. Его и Лобанова нашли без сознания на полу… В общем, Игорь Николаевич… Президиум ректората вынес решение. – Добрынин снял очки и, подслеповато щурясь, стал протирать их платком. – Университет вынужден потребовать возмещения ущерба через суд. Смерть Лобанова будет списана на неосторожное обращение с реактивами, нам не нужен скандал с убийством. Разумеется, дальнейшее наше с вами сотрудничество будет прекращено.
Когда лев закончил свежевать тушку жертвы, за нее тут же принялись стервятники и прочая падаль. Председатель профкома не выдержал и, брызжа слюной, стал выплевывать что-то про позор и безответственность, подорванное доверие и доброе имя университета… У Игоря от бессильной злобы сжались кулаки, и взорвался:
– Вы что, не понимаете? Лобанов умер! Умер! Нету его! Нас били, меня контузило, мою невесту отравили усыпляющим газом. Погиб человек, а вы носитесь тут со своей дурацкой репутацией! Бюрократы хреновы!
Полицейские скрутили сопротивляющегося Игоря и выволокли его из зала.
– Да отпустите вы меня! – оказавшись в коридоре, он вырвался из цепких рук стражей порядка и, прислонившись к стене, растерянно запустил пальцы в волосы. Как это могло произойти всего за несколько дней? Как с таким трудом налаженная жизнь по чьей-то злой прихоти в мгновение ока полетела псу под хвост?
– Мой вам совет, – рядом с Игорем возник прокурор со стаканом воды. – Помалкивайте, если не хотите, чтобы стало еще хуже.
Хуже. Игорь мрачно ухмыльнулся. Что могло быть еще хуже…
Через несколько часов он стоял в прихожей своей квартиры и молча наблюдал, как она собирала вещи.
– Ты не видел мою шляпку? Ту, которую из Анапы привезли.
– И все? Просто уйдешь? Как и не было ничего?
– У Ленки поживу, – Катя присела на кровать. – Я тебя люблю, но и меня пойми. Вламываются посреди ночи, увозят тебя неизвестно куда. Я просыпаюсь в перевернутой квартире, – в расстегнутой сумке одна за другой торопливо исчезали бесконечные кофточки. – С кафедры тебя выперли, с работой непонятно, опять же – суд. В театре об этом в каждом углу шушукаются. А после того как меня на допрос вызвали, коситься стали все. От дряни, которой брызнули, два дня отойти не могла, а у нас сейчас репетиции каждый день. Вдруг со спектакля снимут? Я за театр больше всего боюсь, это же моя жизнь.
– А я? А свадьба?
– Понимаешь, все так сложно, – по мученической гримасе на Катином лице и стандартной, ничего не объясняющей фразе Игорь понял, что она играет. Конечно, для актера это естественно, он помнил достаточно ситуаций, когда она начинала вести себя в жизни так, словно находилась на сцене, но сейчас это почему-то вызвало раздражение.
– Мы справимся, и все будет как раньше, – он подошел к Кате, взял ее за руку. – Я знаю.
– Не делай из меня дуру! Это связано с твоей работой, я же вижу. Пойми, я не могу жить в постоянном напряжении. Может, мне просто нужно подумать, разобраться в своих чувствах. – Катя выдернула руку, и Игорь почувствовал на ладони колечко от Бена Кокса[6], которое подарил на помолвку. – Уже не светится. Символично… А может, мы просто поторопились?
Покончив с сумкой, Катя стала натягивать сапоги:
– Ты правда милый, но кто знал, что так выйдет, – наконец она открыла входную дверь и обернулась: – За остальным вернусь позже, перед этим позвоню.
И захлопнула за собой дверь. Игорь немного постоял, отстраненно вслушиваясь в удаляющийся цокот каблуков.
– Если будет куда возвращаться, – наконец пробормотал он.
То, с какой легкостью Катя отправила в корзину два года их отношений, стало для него последним ударом.
– Подсудимый, встаньте. Суд признает вас виновным и обязует выплатить университету сумму, соответствующую размерам нанесенного ущерба, в течение тридцати календарных дней. Подсудимый, вам понятен приговор?
