Страница:
Тем же порядком свидетельствуются и отбывающие наказание каторжные на предмет зачисления их в разряд неспособных за исключением каторжных, содержащихся в Нерчинской каторге. Каторжные, признанные совершенно неспособными к работам во время пребывания во временных каторжных тюрьмах Европейской России и в тюрьмах общего устройства, оставляются для отбытия наказания в тюрьмах общего устройства на срок, указанный в ст. 99 (3) (по продолжению) устава о ссыльных. С каторжными же, признанными неспособными во время отбытия наказания в каторжных тюрьмах Сибири, надлежит поступать согласно ст. 313 (по прод.) и 315 (1) (по прод.) того же устава.
3. На каторжных, признанных способными к работам, подлежащим губернским правлением составляются статейные списки и ведомости (наставление о порядке освидетельствования ссыльных, ст. 23–24, циркуляр № 16 от 19 июля 1907 года).
4. При переводе каторжных во временные каторжные тюрьмы Европейской России один экземпляр статейных на них списков вручается конвою, а остальные два препровождаются в губернское правление, в ведение которого каторжные высылаются (циркуляр № 6 от 1 апреля 1905 года, примечание к п. 1). При переводе каторжных в каторжные тюрьмы Сибири один экземпляр статейных на них списков вручается конвою, второй высылается в губернское правление, куда каторжные назначены, а третий препровождается в Главное тюремное управление (наставление о порядке распределения ссыльных, ст. 52).
5. Каторжным и их семьям надлежит разъяснять, что семьи их могут следовать за ними в ссылку за казенный счет лишь поcле того, как названные арестанты, при одобрительном поведении, получат дозволение управлений Александровской каторжной тюрьмы (ныне г. Александровск, Иркутская область. – Авт.) и Нерчинской каторги жить вне тюрьмы (циркуляр № 11 от 13 февраля 1908 года), и что для выдачи пособий семействам каторжных в распоряжении тюремного ведомства средств не имеется. Родителям следовать в ссылку за казенный счет за детьми не разрешается.
II. О ПОРЯДКЕ СОДЕРЖАНИЯ ССЫЛЬНОКАТОРЖНЫХ В ТЮРЬМАХ
6. Распределение арестантов по камерам зависит от усмотрения начальника тюрьмы, причем ограниченные правила, установленные ст. 482 (2) (по продолжению) устава о ссыльных для одиночного заключения, применяются лишь в отношении подвергнутых к заключению за преступление и проступки.
7. Арестанты разряда исправляющихся по возможности должны содержаться отдельно от испытуемых (Устав ссыльных, ст. 302).
8. Все арестанты должны непременно носить казенную одежду, белье и обувь. Собственные постельные принадлежности не разрешаются (Устав содержания под стражей, ст. 191 и 192).
ПРИМЕЧАНИЕ: Присужденные к ссылке на каторжную работу переодеваются в казенную одежду, белье и обувь не медленно по вступлении приговора в законную силу.
9. Волосы на голове и бороде арестантов, ввиду опрятности, подстригаются как можно часто (Инструкция смотрителя губернского тюремного замка, п. 56).
10. Каторжные по назначению начальника тюрьмы занимаются заведенными в тюрьмах работами. На внешние работы в каторжных тюрьмах Европейской России каторжные не выводятся (Устав содержания под стражей, ст. 357).
6. При хорошем поведении заключенного начальником тюрьмы может быть дозволено курение табаку с соблюдением циркуляров Главного тюремного управления от 26 августа 1905 года и 16 декабря 1906 года за № 13 и 27.
7. В пользу всех арестантов, без указания определенных лиц или групп, подаяния принимаются и деньгами, и съестными припасами, которые допускаются в пищу.
При осмотре Владимирского исправительного отделения инспектором Главного тюремного управления, коллежским советником Мельниковым, было обращено внимание на содержание арестантов в тюрьме: «Большинство содержащихся в отделении каторжных арестантов носят собственную одежду, обувь, белье и имеют свои постельные принадлежности. Оковы с ссыльнокаторжных снимаются по распоряжению начальника отделения. Курение табака разрешается всем без ограничения. В камерах разрешается хранить много книг». Все эти недостатки были изложены в рапорте на имя владимирского губернатора от 9.12.1906 г.
В 1904 году во Владимирском арестантском исправительном отделении была открыта церковь Всемилостивого Спаса при исправительном арестантском отделении. Содержится за счет казны. Помещается в третьем этаже каменного корпуса, колокольня деревянная на таковых же подмостках. Престол один (1 августа). Причт – священник и псаломщик. Священник – Николай Александрович Архангельский (возраст 40 лет).
После польского восстания в 1863–1864 годах во Владимире отбывали наказание поляки-повстанцы. Корпус, в котором они находились, на долгие годы получает название «Польский». В 1903–1906 годах заканчивается строительство двух новых корпусов, один из них строится по американскому проекту.
Узники, которые находились в этих новых корпусах, были участниками восстаний в Свеаборге и Кронштадте – революционеры Скобенников, Фрунзе (после 1917 года – известный советский военачальник), Гусев, Растопчин [после 1917 года – член ЦКВКП(б)].
В опубликованной в 1926 году книге А.И. Скобенникова «Во Владимирской каторжной тюрьме» описывается тогдашний тюремный быт: «Режим был сравнительно свободный. Прогулки делались всеми камерами вместе два раза в день по часу. Была с волей установлена почта, почти каждый день в тюрьму приводили новенького, от которого мы узнавали о ходе подпольной работы».
В то время во Владимирской каторжной тюрьме содержался приговоренный к смертной казни студент политехнического института Михаил Васильевич Фрунзе – партийная кличка Арсений. Он и его подельник Гусев были арестованы за участие в нападении на чина полиции при исполнении своих обязанностей и были приговорены к смертной казни. За полтора года было четыре разбора его дела, три раза он был приговорен к смертной казни. Но на четвертый раз приговор заменили каторгой.