– Да, ваша честь.
Выплата компенсации. Игорь вспомнил сумму, затраченную на исследования, а также стоимость оборудования, превращенного взрывом в оплавившиеся обломки, и понял, что в лучшем случае ему грозила полная конфискация имущества. Но было уже все равно. Навалившаяся боль от смерти друга и разрыва с Катей понемногу отступила, превратившись в тупое безразличие.
– Не переживайте так… может, образуется… хорошо ведь, что не в тюрьму. – Адвокат на прощание натянуто улыбнулся и, прикрываясь от хлещущего дождя портфельчиком, испуганно юркнул в подкативший к остановке автобус.
И разверзлись хляби небесные…
Маслянистые лужи, в которых с шелестом пузырилась дорожная грязь, дергано перемигивались неоновыми бликами вывесок. За углом, покачиваясь, громыхал трамвай. Единственный фултоновский зонт покоился на дне коробки с пожитками где-то на квартире у бабушки. Запрокинув голову, Игорь зажмурился, подставив пылавшее от внутренней бури лицо с налипшими на лоб волосами под хлещущие прохладные струи. Сверкнула молния, и над городом раскатисто грохнуло, словно выстрелили из гигантского пистолета.
Как там было у Кинга – ДДДТ? День другой, дерьмо все то же.
Да нет, с ним такое впервые. Бэд бит[7].
Желание забыться внезапно стало таким пронзительным и томительно сильным, что Игорь впервые за много лет ощутил острую потребность выпить. Но не махнуть пару стаканчиков, а подойти к делу серьезно, с присущим русскому человеку размахом. Наличности оставались копейки, но на ларечные подделки, гордо именуемые «джином» или «отверткой», хватало вполне, что полностью соответствовало мазохистскому желанию изнасиловать не только душу, но и тело. Именно сомнительного качества суррогатом, а не чем-то относительно приличным. Не празднуем же – поминаем. Вот оно – дно пропасти, выбраться из которой можно было только на волшебном ковре-самолете. Как говорится – добро пожаловать!
– Ну, до Малого Конюшенного, – прижимаясь к его руке, Катя указала в сторону алых луковиц Спаса на Крови. – Ну, разочек, а?
Игорь знал, что сопротивление бесполезно, поэтому, покорно отсчитав деньги, стал спускаться за Катей к воде. В конце концов, сегодня особенный вечер. Пусть покуражится.
– Знаете, вы очень странный гондольер, – сказала Катя, с интересом изучающая мима, пока лодка плавно отчаливала от ступенек.
Демонстративно оглядевшись, мим приложил палец к груди и состроил такую гримасу, словно хотел сказать: «кто, я»?
– Какой вы гондольер, если не можете говорить?
Гримаса разведшего руками мима была настолько выразительна и подходила под фразу «ну и что?», словно актер сказал ее вслух.
– Если вы настоящий гондольер, то должны петь баркаролы, разве нет? – Катя ехидно выгнула бровь, с любопытством ожидая, как тот выкрутится. Мим оказался находчив. Отпустив весло, он нагнулся, достал из-под отполированного множеством задов сиденья старый магнитофон, и через мгновение над водой понеслись первые аккорды какой-то страстной итальянской песенки. Пока играло вступление, мим заменил свою шапочку с помпоном на гондольерскую шляпу с ленточками. Когда в мелодию стал вплетаться романтический мужской баритон, актер подхватил весло и стал шевелить губами так, словно это он с глубоким чувством распевал песню. Катя засмеялась и захлопала в ладоши.
Лодка плавно скользила по каналу, в котором пастельно отражалось алеющее небо с фиолетовыми мазками облаков. Замечающие гондолу прохожие и туристы, гуляющие вдоль канала, приветственно махали руками, на что Игорь изредка махал в ответ. Катя обняла его, прижавшись щекой к плечу, и он вдруг захотел, чтобы этот момент никогда не кончался. Он представил, как будет плыть и плыть в легкой лодчонке, управляемой мимом-капитаном, прижимая к себе самое дорогое существо на свете. Десять взмахов весла, сто, тысяча, прямиком в бесконечность…
Так они и сидели, обнявшись, сопровождаемые разлетающимися над водой витиеватыми итальянскими мелодиями, влюбленные, полные надежд и мечтаний…
* * *
Игоря разбудили настойчивые звонки в прихожей. Оторвав голову от подушки, он посмотрел на часы. Была половина третьего ночи. Протирая слипающиеся глаза, Витис осторожно сел на кровати, чтобы не разбудить лежащую рядом Катю.– Кто это? – сонно заворочалась потревоженная звонком невеста.
– Понятия не имею, спи, – сунув ноги в тапки, Игорь прошлепал в прихожую.
Линза дверного глазка искажала освещенную одинокой моргающей лампочкой лестничную площадку и две плечистые фигуры в строгих костюмах, стоящие перед дверью в квартиру Игоря.
– Вам кого? – не сдержав зевок, он прикрыл рот рукой.
– Витис Игорь Николаевич? – осведомилась одна из фигур.
– Да? – насторожился Игорь.
– Откройте, пожалуйста.
– А вы, собственно, кто?
– Нам нужно с вами поговорить.
– В полтретьего ночи?
– Это срочно.
– Вы не представились, – нахмурился инженер.
– Имена ничего не скажут.
– Назовитесь, – снова потребовал Игорь.
– Боюсь, это исключено.
– В таком случае, до свидания, – Витис отстранился от глазка и уже почти захлопнул внутреннюю дверь, когда снаружи донесся приглушенный голос:
– Это касается проекта «Силидий».
Упоминание названия, известного лишь узкому кругу посвященных, заставило Игоря насторожиться.
– Минуту, я оденусь.
Запрыгнув в джинсы и включив в прихожей свет, Игорь защелкал замками, отпирая входную дверь.
– Вы из университета? Что-нибудь случилось? – взволнованно поинтересовался он, пропуская в квартиру незваных гостей.
– Зая, кто это? – сонно промурлыкала Катя из спальни, таинственные посетители быстро переглянулись и, прежде чем Игорь успел среагировать, один из незнакомцев сунул ему в лицо металлический баллончик, из которого тут же брызнуло неизвестное зловонное вещество. Сделав несколько шагов к спальне, ослепленный изобретатель провалился в бездонную пустоту.
* * *
Вода была настолько ледяной, что обожгла скулу как жесткая оплеуха. Сознание нехотя возвращалось в раскалывающуюся от боли голову. В висках ритмичными ударами пульсировала кровь. Игорь с усилием разлепил глаза и тут же застонал, зажмурившись от слепящего натриевого освещения. В носу и глотке неприятно щипало. Связанные руки затекли и не хотели слушаться, словно принадлежали не живому телу из плоти и крови, а безвольной тряпичной кукле, щедро набитой ватой. Онемела спина. Немного привыкнув к освещению, Игорь огляделся и обнаружил слева от себя обмякшего на стуле Лобанова. Голова лаборанта безжизненно склонилась на грудь, рубашка под подбородком была испачкана красным. И если бы не связанные так же как у него – за спинкой стула, – руки, безвольно кренящийся вперед Борька непременно бы упал. Игорь попытался пошевелиться и понял, что его положение не лучше.– Наконец-то, а мы уже заждались, – Игорь повернулся к источнику звука и увидел лабораторный сейф, в котором хранились образцы силидия.
Значит, его привезли в университет. Он тряхнул головой. Сразу бросились в глаза кнопки на консоли для ввода кода, измазанные чем-то зеленым. Рядом с сейфом стоял невысокий мужчина в белом комбинезоне, его лицо было скрыто под черной маской с прорезями для глаз, в одной из которых мерцал голубым высокоточный оптический протез.
– Что вы с ней сделали? – пробормотал Игорь и поморщился, почувствовав во рту привкус неизвестного химического вещества. – Где она?