Из письма военного прокурора Московского военно-окружного суда от 13 октября 1910 года за № 169 начальнику Владимирской тюрьмы: «Сего числа мною отправлен прокурору Владимирского окружного суда приговор по делу о Михаиле Фрунзе и Павлу Гусеву, коим смертная казнь заменена каторгой: Гусеву на 8 лет, а Фрунзе на 6 лет. Сообщая о сем, считаю необходимым присовокупить, что, ввиду некоторых сведений, представляется целесообразным особое наблюдение за тем, чтобы Фрунзе тем или другим способом не совершил побега или не обменялся именами при какой-либо пересылке из одной тюрьмы в другую».
Предупреждение об особом наблюдении имело под собой серьезные основания. В 1907 году была предпринята попытка организовать побег Фрунзе и Растопчина из «Польского корпуса». «…На воле подготовлял побег картузник Кукушкин, любитель выпить и попавший в тюрьму как содействующий. Он за выпивкой должен был склонить надзирателя к соучастию в побеге. Вести от Кукушкина были хорошие, – назначен был вечер побега. План побега был такой: когда все будет готово, то разобрать кирпичи около трубы недолго, с тем чтобы Фрунзе мог пробраться в нашу камеру. Отсюда через окно беглецы должны были спуститься во двор, а надзиратель должен был притвориться спящим. Дальше оставалось забраться по крышам на цейхгауз, а там через забор – к кладбищу. Решетка была надпилена настолько, что можно было отогнуть прут. На кладбище дожидался Кукушкин. Надзиратель в известный час должен был дать знак, что можно начинать, но в последний момент он струсил и ожидаемого знака не дал».
Отбыв каторгу, Михаил Фрунзе бежал из ссылки и впоследствии стал крупным советским военачальником.
В начале лета 1907 года был вынесен первый во Владимире смертный приговор иваново-вознесенскому боевику – рабочему Башмакову. В упоминаемой выше книге А.И. Скобенникова описывается этой случай: «Перед сидящими товарищами встал вопрос: можно ли подать в этом случае прошение царю о помиловании? Кадет Иванов все время уговаривал Башмакова подать такое прошение. Остальные товарищи стремились поддержать у товарища стойкость духа до последнего момента. Ждали по ночам, когда поведут его из камеры, которая была на втором этаже “польского” корпуса (с выходом на лестницу и окном на центральный двор), с тем чтобы во всех камерах ночью демонстративно запеть. Об этом сговорились и с каторжанским корпусом. В ту ночь, когда ждали, его не взяли, а спустя два дня только несколько товарищей проснулись от звяканья ключей, услышали звон кандалов и последний крик Башмакова: “Прощайте, товарищи…”
После узнали, что его повесили в сторожевой каменной будке напротив тюрьмы, у заставы. На другой день весть разнеслась по всей тюрьме, и во время прогулки, как на каторжном дворе, так и у подследственных, была устроена демонстрация с черными и красными флагами и пением похоронного марша».
С 1906-го по 1907 год обязанности начальника тюрьмы исполнял капитан Борис Михайлович Имшенецкий. В 1908 году начальником Временной каторжной тюрьмы был назначен Гудема, установивший жесткий режим для заключенных. Сменил Гудему Синайский, отличившийся зверством в Орловской каторжной тюрьме. Жесткие карательные меры привели к гробовой тишине, царившей в централе. В 1909 году начальником тюрьмы был назначен капитан Михаил Филиппович Парфенов. Он прибыл во Владимир из Москвы. С его приездом режим во Владимирской тюрьме в основном не изменился, но один случай едва не закончился трагически. В большой камере, где сидели эсеры, заключенные долго пели, стоя у окон. Надзиратель потребовал прекратить пение, но они не подчинились. Начальник тюрьмы вызвал конвой, тот выстроился перед окнами, взял окна на прицел. Певшие с окон не сходили, и Парфенов спасовал: конвой был отозван, а камера лишь на некоторое время была лишена прогулок.
С изменением карательной политики циркуляром № 14 от 6 декабря 1901 года начальникам мест заключения предоставлялось право налагать на подследственных арестантов и на находящихся в тюрьмах неисправимых должников дисциплинарные взыскания, за исключением выговора, лишь с согласия чинов прокурорского надзора. Кроме того, допускались наиболее строгие взыскания (долгосрочный карцер, наказание розгами), обусловленные соглашением начальников мест заключения с прокурорским надзором и тюремным инспектором. Данным циркуляром дисциплинарные взыскания были приведены в систему, упорядочены и узаконены приемы административного воздействия. Отменялись взыскания, по своему характеру устаревшие и не соответствующие современным условиям тюремного быта (например, бритье половины головы, называние чиновных одним только именем, при крещении данным, и т. п.). Правилами от 23 мая 1901 года начальнику места заключения предоставлялось право выбора из значительного числа разнообразных взысканий и даже разрешалось применять одновременно несколько взысканий. Введены были более строгие взыскания. Для тюрем предельный срок ареста в темном карцере увеличился с трех дней до одной недели.
Е.А. Башлыков описывает жизнь во Владимирском каторжном централе. К сожалению, его неоконченные воспоминания охватывают лишь небольшой период его тюремной жизни. Это период «ликвидации» тюремных «свобод», период, говоря жаргоном, «завинчивания централа».
До конца 1908 года режим в тюрьме был сравнительно мягким: общие прогулки, отсутствие кандалов, свободная передача продуктов, свидания и т. п. Но в конце 1908 года тюрьму стали «подтягивать», прежнего начальника – тюремщика старой школы (с оттенком патриархальности) капитана Парфенова – отправили в отставку, назначив на его место уже и тогда довольно известного своим свирепым нравом Гудему.
Первая встреча Башлыкова с начальником произошла во дворе во время общей прогулки: «Гудема в блестящем, цветом, как офицерском, мундире, в сопровождении помощников и старших надзирателей, вошел во двор и, окинув свирепым взглядом гуляющих в беспорядке каторжан, остановился. Старший надзиратель Черепков могучим голосом скомандовал: “Смирно! Шапки долой!”.. Все замерли на одну секунду. Гудема стоял, наблюдал и как будто чего-то ждал.