– Спящая красавица лежит под одеялом в вашей квартире и очнется через несколько часов, – заложив руки за спину, неизвестный в комбинезоне прошелся по помещению. – Утром ей придется принять аспирин, чтобы унять боль в головке, и хорошенько почистить зубы. В отличие от вас, она не представляет для нас интереса.
– Что это за дрянь? – Игорь с отвращением сплюнул на пол горький комок слюны.
– Наша встреча может ограничиться применением только этого вещества, все зависит от вас.
Голос у безликого незнакомца был низкий и глубокий, Игорь отметил, что его обладателю вполне могло быть где-то за шестьдесят.
– Кто вы такие?
– Конкретно в данный момент – те, от кого зависит ваша дальнейшая судьба.
– Что вам нужно?
– Наконец-то правильный вопрос, – мужчина подошел к сейфу и положил на него руку в черной перчатке. – Назовите код – и вас отпустят.
– Зачем они вам? – Игорь снова сплюнул накопившуюся во рту горечь. – Это опытные образцы, их всего десять штук, нет никаких гарантий…
– Ваше изобретение на данный момент единственное в своем роде. Вы сами не представляете, какие возможности держали в руках, – в голосе незнакомца промелькнули нотки волнения. – А теперь назовите код.
– Я по памяти не помню, он записан. Надо дома посмотреть…
– Что же вы, пароль от засекреченного проекта на бумажке черкаете, как номер подружки из клуба? Вашу квартиру обыскали, поэтому не советую юлить. – Человек в белом комбинезоне кивнул куда-то за спину Игоря, и перед пленником вырос плечистый мужик в маске, с размаху врезавший ему по скуле. Не ожидавший этого инженер осоловело мотнул головой, разгоняя поплывшие перед глазами пульсирующие психоделические круги.
– Мне повторить вопрос?
– Я вас… не боюсь.
– Отвечайте!
– Пять-восемь-девять-три-пять-три-один-девять…
Человек в комбинезоне неторопливо нажимал кнопки с цифрами, которые называл Игорь. Когда код был введен, грабитель отступил на шаг и немного подождал. Убедившись, что ничего не произошло, он сокрушенно вздохнул. Следующий удар был такой силы, что Игорь чуть не опрокинулся на пол вместе с жалобно скрипнувшим стулом. Рот наполнил металлический привкус крови.
– Смелость – хорошая черта, но сейчас совершенно бесполезная. Не испытывайте мое терпение! – Взяв со стола лабораторный скальпель, человек в комбинезоне подошел к Лобанову и поднял его голову за волосы, приставив лезвие к шее. – Иначе пострадает ваш друг.
Игорь вздрогнул, увидев лицо Лобанова: верхняя губа и подбородок перепачканы кровью, под правым глазом вздулся слезящийся лиловый кровоподтек.
– Игорян… скажи им… – сипло пробормотал пришедший в себя Борька.
– Отпустите его, пароль известен только мне.
– Разумеется, когда будет открыт сейф. Мы теряем время!
От очередного удара Игорь полетел на пол вместе со стулом и на какое-то время потерял сознание.
– Что вы себе позволяете? – Человек в комбинезоне отпустил Лобанова и задрал маску на лоб. Открылось покрытое каплями пота лицо профессора Рубинчика. – Еще не хватало, чтобы вы его убили.
– У меня четкий приказ: достать содержимое сейфа. – Плечистый, пыхтя, вернул Игоря в прежнее положение. – Про остальное базара не было.
– Вы обязаны во всем слушаться меня, – Рубинчик раздраженно повысил голос. – А вы оглушили единственного человека, который имел ключ!
– Ща разрулим. Мы тебе не дети сопливые, батя, – бросил наемник и кивнул напарнику, который рукой в болтах и наколках потянул из лежащей на полу сумки рукоять плазменного резака.
Когда Игорь очнулся, один из грабителей пилил сейф, высекая из его стенки яркие пучки искр, моросившие на пол, как при аргонной сварке. Инженер перевел взгляд на плечистого и человека в комбинезоне.
– Очухался. – Плечистый заметил движение Игоря, и Рубинчик поспешно спрятался под маской.
Жаль, не удалось разглядеть лица, но глаз Игорь точно запомнит. Интересно, сколько времени они пытаются таким способом вскрыть хранилище? И через сколько сработает детектор, установленный специально для таких случаев? Чуть приоткрыв веки, Игорь вгляделся в тонкое пламя резака, ползущее к консоли для ввода кода, где в корпус сейфа был зашит датчик системы безопасности. Примерно секунд двадцать – тридцать.
– Как видите, Игорь Николаевич, мы добьемся своего в любом случае. Не хотите говорить, вам же хуже.
– В мире еще не изобретен механизм, которому потребовался бы проводник такой мощности. Позитронного мозга, способного вместить такие объемы информации, не существует.
– Вот тут вы ошибаетесь.
– Разве?
– Если стану рассказывать, нам действительно придется вас убить.
– Хотите сказать, что не собирались этого делать? – Игорь растянул разбитые губы в ухмылке.
– Зачем же. Нам и так пришлось порядочно наследить. Вам предлагали деньги, и вы отказались. Эта сумма позволила бы наилучшим образом обустроить вашу дальнейшую жизнь на долгие годы вперед. Но теперь вы станете козлом отпущения. Вас сочтут вором и предателем. Вы лишитесь работы, от вас отвернутся друзья.
– Думаете, возьми я деньги, все было бы иначе?
– С такой суммой просто исчезнуть не составило бы никакого труда, – мужчина пожал плечами. – Навсегда.
В этот момент сейф с яркой вспышкой хлопнул, и взломщика отшвырнуло на стеллаж с реактивами. Облитый разноцветными жидкостями из посыпавшихся градом пробирок, грабитель с воплями стал кататься по полу. Подскочивший бритоголовый содрал с напарника дымящийся пиджак.
С улицы донесся монотонный вой полицейской сирены.
– Не успеем, – оценив ситуацию, коротко бросил бритоголовый. – Пока мы тут вошкались, охранник, видно, очнулся. Надо было двойную вколоть!
– Тогда взрывайте! – В голосе Рубинчика послышалось раздражение, словно он не хотел прибегать к этой крайней мере. – Только правильно рассчитайте заряд, чтобы не повредить стержни.
Двое наемников прилепили к двери сейфа несколько темно-зеленых лепешек, похожих на пластилин.
– Назад, назад! – Грабители бросились из комнаты, не обращая внимания на привязанных к стульям Игоря и Борю.
– Стойте! Не оставляйте нас!
Близкий взрыв ударил в барабанные перепонки, наполнив голову монотонным писком. На плечо опрокинутому ударной волной Игорю тяжело навалился лабораторный пол. Вокруг сверкали осколки разбитых оконных стекол. Совсем близко кто-то закричал, но из-за заложенных ушей показалось, что кричат за километры отсюда…
Игорь провалился в темноту.
Достучавшийся до рецепторов сильный запах нашатыря заставил пошевелиться. С трудом приподнявшись на одной руке, Игорь протер слезящиеся глаза. Отравленный вонью разлитых химикатов воздух царапал легкие, вырываясь наружу надсадным, удушливым кашлем. Сильно тошнило. Помещение заволокло клубами едкой гари, в которой вокруг развороченного взрывом сейфа суетились фигуры полицейских. Игорь обнаружил, что развязан, и хотел встать, но застонал от полоснувшей рези в ноге и рухнул обратно. Нащупал бинт под мокрым от крови разрезом в штанине.
– Успокойтесь. – Игорь посмотрел на присевшую рядом медсестру, держащую в руках флакончик с нашатырем. – Это царапина, видимо, осколком посекло. У вас легкая контузия, но через пару дней все пройдет.
– В начале четвертого вроде машина подъехала, – рассказывал полицейским стоящий в дверном проеме охранник стоянки, усатый дядька лет пятидесяти. – А потом я как-то – раз! – и проснулся. И не помню ничего – хоть тресни! Ну, думаю, померещилась мне машина-то. Потом смотрю, в корпусе свет горит…
Недалеко от Игоря в бурой луже, придавив собой разломанный стул, ничком лежал Лобанов.