Через секунду, как бы в ответ на команду Черепкова, из двух сотен уст вылетело: “Палач! Убийца! Вон!” Сопровождавшие Гудему помощники и надзиратели трусливо бросились бежать, надзиратели на вышках взяли толпу заключенных на прицел, заключенные готовы были броситься на убегавших, и бросились бы, если б поведение Гудемы было иным. Он стоял возле калитки и, опустив правую руку в карман брюк, с поразительным спокойствием ждал, а потом, как первая волна возмущения прошла, он смелой и самоуверенной поступью вошел один в самую середину каторжан и, не вынимая руки из кармана брюк, начал тонким голосом убеждать каторжан успокоиться и мирно разойтись по камерам.
И он победил – заключенные разошлись…» Далее, прибавляет автор воспоминаний: «В этот же день вечером пять каторжан, в том числе двое политических, были выпороты розгами».
На следующий день «победа» была закреплена, всю тюрьму перевели на карцерное положение, направо и налево стали применять телесные наказания – в тюрьме водворился «каторжный режим».
По городу ходило письмо заключенных здешних арестантских отделений. Письмо, без преувеличения, отчаянное, из него видно, что заключенные задыхались от ужасов режима, введенного новым начальником арестантского отделения, настроение было в высшей степени нервное. Можно было, судя по письму, ожидать осложнений. Далее записка прерывается.
В газете «Старый Владимирец» от 12 апреля 1917 года была опубликована статья «Ужасы прошлого»:
«Первое мая – день народного торжества и в то же время день памяти борцов за свободу. Воспоминания невольно обращаются к святым могилам, в которых погребены люди, положившие свою жизнь за благо и счастье народа. Такая могила есть и на Владимирском кладбище, т. е. рядом со стеной “централа”. Среди них есть несколько могил казненных: Башмакова Алексея, Ветрова Ивана, Комракова Ивана, Субботина Тимофея, Белякова Ивана, он же Семен Санченко, Антонова Ивана, Галкина Артемия, Ершова Ивана, Петрова Алексея, Станового Егора.
Первая смертная казнь во Владимире была совершена в 2 часа ночи с 28 на 29 июня 1907 года над Алексеем Башмаковым, партийная кличка Володя. Башмаков – рабочий из Иваново-Вознесенска, социал-революционер, член Боевой организации, привлекался за покушение на убийство губернатора одной из южных губерний; осужден за сопротивление полиции при обыске, при этом был убит сыщик и ранен городовой.
Ужасна судьба Михаила Ефимовича Груднева, рабочего из города Мурома, привлекавшегося за сопротивление на Муромском вокзале: возвращаясь с суда, он искушался бежать, но был задержан и сильно избит конвойными; вернувшись в тюрьму, к утру отравился.
Но особенно была жестока судьба по отношению к учителю Ивану Степановичу Комракову, осужденному за убийство земского начальника. Учитель и земский начальник встретились в июне 1906 года и поссорились из-за пустяка. Земский начальник стрелял первым; Комраков ответил выстрелом из револьвера. Долгое время он был на свободе, потом его арестовали и приговорили к смертной казни. Некоторое время он содержался в губернской тюрьме, т. е. тюремном замке; после приговора переведен в “Польский” корпус каторжной тюрьмы в камеру № 43. Мать ходатайствовала о помиловании; в ночь казни была получена телеграмма о полном помиловании, но прокурор задержал ее, и в 2 часа ночи казнь была совершена – он был повешен. Мать и сестра получили разрешение совершить отпевание; на могиле, которая находится в канаве за стеной тюрьмы, был поставлен крест».
В 1909 году во Владимирской каторжной тюрьме сидел активный участник партии эсеров Антонов Александр Степанович, приговоренный, как и Фрунзе, к смертной казни за ранение городового и ограбление железнодорожной станции Инжавино. Позднее смертную казнь Антонову заменили на бессрочную каторгу. В годы Гражданской войны в период с 1920-го по 1921 год Антонов станет одним из руководителей восстания против советской власти, вспыхнувшего и жестоко подавленного на территории Тамбовской губернии.
28 июля 1914 года началась Первая мировая война. 1 августа 1914 года Германия объявила войну России. Это не могло не сказаться на содержании заключенных в тюрьмах. Было незамедлительно урезано финансирование мест заключения. В циркуляре Главного тюремного управления от 13 августа 1914 года отмечалось, что «вызванное чрезвычайными обстоятельствами настоящего времени крайне напряженное состояние всех государственных средств налагает на распорядителей кредитов строгую обязанность всеми возможными мерами сокращать расходы казны и не допускать таких новых затрат, которые могут быть отложены до более благоприятного времени». В связи с вышеуказанными мерами тюремному ведомству пришлось пойти на некоторые послабления режима содержания, дабы избежать каких-либо актов неповиновения среди заключенных. В циркуляре Главного тюремного управления от 30 августа 1914 года за № 57 был смягчен порядок выдачи арестантам для прочтения периодической печати. Если раньше заключенные могли знакомиться с газетами и журналами не ранее чем через год после выхода, то теперь было разрешено сообщать арестантам сведения о военных действиях сразу же. Официальным источником информации для арестантов был «Правительственный вестник» и «Губернские ведомости».
С началом войны меняется и контингент заключенных. В тюрьмы Центральной России стали прибывать осужденные как за воинские преступления, так и за преступления, совершенные местными жителями на временно оккупированных территориях. Все эти тенденции внесли изменения в карательную политику тюремного ведомства. 28 декабря 1915 года вводится Общая тюремная инструкция, определяющая обязанности чинов тюремной стражи, организации службы надзирателей, внутренний распорядок, условие содержание арестантов, а также порядок их освобождения из мест заключения. Данная инструкция упорядочивала всю работу пенитенциарной системы России.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Февральская революция 1917 года внесла свои коррективы в порядок содержания заключенных. Так, на 1 февраля 1917 года тюремное население в России составляло 158 084 человека. Одним из первых шагов Временного правительства было объявление 1 марта 1917 года амнистии заключенных, на основании которой из мест лишения свободы были освобождены 88 097 заключенных, в их числе 5737 политических преступников, 67 824 уголовных и 14 536 заключенных без соответствующего «распоряжения надлежащих начальств».