– Лобаныч, – Игорь потормошил приятеля за плечо. – Лобаныч, ты как?
Голова Лобанова тяжело качнулась.
– Бесполезно. – Склонившийся над Лобановым врач покачал головой. – Многочисленные внутренние кровотечения.
Игорь молча смотрел, как тело приятеля перекладывают на носилки и накрывают простыней.
* * *
Экстренное заседание ректората Политехнического университета больше походило на допрос. Устроившиеся за длинным столом проректоры, деканы факультетов, руководители основных общеуниверситетских управлений и председатель профкома – все не сводили с сидящего на стуле в центре зала Игоря хищных, недобрых взглядов. В очках возглавлявшего собрание ректора Михаила Добрынина отражался свет от люстры, порождая неприятный эффект – казалось, что у руководителя университета две пустые белые глазницы. Безучастными оставались двое полицейских у дверей и устроившийся в сторонке следователь прокуратуры, с отрешенным видом что-то чертивший в своей красной папке.Игорь не выдержал гнетущей тишины, заполнившей помещение, и решил начать первым.
– Поймите, – он старался, чтобы голос не дрожал, но выходило с трудом. – Это было спланированное ограбление.
– Как вы объясните наличие ваших отпечатков с фосфоресцирующим раствором на консоли сейфа? – проскрипел прокурор, не поднимая головы от папки.
– Возможно, мне подложили заранее обработанный предмет. Но это бы не помогло, шрифт семизначный и некоторые цифры повторяются несколько раз, – Игорь вздохнул. – И все же они украли все образцы.
– Кто именно, можно поинтересоваться? – методично дожимал прокурор.
– Не знаю, Лобанов говорил… – начал было Игорь и вдруг осекся.
– Что именно говорил вам аспирант Лобанов? – вкрадчиво поинтересовалась декан электромеханического факультета.
Игорю это напоминало допрос студента, который покрывал сверстников, написавших на машине ректора неприличное слово.
– Ну, в общем, предлагал продать разработку, – Игорь опустил голову.
– Неслыханно, – всплеснув руками, женщина-декан переглянулась с коллегами.
– Вот как? Кому именно? – сверкнул очками Добрынин.
Игорь разглядывал носки своих ботинок – его все еще сильно мутило после недавней контузии.
– И вы согласились? – закинул удочку прокурор.
– Я, по-вашему, идиот? – Игорь поднял голову и с вызовом оглядел сидящих за столом.
– Почему вы сразу не доложили об этом нам? – Добрынин подался вперед.
– Вот чем он отплатил университету за доверие, – подпел начальнику председатель профкома.
– Сядьте, – бесцветным тоном приказал прокурор вскочившему от возмущения Игорю. – Что, собственно, являлось целью ограбления?
– Так называемый проект «Силидий». – Добрынин сдвинул на лоб очки и устало потер глаза. – Игорь Николаевич и его команда разрабатывали сверхпрочный энергетический проводник нового поколения.
– Каковы отрасли его применения?
– Широкие: от оборонной промышленности до бытовой техники.
– Запатентовали?
– Нет. Первые образцы должны были быть готовы завтра, – почесал переносицу Добрынин. – Но сами видите, как вышло.
– Кто-нибудь еще знал о разработке?
– Старались не афишировать, – замялся Добрынин. Люди такого склада, как прокурор, ему тоже не нравились.
– Кто-то должен понести за это ответственность, – к разговору подключился проректор по новым проектам. – Вам предоставили помещение, учитывая вашу репутацию, университет добровольно финансировал ваши изыскания. И за четыре дня до сдачи все в буквальном смысле превращается в прах!
– Да поймите, мне-то какой смысл все портить! – попытался защититься Игорь.
– Это нужно у вас спросить, – с улыбкой палача парировал председатель профкома.
– Вам называли какие-нибудь конкретные суммы? – снова поинтересовался робот-прокурор.