На 1 марта 1917 года общая численность заключенных составила 41 509 человек, к 1 сентября 1917 года в 14 тюрьмах Владимирской губернии отбывали срок 329 заключенных.
17 октября 1917 года состоялось общее собрание Совета рабочих и солдатских депутатов, где в повестке дня стоял вопрос о беспорядках в каторжной тюрьме. «По вопросу о Временной каторжной тюрьме Совет постановил: ввиду того что временно-каторжная тюрьма поглощает значительные расходы, принять меры к упразднению временно-каторжной тюрьмы. Впредь до окончательного разрешения этого вопроса принять меры к увольнению всего личного персонала. Постановление это препроводить губернскому комиссару для исполнения».
Положение заключенных было тяжелым, отсутствие работы и нехватка продовольствия в период революционных потрясений в некоторых местах заключения вызывали бунты и погромы. Не обошли они стороной и Владимирский централ.
Из приказа по Владимирскому гарнизону № 196 от 13 ноября 1917 года: «11 ноября 1917 года содержавшиеся во Владимирской каторжной тюрьме уголовные преступники сделали попытку устроить массовый побег. Благодаря целому ряду благоприятных для них обстоятельств им удалось обезоружить администрацию тюрьмы, завладеть ключами и открыть ворота. Вся тюрьма была готова к побегу. Караульный начальник старший унтер-офицер 82-го пехотного запасного полка Адольф Семашко проявил большое хладнокровие и распорядительность при исполнении служебных обязанностей. Подвергаясь со стороны арестантов насилиям, он добрался до ворот, вызвал караул в ружье и приказал открыть огонь по выбежавшим из ворот арестантам, после чего многие из бегущих возвратились обратно в тюрьму. Несмотря на небольшое количество людей, бывших в распоряжении Адольфа Семашко, он ими окружил тюрьму с внешней стороны и не допустил дальнейшего побега». Подписали приказ начальник гарнизона Венгрженовский и комиссар Токарев.
В газетах того периода Владимирский военно-революционный комитет доводил «до сведения граждан гор. Владимира и его окрестностей, что порядок во Владимирской каторжной тюрьме восстановлен, бежало лишь два арестанта. Для жителей г. Владимира и его окрестностей опасности нет».
В период с 1917-го по 1918 год часть тюрем, совершенно непригодных в санитарном отношении, были закрыты. Кроме того, было ликвидировано значительное число мелких тюрем. Существовали даже такие, где на одного заключенного приходилось несколько служащих. Всего было закрыто 115 тюрем.
Вот свидетельство того времени: «Тюремные должности стали выборными и не допускали никакого вмешательства со стороны органов юстиции. Выборная администрация из боязни потерять должности потворствовала всяким злоупотреблениям со стороны своих избирателей.
Отсутствие ясного представления о методах исправления преступников привело в некоторых местах еще к одному ненормальному явлению, а именно к самоуправлению заключенных, которое выразилось в том, что внутренняя жизнь тюрем регулировалась самими заключенными, администрации же тюрьмы отводилась лишь весьма скромная и ограниченная роль чисто внешнего надзора. В силу этого в местах заключения верховодили наиболее опытные и опасные преступники, подчинившие себе остальную массу».
Вместо Главного управления по делам мест заключения при Народном комиссариате юстиции в мае 1918 года учреждается Карательный отдел. Ему предстояло прежде всего распределить права и обязанности административных учреждений и лиц, сконструировать местное управление и дать директивы на проведение карательной политики. Также была ликвидирована тюремная инспекция.
В состав губернских комиссариатов юстиции введены Карательные отделы, которые ведали всеми местами заключения в пределах губернии. Владимирским Карательным отделом руководил В.М. Малыгин. В состав Карательных отделов входили специалисты: заведующие пенитенциарной частью, тюрьмоведы, специалисты по организации работ, агрономы, врачи. Благодаря Карательным отделам в тюрьмах было введено коллегиальное начало в управлении.
Вновь сформированным органам пришлось приводить в порядок места заключения, которые пострадали в дни революционных событий Февраля и Октября 1917 года.
На 1 июля 1919 года современный состав «тюремного населения» РСФСР составлял:
Всего срочных осужденных: мужчин – 12 546 человек, женщин – 1230, несовершеннолетних – 25 человек.
Пересыльных заключенных: мужчин – 682, женщин – 52, несовершеннолетних – 6. Общее количество заключенных (подследственных, срочных, пересыльных) составило: мужчин – 34158, женщин – 2757, несовершеннолетних – 183.
Эти данные, конечно, не совсем точны, так как получены по 182 местам заключения из 243, но приблизительную картину тюремного населения они дают. Из них мы видим, что число осужденных составляет 37 % общего числа заключенных. В трудовых земледельческих колониях на 1 июля 1919 года находилось: мужчин – 1341, женщин – 214, несовершеннолетних – 12, а всего – 1567 человек.
С первых дней советской власти принимается ряд декретов, касающихся пенитенциарной системы: Статья 36 «О действующих законах»: «По гражданским и уголовным делам суд руководствуется гражданскими и уголовными законами, действующими доныне, лишь постольку, поскольку таковые не отменены Центральным исполнительным комитетом и Советом народных комиссаров, не противоречат социалистическому правосознанию. Но не ограничиваются формальными законами, а всегда руководствуются соображениями справедливости».
3. На каторжных, признанных способными к работам, подлежащим губернским правлением составляются статейные списки и ведомости (наставление о порядке освидетельствования ссыльных, ст. 23–24, циркуляр № 16 от 19 июля 1907 года).
4. При переводе каторжных во временные каторжные тюрьмы Европейской России один экземпляр статейных на них списков вручается конвою, а остальные два препровождаются в губернское правление, в ведение которого каторжные высылаются (циркуляр № 6 от 1 апреля 1905 года, примечание к п. 1). При переводе каторжных в каторжные тюрьмы Сибири один экземпляр статейных на них списков вручается конвою, второй высылается в губернское правление, куда каторжные назначены, а третий препровождается в Главное тюремное управление (наставление о порядке распределения ссыльных, ст. 52).