– Нет, – соврал Игорь. Неуместное афиширование суммы затянет и без того неприятный разговор. Или все-таки допрос?
– Вы выпиваете в рабочее время?
– При чем тут это?
– Может, случившееся – преступная халатность, вызванная употреблением алкоголя?
– Да, я голыми руками разломал сейф, а потом напился и все спалил, чтобы не дай Бог никто ничего не заметил.
– Не иронизируйте.
– Они применили взрывчатое устройство, которое принесли с собой.
– Свидетелей кражи у вас нет, равно как и алиби, – прокурор впервые оторвался от папки и посмотрел на Игоря бесцветными глазами. – Проверка родственников и знакомых ни к чему не привела. К тому же в ближайшие дни после инцидента вы ни с кем, кроме невесты не встречались и ничего не передавали посторонним лицам. Лабораторное помещение разрушено взрывом и разлившимися химикатами, так что сбор каких-либо доказательств бесполезен. Я склонен считать случившееся банальной халатностью, – он выдержал паузу, что-то прикидывая. – А может, это вы убили Лобанова из личных мотивов и сами инсценировали взрыв, а, Игорь Николаевич?
– Что, глухарем запахло, так решили на меня спихнуть?! – разозленный Игорь снова вскочил, опрокинув стул.
– Сядьте вы наконец! – на этот раз сам Добрынин хватил ладонью по столу. – Отпадает. Я ознакомился с результатами экспертизы. Многочисленные внутренние кровоизлияния в результате отравления химикатами. У Игоря Николаевича контузия в результате близкого нахождения к источнику взрыва. Его и Лобанова нашли без сознания на полу… В общем, Игорь Николаевич… Президиум ректората вынес решение. – Добрынин снял очки и, подслеповато щурясь, стал протирать их платком. – Университет вынужден потребовать возмещения ущерба через суд. Смерть Лобанова будет списана на неосторожное обращение с реактивами, нам не нужен скандал с убийством. Разумеется, дальнейшее наше с вами сотрудничество будет прекращено.
Когда лев закончил свежевать тушку жертвы, за нее тут же принялись стервятники и прочая падаль. Председатель профкома не выдержал и, брызжа слюной, стал выплевывать что-то про позор и безответственность, подорванное доверие и доброе имя университета… У Игоря от бессильной злобы сжались кулаки, и взорвался:
– Вы что, не понимаете? Лобанов умер! Умер! Нету его! Нас били, меня контузило, мою невесту отравили усыпляющим газом. Погиб человек, а вы носитесь тут со своей дурацкой репутацией! Бюрократы хреновы!
Полицейские скрутили сопротивляющегося Игоря и выволокли его из зала.
– Да отпустите вы меня! – оказавшись в коридоре, он вырвался из цепких рук стражей порядка и, прислонившись к стене, растерянно запустил пальцы в волосы. Как это могло произойти всего за несколько дней? Как с таким трудом налаженная жизнь по чьей-то злой прихоти в мгновение ока полетела псу под хвост?
– Мой вам совет, – рядом с Игорем возник прокурор со стаканом воды. – Помалкивайте, если не хотите, чтобы стало еще хуже.
Хуже. Игорь мрачно ухмыльнулся. Что могло быть еще хуже…
Через несколько часов он стоял в прихожей своей квартиры и молча наблюдал, как она собирала вещи.
– Ты не видел мою шляпку? Ту, которую из Анапы привезли.
– И все? Просто уйдешь? Как и не было ничего?
– У Ленки поживу, – Катя присела на кровать. – Я тебя люблю, но и меня пойми. Вламываются посреди ночи, увозят тебя неизвестно куда. Я просыпаюсь в перевернутой квартире, – в расстегнутой сумке одна за другой торопливо исчезали бесконечные кофточки. – С кафедры тебя выперли, с работой непонятно, опять же – суд. В театре об этом в каждом углу шушукаются. А после того как меня на допрос вызвали, коситься стали все. От дряни, которой брызнули, два дня отойти не могла, а у нас сейчас репетиции каждый день. Вдруг со спектакля снимут? Я за театр больше всего боюсь, это же моя жизнь.
– А я? А свадьба?
– Понимаешь, все так сложно, – по мученической гримасе на Катином лице и стандартной, ничего не объясняющей фразе Игорь понял, что она играет. Конечно, для актера это естественно, он помнил достаточно ситуаций, когда она начинала вести себя в жизни так, словно находилась на сцене, но сейчас это почему-то вызвало раздражение.
– Мы справимся, и все будет как раньше, – он подошел к Кате, взял ее за руку. – Я знаю.
– Не делай из меня дуру! Это связано с твоей работой, я же вижу. Пойми, я не могу жить в постоянном напряжении. Может, мне просто нужно подумать, разобраться в своих чувствах. – Катя выдернула руку, и Игорь почувствовал на ладони колечко от Бена Кокса[6], которое подарил на помолвку. – Уже не светится. Символично… А может, мы просто поторопились?
Покончив с сумкой, Катя стала натягивать сапоги:
– Ты правда милый, но кто знал, что так выйдет, – наконец она открыла входную дверь и обернулась: – За остальным вернусь позже, перед этим позвоню.
И захлопнула за собой дверь. Игорь немного постоял, отстраненно вслушиваясь в удаляющийся цокот каблуков.
– Если будет куда возвращаться, – наконец пробормотал он.
То, с какой легкостью Катя отправила в корзину два года их отношений, стало для него последним ударом.
* * *
Он смутно помнил, как плелся на заседание суда, не замечая колотящих по лицу тугих плетей проливного дождя. Как не слышал ничего, кроме стука судейского молотка, который, словно орудие гробовщика, с каждым новым ударом забивал гвозди в ящик, где еще колотилась его жизнь.– Подсудимый, встаньте. Суд признает вас виновным и обязует выплатить университету сумму, соответствующую размерам нанесенного ущерба, в течение тридцати календарных дней. Подсудимый, вам понятен приговор?
– Да, ваша честь.
Выплата компенсации. Игорь вспомнил сумму, затраченную на исследования, а также стоимость оборудования, превращенного взрывом в оплавившиеся обломки, и понял, что в лучшем случае ему грозила полная конфискация имущества. Но было уже все равно. Навалившаяся боль от смерти друга и разрыва с Катей понемногу отступила, превратившись в тупое безразличие.
– Не переживайте так… может, образуется… хорошо ведь, что не в тюрьму. – Адвокат на прощание натянуто улыбнулся и, прикрываясь от хлещущего дождя портфельчиком, испуганно юркнул в подкативший к остановке автобус.
И разверзлись хляби небесные…
Маслянистые лужи, в которых с шелестом пузырилась дорожная грязь, дергано перемигивались неоновыми бликами вывесок. За углом, покачиваясь, громыхал трамвай. Единственный фултоновский зонт покоился на дне коробки с пожитками где-то на квартире у бабушки. Запрокинув голову, Игорь зажмурился, подставив пылавшее от внутренней бури лицо с налипшими на лоб волосами под хлещущие прохладные струи. Сверкнула молния, и над городом раскатисто грохнуло, словно выстрелили из гигантского пистолета.
Как там было у Кинга – ДДДТ? День другой, дерьмо все то же.
Да нет, с ним такое впервые. Бэд бит[7].
Желание забыться внезапно стало таким пронзительным и томительно сильным, что Игорь впервые за много лет ощутил острую потребность выпить. Но не махнуть пару стаканчиков, а подойти к делу серьезно, с присущим русскому человеку размахом. Наличности оставались копейки, но на ларечные подделки, гордо именуемые «джином» или «отверткой», хватало вполне, что полностью соответствовало мазохистскому желанию изнасиловать не только душу, но и тело. Именно сомнительного качества суррогатом, а не чем-то относительно приличным. Не празднуем же – поминаем. Вот оно – дно пропасти, выбраться из которой можно было только на волшебном ковре-самолете. Как говорится – добро пожаловать!