5. Каторжным и их семьям надлежит разъяснять, что семьи их могут следовать за ними в ссылку за казенный счет лишь поcле того, как названные арестанты, при одобрительном поведении, получат дозволение управлений Александровской каторжной тюрьмы (ныне г. Александровск, Иркутская область. – Авт.) и Нерчинской каторги жить вне тюрьмы (циркуляр № 11 от 13 февраля 1908 года), и что для выдачи пособий семействам каторжных в распоряжении тюремного ведомства средств не имеется. Родителям следовать в ссылку за казенный счет за детьми не разрешается.
II. О ПОРЯДКЕ СОДЕРЖАНИЯ ССЫЛЬНОКАТОРЖНЫХ В ТЮРЬМАХ
6. Распределение арестантов по камерам зависит от усмотрения начальника тюрьмы, причем ограниченные правила, установленные ст. 482 (2) (по продолжению) устава о ссыльных для одиночного заключения, применяются лишь в отношении подвергнутых к заключению за преступление и проступки.
7. Арестанты разряда исправляющихся по возможности должны содержаться отдельно от испытуемых (Устав ссыльных, ст. 302).
8. Все арестанты должны непременно носить казенную одежду, белье и обувь. Собственные постельные принадлежности не разрешаются (Устав содержания под стражей, ст. 191 и 192).
ПРИМЕЧАНИЕ: Присужденные к ссылке на каторжную работу переодеваются в казенную одежду, белье и обувь не медленно по вступлении приговора в законную силу.
9. Волосы на голове и бороде арестантов, ввиду опрятности, подстригаются как можно часто (Инструкция смотрителя губернского тюремного замка, п. 56).
10. Каторжные по назначению начальника тюрьмы занимаются заведенными в тюрьмах работами. На внешние работы в каторжных тюрьмах Европейской России каторжные не выводятся (Устав содержания под стражей, ст. 357).
6. При хорошем поведении заключенного начальником тюрьмы может быть дозволено курение табаку с соблюдением циркуляров Главного тюремного управления от 26 августа 1905 года и 16 декабря 1906 года за № 13 и 27.
7. В пользу всех арестантов, без указания определенных лиц или групп, подаяния принимаются и деньгами, и съестными припасами, которые допускаются в пищу.
При осмотре Владимирского исправительного отделения инспектором Главного тюремного управления, коллежским советником Мельниковым, было обращено внимание на содержание арестантов в тюрьме: «Большинство содержащихся в отделении каторжных арестантов носят собственную одежду, обувь, белье и имеют свои постельные принадлежности. Оковы с ссыльнокаторжных снимаются по распоряжению начальника отделения. Курение табака разрешается всем без ограничения. В камерах разрешается хранить много книг». Все эти недостатки были изложены в рапорте на имя владимирского губернатора от 9.12.1906 г.
В 1904 году во Владимирском арестантском исправительном отделении была открыта церковь Всемилостивого Спаса при исправительном арестантском отделении. Содержится за счет казны. Помещается в третьем этаже каменного корпуса, колокольня деревянная на таковых же подмостках. Престол один (1 августа). Причт – священник и псаломщик. Священник – Николай Александрович Архангельский (возраст 40 лет).
После польского восстания в 1863–1864 годах во Владимире отбывали наказание поляки-повстанцы. Корпус, в котором они находились, на долгие годы получает название «Польский». В 1903–1906 годах заканчивается строительство двух новых корпусов, один из них строится по американскому проекту.
Узники, которые находились в этих новых корпусах, были участниками восстаний в Свеаборге и Кронштадте – революционеры Скобенников, Фрунзе (после 1917 года – известный советский военачальник), Гусев, Растопчин [после 1917 года – член ЦКВКП(б)].
В опубликованной в 1926 году книге А.И. Скобенникова «Во Владимирской каторжной тюрьме» описывается тогдашний тюремный быт: «Режим был сравнительно свободный. Прогулки делались всеми камерами вместе два раза в день по часу. Была с волей установлена почта, почти каждый день в тюрьму приводили новенького, от которого мы узнавали о ходе подпольной работы».
В то время во Владимирской каторжной тюрьме содержался приговоренный к смертной казни студент политехнического института Михаил Васильевич Фрунзе – партийная кличка Арсений. Он и его подельник Гусев были арестованы за участие в нападении на чина полиции при исполнении своих обязанностей и были приговорены к смертной казни. За полтора года было четыре разбора его дела, три раза он был приговорен к смертной казни. Но на четвертый раз приговор заменили каторгой.
Из письма военного прокурора Московского военно-окружного суда от 13 октября 1910 года за № 169 начальнику Владимирской тюрьмы: «Сего числа мною отправлен прокурору Владимирского окружного суда приговор по делу о Михаиле Фрунзе и Павлу Гусеву, коим смертная казнь заменена каторгой: Гусеву на 8 лет, а Фрунзе на 6 лет. Сообщая о сем, считаю необходимым присовокупить, что, ввиду некоторых сведений, представляется целесообразным особое наблюдение за тем, чтобы Фрунзе тем или другим способом не совершил побега или не обменялся именами при какой-либо пересылке из одной тюрьмы в другую».
Предупреждение об особом наблюдении имело под собой серьезные основания. В 1907 году была предпринята попытка организовать побег Фрунзе и Растопчина из «Польского корпуса». «…На воле подготовлял побег картузник Кукушкин, любитель выпить и попавший в тюрьму как содействующий. Он за выпивкой должен был склонить надзирателя к соучастию в побеге. Вести от Кукушкина были хорошие, – назначен был вечер побега. План побега был такой: когда все будет готово, то разобрать кирпичи около трубы недолго, с тем чтобы Фрунзе мог пробраться в нашу камеру. Отсюда через окно беглецы должны были спуститься во двор, а надзиратель должен был притвориться спящим. Дальше оставалось забраться по крышам на цейхгауз, а там через забор – к кладбищу. Решетка была надпилена настолько, что можно было отогнуть прут. На кладбище дожидался Кукушкин. Надзиратель в известный час должен был дать знак, что можно начинать, но в последний момент он струсил и ожидаемого знака не дал».
Отбыв каторгу, Михаил Фрунзе бежал из ссылки и впоследствии стал крупным советским военачальником.
В начале лета 1907 года был вынесен первый во Владимире смертный приговор иваново-вознесенскому боевику – рабочему Башмакову. В упоминаемой выше книге А.И. Скобенникова описывается этой случай: «Перед сидящими товарищами встал вопрос: можно ли подать в этом случае прошение царю о помиловании? Кадет Иванов все время уговаривал Башмакова подать такое прошение. Остальные товарищи стремились поддержать у товарища стойкость духа до последнего момента. Ждали по ночам, когда поведут его из камеры, которая была на втором этаже “польского” корпуса (с выходом на лестницу и окном на центральный двор), с тем чтобы во всех камерах ночью демонстративно запеть. Об этом сговорились и с каторжанским корпусом. В ту ночь, когда ждали, его не взяли, а спустя два дня только несколько товарищей проснулись от звяканья ключей, услышали звон кандалов и последний крик Башмакова: “Прощайте, товарищи…”
После узнали, что его повесили в сторожевой каменной будке напротив тюрьмы, у заставы. На другой день весть разнеслась по всей тюрьме, и во время прогулки, как на каторжном дворе, так и у подследственных, была устроена демонстрация с черными и красными флагами и пением похоронного марша».
С 1906-го по 1907 год обязанности начальника тюрьмы исполнял капитан Борис Михайлович Имшенецкий. В 1908 году начальником Временной каторжной тюрьмы был назначен Гудема, установивший жесткий режим для заключенных. Сменил Гудему Синайский, отличившийся зверством в Орловской каторжной тюрьме. Жесткие карательные меры привели к гробовой тишине, царившей в централе. В 1909 году начальником тюрьмы был назначен капитан Михаил Филиппович Парфенов. Он прибыл во Владимир из Москвы. С его приездом режим во Владимирской тюрьме в основном не изменился, но один случай едва не закончился трагически. В большой камере, где сидели эсеры, заключенные долго пели, стоя у окон. Надзиратель потребовал прекратить пение, но они не подчинились. Начальник тюрьмы вызвал конвой, тот выстроился перед окнами, взял окна на прицел. Певшие с окон не сходили, и Парфенов спасовал: конвой был отозван, а камера лишь на некоторое время была лишена прогулок.
С изменением карательной политики циркуляром № 14 от 6 декабря 1901 года начальникам мест заключения предоставлялось право налагать на подследственных арестантов и на находящихся в тюрьмах неисправимых должников дисциплинарные взыскания, за исключением выговора, лишь с согласия чинов прокурорского надзора. Кроме того, допускались наиболее строгие взыскания (долгосрочный карцер, наказание розгами), обусловленные соглашением начальников мест заключения с прокурорским надзором и тюремным инспектором. Данным циркуляром дисциплинарные взыскания были приведены в систему, упорядочены и узаконены приемы административного воздействия. Отменялись взыскания, по своему характеру устаревшие и не соответствующие современным условиям тюремного быта (например, бритье половины головы, называние чиновных одним только именем, при крещении данным, и т. п.). Правилами от 23 мая 1901 года начальнику места заключения предоставлялось право выбора из значительного числа разнообразных взысканий и даже разрешалось применять одновременно несколько взысканий. Введены были более строгие взыскания. Для тюрем предельный срок ареста в темном карцере увеличился с трех дней до одной недели.
В 1910 ГОДУ ОБЯЗАННОСТИ НАЧАЛЬНИКА ВЛАДИМИРСКОЙ ТЮРЬМЫ ИСПОЛНЯЛ КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ВАСИЛЬЕВ.В 1906 году вводятся наставления о способе изготовления дактилоскопических снимков. В 1907 году утверждаются новые кандалы и наручники. В 1910 году инспектор по тюрьмам при владимирском губернаторе сообщил в Главное тюремное управление: «Считаю своим долгом отметить, что изготовленные в мастерской Московской пересыльной тюрьмы означенные укрепления не вполне удовлетворяют своему назначению. Кандалы, изготовленные в варшавской тюрьме, более совершенны и менее дают возможности заключенным умышленно напортить их. В свою очередь образец кандалов, изготовленных в мастерских Владимирского исправительного отделения, представляется более гарантирующим безопасность умышленной порчи их и облегчает проверку во всякое время».
Е.А. Башлыков описывает жизнь во Владимирском каторжном централе. К сожалению, его неоконченные воспоминания охватывают лишь небольшой период его тюремной жизни. Это период «ликвидации» тюремных «свобод», период, говоря жаргоном, «завинчивания централа».
До конца 1908 года режим в тюрьме был сравнительно мягким: общие прогулки, отсутствие кандалов, свободная передача продуктов, свидания и т. п. Но в конце 1908 года тюрьму стали «подтягивать», прежнего начальника – тюремщика старой школы (с оттенком патриархальности) капитана Парфенова – отправили в отставку, назначив на его место уже и тогда довольно известного своим свирепым нравом Гудему.
Первая встреча Башлыкова с начальником произошла во дворе во время общей прогулки: «Гудема в блестящем, цветом, как офицерском, мундире, в сопровождении помощников и старших надзирателей, вошел во двор и, окинув свирепым взглядом гуляющих в беспорядке каторжан, остановился. Старший надзиратель Черепков могучим голосом скомандовал: “Смирно! Шапки долой!”.. Все замерли на одну секунду. Гудема стоял, наблюдал и как будто чего-то ждал.
Через секунду, как бы в ответ на команду Черепкова, из двух сотен уст вылетело: “Палач! Убийца! Вон!” Сопровождавшие Гудему помощники и надзиратели трусливо бросились бежать, надзиратели на вышках взяли толпу заключенных на прицел, заключенные готовы были броситься на убегавших, и бросились бы, если б поведение Гудемы было иным. Он стоял возле калитки и, опустив правую руку в карман брюк, с поразительным спокойствием ждал, а потом, как первая волна возмущения прошла, он смелой и самоуверенной поступью вошел один в самую середину каторжан и, не вынимая руки из кармана брюк, начал тонким голосом убеждать каторжан успокоиться и мирно разойтись по камерам.
И он победил – заключенные разошлись…» Далее, прибавляет автор воспоминаний: «В этот же день вечером пять каторжан, в том числе двое политических, были выпороты розгами».
На следующий день «победа» была закреплена, всю тюрьму перевели на карцерное положение, направо и налево стали применять телесные наказания – в тюрьме водворился «каторжный режим».
По городу ходило письмо заключенных здешних арестантских отделений. Письмо, без преувеличения, отчаянное, из него видно, что заключенные задыхались от ужасов режима, введенного новым начальником арестантского отделения, настроение было в высшей степени нервное. Можно было, судя по письму, ожидать осложнений. Далее записка прерывается.
В газете «Старый Владимирец» от 12 апреля 1917 года была опубликована статья «Ужасы прошлого»:
«Первое мая – день народного торжества и в то же время день памяти борцов за свободу. Воспоминания невольно обращаются к святым могилам, в которых погребены люди, положившие свою жизнь за благо и счастье народа. Такая могила есть и на Владимирском кладбище, т. е. рядом со стеной “централа”. Среди них есть несколько могил казненных: Башмакова Алексея, Ветрова Ивана, Комракова Ивана, Субботина Тимофея, Белякова Ивана, он же Семен Санченко, Антонова Ивана, Галкина Артемия, Ершова Ивана, Петрова Алексея, Станового Егора.
Первая смертная казнь во Владимире была совершена в 2 часа ночи с 28 на 29 июня 1907 года над Алексеем Башмаковым, партийная кличка Володя. Башмаков – рабочий из Иваново-Вознесенска, социал-революционер, член Боевой организации, привлекался за покушение на убийство губернатора одной из южных губерний; осужден за сопротивление полиции при обыске, при этом был убит сыщик и ранен городовой.
Ужасна судьба Михаила Ефимовича Груднева, рабочего из города Мурома, привлекавшегося за сопротивление на Муромском вокзале: возвращаясь с суда, он искушался бежать, но был задержан и сильно избит конвойными; вернувшись в тюрьму, к утру отравился.
Но особенно была жестока судьба по отношению к учителю Ивану Степановичу Комракову, осужденному за убийство земского начальника. Учитель и земский начальник встретились в июне 1906 года и поссорились из-за пустяка. Земский начальник стрелял первым; Комраков ответил выстрелом из револьвера. Долгое время он был на свободе, потом его арестовали и приговорили к смертной казни. Некоторое время он содержался в губернской тюрьме, т. е. тюремном замке; после приговора переведен в “Польский” корпус каторжной тюрьмы в камеру № 43. Мать ходатайствовала о помиловании; в ночь казни была получена телеграмма о полном помиловании, но прокурор задержал ее, и в 2 часа ночи казнь была совершена – он был повешен. Мать и сестра получили разрешение совершить отпевание; на могиле, которая находится в канаве за стеной тюрьмы, был поставлен крест».
В 1909 году во Владимирской каторжной тюрьме сидел активный участник партии эсеров Антонов Александр Степанович, приговоренный, как и Фрунзе, к смертной казни за ранение городового и ограбление железнодорожной станции Инжавино. Позднее смертную казнь Антонову заменили на бессрочную каторгу. В годы Гражданской войны в период с 1920-го по 1921 год Антонов станет одним из руководителей восстания против советской власти, вспыхнувшего и жестоко подавленного на территории Тамбовской губернии.
ОСУЖДЕНО В КАТОРЖНЫЕ РАБОТЫ
• ПО ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ •
28 июля 1914 года началась Первая мировая война. 1 августа 1914 года Германия объявила войну России. Это не могло не сказаться на содержании заключенных в тюрьмах. Было незамедлительно урезано финансирование мест заключения. В циркуляре Главного тюремного управления от 13 августа 1914 года отмечалось, что «вызванное чрезвычайными обстоятельствами настоящего времени крайне напряженное состояние всех государственных средств налагает на распорядителей кредитов строгую обязанность всеми возможными мерами сокращать расходы казны и не допускать таких новых затрат, которые могут быть отложены до более благоприятного времени». В связи с вышеуказанными мерами тюремному ведомству пришлось пойти на некоторые послабления режима содержания, дабы избежать каких-либо актов неповиновения среди заключенных. В циркуляре Главного тюремного управления от 30 августа 1914 года за № 57 был смягчен порядок выдачи арестантам для прочтения периодической печати. Если раньше заключенные могли знакомиться с газетами и журналами не ранее чем через год после выхода, то теперь было разрешено сообщать арестантам сведения о военных действиях сразу же. Официальным источником информации для арестантов был «Правительственный вестник» и «Губернские ведомости».
Временная каторжная тюрьма
С началом войны меняется и контингент заключенных. В тюрьмы Центральной России стали прибывать осужденные как за воинские преступления, так и за преступления, совершенные местными жителями на временно оккупированных территориях. Все эти тенденции внесли изменения в карательную политику тюремного ведомства. 28 декабря 1915 года вводится Общая тюремная инструкция, определяющая обязанности чинов тюремной стражи, организации службы надзирателей, внутренний распорядок, условие содержание арестантов, а также порядок их освобождения из мест заключения. Данная инструкция упорядочивала всю работу пенитенциарной системы России.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Владимирская тюрьма после революции
Февральская революция 1917 года внесла свои коррективы в порядок содержания заключенных. Так, на 1 февраля 1917 года тюремное население в России составляло 158 084 человека. Одним из первых шагов Временного правительства было объявление 1 марта 1917 года амнистии заключенных, на основании которой из мест лишения свободы были освобождены 88 097 заключенных, в их числе 5737 политических преступников, 67 824 уголовных и 14 536 заключенных без соответствующего «распоряжения надлежащих начальств».
На 1 марта 1917 года общая численность заключенных составила 41 509 человек, к 1 сентября 1917 года в 14 тюрьмах Владимирской губернии отбывали срок 329 заключенных.
17 октября 1917 года состоялось общее собрание Совета рабочих и солдатских депутатов, где в повестке дня стоял вопрос о беспорядках в каторжной тюрьме. «По вопросу о Временной каторжной тюрьме Совет постановил: ввиду того что временно-каторжная тюрьма поглощает значительные расходы, принять меры к упразднению временно-каторжной тюрьмы. Впредь до окончательного разрешения этого вопроса принять меры к увольнению всего личного персонала. Постановление это препроводить губернскому комиссару для исполнения».
Положение заключенных было тяжелым, отсутствие работы и нехватка продовольствия в период революционных потрясений в некоторых местах заключения вызывали бунты и погромы. Не обошли они стороной и Владимирский централ.
Из приказа по Владимирскому гарнизону № 196 от 13 ноября 1917 года: «11 ноября 1917 года содержавшиеся во Владимирской каторжной тюрьме уголовные преступники сделали попытку устроить массовый побег. Благодаря целому ряду благоприятных для них обстоятельств им удалось обезоружить администрацию тюрьмы, завладеть ключами и открыть ворота. Вся тюрьма была готова к побегу. Караульный начальник старший унтер-офицер 82-го пехотного запасного полка Адольф Семашко проявил большое хладнокровие и распорядительность при исполнении служебных обязанностей. Подвергаясь со стороны арестантов насилиям, он добрался до ворот, вызвал караул в ружье и приказал открыть огонь по выбежавшим из ворот арестантам, после чего многие из бегущих возвратились обратно в тюрьму. Несмотря на небольшое количество людей, бывших в распоряжении Адольфа Семашко, он ими окружил тюрьму с внешней стороны и не допустил дальнейшего побега». Подписали приказ начальник гарнизона Венгрженовский и комиссар Токарев.
В газетах того периода Владимирский военно-революционный комитет доводил «до сведения граждан гор. Владимира и его окрестностей, что порядок во Владимирской каторжной тюрьме восстановлен, бежало лишь два арестанта. Для жителей г. Владимира и его окрестностей опасности нет».
В период с 1917-го по 1918 год часть тюрем, совершенно непригодных в санитарном отношении, были закрыты. Кроме того, было ликвидировано значительное число мелких тюрем. Существовали даже такие, где на одного заключенного приходилось несколько служащих. Всего было закрыто 115 тюрем.
Красный уголок, где размещался избирательный участок. 1938 г.
Вот свидетельство того времени: «Тюремные должности стали выборными и не допускали никакого вмешательства со стороны органов юстиции. Выборная администрация из боязни потерять должности потворствовала всяким злоупотреблениям со стороны своих избирателей.
Отсутствие ясного представления о методах исправления преступников привело в некоторых местах еще к одному ненормальному явлению, а именно к самоуправлению заключенных, которое выразилось в том, что внутренняя жизнь тюрем регулировалась самими заключенными, администрации же тюрьмы отводилась лишь весьма скромная и ограниченная роль чисто внешнего надзора. В силу этого в местах заключения верховодили наиболее опытные и опасные преступники, подчинившие себе остальную массу».
Вместо Главного управления по делам мест заключения при Народном комиссариате юстиции в мае 1918 года учреждается Карательный отдел. Ему предстояло прежде всего распределить права и обязанности административных учреждений и лиц, сконструировать местное управление и дать директивы на проведение карательной политики. Также была ликвидирована тюремная инспекция.
В состав губернских комиссариатов юстиции введены Карательные отделы, которые ведали всеми местами заключения в пределах губернии. Владимирским Карательным отделом руководил В.М. Малыгин. В состав Карательных отделов входили специалисты: заведующие пенитенциарной частью, тюрьмоведы, специалисты по организации работ, агрономы, врачи. Благодаря Карательным отделам в тюрьмах было введено коллегиальное начало в управлении.
Вновь сформированным органам пришлось приводить в порядок места заключения, которые пострадали в дни революционных событий Февраля и Октября 1917 года.
На 1 июля 1919 года современный состав «тюремного населения» РСФСР составлял:
ПОДСЛЕДСТВЕННЫХ:
ОТБЫВАЮЩИХ НАКАЗАНИЕ ПО ПРИГОВОРАМ НАРОДНЫХ СУДОВ:
ОТБЫВАЮЩИХ НАКАЗАНИЯ ПО ПРИГОВОРАМ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ТРИБУНАЛОВ:
ОТБЫВАЮЩИХ НАКАЗАНИЕ ПО ПРИГОВОРАМ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ КОМИССИЙ:
ОТБЫВАЮЩИХ НАКАЗАНИЯ ПО ПРИГОВОРАМ ПРОЧИХ УЧРЕЖДЕНИЙ:
Всего срочных осужденных: мужчин – 12 546 человек, женщин – 1230, несовершеннолетних – 25 человек.
Пересыльных заключенных: мужчин – 682, женщин – 52, несовершеннолетних – 6. Общее количество заключенных (подследственных, срочных, пересыльных) составило: мужчин – 34158, женщин – 2757, несовершеннолетних – 183.
Эти данные, конечно, не совсем точны, так как получены по 182 местам заключения из 243, но приблизительную картину тюремного населения они дают. Из них мы видим, что число осужденных составляет 37 % общего числа заключенных. В трудовых земледельческих колониях на 1 июля 1919 года находилось: мужчин – 1341, женщин – 214, несовершеннолетних – 12, а всего – 1567 человек.
С первых дней советской власти принимается ряд декретов, касающихся пенитенциарной системы: Статья 36 «О действующих законах»: «По гражданским и уголовным делам суд руководствуется гражданскими и уголовными законами, действующими доныне, лишь постольку, поскольку таковые не отменены Центральным исполнительным комитетом и Советом народных комиссаров, не противоречат социалистическому правосознанию. Но не ограничиваются формальными законами, а всегда руководствуются соображениями справедливости».